Текст книги "Сказки и легенды маори"

Автор книги: Александр Кондратов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Поющая похутукава

А теперь я хочу рассказать о похутукаве, о дереве Тапуае, которое стоит на берегу залива Охоукава озера Ротоити и предсказывает погоду. Это старое искривленное дерево, которое цепляется за край высокой скалы, все еще украшает свои неспокойные ветви нарядными красными цветами.

Если ветви Тапуае сонно бормочут, как мясная муха Нгаро, значит, будет хорошая погода и рыбаки будут любоваться голубым небом. Если ветви перешептываются на ветру, значит, ветер усилится и пойдет дождь. Иногда ветви пронзительно кричат, тогда рыбаки торопятся домой, потому что знают: на озере начинается буря.

Все деревья обладают чудодейственной силой, огромной чудодейственной силой, потому что деревья – дети Тане, творца жизни. Это Тане питает деревья водой и соками матери-земли, это Тане научил птиц, своих любимцев, порхать среди деревьев.

Кумара

В давние времена на земле не было кумары. Она росла только на небе, где ее охраняла звезда Фануи. А на земле жили муж и жена Ронго-мауи и Пани. Кто-то рассказал им, что далеко на небе есть удивительная пища. Ронго расстался с женой, вскарабкался на небо и вошел в дом богини-звезды. Ронго попросил у нее несколько клубней кумары, ее ненаглядных детей, но Фануи не захотела с ними расстаться.

– Это мои дети, они навеки останутся со мной! – сказала она.

Ронго-мауи отошел в угол. Он лег на циновку и, притворившись, что страшно устал после долгого путешествия, закрыл глаза и захрапел. Фануи некоторое время боролась со сном, а потом начала клевать носом.

Ронго открыл глаза и взглянул на Фануи. Она сидела, прислонившись спиной к стене дома, уткнув подбородок в грудь. Ронго тихонько сел, Фануи не шелохнулась. Ронго встал и на цыпочках подошел к богине-звезде. Фануи по-прежнему не шевелилась. Осторожно протянув руку, Ронго вынул несколько клубней из корзины богини. Потом тихонько сделал несколько шагов, выскользнул за дверь и беззвучно прикрыл ее за собой. Боясь, как бы Фануи не проснулась и не обнаружила пропажу, Ронго поспешно вернулся назад на землю.

До тех пор ни на земле, ни на море, ни на небе никто ни разу ничего не украл, но эта первая кража принесла людям много добра. Фануи не забыла своих детей, спустившихся на землю.

Когда в восточной части неба появляется мерцающий огонек, мудрые люди знают, что пришло время сажать кумару, и звезда с улыбкой смотрит на тех, кто роет ямки и опускает в них клубни. Ронго-мауи считается отцом кумары, Пани – матерью.

Дети Тане, дети Тангароа
Огромная птица Руакапанги

Маори звали гигантскую птицу моа (Моа – птицы отряда вымерших бескилевых птиц; были распространены в Новой Зеландии, обитали в лесах, питались семенами и корнями растений, достигали высоты 3 м; последние моа истреблены в конце XVIII – начале XIX в.) Огромная птица Руакапанги. Эта длинноногая дочь Тане уже давно не шествует но нашим холмам и равнинам. Но когда-то моа водились у нас в изобилии.

Руакапанга был одним из первых маори, приплывших в Ао-Теа-Роа. Вместе со своими спутниками он бродил в зарослях на берегу залива Пленти, ловил диких птиц, питался ягодами и корнями папоротника, пока однажды не заметил вдалеке огромных птиц, которые вполне могли бы поймать его. Подобное зрелище еще никогда не представало перед глазами Руакапанги и его друзей. Они видели китов, когда плыли на лодках с Гаваики в Ао-Теа-Роа. Но им и в голову не приходило, что такие великаны могут жить на суше.

Одолев страх, закравшийся к нему в сердце, Руакапанга взялся за дело. Вместе со своими друзьями он старательно гнул и переплетал прутья, чтобы сделать силок, который мог бы удержать огромных моа. В силок насыпали зерен, и после долгого ожидания одна птица попала наконец в ловушку. Из груди Руа и его друзей вырвался торжествующий крик. Но их радость была преждевременной. Длинными, как палки, ногами моа растоптала и расшвыряла прутья и ушла прочь. Руа терпеливо починил силок и снова насыпал зерен, но вторая птица вырвалась из плена так же легко, как первая. Много раз Руа заманивал моа в силок, но каждый раз безуспешно.

Тогда Руа снова созвал своих товарищей, и они вместе сделали такой силок, что, попадись в него кит, и он бы не вырвался на волю. Моа, ничего не подозревая, переступила через прутья силка; услышав громкие крики охотников, птица в гневе обернулась, и тут оказалось, что она попала в плен. Несколько копий вонзилось в моа, и она погибла. С тех пор в честь неустрашимого охотника Руа птицу моа стали называть Огромная птица Руакапанги.

Поу и Огромная птица

У силача Поу-рангахуа из Туранги (Теперь город Гисборн.) был маленький сын, которого он очень любил. Поу исполнял любое желание сына, чего бы это ему ни стоило. Мальчик подрос, и Поу заметил, что он все время высовывает язык и указывает в одну и ту же сторону. Если мальчик лежал, он перекатывался, чтобы указывать языком в ту же сторону; если стоял – поворачивался так, чтобы язык показывал туда же.

Поу посоветовался с женой, и они решили, что мальчик голоден и показывает языком туда, где есть много вкусной еды.

– Тогда я ее добуду, – сказал силач Поу-рангахуа.

Поу взял оружие, захватил кое-какие припасы и столкнул лодку в бурные волны. Жена стояла на берегу и смотрела вслед мужу, а он уплывал все дальше в море. Она видела, как напрягались мускулы у него на спине, когда он погружал весло в воду. Она видела, как маленькая одинокая лодка с каждой минутой становилась все меньше. Она видела, как при каждом взмахе сверкала на солнце лопасть весла. Потом лодка стала едва заметным пятнышком, потом исчезла. А перед Поу раскинулись необъятные просторы открытого моря, и где-то там, за горизонтом он должен был найти пищу для сына.

День за днем плыл Поу все вперед и вперед, пока наконец дно лодки не заскребло об отмель чужой далекой страны. Поу выпрыгнул на берег и с радостью почувствовал под ногами твердую землю. Жители встретили его приветливо и пригласили разделить е ними вечернюю трапезу. Поу не мог удержаться от восторженных возгласов, когда отведал дымящиеся овощи, которые они поставили перед ним в плетеной корзинке. Никогда прежде он не ел таких вкусных корней. Его угостили кумарой. А Поу даже не знал, что это такое. На той сияющей длинной полосе суши, где он жил, кумару не сажали, и Поу тут же догадался, какой пищи недоставало его сыну.

Поу жил в новой стране, но все время тосковал, ему хотелось вернуться домой в Турангу и увидеть лицо своего сына, когда он попробует кумару. Увы, Поу лишился лодки. Может быть, буря разбила ее в щепки, а может быть, прилив понемногу стащил ее с отмели, и она уплыла в море. Так или иначе, Поу не мог вернуться домой.

Однажды ночью он лежал на циновке рядом со своим другом арики Тане и, глядя на те же яркие звезды, которые сияли над его домом в далекой Туранге, рассказал Тане о своей беде. Тане приподнялся на локте.

– Можно сделать только одно, – сказал он. – Конечно, это опасно, но если человек после долгих странствий тоскует о доме, он не страшится опасностей.

– Я уже пережил немало опасностей, я едва не утонул, когда плыл по океану Кивы, – сказал Поу, – Неужели мне грозит что-нибудь более страшное, чем гибель в море, когда от воды защищает только выдолбленный кусок дерева?!

– Конечно, тебе грозила гибель, когда ты плыл сюда, – согласился Тане, – и на пути домой тебе тоже будет грозить гибель. Тебе придется лететь на спине Огромной птицы Руа-капанги.

Поу сжал кулаки с такой силой, что косточки на пальцах побелели под темной кожей.

– Огромная птица Руакапанги, – прошептал Поу. – Но как же я полечу на ней, скажи, друг?

– Я ведь говорил, что тебя ожидает множество опасностей, – напомнил Тане. – Ты взберешься на спину птицы, если у тебя хватит храбрости, и уцепишься за нее покрепче. На птице ты очень быстро долетишь до дома. Но на полпути из глубин океана поднимается высокая гора Хикуранги, где живет великан-людоед Тама. Помни об этом и знай: если ты попадешь к нему в лапы, твоя сила тебе не поможет.

– Как же мне пролететь мимо этого чудовища?

– Подожди заката. Перед тем как спуститься в океан, солнце направляет свои лучи так, что они ослепляют людоеда, тут-то и нужна храбрость, чтобы пролететь мимо горы, прежде чем Тама успеет тебя схватить.

На следующий день рано утром Поу-рангахуа взял две полные корзины кумары и влез на спину моа. В те времена Огромная птица Руакапанги еще умела летать. Она взмахнула крыльями и без малейших усилий подняла в воздух Поу вместе с тяжелыми корзинами. Неторопливо помахивая крыльями, птица полетела на юг. Поу посмотрел вниз и увидел крошечные фигурки своих друзей. На скале стоял Тане. Прикрывая рукой глаза, он с тревогой следил за полетом Поу.

За один час покрыл Поу расстояние, которое проплыл прежде за день. Но вот солнце начало быстро, как бывает в тропиках, клониться к западу, и Поу увидел гору Хикуранги. Он потянул птицу за шею и заставил ее лететь медленнее: Поу ждал, чтобы нижний край солнца коснулся воды. А когда это произошло, птица как ветер пронеслась мимо горы под защитой слепящих солнечных лучей. Тама взревел, услышав шум огромных крыльев, но прежде чем он разглядел, кто летит, птица была уже далеко и опасность миновала.

Когда показались берега Ао-Теа-Роа, сердце запрыгало у Поу в груди при мысли, что он снова увидит жену и сына и обрадует их сокровищами, которые хранятся в корзинах. Ему так хотелось поскорее попасть домой, что он дважды провинился. Во-первых, вырвал два пера у моа, а это был тяжкий грех. Во-вторых, заставил моа донести его до дома. Тане предупреждал Поу, что он должен расстаться с птицей, как только долетит до своей страны, но Поу хотелось поскорее добраться до дома, и нетерпение сделало его себялюбивым, что часто случается с мужчинами.

С великим почетом встретили Поу, и велик был дар, который он вручил Ао-Теа-Роа: в каждой деревне люди благословляли Поу-рангахуа за кумару, которую он привез в Турангу.

Далеко за морем дни медленно сменяли друг друга, а Тане все ждал птицу, на которой разрешил улететь Поу. Поу отпустил ее слишком поздно, и, когда она в жаркий полдень пролетала мимо горы Хикуранги, Тама с помощью заклинаний поймал ее и убил.

Огромная птица Руакапанги погибла. Только кости и осколки скорлупы громадных яиц да ее крошечный брат – птица киви – напоминают о ней. Да еще иногда попадается на глаза пробковое дерево, которое клонится к земле, и мы вспоминаем, что когда-то по такому дереву била ногами моа.

Почему у ржанки коричневая грудка

Пихоихои, полевой жаворонок, и Кукуруату, ржанка, сначала были не птицами, а людьми. В давние времена двое юношей, Пихоихои и Кукуруату, полюбили красивую девушку по имени Фана. Многие юноши добивались благосклонности Фано, но ее бабушка хватала каждого, кто осмеливался приблизиться к внучке, и держала взаперти.

– Давай действовать осторожно, – сказал Пихоихои своему другу. – Ты иди первым и попробуй завоевать сердце Фано. Если ты не вернешься, я буду знать, что ты потерпел неудачу и настала моя очередь попытать счастье.

Благородство друга очень обрадовало Кукуруату. Он осторожно подкрался к фаре, где Фано жила со своей бабушкой, но старуха услышала его шаги. Она схватила Кукуруату и втолкнула в дом-темницу, откуда Кукуруату не мог убежать. А в наказание за дерзость она еще обожгла ему грудь горячим углем.

Кукуруату не вернулся, и Пихоихои понял, что завладеть девушкой нелегко, но, когда он издалека увидел Фано, награда за этот подвиг показалась ему так велика, что он решил попытаться. Пихоихои бесстрашно приблизился к фаре, где жила Фано. Старуха протянула руки, чтобы схватить его, но он ловко увернулся.

– Подожди, – сказал Пихоихои со смехом. – Не торопись поймать меня. – Послушай сначала песню, которую я тебе спою.

Стоя поодаль от старухи, Пихоихои запрокинул голову и запел песню, полную любви и радостного смеха, она не была похожа ни на одну из тех песен, которые обычно пели влюбленные юноши. Фано не выдержала и вышла на порог. Как только Пихоихои замолчал, старуха снова протянула к нему когтистую руку, но Пихоихои опять увернулся.

– Послушай второй куплет моей песни, – сказал он. Красивые звуки вновь затрепетали в воздухе. Пихоихои прыгал то туда, то сюда, как лист на ветру. После одного из таких неожиданных прыжков он оказался у двери фаре. В тот же миг Пихоихои подхватил девушку на руки и помчался прочь.

– Вернись! Сейчас же вернись! – закричала старуха, но Пихоихои летел, как птица, не выпуская из рук бесценной ноши.

Во время этого полета его внешность постепенно менялась, и в конце концов он превратился в ту маленькую птичку, которую теперь все называют пихоихои, или жаворонок.

Что случилось с Кукуруату, никто не знает, известно только, что он тоже превратился в птицу с темным пятном на груди, в том месте, где бабушка Фано обожгла его горячим углем.

Тиваивака, трубастый голубь

Тиваивака вился в тревоге вокруг дома богини огня Махуи-ки. Стены дома обуглились, зеленые деревья и кусты сгорели дотла. Дым еще курился над покинутой землей, обезображенной пламенем.

Самой Махуики нигде не было видно. Мауи похитил у нее огонь, и когда Махуика поняла, что произошло, она решила расправиться со смельчаком. А через некоторое время Мауи вернулся на пепелище, чтобы разыскать Махуику. Но все его усилия были тщетны.

Вдруг Мауи увидел Тиваиваку, трубастого голубя, и, прежде чем тот успел улететь, схватил его и потребовал, чтобы голубь сказал, где Махуика.

– Нет, – ответил голубь, – ничего я тебе не скажу.

Мауи стиснул шею птицы так, что у нее чуть не выскочили глаза, а хвост растопырился веером и загнулся кверху.

– Говори, – требовал Мауи вне себя от ярости. – Говори, куда ушла Махуика.

Тиваивака изнемогал от боли.

– Не знаю, – простонал он. – Я не знаю, куда она ушла.

– Тогда скажи, где она спрятала огонь. Я знаю, что она спрятала огонь. Я хочу добыть огонь для людей.

– Ну, если ты хочешь сделать подарок людям, – уступил Тиваивака, – тогда я скажу тебе, где Махуика спрятала огонь. Вернись домой, возьми два кусочка дерева каикомако и потри друг о друга. Вот где Махуика спрятала огонь. Внутри каикомако. Потри два кусочка дерева, тогда увидишь, что огонь только и ждет, когда ты выпустишь его на волю и дашь ему какое-нибудь дело.

У маленького Тиваиваки так и остались выпученные глаза и хвост веером, загнутый кверху, потому что Мауи чуть не удушил его, когда искал огонь. Но Тиваиваку это нисколько не огорчает. Широкий хвост служит ему парусом и помогает быстро менять направление в воздухе, когда Тиваивака гоняется за насекомыми, которыми он кормится.

Хокиои и ястреб

Когда солнце скрывается за горизонтом, а луну закрывают облака, когда отблески огня играют на стенах дома, а разговоры и смех постепенно стихают, в темноте ночи иногда слышится шорох крыльев. Мрак непроницаем, но где-то в вышине вдруг раздается крик и гремят раскаты смеха, от которых стынет кровь.

– Хокиои! Хокиои! – кричит птица.

Ее крик переходит в свист, наводящий ужас, птица устремляется вниз, потом снова взмывает в черное безмолвное ночное небо.

Это кричит Хокиои (Хокиои – мифическая птица, возможно вымерший гигантский орел.), птица-невидимка, она с торжеством выкрикивает свое имя, чтобы досадить Каху, ястребу. И вот почему...

Когда-то давным-давно Каху и Хокиои поссорились.

– Ты большая и неуклюжая, – сказал Каху, – ты только и можешь, что махать крыльями надо льном.

– Ах ты хвастун, подлый хвастун! – закричала Хокиои. – Я летаю выше тебя. Я могу улететь так высоко, что ты меня не увидишь! – Хокиои была вне себя от ярости. – Ну-ка, давай померяемся силами! – закричала она и бросила на ястреба горящий ненавистью взгляд. – Не будем терять время, давай полетим, пусть птицы посмотрят, кто из нас неуклюжий, я или ты!

Каху видел, что все птицы прислушиваются к их спору, и принял вызов. Хокиои и Каху взмахнули крыльями и взмыли в небо. Хокиои смотрела вверх, она напрягала все силы, чтобы лететь выше и быстрее Каху. Ястреб как всегда летел, устремив взгляд на землю, и вдруг увидел, что над лесом поднялось облако дыма и красные языки пламени лижут верхушки деревьев. В ту же минуту он забыл о споре с Хокиои и, испустив радостный крик, устремился вниз, на опушку леса, в надежде поживиться крысами и ящерицами, которые убегали от огня.

Хокиои не знала, что Каху полетел вниз. Ее глаза были по-прежнему устремлены на голубое небо, а неутомимые крылья взмах за взмахом поднимали ее все выше и выше. Хокиои поднялась так высоко, что птицы, которые за ней следили, потеряли ее из виду. День уступил место ночи, на небе высыпали звезды, а Хокиои все набирала высоту. Она остановилась, только когда первые лучи солнца осветили небо, только тогда Хокиои посмотрела вниз. Каху нигде не было видно, и земли тоже.

Вот как случилось, что ни один смертный так и не видел Хокиои, вот почему темной ночью Хокиои летает низко над землей и в насмешку над Каху выкрикивает свое имя: Хокиои, Хокиои!

Кавау

Купе (Купе – легендарный герой, один из первооткрывателей Новой Зеландии.) приплыл в Ао-Теа-Роа с двумя птицами: Рупе, лесным голубем, и Те Кавау, бакланом. У каждой птицы были свои обязанности: Рупе искал в лесу плоды, семена и другую пищу, а Те Кавау разузнавал, какие на острове реки и высокие ли приливы в бухтах.

Когда они остановились в бухте Манукау, Купе послал Кавау вперед и велел хорошенько осмотреть все места для стоянок, начиная с Манукау до залива Фангануи-а-тара. Кавау вскоре вернулся и сказал, что течение в реках не очень сильное. Тогда Купе послал птицу на западное побережье Северного острова, чтобы посмотреть, какие там реки и бухты, и Кавау снова сказал, что Купе нечего опасаться, его лодка может плыть спокойно. Все это время баклан Кавау так много летал и бродил по рекам, что его ноги и крылья стали необычайно крепкими и сильными, и ему хотелось найти поток, с которым он мог бы всерьез помериться силами. Даже приливные волны Раукавы (Раукава – пролив Кука, отделяющий Северный остров Новой Зеландии от Южного.) не внушали ему страха.

Купе поплыл на юг, а когда он разбил лагерь, к нему пожаловали гости.

– Где вы живете? – спросил Купе прилетевших птиц.

– На соседнем острове.

– Какая у вас там еда?

– У нас много разных семян, это очень хорошо для детей Тане. Приплывай к нам на остров, сам увидишь.

Но тут в разговор вмешался Кавау:

– Не знаете ли вы такие места на море, где бывают особенно высокие приливы или, может быть, вам известно, где текут бурные стремительные реки? Я видел воды Раукавы, мне ничего не стоит переплыть этот пролив.

Птицы с Южного острова оглушительно закричали:

– На нашем острове много рек, с которыми тебе не справиться! Полетим вместе, сам увидишь!

Купе согласился отпустить Кавау. Баклан поднялся в воздух и вместе с гостями долетел до узкого пролива между Ран-гитото (Рангитото – остров Дюрвиль.) и Южным островом. Вода в проливе кипела, как на речных порогах.

– Это то, что мне нужно, – сказал Кавау. – Если я смогу переплыть через пролив, значит, он не так страшен и не повредит лодку моего хозяина.

Кавау сел на берег и коснулся крылом буруна, как купальщик, который щупает воду ногой. Но вода в проливе неслась со страшной быстротой. Она потащила Кавау за собой и вынудила его упасть на колени. Кавау протянул к воде второе крыло, но его остановил пронзительный крик птиц:

– Кавау! Ты погибнешь!

И все-таки Кавау не испугался. Вода, как в капкане, зажала его крыло, перегородившее пролив от одного берега до другого. Кавау яростно махал свободным крылом, пытаясь подняться в воздух, но его отчаянные попытки окончились неудачей. Неумолимый стремительный поток оказался сильнее Кавау. Отважный спутник Купе встретил, наконец, достойного противника. Вода сомкнулась вокруг бесстрашной птицы, сбила ее с ног и закрутила, как веточку в водовороте. Кавау продолжал бороться, но в конце концов у него сломалось крыло. Так погиб храбрый Кавау.

Во Французском проливе до сих пор лежит огромный валун, который преграждает путь высокому приливу и стремительному течению. Это окаменевший Кавау, это скала, названная так в честь птицы, бросившей вызов воде. Окажись Кавау сильнее, пролив навсегда остался бы недоступным для людей, но у Кавау сломалось крыло, и сейчас те, у кого хватает мужества, могут переплыть пролив на лодке.

Попоиа, сова

Давным-давно, когда Матаора пришел за своей женой в страну сумерек и увел ее потом в мир света, вождем птиц в нижнем мире был голубь, Тиваивака. Матаору и Нивареку ожидало немало опасностей во время их долгого пути домой, и Тиваивака приказал Попоие, сове, и Пеке, летучей мыши, идти с ними и показывать дорогу.

Матаоре приходилось силой прокладывать себе путь, он боялся, что кто-нибудь убьет его провожатых, и прятал их в кустах, в пещерах – в любом темном уголке, где их трудно было заметить. Вот почему Попоиа и Пека до сих пор любят темноту. Они привыкли к сумеркам и днем плохо видят.

Если вы наткнетесь на сову, которая сонно мигает при ярком свете, знайте, что она почти слепа, когда сияет солнце, и, может быть, как раз в эти часы мечтает о мышах, которыми будет лакомиться с наступлением благосклонной к ней ночи. Не забывайте, что это она, Попоиа, вместе с Пекой помогла Матаоре и Нивареке добраться до просторов нашего мира, где светит солнце и дует ветер.