Текст книги "Последнее путешествие Клингзора"

Автор книги: Александр Лекаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Глава 14

– И все-таки у цивилизации есть свои преимущества, – с усмешкой говорил он следующим утром, когда они расстелили в ангаре резиновую лодку, извлеченную из яхты. Он подбрасывал в руке небольшой баллон со сжатым газом. Эту лодку, настоящую десантную лодку, можно было надуть за несколько секунд, одним нажатием клавиши на баллоне.

Диана молча улыбнулась. Этим утром он чувствовал себя необыкновенно бодрым и жизнерадостным, несмотря на то, что провел ночь почти без сна. Казалось, само присутствие Дианы вдыхает в него силы.

Накануне вечером, после того, как Диана ушла наверх, он проник внутрь яхты, чтобы в одиночестве приобщиться к своему маленькому секрету. В корпусе яхты был маленький тайничок, о котором не знал никто, кроме него и Инги, даже Юрген. Совсем маленький тайничок, для совсем маленького количества “снежка”, которое они иногда себе позволяли. Он сам и устроил его в первые, безмятежные годы совместной жизни. Теперь он полагал найти там какую-нибудь дополнительную информацию к фотографии. И нашел.

В тайнике лежал единственный лист бумаги, на котором было написано:

“Ты старый дурак. Ты всегда ковырялся в вещах, в которых ничего не понимаешь. Ты дважды дурак, если читаешь эту записку. Но, если ты влез в тайник, это значит, что меня уже нет в живых. И Юргена, вероятней всего, тоже. Ты – единственный наследник тайны, которая способна расплавить твои мозги.

Ищи в Бокатере. Ищи возле развалин. Больше я не могу доверить бумаге. Если тебе повезет или не повезет, ты найдешь. И то, что ты найдешь, может сделать твою никчемную жизнь имеющей смысл.

Инга.”

Он долго размышлял над запиской. Он знал, о каком месте идет речь. Они много раз бывали там с Ингой, странствуя по Бокатеру в поисках острых ощущений. Но что искать? Что?

Не придя ни к какому выводу, он прилег на узкий диванчик в каюте и незаметно для себя заснул. И увидел сон. Ему снилось, что он находится на яхте, вместе с Ингой, посреди какого-то огромного водного пространства. Инга ловила рыбу. Она вытаскивала одну за другой больших блестящих рыбин и выкладывала их на палубе. Рыбы ложились в ряд совершенно неподвижно, как на витрине супермаркета, не шевеля плавниками, не раздувая жабры.

– Что ты делаешь? – спросил он.

– Ты что, не видишь? – ответила Инга в своей обычной, сварливой манере.

– Но они же дохлые, – сказал он.

– Я тоже дохлая, – ответила Инга. – Что ты здесь видишь живого?

Он осмотрелся и понял, что ничего вокруг не движется, волны стояли, как нарисованные, и вместо неба над ними нависала желтая, бугристая твердь. Вдруг яхта начала тонуть. Он хотел прыгнуть за борт, но оказался словно приклеенным к палубе. Вращаясь, яхта погружалась все глубже и глубже, пробила дно и, не переставая вращаться, продолжила падение в холодный, илистый мрак.

Он так и проснулся, вращаясь, на рассвете и больше уже не мог заснуть. Но решение было принято.

– Я думаю то, что мы намерены поискать, должно находиться в воде, – говорил он, проверяя давление в баллонах аквалангов.

– Почему? – спросила Диана.

– Потому, что это как-то связано с самолетом, а самолет лежит под водой, – ответил он. Он сжег записку, но сообщил Диане, в общих чертах, о том, что в ней Инга намекала на какую-то находку. – И еще нам понадобится освещение, – сказал он, извлекая из ящика со снаряжением пару герметичных фонарей. – Спасибо старушке Инге, она позаботилась обо всем необходимом.

– Инга увлекалась подводным плаванием?

– Увлекалась, – кивнул он. – А кроме того, ей же надо было как-то добывать свою лечебную грязь. Кстати, ее и в Бокатере полно. Но кто ее знает, может она радиоактивная.

– Там глубоко?

– Не очень. Но есть ямы, местами глубина доходит до семи метров. И вода не везде чистая, кое-где настоящее болото.

– Как вы думаете, – спросила Диана, – могла Инга иметь в виду какие-то ценности?

– Не думаю. Если бы она нашла золото и бриллианты, то они были бы уже в банке, – он перестал щелкать переключателем фонаря и медленно повернулся к Диане. – Или в доме.

Они перерыли весь дом и нашли спрятанный “Вальтер”, тот самый, который присутствовал в его странной галлюцинации. В другом тайнике обнаружилось двадцать семь тысяч долларов.

– Может быть, плюнем на сокровища Бокатера? – ухмыляясь, сказал он. – Мы и так уже достаточно богаты.

– Вы богаты, – поправила Диана.

– Совершенно верно. Но мы с вами компаньоны, а компаньоны должны делиться. Поэтому – пир. Экспедиция откладывается до завтра.

Через час шашлык из осетра уже шипел на углях, истекая янтарным жиром, креветки медленно умирали, пьянея в золотом вине и черная, только что извлеченная икра еще влажно блестела, лишь слегка присыпанная крупной солью.

Они пили голландский джин, наливая его из голубой керамической бутылки. Напиток моряков весьма гармонировал с морем, солнцем, свежим морским воздухом и криками чаек.

– Вы можете объяснить мне, – сказал он, раскурив пятнадцатидолларовую Гавану “Граф Монте-Кристо”, – что такое Другие? Технически?

– Технически – это люди. Все разумные существа проходят личиночную стадию человека. Но по отношению к человеку – это боги.

– Почему они настроены так злобно?

– Они не настроены злобно. Они просто питаются. Но когда-то, до появления нынешнего человечества, они были владыками Земли. И хотят вернуться к прежнему состоянию.

– Как это возможно?

– Время – это совокупность состояний сознания. Вне сознания оно не существует. Кто обладает сознанием? Человек. Эволюционно человечество должно развиваться по спирали своего времени, направленной вверх. С помощью механизма цивилизации Другие заменили время Человека своим, перенаправив это движение вниз, в инволюцию. Замкнув внизу последний виток спирали, они вернут время к той точке, в которой были сильны, к Инферно. И снова станут владыками Земли.

– И что тогда будет?

– Теоретически говоря – ад. Потому, что внизу – ад. Другие – это высшая стадия Разума, развившаяся на прежней Земле. Но по отношению к нынешнему человечеству, они – обитатели ада.

– И что, – спросил он с горькой иронией, – никто нам не поможет?

– Кто вам может помочь, если вы сами все это и создали?

– Как же так? Если все наши беды – это результат происков Других?

– Другие – это вы. Если какой-то бандит зажимает вам пальцы в двери, выпытывая деньги, значит ли это, что он – инопланетянин? Он человек, такой же, как и вы. Только другой. Другие – это уроды, не вылупившиеся из яйца, результат прежней цивилизации паразитов. Это то, чем вы были и чем вы станете, когда ваше время закончится, когда цикл замкнется. И снова. И снова. И снова. По кругу. Вечное повторение, это и есть Ад.

– И все-таки, качество Разума будет расти, – возразил он, пытаясь быть оптимистичным.

– Будет. Очень гнилого разума, который питается сам собой. И растет вниз. Другие изолировали вас от Вселенной, изолировав от самих себя.

– Как?

– Они перенаправили ваше внимание от света внутренней сущности во внешний мрак предметного мира. А поскольку внимание создает мир, вы множите мрак и уменьшаете свет. И скрежещете зубами во тьме вашего ночного кошмара.

– Есть ли шанс? Люди могут спастись?

– Сами – не могут. Как секвойи не могут спасти секвойи, а киты не могут спасти китов.

– Это может сделать бес?

– Это может сделать бес. И делает, сплошь и рядом. А в результате человек пускает пулю себе в лоб.

Глава 15

Бокатер заявил о себе издалека – мелкими лужами в белых разводах соли по краям, чахлыми остролистыми растениями, торчащими из песчаной почвы, подобно ржавым кинжалам. И хотя до зубчатой стены камышей, отмечавшей его границу, было еще километров пять, по ветровому стеклу уже успело размазаться несколько комаров.

Накануне он основательно выпил и заснул крепко. И видел во сне Юргена, идущего ему навстречу, с кровавой раной в боку, как у распятого Христа. Но не видел, как в полночь Диана вышла из-за ширмы и бесшумно спустилась вниз. В чем не было бы ничего странного, если бы она не была абсолютно голой.

Однако теперь, покачиваясь рядом с ним в кабине джипа, она была одета в плотный оливковый комбинезон, некогда принадлежавший Инге, и в ее же рубашку с длинным рукавом того же цвета.

Когда он смотрел вперед, улавливая присутствие Дианы только краем глаза, то постоянно ловил себя на ощущении, что рядом сидит Инга – те же светлые волосы, тот же абрис груди. Тот же запах. Вот оно! Он вспомнил. Это был запах, который он ощутил, впервые встретив Диану. Это был запах, который постоянно исходил от Инги, когда она жила на Побережье. Запах сероводородной грязи.

Не останавливаясь, он протаранил шелестящую завесу камышей и въехал в воду.

– Вы собираетесь нас утопить? – поинтересовалась Диана.

– Нет. Здесь мелко, – ответил он.

Здесь, действительно, оказалось мелко. Вода не доходила до выхлопной трубы. Они проехали метров триста по песчаному дну, после чего он свернул в сторону и загнал джип меж двух островков, полностью покрытых зарослями камыша.

– Здесь машину никто не увидит с берега, – пояснил он.

Они выгрузились прямо в воду, предварительно приведя лодку в рабочее состояние, и разместили в ней снаряжение, не выходя из кабины и не замочив ног. Но уже через полчаса неспешного плавания по мелкой, извилистой протоке, их ждало глубокое разочарование – Бокатер оказался не столь уж необитаем, и за очередным поворотом они нос к носу столкнулись с какими-то людьми.

– Рыбачим, землячок? – осклабился один из них, показывая гнилые зубы, украшенные фиксами поддельного золота и глядя почему-то не на него, а на Диану.

– Рыбачим, – ответил он, как мог доброжелательнее, проплывая мимо.

Очень не понравились ему лица этих людей, ничего хорошего не обещающие лица, злобные, хорьковатые какие-то. Он двигался, толкая весла вперед, чтобы не терять обзора и не загнать лодку в камыши в узкой протоке. Снаряжение лежало на корме, чуть приподнимая своим весом нос, на котором разместилась Диана. Метров через двадцать он посмотрел через плечо, на подозрительную пару. Они стояли на месте, глядя ему в спину. Или, может быть, в грудь Диане. Он отвернулся, подумывая о том, чтобы возвратиться к машине. Но когда через пару минут он снова посмотрел назад, лодки уже не было.

– Они свернули в боковую протоку, – сказала Диана.

Он молча кивнул и продолжил движение. В конце концов, джип был слишком хорошо защищен, чтобы проникнуть в него без специальных инструментов. А Бокатер – слишком велик, чтобы еще раз столкнуться с этими бродягами.

– Они ничего не попросили, – нарушила молчание Диана.

Он удивленно поднял брови:

– Что вы имеете в виду?

– Они не выглядят хорошо подготовленными к пикнику, – с усмешкой пояснила она. – И они очень внимательно смотрели на пачку сигарет, которая торчит из вашего нагрудного кармана. Но ничего не попросили.

Он улыбнулся в ответ и пожал плечами:

– Возможно, они просто очень тактичные люди.

– Возможно, – кивнула Диана. – Просто пара университетских интеллигентов на прогулке.

Протока становилась глубже, дна уже не было видно, у самой поверхности воды змеились длинные водоросли. Между ними появилась громадная щука и некоторое время сопровождала лодку, держась у самого борта. Ее зеленоватое, пятнистое тело было почти неразличимо в зеленых тенях и бликах света. Рядом с ней, чуть отставая и повторяя каждое движение большой рыбины, плыла щучка поменьше, щуренок.

Он и Диана увидели щук одновременно и засмотрелись, любуясь совершенством их движений, пока, едва шевельнув плавниками, они мгновенно не исчезли где-то впереди.

– А вы говорили, что здесь нет рыбы, – заметила Диана.

– Я не говорил, что нет, – возразил он. – Я говорил, что мало. А такую щуку я здесь вижу впервые. Я вообще никогда не видел таких щук.

Было очень жарко, оттого, возможно, что мелкие водоемы аккумулировали тепло. И душно – от избыточной влаги, от присутствия массы растительности, зеленой, желтой и коричнево-гниющей. На солнце комаров почти не было. Но когда лодка входила в тень нависающих камышей, они набрасывались тучей. Пришлось достать панаму и низко надвинуть ее на глаза. Диане досталась бейсболка.

– Вы похожи на рейнджера в джунглях Вьетнама, – засмеялась она.

Часа через два они достигли длинного песчаного острова или, может быть, косы. В этом лабиринте мелей, островов и островков трудно было определить что-то наверняка. Солнце поднялось уже высоко, воздух дрожал над оловянно-блестящей водой, в протоках плавало марево испарений.

На белом песчаном берегу находились развалины какого-то древнего строения, очень похожего на церковь, если бы не стены из почти черного, дикого камня.

– Кому пришло в голову строить здесь церковь? – удивленно спросила Диана.

– Понятия не имею, – ответил он. – Но не думаю, что когда это строили, – он кивнул на развалины, – здесь еще не было воды. Бокатер наступает.

На берег они высадились после утомительного и безрезультатного поиска в окрестностях. Они не знали толком, что ищут, но самолета, во всяком случае, здесь не было, или им не удалось его обнаружить. Теперь они, разложив на тряпице провизию, отдыхали возле небольшого костра из хвороста, над которым закипала в котелке вода для чая.

– Почему человек гибнет, соприкоснувшись с бесом? – спросил он, продолжая начатый накануне разговор.

– Потому что рушится выстроенный им тоннель реальности, – ответила Диана. – Он просыпается, отвращая свой взгляд от игрушек внешнего мира и обращая его внутрь. И там, – она усмехнулась, – он знакомится с настоящим ужасом.

– Почему же ужасом? – недоуменно возразил он. – Вы же говорили, что внутри свет.

– Внутри – свет, – ответила Диана, – Но для человека, всю жизнь перемещавшегося между несколькими нейронами мозга, словно мошка в конусе света от настольной лампы, это – тьма. А во тьме бродят чудовища. Сознание человека, расколовшись, не способно удержать вес мироздания. И он гибнет под обломками собственного “Я”.

– Из чего же построен тоннель? – спросил он.

– Из слов, – ответила Диана. – Мир человека – это знаковый, символический мир. Это консенсусная реальность, состоящая из слов, употребленных неправильно или со злым умыслом. Будучи всего лишь знаковой системой, мир не существует нигде, кроме сознания. Но, будучи консенсусным, он – непобедимая реальность, – Диана расхохоталась. – Человек расшибает свой лоб об пустоту, господин сочинитель, – она перестала смеяться. – Но у нас, кажется, гости.

К берегу пристала плоскодонка и из нее, улыбаясь, как пара тронутых гнилью трупов, уже выбирались давешние знакомцы.

Глава 16

– Какая встре-е-е-ча! – приближаясь и юродски топыря кисти рук, заблеял фиксатый.

– Чайку попьем, – уверенно заметил второй, в руке у него покачивалась пила, ржавая, но с белыми, хищно отточенными и разведенными зубьями.

Они плюхнулись возле костра второй, умостив свою пилу на коленях, сразу по-хозяйски потянул к себе рюкзак, а фиксатый ухватил бутерброд и начал заталкивать его в пасть.

– Кушайте на здоровье, – улыбнулась Диана.

Он смотрел, как фиксатый давится бутербродом и мучительно сожалел, что не прихватил с собой “Вальтер”. Долго, однако, ему сожалеть не пришлось.

– Возьмите, пожалуйста, – сказала Диана, протягивая еще один бутерброд, и вдруг уронила его в костер. В следующее мгновение пила, лежавшая на коленях у второго, оказалась в ее руке, и она нанесла страшный, режущий удар по его лицу. Фиксатый еще тянул лапу за бутербродом, когда зубья пилы порвали его сонную артерию, и в воздух брызнул фонтан крови. Человек с разрубленным лицом упал на спину, хватая себя за уши. Потом к небу взлетел его пронзительный крик. Фиксатый вскочил и, петляя на подгибающихся ногах, слепо бросился куда-то к воде. Но упал, не добежав до нее двух шагов. Диана не спеша приблизилась к кричащему, лицо которого напоминало экзотический алый цветок с торчащими из него тычинками белых костей, и добила его несколькими ударами пилы по горлу. При этом ей пришлось почти отрубить ему кисть одной руки.

– Ну вот, – хрипло сказал он, пытаясь иронизировать, и прокашлялся, чтобы скрыть некоторую дрожь голоса, – теперь меня на самом деле есть в чем подозревать.

Случилось так, что он не боялся крови. Случилось так, что он вообще мало чего боялся. И сейчас дух его был спокоен, но тело, шокированное скорой и кровавой расправой, сотрясала нервная дрожь. Ибо нельзя иметь все сразу, дух возрастает в мощи за счет плоти. И наоборот.

– Да бросьте вы, – отмахнулась Диана, садясь возле костра в метре от только что убитого ею человека, у нее даже не участилось дыхание.

В это время закипела вода в котелке и она, чтобы заняться чаем, не глядя, бросила через плечо пилу с приставшими к зубьям кусочками кости и кожи, которую все еще держала в руках.

– Мы найдем место поглубже, – сказала она, всыпая в кипяток горсть чаю. – И разместим их на дне, – она усмехнулась, – на радость щукам.

– Щуки не едят мертвечины, – машинально возразил он.

– Какая же это мертвечина? – Диана удивленно приподняла брови. – Свежее мясо. Хотите попробовать?

Он молча посмотрел ей в лицо, пытаясь определить, насколько она шутит. Но не определил.

– Вы никогда не думали, – со смехом продолжала она, – что мясо – это единственное моральное оправдание убийства? Ведь в большинстве случаев люди убивают людей по совершенно дурацким поводам, например, политическим. Или вообще без повода. Вот эти двое, – она указала большим пальцем через плечо, – беглых шакалов убили бы нас просто так, для развлечения. О, как бы они повеселились с нами! – она развела руки в стороны. – Здесь, в этих безлюдных местах. Вы же нобльмен, эстет. Вам бы не доставило удовольствия валяться связанным и смотреть, как они насилуют меня с двух сторон, а потом вспарывают, от влагалища до горла, – она показала пальцем, как.

– Не доставило бы, – глухо подтвердил он.

– С вами, – заметила Диана, – они без сомнения поступили бы точно так. Или еще хуже, если бы вы успели разбить кому-то из них нос. Как странно, – сказала она, помешивая чай камышинкой. – Ведь у этих людей есть дух.

– Уже был, – возразил он.

– Есть, – настойчиво повторила Диана. – Но эти твари не имеют к нему никакого отношения.

– Почему? – спросил он, принимая от нее чашку с чаем.

– Потому, что при жизни, – ответила она, – их сознание было сосредоточено в теле. Теперь тело умерло, и сознание частично переместилось в душу. Душа – животное. Сейчас оно рыщет вокруг, – Диана указательным пальцем совершила в воздухе кругообразное движение, – в панике и не понимая, что происходит.

– Оно может принести нам вред? – спросил он.

– Теоретически, да. Но практически оно будет скулить и ползать, пока не сдохнет от голода. В древности люди знали, что происходит после смерти. Поэтому их души, сохранившие полное или частичное осознание, могли паразитировать на живых. Но не души этих кретинов, – она пренебрежительно показала большим пальцем за спину.

– А что же их духи? – спросил он.

– Собственно говоря, – ответила Диана, – это не духи – их, а они – творения духа. Явно неудачные. Теперь пара свободных духов предпримет еще одну попытку. Кто знает, – усмехнулась она, – может быть, в следующем воплощении эти двое станут великими аскетами. Или спасителями человечества. Что, впрочем, маловероятно. Поскольку прежде, чем из дерьма вырастет цветок, дерьмо должно перестать быть дерьмом.

– Но, – сказал он, прихлебывая из чашки, – если их души все еще здесь, то их можно как-то уловить?

– Можно, – кивнула Диана, – и очень легко. Но зачем? Что вы можете получить от шакала, кроме вшей и глистов? Но кормить-то его надо. Большинство душ так же никчемно, как и большинство людей. А кроме того, такой отлов является кражей. И вы можете быть за это наказаны.

– Кем?

– Духом. Вы не создавали эту душу, она не ваша. И вы можете расплатиться за кражу.

– Чем?

– Своей душой. У меня есть подозрение, что Инга экспериментировала в этом направлении.

– Но моя-то душа мне принадлежит? – спросил он.

– Дом, в котором вы сейчас живете, вам принадлежит? – ответила Диана вопросом на вопрос.

– Пока еще нет. Он будет принадлежать мне, когда…

– Когда и если, – перебила она, – вы вступите в свои права. Если вы не проживете жизнь напрасно, лакая водку, а озаботитесь спасением души, то она будет ваша. В противном случае вы ее потеряете.

– Каким образом?

– Ваш дух возьмет от нее то, что посчитает нужным, а остальное выбросит на помойку.

– И я перестану существовать?

– Ваше “Я” перестанет существовать.

– Окончательно и бесповоротно?

– Окончательно и бесповоротно. Но у вас есть нечто, что вы успели наработать в прошлом. То, что принадлежит вам. То, за что вы уже расплатились.

– Что это?

– Помощник. Ну, скажем, адвокат. Который дает советы относительно наследства, принадлежащего вам по праву. И защищает вас.

– Ну, тогда, – медленно произнес он, – у этих несчастных не было ни единого шанса, – он перевел взгляд на окровавленные трупы, – выиграть процесс.