Текст книги "Хранитель «Звёзд» (СИ)"

Автор книги: Александр Мошенский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

   С утра первым делом нужно было позавтракать, даже не смотря на то – что Элим молчала, звук, который время от времени издавал её желудок, был прекрасно слышен, да и мой тоже пару раз о себе напомнил.

   Конечно, можно было попросить Арима'нда, принести что ни будь поесть, но у него не всегда хороший выбор, да и не так вкусно готовят...

   Мы шли по одной из улиц, предназначенных для повозок, по обе стороны которой располагались трёхэтажные дома, а сама улица, впрочем, как и все в городе, была выложена брусчаткой. Примерно через двести метров вниз по этой улице, на первом этаже одного из трёхэтажных домов и расположилась харчевня, с интересным названием «Как у себя дома». Управлялся там хозяин Емельян Дмитриевич, с двумя сыновьями и дочкой. Хозяину было далеко на пятьдесят, старшему сыну около тридцати, младшему не так давно праздновали двадцать два, а дочке в прошлом месяце исполнилось четырнадцать! Несмотря на все усилия, супруги Емельяна – Анастасии, три года назад не стало, говорят, что она серьёзно болела около полугода... и с тех пор, он сам управляется в харчевне, а дети ему помогают. По уговору, старший сын с супругой унаследуют харчевню, как только у них родится сын. Но даже после этого, никто из своей семьи никого выгонять не будет, Дмитрич построил хороший дом, и просил, чтобы все дружно жили вместе даже после его смерти.

   Подходя к угловому зданию, на втором этаже стала виднеться вывеска «Как у себя дома». Хозяину принадлежал весь дом, но в отличии от Арим'анда, который содержал только постоялый двор, здесь была еще и харчевня, да и комнаты по дешевле, зато Арим'анд предлагал более комфортные условия проживания. Как бы сказали у нас – честная конкуренция!

   Мы подошли с северной стороны дома, на её первом этаже, как и с противоположной, расположились два больших трёхметровых окна. Посередине стояла двойная деревянная дверь, такой же вход был и, с другой стороны. С востока к дому примыкал еще один дом, а с запада по всей стене с промежутком в полметра, были такие же окна. Открыв дверь, и войдя внутрь, над нами зазвенел серебряный колокольчик, деревянный пол неподалёку слегка скрипну, и тут же к нам подбежала девочка, сказав звонким голоском ...

   – Добро пожаловать!

   Она мило улыбалась, и слегка поклонилась. Когда же она поняла, кто пришел, то уже улыбнулась искренней улыбкой.

   – Кот, Вы пришли! Я сейчас приготовлю Вам столик, и... – она притихла, увидев Элим за моей спиной, – ...кто это? Он с Вами, и почему он прячет своё лицо!?

   Маша, так звали эту девочку, выглядела немного растеряно и удивлённо. Увидев рядом со мною странного человека, который к тому же прятал своё лицо. Я всегда приходил один, и если работы у неё было не много, то она садилась рядом, и расспрашивала меня о моих приключениях. А сейчас....

   – Не волнуйся, её зовут Элим, и она немного стесняется, и поэтому прячет своё лицо... приготовь пожалуйста всё как обычно, но на двоих... – я спокойно улыбнулся, и после этой улыбки она успокоилась.

   – Хорошо, я скажу отцу, проходите к вооон тому столику... – она указала на угловой столик, за стойкой, рядом с окнами.

   – Хорошо... – я улыбнулся ей – ...благодарю!

   Мы прошли к столику, а Маша побежала, и скрылась в проходе в стене на противоположной стороне.

   Помещение харчевни можно сравнить с площадью небольшого ресторана. В ширину оно около десяти метров, а в длину примерно пятнадцать. По центру в трёх метрах от каждого входа разместилось по одной массивной каменной колонне в виде квадрата со стороной один метр, которые подпирали потолок, и всем своим видом говорили, насколько важно здесь их присутствие.

   Мы сели за небольшой круглый столик диаметром в один метр, накрытый белой скатертью; возле него стояло два деревянных стула, которые будто специально нас ждали. Вдоль этой стены в метре от окон стояли два прямоугольных четырёхметровых стола в полтора метра шириной с скруглёнными углами, между которыми было два метра, а еще через полтора метра в таком же углу на противоположной стороне ютился такой же столик с двумя стульями. Начиная между колоннами и заканчивавшись не далеко от двери в которой скрылась Маша, выстроившись в три ряда, словно белые шашки на шахматной доске стояли еще восемь таких столиков, и возле каждого по два стула, примерно еще через полтора метра от них, но ближе к углам, расположились столики в виде широкой и слегка потолстевшей буквы "П".

   Стойка с лева от входа в форме буквы "Г" сейчас пустовала, но попозже, когда людей станет больше, за неё встанет брат Маши, как и за точно такую же стойку у другого входа. Сейчас здесь царит тишина и уют, но ближе к вечеру все эти скатерти исчезнут со столов, расположенные на колоннах и стенах масляные лампы станут освещать харчевню белым, слегка желтоватым светом, Маша отправится помогать на кухню, и сюда придут работать люди постарше. Так как по обычаю, вечером приходят люди с намереньем хорошо отдохнуть после долгого рабочего дня, и милый ресторанчик превращается в обычный кабак, а ближе к полуночи он опустеет, свет погаснет, а окна закрою ставнями с обеих сторон.

   За последнее время я стал здесь частым гостем, хотя по началу, все на меня косо смотрели, но после того – как я открыл у хозяина счет на двести золотых, вручив ему такой мешочек, как предоплату за будущие кушанья, то сразу стлал желанным гостем.

   Из-за того, что мы сели близко к окнам, Элим чувствовала себя не уютно. И это слабо сказано, когда мы подошли к столу, то она первой села за него, чуть ли, не забившись в угол. И сидела там пока нам не принесли поесть. Маша принесла две тарелки ароматного зелёного борща, так как красный здесь варить просто не из чего. Водоросли из здешнего озера, которые заменяли щавель, яйца, и нечто похожее на картошку, это то – что было в нём от борща, остальное даже не знаю – как называется, но как бы странно это не звучало, борщ всегда получался очень вкусным и ароматным. Несмотря на это, Элим не стала сильно торопиться, и с подозрение перемешивала в тарелке зелёную гущу.

   Я посмотрел на Элим, и слегка покачал головой.

   – Элим, ешь, не отравишься! Я сейчас схожу по делам, а ты сиди здесь... думаю, что скоро вернусь!

   Элим ничего не ответила, только продолжила водить ложкой по тарелке. Я поднялся из-за стола, пошел к выходу, и не успев дойди несколько шагов до двери, как ко мне подбежала Маша.

   – Вы уже уходите? А она?

   – Она подождёт меня здесь, если что-то попросит, то не отказывай..., а я по делам, скоро вернусь!

   – Хорошо....

   На лице Маши проскользнула грустная улыбка, я ничего не ответив, открыл дверь, и вышел на улицу, только серебряный колокольчик проводил меня своим звоном.

   – Ну и скажи мне, чего ты этим добиваешься?! Она же сбежит!

   – Ты так думаешь?

   – Я в этом уверен!

   – Посмотрим, я вот думаю, что когда вернусь, то она будет ждать меня здесь, даже борщ съест!

   – Я бы с тобой поспорил, но вот настроения нет!

   – Как хочешь! Сейчас нам нужно зайти в мастерскую, и узнать, как у них идут дела! Они мне к сегодняшнему утру обещали всё сделать!

   – Зная их, я бы сказал, что они всё закончили еще вчера вечером!

   Мы свернули за угол, и я еще раз глянул на Элим через окно, похоже, что когда я ушел, она всё же решила попробовать поесть, и теперь потихоньку, ложка за ложкой уплетает то – на что не так давно смотрела с таким подозрением.

   Сегодня Осип должен был отдыхать у себя дома, а это как раз не далеко от мастерской, в которую я направился. Он с её хозяином давние друзья, и их часто можно найти в гостях друг у друга. Это зависело в основном кто сегодня кого угощает.

   Пройдя по нескольким узким улочкам, я вышел к одной из транспортных улиц. Мастерским, да и не только им, всем – чьё ремесло связано с изготовлением чего-либо, старались расположиться если не на самой транспортной улице, то хотя бы рядом ней. Всего через десять минут неспешной ходьбы, я дошел до мастерской. В Энеркале нет особого разнообразия домов и построек, и сам город в этом плане довольно консервативен, но такие здания как эта мастерская, могут заставить человека в этом усомниться. Не смотря на то – что почти все такие здания расположены в портовом районе, эта столь несуразная на первый взгляд постройка выделяется даже среди таких мастерских. Трёхэтажное здание, причём построено как не правильная пирамида, в основании которой правильный треугольник со стороной двадцать метров, каждый следующий этаж меньше чем предыдущий, и смещен чуть назад. Один большой дымоход по центру возвышается метров на десять над зданием, и практически из каждого третьего окна на этаже торчит нечто отдалённо напоминающее трубу, а если трубы нет, то есть балкон, или небольшая площадка с ящиками.

   Здесь занимаются всем – до чего у них дотянулись руки. Хотя и не всегда это у них хорошо получается, если не сказать – не всегда удачно. Так как, даже не зная – что им предстоит за работа, они за неё возьмутся, и тогда будут надеяться только на неё – наудачу. И правильно говорят, что дуракам везёт, так как это самый яркий пример такого везения. Когда я пришел к ним в первый раз, то попросил изготовить патроны к пистолету, и оставил образец. Огнестрельное оружие здесь не в диковинку, правда встречается не у каждого, и почти у всех мастеров свои патроны к нему, исключение составляет лишь мушкеты и остальное дульно-зарядное оружие. Мне пообещали, что через три дня всё будет готово... ага, как бы ни так. Когда я зашел к ним через три дня, то меня встретил невысокий мужичок, среднего телосложения, где-то на голову ниже меня; на нём была лёгкая кольчуга, что свисала аж до колен, и черные сапоги. Седые волосы закрывали лоб, а из-под густых бровей на меня смотрели уставшие голубые глаза. Лицо покрыто морщинами, а роскошная борода, доходила до груди.

   Он не стал ходить вокруг да около, и прямо сказал, что у них возникли проблемы с изготовлением пороха. У них не получается, сделать достаточно качественный и мощный, чтобы использовать в моём оружии. Он хотел было что-то добавить, как их соседней комнаты донёсся хлопок, и повалил дым, а потом я услышал радостные возгласы. Он извинился и забежал в эту комнату, причём такой прыти я от него не ожидал. Буквально через минуту он так же быстро вернулся обратно, и с извинениями попросил зайти через час, что я и сделал.... И ровно через час меня ожидали мои патроны, правда их мощность была далека от оригинала, но мне сделали скидку. И с тех пор они совершенствуют рецепт, и с каждым разом у них выходит лучше и лучше.

   Когда я подошел к мастерской, то дверь была открыта, хотя я ни разу не видел, чтобы её хоть на время закрывали; даже зимой она нараспашку. Зайдя внутрь, первое, что бросается в глаза, так это каменный пол, состоящий из огромных по размеру плит. У входа навалена целая куча деревянных ящиков, и практически весь первый этаж представляет собой лабиринт из таких ящиков, и проходов между ними, которые ведут в различные комнаты, или к лестнице на следующий этаж. Примерно сориентировавшись в плохо освещенной местности, я добрался до винтовой металлической лестницы черного цвета, которая и вела на второй этаж. Сделав три витка по метру, лестница делала небольшую паузу, в виде маленького, но широкого витка, чтобы желающие могли сойти в коридоре на втором этаже, что в этом месте представлял перекресток, а потом вновь устремлялась вверх, к третьему. Когда я поднялся на второй этаж...

   *Дх-бом!!!*

   ... донеслось с первого.

   – И КАКОГО ЛЕШЕГО ЭТО ЗДЕСЬ СТОИТ! ДА ЧТОБ ЭТОМУ КОЗЛОРОГОМУ ВЕЧЕРОМ ГРИБЫ С ВОДОРОСЛЯМИ ЕСТЬ И НИЧЕМ НЕ ЗАКУСЫВАТЬ!!!

   Чей-то возмущенный, громкий голос разорвал тишину.

   Видимо упало что-то большое и чуть кого-то не зацепило. Я не стал слушать продолжение этих ругательств, а пошел прямо к яркому свету в конце одного из коридоров, который по идеи должен выходить на нечто похожее, на террасу, на втором этаже.

   – Ха-ха-ха!!!

   Донеслось оттуда. Коридор ничем больше не освещался, и мало кого это волновало, деревянный пол не издавал ни звука, и я тихо дошел, до самого конца коридора. Солнечный свет немного ослепил глаза, и пока они привыкали к нему, меня встретил радостный крик Осипа.

   – Кот! Как хорошо, что ты зашел... у нас вкуснейшая медовуха... попробуй!

   Он сидел возле дубового столика, на искусно сделанной лавочке из того же дерева. Рядом сидел Грим хозяин этой мастерской. Если не брать во внимание, что у Осипа борода на половину короче, и черты лица у него мягче, чем у Гримма, то они были очень похожи, некоторые, да и я в том числе, считали, что они братья, и на этот вопрос всегда отвечали смехом. На столе стоял не высокий стеклянный кувшин, на половину наполненный медовухой, рядом были два серебряных бокала. Из-за своеобразного строения здания, спереди на крыше второго этажа разместили небольшую площадку три на четыре метра. Её огородили, и поставили столик с лавочками. Осип и Гримм частенько тут сидят, когда бывает возможность отдохнуть. Но не один, ни второй никогда не расстаётся со своими доспехами. И тот, и другой объяснял все одинаково, мол, работа у них опасная, и лучше всегда быть готовым. И если с Осипом всё понятно, то про опасность работы Гримма не совсем, хотя... учитывая то – как они работают, я сомневаюсь, что такая кольчужка может его защитить.

   – Ладно тебе, оставь его в покое... – вмешался Гримм – ...он пришел ко мне, не к тебе.

   – Вечно ты так, а я-то думал... – Осип посмотрел на Гримма обиженным взглядом, и в тот же момент они оба рассмеялись.

   – Я смотрю Вам тут весело, а то – что я просил вы выполнили?

   = КОНЕЧНО!!! – одновременно ответили они, и опять рассмеялись.

   – Знаешь Саш, мне кажется, что медовуха действительно хороша...

   – Эливиор, а знаешь, кажется, ты прав...

   И после этих слов уже рассмеялся я, так как просто стоять и смотреть, как два старичка дурачатся и смеются, просто невозможно.

   Немного успокоившись, Гримм достал из-за лавочки небольшую сумку на ремне, это был мой патронташ.

   – Ой... давно я так не смеялся, дня два наверно! Кот вот – то, что ты просил, а то, я так погляжу, у тебя последний патрон в пистолете, иначе бы ты его с собой не носил!

   – Да, ты прав, если бы он был бесполезен, я бы его не брал! Так как в этот раз? Все получилось?

   – Да чтобы у нас, и не получилось... ха-ха, ты наверно забыл к кому пришел...?! – Гримм усмехнулся.

   – Он не забыл, он ко мне пришел, потому что я его просил зайти! – немного успокоившись добавил Осип.

   Я подошел к столику, и взяв патронташ, повесил его на поясе с левой стороны, и присел рядом с Осипом.

   – Что ты хотел мне рассказать?

   С лица Гримма пропала улыбка, и оно стало очень серьёзным, а Осип оставался таким же спокойным и веселым, будто собирается рассказать сказку на ночь.

   – Ты ведь слышал, что не так давно на повозки, с Святограда, которые охранял воевода с дружиной, напали. Это был свободный народ!

   – Я это и так знаю... говорят, что там была «алмазная пыль» и довольно чистая. Трёх мешков хватило бы одному человеку безбедно прожить всю жизнь, и еще и детям бы немного осталось!

   – Да-да... но вот кое-что почти никто не знает! Всем известно, что воины Святограда – сильные и умелые люди, но в этот раз они сильно испугались, благо воевода бывалый вояка, сумел быстро понять, что к чему, и успокоить людей.

   – Это он к чему?

   – Это ты к чему?

   Осип оглянулся, чтобы посмотреть, нет ли рядом еще кого-то, хотя здесь даже прятаться было негде. И шепотом продолжил.

   – Когда убили первого нападавшего, то его тело упало и... – он сделал небольшую паузу – ...и через несколько мгновений превратилось в пыль!

   – Саш, ты думаешь, о том же, что и я?!

   – Да... похоже, что здесь не обошлось без него....

   Я немного помедлил, Осип закончил мою фразу.

   – Да, хранители! Даже зная, насколько они важны для них, но эта война до сих пор не может завершиться! Пока будет жив хотя бы один, это не закончится! – Осип с грустным видом посмотрел на крепость, которая возвышалась над городом.

   Энеркаль довольно молодой город, и многим не нравится его существование, но без него всем будет сложнее жить. Так как он стал не только домом для многих, но и местом, в котором нет разницы – кто ты есть.

   – Кот... – внезапно Осип обратился ко мне с довольно серьёзным выражением лица – ...завтра на рассвете из Энеркаля в сторону Северной Бухты выступит караван! Если хочешь, то можешь присоединится к его охране, причем как до того, как он выйдет за стены города, так и после!

   – Я немного не понимаю, хотите меня нанять?

   – Если хочешь, то мы тебе заплатим, но... многие уже догадываются, что ты этим занимаешься не только из-за платы!

   Грим решил продолжить мысль Осипа, и даже показалось, что они за ранее это спланировали!

   – Ты всегда берешься за тяжелую работу, за которую хорошо платят, это все заметили, но мало кто обратил внимание на то, что вся эта работа как то, но связана со Свободным Народом. Почти никто не знает, что или кто будет в караване, но то, что на него нападут – это факт!

   – И вы хотите, чтобы я взялся за его охрану?

   – Как хочешь, решать тебе... – сказал Осип, – ...но учти, не смотря на ценность груза, охраны там будет всего шесть человек!

   – Это как? Они сдурели?!

   – Погоди Осип, а почему только шесть?

   – Они хотят пойти по проклятой дороге! И поэтому, и людей так мало, и все уверены, что на них нападут!

   – А владелец этого каравана в своем уме?

   – Они спешат! Им во что бы то ни стало нужно в два дня быть на месте!

   – Но даже если так, если пойти по обходному пути через горы, то...

   – То через полтора дня можно дойти до северной бухты, но его это не устраивает, он хочет дойти за полдня... – сказал Осип, и после его слов повисла тишина.

   Мы задумались об одном и том же, но каждый немного по-своему. И чтобы как-то развеять эту мрачную атмосферу, я решил сменить тему.

   – Всё хотел у вас спросить..., вы хоть иногда входную дверь закрываете?

   Осип глянул на Гримма, после чего тот задумался на пару секунд.

   – Какая еще входная дверь, нет там никакой двери, еще с тех самых пор, когда слегка подвыпивший Осип не смог её открыть, и выбил ко всем чертям! – Гримм немного помолчал и глянул на Осипа – ... Осип, а ты, когда дверь сделаешь?

   Осип немного помялся, потом строго глянул на меня, и с улыбкой посмотрев на Гримма, сказал.

   – Гримм ну ты же знаешь, что обещанного три года ждут!

   – Три говоришь... уже прошло тридцать лет, с момента твоего обещания!

   – Ну прости старика, не правильно запамятовал..., тридцать три года, тридцать три... – и немного помолчав добавил – ...не меньше! – После этого они вновь рассмеялись.

   Но эта атмосфера пробыла не долго. С улицы стали доноситься встревоженные голоса. Гримм поднялся с лавочки, немного опираясь на стол, и подойдя к ограде, глянул вниз.

   – Что случилось?! – спросил он у первого пробегавшего мимо.

   – Поймали! Кого-то из свободного народа поймали... немного помолчав он добавил – ...там у харчевни!

   После этих слов меня бросило в дрожь.

   – Саша, это случаем не...

   – Да! Скорей всего она!

   Осип и Гримм с недоумением глянули на меня. Я же, ничего им не объясняя, перескочил через ограду, и скользнув по наклонной крыше, спрыгнул на улицу почти с самого её края. Высота была чуть больше трёх метров, но я в тот миг даже не задумывался над этим, будь то три метра или десять.

   Не прошло и минуты как я добежал до харчевни, на перекрёстке перед ней собралась куча народа. Кое-как, пробившись через толпу, расталкивая людей, я подобрался ближе к центру. Люди толпились на улицах, подходящих к нему, но сам перекрёсток не занимали. В образовавшемся квадрате, стояли три высоких мужчины в кольчужных доспехах, плечи и грудь и ноги прикрывали стальные пластины, на поясе у каждого висел не большой полуметровый клинок. Рядом с ними стоял человек в плаще, натягивающий на своё лицо капюшон. На их фоне он казался довольно маленьким, это была Элим!

   Эти трое по очереди толкали её из стороны в стороны; раз, от раза стараясь рывком стащить капюшон, но она вцепилась в него мёртвой хваткой, и не отпускала. Люди же, смотрели на это молча, никто не выкрикивал и не угрожал ей, никто не знал, что им сейчас делать. Только эти трое продолжали издеваться и оскорблять девочку.

   Когда же один из них собирался вновь толкнуть Элим, я выскочил из толпы, и оттолкнул, его в сторону, став между ним и Элим. Они не ожидали, что кто-то вмешается, и молча смотрели. Я же, держа её за спиной, потихоньку отходил назад, чтобы все трое были у меня на виду. Толпа людей, тоже пятилась назад, давая мне отойти, но и не выпуская из окружения.

   – Кто ты? – наконец спросил ближайший ко мне – ...зачем ты вмешиваешься не в своё дело? Или ты тоже из них?

   – Саш, осторожнее...

   – Я?! Из них?! Не смеши меня! Меня здесь знают если не все, то многие, а вот вас я вижу впервые! Сначала назовитесь сами, прежде чем требовать чье-то имя!

   – Мы не обязаны ни перед кем называться! А ты защищаешь...

   – Я знаю, кого защищаю! Она была под моей защитой с того момента, как зашла в ворота этого города!!

   Они не сразу поняли, что я имею ввиду, но почти сразу обнажили клинки.

   – Она из свободного народа, а поэтому не имеет права на жизнь, и любой – кто будет её защищать, будет убит!

   – У Вас нет никаких доказательств этому, предъявите хотя бы одно, и если докажете, что она из свободного народа, тогда я сам убью её!

   Услышав это, Элим вздрогнула, и постаралась сделать шаг назад, но я схватил её за руку, и притянул к себе.

   – У неё на лбу метка, такую носят все – кто был или сейчас в рядах Свободного Народа, она её прячет! Одиножды её получив, она остаётся на всю жизнь, и её невозможно стереть! Чем тебе это не доказательство?!

   – Так значит, да?! Тогда посмотрим... на её метку!

   Я повернулся к Элим, и присел на левое колено, стараясь заглянуть в её лицо. Она дрожала, и всё сильнее и сильнее натягивала капюшон, что даже казалось, что он сейчас порвётся.

   – Элим, Элим... успокойся и отпусти капюшон!

   Она замотала головой, а её руки вцепились в него со всей силой. Она знала одно, что пока она его держит, то будет жить!

   – Элим! – Снова я обратился к ней, но она никак не отреагировала.

   Тогда я силой разжал её руки, вырвал из них капюшон, отдернув его назад. Её темные волосы, освободившись от его плена – легли ей на плечи. Она хотела сразу прикрыть лоб руками, но я перехватил из одной рукой, а второй поднял волосы, что покрывали её лоб, и отошел чуть в сторону, чтобы всем было видно. Элим зажмурила глаза, и казалось; её руки перестали вырываться, и казалось, что в них больше не осталась сил, чтобы сопротивляться!

   – Все видите...?! Какая у неё метка!? – крикнул я настолько громко, насколько смог.

   На некоторое время все замерли, и казалось, что повисла тишина. Только отдалённые крики и шум с разных концов города нарушали её.

   – Но-но... но КАК...?! – Наконец сказал все тот же человек – ... у неё она должна быть, и именно на том месте!

   – Но я почему-то её не вижу, и все здесь присутствующие тоже!

   – Она её стерла!

   – Не неси чушь! Ты САМ говорил, что её стереть невозможно, и она остаётся до конца жизни! Стража! Эти люди угрожают неповинному чело....

   Я замолк на полуслове, так, как только сейчас заметил, что никого из стражников рядом нет, хотя уже полгорода гудело о поимке «кого-то из Свободного Народа». Меня это насторожило, и не только меня, люди, окружавшие нас, тоже стали перешептываться в недоумении. Никогда еще не было так, чтобы ни один стражник не прибежал на происшествие. А троица передо мной только ехидно хихикала.

   – Как бы ни так.... Пока они тебя услышат, пока добегут....

   Некоторые люди потеряли интерес происходящему и стали расходится. Если это всего лишь разборки между обычными людьми, то это было им не интересно. Даже если кто и хотел бы вмешаться, он не вмешается! Они не боялись ни меня, не тех троих, все было гораздо проще. Вмешиваться в такие дела может только стража, а если вдруг вмешаются обычные люди, и помогут не правой стороне, то они ответят по закону, наравне с виновниками! Такой закон позволял избежать многих трудностей для стражников, так как люди не вмешивались, не зная, кто прав, и разбираться – кто зачинщик и где он, становилось легче. Но, и помощи в таких случаях не дождёшься, будь ты хоть трижды прав!

   Я протянул правую руку под плащ, взялся за рукоять пистолета и снял его с предохранителя. Троица немного разбрелась, и пока один оставался спереди, второй и третий стали обходить с боков, и по чуть-чуть сближаться.

   – Оставь её, и останешься жить... – сказал тот, что стоял впереди – ... ты нам не нужен!

   Люди довольно быстро стали расходиться, и за минуту почти все по уходили по своим делам, остались лишь некоторые зеваки, которым было интересно, чем закончиться представление.

   – Как бы не так... – тихо произнёс я.

   Как только один из них сделал еще маленький шажок в мою сторону, я тут же выхватил пистолет, и выстрелил в ногу ближайшему, что подходил слева. Оттолкнув Элим в одну сторону, сам я отскочил в другую, и той же рукой не отпуская рукояти, с помощью рычажка перевел в боевое положение второй курок, и выстрелил в ногу человеку справа, потом проделав то же движение, взвел третий, и выстрелил третьему в правое плечо; все выстрелы прозвучали с интервалом чуть более секунды... Последний, был дальше всех, это он разговаривал со мной, и все время стоял на месте.

   Первые два выстрела были дробью, и имея достаточную кучность стрельбы, с такого близкого расстояния оба противника ощутили сильный удар по броне, что защищала их ноги; часть её попала в пластины, а часть прошла вскользь местами разорвав кольчугу, но ранений они не получили. А вот в третьего уже полетела пуля калибра 5.45мм, которая пробила доспех и ранила его. Я переломил пистолет левой рукой, автоматический экстрактор чуть высунул патроны из ствола, и в тоже мгновение я достал из патронташа два новых патрона, и быстро заменил стреляные. И сразу же подготовил пистолет к стрельбе.

   Сам пистолет представлял собой рукоять с откидным блоком из трёх стволов. Все три ствола блока имели длину 30 см. Два верхних ствола были гладкими диаметром ствола 12,5 мм, а третий ствол – нарезной, калибра 5,45 мм, был ниже, и располагался точно по средине между двумя верхними. Ударно-спусковой механизм пистолета куркового типа с двумя наружными курками и одним спусковым крючком. С виду пистолет напоминал обрез двуствольного ружья с рукоятью вместо приклада.

   Такого оружия никто не видел раньше, и когда я вновь прицелился в ближайшего противника, который был справа, то тот сразу же отошел на три шага назад, его примеру последовал и тот – что был слева. Наблюдавшие зеваки стояли и удивлённо раскрыли рты, все уже предрешили исход боя, и такого никто не ожидал, как и эти трое. Они медленно пятились назад, не сводя свой взгляд с пистолета, но тут непонятно откуда прибежали стражники, услышавшие звук выстрелов. Их было восемь человек, они сразу схватили этих трёх, и оставшиеся двое не спеша подошли ко мне. Я опустил оружие.

   – Кот! И почему я не удивлён, что ты здесь?! Что тут происходит, кто она?

   Из-под забрала донёсся низкий голос, стражник левой рукой указал на Элим, которая сидела на коленях в паре метров от меня.

   – Эти трое напали на неё, а она под моей защитой! Вчера я провел её через северные ворота!

   – Это ничего не значит! Если она из Свободного Народа, то под чьей бы она защитой не была, она...

   – Она будет жить! Так как она не из этих... на её лице нет метки, и чтобы ты там не говорил, это я посчитаю за оскорбление – это раз! Два! Где вы были все это время? Я прибежал сюда раньше вас, а вы только сейчас подоспели!

   Я не заметил, как в моём голосе стали появляться нотки гнева. Пистолет еще был в моей руке, и стражники отошли на шаг назад, а остальные шестеро насторожились.

   – Мы не знали о произошедшем, и прибыли сюда на звук выстрелов! Да и откуда ты знаешь, что на её теле нет меток? А?!

   – Эту ночь мы были вместе! Даже Арим'анд может это подтвердить! Но это тебя уже не касается! В противном случае я буду считать это личным оскорблением!!!

   Наверное, единственное табу для всех – это была личная жизнь других людей. Чтобы избежать клеветы, и сплетен, не один живущий в этом городе человек не имел права рассказывать о чьей-либо жизни, кроме своей, без согласия того человека или семьи. Для стражников это тоже было запретом! Если им что-либо становится известно о не законных деяниях, то они могут это проверить. Но, если дело касалось личной жизни человека, и это не подтверждалось, то наказание для того – кто распускал эти слухи, будет очень суровым. Когда я сказал, что «Арим'анд может подтвердить это» они были на распутье. Либо поверить мне, и взять под стражу зачинщиков, для выяснений – кто они, и почти гарантированно получить благодарность; либо не поверить, и проверить самим, но если они ошибутся, то участь их ждет не завидная.

   Он взялся за рукоять меча на поясе, и посмотрел мне на меня.

   Все они взрослые люди, и понимали, что Арим'анд свидетелем выступить мог лишь в том случае, если стоял рядом со свечкой в руках. Но тем не менее, если они пойдут к нему, и он всё подтвердит, то тут уже ничего поделать будет нельзя.

   – Мы... – вдруг его решительный голос умолк, и хоть через забрало видно не было, но его взгляд сейчас был направлен не на меня, а за моё плечо.

   – Мы разберемся с этим, прошу прощения за грубость

   Произнеся это будто как из-под палки, он убрал руку с меча, потом развернулся, и пошел к остальным. Я тотчас же обернулся, но успел увидеть только, как чей-то тёмный плащ скрывается за угол.

   -Саша, не стоит! Оставь его!

   – Да знаю я, знаю....

   Я подошел к Элим, которая до сих пор сидела на брусчатке. Её глаза безвольно смотрели вниз, и она не шевелилась.

   – Элим, вставай....

   Но она никак не отреагировала. Когда я коснулся её плеча, то она вздрогнула, и теме же безвольными глазами посмотрела на меня.

   – Элим, поднимайся... – сказал я немного тише, и уже мягким голосом.

   На мгновение, мне показалось, что она хотела что-то сказать, но потом, опустив голову, встала на ноги.

   – Что будешь делать? Или ты этого и добивался..., теперь она точно не будет тебе перечить, и станет послушной!