Текст книги "Полынов уходит из прошлого"

Автор книги: Александр Шейнин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

ЧТО ДЕЛАТЬ?

Павел, видимо, плавает поблизости, унесенный волнами от лодки. Надо что-то делать, но что? Завести мотор и искать? Но в темноте можно просто проскочить мимо него и не заметить. Ожидать на месте? Волны сносят лодку в сторону... А далеко ли отнесло Павла с того момента, когда так неожиданно заработал мотор? Лодка медленно кружила по воде.

На горизонте показалась черная точка, которая с каждой минутой увеличивалась.

Оказалось, что это пузатый буксир, крепкой, стальной грудью разрезавший взлохмаченное море. Они принялись подавать сигналы, и на буксире их, к счастью, заметили. Судно изменило маршрут и направилось к лодке.

Мы не станем описывать встречу и рассказ Щербакова о случившемся. Скажем только, что рация буксира передала во все ближайшие на побережье населенные пункты сообщение о несчастном случае, приблизительно указало место, где оно произошло, и около десятка спасательных лодок и катеров немедленно вышли на помощь.

Оказалось, что ветер и волны за ночь отнесли моторную лодку к северо-восточному побережью.

Поиски продолжались весь день. Но Полынова не нашли.

Поздно вечером наши путешественники, усталые, измученные, приплыли к пристани поселка Переборы, откуда начинается старое русло Волги.

Несмотря на все пережитое и страшную усталость, никто из четверых не мог уснуть. Нина плакала. Забившись в угол лодки, она беззвучно рыдала. Лена, похудевшая, осунувшаяся, неподвижно сидела на корме. Владимир возился с мотором, но его подавленный вид красноречиво говорил о том, что мысли его заняты другим. А Михаил ходил по берегу.

Трудно поверить в гибель близкого, дорогого человека, когда еще вчера он был рядом с тобой, ты видел его лицо, глаза, разговаривал с ним. Посланные на поиски суда возвратились ни с чем. Что делать? Возвращаться в Москву? Продолжать плавание? Но Михаил уже не находил в себе для этого сил. Но страшнее всего был вопрос: как сообщить о несчастье отцу – старому Полынову? Дать телеграмму? Нет, нет, только не это. Чувствуя на себе особую ответственность, Щербаков перебирал в уме всевозможные решения, но ни на одном не мог остановиться.

А время шло. Никто друг с другом почти не разговаривал, ожидая решающего слова Михаила. Владимир по-прежнему занимался мотором. Предположение Щербакова оказалось правильным: засорилась выхлопная труба. Когда ее прочистили, Михаил предложил спуститься по Волге до города Щербакова. Это было недалеко, и через час друзья были там. Поручив Лене заняться хозяйственными делами, Щербаков отправился на междугородную телефонную станцию.

Директора завода он застал в кабинете.

Тот обрадовался:

– А-а, Щербаков, здравствуй... Ну, как идут дела?

– Большое несчастье, Дмитрий Николаевич.

– Что такое?

– Полынов исчез.

– Исчез? Куда?

Последовала долгая пауза, потом раздался гневный голос:

– Да вы что там, мальчишки?.. Да вы там друг друга растеряете... Немедленно возвращайтесь в Москву...

Он еще долго шумел, потом спросил:

– Как же это случилось?

Щербаков подробно все рассказал...

– Да-а, – протянул тот. – Не знаю, как сообщить отцу... Его надо подготовить. Кто из близких у него есть здесь?

Щербаков на несколько секунд задумался.

– Директор лаборатории, там, где моя теща работает... Петр Николаевич Крюков.

– Знаю... И сам съезжу... Позвони сегодня вечером ко мне догмой – Д-0-43-24.

С тяжелым сердцем Михаил повесил трубку.

К вечеру они все явились на междугородную телефонную станцию.

Когда их соединили, у трубки оказался Дмитрий Николаевич. Видимо, он ожидал звонка. Неожиданно сообщил.

– Полынова в Москве нет... Он улетел за границу.

– Надолго?

– Не знаю...

– Адрес его известен?

– Ну, туда сообщать не надо...

– Нам возвращаться?

Последовала долгая пауза.

– Как работает мотор?

Нормально... Есть кое-какие неполадки, выхлопную трубу надо будет поставить ниже, а так все хорошо.

– Испытание можете продолжить?

– Попытаемся.

– В Москве тебе делать сейчас нечего... Пройдите 100—150 ходовых часов и возвращайтесь... Чаще звони мне.

– Хорошо...

На следующее утро, едва рассвело, моторная лодка с надписью на борту «А. И. Полынов» покинула пустынную набережную и двинулась дальше, вниз по реке...

К полудню на правом берегу показался древний город Ярославль.

Когда лодка проплывала пассажирскую пристань (Михаил решил здесь не останавливаться), на дебаркадере какой-то человек в морской форме зычно крикнул в рупор:

– Эй, на «Полынове!» Причаливайте сюда! Для вас телеграмма...

МИСТЕР ХЕЙВУД ПРИНИМАЕТ РЕШЕНИЕ

Говорят, что беда редко приходит одна. Вслед за несчастьем с Павлом в заграничных газетах появились сенсационные заметки о загадочном исчезновении старого Полынова. Бульварная пресса раздувала этот факт на все лады, уверяя, что «маститый русский ученый», как они именовали Александра Ивановича, убежал от советского режима и прячется, опасаясь мести чекистов. Более солидная печать пока воздерживалась от комментариев, но подробно писала о прошлом Полынова, намекая, что человек этот старой закваски, меньше года назад вышел из ущелья на Памире, где он в уединении прожил около сорока лет.

Наши газеты, до выяснения всех обстоятельств, пока ничего не сообщали. Но правительство приняло энергичные меры для розыска советского гражданина. Был заявлен решительный протест государству, где самолет, на котором летел Александр Иванович, совершил непродолжительную остановку, прежде чем лететь через Атлантический океан. Именно там старый врач исчез. Советскому представителю было поручено отправиться туда и наблюдать за ходом розысков.

Это был известный автор книг о борьбе с преступностью, человек не молодой, внешне совершенно не похожий на распространенный литературный образ сыщика. Роста небольшого, на добродушном круглом лице с двойным подбородком, подобно уголькам, выделялись глазки, которые часто искрились смехом. Трудно было поверить, что это опытный следователь, раскрывший не одно сложное преступление. Звали его Лев Сергеевич.

Он энергично взялся за дело, и вскоре ему стало известно, что, когда Александр Иванович сошел с самолета и прошел прогуляться по аэропорту, к нему подошел седоватый мужчина в роговых очках, смахивавший на профессора, и радостно приветствовал старого врача. О чем-то беседуя, они вышли на площадь, и после этого Полынова уже никто не видел.

Конечно, в большом столичном городе многие носят роговые очки и имеют седые волосы. Но Лев Сергеевич не унывал... Добродушно улыбаясь, он установил деловой контакт с начальником городской полиции и добился того, чтобы его, представителя страны Советов, информировали о ходе розысков.

А теперь перенесемся за океан, на маленькую ферму, где проживает ныне мистер Хейвуд.

В первые дни, после возвращения из Москвы, его одолевали корреспонденты, но вскоре и они оставили бывшего посла в покое: его впечатления о России внушали подозрения.

Дочь уехала отдыхать на модный курорт, и старый дипломат наслаждался покоем, не торопясь обдумывая свою будущую книгу.

Но сообщения в газетах об исчезновении Полынова вывели его из равновесия. Ему сразу припомнилась тайная миссия Таупмана в Москву, и он почувствовал, что здесь дело нечисто.

Может быть, мистер Хейвуд и остался бы в стороне, но личные симпатии к Полынову и совесть честного человека заставили его отправиться однажды на машине за несколько сот километров в свое прежнее министерство.

Таупмана он не нашел, ему сказали, что тот в отъезде, но у ответственного работника отдела внешних сношений Хейвуд потребовал объяснений.

Тот сделал вид, что не знает никакого Полынова.

Старый дипломат пришел в ярость и напомнил о своем разговоре с Таупманом в Москве.

– Это дело ваших рук, – гневно сказал Хейвуд. – Я знаю, что сделаю... Я опубликую в газетах письмо, в котором расскажу все, что мне известно... Это мое твердое решение, и я от него не откажусь.

Не прощаясь, он вышел из кабинета. На улице уже стемнело. По дороге к машине старый посол встретил несколько знакомых.

Не включая фар, он медленно поехал но улице. Внезапно из-за поворота выскочила огромная грузовая машина. Она на большой скорости врезалась в двухместный лимузин, потащила его за собой и скрылась.

В тяжелом состоянии Хейвуд был доставлен в больницу, где, не приходя в себя, скончался.

В правительственном органе появился скромный некролог. Что касается шофера грузовика, то он был оштрафован на 300 долларов за нарушение скорости езды...

О ПОЛЬЗЕ ЧТЕНИЯ ГАЗЕТ

Только оказавшись в заточении, Александр Иванович понял, каким был простофилей. Незнакомый человек, который назвался профессором местного университета, довольно чисто по-русски сказал ему, что он видел Полынова на приеме в посольстве и, случайно узнав о его проезде, решил встретить, так как сам увлекается вопросами долголетия.

Полынов поблагодарил за любезность. Ему тогда и в голову не приходило что-нибудь заподозрить.

– Сколько ваш самолет стоит здесь? – поинтересовался профессор.

– Два часа.

– О, тогда я вам сумею показать город... Моя машина к вашим услугам... Вы должны посмотреть наш собор, чудо архитектуры... Это займет не больше часа.

Полынов взглянул на часы и согласился.

Отъехав от аэропорта, машина помчалась по тенистой аллее. Разговор не умолкал ни на минуту. С русского перешли на английский. Сделано это было по просьбе Александра Ивановича, который решил попрактиковаться и вспомнить то, что когда-то знал.

И вдруг на Полынова свалилась какая-то тяжесть, лицо оказалось закутанным, а руки скручены за спину.

Полынов сделал несколько протестующих движений. Но это лишь ухудшило его положение; путы затянулись туже, он свалился на сиденье и в такой неудобной позе застыл.

Ехали долго. Потом, когда машина остановилась, его почти внесли и куда-то повели.

Но вот его голову освободили. В первое мгновение Александр Иванович зажмурился от яркого солнечного света. Потом огляделся. Его поразило роскошное убранство комнаты. На полу и стенах красовались дорогие персидские ковры, в комнате стояла мебель стиля Людовика XIV: в углу – изящный секретер, отделанный перламутром, с потолка свисала позолоченная люстра.

– Ради бога, дорогой Александр Иванович, простите за причиненные вам неприятности, – услышал он знакомый голос «профессора». – Но поверьте, сделано это было ради вашей же безопасности.

Полынов обернулся.

– В чем дело? – сурово спросил он.

– Вам, конечно, еще неизвестны методы советской разведки. Если они вас выследят, то за вашу жизнь я не дам и копейки... Теперь вы свободны... Весь дом в вашем распоряжении.

– Я прошу вас объяснить, что все это значит... – Он взглянул на часы и твердо добавил: – Через сорок минут улетает самолет... Немедленно доставьте меня на аэродром.

– Умоляю вас, не волнуйтесь... В вашем возрасте это вредно, – с невинной улыбкой, будто ничего не случилось, заметил «профессор»... – Самолетов будет еще много, улетите на следующем... Главное – вы спасены от большевизма, вы находитесь в свободной стране, которая охотно даст вам права гражданства...

– Это что, в традициях свободной страны среди бела дня похищать людей? – зло проговорил Полынов. – Не морочьте мне голову и объясните, что вам от меня надо?

«Профессор» сделал вид, что озадачен.

– Вы сердитесь, а я полагал, что вы будете меня благодарить... Вырваться из рук коммунистов не так-то легко... Вы старый русский интеллигент...

– Я советский человек, – перебил его Полынов, – и требую дать мне возможность продолжить полет.

Седовласый укоризненно покачал толовой:

– Вот что значит всю жизнь прожить в ущелье и не знать, что творится на белом свете... Ах, да, возможно вас волнует судьба сына... Поверьте, они не посмеют его тронуть, весь мир встанет на его защиту, и они вынуждены будут его отпустить.

Александр Иванович не ответил. Он демонстративно отвернулся и подошел к окну. За стеклянной рамой виднелся тенистый сад, обнесенный высокой каменной оградой

– Александр Иванович, давайте пообедаем... У меня есть отличное французское вино...

Полынов резко обернулся, презрительно посмотрел на своего похитителя.

– Не стройте из себя шута... Говорите, что вам надо?

Но того, видимо, трудно было вывести из равновесия.

– Хорошо... Если вы человек дела, поговорим сразу по-деловому... От вас требуется немногое – восстановить справедливость.

– Какую справедливость?

– В свое время ваш незабвенный тесть, воспользовавшись моей молодостью и неопытностью, почти до нитки обобрал меня, отняв все, в том числе и наши фамильные алмазные копи, которые особенно дороги мне, как память. Вы, конечно, не виноваты в этом, но раз вам досталось все наследство, я прошу только одно: возвратить мне копи. Я согласен даже заплатить за них, правда, умеренную сумму.

Упоминание о копи сразу насторожило Полынова. Ему вспомнились предложения, сделанные еще в Москве, а затем визит чернокожего юноши и долгий разговор с ним у себя на даче.

– А у вас есть доказательства неблаговидности действий моего бывшего тестя?

– Признаться, далеко не все сохранилось.

– Какую сумму вы потеряли из-за нечестной сделки?

– Допустим, я назову... Какое это имеет значение?

– Если вы подтвердите документально, я оплачу все до одной копейки.

Видимо, тот ожидал все, что угодно, только не это. Неожиданное предложение Полынова выбило его из колеи... Он что-то бессвязно забормотал и лишь спустя минуту нашелся:

– И возвратите копи?

– Нет... Я оплачу их стоимость.

– Но почему?.. Вам они не нужны, а там прошло мое детство, на земле своих отцов я хочу провести остаток отпущенных мне лет, – проговорил седовласый сентиментально.

– Не правда... Это не ваша земля и не земля ваших отцов... Вы отняли ее у законных владельцев.

– Ах, вот что... Коммунистическая пропаганда уже успела отравить вас.

Лицо его преобразилось, старческая немощь слетела с него.

– Ну так вот... Вы не выйдете отсюда до тех пор, пока не возвратите мне копи.

– Нет, – решительно проговорил Полынов.

То, что враг приподнял забрало и раскрыл свои карты, не испугало, а обрадовало его. Теперь, по крайней мере, он знает, чего от него требуют.

«Профессор», видимо, тоже обдумывал свои дальнейшие ходы и решил с кем-то посоветоваться. Он не стал больше ни на чем настаивать, лицо его стало любезным.

– Так, может, все-таки пообедаем? Прошу вас, пройдемте в столовую...

Полынов опустился в кресло, язвительно ответил:

– Благодарю... Но можете не беспокоиться.

И добавил почти равнодушно, как будто речь шла не о нем.

– Я не стану есть до тех пор, пока вы меня не выпустите отсюда.

– Это неразумно... Но не смею настаивать.

Томительно прошел день, особенно ночь. В доме царила мертвая тишина. Александр Иванович долго ходил из угла в угол, пока обессиленный не свалился на диван.

На второй день продолжались переговоры, которые однако ни к чему не привели. Александр Иванович ожидал насилия и мысленно подготовился к ним.

Но «профессор» ничего себе не позволял, хотя чувствовалось, что он с трудом сдерживает себя. К Полынову приставили дюжего краснолицего детину, которого Александр Иванович мысленно прозвал «тюремщиком».

Первые муки голода прошли, и Полынову даже казалось, что он не хочет есть.

На третий день «тюремщик» зло швырнул на письменный стол кучу газет.

– Все равно возвратиться в Россию вам нельзя... Вас расстреляют, как бешеную собаку... Читайте...

Он ткнул пальцем в какую-то статью:

– Вам перевести?

Полынов не ответил, взял в руки газету. То, что он понял из статьи, огорчило его... В ней говорилось о бегстве старого врача из-под ига большевизма... Он невольно подумал о сыне, друзьях... Это может доставить им огорчение, хотя он был уверен, что они ни за что не поверят в такое...

Теперь «тюремщик» аккуратно каждое утро доставлял газеты. Полынов с ним почти не разговаривал, хотя тот неоднократно повторял, убирая нетронутую еду:

– Долго еще будет это продолжаться?

А однажды не вытерпел и ударил старого врача по лицу.

Александр Иванович теперь его ненавидел, как никогда и никого еще в жизни. Как-то утром, когда тот вошел, он собрал свои слабеющие силы и швырнул в красное, нахальное лицо хрустальный подсвечник.

«Тюремщик» взревел, бросился на Полынова и долго бил обессиленное, несопротивляющееся тело.

На пятый день «профессор» застал Александра Ивановича с газетой в руках, блаженно улыбающегося. Щеки его ввалились, поблекли, но глаза весело смеялись.

Александр Иванович протянул «профессору» газету, тихим голосом сказал:

– Нате, читайте теперь вы...

Крупные заголовки, через всю страницу, кричали:

«Восстание в Африке... Кмаве Лумбонго возглавляет новое правительство... Советский Союз признал его законным... Советский посол прибыл в столицу нового государства»...

– Вам нужны алмазные копи?.. Пожалуйста... Я их вам дарю, – издевательски проговорил Полынов.

Сделав над собой усилие, он поднялся, направился к письменному столу. Но, не дойдя до него, повалился на пол и потерял сознание...

Александр Иванович не слышал, как буквально в то же мгновение в железную дверь ограды забарабанили, и в комнату вбежал краснолицый:

– Полиция! – предупредил он...

Стук усилился. Находившиеся в комнате, не обращая внимания на распростертое тело, выскочили в сад и, приподняв хорошо замаскированный люк потайного хода, скрылись...

ЧЕЛОВЕК ЗА БОРТОМ

Вслед за Щербаковым Павел решил взглянуть на выхлопную трубу. Он наклонился слишком далеко и резким движением лодки его выбросило вперед в бурлящие всклокоченные волны.

Вода захлестнула его, но через мгновение вытолкнула наружу.

Впервые в жизни Павел имел дело с волнами. Они часто накрывали его с головой, но он не растерялся. Преодолев чувство страха, Павел начал приноравливаться к грозным валам, стараясь держаться на их гребне.

Непроглядная тьма окутывала его. Сначала до него еще доносился рокот мотора, и где-то впереди мелькал светлый огонек... Но потом все исчезло, он остался один.

Первое время он лишь держался на волнах, покачиваясь на них, как на качелях. Затем, неторопливо работая руками, поплыл, как ему думалось, в сторону, куда скрылась лодка. Но это ему только казалось. Потеряв ориентир, он вскоре свернул в сторону и стал удаляться от лодки.

Когда Павел понял, что догнать друзей, видимо, не удастся, решил, что надо сохранять силы, и тогда позволил волнам нести себя, куда им вздумается.

Ветер и небольшое течение уносили его все дальше и дальше.

Однако усталости Павел не чувствовал. Сказалась прекрасная физическая подготовка. Натренированные с детства мускулы, хорошо развитая грудная клетка, спокойствие позволили ему удержаться на воде всю ночь.

Только когда посветлело и глаза пловца стали различать низкое, сумрачное небо, Павел начал испытывать гнетущую тяжесть в ногах. Его тянуло ко дну.

Но тут он увидел впереди себя темную полоску земли.

Берег приближался медленно. Стало совсем светло. Полынов продолжал плыть, пока, наконец, не ощутил под ногами почву. Шатаясь, с трудом волоча ноги, он выполз на мокрый песок и свалился у кромки воды, не в силах ступить дальше ни шагу.

Так он пролежал довольно долго, ни о чем не думая и не обращая внимания на пенистые языки волн, лизавшие его ноги. Потом поднялся и, чувствуя слабость во всем теле, перешел на траву.

Берег был пустынен. Высокие сосны нескончаемой изгородью тянулись вблизи воды. Море глухо рокотало.

Почувствовав себя лучше, Павел разделся, выжал одежду и разложил ее сушить. А сам, утомленный пережитым, прилег рядом в густой траве и, несмотря на пронизывающий холод, крепко уснул.

Спал он, видимо, долго, потому что, когда открыл глаза, начало уже вечереть. Очень хотелось есть. Павел думал о друзьях: теперь они будут беспокоиться о нем, волноваться за его судьбу.

Одежда просохла, он оделся и, не зная, куда идти, решил двинуться вдоль берега. Он знал только одно: надо найти людей. Не прошло и года с тех пор, как после многих лет жизни с отцом в ущелье, молодой Полынов оказался в обществе. Но и за этот короткий срок он понял, как хорошо, когда тебя окружают люди, готовые прийти на помощь.

Павел шел до глубокой темноты, а потом выбрал удобное место для ночлега и, усталый, уснул.

Утро встретило его солнечным теплом. Тучи рассеялись, море успокоилось, и Павел, прежде чем отправиться дальше, решил выкупаться.

Прохладная вода хорошо освежила его. Он еще не вышел на берег, как из-за небольшого мыска вывернул быстроходный катер. На его борту заметили купающегося и направились к нему. Рослый обветренный моряк окликнул Полынова:

– Эй, парень, тут к берегу утопленника не прибивало?

– Нет, – ответил Павел, по колено стоя в воде.

– Нигде его нет, ни живого, ни мертвого, – сокрушенно проговорил моряк и добавил, восхищенно оглядывая крупную мускулистую фигуру молодого Полынова: – Молодец! Купаешься в любую погоду, правильно... Ну, будь здоров.

И прежде чем Павел успел что-нибудь ответить, мотор взревел, и катер стал быстро удаляться от берега. Павел замахал руками, но на катере, видимо, решили, что парень просто шлет прощальный привет, и не остановились.

Снова оказавшись один, Павел решил идти дальше. В полдень лес поредел, и взгляду Полынова открылась деревня с домами под железной кровлей. Это был колхоз имени Ленина. Нужно ли говорить, что Павла встретили здесь гостеприимно, накормили и напоили, и в тот же вечер председатель артели на колхозном баркасе лично доставил Полынова в морской городок Пошехонье – Володарск.

Вот тогда по всем местным радиостанциям и было отдано распоряжение – поиски прекратить, выброшенный во время шторма за борт человек найден... Именно об этом сообщалось в телеграмме, которую вручили Щербакову на пристани в Ярославле.