Текст книги "Последнее путешествие Клингзора"

Автор книги: Александр Лекаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Глава 5

Следующий день выдался холодным, но очень ясным, солнечным. Они стояли в ангаре с настежь распахнутыми воротами, чтобы было больше света.

– У вашей жены были мужские вкусы, – сказала она, рассматривая здоровенный внедорожник “Хаммер”, черный, как глыба мрака. “Тойотка”, на которой они приехали, выглядела маленькой птичкой рядом с ним.

– Точно, – кивнул он. – И не только в том, что касается автомобилей. Я убежден, что она, пардон, трахала Юргена в задницу любым подходящим предметом или даже просто пальцами. Она и со мной пыталась проделывать эти штуки, но у меня, знаете ли, слишком тонкая натура для таких вещей.

– Юрген – это ее любовник?

– Да.

– Вы были с ним знакомы?

– Да.

– И какие у вас были отношения?

– Вполне нормальные. Не ревновать же было его к Инге. Я даже симпатизировал ему.

– Сколько ему было лет?

– Лет тридцать пять, я думаю. Но почему было? – он усмехнулся. – Юрген жив, здоров и получит не более трех лет за убийство в состоянии аффекта. А может и вообще ничего. Если адвокаты докажут, что мерзкая старуха держала его в рабстве. А оно так и было.

Они замолчали, обходя яхту по периметру. Это было внушительное зрелище. Диана никогда не думала, что такое количество дерева можно отполировать, отлакировать и довести до такого совершенства.

– Сколько лет было Инге? – спросила она.

– Сорок семь.

– Она была богата?

– По моим и вашим меркам – очень богата.

– А чем она занималась?

– Ничем не занималась.

– Что, вообще ничем?

– Ну, в молодости она была моделью. Представляете, Инга – моделью!

– А что в этом странного?

– Ах, ну да, я забыл, вы же ее не видели. Дело в том, что в последние годы она была похожа на высохший корень девясила. Или саксаула.

– Как вы с ней познакомились?

– Очень просто. На регате. Я ведь тоже слегка баловался этим делом, – он кивнул на яхту. – Ей было лет тридцать или около того. Ее муж, швед, только что сковырнулся. Отсюда, кстати, и деньги. Он возил нефть туда-сюда, понимаете? Я думаю, они его и заездили, Инга и нефть.

Они подошли к мощному мотоциклу “Мицубиси”, стоящему в специальных колодках. Диана похлопала его по кожаному сиденью так, как хлопают по крупу любимую лошадь:

– Классная машина.

– Да. Именно на такой или похожей Инга и переломала свои старые кости.

– Где она похоронена?

– Нигде. В завещании она написала, чтобы ее кремировали. Я и кремировал. Там, – он кивнул в сторону яхты, – в ее каюте банка с пеплом.

Этот день прошел в хлопотах по обустройству. Поскольку в доме до самого последнего времени жили, то он и был вполне живым. Обнаружилось, что Инга запаслась дизельным топливом для генератора в более чем достаточном количестве, рассчитывая, видимо и на дизель яхты. Было горючее и для автомобилей. Сложнее оказалось с провизией. Поскольку взять с собой продуктов на длительное время, во всяком случае, свежих продуктов, было невозможно, то они и не взяли. А в сельской лавчонке выбор был слишком скуден. Поэтому им пришлось договариваться с местными жителями насчет мяса, масла и яиц. А также рыбы. Чего здесь хватало, так это рыбы. Любой рыбный ресторан в любой части света позавидовал бы выбору деликатесов в этом глухом рыбацком поселке. Здесь было все: камбала, судак, кефаль, ставрида, гигантские осетры – за бесценок. Деликатесными осетровыми головами здесь кормили собак. Креветки считались побочным продуктом лова. Мидии гроздьями висели на сваях причала – местные жители ими пренебрегали. Но самое главное – икра. Черная, как самая черная браконьерская ночь. Икра во всех видах: свежая, соленая, паюсная. Кстати, холодильник Инги, бедняжки, оказался забит этой самой икрой. А еще было много вина. Эти места славились виноградарством. В каждом дворе, куда они заезжали в поисках продуктов, им предлагали попробовать. И они пробовали. В результате, выгружая возле дома купленную в поселке гигантскую бутыль с белым вином, они едва не расшибли себе лбы, с размаху стукнувшись головами.

– Тризна! – кричал он, входя в дом в обнимку с тяжеленной бутылью. – Диана, сегодня мы будем поминать Ингу.

Он сделал шашлык из осетра, он приготовил “пьяных креветок”, бросив их, живых в сосуд с белым вином, и они съели их, макая в соль и запивая этим же вином, и ни разу у него не возникло никаких проблем с Дианой по поводу несовпадения в дозах.

– Этот Юрген, – спросила она, – он кто?

– Моряк был. Пока Инга его не скурвила. А еще, он был гомосексуалист. Или бисексуал, что-то вроде этого. В этом смысле Инга его быстро выправила, – он усмехнулся. – Она сделала из него стопроцентного мачо, однолинейного. Мачо в ошейнике.

– Это как?

– Да вот так. Она била его, как собаку. И трахала во всех смыслах. Пока бедный ублюдок не поехал крышей да и не трахнул ее раз и навсегда. Самым извращенным способом – в сердце. Пулей двадцать второго калибра.

– Почему он не ушел от нее?

– Он пытался. Он убегал от нее несколько раз. И каждый раз она возвращала его назад, в лоно свое. Видите ли, Германия – маленькая страна. И Швеция – маленькая страна. И Дания – маленькая страна. Не так уж сложно разыскать там парня, который балуется в попу. Особенно, зная, где искать.

Некоторое время он задумчиво пускал в потолок струйки голубого дыма, потом усмехнулся.

– Верите ли, однажды он прибежал прятаться ко мне.

– К вам?

– Да, ко мне. Я жил тогда в доме у Инги. То есть, в родительском доме ее покойного мужа, в Швеции. Прямо в лесу. Очень красиво. Некоторое время я даже считал этот дом своим.

– Теперь он, действительно, ваш.

– Теперь он, действительно, мой. Мы пропьянствовали с Юргеном двое суток. А потом Инга приехала и забрала его.

– И он спокойно уехал?

– И он спокойно уехал, утирая сопли. Знаете, Диана, у него внешность мужика с рекламы “Мальборо”. Крутой парень. И он, на самом деле, крутой парень, насчет морду набить. Но, притом, нежен и раним, как ребенок, – секунду он помолчал. – Я до сих пор не понимаю, как его угораздило пристрелить Ингу. Я скорее мог бы предположить, что он застрелится сам.

– Инга содержала его? – спросила Диана.

Может быть, под воздействием алкоголя, а может быть и по другим причинам, но настроение его резко изменилось. Он раздавил окурок в пепельнице.

– Знаете, – сказал он несколько раздраженно, – я не могу взять в толк, почему вас так интересуют подробности жизни Инги?

– А что же здесь непонятного? – спокойно возразила она. – Инга была вашей женой, мы живем в ее доме и, судя по всему, она была очень интересным человеком.

– О, да, – успокаиваясь, ответил он. – Очень интересным. Она говорила, что ее бабка была ведьмой, – он ухмыльнулся. – И я ей верил, – язык у него уже слегка заплетался. – Давайте-ка, помянем ее напоследок, молча, да и пойдем спать.

Едва добравшись до постели, он рухнул в мертвый, пьяный сон. Поэтому и не видел, как Диана, сняв с себя всю одежду, вышла из-за ширмы. Некоторое время она прислушивалась к его нервному, хриплому дыханию. Потом бесшумно спустилась вниз и вышла вон из дому.

Ярко светила луна, свистел холодный ветер. И Диана побежала вдоль линии прибоя, сначала медленно, потом быстрее и быстрее, во тьму, прочь от теплых человеческих огней.

Глава 6

Под утро ему приснился совершенно дикий сон. Как будто, мучимый жаждой, он спускается в холл, чтобы выпить воды. И слышит из-за двери, ведущий в ангар, какой-то стук. Он входит в ангар и обнаруживает, что стук доносится из Ингиной яхты. Он поднимается по лестнице на борт, спускается в кок-пит и видит в каюте Ингу. Инга сидит на узком диванчике и из всех сил колотит кулаком в переборку, в другой руке у нее банка с ее собственным пеплом. Увидев его, она начинает орать, в своей обычной, хамской манере, жилы вздуваются на ее шее. Он слышит ее голос, но не может разобрать ни слова. Инга злится, пытается ему что-то втолковать, грозит красным кулаком, но он ничего не понимает. Тогда она, в ярости, запускает ему в голову банкой. Пепел рассыпается, замкнутое пространство наполняется серыми хлопьями и все окутывает тьма.

Он проснулся с пересохшим ртом, с головной болью, и побрел вниз. Диана сидела за столом в кухонном углу, свежая, в коротком черном кимоно, под которым, похоже, ничего не было, и пила кофе.

– Выпейте кофе, – сказала она, кивая на серебряный кофейник, под которым тлело спиртовое пламя.

– Сейчас, – мрачно ответил он, направляясь к унитазу за пластиковой занавеской. Благо, помещение было огромным. Иначе журчание, пожалуй, оглушило бы ее. И он, пожалуй, опохмелился бы, если бы не присутствие этой роскошной девки.

Кофе, конечно, не мог снять похмельный синдром – не то время и не тот возраст. Поэтому пришлось открыть ящик Пандоры и принять феназин. После этого он заметил, что день сегодня ясный, солнечный, ветреный, и у Дианы мокрые волосы.

– Вы купались? – спросил он.

– Да, поплавала немного.

– Не холодно?

– Нет. Очень хорошо.

– Надеюсь, вы купаетесь голой?

– Конечно, – она звонко расхохоталась, глаза ее были, как голубой пламя под кофейником. – Можете посмотреть. Если не проспите.

– И если мои старые глаза не выпадут на песок, и их не унесет волной, – ответил он.

После кофе они прогулялись вдоль берега, и свежий морской ветер окончательно привел его в себя. Настолько привел, что он решил засесть за работу.

– А с чего вы взяли, – спросила Диана, перебрав его справочные книги, выложенные на стол, – что амазонки были союзом матриархальных племен?

– Так считают современные ученые, – ответил он.

– На чем основано мнение современных ученых?

– Ну, есть свидетельства. Геродот, например.

– Это тот, что писал о людях с песьими головами?

– Тот самый.

– Геродот родился через тысячу лет после того, как исчезли амазонки. И позаимствовал свои байки у какого-то тогдашнего Геродота. Так же, как и ваши современные ученые. Вот, смотрите, – она взяла со стола “Шаманизм” Элиаде. – Здесь после каждой главы список использованной литературы на две страницы. Возьмите любую из указанных книг, и найдете там список использованной литературы на две или десять страниц. И так далее, – она бросила книгу на стол. – Это испорченный телефон, господин сочинитель. Они, – она небрежно указала на груду книг, – списывают друг у друга, как школяры, не выучившие урок, у них нет прямого знания.

– Так что же, – усмехнулся он, – спиритизмом прикажете заниматься? Дух Цезаря вызвать?

Она пожала плечами.

– Любой способ будет не хуже этого “научного” метода. А вам не кажется странным, что не существует никаких археологических свидетельств, ни одного предмета, ни одного захоронения амазонки так и не было найдено?

– Я вижу, вы неплохо владеете темой, – улыбнулся он.

– Да, кажется.

– Но люди изобретательны. Они могли…

– Они не были людьми, – перебила она, – они были бесами.

– Что-о-о?

– Бесами, – упорно повторила она. – Бесами, полубесами и четвертьбесами. Было время, когда живое пространство Земли, – она показала руками глобус, – оплодотворенное мыслью, могло производить живые существа. По неведомым причинам здесь, – она слегка притопнула пяткой в пол, – на родине амазонок, их образовалось больше, чем в других местах.

– Откуда вы можете все это знать? – спросил он.

– Допустим, я это придумала. Чем моя сказка хуже сказок ваших ученых? Разве что терминология другая. Ну, давайте назовем бесов андроидами, – она села в кресло и закинула ногу на ногу. Он уронил нить мысли. Какие мысли? Трусов на ней не было.

– Бесовство передается по материнской линии, – продолжала она. – И в основном – женщинам. Их гнали отовсюду. Вот они и собирались здесь, – она снова притопнула пяткой в пол, – на этих пустынных землях.

– А почему, собственно, их должны были гнать? – спросил он, приходя в себя. – Если допустить, что люди сами же их и создавали?

– Не всегда сознательно создавали. Как, впрочем, и людей. – она расхохоталась. – Большинство человечества – это результат бессознательного, беспланового и совершенно ненаучного творчества. Бес антагонистичен человеку.

– Почему?

– Потому, что он лишен сознания греха. Он безгрешен, он живет в сатанинском раю. Отсутствие запретов делает его сознание свободным и потому – сверхчеловеческим. Наличие сверхчеловеческих качеств делает его опасным для человека. Бес неуправляем, вот в чем дело.

– Как и большинство людей, – возразил он.

– Ничуть не бывало, – ответила она. – Каждый человек управляем, поскольку существует внутри человечества. Человек – внутривидовой паразит. Даже если живет на Гималайской вершине. Но бес – внечеловеческое существо. Даже если живет в центре большого города.

– Бес может жить в центре большого города?

– Может.

– Послушайте, – сказал он, – это может быть темой для книги. Но откуда такие подробные знания по демонологии?

– У меня был хороший учитель.

– Серый? С холодной спермой?

Она звонко расхохоталась. Похоже, сегодня она становилась все веселее и веселее.

– Не драматизируйте. И не будьте таким тяжелым и угрюмым. Инга умерла, ее больше нет.

Это настолько не вязалось с темой разговора, и было сказано так вскользь, что он усомнился, не почудилась ли ему последняя фраза.

– Представьте себе, – тем временем продолжала она, – что у вас есть собака. Здоровенный сторожевой доберман. Вы его вырастили, вы его воспитали. Он ваш друг. Но всем остальным людям он враг. Если вы умрете, он соединится с другими изгоями, бродячими собаками или, может быть, с волками. На выходе получится популяция животных, смертельно опасных для человека. В некоторых проявятся признаки вашего добермана, в других не проявятся. Но его гены будут во всех. Вот вам отношения между бесом и человеком.

– Но бес – не собака, – заметил он.

– Бес – не собака, он разумное существо. И оттого еще страшнее. Что бы вы ощутили, если бы статуя заговорила? Начала ходить? – она вдруг совершила в воздухе быстрое и сложное движение ногами, как будто станцевала в пустоте на пуантах. Он прикрыл глаза, чувствуя, что теряет контроль. – Люди тысячи лет назад научились вычислять бесовскую кровь по некоторым признакам, – сказала Диана. – И уничтожать.

– По каким признакам? – хрипло спросил он.

– В основном, психическим. Специально обученный человек мог заставить новорожденного младенца-беса признаться в том, что он бес. Но таких людей было немного. Поэтому немало бесов достигало репродуктивного возраста, – она усмехнулась. – Что, однако, не гарантировало жизнь.

– Почему?

– Потому что они не знали, что они бесы. Не умели себя вести. Совершали ошибки. Погибали. Было, однако, место, где такое существо, если повезет, могло обрести целостность самого себя.

– Территория амазонок, – тихо сказал он.

– Точно. В античные времена вся Ойкумена знала, что территория амазонок – это территория демонов. Поэтому туда и не совались.

– Они были красивыми? – задумчиво спросил он.

– Далеко не всегда. Дело в том, что чем дальше от оригинала, тем больше накапливается аномалий внешности, вплоть до полного уродства. Средневековая горбатая ведьма, с носом до подбородка – классический пример деградировавшей амазонки. Причем, такая беда, – она почему-то рассмеялась, – могла постигнуть и очень красивую в молодости женщину. Это плата за жизнь.

– Как так?

– Чистый, изначальный демон жил, питаясь энергией своего создателя. И должен был умереть вместе с ним. Или сочетаться с другим человеком. Отчего рождались дети. Но что-то не сочетается в природе демона и природе человека. Отсюда уродства.

– Значит, были и физические признаки? – спросил он.

– Были. И есть. Они свидетельствуют о наличии демонской крови. Но далеко не всегда их носитель является проявленным демоном, бесом. Чаще всего это просто несчастное существо, которое не может найти свое место среди людей. Потому что нет ему там места.

– И все же, какие это признаки?

Она помолчала, улыбаясь и рассматривая его глазами из голубого льда.

– Волосы на черепе растут в направлении справа налево, образуя на макушке вихор того же направления. Пигментные пятна на зрачке или белке. Один глаз значительно больше или выше другого, может быть астигматизм. Удлиненные мочки ушей. Собачий прикус. Средний палец ноги длиннее большого. У женщин может быть несколько добавочных сосков на одной или обеих грудях. У мужчин – узость крайней плоти. Но могут быть вещи и пострашнее.

– Что вы имеете в виду?

– Дебильность. Аутизм. Шизофрения.

– Это тоже плата за жизнь?

– Это плата за неведение! – сказала она, и он был удивлен страстью, прозвучавшей в ее голосе. – Потому, что это место, – она несколько раз сильно ударила ногой в пол, – вот это самое место излечивает демона от проклятия человечности, – она неожиданно усмехнулась. – А не грязь.

Глава 7

После того, как Диана уехала в поселок собирать заказанную провизию, он, затеяв перелистывать свои книги в поисках подтверждений. Ничего, однако, кроме туманных и совершенно беспочвенных рассуждений историков, не было. Создавалось впечатление, что амазонок как бы и не существовало вообще. С другой стороны, сохранившиеся отрывки античной беллетристики, легенды и даже трагедии были полны упоминаний о них. Была привязка к исторически известному мероприятию – они приезжали на Элевсинские Мистерии. Был некрасивый и очень неправдоподобный миф о Геракле и Ипполите. Почему, собственно, амазонская королева должна была носить греческое имя? Да еще такое многозначительное?

“Представляю себе, – с усмешкой раздумывал он, – эту группу клоунов из цирка “Арго” в здешних бескрайних степях. Без штанов и в сандалетах – по траве, которая и сейчас кое-где по пояс. Да они никогда в жизни не нашли бы здесь амазонок. Это вам не Греция, которая вся – с гулькин нос. Ходили бы кругами по степи до скончания старой эры”, – он рассматривал картинку в богато иллюстрированной книге: Геракл, держа женщину за волосы, замахивается дубиной. – “Какая война? Какой пояс Ипполиты? Что они могли, полсотни пацанов с ножами и Геракл с палкой против конного войска? Если бы на них посчитали нужным обратить внимание, то просто затоптали бы копытами. Лошадей у них не было, и нигде нет упоминаний о том, что Геракл вообще умел ездить верхом. Нет ни одного изображения Геракла на лошади. И этот парень провел юность в рабстве у женщины, он несколько лет ткал полотно вместе с другими рабынями, одетый в женскую одежду. Как это могло повлиять на его психику? Особенно учитывая, что первую его жену звали не как-нибудь, а Мегера. Остальные-то жены звались уже попроще: Иолай, Гиллас и Филоктет”.

“Нет, ребята, – продолжал раздумывать он, – от всей этой амазонской компании отчетливо тянет каким-то чернющим античным пиаром. Впрочем, вполне узнаваемым и сегодня. Судя по всему, геродоты изъяли все серьезные сведения, заменив их байками, вроде выжженных грудей. Почему? Ведь существуют детальные сведения о других войнах, которые вели греки, даже проигранных. Даже Гомеровский эпос оказался вполне историчен – Шлиман нашел Трою. Похоже на то, что этих амазонок смертельно боялись. Похоже на то, что никто никогда их и не побеждал. Может быть, потому, что победить их было невозможно? Может быть потому, что они, действительно, были бесами?”

В конце концов, он бросил бесполезные книги.

“Я пишу роман. Я имею право на художественный вымысел. И чем сказки Дианы хуже античных сказок об амазонках? Они даже лучше. Почему не использовать ее выдумки? Надо признать, что воображение у нее побогаче, чем у меня”.

Вернувшаяся с добычей Диана приготовила судака по-гречески, зажарив его в большом количестве крупной каменной соли, после чего кожа легко снялась, а нежнейшее мясо, впитавшее ровно столько соли, сколько нужно, оказалось восхитительно вкусным.

– У меня есть для вас интересная история, Диана, – сказал он, когда они перешли к кофе. – В обмен на вашу, и в связи с вашими прозрениями насчет этого места, – он усмехнулся. – До войны неподалеку отсюда располагался детский санаторий, лечебница. Для умственно отсталых детей. В 42-м году, во время оккупации, немцы уничтожили этот санаторий. Вместе с детьми. Как неполноценных, вы понимаете. Занималось этим подразделение под названием “Зондеркоммандо-9”, которым руководил некий Шимановский, штандартенфюрер СС, полковник, то есть. Между прочим, организация “черных СС” была тайным орденом, хотя и немногие об этом знают, очень закрытым. Есть основания полагать, что свои ликвидации они рассматривали как жертвоприношения. Так вот, этот Шимановский был очень интересной личностью Крещенный еврей. Был пастором в Клагенфурте. Потом начальником гестапо в Зальцбурге, представляете? Разумеется, член НСДАП. В 46-м году его отловили и осудили к смертной казни. Но приговор, почему-то, в исполнение не привели. А в 51-м вообще отпустили восвояси.

– Кто отпустил?

– Русские. После чего следы его затерялись.

– Откуда вы все это знаете?

– Историю с детьми здесь знают все, – он пожал плечами. – А детали подчерпнул из сборника документов под названием “Преступления СС”, – он снова усмехнулся. – Не только вы умеете читать, Диана. Но это все присказка, сказка впереди. Дело в том, что одной девочке из того санатория удалось спастись. И она живет сейчас вон там, – он кивнул головой. – В том самом селе, из которого вы приволокли этого великолепного судака. На положении святой.

– Почему святой?

– А вот это самое интересное. Лечебницу уничтожили в 1942 году. А девочку нашли в 1947-м. И никому неизвестно, где она была все эти годы. Однажды зимой 47-го года она просто пришла в это село. Говорят, голая, как в час своего рождения. Причем, сама она утверждала, – он сделал паузу, гася окурок в пепельнице, – что ей помогала Белая Мать, – краем глаза он заметил, как напряглось лицо Дианы. – После этого, – продолжил он, – она стала творить чудеса, ясновидение и все такое. Предсказывает штормы, лечит скот. Ее тут берегут, как зеницу ока.

– Ама-зонка, – медленно произнесла Диана. – Это слово, перевранное греками. Правильно: Ама-Тонгас. Что значит – Мать-Наездница. А можно увидеть эту женщину?

– Можно, – он посмотрел на часы. – Тем более что есть повод. Инга, видите ли, завещала похоронить ее пепел в море. Но я не понял, где и как. Вот и хотел посоветоваться с Мартой, как это лучше всего сделать.