Текст книги "Последний идальго (СИ)"

Автор книги: Александр Ламуга

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

Последний идальго

Пролог и Глава 1

Пролог.

Очаг угасал. Дубовые поленья прогорели и рассыпались на тлеющие угли. Не осталось ни жара, ни огня, лишь багровые отсветы, что слабо помогали чадящим свечам отгонять надвигающуюся тьму. На стенах шевелились мрачные тени, и трудно было вообразить, что их отбрасывали пустые бутылки, стулья из плохо отесанного дерева, да скрюченная фигура человека, заснувшего, уронив голову на стол.

Ни близость очага, ни штопанный камзол не могли его согреть. Изможденное тело трясло в лихорадке, из груди вырывалось тяжелое дыхание, похожее на предсмертный стон. Время от времени дыхание обрывалось, и тогда в безлюдной таверне становилось слышно, как дождь скребется в плотно закрытые на ночь ставни.

Неожиданно в очаге треснул уголек, выбросив сноп алых искр. Человек разлепил воспаленные глаза, и тут же съежился, словно его огрели хлыстом. Он застонал, нащупывая повязку на боку. Пальцы увязли в липком гное, что пропитал грубую ткань насквозь.

– Господи, за что мне все это?!

Он поднял голову, оперся дрожащими руками о стол и выпрямился. Ударом под дых надсадный кашель согнул тело пополам.

– Будь ты проклят! – прошептал человек, отплевываясь кровью, – Где твое милосердие…

Последнее слово костью застряло в горле. Оно жгло каленым железом, резало острой бритвой. Слово – табу, которое нельзя произносить вслух. Нет большего позора, чем молить о пощаде. Сколько раз, слушая стенания врагов, он презрительно плевал им в лицо. А теперь сам …

– Милосердие, – повторил он, точно висельник, стремящийся унизить палача, чтобы тот поскорее принялся за дело.

Кожа на худых скулах натянулась, безжизненное лицо оскалилось. Словно пробуждаясь от спячки, из глубины черствой души поднималась ненависть. Жгучая ненависть к самому себе за то, что не смог найти достойную смерть. За то, что превратился в изъеденного ранами живого мертвеца.

От удара кулаком стол скрипнул, глиняная кружка опрокинулась, и остатки пойла растеклись по грязным доскам. Из мутной лужи взирало перекошенное злобой лицо.

– Я презираю тебя! – захрипел человек и плюнул в собственное отражение. – Презираю тебя, Диего!

Он рывком встал, и стул с грохотом отлетел назад. Шаркая истертыми до дыр сапогами, двинулся к выходу. Битое стекло хрустело под негнущимися ногами, из-под тугой повязки толчками текла кровь. Натыкаясь на деревянные столы и лавки, он пробирался к выходу, пока руки не уперлись в отсыревшие доски двери. Пальцы нащупали холодный металл, засов лязгнул. Человек навалился всем телом и распахнул дверь.

Промозглый воздух ворвался в таверну, едва не сорвав пламя свечей. Заснувшие тени пробудились и зашлись в безумном танце, будто празднуя уход постояльца.

– Adiós! – попрощался тот, кого звали Диего, и покинул свой последний приют навсегда.

Улица встретила проливным дождем. Булыжник мостовой скользил под ногами, холодные капли хлестали по лицу и стекали за шиворот по нечесаным волосам. Тело дрожало, расставаясь с остатками тепла.

– Я дойду, – бормотал он, вглядываясь в темноту.

Камзол вскоре промок, дырявые сапоги напитались водой, превратившись в тяжелые кандалы. Редкие фонари едва освещали улицу, и человек шел, молясь чтобы не упасть. Словно в награду за мучения ветер принес гул реки.

– Дойду! – из груди вырвался крик, и шатающаяся фигура побрела туда, где из темноты ночи проступила громада Пуэнто де Сеговия, моста самоубийц.

Вскоре булыжник под ногами сменили гранитные плиты моста. Первый пролет, второй. Колени подогнулись, заставив прислониться к каменному парапету.

– Довольно! – прошептал человек.

Обессиленное тело едва слушалось, но он вскарабкался на парапет. Поднялся, балансируя на ветру. Темнота. Что ждало его по ту сторону? Рай, ад? Ему уже было плевать.

Сверкнула молния, озарив мертвенно-бледным светом бурлящую внизу реку.

– Пропади все пропадом! – он подался вперед, но неведомая сила схватила его за плечо и потянула назад.

Тело качнулось и полетело вниз, только не в пропасть, а на гранитные плиты моста. Зубы сжались в ожидании неизбежного удара, но чьи-то руки подхватили и опустили наземь. Прямо перед лицом зашипело, и в нос ударил едкий удушливый запах. Глаза заслезились, дыхание перехватило. Не успел человек опомниться, как пелену слез пробил свет.

Он шел с небес, и в душу закралась робкая надежда, а может это и есть рай? Человек потер глаза, и мир вновь обрел четкость. В разрыве низких грозовых облаков стояла полная луна. Ее свет словно пробил брешь в затуманенном разуме человека. Он приподнялся и ткнул пальцем в окровавленную повязку.

– Что за козни дьявола!

Цепляясь за парапет, он встал и увидел перед собой долговязого незнакомца в дождевом плаще. Надвинутый капюшон, тяжелый палаш на поясе. Непрошенный спаситель прятал какую-то склянку в дорожную сумку. Человек попытался разглядеть, что это было, но в глазах поплыло, волна жара обдала его, будто кто-то развел на мосту добрый костер. Тело обрело небывалую легкость, и в то же мгновение все вокруг перестало существовать.

Он уже не мог видеть, как незнакомец успел подхватить его беспомощное тело. Как бесшумно, точно призраки, из темноты возникли две фигуры и приняли тело из рук непрошенного спасителя. Отдав им распоряжения на языке жестов, тот махнул в темноту. Скрипнули колеса, и по гранитным плитам застучали копыта лошадей.

Через минуту тело человека погрузили в крытую повозку. Кучер щелкнул кнутом, разворачивая лошадей и погнал прочь из города. Вдогонку сверкнула молния. Незнакомец вскинул голову к небу, капюшон соскользнул, и дождю открылось изуродованное лицо. По шрамам, оставленным клещами инквизитора побежали прозрачные капли. Незнакомец смахнул их и набросил капюшон обратно. Налетел порыв ветра, грозовые тучи закрыли луну, и мост вновь погрузился во тьму.

1. Старый парк.

Середина сентября в Мадриде отметилась изнуряющей жарой. Лето словно решило не уходить и изо всех сил нагревало бетон и камень городских улиц солнечными лучами. К обеду столбик термометра поднимался выше отметки в тридцать градусов, и по доброй испанской традиции жители прятались по домам, устраивая затяжную сиесту. А вот толпам туристов оставалось лишь набиваться в королевский дворец или музей Прадо с единственной целью – переждать пекло.

Зато к вечеру все становилось на свои места. С гор Сьерра-де-Гуадаррама задувал северный ветер, жара спадала. Жалюзи на окнах ползли вверх, створки распахивались, и прохлада врывалась в не избалованные кондиционерами квартирки. Солнце опускалось все ниже и ниже, удлиняя тени прохожих, ветер усиливался, и вот уже резкие порывы гоняли по тротуарам палую листву да брошенный людьми мусор.

Один такой порыв подхватил с земли дубовый лист и поднял его над увитой плющом оградой Старого парка. Лист пролетел над зеленой лужайкой, но запутался в ветвях древнего эвкалипта, что высился в стороне от центральной аллеи. На необъятном стволе исполина в лучах заходящего солнца поблескивала табличка: «Король Георг VII, будучи инфантом посадил этот эвкалипт в 1756 году».

Рядом приютилась скамейка, по виду такая же старая, как и само дерево. Скрываемый тенью ветвей, на ней сидел далеко немолодой сеньор в летнем пиджаке и свободных брюках. Юнцы назвали бы его стариком, а вот люди постарше, прикидывая возраст мужчины, наверняка впали бы в замешательство. Ибо морщин на его лице было изрядно больше, чем полагалось иметь человеку с таким живыми глазами.

В руке он держал смартфон и читал с экрана. Очками сеньор не пользовался и зрение не напрягал, чтобы разглядеть мелкий текст. Но частенько посматривал на часы в углу экрана, как поступают нетерпеливые люди, вынужденные ждать. Его внешность перекликалась с поведением: черные волосы, прямой нос, глубоко посаженные темные глаза. Все выдавали в нем уроженца Кастилии, а эти люди, как известно, не отличаются ни терпением и ни кротким нравом.

Неожиданно телефон в его руке завибрировал, и текст закрыла возникшая надпись: «Абонент Филиппе И. вновь зарегистрировался в сети». Открывшееся приложение потребовало ввести код. Сеньор коснулся надписи, сканер считал отпечаток пальца, и на экране появилась карта местности. Увеличил масштаб изображения: Милан, Италия. По смуглому лицу пробежала едва заметная улыбка. Это была первая, хоть какая-то новость за две недели.

Он нажал кнопку вызова, но вместо длинных гудков механический голос сообщил, что телефонный номер выключен или находиться вне зоны обслуживания. Еще одна необъяснимая странность.

Сеньор откинулся на спинку скамейки и сложил руки на груди. Он смотрел в одну точку, пальцы отбивали марш. А если Доктор не появится и ни на этой неделе, и ни на следующей? Неужели все, конец?

Громко щелкнули электрические реле. Вспыхнули фонари, и на дорожки упали пятна тусклого света. Сеньор огляделся, только заметив, что уже совсем стемнело. В опустевшем парке не было слышно ни смеха, ни голосов. Только перекличка ночных птиц и гудение нагревающихся в фонарях люминесцентных ламп.

«Еще один день напрасного ожидания» – сеньор уныло покачал головой.

Он уже собирался встать, когда услышал шум, будто кто-то продирается сквозь кустарник. Взглянул на телефон. 22-15. Назначенное время истекло пятнадцать минут назад.

– Чертов Доктор никогда раньше не опаздывал.

Он колебался всего мгновенье. Потом закрыл глаза и сложил руки на колени, точно прихожанин на проповеди. Дыхание выровнялось, по лицу пробежала тень. Через мгновенье, вызванный его воспоминаниями, в голове зазвучал одинокий горн. Сначала хрипло и неуверенно, а затем звонко и ясно, он протрубил Сигнал. И в этот момент окружающий мир взорвался тысячей звуков.

Сеньор открыл глаза. Теперь он различал хруст сухих травинок под лапками кузнечика, слышал шорох оперения ночной птицы. Какофония звуков бурлила в его голове. Понадобилась несколько секунд, чтобы сосредоточиться на приближающихся шагах и отбросить весь ненужный шум. Прямо через парк к нему бежали трое. И это была погоня.

Беглец оторвался метров на десять, его легкие шаги и ритмичное дыхание сеньор различал отчетливо. Преследователи бежали тяжело. И если первому из них еще удавалось держать темп, то второй хромал, отставая все больше и больше. Сама мысль, что кто-то из них – Немой Доктор, казалась нелепой. Уж этого сукина сына даже смерть не обратит в бегство.

Намереваясь убраться восвояси, Сеньор встал, и тут понял, что незамеченным ему не уйти.

– Черт бы вас побрал! – пробормотал он раздраженно и вернулся на скамейку.

Мелькнула тень, беглец перемахнул живую изгородь, и худенький силуэт устремился по лужайке к освещенной фонарями дорожке.

«Девчонка!» – мелькнуло в голове.

В этот момент раздался треск рвущейся ткани, девушка вскрикнула и полетела на траву. Сеньор беззвучно выругался. Добеги она всего несколько шагов до аллеи…

Позади нее уже трещали ветви кустарника. Девчонка вскинула голову, смахнула с глаз спутанные волосы. Свет фонарей осветил юное лицо.

– Черт, – непроизвольно вырвалось у сеньора.

Несомненное сходство едва не заставило броситься на помощь, но пальцы, точно абордажные крюки, впились в край скамейки.

– Нет, никаких глупостей сегодня! – он взял себя в руки и остался на месте. Мало ли на свете людей похожих на нее, к чему ворошить давно забытые воспоминания?

Тем временем девчонка поднялась. Ее шатало. Она сделала несколько неуклюжих шагов, подволакивая ногу, как раненое животное, и со стоном опустилась на дорожку. А из ночного сумрака появились две фигуры.

– Далековато вы забрались от дома, – пробормотал сеньор, разглядывая чернокожих парней.

Идущий впереди своей худобой походил на борзую собаку. Одетый во все темное, он почти не выделялся на фоне кустарника и травы. А вот второго разглядеть труда не составило.

Светлая футболка и могучее телосложение делали его весьма заметным, несмотря на скудное освещение в парке. Здоровяк шел следом за своим подельником, хромая и пыхтя. А когда его взгляд споткнулся о сидящую на дорожке девчонку, то и вовсе остановился.

Худому, наоборот, вид беззащитной жертвы словно придал сил. Он зашагал быстро и уверенно, а когда оказался ближе, сеньор разглядел следы крови на перекошенном от ярости лице.

– Бегать от меня вздумала? – заорал худой подходя к девчонке. Он шмыгнул носом, вытер рукавом выступившую кровь, – за это тоже заплатишь, сука!

Девчонка подняла голову. Судя по лицу, она не поняла ни слова. Да и как молодая испанка могла понять наречие североафриканских племен, называемое нынче берберском языком.

Подойдя вплотную к девчонке, худой протянул руку и закричал на испанском.

– Дай мне, сука!

Та отшатнулась, пряча за спиной дамскую сумочку. Он пнул девчонку. Она вскрикнула и повалилась на пыльную дорожку. Пальцы разжались, сумка выскользнула из рук.

Наблюдая за расправой, сеньор ненадолго выпустил здоровяка из вида. А когда посмотрел на него вновь, их глаза встретились.

– Вот же дерьмо! – сеньор поморщился и расстегнул пуговицы на манжетах рубашки.

Глава 2 Кристина.

2. Кристина.

Кожа на лице саднила, в щеку впились камушки. Подвернутая лодыжка болела до тошноты, а Кристину рвали на части страх и обида.

– Сам ты – сука! – прошептала она, вытирая слезу.

Едва не наступив на голову, рядом опустилась нога в грязном кроссовке. Африканец переступил Кристину, и шаги захрустели по дорожке. Прикусив губу, она посмотрела ему вслед. Невысокий, худой, он сделал пару шагов и остановился. У его ног лежала сумочка. Ее сумочка.

Опираясь о содранные ладони, Кристина села. Поверить, что это происходит с ней наяву, всего в паре кварталов от дома, было просто невозможно.

Почувствовав колючий взгляд, она вскинула голову. Худой пялился на нее, и мерзкая ухмылка не предвещала ничего хорошего. Это был тот самый грабитель, который напал, стоило ей свернуть на темную аллею. Она заехала подонку локтем и убежала. Выходит, что недалеко.

«Лучше бы я просто убежала» – подумала Кристина, и тут сзади раздался голос второго преследователя.

Слов было не понять, а язык, на котором он говорил, больше походил на собачий лай. Она обернулась. Верзила кивком указывал куда-то мимо нее. Проследив за его взглядом, Кристина увидела человека. Тот сидел на скамейке, и ветви большого дерева скрывали его от посторонних глаз. Сердце учащенно забилось.

– Звоните в полицию! –закричала она, поражаясь собственной смелости.

Сидевший на скамейке человек остался неподвижен.

«Он что, заснул? – Кристина присмотрелась. Пожилой, почти старик. Обычное лицо, наверное, из местных. Одет прилично, видно присел отдохнуть после прогулки, а теперь понять не может, что происходит. – Мадре миа, от этих отморозков еще и ему достанется!»

Худой что-то сказал подельнику на незнакомом языке и вальяжно направился к скамейке.

– Эй, старый! – его жуткий испанский резал ухо, – Деньги есть?

Человек не шевелился.

– Ты не помер от страха? – худой издал скрипучий смешок.

Он заслонил скамейку, и Кристина уже не видела старика. Зато приметила булыжник у края дорожки.

– Папаша, кошелек доставай! Не зли меня! – африканец замахнулся.

«Вот же тварь!» – она сжалась, и тут заговорил старик.

К ее недоумению, это оказался тот же собачий язык, на котором изъяснялись африканцы. Щуплый замер. Старик пролаял несколько слов и замолчал, однако последнее слово она разобрала.

«Мавры… Он назвал их – мавры?»

За спиной послышалось невнятное бормотание. Кристина обернулась и вздрогнула. Свет электрического фонаря, падавший на лицо крупного африканца, придавал ему вид покойника. Губы парня шевелились, издавая невнятные звуки. Ей почудилось, что он повторил несколько раз: «Эль Горро», однако вслушиваться Кристина не стала. В этот момент худой закричал и кинулся на старика.

– Нет, – прошептала она.

Раздался глухой удар, как бывает, когда соседи сверху роняют на пол что-то тяжёлое. Худой будто врезался в невидимое препятствие. Ноги подогнулись, точно переваренные макаронины, голова дернулась, и он рухнул на землю.

Не веря своим глазам, Кристина смотрела на неподвижное тело. А над ним возвышалась фигура старика. Мгновения ликования тут же сменились страхом.

– Мадре миа, верзила его убьет!

Но по старику не было заметно, что его терзают сомнения. Переступив тело, он вышел на свет. Суровое лицо, тяжелый взгляд. Не смотря на глубокие морщины, дряхлым стариком он больше не казался.

С замиранием сердца Кристина смотрела, как ее заступник двинулся на верзилу. Тот стоял истуканом. Старик подошел вплотную и отрывисто заговорил. Огромный африканец отвечал односложно, взгляд не отводил и глаз не опускал. Но все было написано на его лице: в драку он не полезет. От несуразности происходящего Кристине стало не по себе.

А старик уже шел к ней.

– Идти сможешь? – в голосе сквозило раздражение.

Кристина задрала голову, не веря, что этот кошмар закончился. А ее заступник был невозмутим, словно ничего не произошло, словно он всего на всего успокоил двух заигравшихся ребятишек. Да и ее молчание он воспринял по-своему.

– Помоги ей подняться!

Черная лапища потянулась к плечу.

– Не трожь меня! – Кристина брезгливо оттолкнула руку верзилы и резко поднялась.

Равновесие она не удержала. Боль пронзила опухшую лодыжку, нога подогнулась, и земля понеслась навстречу. В ту же секунду за талию схватили руки африканца.

– Отпусти! – в ужасе закричала Кристина.

Она стала вырываться, но пальцы лишь скользили по потным запястьям чернокожего верзилы.

– Угомонись, – рявкнул старик, – Муту не причинит тебе вреда!

Она не слушала.

– Отпусти! – голос сорвался на хрип.

В висках стучало, было нечем дышать.

– Муту!

Хватка ослабла, и Кристина обессилено опустилась на землю. Фигура старика заслонила свет фонаря.

– Девочка, что с тобой?

– Ничего! – с остервенением она принялась оттирать липкий пот с ладоней. – Просто не надо ко мне прикасаться!

– Как тебя зовут? – невозмутимо спросил старик.

– Кристина, – она наконец оставила свои ладони в покое.

– Можешь называть меня Диего или сеньор – он протянул руку, – хочешь вызовем полицию?

– Я лучше пойду домой, – она поднялась с земли сама, не воспользовавшись помощью. При этом косилась на африканца, что стоял наготове.

Острые камушки впились в босую ногу и отвлекли от боли. А когда Кристина перевела дух, то поняла, неприятности еще не закончились.

Старик бесцеремонно рассматривал ее, словно она не живой человек, а манекен в магазине. Кристина видела, как он брезгливо морщится и не сдержалась.

– Увидели что-то интересное?

Старик покачал головой и снял с себя пиджак.

– Надень.

– Зачем еще? – вырвалось у нее, и лишь после этого она опустила взгляд на свою одежду.

Блузка пострадала больше всего. Тонкая ткань потемнела от грязи, через прорехи виднелись ссадины на боку. Джинсы не порвались, но после падения остались грязно-зеленые пятна с прилипшими клочками травы.

Еще раз глянув на свою порванную блузку, она взяла пиджак из рук старика.

– Это ты ему нос разбила? – он мотнул головой в сторону скамейки.

– Сам налетел, – надевая пиджак, Кристина покосилась на сумочку.

Старик поднял ее с земли и отряхнул от пыли.

– Если не хочешь торчать здесь и дальше, позволь Муту помочь.

Что ей оставалось делать? Она спрятала ладони в длинных рукавах пиджака, сделала глубокий вдох и, стараясь не смотреть на африканца, взялась за могучее плечо обеими руками. На хмуром лице старика мелькнуло подобие улыбки.

– Ближе всего северный выход, там же стоянка такси. Идем! – он зашагал по дорожке.

– Пошли! – буркнула Кристина, и африканец повел ее следом.

Вблизи оказалось, что двухметровый верзила ненамного старше ее. Идти, опираясь на него было легче, но, мадре миа, как же от него несло потом! К счастью, пытка болью и вонью вскоре закончилась. Миновав северные ворота, они вышли из парка, так никого и не встретив по дороге.

В жизни Кристина так не радовалась обычному такси, как этой ночью. Машина стояла у тротуара, а маячок на крыше горел восхитительным зеленым светом.

Старик распахнул заднюю дверцу и отошел, уступая дорогу.

– Деньги на такси есть? – от отдал сумочку и достал бумажник.

– Да, – Кристина боком, точно краб забралась в машину.

– Если тебе понадобится свидетель нападения, – сеньор протянул ей визитку.

Не глядя, Кристина взяла карточку и только тут спохватилась.

– Ваш пиджак…

Рука Диего коснулась плеча.

– Не беспокойся, возвращать не нужно.

Он захлопнул дверь, а Кристина осознала, что даже не поблагодарила старика!

Мотор заурчал, и такси тронулось. Проехав вдоль парка, машина свернула на ярко освещенный проспект. Кристина устало откинулась на спинку кресла. Все тело ныло. Закрыв глаза, она обхватила голову руками. Визитная карточка, зажатая в пальцах, больно ткнула в висок.

– Черт, совсем забыла! – Кристина потерла висок и взглянула на визитку.

Карточка оказалась странная. Не из картона, как обычно, а из гибкого пластика, на манер банковской. Выдавленная на матовой поверхности надпись гласила: Сеньор Диего Мария Герер. Дипломированный специалист: История и Философия. Ниже был указан телефон.

Кристина нащупала кнопку на подлокотнике двери. Стекло поползло вниз, и в салон ворвались запахи ночного города. По улицам, залитым ярким светом фонарей, гуляли люди. Глядя на них, нестерпимо захотелось забыть все, что произошло этой ночью. Да к черту! Она протянула руку с визиткой к открытому окну.

– Девушка, мусор выбрасывать запрещено! – голос водителя звучал назидательно, – Вы знаете какие сейчас штрафы?

Она неловко сунула визитку в сумку и поспешно закрыла окно. Всю дорогу домой, сквозь мучившую ее боль, пришлось выслушивать жалобы таксиста о штрафах и непомерных налогах, которыми его обложило государство.

Наконец, машина остановилась у многоэтажки. Кроме ее квартиры, свет горел всего в нескольких окнах. Торопливо рассчитавшись с занудным водителем, она поковыляла к подъезду. Лифт привычно скрипнул, поднимаясь на третий этаж, Кристина в изнеможении прислонилась к стенке и достала из сумочки ключи. Пальцы почти не дрожали, сердцебиение успокоилось. Теперь главное не переполошить родных.

Тихо, как могла, открыла квартиру. Прислушалась к голосам, что доносились из гостиной. Никто не заметил ее приход.

Прокравшись в ванну, Кристина скинула джинсы и порванную блузку, пихнула их ногой за корзину с грязным бельем. Наскоро умылась и причесалась. Порылась в одежде, которую бросила на полку утром.

– Халат не пойдет, – она убрала его в сторону, – а вот это в самый раз.

Домашняя футболка и брюки не сильно подходили к празднику, но выбора не было.

Глянув напоследок в зеркало, Кристина достала из сумочки белую коробку с золотистым оттиском яблока на крышке. Самая новая модель. Из-за нее пришлось до вечера выстаивать огромную очередь в торговом центре.

– Надеюсь это хоть немного тебя порадует, папа, – Кристина вздохнула.

Когда она, хромая, вошла в гостиную, все на мгновение замолчали. На юбилей пришли все родственники, что жили в Испании. Дядя Хосе с женой, бабушка Ракель. На столе тарелки с недоеденным десертом, чашки с кофе. Лишь дядюшка Хосе не выпускал из рук бокал красного вина.

– Лулу[1], мы не слышали, как ты вошла! – залопотала мать на французском, что случалось с ней в минуты сильного волнения. Она вскочила и заключила Кристину в крепкие объятья. Затем, с подозрением оглядела дочь, – с тобой все в порядке?

Кристина отмахнулась.

– Все хорошо, мама, пустяки! Ногу подвернула, – она вымучила улыбку, – пройдет, не первое растяжение в моей жизни.

– Изабель, не цепляйся к ребенку! – дядя Хосе попытался встать.

Его качнуло и он с удивленным видом опустился на стул.

Кристина потянула мать за собой.

– Папа, у нас для тебя подарок!

Он встал им навстречу, опираясь о стол. Руки ходили ходуном, по лицу бродила потерянная улыбка.

«Мадре миа, какой он стал! Неужели никто не замечает? – покосилась на мать, но та лишь пожала плечами. – Ну понятно, как всегда – Врачи справятся!»

Кристина дернула ее за руку и прошептала.

– Нужно искать другую клинику, чего мы ждем?

– Лулу, давай не сейчас! – еле слышно ответила мать.

Они обняли отца вместе. Сквозь ткань одежды, что скрывала болезненную худобу, Кристина ощутила, насколько он слаб. Едва сдерживая слезы, она протянула отцу подарок и громко сказала.

– Это от нас с мамой! С днем рождения, папа!

Голос не подвел, он звучал весело и непринужденно. Лишь пальцы, которыми она вцепилась в руку матери, онемели от напряжения.

***

Такси тронулось, увозя девушку прочь. Диего проводил машину взглядом и повернулся к африканцу.

– Ну что, бандит, почему ты не помог своему другу? – улица была безлюдна, и он говорил на берберском, не опасаясь привлечь внимание.

– Я не бандит, – угрюмо произнес Муту, – и мы не друзья!

Диего взглянул ему в лицо. Нет, парень себя не выгораживал, да и на труса не походил. Говорил мало, смотрел в глаза. На шее глубокий рубец, правое колено изуродовано шрамом, а лет ему было от силы двадцать пять. Тут Диего заметил армейскую татуировку на плече.

– Да ты прям герой войны!

Муту потянул короткий рукав футболки, спрятав татуировку.

– На войне не бывает героев.

– Да? И кто же бывает? – усмехнулся Диего.

– Те, кто выжил, и кто нет.

Шутить сразу перехотелось.

– Слушай, философ, – Диего сплюнул на асфальт, – неужто во всей Испании не нашлось нормальной работы для такого увальня, как ты?

Африканец резко вскинул голову.

– Значит не нашлось! – выпалил он. – У вас нет семьи, вам не понять!

Диего оторопел.

– Тебе почем знать?

– Я все про вас знаю! Вы – Эль Горро!

Сказав это, Муту расправил плечи и выпятил грудь.

Он походил на большого ребенка, который признался в проказе и теперь всем своим видом показывал, что не боится наказания. Диего расхохотался.

– Я, я … El Gorro[2]? – смех мешал говорить, – Тебя в детстве не роняли?

Африканец веселья не разделил. Он сопел и молчал. В этот момент с проспекта на улицу свернула полицейские машина. Сине-красные огни на крыше были видны издалека, и Муту засопел еще громче. Диего наконец успокоился.

– Что, по-твоему, я похож на человека, который сдаст тебя полиции?

Патрульная машина приближалась, и в отблесках огней стало видно, как ссутулился африканец.

– Делайте, что хотите. Отправите в тюрьму, и моя семья в Африке умрет от голода.

– У тебя никого нет в Испании?

– Нет, – буркнул Муту и опустил голову.

В голове Диего зародилась шальная мысль.

«Ты еще сто раз пожалеешь об этом!» – разум пытался возобладать над эмоциями, но он уже все решил. Полицейская машина медленно проехала мимо.

– Тебе работа нужна? Или будешь и дальше бегать по парку грабить детей и стариков?

Африканец вскинул голову.

– Какая? Я не хочу никого убивать.

– Я тоже! Так нужна работа или нет?

Муту почесал затылок и кивнул.

– Ну вот и отлично. Помнишь скамейку, у которой прилег отдохнуть твой друг? Будь там завтра в восемь вечера. – Диего протянул визитную карточку, – Если что – позвони.

Муту осторожно взял карточку и спрятал в кармане. Черт, как приятно, не болтливый, да еще и покладистый!

– Только не тащи с собой все пожитки, возьми самое необходимое. Ясно?

Африканец опять кивнул.

– Чего ждешь, иди! Выспись, кто знает когда в следующий раз получится.

Ничего не ответив, Муту побрел к автобусной остановке, а Диего так и остался стоять на дороге. Эль Горро. Давно он не слышал этого имени. Так давно, что вполне мог бы и забыть. Но он помнил.

Размышления прервал сигнал мобильного телефона. Диего достал его. Цифры на экране показывали ровно полночь, а ниже горело чертово напоминание: «Осталось 17 дней».

[1] Loulou(фр) – ласковое обращение «солнышко»

[2] El gorro (исп) – шляпа, головной убор.