Текст книги "ДОГОВОР"
Автор книги: Александр Лонс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)
Хоть «After Dark» и считался ночным клубом, но работал с трех часов дня и до шести утра. Входные двери как в обычном офисном здании – распашные, белые, и никто их никогда не придерживает. Большинство молодых людей вообще руками к ним не притрагиваются – открывают ногами. Между внешними и внутренними дверьми – довольно широкий тамбур, там обычно стоит мент и пара охранников: проводят «фейс-контроль» и проверяют дресс-код. Всех несоответствующих требованиям посетителей два здоровенных амбала выталкивают взашей. Но иногда, в более тихие дни, бывает и один охранник, и в спокойные моменты он выходит на улицу покурить. В тот день, в самый важный для следствия момент, он вообще отошел от дверей и трепался на улице с милиционером. Соответственно, никого не заметил – кто входил и кто выходил. Есть, правда, еще и внутренняя охрана клуба, которая меня пока не интересовала.
Подошла и сделала вид, что читаю и понимаю неграмотно составленное расписание работы клуба на неделю:
Клуб – «After Dark» – Ваш клуб!
Формат – ди-джеи, радио «Станция 2010».
Музыка: House, Disco, Acid Jazz, Deep house.
Наши гости на неделе.
Ди-джеи: Ася, Рубик, Teacher, Джеф, Acid, Димиикс.
И наш специальный гость – Dj Смайл.
Режим работы:
Все дни, кроме понедельника.
2 этажа, 2 бара, танц пол, VIP кабинет, бесплатная стоянка. Ресторан в традиционном стиле. Возможен заказ корпоративных вечеринок. Бильярд, казино.
Программа клуба.
Понедельник– выходной.
Вторник, среда– клубные дни.
Четверг. Закрытая вечеринка для женщин. Строгий фейс-контроль, дресc-код. На закрытой вечеринке вас ждут приват танцы, топлесс официантки.
Пятница– Эротическое шоу «5 минут вне контроля». А именно, вы увидите нон стоп шест марафон – девочки на шестах, мальчики в клетках. Весь вечер с вами иллюзионист – Michael Ayler. Ведущий – всю ночь МС Володя будет проводить различные розыгрыши со специальными призами от директора. Во время вечеринки возможен отдельный заказ VIP танца.
Суббота. Каждую субботу в клубе проходят fashion шоу «Арт Флюр». Показы модной клубной одежды, эротическое белье, пеньюары.
Воскресенье. Fashion показы, шест марафон, and различные конкурсы. Танцы и эротическое шоу при участии непрофессиональных артистов стриптиза.
В программе hot show нон стоп – эротическое шоу, контактный стриптиз, приват танцы, топлесс официантки. Цены в баре приятно улыбнутся. Попробуйте новый эротический коктейль, повышающий потенцию. Возможен предварительный заказ столиков. На заказ свыше пяти человек – скидка! Вход – 150 р., жесткий фейс-контроль. Подробности по телефону: 925-56-29
Специальные предложения клуба «After Dark»!
С 15-го марта наш клуб открывает серию вечеринок под названием «Мальчишник». Вас ждут лучшие девочки Москвы, плюс уютный интерьер, удобные мягкие диваны, VIP-кабинеты. К тому же, у вас есть уникальная возможность оказаться в компании моделей.
Среда, Четверг, Воскресенье– каждый третий напиток бесплатно! Плюс бесплатный вход для обладателей VIP-карты.
При входе в клуб дресс-код обязателен, то есть, никакой спортивной одежды. Клуб «After Dark» для серьезных людей, которые приходят отдохнуть и расслабиться. Если вы подходите под приведенное описание, и у вас соответствующий имидж, то у вас есть шанс попасть в клуб бесплатно, и к тому же получить бесплатный напиток.
Срочно! Объявляется кастинг девушек для участия в новом шоу «Мальчишник». Если вы привлекательны и обаятельны, и к тому же неплохо двигаетесь, то немедленно звоните, и записывайтесь на просмотр. И не забудьте сказать, что вы – посетительница клуба. Кастинг продлится всего несколько недель.
Контактные телефоны: (495)271-19-15 и (495)928-03-98
Вход только по клубной карте или по приглашению.
Но это – афиша. Действительность была несколько иной.
Думала, не буду про все это писать, но потом не выдержала – решила, что надо.
Когда я вошла, то там уже выступал какой-то фокусник. В тот момент он «распиливал» совершенно голую ассистентку. Следующим, был парадирующий известных певиц трансвестит, публика встретила его одобрительными возгласами и аплодисментами. Коленки у меня уже не дрожали, и волна адреналина в моем теле будоражила. Вообще, этот клуб – еще то местечко. Здесь можно встретить кого угодно – гомо– и бисексуалов, трансвеститов, транссексуалов и, естественно, натуралов. Места мало, стены содрогаются от грохота музыки. Народ кругом в полном отпаде – дышать трудно, в воздухе смешался запах пота, пива и марихуаны. По углам, как крысы, забились дядечки постарше и посолидней, а в середине передовая молодежь двигает своими телами, стараясь делать это в такт музыке. Мальчики с мальчиками. Девочки с девочками. Пары, где пол разобрать сложно, а иногда и невозможно...
К этому времени началось «эротическое шоу». На первое подали молоденьких полуголых девиц. Те прошлись по подиуму, снимая с себя остатки одежды, и, виляя аппетитными ягодицами, стали крутиться вокруг шестов. Несколько раз они повторяли свой номер, посылая в зал воздушные поцелуи, в последний раз из зала уже стали раздаваться отдельные свистки – девушки устали и у меня вызывали только сожаление. Наконец они ушли. Далее на подиум выставили клетку, и в нее вскочила пара парней в одних, мягко выражаясь, плавках (две полоски черной кожи на причинных местах) и начала изображать половой акт.
Блин, это ж кошмар какой-то! Потом все продолжалось в том же духе. Теснотища, танцевать негде, стриптизом на фиг затравили – все же в меру должно быть. Я осмотрела в главном зале все, что хотела, и пошла в Желтый бар. Цены в баре – запредельные, а сервис просто отвратителен – голая по пояс барменша, ну абсолютно некомпетентна! Постоянно проливала на себя пиво, обслуживала одного человека по десять минут! И еще. Когда кто-то рядом со мной разбил стакан, так она, словно фурия, подлетела ко мне и начала в прямом смысле пытать – кто его разбил? Почему я не видела и не слышала этого? Она в буквальном смысле слова наезжала на меня, будто стакан раскокала именно я, хотя у меня в руке была кружка. Как же она хотела навесить на меня чужую вину! До чрезвычайности неадекватная и неуравновешенная тетка. Ей бы в психушке отдыхать, а не пиво в баре разносить!
Почувствовав наступающие позывы, я заковыляла в сторону туалета.
В сортире, несмотря на исписанные стены, – не воняло. Надписи самые разнообразные. Чьи-то имена с телефонами, неприличные рисунки и фразы типа: Sergey Tumov – he'll fuck anything on two legs!» [7]в полстены. На стильной раковине сидел вертлявый мужик и подкрашивал себе брови. Туалет вроде женский… странно. Вхожу в свободный отсек – мне уже приспичило, и я особо не разбирала, в какую именно кабинку мне идти. Но тут из-за пластиковой перегородки до меня доносится женское хихиканье и мужской голос:
– Слушай, ну если так нельзя, так, может, вот так сделаем...
– У-у-у, умничка ты моя! О-о-о-о-х! О-о-о… Ой, не могу!
Причмокивания заглушает яростный стук в соседнюю дверь.
– What the fuck [8]? Ну, кого там несет-то? Занято тут, занято!
– Открой, это я, – звучит еще чей-то голос.
– Ты? Да какого черта? Здесь и двоим-то тесно.
– Давай-давай, открывай…
Послышался скрежет защелки, а затем и скрип двери.
– Муся, Мусенька! Я тоже так хочу!
Разговор переходит на шепот, а затем вовсе смолкает. На фоне приглушенного рева зала до меня из соседней кабинки доносились лишь приглушенные охающие и чмокающие звуки. Тут я опомнилась – моим джинсам грозила смертельная опасность – они вот-вот должны были упасть на зассанный пол. События происходили так быстро, а фантазия разыгралась так сильно, что я чуть не позабыла натянуть на себя штаны. Пора уже было валить отсюда.
Оставив пылкую тройку, я пошла вниз, учиться играть на бильярде. Забавное это занятие, скажу я вам. Во-первых, оказалось, что я не могу сильно бить по шарам, почему-то боюсь их разбить (интересно будет звучать по-английски!). Во-вторых. Выяснилось, что безумно трудно держать руку с кием, потому как с детства меня учили расслаблять руки для игры на пианино, а здесь требовалось обратное. Еще постоянно задевала кого-нибудь этим кием, (ох, какая незадача!). В-третьих, я поняла, что больше всего мне нравится катание шаров по поверхности стола руками. В-четвертых, мне это все очень приятно – игра такая тихая, красивая… Правда, если не считать пьяных и приставучих дядек за соседним столом, один из которых, очень удачно, оказался охранником, работавшим в день убийства. Мужик здоровый как шкаф, а на внутренней стороне предплечья я заметила у него татуировку – странный знак, похожий не то на паука, не то просто оригинальный узор…
Все, больше мне тут делать нечего, я выяснила, что могла выяснить, из-за чего и проторчала в этом гребаном клубе до глубокой ночи.
Противный стал клуб, гнусный и гадкий. Ну а дресс-код тут – так это ва-аще финиш! «Дресс-код обязателен»! Заметьте – не сказано какой!
11
В последнее время у меня возникает ощущение, что я взращиваю вокруг себя пустоту. Отгораживаюсь от всех и запираюсь в собственном коконе. Причем я не хочу замыкаться на себе – да и не выйдет, как ни крути. Парадокс. Ощущение вокруг меня локального дестроя, который я сама же и создаю. Но, черт побери, это – не тот дестрой! Некоторое время у меня было ощущение, что я живу из последних сил – зима, авитаминоз, нехватка солнца, все дела. А в последние дни мною овладел великий пофигизм и глобальная лень. Не физическая, а душевная. Я не могу смотреть новые фильмы – но смотрю. Не хочу встречаться с большим количеством народу, хотя я все равно встречаюсь и знаю, что это весьма примечательный народ и других таких людей, может, и нет. И, скорее всего, не будет. Я могу только читать, желательно на диване у себя дома.
Не отстает мысль, что когда-то в партии моей замечательной игры «Life & Magic» сработал сейв. И сейчас меня просто откинуло к нему. Но я никак не могу понять, что же это был за момент и куда сейчас мне идти. Я в ступоре и в сомнениях. Витязь в тумане на распутье, е-мое!
А вообще-то, я хочу лета. Устала я от зимы. Лета мне, лета! Карету и безработу. Зима – это вещь в себе, холодность и спокойствие. Слегка мрачноватое спокойствие. Красиво и местами приятно, но не хочу. Хочу лета! Буду летом не работать! Ни фига делать не буду. Буду все дни и ночи напролет читать, на мотоцикле гонять и фигней страдать. Благодать! Что еще надо для счастья?
От детства осталась память и немного восприятия.
В детстве жизнь подчиняется своим, невзрослым законам. Любимые сказочные герои так же реальны и материальны, как мама и папа, бабушка и дедушка. Просто сказочные персонажи живут где-то очень далеко, «за лесами, за морями...». Хотя иногда «подтягиваются» поближе к маленьким любителям сказок. Вот, например, в комнате одной моей знакомой поселился медвежонок Вини-Пух. Причем устроил свой домик прямо во встроенном шкафу. Кому-то, конечно, может показаться, что раскидистый дуб плосковат, что ромашки пахнут краской, а листочки не желтеют и не опадают. Значит, этот кто-то наверняка слишком взрослый и скучный для настоящей игры. В сказку может войти лишь ребенок, а посторонним вход воспрещен.
Настроение: сказочное. Чем дальше – тем страньше.
Антропологический институт Российской Академии наук (АИН РАН), вернее, основная его часть, располагался в здании Президиума Российской Академии наук, из-за некоторых особенностей архитектурного решения, носящего в народе сказочное имя – «Золотые Мозги». Там есть шикарные залы, которые работают как ресторан, и посторонним туда, как в сказку, вход воспрещен. Без пропуска проходят только крутые, блатные дядьки и проститутки.
Пригодилось поддельное удостоверение корреспондента несуществующей питерской газеты «Информация Санкт-Петербурга». Небольшие формальности, предварительные звонки, заказ пропуска, и вот я нахожусь в лаборатории Антропологической реконструкции АИН РАН. На полках стоят рядами известные по школьным учебникам скульптурные портреты – Иван IV и Тамерлан, Ярослав Мудрый и безымянная славянка из Звенигорода... Именно эти портреты казались нам живее всех живых и достовернее всех прочих в довольно нудных учебниках истории, посреди дурацких рисунков, дат и таблиц. На полке у бюста Ярослава Мудрого сидит рыжий таракан и попеременно пошевеливает своими длинными тонкими антеннами. Когда-то эту лабораторию создал известный на весь мир антрополог. Сегодня ею руководит Татьяна Семеновна Батурина.
– Можно? Здравствуйте! Я звонила, это по поводу статьи.
– Здравствуйте. Заходите, располагайтесь. Так вы что, ради беседы со мной приехали из Петербурга?
– Простите меня, но нет. Я – москвичка. У нас в Москве свой корпункт…
По моей легенде, я пишу статью о русских антропологах двадцатого века. Я, как мне думается, хорошо умею подражать манере не слишком умных и осведомленных журналистов. Сначала несколько ни к чему не обязывающих слов, потом я включаю диктофон и «перехожу к делу».
– …Татьяна Семеновна, ваша лаборатория известна во всем мире. А как она возникла?
– Да, действительно, сегодня о нашей лаборатории знают практически во всем мире. Но, как это ни печально, чаще всего благодаря очень известному фильму – «Gorky Park» (Парк Горького), снятого по одноименному роману Мартина Круза Смита. Фильм вышел в восемьдесят третьем году и наделал тогда много шума. Больше, чем хотелось бы. Фильм-то получился плохой.
– А почему вы так строги?
– А вы как думаете? Наш Институт в фильме, да и в романе тоже, показан просто омерзительно, однако с нашими работами в области криминалистики уже тогда мы были впереди всех. Наша методика уникальна. А разрабатываться она начала в тридцатые годы прошлого века. На первых этапах высказывалось много гипотез и предположений, которые потом очень достойно обосновывались на большом антропологическом материале. Первую реконструкцию наш основатель сделал где-то в конце двадцатых годов, а уже сама лаборатория была организована в пятидесятые годы в Институте этнографии – теперь это наш Институт. Наш основатель оставил много трудов, и у него очень глубоко разработанная методика. Первые сотрудники и стали его первыми учениками. Ему принадлежат основные наработки, которые потом уточнялись и дополнялись уже на базе современных методов и подходов – при помощи ультразвуковой эхолокации, стереофотографии, томографии. Мы уже давно отошли от анатомического материала. У нас теперь есть новые приемы, довольно простые, но дающие хороший результат. Мы имеем дело только с живыми людьми и исследуем разнообразные антропологические типы. Когда человек умирает, у него клетки тканей меняются, меняется внутриклеточное давление, лицо сразу оплывает. Поэтому при измерениях на трупах ошибки неизбежны.
– Татьяна Семеновна, первый вопрос, который появляется у любого свежего человека – насколько подлинно то, что вы создаете?
– Вы знаете, а этот вопрос мне задают почти всегда. Дело в том, что в нашей лаборатории разработана особая методика антропометрии живого лица. Нами изучено множество людей – свыше нескольких тысяч представителей различных рас. Такой материал позволяет нам выявить определенные закономерности взаимоотношения толщины мягких тканей лица и соотношения структуры черепа и живого лица, что исключает вероятность ошибки. Есть вещи, которые определяются точно: возраст, пол и раса. Конечно, смешанные типы нам определить сложнее, но мы тогда говорим, что на европеоидном черепе проглядываются такие-то монголоидные черты. Теперь что касается портрета. Нос, глаза – получаются практически точными; рот – очень похожим; а уши – только в главных чертах. Если череп сглажен – не надо заботиться о прическе – человек был лыс. Мы сейчас исследуем именно живых людей и разработали методику определения костных структур на живом лице. Для этого мы отмечаем определенные точки, потом фотографируем лицо с нанесенными метками и измеряем.
– Скажите, а как происходит сам процесс реконструкции?
– Внешне это все выглядит довольно-таки просто. Первое, что мы выясняем, когда берем череп, это возраст и половая принадлежность. Возраст определяется по стертости зубов, по зарастанию черепных и лицевых швов. Для определения пола есть свои признаки: у женщин вертикально построенный лоб, а у мужчин более наклонный; у мужчин более ярко выражены надбровные дуги, а у женщин они сглажены; у мужчин глазницы четырехугольные, а у женщин более округлые. У женщин практически нет затылочного бугра, а у мужчин он резко выражен. Это место прикрепления шейной мускулатуры – у мужчин она более развита. У мужчины нижняя челюсть более широкая, с развернутыми углами и развитым рельефом кости. Ну и так далее.
– А если нужно сделать рисованный портрет?
– Графический? Для того чтобы сделать графическую реконструкцию, мы используем специальный, не очень сложный прибор, с помощью которого обрисовывается контур профиля черепа и получается изображение – один к одному. Дальше в каждой точке откладывается определенная толщина ткани. Очень важно правильно построить нос. Исследования на очень большом материале показали, что носовая вырезка точно отображает форму хрящевой части носа. При помощи регрессионного анализа мы рассчитываем длину рта, ширину носа, высоту уха. По канонам рисования, еще начиная с эпохи Ренессанса, с Леонардо да Винчи, считалось, что высота носа соответствует высоте ушной раковины, но это художественный канон. Сейчас по статистическому материалу при помощи различных приемов просчитывается иначе, и ушная раковина не соответствует высоте носа. Форма верхнего века зависит от формы глазницы, А вот когда мы уже лепим лицо, то нас «ведет» сам череп. Любое изменение формы черепа влияет на изменение реконструируемого лица. Толщина «ткани» накладывается абсолютно определенная. Сначала по черепу делаем реконструкцию из пластилина, потом изготавливаем гипсовые отливки.
– А сколько времени занимает весь процесс? С начала до конца?
– Это от многого зависит. Обычно от трех до нескольких недель.
– Расскажите, пожалуйста, о применении вашей методики в криминалистике, – проникновенно прошу я свою собеседницу.
– С криминалистами мы сотрудничаем уже очень давно. Работаем по заданию прокуратуры, органов внутренних дел, госбезопасности. Восстанавливаем лица неопознанных трупов и неизвестных скелетов. Это позволяет сужать область поиска пропавших. Делаем словесный и графический портрет человека, череп которого нам дают для экспертизы. Словесный портрет уточняет графический, делает акцент на особых приметах, деталях, на которые так просто не обратишь внимания. Например, высота губы. Тем более что свидетель помнит именно живого человека. А фотографии часто искажают: вы чуть-чуть откинете голову, и у вас верхняя часть лица будет короче, чем нижняя. Поэтому наша графическая реконструкция в каком-то смысле точнее фотографии. Это – во-первых. Второе: безусловно, когда перед глазами графический портрет, человек воспринимает его не так, как фотопортрет. Он воспринимает этот портрет эмоционально и может даже сказать, что облик совершенно не похож, а потом задумается, присмотрится – и говорит, что что-то неуловимое есть.
– Какая из последних работ особенно запомнилась?
– У меня недавно был такой случай: мы делали экспертизу по заданию прокуратуры. Нам принесли череп, слепленный из глины, какой пользуются скульпторы. Так вот, нас попросили определить, насколько он анатомически точен, и человеку какого типа мог бы принадлежать.
– А как они объяснили вам столь странную экспертизу?
– Никак. Да это и не наше дело. Но мы свою работу выполнили – заключение дали. У нас ведь с ними договор.
– А портрет вы не делали?
– Нас об этом не просили, но графический портрет мы все-таки сделали. Так, на всякий случай.
– Но это же дополнительная работа, – удивилась я.
– Да, но я поручила эту работу своему аспиранту, – улыбнулась Батурина. – Лишняя практика не повредит, знаете ли.
– А все-таки, насколько велик в этой работе элемент личного взгляда? Привносите ли вы какой-то характер? Настроение?
– Мы стараемся все делать стандартно, потому что для нас главное – сделать акцент на антропологическом типе. Поэтому мы работаем нейтрально и без эмоций. А чтобы изобразить эмоции и сделать реконструкцию более выразительной, нам надо изменять морфологическую структуру. Художники обычно делают большие глаза, чтобы сделать более эмоциональный портрет, нос чуть-чуть подправляют... Мы же не можем себе этого позволить. У нас все четко, определенно – структура черепа, его индивидуальность. Исходя из характеристик данного черепа, мы можем сделать только данное лицо. На монголоидном черепе мы никогда не сделаем европеоида, он у нас просто не получится. Мы должны исходить из основы, а основа у нас – череп.
– Только точная наука?
– Вот именно!
– Татьяна Семеновна, а не покажете ту реконструкцию, с глиняного черепа?
– Зачем она вам?
– Я бы хотела, чтобы вы подарили мне ксерокопию работы вашей лаборатории. На память, для себя. А поскольку это было вроде бы внеплановое мероприятие, то, может быть…
– Ну, не знаю… Это было задание прокуратуры.
– А они просили вас держать в тайне итоги именно этой работы?
– Нет, не просили. Хорошо, но – только одно условие – нигде не публиковать. Это – исключительно лично для вас. Обещаете?
– Обещаю. Спасибо! – я аккуратно убрала портрет в папку. – Татьяна Семеновна, а что в вашей работе самое интересное? Какой-то азарт в ней есть, или одна только строгая наука?
– Азарт? Есть немного. Ведь появляется лицо, которое уже не существует! Это же всегда очень интересно.
– А почему ваш Центр остается единственным в мире? Возможен ли переход на компьютерные методы реконструкции? Ведь современная техника это уже позволяет.
– Сегодня в мире существует только одна школа антропологической реконструкции – наша школа. Швейцарцы, например, берут нашу методику и на ее основе пытаются проводить дальнейшие исследования. Еще в Европе пытаются делать и компьютерную реконструкцию. Компьютерная программа «Skull Maker», разрабатываемая сотрудниками Института Макса Планка (это – Max Planck Institute for Computer Science) как раз и призвана решить данную проблему. Работа «Skull Maker’а» состоит из трех этапов: на первом – сканируются найденные останки, и на основании этой информации строится трехмерная модель черепа. Далее автоматически вычисляется толщина подкожных тканей и определяется их тип. Наконец, на третьем, заключительном этапе путем моделирования сокращений двух с половиной десятков мышц виртуальному лицу придается то или иное выражение. По словам создателей программы, разработанный ими алгоритм позволяет не только существенно повысить точность воспроизведения облика умершего, но и значительно сократить время, затрачиваемое на реконструкцию.
– Так это же замечательно!
– Да, но вот в чем проблема. Мы же восстанавливаем индивидуальное лицо, то есть, в сущности, у нас получается портретное сходство, потому что череп у каждого человека индивидуален. Как мы все разные, так же и черепа совсем разные. И чтобы достичь этого эффекта при компьютерной реконструкции, надо ввести в компьютер индивидуальный череп. А что сделали европейцы? Они ввели усредненный череп. Он объемный, с ним можно работать. Но форму черепа, некоторую изменчивость поверхности и форму тех или иных элементов им не удается индивидуализировать. Они только расширяют или уменьшают глазницы, увеличивают или уменьшают нос, меняют высоту носа. Но сделать индивидуальное лицо на этом компьютерном черепе вы не сможете – нужна программа, которая бы менялась при вводе конкретного черепа, или каждый раз каждый череп надо «загонять» в программу. Надо создать программу, заменяющую «ручную» реконструкцию. Так что принципиальная возможность есть, но осуществить ее пока что не удается. Я удовлетворила ваше любопытство? Когда напишете свою статью, то прежде чем публиковать, обязательно покажите ее мне.
– Само собой… И последний вопрос. Если бы я захотела легально купить человеческий череп. Как это можно осуществить?
– Скульптурную модель можно заказать в нашей лаборатории, и это сравнительно недорого. Пластмассовые муляжи продаются для учебных заведений. Для них же делают пособия и препараты. Но в частное владение настоящий череп вы законно нигде не купите. Я, во всяком случае, ничего об этом не знаю.
– А есть место, где много настоящих, всем доступных костей? – задаю я внеплановый, но такой важный для меня вопрос.
– А почему вы спросили?
– Просто женское любопытство.
– Нет, что вы, таких мест уже нет… заброшенные захоронения и те подпадают под охрану закона... Хотя, постойте. В Донецке, при мединституте, еще до Второй Мировой войны, говорят, был антропологический музей с колоссальными фондами. Слышала, правда, что он сгорел в период оккупации, но, может, не весь сгорел, не полностью…
– Кажется, у меня уже все. Большое вам спасибо, и простите меня за отнятое у вас время. До свидания, я вам позвоню, когда текст будет готов.
12
Антрополог, впервые заподозривший Петерсона в каких-то темных делах, оказался типичным «советским» интеллигентом. Из тех, кого именуют «ботаник» и как-то не особенно принимают всерьез. Как я узнала еще раньше, именно он обвинил Петерсона в том, что тот использует в своей работе настоящие человеческие черепа.
Сначала этот специалист вообще отказался со мной разговаривать. Я долго и нудно с ним переписывалась через Интернет, потом он дал свой телефонный номер, наконец, согласился на личную встречу. Но потом, когда он узнал, что эта беседа «не под протокол», а просто беседа, что я не представитель власти и наш разговор ни к чему его не обяжет, то со скрипом согласился. Правда, взял с меня честное слово, что имя его нигде не будет упомянуто. Странный человек – верит слову журналиста – я продолжала представляться сотрудником петербургской газеты.
С самого начала беседу вела я, и на первых парах слова из него приходилось буквально выдавливать, как раба по капле. Но потом, когда мы с ним немного выпили, мой собеседник немного разговорился.
– …Насколько я знаю, компьютерная реконструкция по черепу наименее достоверна.
– Кто это вам сказал? – удивился мой собеседник.
– Неважно кто, но источник авторитетный и достоверный, поверьте мне.
– Вероятно, у вашего источника немного устарелые сведения. В этом году сотрудники немецкого Института компьютерных технологий закончили разработку программы, которая поможет судебным художникам быстро восстанавливать внешний облик умерших по их черепам.
– Как я знаю, подобная работа занимает до нескольких недель, и результат не всегда удачен. Да и лишенные какого-либо выражения лица оказываются практически неузнаваемыми.
– Вы правы. Но компьютерная программа многократно ускоряет весь этот процесс. Сначала сканируется череп и создается его объемная модель. Затем автоматически вычисляется толщина покрова плоти на черепе, в соответствии с расовой принадлежностью и полом умершего. Самое же трудное при реконструкции лица, как вы уже правильно заметили, это воссоздать мимику. Для этого программа уже имеет некую усредненную голову с целью имитации работы лицевой мускулатуры, отвечающей за мимику. Характеристики такой усредненной эмоциональной головы сопоставляются с характеристиками реконструированного лица, так что получается не просто статичный малоузнаваемый портрет, а нечто более живое. Пробный вариант этой программы доступен в Интернете, я его скачал и проверил несколько медных черепов. Это не просто отливки, это копии настоящих.
– А почему вы так решили?
– Понимаете, все черепа в работах Петерсона – разные, с индивидуальными особенностями.
– Может, он такой мастер, – возразила я.
– Да? И этот мастер воспроизводит патологические изменения? Искривление носовой перегородки, например, или асимметрию челюсти, вызванную остеомиелитом?
– Но ведь он признал, что купил несколько черепов вполне законно.
– Не знаю уж, насколько законно можно приобретать человеческие останки, но он не отрицает, что где-то купил только десять черепов. А я насчитал в его работах триста пятьдесят восемь. Разных.
– Сколько? – поразилась я.
– Вы слышали. И это только те, изображения которых я смог достать и за которые я достоверно могу поручиться. Вы знаете, сколько у него вообще работ подобного жанра?
– Что-то около пятисот, – заявляю я наобум.
– По официальным данным, на начало этого года – тысяча сто сорок три. Это только те, где присутствует «черепная тематика». Это, каким мастером надо быть, чтобы изготовить такое количество? Ведь у него нет помощников, он один работает в своей мастерской.
– Один-два черепа в день…
– А «Трон Танатоса»? Там я насчитал тридцать шесть черепов, шесть позвоночников и кучу других человеческих костей. Кроме этого у Петерсона есть несколько более скромных работ, где присутствуют два, три и больше черепов. Это при том, что он много разъезжает – то он во Франции, то в Америке, то отдыхает где-то.
– Что же вы об этом обо всем не сообщили куда следует?
– Почему? Я заявил. Но мне вполне популярно объяснили, что я ничего не смыслю в творческой работе и лезу не в свое дело. Я стал упорствовать, меня по надуманному предлогу уволили с работы – не помогло. После этого кто-то поджег мою дверь, но я не понял. Потом кто-то изуродовал мне машину, я опять не замолчал. И тогда меня так избили, что с тех пор я хромаю и хожу с тростью. Теперь я уже помалкиваю. И с вами я разговариваю только на тех условиях, что вы на меня не будете ссылаться. От своих слов я все равно откажусь. Я – не свидетель.
– Вы потратили много времени и провернули большую работу. Зачем это вам? Что вы имеете против скульптора?
– А вот это, простите, уже мое личное дело.
– Ладно, пока оставим. А где можно посмотреть на работы Петерсона?
– У меня была большая подборка фотографий. Но недавно мой компьютер испортился, все стерлось. А так – есть альбомы, каталоги выставок, еще можете посмотреть в Интернете. Да, совсем забыл, его работы, вернее, копии, в качестве украшения имеются в магазине «Экстрим-Экспресс».
– А где можно купить черепа?
– Вы имеете в виду – настоящие человеческие черепа? Не знаю, но только не на кладбище. Сейчас за это сажают. Есть, правда, еще и «черный рынок», где продается все. Можно – у «черных копателей». Попробуйте в анатомичке… Но это – все не то. Только время впустую потеряете.
В субботу в середине дня я уже была в магазине с дурацким названием – «Экстрим-Экспресс». Огромный магазин, в котором продается все для спорта, туризма и активного отдыха. На третьем этаже в коридоре по стенам развешаны очень оригинальные картины, и я в них сразу узнала работы Петерсона, которые мне, впрочем, так толком и не удалось достаточно хорошо рассмотреть. Страшная жуть. Куча интересных штуковин, которые я могла бы разглядывать целый день, если бы меня оттуда не выставили продавцы.
