Текст книги "Операция "Изольда""

Автор книги: Александр Лидин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Там, медитируя, я при помощи Ктулху вселялся в тела мертвых, находящихся на другой стороне земного шара. Мой ученик нуждался в помощи. Он точно так же, как и я, был маленьким винтиком в гигантском замысле Ктулху, суть которого не мог постичь ни один смертный. Это лишь внешне все выглядело просто. К примеру, Ктулху хотел, чтобы ни одна из стран верхнего мира не смогла вступить в контакт с обитателями Внутреннего мира Земли. Но какие причины скрывались за этим желанием? Почему вышло так, что Могущественное Божество, которое могло гасить звезды, обратило внимание и уделило часть своего времени судьбам таких мелких созданий, как люди?

Или смысл был в том, чтобы научить меня заклятиям «дальней связи»? Не знаю. Тем не менее я, выполнив все, что от меня требовалось, выучил новый трюк – я мог моментально на какое-то, скажем честно, весьма недолгое время вселяться в мертвых.

Это был первый шаг к нашему побегу.

В один из вечеров, уединившись в одном из залов библиотеки, я повторил ритуал, стараясь найти кого-нибудь поближе к Санкт-Петербургу (не могу называть этот город Ленинградом, язык не поворачивается), и перенесся в снежный лес. Меня, а точнее, человека, тело которого я использовал, только что убили, но боль уже ушла. Осталось лишь тупое оцепенение.

Странные ощущения испытываешь, когда входишь в чужое тело, – словно примеряешь огромную шубу с чужого плеча. А хозяин все еще здесь, беспомощный комок сознания, отключенный от рук и ног, травмированный собственной смертью, беспомощный, как младенец. Там, в зале Ктулху, я всего этого не чувствовал. Меня закрывала от всего этого тонкая пленка сна. А здесь все было выставлено напоказ – никаких недомолвок. В первый момент я вздрогнул всем телом, потом попробовал пошевелить руками и ногами. Тело повиновалось мне. Потом я осторожно открыл глаза. Я лежал в сугробе, в пропитанной кровью шинели – меня сначала подстрелили, а потом закололи штыками. Мои убийцы – двое в шапках-ушанках и длиннополых шинелях – стояли ко мне спиной.

Я лежал и чувствовал, как во мне нарастает гнев. Это был не мой гнев, а того, прежнего обладателя тела. Он ушел на войну добровольцем, он защищал свою страну, а враги пришли и убили его, и он ничего не мог с этим поделать, потому что врагов было много, много больше, чем жителей его крошечной страны. Как он их ненавидел! Он хотел отомстить своим убийцам. Ведь где-то там, в далеком северном городе, у него остались жена и дочь… Обычная печальная история.

Подумав, я решил ему не мешать. Он считал свое дело правым, и пусть это будет на его совести, я же после всего буду уверен, что в нужный момент смогу сделать то, что будет необходимо… Я лишь позволил ему использовать мою силу, чтобы управлять мертвым телом. И сразу же мне стало много удобнее, словно невидимый портной после предварительной примерки подогнал под меня новый костюм, исправив все ошибки закройщика.

Осторожно двигая рукой, мой мертвец потянулся к винтовке, которая валялась рядом с ним в снегу. Но нет, одернул я его. Винтовка не поможет, затвор наверняка забило снегом, и патрон переклинит. Тогда я вспомнил про «вальтер» в кобуре на поясе.

Расстегнуть кобуру оказалось задачей не из легких, так как пальцы на морозе уже начали неметь. Пройдет еще каких-нибудь полчаса, и мне не удастся согнуть пальцы мертвеца даже с помощью силы Ктулху.

Медленно я взялся пальцами за рукоять «вальтера», щелкнул предохранитель. Мои убийцы разом обернулись, уставились на меня. Но я лежал неподвижно. Только сейчас я понял, что это красноармейцы – выходит, русские и мои соотечественники. Я попытался остановить хозяина тела. Какое-то время мы боролись. Я возражал против новых смертей, но убитый обрушил на меня поток картин – ужасов войны, которую развязали мои соотечественники… и да простит меня Бог за малодушие… я сдался, пустил дело на самотек. Какое-то время они смотрели на меня, потом один из них затянулся папиросой, и они, отвернувшись, продолжили разговор.

Я достал пистолет, прицелился и выстрелил. Один из солдат упал, второй начал медленно поворачиваться ко мне. Тем временем я попытался подняться из снега. Пришлось потрудиться – снег был мягким, и руки утопали в нем, не давая опоры.

Когда же мне все-таки удалось подняться, красноармеец все еще стоял на том же самом месте. Он стоял вполоборота, рот у него был широко открыт, а глаза выпучены, словно кто-то со всего маха врезал ему между ног.

Какое-то время мы застыли, рассматривая друг друга. Я уже хотел было поднять руку и выстрелить, но пистолет забило снегом. Я отшвырнул его в сторону и, сделав шаг вперед, схватился за рукоять револьвера, который был заткнут за пояс красноармейца. Выдернув револьвер, я разрядил весь барабан ему в живот, а он покорно стоял и ждал, словно телок, готовящийся к закланию.

А потом, не дожидаясь развязки, я покинул тело мертвого финна…

С тех пор я часто пользовался новой способностью. Отыскав один из моргов в Париже, где постоянно было включено радио, я стал слушать передачи, получая пусть однобокую, но все же более или менее достоверную информацию о том, что происходит во внешнем мире.

И еще в те дни меня очень заботила судьба Василия. То, что он отправился в Гоцлар, меня сильно тревожило. Вспоминая собственную попытку отыскать этот таинственный город, я до сих пор просыпаюсь в кошмарных снах. Я отлично помню безумную атаку дикарей-каннибалов, которую не могли остановить армейские пулеметы… Нужно было чем-то помочь Василию. Но чем? В тех смутных снах, что видел я в обители Великого Спящего, я общался с Василием, это несомненно. И все же… И тогда я вспомнил про один давний должок. Несколько дней я скользил между мертвыми, перескакивая с одного тела в другое, пытаясь найти того, кто был должен мне. Наконец мне повезло. Я очнулся в пустыне. Где-то в вышине завывал ветер. Солнце только что спряталось за горизонт – от него в небе осталась лишь узкая полоска малинового заката. Уже стало холодать, но я был в мертвом теле, я чувствовал холод, но не боялся его. Тело, в которое я мысленно перенесся, было еще теплым и легко повиновалось моим приказам. Чуть приподняв голову, я огляделся. Вокруг меня на песке покоились останки каравана – мертвые верблюды, кони и люди. Они лежали в беспорядке, судя по всему, неожиданно застигнутые неведомой смертью. А над ними возвышалось странное создание, отчасти напоминающее дерево, только вместо ветвей у него были щупальца и к толстому длинному стволу были словно приклеены кожистые крылья.

Я встал, отряхнул песок со своего полосатого халата и подошел к странному созданию, которое в данный момент обедало задней частью одного из верблюдов. Разрывая тело несчастного животного огромными нижними щупальцами-корнями, оно пожирало плоть с помощью зубастых ртов, которыми заканчивалось каждое из верхних – тонких щупалец.

– Рад приветствовать старого знакомого, – обратился я к чудовищу.

–  И тебе не хворать, – прозвучало у меня в голове. На самом деле ментальный посыл твари звучал по-иному, но мысли чудовища в моем мозгу приобрели наиболее близкое по смыслу звучание.

– Смотрю, ты все разбойничаешь?

–  Я питаюсь, а ты пытаешься мне помешать. К тому же, заняв оболочку части моего ужина, ты тем самым уменьшил количество пищи…

– Прекрати. Я прекрасно знаю, что тут достаточно мяса для тебя. К тому же ты не любишь человечину.

–  Что да, то да, – согласился Старец. – С тех пор, как мои предки создали вас, от вас одни неприятности.

– Ну почему же…

–  Вы живете неправильно, вы не соблюдаете элементарных норм морали.

– Кто бы говорил о морали!

–  Да ладно, – Старец взмахнул несколькими щупальцами, словно человек, желающий от меня отмахнуться. – Для вас мы – боги, мы создали вас как разумную рабочую силу, в отличие от безмозглых шогготов. Мы подарили вам заповеди жизни и священные книги, согласно которым ваша жизнь должна была протекать в мире и грехобоязни. А что вышло? Вы исказили и переврали все, что можно, а теперь живете, руководствуясь лживыми нормами морали.

– Ты всех-то под одну гребенку не чеши! – возмутился я. – Девяносто девять процентов человечества живут по навязанной вами библейской морали…

–  Чепуха! – перебил меня Старец. – Вы даже Библию умудрились переврать… Впрочем, подозреваю, что ты явился не за этим, ты перебрался через половину мира и влез в чужое тело вовсе не за тем, чтобы поинтересоваться моим здоровьем или побеседовать о сути христианской морали… Как я подозреваю, ты пришел за третьим желанием…

В свое время, в далеком девятьсот пятом, после возвращения из неудачного похода на Гоцлар я в приступе праведного гнева освободил Старца, который долгие столетия томился в старом подземелье под одной из церквей Пржевальска. Старец пообещал исполнить три моих желания, но тогда исполнил только два.

– Что ты знаешь о Гоцларе?

Старец «хмыкнул».

–  Много больше, чем ты можешь себе представить.

– Сейчас, насколько мне известно, очередная группа авантюристов хочет проникнуть в запретный город…

–  Именно в город?

– Не перебивай. У меня не так много сил… Среди этих авантюристов мой ученик – Василий Кузьмин. Ты должен найти его и сделать так, чтобы он остался жив.

–  Это…

– Это мое последнее желание. Ты должен постараться сделать так, чтобы этот человек остался в живых.

–  Вот еще… Никогда еще…

– Ты обещал!

–  Хорошо, – вздохнул Старец и вновь принялся за еду – зрелище малоприятное.

Я отвернулся и какое-то время стоял, созерцая закат…

Еще пару раз навестил я наших полярников. Они, в отличие от меня, скучали страшно, и когда я предложил им бежать из Р'льеха, они очень обрадовались. Дома ждали их родные и близкие… Но с самого начала я не собирался везти их в Россию. Для всего мира, согласно рассказу Василия, мы были мертвы. И если бы мы появились, неожиданно «воскреснув из мертвых», слова Василия и его положение в ГУГБ тут же оказались бы под угрозой. Конечно, я мог бы придумать правдоподобную историю каждому, но все равно кто-то проговорился бы. А оставлять их в Р'льехе было бы более чем неразумно. Я отлично знал, что слуги Ктулху сотворят с этими людьми, и тем не менее, я долго ломал голову, как выйти из создавшейся ситуации… Однако никакого приемлемого решения так и не нашел.

В итоге мне ничего не оставалось, как действовать по заранее приготовленному плану. Но вначале нужно было подготовить основной путь отступления. Мы находились где-то в южной части Тихого океана. Даже если мы захватим одну из лодок слуг Ктулху и поднимемся на поверхность, до ближайшей земли на этой лодке не добраться. Следовательно, необходимо было вызвать кого-то, кто смог бы доставить нас в Европу или Америку. Но к кому обратиться за помощью? К коммунистам? Нет, кроме застенков НКВД, перспектив я не видел. Даже если нас спасут, даже если нам поверят, нас все равно вынуждены будут пропустить через аппарат советской мясорубки. К тому же Василий окажется под ударом. Ведь выйдет так, что он обманул свое начальство, сообщив о нашей гибели.

Но кто мне мог помочь? Кто-то из моряков «Новой Швабии». И он должен был не просто помочь мне, он должен был прийти на своей субмарине в нужное место в нужный час. Как это устроить? Я долго ломал над этим голову, а потом совершенно случайно во время вечерней медитации, ментально скользя в толще океана, я натолкнулся на субмарину, терпящую бедствие.

К сожалению, я не обладаю телепатическими способностями (если только в процесс не вмешивается сам Ктулху), и никогда ничего похожего у меня не было, но, проводя обряд некромантии, можно скользить разумом по необъятным просторам нашей планеты, ощущая лишь опорные точки – мертвые и еще не разложившиеся тела. Возьмите гладкую доску, сделайте в ней несколько неглубоких ямочек, раскрасьте их в разные цвета и дайте слепому. Тот на ощупь сможет найти все ямочки, определить, в какой части доски ямочка, но не сможет сказать, какого она цвета. Вот так же и я…

Это была обычная C–VII, но сильно побитая – мятая надстройка, носовое орудие, превращенное в груду металла… Но самое главное, лодка не могла всплыть, заклинило рули. Внутри в ядовитых парах от разбитых кислотных батарей боролся за жизнь остаток экипажа, среди которого в любой момент мог вспыхнуть бунт: матросы были готовы попытаться спастись, покинув лодку через трубы торпедного аппарата, тем более, что глубина была не такой уж и большой – метров двадцать пять – тридцать.

Выждав, пока капитан останется один, я осторожно вошел в тело одного из мертвых матросов. Душа, сознание – называйте это как хотите, давно покинуло это тело – от страшного удара ребра моряка треснули и один из осколков пробил сердце. Так что мне стоило большого труда овладеть руками и ногами мертвого. Это словно ворочать несмазанные рычаги гигантской машины. Из-за этого все мои движения (а точнее, тела, которое я захватил) были порывистыми, неуклюжими. Мне очень сложно было рассчитать точную силу воздействия на тот или иной мускул, чтобы совершить правильное движение.

Первое, что я сделал, это, потянувшись, сел. Белая простыня сползла с лица, и я увидел, что рядом со мной лежат еще два трупа, лица которых закрыты. В дальнем углу суетился капитан, пытаясь наладить какой-то клапан. В фуражке и пропитанной потом исподней рубахе он выглядел, скорее, старым матросом, а не офицером одного из самых могущественных флотов Земли. Видимо, он услышал шорох или заметил что-то краем глаза, потому что повернулся, уставился на меня, и лицо его вытянулось от удивления.

– Ульрих? Но док сказал, что ты мертв.

– Мертв, – кивнул я. Лучше сразу расставить точки над «i», чем неожиданно напугать человека, когда он уже начнет тебе отчасти доверять. Вот тогда на вас могут обидеться, и можно разом все потерять.

Я увидел, как лицо капитана меняет цвет. Из землистого становится белым, как снег.

– Вот и славно, – продолжал я, с трудом выговаривая каждое слово. – Вижу, мы поняли друг друга.

– Но ты умер, как ты можешь говорить?

Только тут я заметил, что капитан вслепую шарит вдоль стены, пытаясь отыскать хоть какое-то оружие. Присутствие живого мертвеца явно было ему не по вкусу.

– Перестаньте дурить. Я пока на вашей стороне. Если станете вести себя правильно, то я спасу вас и тех из вашей команды, у кого достаточно здравого смысла.

– ?..

– А взамен я попрошу вас об одном одолжении.

– Ты хочешь забрать мою душу?

– Какая ерунда. Я не дьявол, к тому же я не уверен, что он вообще существует, точно так же, как душа.

– И все же, что тебе от меня надо?

– Я спасу вас, а в обмен вы пообещаете, что в указанное время будете на своей лодке в указанном месте и подберете двух человек, а потом доставите их в Германию или одну из стран Европы, что ныне находится под протекторатом Третьего рейха.

– И там не будет засады союзников?

– Если бы я хотел просто убить всех вас, я бы оставил все как есть. Рано или поздно у вас бы кончился кислород, и вы погибли бы самым естественным образом. Итак, капитан, решайтесь.

Капитан кивнул.

– Надо остановить Бурхарда Кранца… Он – мой помощник, но, похоже, окончательно съехал с катушек. Он мутит воду, хочет подать SOS, попросить помощи у союзников. А потом нужно посмотреть, что там с рулями глубины.

Я хотел было кивнуть, но шея не подчинилась мне, и тогда я с трудом выдавил:

– Да.

Слишком много слов. В любой момент голосовые связки могли отказать, а они были мне еще нужны.

– Что ж, тогда не будем медлить, – объявил я, осторожно сделав шаг в сторону капитана.

– Ты не Ульрих! – неожиданно объявил он. – Ты – демон из ада.

– Смею заверить, что к демонам я никакого отношения нее имею, что же до ада… В свое время вы обо всем узнаете! – Ну, не мог же я пуститься в пространные объяснения о том, кто я такой. На это потребовалось бы слишком много времени и сил, а ни того, ни другого у меня не было.

Развернувшись, я решительно направился в рубку. Кем бы там ни был этот Бурхард, против зомби он не выстоит, в этом я был уверен совершенно определенно. Капитан пошел следом за мной, стараясь соблюдать дистанцию. Он, впрочем, как и любой нормальный человек, раньше никогда не сталкивавшийся с Искусством, боялся меня, и правильно делал.

Открыв люк, ведущий в капитанскую рубку, я неожиданно оказался нос к носу с тремя моряками, причем один из них выделялся ростом и шириной плеч. Увидев меня, они замерли.

– Кто из вас Бурхард Кранц? – поинтересовался я.

Они молчали, в оцепенении разглядывая меня, а точнее, мое мертвое тело.

– Ты?.. – наконец с огромным трудом выдавил один из них. – Ты же мертв.

– А разве я утверждал обратное? – поинтересовался я. – Так кто из вас Бурхард Кранц?

Матросы замерли. Потом тот, что был выше других, шагнул вперед и нанес мне в грудь страшный удар огромным кулаком, больше похожим на кувалду. Я не ожидал удара. Нет, если бы мы встретились с этим здоровяком, я бы ему показал, но тело, в котором я находился, не было предназначено для драк, тем более с таким сильным и быстрым противником.

От удара я врезался в стену и бесформенной массой сполз на пол.

Моряки разом заржали, и Бурхард повернулся к капитану, который до этого прятался у меня за спиной.

– Тебе все мало? Ты привел нас к гибели, и сейчас, когда мы пытаемся спастись, а заодно спасти и твою ничтожную жизнь, ты пытаешься нам мешать. А вот это, – тут он ткнул пальцем в меня, – и вовсе грязный трюк, стравить нас с одним из наших приятелей, который сдох по твоей вине. Я хочу посмотреть, что ты скажешь, глядя в глаза его вдове. Но сначала мы выберемся из этой передряги, а потом разберемся с тобой.

Они еще о чем-то говорили, посмеиваясь над капитаном и над тем фокусом, который он выкинул, притащив мертвеца их запугать.

Честно говоря, я считал, что люди, обычные люди, должны лучше относиться к ожившим мертвецам, но никогда не поздно изменить ситуацию. Двигаясь осторожно, я подтянул руку к ноге Бурхарда, согнул палец, выждал мгновение, пока он «не застынет», пока смерть не зафиксирует его в определенном положении, а потом что есть силы вонзил его в ногу бунтовщика. Если бы я был живым, подобный фокус мне бы не удался. Но я был в чужом мертвом теле и мог не жалеть «свою» плоть. Палец вошел в подъем стопы бунтовщика, словно гвоздь. Однако мне показалось этого мало, и, схватив первую железяку, что попала мне под руку, я изо всех сил врезал по сгибу пальца, забивая его в плоть Бурхарда. Тот взвыл, как безумный. Палец же мой, точно штырь, прошил его подошву насквозь и обломился в суставе на сгибе. Я резко дернул, разрывая кожу и сухожилия. Еще один удар, рывок, и я оказался на свободе, правда, без указательного пальца.

Ах, как вопил этот моряк! Даже самая писклявая девчонка не смогла бы исторгнуть из своей груди такие звуки.

Я медленно поднялся.

Теперь Бурхард остался один. Его товарищи, белые, как мел, забились в дальний угол отсека. Похоже, до них дошло, что это не глупая шутка капитана, что сам дьявол пришел из ада, чтобы предъявить им свой счет.

Но я не собирался их разочаровывать. Зачем же всем знать правду? Капитана вполне достаточно.

Поднявшись на ноги, я вытянул руку и впился пальцами в шею гиганта. Тот, забыв об изуродованной ноге, схватился за мою руку, начал ее выкручивать. Затрещали кости. Если бы я был живым, то непременно отступил, а так как мне было ровным счетом все равно, я продолжал сжимать шею противника. Тогда, изменив тактику, мой противник нанес мне удар по голове. Страшный удар. Череп треснул… но это ничего не изменило. Еще один страшный удар кулака, больше похожего на кувалду, и «мой» левый глаз едва не вылетел из глазницы. Но я даже не пытался защищаться, я делал свое дело, все сильнее и сильнее сжимая глотку противника. На меня посыпался град чудовищных ударов. За несколько секунд у меня была сломана челюсть, ребра, выбит глаз, но пальцы мои сжимались все крепче.

Наконец мой противник сдался. Хрипя, он упал на колени, продолжая изо всех сил молотить меня кулаками. Но вот руки его обмякли, кислородное голодание сделало свое дело. Я чуть усилил нажим и почувствовал, как захрустели его шейные позвонки. Еще мгновение, и мертвое тело, упало на палубу.

На мгновение я взглянул на двух других моряков. Их била дрожь. По отсеку, смешиваясь с запахом гари, пополз едкий запах мочи.

Я попытался обратиться к дрожащим от страха морякам, но говорить со сломанной челюстью было невозможно. Мгновение я обдумывал, как быть, а потом оставил мертвое тело Ульриха, переместившись в тело мертвого Бурхарда.

Оно еще не застыло, и управлять им оказалось намного легче. Правда, в первый момент бывший хозяин встретил меня в штыки, но я был много сильнее и быстро объяснил ему, кто теперь тут хозяин. И он, сломленный, еще не отошедший от болевого шока в проткнутой пальцем ноге, сдался, отступил в самые глубины мертвого мозга и, словно загнанный зверь, наблюдал исподтишка за моими действиями. Плавно поднявшись с пола и не обращая внимания на все еще кровоточащую ногу и сломанную шею, я повернулся к дрожащим от страха морякам. Голос у меня оказался сиплым – вероятно, я все-таки довольно сильно повредил голосовые связки гиганта.

– Что, струсили? – спросил я.

– Нет, – дрожащим голосом ответил один из них.

– Это хорошо, – кивнул я. – Потому что теперь вам нужно зарубить на носу: вы обязаны беспрекословно выполнять все распоряжения капитана. Это понятно?

– Да…

– А теперь встали и пошли к остальным. Объясните, что если еще кто-то вздумает бунтовать, то судьба его станет более чем ужасна. И… – я повернулся к капитану, который был испуган ничуть не меньше своих подчиненных. – Что у вас там сломано?

– Рули.

– Пусть приготовят переносной аппарат для подводной сварки и торпедный аппарат.

– Но там… У нас нет водолазных костюмов.

– А зачем они мне? – удивился я. – Зачем водолазный костюм мертвецу. Я выйду, исправлю рули, а потом, когда я попрошу, вы сделаете то, что надо. – И снова повернувшись к матросам, добавил: – Как, вы еще здесь?

Ну, а дальше все пошло, как по маслу. Правда, прежде чем отправиться чинить рули, мне пришлось еще раз поменять тело. При всем моем желании гигант Бурхард не мог войти в торпедный аппарат. Но мертвецов на этой лодке хватало. И еще, я взял с капитана слово, что с ним в рейсе на борту всегда будет мертвое существо, а в противном случае… Впрочем, особо пугать причин не было…

А через пару часов лодка, открыв все люки, шла в надводном положении. Но это был лишь первый шаг к побегу. Второй – сборы. Мое сердце разрывалось между желанием сбежать и сокровищами библиотеки Р'льеха. Сколько тут еще было непрочитанного, непознанного. Какие тайны и мудрости тысячелетиями хранили древние манускрипты. И что самое удивительное, каким образом эта библиотека постоянно пополнялась? Порой среди свитков возрастом в несколько веков я натыкался на книги двадцатого века, и более того – сороковых годов двадцатого века. Откуда они брались? Это и по сей день остается для меня загадкой, хотя порою я думаю, виной всему глубоководные, точнее, те из них, которые жили среди людей. Именно они снабжали Р'льех книгами и газетами, пусть с недельным опозданием, но все равно достаточно своевременно.

Я тогда долго ломал голову над тем, что взять с собой. Груз должен был быть не столь тяжел, не столь объемист, и что самое главное, исчезновение именно этих книг должно было выглядеть не столь заметно. Хотя посетителей в библиотеке было не так много, но покусись я на «Некрономикон», об этом тут же стало бы известно. Так что я остановился на «Заклятиях» Аль Ибрагима, «Горизонтах недоступного» фон Теллра и «Превращениях неведомого», чье авторство было неизвестно. Остановил свой выбор именно на этих томах я еще и потому, что две первые книги были написаны шифром, на дешифровку которого у обычного смертного, не обладающего моей мистической способностью к языкам, ушел бы не один год, а последняя была написана на мертвом языке, который невозможно было даже идентифицировать. То есть попадись эти книги эмиссарам Аненербе, те не смог ли бы ими воспользоваться. Я же, благодаря своему дару, читал все книги совершенно свободно. Также важную роль играли размер и вес книг. Что же до содержания, то название первой книги говорит само за себя, вторая была посвящена межпланетным и межпространственным путешествиям, и если первая часть была посвящена заклятиям и колдовской практике Ми-го, с описанием различных способов перемещения в вакууме, то вторая, на мой взгляд, много более интересная, повествовала о тех чудесах, что может встретить путешественник на ближайших к Земле планетах. Тут говорилось о мегаполисах скрытой стороны Луны и о поселениях на Юготте, о тайнах марсианских катакомб и драгоценностях лавового лабиринта на Венере, о дрейфующих островах Юпитера и сокровищах колец Сатурна и о многом другом. Что до третьей книги, то, посвященная ритуальной магии, она открывала многие аспекты скрытых возможностей человека. Иногда, читая ее, мне начинало казаться, что я читаю самоучитель для активации человека, как механизма для выявления сокрытого и нахождения спрятанного…

Самое сложное было договориться с Катериной. Она, сама не понимая, почему слуги Ктулху относятся к ней чуть ли не как к принцессе, в первый момент и слышать не желала о возвращении. У нее до сих пор случались кошмары, навеянные пребыванием на Литейном, и о возвращении в Россию она не желала слышать.

Время, оговоренное с капитаном C–VII, приближалось. В какой-то момент я даже решил бежать без нее. Катерина была права: в России ее не ждало ничего хорошего… А здесь? Здесь она находилась в безопасности, здесь о ней заботились, здесь… Но почему я все-таки уговаривал ее? Почему?

Теперь, через много лет, анализируя то время, я понял, что Великий Спящий с самого начала знал о моем замысле, а может, даже он сам подтолкнул меня к побегу? Он был богом, а значит, знал все: то, что происходило, происходит и будет происходить. И я склонен подозревать, что именно он подтолкнул меня к решению бежать из Р'льеха, и бежать непременно с Катериной. Но почему это должен был быть побег? Ведь стоило Ктулху приказать своим слугам… Или тут велась более тонкая, скрытая от меня игра.

Однако мне все же удалось уговорить Катерину, но только после того, как по ее просьбе слуги Ктулху доставили ей несколько российских газет недельной давности – фашисты напали на Россию, и в грядущих событиях самой Судьбой нам были прописаны важные роли.

Глава 7

Большая охота

(Окончание)

Ельск. Август 1941

Сколько их в кущах,

Сколько их в чащах —

Ревом ревущих,

Рыком рычащих!

В. Высоцкий. «Заповедник»

Машина так резко затормозила, что Василий едва не слетел с брони. Мысленно отругав себя за то, что не послушал Григория Арсеньевича и не полез в бронированное нутро, Василий соскользнул на землю.

Справа расстилалось бескрайнее поле, посреди которого догорала времянка «медузы-горгоны», слева протянулся старый забор из красного кирпича, за которым возвышалось облезлое здание экспериментальной лаборатории.

Обойдя машину и оглянувшись, Василий понял, в чем дело. Впереди дорога резко сворачивала к воротам забора из красного кирпича, и прямо на повороте красовалась здоровенная лужа. Такие лужи на дорогах могли оказаться поистине бездонными, а вытаскивать бронемашину из грязи… Нет, это малоприятное занятие.

Легковушка остановилась сразу за бронемашиной. Григорий Арсеньевич вышел и в сопровождении пары автоматчиков прошел вдоль машин.

– И что тут у вас? – недовольным голосом поинтересовался он.

– Очередная лужа, – фыркнул Василий. – Будем форсировать преграду?

– Я не об этом, – отмахнулся Григорий Арсеньевич. – Это что такое? – и он ткнул рукой в сторону ворот.

Василий с удивлением перевел взгляд. А что… ворота как ворота, металлические, открыты нараспашку… но… и аут, чуть приглядевшись, он заметил несколько серебристых нитей, протянувшихся через открытое пространство.

– Посмотрим, – объявил Григорий Арсеньевич, выбрался на обочину и, обойдя лужу, решительным шагом подошел к воротам. – Интересно, что это? – пробормотал он себе под нос, не ожидая никакого ответа.

– Проволока? – высказался Василий, но унтерштурмфюрер лишь отмахнулся, словно считал предположение Василия некой глупостью, на которую и внимания особого обращать не стоит. Потом он резко повернулся к одному из эсэсовцев и отдал какой-то приказ. Автоматчик тут же вытащил штык-нож и протянул его барону. Тот взвесил в руке оружие, а потом что есть силы, наотмашь рубанул по нити. Раздался страшный скрежет, и в руках Григория Арсеньевича осталась одна рукоять, а лезвие, перерезанное надвое, упало на землю.

– Так я и думал…

– Что это?

– Молекулярная нить – смертоносная паутина. Если бы машина въехала в ворота, эти нити разрезали бы ее, как кусок масла.

– Но…

– Нить столь тонкая, что моментально убивает… Вот только откуда она взялась? – Григорий Арсеньевич осторожно наклонился к одной из серебристых паутинок, внимательно разглядывая ее. – И что-то говорит мне, что она естественного происхождения.

– Вы думаете, там… – Василий кивнул в сторону лаборатории, – завелся паук?

– Скорее всего… И тварь эта может оказаться очень неприятной, – потом Григорий Арсеньевич повернулся, отдал солдатам несколько приказов и жестом попросил Василия отойти за бронемашину. – Сейчас рванем этот кирпичный забор. Надо же как-то пройти на территорию. Посмотреть, что там все-таки происходит.

Василий лишь фыркнул, но послушался.

– А что вы предполагаете обнаружить там? – поинтересовался он, пока они стояли за машиной, ожидая, пока солдаты заложат пару гранат.

Григорий Арсеньевич пожал плечами.

– Ты нашел трех шогготов. Точнее, двух… Двух разумных шогготов. Да, я слышал, что такие тоже бывают. Двух мы с тобой уничтожили… Будем считать, что уничтожили. Третий, освободившийся до твоего появления, исчез в подвале церкви. После этого тут стали твориться всякие несообразности. Тем более, что привезли шогготов отсюда. Значит, третья тварь бежала именно сюда. Но почему? Откуда взялись мертвяки, понятно. А вот чудовища: полулюди, полу… в общем, не важно. Откуда они взялись?

– Выходит, в этом здании есть нечто…

– Выходит, что так.

– Врата, как вы говорили?..

– Не будем гадать.

Неожиданно с другой стороны машины ухнуло. Осколки кирпича шрапнелью брызнули в разные стороны.

– В следующий раз надо взять с собой взрывчатку, – проворчал Василий.

– Да уж, – проворчал Григорий Арсеньевич, стряхивая с рукавов пыль. – Осколочные гранаты – не самое подходящее средство для уничтожения заборов.

Тем не менее, обойдя бронемашину, они увидели, что цель достигнута. В кирпичном заборе зияло почти ровное отверстие, в которое вполне мог протиснуться человек. Двое автоматчиков, ловко орудуя лопатами, как ломами, быстро увеличили отверстие почти вдвое.