Текст книги "Циклопедия"

Автор книги: Александр Матюхин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

– Не понял… я же не хотел тебе денег в долг давать… как это получилось?

– Как получилось, так уже не получится, – ответил довольный Ирдик, прибавляя вампир-ские монетки к толстой пачке разноцветных купюр, перетянутых черной резинкой. – Миша! Ровно сто девяносто, как договаривались! Бери и указывай нам дорогу в подземелье!

– Я бы с вас еще содрал проценты, за вынужденный простой, – сварливо сказал бас из угла, – да прощаю, ладно. Нравитесь вы мне все. Что-то в вас есть, особенно в пухлом вашем, в свитере.

Мусор стойко перенес насмешку. А я заметил, что Сева при звуках Мишиного баса вздрогнул и потянулся тощей своей рукой к ножу, лежащему на краю стола.

– Не сметь! – рявкнул Ирдик, и Севина рука сама собой уползла под стол и тихо легла на колено.

Тем временем деньги исчезли из лапы джинна с негромким хлопком. Чревовещательный бас громко прокашлялся и спросил:

– Все в сборе?

– Все. Давай рассказывай. Нечего время терять.

– Хорошо. Итак. Вход в подземелье находится…

И в этот момент произошло совсем не лирическое, а довольно обыденное отступление от сюжета. Не успел Миша Кретчетов договорить, как его прервал громкий, протяжный зевок. Взгляды присутствующих обратились к дивану. Но зевал не граф Яркула, который вообще чесал одной рукой нос, а второй пятку. Зевал Саныч Циклопедиус. Еще мгновение он протирал глаза кулаками, потом потянулся и сел.

Оглядев нас хмурым, заспанным и чуть-чуть трезвым взглядом, он пробормотал заплетающимся языком:

– А чо это вы здесь все делаете? А? О!

Глава седьмая

1

Где-то я слышал, что самый верный способ лечения от алкоголизма – это дать алкоголику понять, что с ним в конечном итоге будет. Алкаш, когда он увидит разлагающуюся печень, когда он сможет в полной мере вкусить все прелести плохо работающего сердца и его начнет после каждого стопарика тошнить желчью, будьте уверены, бросит пить стремительно и бесповоротно.

Так вот. При взгляде на мутные глаза Саныча, на его худое, костлявое тело, на небритый подбородок и впалые щеки, а также на желтые зубы, торчащие во все стороны из приоткрытого рта, я решил, что с этого момента принимать "на грудь" что-нибудь крепче безалкогольного шампанского (да и то на Новый год) не буду. Ну, не хотелось мне так выглядеть к сорока годам!

Проснувшийся сосед был страшен. Выкатив глаза, он вертел головой из стороны в сторону и силился что-то сказать. Все находившиеся в зале замерли в ожидании. Яркула чесал пятки, Ирдик теребил порядком истлевшую занавеску, Кант пилил ногти. И только Мусор с Се вой о чем-то тихо переговаривались за столом.

– Чо-то я не поня-ик! – л, – произнес Саныч, дергая кадыком. – Вы хт-ик! – о? И что вы делаете в моей кварти-ик! – ре? – Сощурившись, Саныч внимательнейшим образом всмотрелся в Ярку-лу, сидевшего рядом, и пьяно погрозил ему пальцем: —А-а-а! Понимаю! У вас есть так-ик! – ой обычай! Вы с приятелями каждый Новый год ходите в баню!

Яркула принюхался, скосил глаза и предпочел отодвинуться на край дивана. От проснувшихся алкоголиков можно ожидать чего угодно.

Саныч попытался подцепить угол вампирско-го пиджака дрожащей рукой, а когда у него этого не получилось, посмотрел на Ирдика разбегающимися в стороны глазами.

– А крокодила кто в квартиру принес? Я еще пойм-ик! – му, что вас в самолет с этаким чудищем зубастым пустили, но в квартиру?!

– Крокодила? – заорал Ирдик. – Да я тебе щас череп пробью, скотина!

– А ну сядь! – проорал в ответ Кант, требовательно взмахнув рукой. – А то получишь по полной программе с процентами!

Ирдик, заслышав про проценты, затих и облокотился о батарею.

– Вот-вот, – сказал алкаш, водя указательным пальцем из стороны в сторону, – А вы, значит, хозяин крокодила? Покажите документы на рептилию! Или лучше выведите его от-ик! – сюда! У меня аллергия на все, что движется на четырех лапах и кусается. Еще при Троянской битве меня покусал крокодил, так с тех пор рубец на пол-ладони чуть пониже копчика! Ну, да я вам показывать не буду. Стесняюс… – проглотив мягкий знак в конце слова, Саныч сглотнул и посмотрел умоляющими глазами на Мусора, сидевшего за столом.

– Брат! Брат, выпить дай чего! Вижу, ты тут единственный разумный человек в этом общ… обч… обсчестве! По глазам вижу, что друг! Дай глотнуть, а?

– Я уже год как не пью, – растерянно проговорил Мусор, протирая глаза кулаками. – По каким глазам видишь?

– По мутным! – прошептал Саныч. – Мочи нет. Тяпнуть бы чего, с огурчиком, а?

– А не пошел бы ты! – огрызнулся Мусор и сложил свои маленькие ручонки на могучей груди.

Видя, что помощи в столь пикантном деле, как опохмел, от Мусора ждать не стоит, Саныч обратил свой взор на Севу.

Посмотрев немного на застывшего в благоговейном ужасе моего ушастого друга с взъерошенными волосами, Саныч безнадежно махнул рукой и вперился взглядом в меня. В глазах его промелькнуло что-то, и он вдруг сказал:

– О! А я тебя помню!.. Не помн-ик! – ню где, но точно встречал! Ты случаем около канцтоваров не ошиваешься? Или возле рынка на Виш-няковке? Где-то, где-то…

– Вы и меня видели, уважаемый, – сказал граф с другого конца дивана. – Мы к вам уже приходили. Поговорить.

И тут всех остальных словно прорвало после длительного молчания. Каждый стремился высказывать свою точку зрения, причем совершенно игнорируя другие высказывания и мало к ним прислушиваясь.

– Да он же пьян, господа…

– Как можно с ним разговаривать, у него язык заплетается!

– Меня еще никто крокодилом не обзывал за три тысячи лет! Ну, знаете ли…

– Выньте подушку из окна, а то запах ужасный…

– М-может, спросим у н-него, что происх-ходит?..

– Господа, давайте припрем поганого алкоголика к стенке, выключим свет, зажжем перед ним лампу и, будьте уверены, он все расскажет как миленький! И откуда у него фамилия такая странная, и про циклопов, и про матушку свою, и про батюшку!

– Про батюш-ик! – ку не буду! И вообще, кто переставил в моей к-ик! – вартире мебель? Не позволю!!

– Делаем ставки, господа! Кто первый развяжет Санычу Циклопедиусу язык? Три к одному, что наш многоуважаемый Ирдик! Видали, у него какой кулачище?

– Достаточно! Я сказал – ДОСТАТОЧНО!

Под потолком зала что-то с треском разорвалось. Воздух в квартире потемнел, и запахло озоном. По обоям вдоль стен запрыгали причудливо извивающиеся тени. Это подействовало. Все разом заткнулись и с испугом воззрились на Канта. В руках НЕфилософа вместо пилочки для ногтей возникли блокнотик и ручка. На носу – маленькие кругленькие очочки. Из ноздрей Канта струился голубоватый дымок. Походил он теперь скорее не на умудренного годами старца, а на демона в человечьем обличье. Причем казалось, что это самое обличье вот-вот с него спадет, обнажая истинную сущность.

– Без паники, уважаемые, – сказал он, оглядывая комнату поверх очков. Мне показалось, что зрачки его отбрасывают в стороны яркие искорки. Даже Саныч на диване поежился и попытался подтянуть ноги под себя и закутаться в плед.

– Слушая вас, я тут сделал несколько записей и теперь собираюсь зачитать их вам вслух. Они касаются циклопов, а также способов борьбы с ними. Итак. Для начала нужно выяснить первопричину их нападения.

– Это он – первопричина, – Мусор ткнул пальцем в Саныча. – Из-за него они залезли в Витькину квартиру и чуть нас всех не перерезали!

– Дай им только повод, – проворчал Яркула, – они бы еще куда-нибудь залезли и кого-нибудь порезали!

– Вот именно! – Кант поднял вверх палец. – Циклопы проявили себя как злостные правонарушители. Они фактически объявили человечеству войну! Возникает вопрос…

– Как мы их убьем? – Мусор хищно потер руки.

– Нет, – покачал головой Кант. – На фига нам все это нужно? Мы-то не человечество!

Некоторое время представители нечеловеческой расы молчали. Потом джинн пожал плечами.

– Ну… это… как бы коммерческая сделка. Все со стороны бизнеса, ничего личного.

– Вот и я о том же, – кивнул головой Кант. – А мне, знаете ли, ничего личного не платили. Я работаю только как наблюдатель за АгеПоП-ропами!

– За кем? – спросил Саныч, икая в кулак.

– За Агентами По Происшествиям! – холодно пояснил Кант. – Поэтому я подумал и решил, что делать мне в вашей компании нечего. Я складываю с себя полномочия и удаляюсь восвояси, готовиться к войне с циклопами!

– Ну, загнул! – восхитился Мусор. Подскочив к НЕфилософу, он принялся трясти его за руку, приговаривая: —Уважаю! Хороший человек! Такое непростое решение для себя принял!

– Стараюсь, – смущенно буркнул Кант, поглаживая бородку.

– Он просто сдрейфил, господа! – неожиданно разрезал воздух чей-то чревовещательный бас. – Увидел, что ситуация выходит из-под его контроля, и решил умыть руки! Не верьте ему, господа! На тебя, Кант, столько существ ставки сделали! А ты хочешь все одним махом разрушить?!

– К тому же ты сказал, что хочешь поделиться с нами планами по уничтожению циклопов, – напомнил Ирдик. – Неудобно как-то уходить вот так, не выполнив обещаний…

Кант протянул Ирдику свой блокнот.

– Держи. Здесь все написано.

– Не уходи, Кантушка! Мы тебя любим! – завопил чревовещательный бас. – Целый капитал сгорит! Как же мы без тебя? Кто ж теперь циклопово логово искать будет?

– Кстати о циклопах. – Кант хлопнул себя по лбу. – Спросите вашего Саныча, почему у него фамилия такая странная. Я вот кое-что вспомнил и догадался…

Взгляды присутствующих (даже, наверное, незримый взгляд Миши Кретчетова) обратились в сторону Саныча.

Кант тем временем подошел ко мне и прошептал на ухо:

– Я у тебя те вещи, что по полочкам разложил, пока оставлю. Будет время, заберу. Ты смотри не используй, а то случится что, мне потом отвечать!

– Как можно, – прошептал я в ответ. – А ты действительно насовсем?

– Увидишь, – туманно ответил Кант, коротко кивнул и, сверкая семейными трусами, направился к коробке.

Сев перед ней на корточки, НЕфилософ улез внутрь. Туман обволок его подобно хищнику, заглатывающему жертву. Несколько довольно коротких мгновений я видел Кантов дергающийся в короткой судороге ботинок, потом исчез и он. Туман же вдруг стал зеленым, потом бордовым, потом плавно поголубел, затем еще несколько раз повторил цветовую гамму и, сжавшись в неприметный комочек, растворился. Следом с негромким хлопком исчезла и сама коробка с надписью "НЕ КАНТОВАТЬ". На ее месте остался аккуратный, ярко выделяющийся на фоне остального пола квадрат, на котором не было ни единой пылинки.

Повернувшись к Санычу, я вдруг осознал, что пропустил что-то очень важное. Хотя бы потому, что Саныч вновь лежал на боку и глаза его были закрыты. Около Саныча сидел Ирдик и листал Кантов блокнот. Не могу сказать, кто из них на данный момент был страшнее. С одной стороны бескожее и безвекое существо зеленого цвета, но с другой – не менее зеленый, небритый и ужасно помятый человек, из приоткрытого рта которого к тому же стекала на мою подушку слюна.

– Это же моя подушка! – воскликнул я. – Не позволю портить чужое имущество!

– Никто и не портит. Это же всего лишь слюна, – пожал плечами Ирдик, – Не проест же она твою подушку, в самом деле! Вот если бы у тебя тут Сепа Лосев спал, тогда да. Сепа, знаешь ли, что угодно прожечь может. Особенно когда чеснока нажрется по самую шею…

– Что вы с ним сделали?

– А ты где был минуту назад? – это спросил Мусорщик.

Оказалось, он резво разматывает провод лампы, которую совсем недавно применял для пыток пойманного циклопа.

– С Кантом прощался.

– Хитрый НЕфилософишка подал великолепную идею! – сказал Мусор, – Действительно странно, что у человека, за которым охотятся циклопы, фамилия Циклопедиус! Мы думаем, что не зря великий предсказатель одноглазых уродцев указал именно на этого алкоголика!

– И вы вновь хотите его пытать? – догадался я.

Мусор поднял лампу над головой и посмотрел на меня жалостливым взглядом. Мне сразу показалось, что чего-то я в этой жизни не понял.

– Оставим первобытные методы пыток на потом, – сказал Мусор мягко. – Витя, ты не волнуйся. Ничего мы с твоей квартирой не сделаем. В крайнем случае, все вновь зарастет!

– Зарастет?! Да как вы смеете?! Давайте, вон, к Севе пойдем или к тебе в туалет!

– У меня жена, Марья! – запищал, отбиваясь, Сева. – Волнуется, наверное. Я же всего лишь за хлебушком вышел…

– Уши уже всем намозолил со своей Марфой! – огрызнулся я.

– А у меня туалет осажден! Может, его уже и нет вовсе. Разбомбили его циклопы, сровняли с землей! – произнес Мусор трагически, – Вот на какие жертвы иду ради спасения человечества!

– Кстати о циклопах, – сказал Яркула, который переместился с дивана на стул и наблюдал за происходящим, скрестив руки на груди. – У вас два милиционера в коридоре и циклопы, которые знают, где ты, Витек, живешь. Думаю, они скоро к нам нагрянут, поэтому нужно дела делать быстро.

– Милиционеры нагрянут? – не понял я.

– И они тоже.

– Вот и займись милиционерами, – пропыхтел Ирдик. Он тоже был занят – пытался уложить Саныча на спину и сложить ему руки на груди. Те на грудь ложиться не хотели и все время сползали, но Ирдик попыток не оставлял, хоть и швырялся от гнева молниями во все стороны.

– Что вы с ним сделали?

– Усыпили, – буркнул Ирдик.

– А для чего?

– Делаем ставки, господа! – раздалось отку-да-то сверху. – Как называется прогрессирующая болезнь Вити Виноградова? Склероз? Или, может, остеохондроз? Или лейкемия?!

– Какая лейкемия? Типун тебе на язык! – сказал я в пространство. – Я с Кантом прощался…

– Слышали уже, – бросил Яркула, поднимаясь со стула и с хрустом разминая спину. – Лирический момент прощания и все такое. Кому он нужен, твой старый НЕфилософ? Зато теперь у нас развязаны руки и мы можем делать все, что захотим!

– Так и что же вы делаете?

Яркула хитро подвигал бровями, а потом таинственным шепотом ответил:

– Во что?

На мгновение деловая суматоха в зале приостановилась. Все посмотрели на меня с некоторой скорбью и сожалением, что в столь здоровом теле такие слабые задатки трезвого разума. Даже Сева, который, собственно, сам ничего не делал, а мял в руках свою изрядно потрепанную шапку, скосил глаза и нахмурил бровь.

– Гипноз, понимаешь? – Ирдик постучал себя по лбу кулаком. – Такое состояние, при котором из человека можно вытянуть все, что угодно. В школе не проходили?

– Я в оккультной магии как-то не очень.

Ирдик вздохнул.

– Чрезвычайно сложно общаться со слаборазвитыми существами. Смотри.

Джинн ткнул мне под нос блокнотик Канта.

– НЕфилософ пишет про странное совпадение между именем великого предсказателя Цик-лопедиуса и фамилией нашего алкоголика. Может существовать некая связь. К примеру, Саныч когда-то получил знания о том, как уничтожить циклопов, только сейчас забыл или не хочет вспоминать. Вот мы покопаемся в его памяти и все выясним. Вдруг Саныч владеет чудовищным секретом?

– А это не опасно?

– Ничуть! – заверил меня Ирдик. – Поверь мне, я в этом деле разбираюсь. Когда работы нет, принимаю на дому желающих. Погружаю их в гипноз, смотрю, кто что забыл, потом сообщаю забытые факты. Никто пока не жаловался.

– А к тебе всего два посетителя и приходило, – услужливо подсказал чревовещательный бас. – Бабушка и теща, которым грех было отказать. Насчет бабушки я еще не знаю, а вот теща осталась довольна. Ты подсказал ей, где она потеряла кошелек, правда, еще и вычистил у нее половину памяти на свой счет. Как, например, ты спер у нее…

– Достаточно! – проскрипел зубами Ирдик. – Мое прошлое никого не интересует.

– Нет, почему же, – начал было Яркула, но замолчал, наткнувшись на разъяренный взгляд джинна.

– Это я для профилактики сообщил, – сказал Миша Кретчетов с плохо скрываемым злорадством. – Тренировался. Узнать, кто у кого спер, – целое искусство!

За моей спиной громко выругался Мусор. Следом раздался звук лопающейся лампы. Я обернулся и обнаружил своего друга полностью запутавшимся в проводе. Осколки лампы рассыпались вокруг него как первые снежинки вокруг дерева… очень плотного дерева… громко ругающегося дерева.

– Я уберу! – быстро сказал Мусор, силясь освободиться от проводов. – Мне бы только… вот бы… эх бы…

– Держи свечки, – деловито прикрикнул Яркула и швырнул мне горсть свечей, перевязанных бечевкой. Не успел я их поймать, как вампир выудил прямо из воздуха коробку дешевых зажигалок, взял несколько штук и тоже кинул их в мою сторону.

– А сигарет нельзя вот таким способом достать? – спросил я, не очень удачно ловя зажигалки рукой. Вернее, я их совсем не поймал, да еще и свечи рассыпал по всему полу.

– Сигареты опасны для здоровья! – заметил граф, закатывая рукава пиджака. – Сам не курю и тебе не советую.

– А как же кальян? Ты говорил, что куришь кальян!

– Кальян – это другое. Он еще более вреден, но мои легкие иссохли лет пятьсот назад, поэтому мне уже ничего не страшно. Кальян помогает очистить ка и уйти в нирвану! А сигареты курить никакого удовольствия!

– Не знаю, что они там у тебя очищают, но вовсе не ка, – буркнул Ирдик мстительно. – Как покурит, сразу в туалете на полтора часа запирается!

– Я в нирване запираюсь! – парировал Яркула, оскалив зубы.

– Ага, в нирване! В самом настоящем сортире! И туалетная бумага потом рулонами пропадает!

– Я в туалете, – сказал Яркула, медленно расставляя слова, – газету читаю!

– Ну хотя бы пару блоков можно наколдовать! – взмолился я, прерывая их занятную дискуссию.

Яркула и Ирдик убрали с кончиков пальцев светящиеся молнии и посмотрели на меня.

– Не положено.

– Самых дешевых?

– Нет.

– По три рубля пачка?!

– Нет, я сказал.

– Без фильтра?!!

– И не проси. – Руки Яркулы были тощие, с синими прожилками, а кожа бледно-желтая, отчего сразу становилось понятно, что перед вами вовсе не человек. Правда, я уже настолько привык к внешнему виду вампира, что попросту не обращал на него внимания.

Мусор наконец освободился от проводов и убрал ненужную уже лампу на место. Зачем он ее вообще таскал по залу, осталось для меня загадкой. Свечи же были!

Ирдик справился с непослушными руками Саныча (правда, положил он их не на грудь, а запихнул под спину, отчего Саныч стал походить на человека, который собирается встать на "мостик") и в предвкушении потер руки. Из ладоней джинна брызнули в стороны яркие искры.

– А теперь все пшли прочь! – рявкнул он, хищно оскалившись. – Сей процесс требует полного уединения и сосредоточенности!

– Что-то я раньше такого не слышал! – воскликнул Яркула. – Имеем право!

– А вот и не имеете! – Джинн показал Яр-куле зеленый кукиш. – Не пойдете прочь, не будет вам гипноза!

– Яркула, а ты сам не можешь гипнотизировать? – спросил Мусор с надеждой. Граф пожал плечами.

– Не обучен. Я же по части кровопускания…

– Пшли, пшли! – нетерпеливо взмахнул пальцами Ирдик, изобразив на лице выражение крайней занятости, и стал копошиться в одеяле, словно хотел обнаружить там что-то чрезвычайно занятное.

– А может, все-таки мы останемся? – Мусор умоляюще подвигал бровями. Такая уж у него натура. Мусор не простит себе, если пропустит гипноз в исполнении самого настоящего джинна. Но Ирдик был неумолим.

– Невозможно! Идите!

Нам ничего не оставалось, как выйти в коридор. Дверь за нашими спинами с шумом захлопнулась.

– Ну, хоть одним глазком! – зашипел Мусор, упав на пол и прильнув глазом к щели под дверью.

Из щели черными клубами повалил дым. Мусор закашлялся и встал.

– Вот ирод! Такое зрелище не дает посмотреть!

– Я все слышал, – донеслось из-за двери. – За ирода ответишь!

Я махнул рукой.

– Пошли на кухню, чайку выпьем с бутербродиками.

– А водка есть? – спросил Мусор, почесывая подбородок.

– Ты же не пьешь!

– С вами не попьешь! – буркнул мой объемный во всех отношениях друг так, словно это мы были виноваты в его стремлении посмотреть процесс гипноза.

Впрочем, Мусор никогда и ни при каких обстоятельствах не считал виноватым себя. Даже когда он изобрел под Новый год петарду особого типа и дальнего радиуса действия, запулил ее с моего балкона и попал в случайного водителя, сидевшего за рулем такси, оказался виноватым я. Дескать, зачем позволил ему (Мусору) стрелять с балкона, ты же знаешь, Витек, что я (Мусор) человек неуравновешенный и, как только вижу балкон, мне сразу хочется с него стрельнуть или, в крайнем случае, что-нибудь в кого-нибудь кинуть! То же самое он говорил Севе, когда выпивал чересчур много и долго не мог попасть ключом в замочную скважину двери в свой туалет. Зачем Сева притащил бутылки с водкой? Ну и что, что деньги давал лично Мусор? Разве Сева не знает, что Мусор человек неуравновешенный…

– Ирдик не пустит, – весомо сказал Яркула. – Это еще тот джинн. Я его знаю. Когда в магазин новый товар завозят, Ирдик запирает все двери, закрывает ставни и проводит бухучет! Туда даже чревовещательный бас сунуться не может.

– Я сам не хочу туда соваться, – буркнул из-под потолка бас Миши Кретчетова. – Больно надо следить за тем, как джинн пересчитывает куриные окорока.

Сева вздрогнул и стал лихорадочно осматривать коридор. Некоторое время он подозрительно вглядывался в черное пятнышко над дверью в туалет, потом вздохнул и, не добившись видимых результатов, вновь принялся за свое любимое занятие – мять в руках шапку.

Вампир обвел глазами коридор, взгляд его упал на лежащих без сознания милиционеров. На лице вампира отразилось выражение крайней брезгливости к людям в погонах, да, пожалуй, и к людям вообще.

– Может, убрать их куда-нибудь? В туалет, например, чтобы глаза не мозолили?

– А как мы сами потом в туалет ходить будем? – спросил Мусор. – Нет уж, давайте в ванную.

– Только сначала я.

Я прошмыгнул в ванную комнату, скинул полотенце и быстро оделся в старую одежду. А то негоже перед существами всякими в чем мать родила щеголять.

Не успел я застегнуть рукава рубашки, как в ванную вломился лиловый от натуги Сева, тянущий одного из милиционеров за ноги. Следом пыхтел Мусор, проделывающий то же самое со вторым милиционером. Яркула из коридора давал ценные указания и аккуратно держал милицейские фуражки за козырьки на вытянутых руках.

– Куда его? – прохрипел Сева, стряхивая со лба капли пота.

– Я почем знаю? Клади здесь, под ванну.

Я поджал ноги, давая Севе возможность совершить хитрый маневр, в результате которого милиционер оказался втиснутым между кафельным полом и ванной. Для второго там, правда, места не осталось, посему пришлось Мусору класть его поперек комнаты. Яркула же заботливо положил фуражки на край раковины.

– Так-то лучше.

Мы вновь вышли в коридор.

– Надо бы дверь защитить, – сказал Яркула, пристально разглядывая мою дверь, – от взлома, скажем. А то вздумается кому-нибудь вломиться без нашего ведома…

– Поддерживаю, – согласился Мусор. – Хватит с нас внезапных гостей. Может, сразу и на окна наложить чего-нибудь? Тоже от взлома?

– На окна у меня могущества не хватит, – покачал головой Яркула, отчего-то делая ударение именно на слове "могущество". – А вот на дверь – пожалуйста.

Он подошел к двери и размашистыми движениями начертил на деревянной поверхности странные светящиеся символы. Символы зашипели, словно хотели как можно крепче въесться в дерево. От них повалил к потолку серый дымок.

– Теперь ни одна свол… ни один циклоп не пробьется! – довольно сказал Яркула. – Пошли на кухню. Чай пить.

– А водочки у тебя никогда не было, – огорченно начал Мусор. – Вечно мы к тебе со своей тарой приходили.

– Ты бы еще вспомнил, как спирт гнал у меня на кухне, – отмахнулся я. – Ты же год как не пьешь. Какие претензии?

– Большие! – Мусор развел руки, показывая, какие именно претензии. – Огурцы хоть соленые есть?

– Об чем речь, господа? – вмешался Яркула. – Будет вам и водочка, и огурчики, и хлеб с маслом! Сейчас мигом организуем.

– Бесплатно? – оживился Мусор, любящий не только выпить, но и закусить на халяву.

– За счет вон его, – Яркула кивнул в сторону комнаты. – Я умею подделывать джинновскую подпись. Только… тсс, ему ни слова!

– Будем молчать как рыбы! – кивнул Мусор и ткнул меня локтем под ребра.

Мы с Севой согласно закивали.

– Т-только хлеб с икрой, пож-жалуйста, – попросил Сева, от волнения вновь начав заикаться с новой силой и распространяя вокруг себя неистребимый запах чеснока. А я уж и подзабыл, честно признаться, об обещанном угощении.

Мы прошли на кухню. Помимо грязной посуды, оккупировавшей раковину, оказалось, что мой холодильник пуст, как сейф после раздачи зарплаты. Одинокий паук, свисавший с занавески, при нашем появлении поспешил убраться под потолок. Яркула же, увидев паука, ощерился и попытался схватить бедное насекомое зубами в полете, но промахнулся и чуть не опрокинул себе на голову карниз.

– Инстинкты! – пояснил он, потирая челюсть, которой звонко задел батарею, – Ничего не могу с собой поделать. От прадедушки достались. Он начинал с насекомых, потом перешел на домашних животных и только потом на свиней.

– А вот знакомый мой, Андрюха Попов… – начал было Мусорщик, но быстро замолк, поелику прямо перед ним возникла небольшая бутыль с мутной жидкостью, отдаленно напоминавшей перебродивший квас, с кусочками хлеба, плавающими у горлышка.

Сей устрашающий вид, тем не менее, существенно поднял моему фанатичному другу настроение. Пробормотав нараспев: "Водочка бывает разная: белая, синяя, красная", Мусорщик стал оживленно отдирать пробку.

В это же время на столе стали появляться различные блюда, в основном из разряда закусок, как-то: салаты, селедка под шубой, довольно редкое, но в целом употребляемое всеми блюдо под названием форшмак, сырные шарики с перцем и корейская морковка. Лично для себя Яркула вытащил из ниоткуда широкое блюдо, на котором покоился жареный поросенок с яблоком во рту. У поросенка был такой вид, будто его зажарили только что и он еще не успел толком осознать, для чего ему в рот (да и в другое место тоже) натолкали яблок. Впрочем, Яркулу это не смутило. Наверное, он видал смерти и похуже. Вытащив из пустоты салфетку, вампир повязал ее поверх пиджака и, вооружившись вилкой и ножом, принялся за разделывание тушки.

– А за здравие и успех дела? – спросил Мусорщик, разливая мутную жидкость по стаканам.

– Мм… – Яркула замотал головой. – Это я не пью, я не человек.

– Но что-то же ты пьешь?! – возмутился Карл Давидович.

– Пью. Кровь.

– А кроме крови?

Яркула подумал.

– Дистиллированную кровь. Больше ничего. Даже воду очень редко. Для поддержания тонуса.

Мусорщик кивнул и обратил свой жаждущий взор на нас.

– Хоть вы-то выпьете со старым товарищем, а, господа? И вообще, вы меня уважаете?

– Ты вроде не пил еще, чтобы такие вопросы задавать, – ответил я, принимая стакан. – За здравие и успех!

– Давайте сначала за успех, а потом за здравие, – предложил Сева. – И еще, можно я потом Марье позвоню? Волнуется же.

– Не надо, – покачал головой Мусор, – а то приедет еще. К Ирдику приставать начнет…

Сева подскочил.

– Моя жена к Ирдику?!

– Да ладно, пошутил я. Не к Ирдику, а к Яркуле.

Возмущенный до кончиков ушей, Сева склонился над Мусором и погрозил ему пальцем:

– Не сметь клеветать на мою жену!

– Что я такого сказал? – пожал плечами Мусор. – Как будто женщины не могут пристать к Яркуле.

– Еще как могут, – прошамкал граф, хищно въедаясь в поросячье ухо.

– Вот видишь!

– Да перестаньте вы, в самом деле! – встрял я. – Давайте выпьем. У меня водка уже нагрелась, ей-богу!

Мусор, довольный тем, что не упустил случая подшутить над Севой и его женой Марфой, откинул голову и залпом опустошил стакан. Он знал о преданной любви Севы к жене и еще знал, что Сева становится буйным только от двух вещей: когда посмотрит фильм про каратистов и когда речь заходит о его второй половине. В первом случае в Севе просыпалось желание что-нибудь разрушить или кого-нибудь покалечить. Как правило, желание пропадало после того, как Марья обрушивала на его голову скалку или пустую сковороду. А вот во втором случае Сева мог стать поистине страшным на расправу. Особенно если он решал, что его жену оскорбили прилюдно и пошло. Один раз Сева разбил вазу о голову одного нашего общего знакомого только за то, что тот сказал, будто Марья сногсшибательно выглядит в новом платье, особенно сзади. Как выяснилось позже, знакомый имел в виду другую Марью, да и Сева был слегка подшофе, но мы с Мусорщиком воочию убедились в том, на что способен наш лопоухий друг в гневе. Как раз после этого случая Мусор все время старался подцепить Севу и вызвать в нем агрессию. Сева пока стойко держался.

Вот и сейчас он помял немного стакан в руке, выпил и тотчас потянулся к долькам соленого огурца на блюдечке.

За ним поспел и я.

Водка оказалась противной на вкус. Я поморщился и затолкал в рот кусок вареной колбасы.

– Плоховатенько пошла, – задумчиво произнес Мусор, тоже закусывая. – Ты где такое… такое нашел?

Яркула пожал плечами.

– Из пустоты. Я откуда знаю, где она до этого находилась? Мое дело маленькое – ⁴"возьми да положи!

– Проверять надо! Угробишь ведь честных людей!

– Вот научишься водку из воздуха доставать, тогда и претензии предъявляй! – парировал Яркула и показал Мусорщику лиловый язык.

– А что, и научусь! – взъерепенился Мусор, – Вот слетаю в твой Трансервис вместе с дочуркой, там и научусь!

– С как… – начал было Сева, но тотчас замолчал, пораженным, я бы даже сказал, убийственным взглядом уставившись на Мусорщика.

– У вас там есть обучатели заклинаниям? Колдуны всякие? Есть? И за сколько, если позволительно спросить, они обучают? – как ни в чем не бывало продолжал Мусорщик. Вкус паленой водки ничуть его не смутил: Мусор резво разлил по второй.

– У нас дешевых чародеев не водится, – сказал Яркула важно, словно и себя причислил к чародеям, в чем я, по правде говоря, сильно сомневался. – Взять, к примеру, Сепу Лосева…

– Ты зачем мне на ногу наступил? – спросил Сева дрожащим голосом, вперившись в Мусора взглядом. – Больно ведь!

– Тебе? На ногу? Ах, это я нечаянно. – Мусорщик изобразил на лице невинную улыбку, заморгал и быстро сунул Севе в руку граненый стакан. – На, выпей за здравие Сепы Лосева.

– Он же оборотень!

– Ну и что? А Яркула, например, вампир. Ты хочешь выпить за здравие графа Яркулы Бер-ковича?

– И все же я бы хотел знать, откуда у тебя…

Севу прервал звук открываемой двери. Мы оглянулись. На пороге стоял зеленокожий, взъе-решенный, тяжело дышащий, пускающий из ушей струйки пара, разминающий пальцы, обнаженный по пояс Зловещий Иердец. Не надо быть психиатром, чтобы определить, что джинн существенно разозлен и взволнован.

– Что-то случилось? – поинтересовался Яркула, вгрызаясь в поросенка с кровожадностью голодного… вампира. [1]1
  Если вы когда-нибудь видели кровожадного голодного вампира, который ест поросенка в яблоках, то вы меня поймете. – Прим. автора


[Закрыть]

– Случилось? Случилось! Этот мракобес не может говорить! У него язык заплетается, и он все время икает! – Ирдик оперся о дверной косяк и воздел руки к потолку. – О Дева В Белом и все прочие боги Изподземелья! За что мне такое наказание, скажите, а?