Текст книги "Полынов уходит из прошлого"

Автор книги: Александр Шейнин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

ОТПЛЫТИЕ

Тот, кто этим ранним солнечным июньским утром находился в северном речном порту столицы, Химкинском водном вокзале, невольно обращал внимание на необычное судно, покачивающееся на волнах, в нескольких метрах от берега.

Оно находилось левее гранитных причалов, и его было отлично видно с террас вокзала. Серебристого цвета, со всех сторон закрытая лодка имела метров восемь в длину и походила на гигантскую птицу, уснувшую на поверхности воды. С борта свисал кусок серого полотна. Несколько любопытных, собравшихся на берегу, оживленно обменивались между собой мнениями.

– Подводная лодка, – сказал кто-то.

– Да что вы, – возразил другой. – Для подводной лодки она слишком мала.

– Это особой конструкции, – не сдавался первый. – Вот увидите, сейчас она исчезнет под водой.

– Да там никого нет. Она управляется по радио, – высказал новое предположение пожилой солидный мужчина.

Между тем к берегу подошли молодой человек в спортивной рубашке и парусиновых брюках и стройная светловолосая женщина. Руки их были заняты многочисленными свертками.

– Спит, – обращаясь к спутнице, весело проговорил молодой человек. – Ну, сурок.

И он, что было силы, крикнул:

– Воло-о-о-дя!.. Влади-и-имир...

Но вот лодка покачнулась. На глазах у удивленной толпы половина светлой крыши палубы откатилась, и все увидели парня в майке и трусах, сонно озиравшегося по сторонам.

– Ну и горазд ты спать, – крикнул молодой человек. – Уже половина седьмого.

– А я откуда знаю?.. Надо было будильник оставить, – миролюбиво ответил парень в лодке и сладко потянулся.

– Ладно разговаривать... Сейчас подъедут остальные, давай трап.

При этих словах сон, видимо, совсем покинул Владимира. Он послушно поднял со дня лодки длинную доску и перекинул ее с борта на землю.

– Михаил, запускать мотор? – спросил Владимир.

– Да. Подплывем к главному причалу. Все собираются там... Лена, а ты, пожалуйста, наведи здесь порядок.

Через несколько минут мотор негромко заурчал, и небольшое судно легко заскользило по воде.

Читатель уже, вероятно, догадался, что это и была лодка с мотором Щербакова, на которой он совместно с Леной, Власовым, молодым Полыновым и Ниной собирался совершить путешествие по Волге.

Если теоретические расчеты подтвердятся и испытания пройдут успешно, то такая лодка была бы очень удобной и экономичной для рыболовов, охотников и просто любителей водного спорта.

Впрочем, все это решится в будущем. А пока путешественников собрались проводить комсомольцы, друзья Михаила. Приехал и директор завода Дмитрий Николаевич.

Но раньше всех явились Нина со своими родными, оба Полыновых и с ними Петр Николаевич Крюков.

Проводы, как всегда, когда собирается много друзей, были шумные и веселые. Речей никто не произносил, только на прощание Дмитрий Николаевич сказал от имени собравшихся:

– Счастливого пути вам, друзья. Как говорят охотники, ни пуха, ни пера. Верю в успех. Помните, что на моторе стоит марка нашего завода. Так что, не подведите нас. И пишите, обо всем сообщайте.

Александру Ивановичу вдруг захотелось самому отправиться в увлекательное путешествие... Да и тяжело было расставаться с сыном. Ведь это была первая продолжительная разлука. Молодые люди собирались пробыть в походе около месяца.

Незадолго до отплытия, когда представители приемочной комиссии проверили, запломбирован ли мотор, Михаил спросил собравшихся на берегу:

– Товарищи, а почему вы не поинтересовались, как называется наша лодка? Товарищ Власов, снимите полотно, – чуть торжественно приказал он.

– Есть снять полотно, – в тон Михаилу ответил Владимир.

И вот открылась четкая надпись на серебристом борту лодки:

«А. И. Полынов».

– Поздравляю, Александр Иванович, – первым пожал руку Полынова Крюков.

На берегу зашумели, – зааплодировали.

– Зачем?.. Не заслужил, – только и сумел проговорить старый врач, стараясь скрыть охватившее его волнение. К Полынову подошел директор завода:

– Александр Иванович, мы знаем о вашей работе... Жить долго – это желание всех. Значит, вы и о нас думаете. Вот и решили эту лодку назвать вашим именем...

Все снова зааплодировали, стали поздравлять Полынова.

Молчал только Павел... Он то и дело оглядывался вокруг, видимо, ждал кого-то...

В последнюю минуту, когда начались прощальные объятия, на гранитном причале появилась высокая молодая женщина в сильно декольтированном платье. Это была Каролина.

Павел не выдержал, бросился ей навстречу:

– Пришли...

Лицо ее было злым. Холодно ответила:

– Значит, все-таки вы уезжаете...

Потом подошла к собравшимся, любезно со всеми поздоровалась.

– Кто это? – поинтересовался Крюков.

Александр Иванович не успел ответить.

Каролина протиснулась к нему:

– Здравствуйте, Александр Иванович... Очень, очень рада вас видеть... Посол просил передать, что завтра он собирается к вам в первой половине дня, ему полагается что-то вам передать и, как это?.. Любезно просил подождать.

– Хорошо, я буду дома, – сухо ответил Полынов.

Михаил подал команду:

– Члены экипажа лодки «Полынов»! По местам...

Павел взошел на борт последним. Прощание с Каролиной, о которой он столько думал, не состоялось. Они обмолвились всего несколькими фразами.

Уже в самую последнюю минуту она спросила:

– Вы когда возвратитесь?..

– Недели через три...

– Меня уже не будет... Адрес мой знаете, напишите...

И тут она стала такой, какую он знал, какую любил... Манящий ее взгляд обласкал его.

– Буду ждать... Очень... От вас зависит, что бы мы были вместе...

– Запускай мотор, – приказал Михаил, сам поднимая якорную цепь.

Под приветственные возгласы собравшихся катерок плавно отчалил и совершил круг почета.

Поплыли мимо многочисленных грузовых причалов, возле которых стояли трехпалубные пассажирские теплоходы, пузатые рефрижераторы, буксиры.

Михаил сидел за рулем, а остальные еще долго махали руками, пока были видны провожавшие их люди. Потом все молча смотрели, как скрывалась от них Москва.

Лодка проплыла под двумя мостами, автомобильным и железнодорожным.

Берега сблизились, стали крутыми. Набрав скорость, лодка понеслась по блестящей водной трассе.

Когда попали в Клязьминское водохранилище, где уже началось Подмосковье с лесными дубравами и зелеными лужайками, Михаил обратил внимание своих спутников на полукруглый мыс с береговой рощей, в тени которой виднелась маленькая пристань.

– Горки, – сказал он, – здесь умер Владимир Ильич Ленин.

ВИЗИТ ПОСЛА

На другой день после отъезда сына Александр Иванович остался дома и работал над материалами, полученными им в Институте питания Академии медицинских наук. Туда он обратился по совету Петра Николаевича. Теперь он с интересом читал:

«Проведенные нами исследования дают основания предполагать, что кукурузное масло не только обладает хорошими вкусовыми качествами и питательно, но может быть и лечебным средством. Наличие в нем линолевой кислоты (до 45 процентов) и особого вида жира – бетаситосерина (около 3 процентов), которые, как известно, снижают содержание холестерина в крови, видимо, может способствовать предупреждению и лечению атеросклероза».

Александр Иванович задумался. Не этим ли объясняется удивительный факт, что у Ивана Кондратьевича Глазкова и в 134 года на редкость здоровое сердце?

Он записал свое предположение, а потом принялся читать дальше:

«Мы провели также общее исследование кукурузы. Оказалось, что ее белок содержит большое количество глуталиновой кислоты, которая играет очень важную роль в удалении из организма вредных продуктов распада, в том числе и аммиака. Между тем аммиак пагубно действует на ткани нашего тела и в особенности на нервную ткань головного мозга.

Нужно сказать об еще одном важном свойстве глуталиновой кислоты, которой в белке кукурузы гораздо больше, чем в ряде других пищевых продуктов. Это единственная кислота из всех известных в настоящее время, обладающая способностью поддерживать дыхание клеток мозга.

Многочисленные статистические данные за последние пятьдесят лет убедительно показывают, что на Африканском континенте, в Италии, Бразилии и в ряде других стран, где кукуруза повседневно употребляется в пищу, сердечные заболевания встречаются значительно реже, чем в других странах».

Александр Иванович отложил бумаги, прошелся по кабинету. Он был взволнован. Ведь это подтвердило и его опыт, когда больные, которым он рекомендовал употреблять в пищу растительное масло, почувствовали себя гораздо лучше. Конечно, это не значит, что не нужно употреблять сливочное масло, животные жиры. Наоборот, организм, особенно молодой, в них очень нуждается. Но, видимо, в более пожилом возрасте, особенно людям, предрасположенным к сердечным заболеваниям, его следует употреблять в очень умеренном количестве.

В двери показалась Мария Васильевна.

– Александр Иванович... До вас приехали.

Полынов вышел встречать гостя.

День был солнечный, но не жаркий. Навстречу Полынову по садовой дорожке шел мистер Хейвуд. Он был в клетчатом костюме и серой шляпе. Приподняв ее, он сердечно улыбнулся и довольно хорошо произнес по-русски:

– Прошу прощения за вторжение.

– О, пожалуйста... Весьма рад вас видеть.

Они обменялись рукопожатием.

– Хорошо у вас тут, – с наслаждением вдыхая чистый воздух, сказал гость. – Вот и я надеюсь вскоре жить в таком месте... У меня есть ферма в южных штатах... Решил поселиться там.

– А как же дипломатия? – улыбнулся Полынов.

Мистер Хейвуд иронически развел руками:

– Новые времена, новые люди. Меня призвал покойный президент, теперь меня просят удалиться... Но так как у дипломатов принято соблюдать хороший тон, мне предлагают поехать послом в Голландию... Но я уже сказал нашему министерству «прощайте» и через несколько дней покидаю вашу страну.

Он проговорил это весело.

Они прошли в кабинет Полынова.

– Вы разрешите курить?

– Конечно.

Полынов попросил Марию Васильевну принести пепельницу. Он терпеливо ожидал, когда гость объяснит цель своего визита.

Но тот не торопился, делая глубокие затяжки, жадно курил.

– Не скажу, что я без сожаления покидаю вашу страну.

– Тогда почему же вы уезжаете?

Посол рассмеялся:

– Вот, видимо, поэтому. Так как я пришелся по душе вашему правительству, я стал неугоден своему... Тут ничего не поделаешь. Я слишком стар, чтобы приспосабливаться.

Он проговорил это так искренне, что Полынов невольно почувствовал к нему уважение.

– Но хватит обо мне... Мистер Полынов, мне поручено вручить вам официальное приглашение одного нашего университета выступить в его стенах с циклом лекций по вопросам человеческого долголетия.

С этими словами он вручил Александру Ивановичу пригласительный билет, пестрый, отпечатанный в нескольких красках.

– Естественно, все расходы университет берет на себя.

– Весьма благодарен, но это несколько неожиданно... Кроме того, есть ученые, которые имеют на такое предложение гораздо большее право.

Посол наклонил свою седую голову.

– Мне трудно что-либо возразить, но приглашение прислано вам. Вы на моей родине весьма популярен.

– Я?!

– О вас много пишут в газетах в связи с вашей романтической историей в прошлом.

– Ах, вот что...

– Разрешение на выдачу вам визы получено... Кроме того, звонили из нотариальной конторы братьев Уатсон и просили передать, что для оформления прав на наследство вам необходимо явиться к ним.

Полынов насторожился.

– Речь идет о копи в Южной Африке?

– Возможно... Кстати, разрешите вас поздравить. Вы теперь богатый человек.

– Да, действительно, – иронически заметил Полынов.

Хейвуд удивился:

– Миллион восемьсот тысяч долларов совсем не маленькие деньги!

– Сколько?

– Да, кажется, такую сумму назвали... Если вы хотите знать мое мнение, то я вам советую поехать... Вы бывали в нашей стране?

– Нет.

– Тогда тем более воспользуйтесь случаем... Вы узнаете много интересного... Надеюсь видеть вас у себя в гостях.

– Спасибо.

Разговор продолжался еще. долго. Посол сожалел, что не застал сына Полынова.

– Кажется, наши дети подружились... Жаль, что им придется расстаться...

Александр Иванович пригласил его отобедать, но посол изъявил сожаление, что не имеет возможности, он и так засиделся.

Простились они самым сердечным образом.

После отъезда Хейвуда Полынов хотел вернуться к работе, но безуспешно: визит бывшего посла взволновал Александра Ивановича. Честно говоря, приглашение было заманчивым. Оно позволило бы не только обменяться мнением с учеными другой страны, но и получить дополнительные материалы по вопросам долголетия. Да и кроме того, если сумма, которую назвал посол, соответствует действительности, то о получении такого наследства стоило позаботиться. Миллион восемьсот тысяч долларов... На такие деньги можно многое сделать.

Ему захотелось поделиться своей новостью с Петром Николаевичем.

Полынов еще успел застать Крюкова в лаборатории. О неожиданно огромном наследстве Александр Иванович решил рассказать после, а сначала сообщил лишь о приглашении выступить в университете. Крюков почесал массивный затылок.

– Университет какого города вас приглашает?

Александр Иванович назвал.

Крюков иронически усмехнулся:

– Это все равно, что международный шахматный турнир в Васюках.

И, перехватив недоуменный взгляд собеседника, добавил:

– Есть такая книга «Двенадцать стульев». Герой ее, великий комбинатор Остап Бендер, развивал «липовую» идею проведения шахматного турнира с участием выдающихся гроссмейстеров в захолустном местечке... Но это была остроумная шутка, а тут пахнет чем-то серьезным... Или все это делается ради рекламы, или черт знает что такое...

Крюков прошелся по комнате, потом подошел к Александру Ивановичу, дружески положил свою широченную ладонь на руку Полынова.

– Не торопитесь давать согласие...

– Почему?

Вместо ответа Петр Николаевич открыл ящик письменного стола, достал журнал в яркой обложке. Полистав, раскрыл его.

– Имейте в виду, это пишем не мы, а ученый той страны, куда вы собираетесь отправиться. Хотите послушать?

– Да.

Крюков неторопливо читал:

– «Не взирая на весь мысленный прогресс за последние десять лет в наших знаниях и открытиях, огромный процент населения нашей страны остается совершенно вне сколько-нибудь существенного лечебного и профилактического обслуживания. Даже крайне недостаточные, ничтожно малые ассигнования государства и общественных организаций урезаны за последние годы до такой степени, что подрываются и нарушаются самые основы многих санитарно-гигиенических служб... Мы знаем цену технических процессов для предупреждения ненужной заболеваемости и преждевременных смертей. Эта цена до смешного мала по сравнению с другими современными тратами. Но год за годом в нашей стране государственные расходы на народное здоровье понижаются до жалкого уровня».

Петр Николаевич отложил журнал.

– Какого черта им рассказывать о долголетии. Это все равно, что мертвому делать припарки... Сенсация, батенька, бизнес – вот ради чего они вас приглашают... Так стоит ли тратить время...

Но когда он узнал вторую новость от Полынова, – о наследстве, – то прежде всего воскликнул:

– Шампанского!.. Теперь вам, дорогуша, не отвертеться... Миллионер! Первый раз в жизни вижу живого миллионера...

И уже серьезно добавил:

– Это, видимо, другое дело... Такими деньгами не бросаются...

БУРЯ

Летнее утро наступает рано. Солнце еще не поднялось, а путешественники были уже на ногах. Ночевали на лодке. Лена и Нина на носу, мужчины на корме. За ночь погода испортилась. Небо заволокло тучами, стало прохладно. Только Павел и Михаил отважились искупаться, остальные лишь умылись и поскорей оделись в теплые фуфайки.

Летняя перемена температуры – не редкость в центральной части России. В этих местах бывает и в июле резкое похолодание с проливными и нескончаемыми дождями.

Еще не моросило, но тяжелые, низко повисшие над землей тучи не предвещали ничего хорошего.

Вместе с пассажирским дизель-электроходом «Украина» прошлюзовались в последнем от Москвы шлюзе и спустились в старое русло Волги.

– Примерно в восьмидесяти километрах отсюда находится город Калязин, там сделаем остановку и позавтракаем, – сказал Щербаков.

Второй день продолжалось их путешествие. Мотор работал отлично, и это всех радовало. Правда, над изобретателем часто подтрунивали, особенно Нина, уверяя, что на всякий случай следует запастись веслами, но Михаил не обижался.

На лодке был установлен строгий распорядок. Все, не исключая и Павла, должны были нести вахту, готовить пищу, мыть посуду. Только за работой мотора наблюдали двое – Михаил и Владимир.

Первой в это утро штурвальным была Нина. Она с важным видом уселась за руль, и лодка донеслась вперед. Через два часа, когда проплыли город Кимры, ее у штурвала сменила Лена, а за Белым городком, поселком судоремонтников, на вахту вступил Павел.

Правда, предварительно Щербаков объяснил Павлу, как управлять лодкой, а затем зорко наблюдал за действиями новоиспеченного моряка.

Первая в жизни вахта молодого Полынова прошла успешно, и все сердечно поздравили его с этим.

Погода разгулялась не на шутку. Рано поднявшись, путешественники почувствовали голод. Михаил разрешил всем выдать по бутерброду.

В одиннадцатом часу, наконец, показался Калязин, небольшой русский городок. Четверо из находившихся в лодке, приближаясь к нему, думали прежде всего, о завтраке. И только начальника экспедиции волновало другое. В ритмичном шуме мотора его чуткое ухо улавливало странный глухой звук. Занятый своими мыслями, он не обратил внимания на одинокую колокольню, наполовину затопленную, находящуюся прямо посредине реки. Купол ее почернел, а стены покрылись плесенью.

– Удивительно! – воскликнула Лена. – Как она могла оказаться здесь?

Никто не ответил ей. Проплыли речушку, впадавшую слева в Волгу, и на правом берегу показались строения Калязина.

Причалили к высокой замощенной насыпи рядом с пассажирским дебаркадером. Михаил поднял капот мотора. Владимир заинтересовался:

– Что случилось?

– Ничего особенного, хочу смазать ходовые части.

Остальные тем временем зашли в столовую, перекусили, а затем решили прогуляться.

Городок был небольшой, но чистенький, зеленый, с аккуратными, беленькими домиками и новыми большими постройками в возвышенной части его.

А внизу, в реке темнела колокольня, как мрачный символ прошлого.

Лена остановила прохожего, старичка с корзинкой, в полотняном пиджаке.

– Простите, – любезно обратилась она к нему, – вы не объясните, почему церковь у вас в воде?

Старичок с любопытством взглянул на молодых людей.

– Это когда Угличскую гидроэлектростанцию и плотину построили... Там у нас, – он кивнул вниз, – площадь была... Дома перенесли, а колокольню оставили... Пусть стоит, – улыбнулся он, – хоть польза есть... Судоводители по ней ориентируются...

Лена предложила пройтись по городу. Нина и Полынов молча согласились. От самой Москвы они почти не разговаривали. Девушка делала вид, что ничего не случилось, хотя на сердце у нее было тяжело. Ночью, под монотонный шум мотора она долго раздумывала над тем, что увидела там, в Химках, при прощании. Она давно созналась себе, что никто еще ей так не нравился, как Павел. Задето было и ее самолюбие. Но она даже с Леной не стала делиться своими переживаниями и мужественно делала вид, что все это ее мало трогает. Всю дорогу она была веселой, пела вместе со всеми, шутила с Власовым, который вдруг начал оказывать ей особое внимание и часто бросал в ее сторону восхищенные взгляды.

Но сейчас, шагая рядом с Павлом, Нина погрустнела, и подруга это заметила. Поэтому она и затеяла эту раннюю прогулку по городу.

Молодые люди возвратились к лодке и после завтрака двинулись дальше. Погода продолжала ухудшаться, начал накрапывать дождик. Выдвинули пластмассовый верх лодки, который в том месте, где находился рулевой, имел круглую выпуклость из небьющегося стекла. Устроившись в ней, штурвальный был защищен от ветра и дождя и отлично видел все вокруг.

За руль сел Михаил. Река круто повернула влево, и через час открылась величественная панорама большого гидроузла.

– Скоро будет Углич, – сообщил своим спутникам Михаил. – Опять придется шлюзоваться.

– Углич? – переспросила Нина. – Это здесь был убит маленький сын Ивана Грозного – Дмитрий, во времена Бориса Годунова.

– А вы отлично знаете историю, – заметил Владимир.

– О, еще бы! – улыбнулась девушка. – Михаил, мы здесь сделаем остановку?

– Посмотрим, – неопределенно ответил тот.

Но Лена и Власов также стали настаивать на этом.

– Тут должна быть церковь, построенная «на крови» Дмитрия, – сказала Лена. – Это интересно, надо посмотреть.

Щербаков неожиданно проговорил:

– Так вот что, друзья... Углич – город интересный, там и кремль есть, и много старинных зданий, и гидроэлектростанция, и крупный сыроваренный завод, и предприятие рубиновых камней для часов, так что посмотреть есть что, но мы останавливаться не будем.

– Почему? – в один голос воскликнули Лена и Нина.

– Потому, что нам еще предстоит плыть по Рыбинскому морю. А поздно ночью, да еще в такую погоду – рискованно.

– Заночуем, – предложил Владимир.

– Тогда мы потеряем почти сутки... Нет, надо плыть, время для нас дорого.

Несмотря на протесты друзей, Михаил настоял на своем.

Дул сильный юго-восточный ветер. Засветло добрались до станции Волга, за которой вскоре начинался залив Рыбинского водохранилища. У Щербакова тоже появилось желание сделать остановку, заночевать и на рассвете отправиться дальше. Но ему было неудобно перед остальными, которые, несомненно, стали бы упрекать за то, что они проплыли мимо Углича.

Волны стали похожи на взлохмаченные пенистые гривы. Противоположного берега не было видно, хотя темнота еще не сгустилась.

– А ведь, действительно, море! – восторженно воскликнула Лена.

Павел смотрел и удивлялся. Сколько воды! Какой необыкновенный вид... Там, в ущелье, он даже во сне не мог представить себе подобное.

Началась качка, которая с каждой минутой все усиливалась. Нина почувствовала себя плохо, у нее кружилась голова.

Владимир принялся хлопотать возле нее, но вскоре и ему стало не по себе.

– Ничего, друзья, держитесь, – подбадривал спутников Щербаков, – как только пристанем к берегу, с вами сразу все пройдет.

– А скоро? – чуть слышно спросила Нина.

– Мы уже мыс обошли, теперь недалеко.

Обычно в этих местах, находящихся значительно севернее Москвы, летние ночи, подобно ленинградским, на редкость светлые. Но сейчас тучи заволокли небо, и темень наступила мгновенно. На берегу и в море зажглись разноцветные сигнальные огни.

Внезапно заглох мотор. Отчетливо стал слышен пронзительный, завывающий голос ветра.

– Что случилось? – приподнявшись, опросил Владимир.

– Не знаю, – озадаченно ответил Михаил. – Иди за руль, а я посмотрю.

Власов приподнялся, но лодку сильно качнуло, и он беспомощно опустился на прежнее место.

– Не могу, – жалобно проговорил он. – У меня кружится голова.

– Эх ты, моряк, – беззлобно сказала Лена. Туристские походы закалили молодую женщину, и она не испытывала неприятностей от качки. – Давай я буду рулить.

– Только держи руль прямо, не ставь лодку боком к волнам, – предупредил Михаил.

Но сказать это было легче, чем сделать. Руль не слушался, и маленькое суденышко оказалось во власти разбушевавшейся стихии.

Михаил безуспешно пытался запустить мотор.

– Что-то заело, – мрачно повторял он.

Павел подсел к Щербакову.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо... Я не могу помочь?

– Спасибо, Павел... Понимаешь, не пойму, что случилось?

А волны относили лодку все дальше и дальше. Лена могла судить об этом по удаляющимся береговым огням. Она ничего не спрашивала и, не выпуская руля, молча наблюдала за мужем. Двое других лежали пластом и ни на что не реагировали.

Так прошел час, а может быть, и больше. Огни на берегу стали совсем тусклыми. Ветер с каждой минутой усиливался, он относил лодку на просторы водохранилища, которое, хотя и создано было руками человека, но вело себя сейчас как настоящее море. Лодку, как мячик, швыряло по волнам.

Михаил злился: завести мотор не удавалось. Видимо, чтобы найти поломку, следовало тщательно все проверить. Но это можно было сделать только на берегу. Но когда доплывут они до берега?

– Пароход! – крикнула Лена.

Михаил бросился к ней. Сквозь забрызганное водой стекло он увидел далеко в стороне на черном фоне озаренную огнями громадину.

Михаил начал сигналить. Но на пароходе, видимо, не заметили лодку, попавшую в беду.

– Ничего не получается, – сокрушенно сказал он Лене.

– Что же будет? – спросила она.

– Будем надеяться на крепость лодки. Я уверен, волны нас прибьют к берегу.

– А берег далеко?

Михаил посмотрел на компас.

– Нас несет в северном направлении, – неопределенно ответил он. – Ты не боишься?

– Нет.

Щербаков с благодарностью взглянул на Лену.

– Иди, отдохни, – сказал он. – И ты, Павел!.. Утро, говорят, вечера мудренее.

– Я побуду с тобой, мне не хочется еще спать. А вы, Павел, ложитесь.

Все-таки Михаил уговорил жену пойти прилечь. Щербаков остался на вахте.

Медленно тянулось время. Глубокой ночью поднялся Павел. Он хотел сменить Михаила на вахте.

– Нет, Павел, все равно я не усну...

Ветер как будто ослабел. Но расходившееся море не угомонилось, хотя качать стало чуть-чуть меньше. Воспользовавшись этим, Щербаков сдвинул верх лодки и, пробравшись на корму, стал внимательно разглядывать выхлопную трубу. Молодой Полынов находился рядом, на самой корме, готовый каждую секунду прийти Михаилу на помощь. Так и есть, трубу согнуло. Может быть, мотор перестал работать по другой причине, но Михаил решил попробовать. Он выпрямил трубу и возвратился к рулевому управлению. Несколько раз повернул вставную ручку и, о счастье! мотор заработал, лодку резко рвануло вперед, и она понеслась, разрезая волны. Довольно долго Михаил еще копошился в моторе, а когда поднял голову и взглянул на корму, сразу заметил отсутствие Павла. Что случилось? Где он?

– Павел! – крикнул Щербаков.

Никто не отозвался.

Тогда он торопливо выключил мотор, стал оглядываться вокруг, не обращая внимания на водяные языки, хлеставшие его высунувшееся наружу тело. Воронья ночь скрывала все. Только водяные валы, подобно гигантским качелям, кидали лодку из стороны в сторону.

– Павел! – снова и снова раздавался отчаянный крик. – Павел!..

Проснулись остальные.

– Что случилось? – обеспокоенно спросила Лена.

– С Павлом... несчастье...

Лица Нины и Владимира, бледные от мучительной качки, стали совсем белыми. Все хором, что было силы, принялись звать молодого Полынова. Никто не отвечал. А волны с прежним упорством захлестывали лодку...