Текст книги "Последнее путешествие Клингзора"

Автор книги: Александр Лекаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Глава 17

Красное солнце уже почти касалось бахромы камышей, и следовало торопиться. Диана взяла широкий водолазный нож и крестообразно вскрыла лежащий у воды труп, поперечный надрез в области диафрагмы и продольный через брюшину.

– Зачем это? – спросил он, глядя, как из надреза выперли радужно поблескивающие внутренности.

– Чтобы не всплыл, – коротко ответила она. – Вы поможете мне?

– Конечно. Соучаствовать, так соучаствовать.

Они подтащили от костра второй труп, и Диана проделала с ним то же самое. Затем, надев акваланги и ласты, они задом вошли в воду, волоча за собой тела.

По мере удаления от берега становилось все глубже и глубже, песок закончился и под ластами заскользил ил. Когда вода дошла до подбородка, они нырнули и медленно поплыли вперед. У дна было темно и становилось темнее. Почему-то здесь ощущать под ладонью щетинистую челюсть покойника стало особенно противно. Верхний слой воды был теплым и мутным от множества взвешенных в нем частиц и мелких водорослей. Здесь вода была холодной, возможно, от подводных источников, и чистой, но почти черной, как черное стекло. Когда ему показалось, что уже достаточно глубоко, он опустил тело на дно. И вдруг лицо трупа, слабо белеющее в темноте, начало проваливаться куда-то вниз. Протянув руку, он обнаружил дыру, совершенно не заметную на фоне черного ила. Потом его рука наткнулась на что-то твердое. Стены ямины были выложены камнем.

Беззвучно, как огромная рыба, подплыла Диана, уже избавившаяся от своего покойника. Он постучал ногтем по стеклу ее маски и медленно перевел палец на яму. Потом взял ее за руку, приложил к каменной кладке. Она поняла. Приблизила к его глазам большой палец, указывающий вверх. И оттолкнулась ото дна ластами.

В безмолвии и мраке подводной невесомости ему показалось, что он проплыл, удаляясь от берега, метров пятьдесят. Но, вынырнув на поверхность, с удивлением обнаружил, что находится в каких-нибудь пятнадцати метрах от него, прямо напротив надувной лодки.

Добравшись до нее, Диана не снимая ласт, перекатилась через борт и, порывшись в мешке со снаряжением, извлекла два подводных фонаря. Он молча принял один из них. В его сознании продолжала присутствовать подводная тишина. Без слов, без мыслей он знал, что надо спуститься в колодец.

Заходящее солнце сделало Бокатер красным и черным. Они вошли в воду, потом бесшумно нырнули. Некоторое время по воде расходились круги, затем все исчезло, как будто бы ничего и не было.

Неподалеку от жерла колодца луч фонаря выхватив из тьмы труп, оставленный Дианой. Кишки выползли из вспоротого живота и извивались в воде, как белые, слепые змеи.

Они начали спуск почти одновременно, Диана чуть впереди. Вода была кристально прозрачна, но в самом низу клубилось нечто подобное черному дыму. Тяжелые аккумуляторные фонари компенсировали плавучесть, они опускались, едва шевеля ластами, под ними лучи света скрещивались и покачивались, как сонные маятники, а позади смыкался мрак. Падая внутри водяной линзы, он потерял ощущение времени и пространства, в какой-то момент ему даже показалось, что он спит.

Мертвое тело почти полностью погрузилось в ил. Из черной поверхности выглядывало только лицо, как белая маска, и скрюченная рука. Частицы ила, поднятые его падением, затрудняли видимость, но не настолько, чтобы не увидеть дыру в стене колодца. Дыра выглядела так, как если бы была верхней частью стрельчатого входа, на две трети залитого жидкой грязью. Не оглядываясь, Диана вплыла в отверстие, а у него не возникло никаких сомнений в том, что надо следовать за ней.

Постепенно уровень ила понижался, обнажая каменную кладку стен, и они опускались вместе с ним, чтобы не цеплять баллонами за уходящий вверх потолок. Поэтому, оказавшись в узком, сводчатом коридоре, когда ил полностью исчез, они не сразу поняли, что угол наклона медленно меняется. Только после того, как луч фонаря Дианы пробил поверхность воды, стало очевидно, что коридор ведет вверх. Вскоре стал слышен шум лопающихся пузырей выдыхаемого воздуха. А еще через некоторое время они встали на дно, где потолок был в полуметре над головой, а вода едва доходила до груди. Отсюда уже было видно место, где вода заканчивалась вообще. Дальше, куда не достигали лучи фонарей, плавал мрак.

Они смотрели друг на друга через стекла масок, не рискуя вынуть загубники. Оба понимали, что в этом подводном склепе атмосфера может оказаться и не пригодной для дыхания. Он первым сдвинул маску на лоб и осторожно вдохнул носом. Сразу вслед за ним то же самое сделала и Диана. Воздух был затхлый, влажный и сильно насыщен запахом тухлых яиц. С минуту они подышали, прислушиваясь к ощущениям. Концентрация сероводорода могла быть и опасной, но ни головокружения, ни тошноты пока не наступало. Некоторое время, во всяком случае, можно было дышать. Они сняли ласты. Перекрыли вентили баллонов, и бок о бок пошли вперед.

Холода не чувствовалось, здесь было, пожалуй, даже тепло. Но по мере того, как их тела выступали из воды, он начинал ощущать нарастающее и немотивированное возбуждение. Он посмотрел на Диану и впервые отметил, что она почти совершенно обнажена, кроме узкой полоски трусов на ней ничего не было.

Коридор заканчивался пятью широкими каменными ступенями. Они прошли через арку такого же черного камня и оказались в очень странном месте.

Похоже, это была пещера естественного происхождения, но укрепленная кое-где каменной кладкой. С удивлением они обнаружили арочный свод, выложенный из кирпича. Настоящего, обожженного кирпича и, судя по всему, не слишком древнего. В стене, расположенной слева от входа, было четыре ниши, и в них стояли четыре узких ящика, напоминающих гробы. Однако он вдруг потерял интерес ко всему этому. Он посмотрел на Диану. Диана смотрела на него. Уронив ласты, он рванул ремни акваланга, глядя, как Диана зеркально повторяет его движения. Они бросились друг на друга, как дикие звери, и совокупились, не успев упасть на пол. Фонари покатились, выписывая лучами сумасшедшие зигзаги по стенам, клочья трусов разлетелись, как летучие мыши. Каждый оргазм освещал пещеру вспышкой розового света. Каждый оргазм сотрясал пещеру воплем Дианы. Все перестало существовать, кроме мертвого узла их тел. Они хрипели, выли и терзали друг друга, пока не выпили последнюю каплю своей похоти, пока последняя капля пота не скатилась с его лица на лицо Дианы.

Он встал, шатаясь, и поднял фонарь. Ноги подгибались и дрожали, но он был поражен, осознав, что слабость – это реакция плоти на переполнявшую его силу, он был полон незнакомой и страшной энергии, она распирала его изнутри, она почти разрушала его.

Диана подошла сзади и положила руку ему на плечо. Еще несколько раз, стихая, по его телу прошли волны электричества. Потом все закончилось. Он сразу ощутил мощный запах сероводорода и секса, наполняющий пространство.

– Пойдем, – сказала Диана.

Они пошли в направлении стены с ящиками, похожими на гробы.

– Что это такое? – спросил он.

– Это ерунда, – ответила Диана. – Смотри вправо.

В лучах фонарей открылась ниша, скрытая ранее углом каменной кладки. Ниша была приблизительно чашеобразной формы и не носила следов обработки. Сверху до низу ее пересекала извилистая щель с закругленными краями. Камень был серовато-розоватый, похожий на гранит, но без блеска. Щель была глубокой и черной, такой ширины, что туда мог бы протиснуться один человек. Почти не сознавая, что делает, он шагнул вперед. Тьма, наполняющая щель, притягивала, тьма звала его. Издалека, как будто под анестезией, он чувствовал, что Диана придерживает его за запястье. Он начал ощущать легкость во всем теле, как перед обмороком. И вдруг упал головой вперед. В гаснущем сознании вспыхнуло предчувствие боли от удара. Но боли не было, камень был мягким. Камень раздался под тяжестью его тела, втягивая его внутрь, в багровый, пульсирующий лабиринт. Стенки сжимали его, проталкивая дальше и смыкаясь сзади. Он чувствовал, что задыхается, он отчаянно боролся, прорываясь вперед, искрой сознания, тлеющей в нем, понимая, что пути назад нет. Давление усиливалось, становилось невыносимым, он рванулся в последний раз, уже умирая, еще пытаясь вздохнуть…

…И вздохнул, со всхлипом, со стоном, дрожа от жадности, свежий, текучий воздух. Необъятность пространства обрушилась на него, он чувствовал себя, как остановленный взрыв. Он стоял на твердой поверхности один, его трясло, все тело было мокрым от пота. Прямо перед его глазами была желтая грунтовая дорога, за ней – гряда низких, голых холмов, закрывающих обзор. Слева и справа дорога исчезала, скрытая рыжими скалами. Ближе к правой скале стояло толстое, раскидистое дерево, с его ветвей свисали разноцветные ленточки. Он посмотрел назад и увидел колодец – простой деревянный сруб из старых бревен. Слева от колодца росли камыши. За колодцем дугой стояли холмы, но высокие, в зеленых и синих морщинах, уже почти горы. Он пошел, было, к срубу, но по дороге оглянулся и с этой точки зрения ему стал виден предмет, расположенный за деревом. Он изменил направление и пошел туда. Под деревом оказался низкий помост из узловатых жердей, покрытых ковром, старым и вытертым. Он взобрался на помост и сел, прислонившись спиной к дереву. Отсюда было видно, что слева дорога резко понижается и пропадает. Над ней плавала голубовато-серая дымка, и больше ничего. Оттуда послышались голоса, и на дороге появились две женщины. За ними шел мальчик лет десяти, а рядом с мальчиком бежала пятнистая, вислоухая собака. Проходя мимо, женщины скользнули по нему взглядом и что-то сказали друг другу. Они были низкорослы, черноволосы, в длинных платьях малинового цвета с золотым узором, головы их покрывали цветные платки.

Собака подбежала к помосту и села, глядя ему в лицо янтарными глазами. За ней подошел мальчик и спросил:

– Это твоя собака?

– Нет, – ответил он.

– Если она тебе не нужна, я возьму ее с собой? – сказал мальчик.

– Возьми, – ответил он.

Мальчик вприпрыжку догнал женщин, за ним побежала собака, и все они скрылись за поворотом дороги.

В это время он почувствовал запах дыма и, повернувшись в ту сторону, откуда шел запах, увидел мужчину в хаки, который, размахивая факелом, поджигал камыши. Это страшно возмутило его, ведь мог загореться сруб, а этого ни в коем случае нельзя было допустить.

Он побежал к камышам. На берегу камыши вдруг застыли, как нарисованные. Потом сила, похожая на ветер, подхватила его сзади и вдула в черноту между стеблями нарисованных камышей. Сразу стало очень темно.

Глава 18

Когда он очнулся, все еще было темно, но перед глазами сияли огромные звезды.

– Где я? – спросил он, глядя в глаза звезд.

Рядом раздался смешок:

– В надежных руках, господин сочинитель.

Из темноты возникла Диана и присела рядом с ним на корточки так, что он мог слышать ее запах.

– Что произошло? – спросил он.

– Произошло то, что воздух пещеры оказался непригоден для вас. Вы потеряли сознание и ударились головой о камень. Или ударились головой о камень и потеряли сознание.

– Не юлите, Диана, – он вздохнул. – Где мы были?

– Мы? – в ее голосе уже не было смеха. – Вы знаете, где вы были. Вы нашли вход в дом Белой Матери.

– Но что произошло потом?

– Белая Мать, – сказала Диана, – это смерть. Кто знает, что вы можете увидеть за воротами смерти? Ваша смерть – это ваше персональное дело и принадлежит только вам. Мой опыт исчерпывается вытаскиванием вас на поверхность. Что было очень нелегко. Поскольку одной рукой мне пришлось держать загубник, а другой надавливать вам на грудь, чтобы вы дышали.

– Но что видели вы?

– Я видела ваше тело. – отрезала Диана, – лежащее без движения с большой шишкой на лбу. Она и сейчас там.

– А мы с вами…

– Да, – перебила Диана, – ваша сперма до сих пор вытекает из меня, несмотря на долгое пребывание в воде.

Он помолчал, ощупывая голову. Болела не только голова, болело все тело, как будто пропущенное через мясо рубку.

– Значит, – медленно произнес он, – я не прошел через ворота?

– Это на ваше усмотрение, – ответила Диана. – Я не могу комментировать ваш опыт. Я могу только спросить вас: когда человек умирает, он что, забирает свое тело с собой?

– Однако я вернулся.

– Вас никто не вышиб в смерть пинком под зад, – сказала Диана, – вы сами нашли проход. И я думаю, воспользовались им. А когда вы или нечто в вас, что вы пока еще не осознаете, посчитало необходимым вернуться, вы вернулись. Потому что вы знаете путь.

– Но я видел вполне обычные вещи: дорогу, горы, людей.

– Мир, – сказала Диана, – это обычная вещь. Жизнь – это обычная вещь. Смерть – это обычная вещь. Мир по ту сторону ворот – это обычная вещь. Или такая же иллюзия, как и мир по эту сторону. На выбор. Обычный человек иногда бросает взгляд на ту сторону. И когда он смотрит туда, мир за его спиной перестает существовать. Но когда он оборачивается, тот мир становится сном, бредом, галлюцинацией. У вас больше нет возможности убаюкивать себя сказками. Вы знаете то, что знаете. Потому что совершить осознанный переход – это значит сохранить непрерывность осознания. Поэтому, – Диана усмехнулась, – не юлите. Принимайте ответственность.

– Не хочу, – сказал он. – Я человек безответственный.

– А когда вы пришли в этот мир. – возразила Диана, – у вас кто-нибудь спрашивал, чего вы хотите? Далеко не всегда то, чего человек воистину жаждет, оказывается тем, чего он хочет.

– Дьявол! – выкрикнул он. – Без вас я бы никогда не нашел вход. Без вас я бы никогда не спустился в колодец. Без вас я бы никогда не вернулся. Вы не хотите разделить ответственность? В чем бы она ни заключалась?

– Я? – удивилась Диана. – Как я могу что-либо с вами разделить, если все, включая меня, по праву принадлежит вам? Я не имею самостоятельного существования. Я – ваше Желание. И я веду вас туда, куда вы желаете. К смерти.

– Вы вытащили меня оттуда, – возразил он.

– Вы в этом уверены? – Диана улыбнулась. – Вы сами распяли себя на вращающейся двери, господин сочинитель. Где вы находитесь сейчас?

– Он оглянулся, чувствуя, что волосы встают дыбом.

Вода ребристо застыла, как битое стекло, в мертвом свете ртутного фонаря луны. Черные камыши были нарисованы на сером куске холста. Ничего не двигалось, кроме ветхой ткани реальности, которая распадалась. В ушах нарастал тонкий звон.

– Стоп! Стоп! – весело закричала Диана. – Не проваливайтесь! Не будьте таким тяжелым и угрюмым! – она приблизила лицо к его лицу так близко, что он ощутил тепло ее тела и молочный запах ее рта. – Чего вам бояться, уже мертвому? Держитесь за меня. Я люблю вас, а вы любите меня. Кого же нам еще любить? – ее зубы сверкнули.

– Так что же, – хрипло сказал он, пытаясь усмехнуться, – я трахался сам с собой?

– Вот именно! – расхохоталась Диана. – Сам с собой. Разве это было плохо? Где еще может быть женщина вашей мечты, если не в вашей мечте? Но сейчас вы устали, вам надо поесть и выпить.

– Я не брал с собой спиртного, – сказал он.

– Я взяла, – ответила она. – Марта подарила нам бутылку вина, хорошего вина. Двигайтесь к костру.

– Вы античный герой, – говорила Диана, наливая в стаканы кроваво-красное вино. – Вы совершили подвиг, из тех, о которых в древности слагали мифы. Геракл, Одиссей, Гильгамеш. Вы спустились в преисподнюю и вернулись. И вы продолжаете считать себя обычным человеком?

– Я никогда не считал себя обычным человеком, – ответил он. – Я только не мог решить, моя необычность в том, что я полное дерьмо или в том, что я полное совершенство.

– А какая разница? – рассмеялась Диана. – Средний человек находится посредине. Тот, кто движется в любую сторону, уже не средний человек. Настоящий порок такая же редкая вещь, как и настоящая святость. Если они совершенны, что замыкают свое совершенство в единой точке на вершине треугольника. В Боге, – Диана с наслаждением выпила вино. – Разве пришествие Христа не открыло эру святости такой же чудовищной, как и творимые ею преступления? Античные герои были сплошь содомитами, серийными убийцами, ворами и клятвопреступниками. Что не мешало им быть героями, богами и полубогами. Разве человечество помнит какого-нибудь скромного труженика, мостившего римские дороги? Нет. Оно помнит Цезаря, Нерона и Калигулу. Навуходоносора, Ирода, Антипу, Александра Великого, Тамерлана. Даже Прокруст с его садизмом и де Сад с его моралью пережили века. Почему? – она вопросительно подняла брови. – Потому, что они и есть истинные герои человечества. Люди чтят тех, кто штурмует небо, даже если и находит ад, подобно Прометею и Сатане, а не тех, кто ковыряется в земле, даже если и грезит о Царствии Небесном, – Диана коснулась его стакана своим. – Пейте вино, хорошее вино. Мы празднуем ваш подвиг. Мы празднуем ваше возвращение в мир живых.

Глава 19

День выдался необычайно теплый и яркий. Они покинули Бокатер на рассвете, но солнце уже успело хорошо прогреть машину. В этот раз Диана сидела за рулем. Похоже, ей доставляло удовольствие вести джип. А что ей не доставляло удовольствия?

– Меня слегка беспокоят эти трупы, – сказал он, закуривая.

– Какие трупы? – удивилась Диана.

Он усмехнулся.

– Ну да, я понимаю, мы их хорошо скрыли. Но, все-таки, они есть.

– Их нет, – спокойно сказала Диана. – Они в прошлом, а прошлого не существует. Вы можете коснуться прошлого?

– Могу, – улыбаясь, сказал он и положил руку ей на колено.

Диана рассмеялась.

– Я не прошлое. Я единственное настоящее, что у вас есть.

– Юрген всплыл из прошлого, – напомнил он, убирая руку. Хотел добавить: “Из чьего?” но промолчал.

– Нет, – уверенно ответила Диана. – Это настоящее всплывает в прошлом. И делает его таким, каким захочет. В данном случае, оно делает Юргена сумасшедшем самоубийцей. Прямо сейчас делает. Мы тут едем, а контора пишет. Не имеет никакого значения, что там было. Имеет значение только то, что есть. А то, что есть, конструирует из своего материала любое прошлое. Был бы заказчик. Вся история такова, вам ли не знать, господин сочинитель? – Диана посмотрела на него искрящимися, голубыми глазами. – Турки до сих пор считают, что победили на Косовом поле. А сербы полагают, что это они побили басурманов. У тех и у других есть неопровержимые доказательства. А на поле Куликовом стоит памятник погибшим славным воинам. Но там не найдено ни единой кости, ни единого ржавого куска железа. Потому что сражение произошло на страницах книжки, написанной каким-то бумагомаракой. Но оно – неопровержимый факт настоящего. Вы можете пойти и потрогать тот памятник рукой. Или взять в руки через установленный срок постановление об отказе или прекращении дела производством по факту смерти вашего приятеля. Прошлое не существует, не будучи санкционировано настоящим, как не существует убийство, санкционированное государством. Санкция превращает убийство в необходимую оборону, в законную казнь, в справедливую войну, в подвиг. Или отменяет вообще. Как в случае с нашим бедным Юргеном.

– Знаете, – сказал он задумчиво, – мне как-то попала в руки книжка о советских женщинах-снайперах, участницах Великой Отечественной войны. Фотографии, милые девичьи лица, справки из послевоенных биографий, вроде: замужем, трое детей, ткачиха, воспитывает внуков. А внизу цифры: 78 убитых врагов, 96 убитых врагов, 104 убитых врага. Никакому Мэнсону такое и не снилось, но Мэнсон пишет книжки в тюрьме, а эти воспитывают внуков, скромняги.

– “Я маленькая девочка, я кошечек люблю”, – спела Диана тонким детским голоском. И добавила толстым, мужским басом. – У кого-нибудь есть, что возразить?

Он расхохотался так, как давно уже не смеялся – искренне и спонтанно.

В другое время события последних суток забили бы его в тревожную саморефлексию и депрессию. Но время стало другим. В этом времени тревожиться было не о чем. Все человеческие дела, человеческая жизнь и человеческая смерть, включая его собственные, стали тем, чем они и были – пылью в луче солнца.

– И все же, – сказал он, отсмеявшись и вытирая набежавшую слезу, – то, что вы называете Историей – это политическая история, подделка, дрянь. Но под этим есть какой-то фундамент.

– Нет никакого фундамента, – сказала Диана. – История – это черная дыра. И больше ничего. Вы не можете толком вспомнить свой день на прошлой неделе. Не говоря уже об обстоятельствах вашего рождения. Как вы можете знать, что было сто, тысячу, десять тысяч лет назад? Из книг. Но как пишутся книги, вы знаете лучше меня, господин сочинитель. Откуда вам известно все то, что вы считаете фундаментальными физическими фактами? Диаметр Земли? Вы что, его измеряли? Нет. Вы доверяете тем, кто говорит, что измерил. Но это не знание, это вера. Вам показывают картинку, на которой астронавты ходят по поверхности Луны. А может, это снято в павильоне, откуда вам знать? Вы читаете в справочнике, что температура атмосферы на Венере, скажем, плюс 78. А может быть – плюс 81? Или – все 810? Вы можете проверить? Другие с детства приучают вас к вере, на которой основана вся ваша фундаментальная реальность. А потом вы уже можете поверить во все, что угодно. Например, в то, что демократия – благо, а бесы – не существуют.

– А какать на ковер нельзя, – дополнил он.

Они рассмеялись и смеялись всю оставшуюся дорогу до дома, а джип рыскал по этой необъятной, этой древней, этой таинственной земле.

Они поставили джип в ангар, они приняли душ, они даже успели выпить по второй чашке кофе, когда из сауны, скалясь и вытирая голову махровым полотенцем, вышел Юрген.