355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Шейнин » Полынов уходит из прошлого » Текст книги (страница 3)
Полынов уходит из прошлого
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 21:17

Текст книги "Полынов уходит из прошлого"


Автор книги: Александр Шейнин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

МАЛИНИН ИСЧЕЗ

Солнце еще не зашло, когда палатки уже стояли, снаряжение было уложено, и машина укатила назад, в Горчаково.

Пользуясь тем, что селение находилось недалеко, Василий Яковлевич решил не трогать пока продовольствие, взятое в экспедицию, а отправиться всем поужинать в чайхану.

Дежурным остался Константин Туманов. Остальные шумной ватагой направились в Хамзаабад.

Возвращались в лагерь засветло. Воздух был чист и прохладен, вдали таинственно темнели горы с белоснежными шапками вершин. От садов, окружавших почти каждый дом, легкий ветерок нес аромат спелых яблок. После неприятного разговора с Малининым Михаил старался держаться подальше от Лены. Девушка заметила это. Она догнала ушедшего вперед Щербакова.

– Вы на меня не сердитесь? – спросила она.

– За что, Лена?

– Поверьте, мне самой неприятна эта глупая история.

– Да, когда любишь, можно наделать глупостей.

– Вы его оправдываете? – удивилась девушка. – Неужели я вещь, которую можно делить или присваивать?

– Простите, Лена, я не так выразился. Но я понимаю Малинина. Он, видимо, вас очень любит.

Михаил произнес это не без тайной надежды на то, что Лена выскажет свое отношение к Малинину.

Но она проговорила уклончиво:

– Мы дружим с ним два года. Он очень способный геолог. В институте его ценят...

– Он учится? – удивился Щербаков.

– Нет, он аспирант... Сейчас работает над диссертацией, как раз в области титана... Говорят, Виктор многого достиг... Вот почему Василий Яковлевич пригласил его в экспедицию.

Щербаков молчал. Малинин ей не безразличен. Как ни скверно было сознавать это, Михаил сумел подавить чувство какой-то горечи. «Ревную, что ли?» – подумал он. Их догоняли отставшие. Лена торопливо и просительно обратилась к Щербакову:

– Михаил Георгиевич, вы должны помириться с ним, я очень прошу вас...

– Хорошо, – тихо ответил Михаил, – но это зависит не только от меня.

Сзади раздался смех, молодые люди обернулись.

– Над чем вы смеетесь? – опросила Лена, сама невольно улыбаясь.

– Василий Яковлевич говорит, – заливаясь от смеха, проговорила Галя, – что хорошо бы его школьного друга захватить с нами в горы. Вот бы он где сбавил жирку!

– А что, – шутливо продолжал Бархатов, – мы бы нагрузили на него все снаряжение, и он бы за неделю стал стройным, как тополь. Зато Рашид, друзья, за время экспедиции определенно располнеет.

Ответом был общий смех.

– Рашид, не смей полнеть, – озорно проговорила Галя, – если ты растолстеешь, я за тебя ни за что не пойду замуж.

– А Галя самонадеянна, – заметил Осередко. – Может, он тебя еще и не возьмет в жены?

– Рашид, возьмешь?

Парень смущенно молчал.

– Ладно вам, – остановил развеселившуюся молодежь Бархатов. – Оставьте Рашида в покое. Лучше посмотрите на нашего голодающего, – указал он на вышедшего из палатки Туманова. – Костя, держись, несем тебе есть.

Потом все собрались в палатке мужчин.

Василий Яковлевич обратился ко всем:

– Так вот, друзья, с завтрашнего дня вводится строгий распорядок и дисциплина: подъем в пять часов утра, до семи зарядка и тренировка под руководством Михаила Георгиевича, которого, кстати говоря, я назначаю своим заместителем, затем завтрак. Поварами на завтрашний день назначаются Галина и Туманов, а дневальным – Рашид. Мы с Михаилом Георгиевичем сходим в Хамзаабад по хозяйственным делам, кстати побеседуем со старожилами, хорошо знающими горы. Осередко и Малинин отправятся после завтрака на разведку местности. Только далеко не заходить и к двум часам всем собраться на обед. Все ясно?

– Ясно! – послышались голоса.

– А сейчас всем спать. Девушки, спокойной ночи и хороших сновидений!

Но пожелание Василия Яковлевича удалось выполнить далеко не сразу. Неожиданно налетели москиты. Мелкие и противные насекомые проникали буквально всюду.

Кто-то предложил разложить вокруг палаток костры, чтобы дымом отогнать ненавистных москитов. Но у Василия Яковлевича нашлось куда более сильное средство – диметилфталат, который он захватил с собой.

– Неужели это поможет? – чуть не плача, спрашивали девушки.

– А вот увидите.

Средство действительно оказалось чудодейственным.

И полчаса спустя лагерь спал.

Ночь прошла спокойно.

Первым проснулся Василий Яковлевич. Вчера он приказал себе проснуться без четверти пять. И точно, минута в минуту, без пятнадцати пять открыл глаза.

Дневальный сладко спал.

Бархатов легонько коснулся Рашида, тот испуганно поднялся.

– А кто сегодня дневальный? – проговорил Василий Яковлевич, решив в первый раз не упрекать юношу за то, что он проспал. – Пора поднимать остальных.

Утро было чудесное. Раннее солнце заиграло всеми цветами, засеребрило вершины, засверкало изумрудом в густых зарослях алычи, разросшейся на склонах гор, покрыло желтизной прибрежные скалы, среди которых синело высокогорное озеро. Воздух, свежий, прохладный, был сродни чудодейственному напитку – волновал кровь, наполнял бодростью, живительной силой.

Время, отведенное на тренировку, прошло незаметно, а после завтрака участники экспедиции занялись делами, порученными накануне Бархатовым.

Отправляясь с Щербаковым в селение, он сказал:

– В два часа всем собраться.

К назначенному времени все, кроме Малинина, оказались на месте. В тени деревьев, сквозь густую листву которых не проникали палящие лучи солнца, был накрыт походный стол.

Василий Яковлевич хмурился, недовольный отсутствием Малинина. Наконец, проговорил:

– Семеро одного не ждут, давайте обедать... Павел Григорьевич, – обратился он к Осередко, – где вы оставили Малинина?

– Сначала мы были вместе, но потом разошлись по обеим сторонам реки, чтобы проверить, какая дорога лучше. Вскоре я потерял его из виду, он скрылся в ущелье.

Обед прошел в молчании. Когда поднялись из-за стола, Щербаков предложил:

– Василий Яковлевич, я пойду навстречу Малинину.

Осередко сказал, что и он пойдет, но Бархатов его остановил:

– Вы и так сегодня много ходили... Лучше кто-нибудь другой.

– Можно мне? – робко попросил Рашид.

– Это решит Михаил Георгиевич.

– Пойдем, Рашид, – сказал Щербаков.

– Василий Яковлевич, – заметил Осередко, – разрешите мне проводить их до того места, где мы разошлись. Это недалеко.

Бархатов согласился.

Накатанная дорога постепенно становилась все уже и уже, пока не превратилась в тропинку. Подойдя к деревянному мосту через горную реку, Павел Григорьевич остановился.

– Вот мы тут разошлись. Виктор пошел той стороной, – Осередко указал на противоположный, круто поднимающийся берег. – Пойдемте.

– Нет, – возразил Щербаков, – приказ есть приказ.

– Тогда я подожду вас здесь. Возможно, впереди есть еще переход и Малинин возвратится этой стороной.

Михаил не стал возражать. Осередко уселся у моста и вынул из кармана свой неизменный походный альбом и карандаш. Молодые люди зашагали дальше.

Дорога начала круто подниматься среди широких трещин и огромных обломков скал.

Солнце жгло немилосердно, и совсем не чувствовалась близость ледников и нетаявшего даже летом снега, покрывавшего вершины хребта. Двигались медленно, с трудом. Щербаков наблюдал за Рашидом. Для того это было отличным испытанием. Видно было, что парень устал, но он не жаловался, не отставал. «Молодчина!» – подумал Щербаков.

Тропинка оборвалась у крутого берега широко разлившейся реки, с шумом вырывавшейся из темного ущелья, до которого было еще добрых полкилометра.

Разведчики остановились, чтобы осмотреться. Где же Малинин?..

КОВАРСТВО РЕКИ

Внезапно Рашид схватил своего спутника за руку.

– Смотрите! – встревоженно проговорил он, – кто это там?

Михаил тоже уже заметил невысокий, каменистый бугорок, возвышавшийся над рекой, а на нем странную фигуру, отчаянно балансировавшую, словно циркач на канате.

– Виктор! Малинин! – крикнул Рашид, весь подавшись вперед. – Его заливает водой, он утонет...

Действительно, дымчатые с белым отливом языки буквально на глазах поднимались все выше и выше и уже касались ступней ног человека, там на каменистом выступе, почти скрывшемся под водой.

– По-мо-ги-те... – донесся до них отчаянный крик.

И равнодушное эхо отозвалось в горах:

– ...ги... те...

«Как он там оказался?» – подумал Щербаков. Но на догадки не было времени, нужно было спасать товарища. Еще немного – и стремительно поднимавшаяся река снесет его, и тогда Малинину уже не выбраться из ее грозных ледяных объятий. Его разобьет о подводные скалы. Что делать? Броситься к нему вплавь было бы безумием. Михаил отлично понимал, что ему и несколько метров не проплыть в ледяной воде против быстрого течения.

Но что-то надо было предпринять. Опыт прошлых высокогорных походов, многочисленные опасности, которые пришлось преодолевать, научили Щербакова быстро принимать решения. Вот и сейчас у него созрел план.

Правый берег, на котором находились они с Рашидом, поднимался над водой почти отвесной стеной в несколько десятков метров высотой. Если взобраться туда, можно попытаться спасти Малинина, благо, что альпинистскую веревку Михаил захватил с собой, он брал ее всегда, отправляясь в горы.

– Идем, скорее! – позвал Щербаков Рашида.

– Куда?

Михаил не ответил. Напрягая все силы, он крикнул Малинину:

– Держитесь! Слышите, держитесь!

Свернув с тропинки, Щербаков принялся карабкаться на скалы. Острые уступы больно царапали пальцы, брюки порвались в нескольких местах, но Михаил не замечал этого, Рашид тоже упорно продвигался вслед за Щербаковым.

Наконец, и последнее препятствие взято. Сравнительно ровная площадка вела к обрыву. Михаил побежал, споткнулся и упал на каменную плиту. Попытался вскочить, но правая нога не действовала: при падении подвернулась ступня. Щербаков сделал новую попытку подняться, ступил на ушибленную ногу и чуть не вскрикнул от боли. Тогда, превозмогая боль, он пополз, добрался до обрыва, заросшего густыми кустами. Раздвинув их, он увидел внизу Малинина. Ноги его уже до колен были в воде, он с трудом боролся с бурлящим потоком.

– Виктор! – крикнул Щербаков.

Тот поднял голову. Лицо его выражало отчаяние.

– Все в порядке! Сейчас я брошу веревку, держись!

Михаил снял веревку с плеча, один конец крепко завязал за куст, другой бросил Малинину.

– Лови!

Веревка пролетела мимо, упала в стороне.

Тогда Михаил сделал петлю, сложил веревку и, прицелившись, бросил ее, как лассо. Шесть раз он кидал петлю таким образом, пока она, наконец, не обхватила Малинина.

– Обвяжитесь хорошенько, – проинструктировал Щербаков. – А теперь держитесь, я тяну... Осторожно, не ударьтесь о скалу... придерживайтесь руками...

Михаил лег на землю и осторожно потянул веревку, но сил не хватало, да и лежать было неудобно. Привстать не позволяла резкая боль в ноге.

– Рашид, сюда! Скорее помоги тянуть веревку!

Рашид быстро сообразил, в чем дело. Вдвоем они подняли Малинина, обессиленного от напряжения и пережитого страха. Он долго не мог выговорить ни слова. Рашид помог Щербакову выправить вывих и подняться. Осторожно встав на правую ногу и опираясь на Рашида, Михаил пошел.

– Ничего, все как будто в порядке, – проговорил он.

Солнце уже спряталось за вершины гор. Огромные тени сползли с них, а вместе с ними пришел холод. Спуск был не менее трудный, чем подъем.

У моста они застали Павла Григорьевича. Тот уже не рисовал, а сгорбившись, сидел на валуне. Увидев их, обрадованно вскочил:

– Наконец-то...

По грустному, утомленному лицу Малинина он понял, что с ним что-то произошло, но не стал расспрашивать.

Вчетвером тронулись дальше. Тропинка вилась по-над берегом реки, с которой творилось неладное. Буквально на глазах она уменьшалась в размерах, и, чем дальше они шли, тем река становилась все мельче и спокойнее.

Рашид первый обратил на это внимание и удивленно спросил:

– Что с рекой?

Щербаков хорошо знал повадки горных рек. Днем, когда под лучами горячего солнца снега таяли, реки разливались, выходили из берегов, затопляли возвышенности. К ночи таяние прекращалось, и грозные, бурливые потоки, сметавшие днем все на своем пути, превращались в безобидные ручейки.

Жертвой коварства горных рек и стал Малинин. Дойдя до берега реки, он, не торопясь, начал переходить ее вброд. Добравшись до середины, где возвышались снесенные водой каменные глыбы, Виктор заинтересовался ими, задержался и не. заметил, как вода начала прибывать. А когда спохватился, было уже поздно, он оказался отрезанным от обоих берегов быстро разлившейся рекой. И если б не своевременная помощь товарищей, вряд ли ему удалось бы выбраться.

В лагере их встретили радостно. Узнав о том, что произошло с Малининым, Бархатов еще раз предупредил всех о необходимости соблюдать в горах особую осторожность. Продрогшего Малинина напоили горячим чаем и уложили в постель.

СНОВА КОЖУХОВ

Экспедиция должна была перенести свой лагерь в горы, на высоту 3500 метров.

Место для лагеря выбирали Василий Яковлевич и Щербаков. Двое суток они потратили на это. Молодой человек поражался, с какой легкостью для своих лет начальник экспедиции проделал трудный путь. У него была спортивная упругая походка, сильные руки и тренированное тело. Он не отставал от Михаила, а иногда даже раньше его взбирался на кручи.

Стоянку для лагеря Василий Яковлевич избрал в закрытом котловане, по соседству с языком ледника, где не так разгуливал ветер и имелось в достаточном количестве топливо.

Отсюда было удобнее начинать поиски, добираться до неисследованных горных вершин.

В отсутствие Бархатова и Щербакова остальные участники экспедиции деятельно готовились к дальнейшему переходу.

Однажды Лена спустилась к реке постирать белье. Малинин пошел за девушкой. Это был их первый разговор после памятной ссоры.

– Ты все сердишься? Я сознаю, что поступил плохо.

Лена пристально взглянула на него.

– Это хорошо, что ты сознаешь. Я давно хотела с тобой поговорить, да все откладывала, ждала, что ты сам вспомнишь о своем поступке.

– Мы снова будем друзьями, Лена?

– Друзьями, да!

– Не больше?

– Не надо об этом... Хорошо?.. Мы приехали сюда не для того, чтобы выяснять наши отношения.

– Да, – подтвердил Малинин. – Если мы найдем ущелье Полынова и там окажутся залежи титана, я сумею защитить диссертацию.

– Почему ты, а не Василий Яковлевич?

– Потому, что он уже доктор геологических наук.

– А мы найдем ущелье?

– Будем искать – найдем, – ответил Малинин.

Между ними, казалось, наступил мир. Девушка вновь принялась за стирку. А Малинин сидел на валуне и наблюдал за ее быстрыми движениями.

– Леночка, тебе помочь?

Она ответила со смехом:

– Виктор, что ты говоришь... Кандидат геологических наук будет стирать белье?!

– Когда я буду кандидатом, тебе стирать не придется.

– Я же тебе сказала, не будем сейчас об этом говорить.

– Молчу, молчу...

Он поднялся, подошел к девушке, взял ее за талию. Она шлепнула его мокрым полотенцем.

– Уходи, ты мне мешаешь.

Виктор уселся на место и спросил:

– Скажи, Лена, тебе нравится Щербаков?

Она не ответила.

– Я не имею права говорить о Щербакове плохое, – продолжал Малинин, – потому что он спас мне жизнь, я должен быть ему благодарен, но не могу, не могу... И все из-за тебя, только из-за тебя...

– Что ты хочешь? – с досадой спросила девушка.

– Ты не должна встречаться с ним!

Лена рассмеялась.

– Но ведь мы в одной экспедиции, как можно не встречаться?

– Не шути, пожалуйста... – совсем просительно проговорил Малинин.

Лена промолчала, собрала белье и, будто забыв, чем шел разговор, сказала:

– Пойдем, скоро обед.

Солнце клонилось к западу, когда в лагерь возвратились Бархатов и Щербаков. Их ждал вкусный обед, который сварили Осередко и Туманов. После обеда Василий Яковлевич ушел в Хамзаабад договариваться насчет ишаков, нужных для переброски снаряжения и оборудования экспедиции на новое место.

Молодежь собралась в кино. С ними пошел и Осередко. Лена сказала, что останется вместо него в лагере. Щербаков и Бархатов уединились в палатке; им нужно было уточнить план дальнейших действий. Расставшись с Бархатовым, Щербаков решил прогуляться. Он обрадовался, когда увидел Лену.

– А я думал, что вы спите.

– И не думаю. Приводила в порядок вещи, ведь завтра трогаемся дальше.

В стороне от палаток журчал арык. Он протекал в тенистом саду. Лена и Михаил прошли к воде, уселись на траве. Отсюда им хорошо были видны палатки.

Солнце скрывалось, начало темнеть.

– Как хорошо здесь, – задумчиво проговорила Лена. – Вы, Михаил Георгиевич, любите горы?

– Очень.

– А мне иногда боязно. Они такие таинственные.

Михаил взял ее маленькую руку. Она осторожно отняла ее и спросила:

– Когда вы будете испытывать свой парашют?

– Скоро.

– Только будьте осторожны.

Щербакова тронуло то, что она беспокоится о нем.

– Я уверен в своем парашюте.

– А в себе? – И, не дожидаясь ответа, она продолжала: – Вы мне кажетесь простым и искренним. Если бы все люди были такими... Вы умеете лгать? – неожиданно спросила она.

– Сказать, что нет – вы не поверите, – не сразу ответил удивленный таким вопросом Щербаков. – Но ведь лгать, значит, приспосабливаться, а человеку дано держаться в жизни прямо, не гнуть спину.

– Да, да, – подтвердила девушка. – Это верно.

– А почему вы об этом заговорили?

– Так...

В стороне, где проходила накатанная дорога, хрустнули сухие ветки.

Лена живо обернулась, прислушалась.

– По-моему, кто-то здесь есть, – сказала она.

– Опять? Где?

– Там, – Лена показала рукой в сторону шоссе.

Щербаков поднялся, осторожно пошел в указанном направлении. Сквозь густую листву деревьев он заметил на дороге человека и решительно шагнул ему навстречу. Увидев вышедшего из чащи Михаила, неизвестный подался назад.

– Как вы меня испугали, – послышался знакомый голос. – Здравствуйте...

Щербаков узнал друга детства Бархатова, толстяка Кожухова.

– Мне сказали, что у вас где-то здесь лагерь, но я никак не найду. Василий Яковлевич на месте?

– В Хамзаабаде.

Михаилу не понравилась встреча. Он вспомнил таинственные шаги в темноте, там, за поселком станции, и появление на следующий день возле экспедиции этого толстяка. Теперь опять он. «Что ему нужно?» – неприязненно подумал Щербаков.

– Жаль, что Василия нет... Вы когда собираетесь в горы?

– Это зависит от решения Василия Яковлевича, – уклончиво ответил Михаил.

– Тогда я его дождусь.

На дорогу вышла Лена. Кожухов ее приветствовал, словно старую знакомую.

– Здравствуйте, Леночка, очень рад вас видеть. Ну как, похудел я?

– Не особенно, – сухо ответила девушка.

– И не похудею, – мрачно проговорил толстяк. – От голода человек не худеет, скорее умрет. А меня в санатории морят голодом. Этого нельзя, того нельзя, кормят одной травой, что я коза, что ли?

Беседуя, они подошли к палаткам. Щербаков развел костер, Лена стала готовить ужин.

– О, как вкусно пахнет, – обрадовался Кожухов. – Леночка, вы меня угостите?

– Вам же нельзя, у вас режим.

– Мне все можно. У меня здоровый организм. А толстый я оттого, что мало двигаюсь. Я пришел к вам проситься в горы. Возьмете?

Девушка недоверчиво усмехнулась.

– Я всерьез говорю. За этим и пришел к Василию Яковлевичу. Пусть берет шефство над своим школьным товарищем.

Когда возвратился Бархатов, толстяк стал усиленно упрашивать взять его с собой в экспедицию.

– Пойми, – горячился он, – мне надоели курорты как горькая редька. Я на воздух хочу, на свободу. Клянусь, что буду делать все, что поручите. Мне нужен физический труд, а не загорание.

– Ты это говоришь, сидя у костра, а в горах взвоешь.

– Тогда отправите меня обратно. Но я не слабее других, вот увидишь.

Спор продолжался долго. Наконец, Бархатов уступил:

– Но имей в виду, никакого для тебя особого режима не будет. А начнешь хныкать, немедленно отошлю в санаторий.

– Согласен! Когда я должен явиться?

– Завтра утром. Галя, – обратился Бархатов к девушке, исполнявшей по совместительству обязанности завхоза, – сумеем ли мы подобрать соответствующих размеров теплые вещи для товарища Кожухова?

– Придется из трех скроить одну, – пошутила та.

– Поищите.

– Найдем, Василий Яковлевич. Мы с собой взяли достаточно теплых вещей. Во что-нибудь экипируем Алексея Борисовича.

Щербаков неодобрительно отнесся к решению принять Кожухова в экспедицию. Но что он мог возразить? Подозрения необоснованны. Но зачем Кожухову нужно было следить за ними? Не случайное ли это совпадение?

ТАИНСТВЕННАЯ БОЛЕЗНЬ

Как всегда, участники экспедиции поднялись вместе с солнцем. Вскоре в сопровождении пожилого узбека и Кожухова появились три ишака с впалыми боками. Животных нагрузили, и после завтрака необычная кавалькада двинулась в путь.

Дорога была уже знакома. Все торопились переправиться через горную реку, пока вода в ней не начала прибывать. За рекой тропинка пошла по левому, менее гористому берегу. Возле входа в ущелье участники экспедиции залюбовались красивым зрелищем. Впереди, с отвесной скалы каскадами спадала вода, и мириады брызг отсвечивали на солнце всеми цветами радуги, так, словно шел дождь из драгоценных камней.

Обойдя ущелье справа, экспедиция вступила в алычовые рощи. Невысокие деревья с изломанными верхушками и изогнутыми стволами росли тесно, во многих местах переплетаясь ветвями. По узкой дорожке идти было трудно.

Кожухов вначале бодро шагал за украинцем, постепенно начал отставать.

Галя не удержалась, чтобы не пошутить:

– Алексей Борисович, взять вас на буксир?

– Цыплят по осени считают, – ответил тот весело. – Смотрите, Галочка, чтобы мне не пришлось вас нести.

И действительно, он уже не отставал от остальных.

К вечеру сделали остановку. Когда скрылось солнце и стало прохладно, оделись в шерстяные вещи. Все устали. Забравшись в пуховые спальные мешки, участники экспедиции быстро уснули.

На другой день продолжался подъем.

Пересекли неглубокую долину, которую Василий Яковлевич назвал Арчабаши, по имени протекавшей здесь реки. Горы все ближе обступали людей, и все больше высоченных снежных вершин открывалось взорам. Идти было нелегко, но никто не жаловался. Кое-где приходилось помогать ишакам. В одном месте, где дорога шла через дикий урюковый лес, животные, замедлили шаги и неторопливо стали подбирать урюк, легко выплевывая косточки. Пожилой узбек, хозяин животных, сказал, что подгонять их бесполезно, все равно не послушают. Поэтому все обрадовались, когда лес кончился и тропинка начала виться среди горных пород.

Во второй половине дня добрались, наконец, к месту будущего лагеря, быстро сгрузили имущество, так как проводник торопился уйти засветло. Он пожелал экспедиции удачи, пожал всем руки и начал спускаться. Участники экспедиции, хоть и устали, но энергично принялись за работу: устанавливали палатки, собирали топливо, разбирали ящики со снаряжением.

Наступил первый вечер в горах. Над темными вершинами зажглись яркие звезды, в лагере весело запылал костер, бросая по сторонам длинные тени. Девушки затянули песню, настроение было у всех хорошее, за ужином много шутили. Особенно доставалось Кожухову, но он не сердился, сам охотно подтрунивал над собой.

На следующий день геологи, во главе с Василием Яковлевичем, начали обследование одной из долин, а Щербаков с Осередко стали готовиться к большому походу в горы, в места, где еще не ступала нога человека. Кожухова, несмотря на все его протесты, назначили старшим кашеваром, и хоть он утверждал, что совершенно не умеет готовить, обед выдался на славу.

Девушки возвратились в лагерь раньше остальных. В рюкзаках за плечами они принесли образцы пород. Лена несла в руках большой букет белых цветов с приятным запахом.

– Какой замечательный букет! – воскликнул Кожухов. – Это, конечно, мне.

Галя ответила шуткой:

– Когда похудеете.

– Кому же вы его преподнесете?

– Василию Яковлевичу.

– Ему можно. Его я не ревную, он мой школьный товарищ... А где остальные?

– Идут за нами.

Тогда пора накрывать на стол..

Он ушел. Девушки налили в стеклянную банку воды и поставили цветы в мужской палатке.

Пришли Туманов и Рашид. Оба устали и прилегли в ожидании обеда. Затем подошел тяжело нагруженный различными камнями Малинин. Он сложил их в углу палатки и обратил внимание на цветы. Они возвышались на ящиках возле места, где спал Щербаков.

Виктор постоял возле них, покосился на задремавших молодых людей. Потом незаметно вынес букет из палатки и швырнул его в пропасть.

...Когда с гор спустились Щербаков и Осередко, подошел Бархатов. Разбудили Туманова и Рашида, все сели обедать.

Девушки были удивлены, что их никто не поблагодарил за букет.

Первая не вытерпела Галя:

– Василий Яковлевич, как вам понравился наш подарок?

– Какой подарок?

– А цветы?

– Какие цветы?

– Вы были в палатке?

– Был.

– И ничего не заметили?

– Нет.

Галя вскочила с места. Возвратившись, огорченно сказала:

– Там их нет... Ребята, кто спрятал букет?

Никто не ответил.

Девушки решили, что над ними шутят. А вскоре другое происшествие отвлекло внимание всех.

После обеда Лена и Галя начали жаловаться на головную боль. К вечеру им стало хуже, появилась рвота. Потом почувствовали недомогание Рашид и Туманов, их тоже тошнило.

Измерили температуру, но она у всех оказалась нормальной.

– Странная болезнь, – сказал Бархатов. Он достал аптечку и заставил молодых людей принять таблетки от гриппа.

Не помогло. Щербаков дождался, когда Бархатов остался один, подошел к нему.

– Василий Яковлевич, по-моему, у ребят отравление.

– Отравление?

– Все признаки налицо, – настаивал Щербаков. – Головная боль... тошнота...

– Да, да, – согласился Бархатов, – но чем же они могли отравиться? Обедали мы вместе, продукты свежие.

– Мне все это очень нравится... Кто сегодня готовил обед?

– Алексей Борисович.

– В том-то и дело...

– Что вы хотите этим сказать?

Перейдя на шепот, Михаил горячо заговорил:

– Кто он такой, этот Кожухов? Вы его хорошо знаете? Не нужно было брать его с собой, нечего ему тут делать.

Щербаков высказал причину своих подозрений. Бархатов выслушал его внимательно, затем сказал:

– Мне кажется, что вы ошибаетесь... Кожухов честный человек... Да и к чему ему было за вами следить, тем более, что он даже не знал, кто вы?

– А отравление?

– Вот это, действительно, странно.. Но почему мы не заболели? Да и отравление ли это?

– Василий Яковлевич, вы знали его в школьные годы. А что он делает сейчас?

– Сказал, что работает бухгалтером в Министерстве сельского хозяйства Узбекской ССР.

– Сказать все можно.

– Ну что же, будем внимательнее.

На следующее утро вчерашние вольные почувствовали себя значительно лучше, а вскоре и следа не осталось от загадочного недомогания.

Но причина болезни так и осталась неизвестной.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю