Текст книги "Последнее путешествие Клингзора"

Автор книги: Александр Лекаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Глава 26

Он сидел под толстым старым деревом, прислонившись спиной к его корявому стволу. Спина уже несколько затекла. Прямо перед ним была желтая дорога, слева и справа ограниченная выступами скал. Под ним был помост из жердей, покрытый вытертым ковром. Отклонившись в сторону и посмотрев через плечо, он мог видеть уже знакомую долину в подкове холмов и бревенчатый сруб колодца в глубине ее. На дороге слева показался человек. В том месте, где к ней вплотную подходила скала, дорога круто спускалась вниз. Или, может быть, возникала из ниоткуда. Там плавала голубоватая дымка. Сначала показалась голова человека, потом плечи, грудь, живот, ноги. Он шел неспешно. Он был среднего роста, строен. Одет в белую рубаху с длинным рукавом, голубые джинсы и сандалии. Подходя, он улыбался. Когда он приблизился, стало видно, что лет ему около сорока, лицо загорелое, веселое, сероглазое, в серебряной трехдневной бороде. Волосы, однако, были черны, как вороново крыло и блестящей волной падали на лоб и уши.

– Сидим? – усмешливо спросил человек, боком присаживаясь на край помоста.

– Сидим, – ответил он.

А что еще он мог ответить? И спросил, как бы невзначай:

– А где это я нахожусь?

Пришелец внимательно посмотрел в его лицо, и стало понятно, что он очень хорошо осознает глубину заинтересованности задавшего вопрос.

– Технически правильно будет сказать – во сне, – наконец ответил пришелец. – А объективно правильно будет сказать – здесь, в этом месте. Ведь это мир объектов, не так ли? – пришелец повел вокруг рукой. – Твердых объектов, – пришелец усмехнулся и похлопал ладонью по помосту.

– Где находится это место? – стараясь быть вежливым, спросил он.

– А где находится то место, откуда ты пришел? – ответил вопросом пришелец. – Оно растаяло, как дым, за твоей спиной. Все ответы – неправильные. Правильно только прямое знание. Ты – здесь и сейчас.

– Ну, хорошо, – сказал он. – А что находится там, слева, – он показал рукой за левый поворот дороги, – и там, справа? – он указал за правый поворот, где дорога исчезала за выступом скалы.

– Пойди и посмотри, – пожал плечами пришелец, – Эта дорога идет из ниоткуда в никуда через точку Здесь и Сейчас. Двигайся. Ты – властелин дороги.

– Пойдешь налево – меч потеряешь, пойдешь направо – коня потеряешь, пойдешь прямо – жизнь потеряешь. Так что ли? – усмехнулся он.

– Отчасти так, – кивнул пришелец. – Только нет у тебя ни коня, ни меча, а жизнь твоя тебе не принадлежит. Так что терять тебе нечего.

– Почему моя жизнь мне не принадлежит?

– Потому, что никто не спрашивал твоего желания на входе, и никто не спросит на выходе. Ты вброшен в жизнь, как щенок в воду и барахтаешься, пока не утонешь.

– Я могу не барахтаться, – возразил он.

– Можешь, – согласился пришелец, – Можешь пойти прямо. На дно. Это единственное, чем ты по настоящему владеешь – своей смертью. Смерть – это все, что у тебя есть. И все, что ты можешь потерять.

– Каким образом? – чуть не расхохотался он.

– Научившись плавать, – ответил пришелец. – И достигнув другого берега. Где будешь в недосягаемости для бросающего щенков в воду, вне жизни и вне смерти.

– Зачем мне это? – спросил он.

– А зачем тебе все? – пожал плечами пришелец. – Даже ничего не делая, ты все равно что-то делаешь. Даже если никуда не стремишься, тебя все равно волочит потоком. Потоком жизни – к смерти. Или потоком смерти – к жизни. Но ты уже сделал свой выбор. Поэтому ты здесь. На острове. А вот и первый потерпевший кораблекрушение, – он указал рукой влево.

Оттуда, глуповато улыбаясь, к ним приближался голый Юрген. Как бы он там ни выглядел, но вопрос, подойдя к помосту, задал вполне уместный.

– Это что, Тот Свет? – спросил он, причем обратился к незнакомцу.

Незнакомец молча отвернулся. Тогда Юрген оборотил недобрый взгляд к своему доброму старому другу. Но друг смотрел через его левое плечо на дорогу. Там появилась группа людей. Трое были крепкими парнями в зеленом камуфляже, новом, но уже заляпанном рыжими пятнами. Четвертый двигался чуть впереди и чуть сбоку. На нем была черная застиранная униформа и сапоги со шпорами. На голове – фуражка с обвисшими полями и какой-то невыразительной кокардой. Когда он приблизился, стало видно, что на погонах его, шитых потемневшим серебром, четыре капитанские звездочки, а на правом обшлаге рукава грубый шеврон – череп и кости.

– Разрешите пройти? – почти без вопросительной интонации спросил капитан, подойдя к помосту. Лицо его было, как бы сожжено жаром, на нем выделялись усы пшеничного цвета. Он ни на ком не фиксировал взгляд, его очень светлые глаза были неподвижно устремлены в пространство между телами собравшихся у помоста мужчин.

Незнакомец ничего не ответил. Голый Юрген, молча ухмыляясь, переминался с ноги на ногу.

– Идите, – неожиданно для себя сказал его старый друг.

Капитан бросил руку под козырек. И вся группа удалилась по дороге вправо.

– Ну вот, ты и принял на себя ответственность, – сказал незнакомец. – Ты ответил. Ты отпустил их. И теперь ты есть то, что ты есть.

– Какую, к черту, ответственность? – нервно спросил он. – Куда отпустил?

– На войну, – пожал плечами незнакомец. – Нет мира в Небесах. И каждый в этом участвует, так или иначе. Способ существования человека – это Война. Потому что все начинается здесь, – он топнул ногой. – На этой Земле. На этой твердой Земле, как бы ты ее не назвал. Потому что Земля, сколько бы их ни было в твоих двоящихся глазах – это точка отсчета Бесконечности. Бог создал Землю и Человека на Земле, чтобы не остановилась Машина Войны, чтобы возникла Вселенная. Все солнца и планеты, ангелы и меньшие боги, любые Силы и Власти – это будущий человек. Хаос выделяет из себя Космос, чтобы существовать. Человек организует Космос своим сознанием, человек – Звезда, вокруг которой вращается Мир, перемалывающий Хаос в мириады звезд и мириады дискретных сознаний, каждое из которых организует Хаос вокруг себя. Поэтому, человек – всегда на войне. Человек – это комплекс, вихрь энергий, многосоставное единство, Космос сам по себе. Человек – это мириады дискретных точек сознания, формирующих мириады тел в мириадах миров. В той части своего сознания, которая формирует мир предметов, он сражается зубами, когтями, каменным топором. Бомбами, газетами, финансовыми корпорациями. Книгами, идеями, мыслью, которая тоже есть предмет. С другими людьми, с природой, с самим собой. В других мирах – другие формы войны. Но всегда и везде человек сражается против всех, стоя на своей груди. Формируя Космос, он сам есть порождение Хаоса, он не может остановиться, он обречен войне, которую ведет. Ты понял? – незнакомец вопросительно приподнял брови.

– Нет. – ответил он. – Какова моя роль в этом раскладе?

– Каждый сам выбирает свою роль, – незнакомец пожал плечами. – Сознательно или бессознательно, но всегда – вольно. Тебя ведь никто не тащил сюда насильно. Ты искал вход и нашел его. И приходишь сюда раз за разом, именно в это место. Видимо, оно чем-то привлекает тебя.

– А меня не привлекает, – вызывающе сказал Юрген.

– Привлекает, привлекает, – с улыбкой ответил незнакомец. – Таких, как ты, воинов, оно привлекает, как магнит железную стружку. А не наоборот, – незнакомец отвернулся от Юргена. – А потом ты отпустил тех людей. Ты разрешил им идти. Тебя ведь никто не тянул за язык? Видимо, тебе нравится отпускать и разрешать. Ты связал их своим разрешением на этом пути времени, а потом разрешил узел, отпустив их. Видимо, тебе нравится связывать и распускать. Твое присутствие здесь было потенциальным узлом времени. Но когда ты произнес слово, оно стало реальным. Теперь ты – связывающий и распускающий. Ты взял на себя ответственность, по своей воле. Теперь держи ее крепко, иначе раздавит, – незнакомец соскочил с помоста. – А я пошел.

– Что за дерьмо? – крикнул он. – Куда это ты пошел?

Незнакомец хитро прищурился:

– Ты видел те гробы в пещере? Там лежат те, кто не нашел себе замены. Адью!

– Стоять, падаль!

Они выкрикнули это одновременно и одними и теми же словами, он и Юрген. И одновременно кинулись вперед. Он нанес страшный удар локтем с разворота, метя в ухмыляющуюся яркоглазую морду. Но каким-то образом промазал и врезался в дерево. Боль вспухла, как звезда, он захлебнулся криком боли и ярости…

Глава 27

…И проснулся в объятиях Дианы, прижимаемый к доскам палубы.

– Тише, тише, вы сломаете себе руку!

Он высвободился и сел, потирая локоть. Вокруг висел туман, было непонятное время суток, яхту тихо покачивало на мелкой волне.

– Где мы? Мы что, плывем?

– Понятия не имею. Я заснула вместе с вами и проснулась от ваших воплей. Похоже, нас сняло с мели приливом.

Он встал и перегнулся через борт. Пришлось наклониться очень низко, чтобы увидеть воду. Ну и что? Больше ничего он не увидел, туман скрывал все, не было ориентиров, чтобы определить, стоит судно или движется.

– Может, имеет смысл бросить якорь? – спросила за его спиной Диана.

– Зачем? Лучше уж положиться на волю судьбы. Если мы ткнемся куда-то носом, то будем, по крайней мере, знать, что земля еще существует. Юрген жив?

– Дышит. Обмочился слегка, но это ему не повредит, все равно голый.

Он сел, прислонившись спиной к фальшборту, и глотнул из бутылки.

– Странный сон приснился мне. Какой-то тип убеждал меня, что Бог создал человека для войны.

– Можно подумать, вы сами этого не знали, – в тумане тихо зазвенел хрустальный колокольчик, Диана засмеялась. – Бог, явившийся Аврааму, назвал себя “Аль-Шаддай”, то есть “Воитель”, вы что, не знали этого?

– Знал.

– Бог отверг мирную жертву Каина, овощи. И принял кровавую жертву Авеля, ягненка. Тогда Каин понял правила игры и зарезал Авеля. За это Бог дал Каину и его потомкам особый знак, гарантирующий неприкосновенность, карт-бланш на любые действия. Все человечество – Каиново племя. А где теперь Авель? Детей-то у него не было.

– Я это уже слышал. Была даже такая секта “каиниты”.

– Она и сейчас есть, – Диана пожала плечами. – Только это уже не секта. Массовые убийства – обычный способ решения вопросов между людьми, разве нет? И всегда во имя Добра, то есть Бога, как бы его ни называли. Имя Бога – Аль-Шаддай. Господь-Воитель вдохнул Дух свой в красную глину не для того, чтобы Адам стоял столбом посреди Рая. Он создал Воина по своему образу и подобию, чтобы было кому сражаться с Ним, чтобы вечно вращалось Колесо Войны. Человек – проявленный Бог, его предназначение – вечно восставать на Бога, чтобы Бог мог Быть. Он есть – Противобог, Сатана, Разрушитель Стазиса. Бог создал Человека – все остальное создал Человек, в том числе и Бога-Сущего, вызвав его из не-существования. Человек есть точка опоры Бога в Сущем, ось, на которой Он вращает Колесо Войны, в вечном разрушении созидая Мир. Это Человек-Демиург создал Бога Аль-Шаддай, создавшего его в точке Вечного Настоящего. Ибо Истинный Господь не имеет имен, Он есть – Ничто.

– Таким образом, истинный сатанист, это тот, кто утверждает, что Бог есть Любовь?

– Воистину так. Это ненавистник Жизни, шлак эволюции, недомолотый ветром перемен. Он обожествляет свое жалкое эго и распинает своего бога на кресте, прибив гвоздями, чтобы не удрал. Он просто боится расстаться со своим животным существованием и прячется в самом темном углу своего ума, чтобы проецировать оттуда на этот Блистающий Мир свои утлые понятия о боге, духе, воздаянии и воскресении из мертвых. Дайте-ка бутылку.

Они сделали еще по глотку напитка забвения, а потом просто сидели плечом к плечу, медленно кружась в водовороте времени, без слов, без мыслей, без ориентиров, вместе с лодкой, утопающей в волнах тумана. Вот уже ничего не видно…

Эпилог.

Бродячий пацан, лежа в кустах, уже около часу наблюдал за этим странным мужиком под деревом. Мужик приехал сюда на хорошей машине и бросил ее, не позаботившись запереть. Она так и стояла метрах в пятидесяти за его спиной, одним боком на каком-то бугре и с отвисшей дверцей. Мужик принес с собой бутылку водки и выхлебал ее почти всю, а потом, казалось, заснул. Алкан, наверно. Но, выглядел он прилично: лицо было чисто выбрито, хорошо промытые волосы блестящей волной падали на лоб и шею, на нем была белая рубашка, новые джинсы и красивые сандалии, на запястье поблескивали желтым металлом часы, что давало надежду поживиться.

Пацан выжидал, нервно цыкая на вислоухого щенка, носившегося по кустам. Его так и подмывало подобраться поближе, но мужик время от времени поднимал голову и тупо смотрел перед собой в глинистое русло пересохшего ручья.

Сердце мальчишки замерло, когда он увидел, как мужик достает из кармана небольшой пистолет и приставляет ствол к виску. И понеслось вскачь от радости, когда раздался выстрел.