Текст книги "Карнвеннан (СИ)"

Автор книги: Александр Красько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

– Не… не ешь… – тот проглотил лекарство и попробовал натужно рассмеяться, но получилось что-то среднее между икотой и кашлем.

Страх – единственное, что сейчас ощущалось. Таблетки помогали остановить приступ или отсрочить новый, так что это должно было бы стать давно привычным. Но как привыкнуть к чувству близкой смерти? К тому состоянию, когда желудок сжимается от ужаса? Дровера бы стошнило, если бы было, чем. Он ощущал только страх, невыносимый холод и липкий пот, выступающий на лбу крупными каплями.

Абхишек оперся рукой о тахту и с трудом привстал. Теперь хакеру показалось, что индиец сейчас наступит на него и раздавит ему голову, а не сядет в каталку… Но приступ закончился так же внезапно, как и начался. Бессилие сменилось контролем тела, страх ушёл насовсем, и осталась лишь тошнота. Пошатываясь, Дровер поднялся и кивнул индийцу в благодарность, а он вернулся к еде, порой поглядывая на соседа. Хакер подмёл осколки, набрал воды в другую кружку и всё же полил своё деревце. Разумеется, через фильтр.

Так можно было отвлечься от мыслей о том, что бывает при терминальной стадии синдрома Вольфа-Штайнбергера: сердце не качает кровь, желудок не переваривает еду, сфинктер не удерживает дерьмо… Конечно, если есть деньги, можно приобрести дозу «Скорпифакса» и выздороветь. Но, видимо, в прошлой жизни Дровер утопил уж слишком много котят.

Закончив с бонсаем, он расстелил на столе дырявую, но чистую клеёнку, и положил туда дрон. Затем снял пропеллеры и принялся развинчивать корпус, чтобы найти проблему, стоившую ему пятьсот ян-юаней, и исправить её, если повезёт. Иногда вглядываясь в сумрак за окном и прислушиваясь к уличному шуму, Дровер вынимал винты один за другим и снимал детали корпуса, обнажая микросхемы и спутанные провода. Проверил электродвигатели – всё работало как положено. Он доставал деталь за деталью, сверяясь с чертежами в своём импланте и покрывая стол платами, проводами и датчиками.

Тусклая лампочка на потолке моргнула, и блик осветил тонкую, как волос, линию, где сходились две пластмассовые пластины. Дровер посмотрел на схему: стенка беспилотника не предполагала здесь стыков… Он осторожно потряс дрон, и подо швом послышался тихий стук. Аккуратно, как нейрохирург, хакер подковырнул стык и обнаружил потайной отсек. Внутри лежал увесистый белый брусок, завёрнутый в много плотных слоёв плёнки. Потом, убедившись, что ничего больше таинственного в дроне не спрятано, приладил крышку обратно, собрал детали корпуса и винты. Теперь-то эта тяжесть больше не будет мешать аппарату летать – пятьсот ян-юаней уже, считай, в кармане.

Разобравшись с ремонтом, Дровер взял нож, срезал угол упаковки и осторожно понюхал порошок. Запаха не было. Попробовал на вкус – и тут же сплюнул на пол: судя по горечи, это был кокаин. Чтобы убедиться наверняка, хакер взял ещё немного и втёр в верхнюю десну. Он надеялся, что почувствует лёгкое жжение и десна онемеет, но у вещества оказался отвратительный металлический привкус. Будто лизнул изъеденный кислотными дождями и истоптанный миллионами ног канализационный люк.

Дровер не очень-то разбирался в наркотиках – цифровые развлечения ему нравились больше. Зато знал кое-кого, кто помог бы разобраться, потому отложил инструменты, с удовольствием набросил на голову паутину нейроинтерфейса и подключился к Сети.

В отличие от аскетичной среды внутри техники, виртуальный Гонконг ярко переливался всеми цветами, сверкал, как стробоскоп, и завлекал анимациями. Пользователи брели по цифровым улицам плотным потоком. Каждый в этой пёстрой толпе пытался выделиться, насколько позволял закон о деанонимизации. Виртуальные «я» школьниц имели кошачьи ушки, тщеславные домохозяйки блистали украшениями, клерки гордо демонстрировали дорогие часы. Но действительно богатые люди отличались полной симуляцией эмоций: мимика их аватаров отражала всё, что хотел владелец.

В общей Сети Дровер носил образ Чена Ву – сорокалетнего клерка департамента водоснабжения. Он жил вдвоём с женой в однокомнатной квартирке в Мау Ву, летом был в отпуске в Шанхае, увлекался старинными 2D-фильмами и существовал лишь в локальной базе данных. Хакер на последние деньги купил его вскоре после переезда и умудрился до сих пор не засветить перед корпами. Впрочем, у такого рода маскировки были и недостатки:

– Господин Ву, Вас что-то тревожит? Ночи с супругой уже не такие жаркие, какими были раньше? – едва одетая девица с фиолетовыми волосами и пирсингом в сосках появилась прямо напротив Дровера и с сочувствием посмотрела ему в глаза. – Приходите вдвоём в «А Труа», и мы поможем вернуть чувства в Вашу спальню. «А Труа» – разжигаем огонь страсти!.. Дочерняя компания «Пяти Звёзд».

Дровер прошёл девицу насквозь, но всё равно расслышал каждое её слово так отчётливо, будто оставался рядом. Всё же в старом, двумерном интернете были свои преимущества. Потом хакер проигнорировал вежливую девушку, предлагавшую съёмные квартиры в То Ква Ван: «Пять минут до Вашей работы!». А ещё мудрую женщину в белом халате: «Скидка в двадцать процентов на лечение импотенции при покупке пакета анализов “Мужское здоровье”!» И, наконец, оказался в виртуальном буддистском храме, принадлежавшем «Дженерал Механикс». Отмахнувшись от монаха, обещавшего короткий путь к нирване, хакер подошёл к его коллеге, зависшем в метре над полом. Рядом с ним было множество других аватаров – и все обращались к парящему, но со стороны выглядели просто молча раскрывающими рты.

– Мир тебе, Ву. Ищешь просветления? – спросил гуру, не обращая на Дровера взгляд.

– Вообще-то я бы хотел предложить немного просветления Вам.

Некоторое время конструкт молчал.

– Не знал, что ты тоже в этой теме. Решил попробовать что-то новое, а?

– Ага. Расширяюсь.

– Не увлекайся расширением: «Призрачные тени» не любят конкурентов, – слова монаха прозвучали, как цитата древнего мудреца.

– Спасибо за совет, не увлекусь. Так что?

– А это будет зависеть от того, что ты хочешь предложить.

– Я, честно говоря, и сам хочу это понять, – и, если бы примитивный аватар мог отражать эмоции, «Чен Ву» покраснел бы от стыда.

– Что ж, займёмся духовными поисками, – сказал монах и снова замолчал. Но вскоре продолжил – уже другим, прокуренным и усталым голосом, совсем не подходящим внешности: – Давай на перекрёстке Пей Хо и Ун Чау завтра в десять вечера. Буду в ярко-оранжевой куртке.

– Давай. До завтра тогда? – бросил хакер, поворачиваясь к выходу.

– Что? Не слышу тебя! – теперь в голосе проявилось и раздражение.

– Пойдёт, говорю! Эй, там, алло!

Монах не ответил. Дровер выругался и отключился. Перепроверил соединение: обмен данными прошёл беспрепятственно – никто не обнаружил нелегальное подключение. Пожав плечами, вернулся в виртуальный храм. Там всё так же курились благовония без запаха, вертелись молитвенные мельницы, а среди посетителей делал своё дело рекламный бот.

– Это опять я. Так что, завтра на углу Пей Хо и Ун Чау? – Дровер ещё раз подошёл к Учителю, но тот не ответил даже обычным приветствием. Хакер помахал перед лицом аватара – и вновь без результата.

Это наталкивало на пока ещё смутные мысли. Хакер направился к боту, чтобы заявить ему в лицо:

– Привет, хочу вписаться в вашу банду! – но и он, будто бы следуя примеру Учителя, не обратил никакого внимания. – Да вы издеваетесь что ли? А если…

Дровер вызвал простенькую программу-анализатор и прощупал бота – никакой реакции. Пошёл дальше: выделив поток данных, соединявший бота и физический сервер, на мгновение перекрыл его. Даже самая дешёвая проекция попробовала бы защититься от вторжения, но монах-зазывала, исчезнувший и вновь возникший, был столь же безразличным.

– Да вы же меня не видите! – дошло до Дровера.

Теперь надо было понять, почему. Невероятные версии вроде благословения духов Сети не подходили – это были всего лишь байки. «Самоанализ» программой-сканером не дал ничего: для неё аватар был так же невидим. Хакер отключился снова, перепроверил соединение – не нашлось ничего необычного. Версий становилось всё меньше, пока не стало ясно: небольшая доза порошка была единственным, что сегодня изменилось.

Сердце Дровера забилось чаще. Он потянулся за таблетками, опасаясь нового приступа, но вдруг понял, что чувствует нечто почти совсем уже забытое… Надежду.

Это был шанс. Шанс выбраться из нищеты, шанс купить лекарство и не бояться стать овощем, шанс перейти на нормальную еду, шанс стать чем-то большим, чем безымянный гвайло!

Хакер улыбнулся и расслабил плечи. Впервые с тех пор, как он сбежал в Гонконг, в чём-то действительно повезло.

3. Жёсткость и сила – спутники смерти

– «Цзянь», «Шуангоу» – огонь на подавление. «Гуаньдао» – обходите слева, через корпус «С». Там плотная изоляция: тепловизоры вас не заметят. Работайте эффективно, никакого геройства! – распорядился Эрик Ли.

Десять точек на экране отделились от основной группы и двинулись по дуге. Эрик, не переставая следить за показателями, раскрыл энергетический батончик и, почти не жуя, проглотил кусок.

– Штаб, где связь со спутником?

– Помехи, господин Ли. Пытаемся очистить сигнал, но глушилка слишком мощная, – оправдывался связист.

– Работайте быстрее! Я хочу точно знать, где находится каждый из этих уродов!

– Шеф, они отходят! – вклинился в разговор командир одного из отрядов.

Эрик перевёл взгляд на экран.

– «Гуаньдао» – обойти с тыла, по-тихому! «Шуангоу», «Цзянь» – тесните их к морю! Берите всех оставшихся летунов!

Десять минут назад Эрик Ли видел сон о том, как летит над красными песками Марса. Семь минут назад, натянув первые попавшиеся штаны и футболку, запрыгивал в конвертоплан, ожидающий на крыше небоскрёба. А теперь сидел возле экрана, и отблески света создавали странные узоры на биосплаве механических рук.

Расклад был неплохой. Противники пытались было отойти к главному входу в кампус, но отряд «Гуаньдао» перехватил их. «Цзянь» и «Шуангоу» наступали под прикрытием беспилотников. Враги отстреливались, но не могли ни прорваться к цели, ни сбежать. Только спутник всё ещё был ослеплён, и это нервировало Ли. Когда имплант начал воспроизводить голос связиста, Эрик на мгновение ощутил надежду.

– Сработали хеморецепторы в лаборатории «C», шеф! Чужаки, оружие, взрывчатка!

– Что показывают камеры?

– Ничего такого! Наверное, кто-то зациклил передачу!

Это означало две вещи. Во-первых, нападающим помогал кто-то изнутри. А во-вторых, «пальма» окупила себя на все сто. Вряд ли захватчики поняли, что простое растение в горшке будет частью системы безопасности. На том и погорели.

– Кто-нибудь из сотрудников есть в лаборатории?

– Да, шеф. Профессор Цзинь.

Металлические кулаки Ли сжались. Его куколка была там, рядом с неизвестными ублюдками. А ведь должна была быть с ним! Но опять осталась допоздна, хотя даже последний сотрудник ушёл спать. Эрик решил, когда всё закончится, поговорить с Чжай о её привычках.

Между тем конвертоплан уже садился на кампус «Ян Ван». Индикатор заряда имплантов проецировал на линзу отметку «97 %» – так что Эрик отсоединил от разъёма в крестце силовой кабель и выскочил из салона, по пути отдавая команды:

– «Цзянь» – отходите к точке, которую я отметил! Занимайте позиции и сидите тихо! Противник захватил ценного заложника! Женщина, лет тридцать пять. Она должна выжить, понятно? И пусть кто-то лабораторию разминирует сразу, как сможет!

Ли тянуло к Чжай, но идти туда было нельзя: никак не сдержишь ярость. Эрик уже бывал на другой стороне таких боев и знал, что нападающие позаботятся об отступлении, потому отправился к арсеналу – помешать любым путём. И вскоре уже мчался обратно: засада оказалась успешной – двое из пяти врагов погибли сразу. Чжай была жива, хотя командир «Цзянь» упомянул, что слышал женский крик. Эрик, сжав зубы, пообещал себе, что виновник пожалеет о содеянном. Пара безопасников уже спустилась в лабораторию – связи с ними не было, и оставалось лишь положиться на профессионализм бойцов.

Ли взобрался на крышу трёхэтажного корпуса, откуда хорошо просматривался пролив По Чон Ван. И в тот же миг из-за облаков вылетел бледно-зелёный конвертоплан, приступивший к обстрелу наземных позиций. Эрик выжидал, вскинув ракетницу на плечо. В установке было четыре заряда, хотя хватило бы и одного, метко выпущенного. Импланты в глазах уже рассчитывали траекторию, и палец плавно прижался к спуску. Доверяться автоматике Ли не хотел: в машине могла работать глушилка.

Конвертоплан поливал огнём землю, а Ли продолжал ждать момента. Если промахнуться, пушки переключатся на крышу, и такой обстрел не выдержит даже самое совершенное тело… Наконец, зелёная машина зависла в одном месте и сбросила десантные тросы. Эрик выдохнул, надавил на спусковой крючок – и через секунду ночь на несколько мгновений осветилась взрывом. Ли бросил оружие, спрыгнул вниз и убрался с засвеченной позиции.

По радиосвязи уже докладывали, что налёт врагов провалился. «Гуаньдао» и «Шуангоу» сообщили, что немногие выжившие запрыгивают в корабль на воздушной подушке и спешат убраться подальше. «Цзянь» – что последние двое сдались. Только вот про Чжай не было ни слова…

Эрик нашёл её лежащей рядом с трупом врага. Копошившийся над ней медик тут же отскочил и пролепетал что-то о смертельном ранении. Но Ли, ничего не ответив, развернулся и пошёл к пленникам, обездвиженным под последней целой сосной. Их экзоскелеты валялись рядом, как сброшенные крабьи панцири. Один показался как будто местным, а второй – явным гвайло. Он начал фразу «Я думаю, сейчас начнётся допрос, тогда…» – но не закончил её: кулак Эрика врезался в лицо врага, раскрошив кости. Другой парень попытался было отползти, но только разозлил Ли: тот набросился с рыком, ударил, ударил снова… Каждый удар немного облегчал злость. Но их потребовалось столько, что тело пленника перестало дёргаться, кричать и молить. Когда Эрик закончил, осталось лишь красно-серое месиво.

«Уберите здесь всё. Доклад о потерях – мне на терминал. Официальная версия – авария на газопроводе, – отвернувшись, процедил Ли. – Приступайте».

Пора было возвращаться в кабинет. Туда, где тихо и холодно, где вид на небоскрёбы Абердина скрывают толстые ставни, где мрак рассеивает лишь россыпь разноцветных индикаторов на оборудовании. Когда пришёл отчёт, Эрику было уже наплевать на исход операции. Он заряжал своё тело, а на экране перед ним сменялись фотографии.

Вот он со своей куколкой ночью у скалы Влюблённых. На заднем плане – серый камень в лунном свете и созвездия ароматических палочек на нём. Она, свесив ноги, сидит на вытянутой металлической руке Ли. На лице – загадочная полуулыбка… Вот полёт на конвертоплане. Боковая дверь открыта: обнявшись, они висят над стеклянной громадой купола Рипалс Бэй с синим треугольником «Вайскрафт» сверху. Одной рукой Эрик держится за поручень, второй – прижимает к себе Чжай, широко раскрывшую глаза… А вот они прогуливаются по аллее, укрытой среди платанов – фотограф шёл за ними следом. Каждый идёт по своей стороне, но чувствуется, что они вместе…

Ли не раз говорил, что никогда не отпустит Чжай. И ненавидел невыполненные обещания. Выходит, теперь таким стало на одно больше. Он погрузился в срочные дела, чтобы забыться, и только когда рассвет пробился сквозь щели в ставнях, ушли мрачные мысли. Пора было собираться с духом: директор уже скоро потребует доклад. Вдохнув сквозь сжатые зубы, Эрик отправился смывать с рук то, что раньше было человеческой плотью и кровью, переодеваться и приходить в себя.

Это заняло полчаса, и ровно в семь утра он постучался в единственную на весь комплекс деревянную дверь. Кажется, ей было лет пятьсот, а материал застал времена Чингисхана. На фоне морёного дуба с узорной резьбой чёрная биополимерная рука смотрелась даже странно. Она осязала заметно точнее, чем когда-то данная ему от природы. Ли провёл пальцами по узорам драконов и фениксов – и ощутил каждую трещинку под гладким лаком. А другой рукой провёл по запястью, задержавшись над тиснёным иероглифом «ван». Наконец, голос изнутри дал разрешение войти.

Кабинет директора Хо больше походил на музей. На тяжёлом дубовом столе стояла бронзовая модель солнечной системы, а рядом с ней – покрытый патиной поднос с керамическим чайничком, кувшинчиком и тремя чашками. Деревянный шкаф был заполнен бумажными книгами в твёрдом переплёте – от Конфуция и Платона до классики двадцать первого века. Картина на белой стене изображала трёхмачтовый парусник посреди шторма. А в воздухе пахло жжёным сандалом. Директор же был одет в синий костюм – традиционные халат и брюки. Он не поспешил к Эрику, а остался созерцать ухоженный парк из окна. К счастью, там не пострадало ни травинки.

Ли знал, что Эдварду Хо семьдесят, хотя выглядел тот не старше шестидесяти – тай-чи и омолаживание делали своё дело. Он носил седые усы, доходившие до уголков тонких губ, а голову брил наголо – не признавал ни пересадку волос, ни генную терапию. Но сегодня к портрету добавились мешки под красными глазами.

Так что Эрик, оглядев Эдварда и его кабинет, в очередной раз подумал, что Хо и впрямь верит в пропагандистскую чушь для фай-чай – «гонконгскую гордость», «возвращение к корням». С Мартином Хо, его братом и предшественником, было понятнее: тот жил в одной из вилл Рипалс Бэй, носил костюмы тех же марок, что и гонконгский Консорциум, играл в гольф по выходным… Но сейчас тело Мартина лежало в одном из склепов на мысе Хак Кок Тау, и повлиять на решения «Ян Ван» он уже не мог.

Эдвард нарушил тишину первым:

– Здравствуйте, начальник отдела Ли. Присаживайтесь.

– Здравствуйте, директор Хо, – Эрик склонил голову и сел за стол.

Хозяин кабинета разлил напиток из кувшина по пиалам и подал одну подчинённому. Ли отпил и снова убедился, что не задалось бы производство киберпротезов, оружия и компьютерной техники, Хо-младший мог бы сколотить состояние на чае. Потому сам не заметил, как постучал металлическими пальцами по столу, и директор кивнул, чтобы подчинённый начал рассказ.

– В результате нападения мы потеряли 13 человек. Столько же ранены. Но хуже то, что лаборатория N уничтожена. Удалены даже бэкапы. Профессор Цзинь погибла.

– А прототип? – Хо, сохраняя бесстрастное лицо, сжал кулаки.

– Исчез. Сейф был вскрыт до взрыва, у нападавших порошка не нашли. Мы прочёсываем весь кампус и проверяем всех причастных к лаборатории: кто-то помогал нападавшим изнутри.

– Благодарю за оперативность. Получилось ли захватить кого-нибудь живым? – Директор зевнул, прикрыв рот.

– Нет, – и кому-то другому на месте Ли тоже захотелось бы зевнуть, но только не ему.

– Очень жаль, – Эдвард покачал головой и отпил из пиалы.

– Простите, директор, это моя вина, – ответил Эрик и отпил тоже.

– Вероятно. Никто не совершенен, даже если считает, что лучше других.

Хо пристально посмотрел на металлические руки подчинённого. Ли заметил это и подумал: «Да, лучше других. Но пока не совершенен. Пока».

– Сейчас не важно, кто виноват, – продолжил Эдвард. – Важно решить проблему. Можно ли восстановить проект?

– Я уже связался с подчинёнными Чж… профессора Цзинь. В общем, если у них будет прототип, они смогут разобрать наниты и сделать ещё. Иначе придётся начинать с нуля. По памяти, – Эрик подался вперёд и оперся на стол, почти повторив позу директора.

– Что ж. Тогда путь очевиден. Вы должны вернуть прототип, Ли. Совершить ошибку и не исправить её – значит, совершить ещё одну.

– Да, понимаю.

– Хорошо. Главное – держите всё в тайне. Максимальная секретность. Сами знаете: Китай захотел расторгнуть сделку. Нельзя дать им повод. «Ядовитая пилюля» – наше последнее средство, так что ваш бюджет на этот… проект – неограничен. Но мне нужен результат.

Ли выходил из кабинета, глубоко задумавшись. Хо был явно им недоволен, значит, планы подняться на верх корпоративной пищевой цепочки превратились в пустые мечты. С другой стороны, «неограниченный бюджет» может означать «абсолютную власть». И того, кто забрал его куколку, Ли заставит заплатить. Так же, как заплатили те двое.

То, что импланты делают его лучше других, Эрик усвоил ещё в детстве. В тот солнечный зимний день даже выключили лампы в школьном спортзале, и Ли смотрел со скамейки, как одноклассники играют в футбол. Со стороны в такой игре читалось больше азарта, чем умения, но Эрик думал, что вряд ли смог бы держаться лучше других детей: теперь ему заменяла ногу «сраная железка». «Хватит сидеть! Поиграй с ребятами – здоровее будешь!» – крикнул ему мистер Вонг.

Ли скривился. Разве жирдяй-учитель, который и десяти метров не пробежит, знает, что будет полезно? Сперва захотелось просто покачать головой: за непослушание Эрику ничего бы не было. Один звонок отца – и учителя к вечеру выгнали бы… Но сидеть без дела становилось невыносимо: мысли о протезе мешали отвлечься. Может, лучше попинать мяч с кучкой дебилов, чем представлять, как вскоре нужно будет подключаться к розетке на полдня, пока нормальные люди живут без такой обузы? Так что Ли поднялся и присоединился к игре.

Он волочил примитивный протез, делая вид, что пытается открыться для паса. И с удивлением признавал: что-то в этом было. Потом азарт захватил его: он перестал притворяться и начал всерьёз следить за игрой, за соперниками, за мячом.

«Эрик, на тебя!» – окрикнул Томми Чонг, пытаясь уйти от защитников, и отдал пас. Ли остановил мяч здоровой левой, шагнул в сторону и изо всех сил ударил правой. Сервоприводы зажужжали, нога согнулась и распрямилась за мгновение. Эрик вложил в удар всю ненависть, что носил в себе столько дней. Ненависть к пьяному ублюдку, отключившему автопилот и выскочившему на встречку. Ненависть к пожарному дрону, равнодушно вырезавшему ребёнка из обломков, не занимаясь женским трупом на водительском сидении. Ненависть к доктору, бездушно выбиравшему лучший из худших протезов за отцовские деньги…

Мяч полетел вперёд, как снаряд. Он прорвал хлипкую сетку, не задев вратаря, и ударил в стену так, что с потолка посыпалась штукатурка. Одноклассники умолкли и застыли, где были; учитель, раскрыв глаза, выпустил изо рта свисток… А Ли искренне расхохотался. Какой же он был дурак! Как он не понимал, что новая конечность делает его лучше других? Разве они могли ударить так? И понял, что слова одноклассников, мол, «естественное лучше искусственного» – полная чушь. Ведь говорил же отец, что всё не так уж и плохо.

«Давайте дальше играть, а то урок скоро закончится!» – весело крикнул Ли, но подумал тут же: «Неплохо было бы заменить и левую ногу».

Теперь же он мог лишь предаваться воспоминаниям. Да, «всё не так уж и плохо». Но теперь надо заняться делом посерьёзней. Поэтому, набрав нужный номер, он распорядился:

– Пришлите ко мне начальника аналитического отдела. Нас ждёт работа.