Текст книги "Карнвеннан (СИ)"

Автор книги: Александр Красько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Карнвеннан

1. Путь в тысячу ли начинается с первого шага

Бледно-зелёный конвертоплан рассекал винтами гонконгский смог, словно мясник – свиную тушу. Мимо пролетали почти такие же машины, но в их салонах пахло шампанским и хорошим парфюмом, а музыка басила так, что её можно было ощутить даже костями. Дорого одетым мужчинам и женщинам хватало ян-юаней, чтобы праздник не прекращался даже в полёте…

А в неприметном «Америтеке» было тихо, и рециркулированный воздух кисло пах оружейной смазкой. Иллюминаторы в салоне светили так тускло, что кожа пятерых наёмников казалась пластиковой. Различались только лица, а чёрная броня словно пожирала каждый упавший на неё луч.

«Можно ли принимать это чувство за дежавю, если ситуация действительно повторялась уже много раз?» – задался вопросом капитан Хоук и снова не нашёл ответа. Эта мысль всегда мучила его по пути на задание. Даже если за окном менялся пейзаж: покрытые джунглями горы Мичоакана, прерии Техаса, снега Сибири… Даже если менялась команда: полные бравады десантники, нервные новобранцы, угрюмые борцы за свободу какой-нибудь страны третьего мира… Даже если задачи менялись… Ощущение не менялось.

Сейчас за окном сиял бессонный Гонконг. А здесь, в салоне конвертоплана, сидели такие же наёмники, как и сам Хоук. Он знал братьев Метцгера и Крюгера – коренастых бойцов откуда-то то ли из Германии, то ли из Скандинавии. Они уже не раз работали вместе. Других же – двухметрового Алксниса и флегматичного Ху – он встретил три дня назад. Но у парней была хорошая репутация – лучшая среди всех, кого Хоук смог быстро найти.

Странное предчувствие походило на рефлекс, когда жмуришься перед ударом молота по наковальне. За долгие годы работы капитан не смог ни избавиться от этого ощущения, ни понять его. По крайней мере, оно помогало отвлечься от страха: лучше размышлять о пустяках, чем представлять собственную смерть. Воображением Хоук не отличался, но опыт давал примеры, легко заменяющие фантазию.

– Команда «Альфа» начала операцию, три минуты до цели, – прошипел динамик.

Капитан глубоко вдохнул, провёл пальцами по эспаньолке, встал и прикрепил к карабину на поясе десантный трос.

– Подъем, «Браво»! Метцгер, хватит смотреть на голых баб в Сети!

– Я повышаю уровень тестостерона перед делом! – поднимаясь, буркнул тот.

– Мёртвое не оживишь, – ухмыльнулся Крюгер.

Метцгер показал брату средний палец, поднялся и посмотрел в иллюминатор. Там уже виднелись чёрные воды пролива По Чон Ван и громада Гонконгской стены. Остальные наёмники в перебранки не вступали: лучше лишний раз проверить снаряжение.

– Две минуты до цели.

Конвертоплан приближался к кампусу корпорации «Ян Ван». Невысокие здания из белого бетона и зелёного стекла перемежались соснами и можжевельниками. Охранники – и живые, и механические – сбегались к главному корпусу, где команда «Альфа» имитировала шумный, но не слишком умелый саботаж. «Браво» же интересовала совсем другая цель.

Рампа с шипением открылась, впустив в салон запах хвои. Зажужжали лебёдки, и тяжёлые сапоги ударили по земле. Команда рассредоточилась. Где-то на западе гулко разрывались гранаты и стрекотали пулемётные очереди, но наёмники не обращали на них внимания. Они, укрываясь за стволами деревьев, перебежками близились к зданию, похожему на сарай.

Командир переключился на другую частоту передачи и постучал по ларингофону: два длинных – два коротких – два длинных. Спустя десять секунд повторил сигнал. И ему ответили: потайная дверь плавно отъехала в сторону, открыв освещённый проём. В нём стояла женщина.

– Метцгер, Крюгер! – указал на неё командир, и двое наёмников двинулись вперёд, пока остальные скрывались в тени.

– Профессор Цзинь? – начал Метцгер, узнавший женщину.

Её фото было показано команде заранее. Капитан Хоук заставил выучить черты этого лица чуть ли не лучше, чем лица родной матери. Но Метцгер почему-то всё равно переспросил. Профессор открыла рот, чтобы ответить, но передумала и просто кивнула. Её руки теребили лацканы серого жакета, губы заметно пересохли, а под раскосыми карими глазами пролегли глубокие тени, казавшиеся ещё глубже в жёстком синем свете. Если на фото она казалась той ещё стервой, то сейчас походила на нищенку, зачем-то одетую в костюм. Она больше не казалось строгой и властной, какой должна быть начальница исследовательского отдела.

Метцгер подал команде знак, и наёмники вбежали в коридор. Последним шёл Ху, стараясь не задевать стены углепластиковым коробом, висящим за спиной.

– Здесь плохая связь. Я у самой двери стояла, чтоб сигнал принять, – с едва заметной дрожью в голосе произнесла Цзинь.

– Успокойтесь, профессор. Совсем скоро улетите подальше от этого кошмара. Но сейчас нам нужна ваша помощь. Есть ли в лаборатории кто-нибудь ещё? – Хоук приоткрыл забрало шлема, чтобы, как говорили в учебке, «цель воспринимала его как человека».

– Нет, конечно. Иначе бы я отменила всё. Не держите меня за дуру!

– Даже и не думал. Объект «Карнвеннан» ещё на месте?

– Да, в сейфе. Я не открывала его, чтобы не провоцировать систему безопасности. Только зациклила передачу с камер.

– Вы всё правильно сделали. Теперь просто идите с нами: мы о Вас позаботимся.

Профессор спешным шагом повела команду по коридору.

В самом его конце находилась лаборатория «N». Она выглядела так, словно операционный зал решили переделать в мастерскую, но на полпути остановились. С потолка свисали манипуляторы, блестел белый пластик терминалов. Но инструменты для молекулярной сборки соседствовали с лазерными резаками и шуруповертами, а вместо пациентов на столах лежали полуразобранные роботы. Всё, что питалось электричеством, покрывал толстый слой изоляции – лучший способ защититься от пены противопожарной системы. А в дальнем углу, будто как насмешка, затерялась скромная пальма в горшке. Хоуку не терпелось побыстрее сделать дело и убраться отсюда.

– Ху – к терминалу. Метцгер, Крюгер – прикрывать вход. Алкснис – за работу, – скомандовал он.

И, хоть отвлекаться было нельзя, мысли о смене профессии не покидали командира даже на задании.

Наёмники рассредоточились по лаборатории. Ху переключил шлем в режим нейроинтерфейса и, сев за один из терминалов, вошёл в Сеть. Метцгер и Крюгер заняли позиции за столами, держа под прицелом дверной проём. Алкснис достал брикеты чего-то похожего на коричневый пластилин и стал закреплять их на терминалах, исследовательских станциях и нескольких роботах. А Хоук контролировал Ху, готовясь вернуть его в реальность, если инфограмма мозга, проецируемая на забрало, вдруг вспыхнет красным.

– Вирус пошёл, у нас шестьдесят секунд! – сознание Ху вернулось в тело через пару минут.

Хоук рванул в глубину лаборатории, к сейфу, и ввёл десятизначную комбинацию на цифровой панели. За дверцей оказался брусок спрессованного белого порошка, завёрнутый в полиэтилен. Капитан бросил добычу в карман и продолжил:

– Алкснис, готов?

– Последний заряд… готов!

– Уходим. Ху, Алкснис – со мной, остальные – с профессором, назад.

Они выбежали наружу, оглядев территорию. Хоук ощутил, как волоски на его шее встают дыбом, и, доверясь чутью, упал на землю. А там, где он прежде стоял, пронеслась яркая полоса трассера, и где-то во тьме зарявкали автоматы.

– Нас накрыли, вытаскивайте! – заорал капитан в микрофон и перекатился в сторону.

Остальные не стали дожидаться команды и разбежались сами, ища укрытие. Метцгер потянул за собой Цзинь и выругался, услышав женский крик – похоже, рывок синтетических мышц сломал ей руку. Наёмник одним прыжком добрался до дерева и залёг, стреляя в противников из рельсотрона.

Алкснису не повезло: выстрел крупнокалиберной винтовки пришёлся в локоть. Шок подавил и боль, и тренированные рефлексы, и даже паттерны самосохранения. Боец, замерев, не отводил взгляда от брызг крови из культи, пока ещё один выстрел не добил его.

Ху получил очередь в бок. Броня выдержала, а синтетические мускулы-компенсаторы напряглись, чтобы остановить удар, но наёмник всё равно упал. Пару секунд он судорожно хватал ртом воздух, пока выучка и желание жить не взяли своё. Ху откатился за дерево и только тогда перевёл дух.

Крюгер же выстрелил из подствольного гранатомёта и радостно ухмыльнулся, услышав агонию врага. В подтверждение удачи от фигуры на экране шлема отделилось несколько жизненно важных частей. Но ухмыляться пришлось недолго: сразу несколько очередей превратили Крюгера в окровавленную груду мяса в панцире экзоскелета.

В открытую дверь лаборатории вбежали два сотрудника в форме «Ян Ван», но их тела тут же отбросило ударной волной наружу. Хоук понадеялся, что умерли они быстро. Разлетелись обломки, и земля содрогнулась от взрыва. Алкснис бы порадовался хорошей работе, если бы мог…

Команда «Браво» – те, кто еще был жив – отступала обратно к точке эвакуации. Хоук истратил на безопасников «Ян Ван» уже три магазина – половину боезапаса. Датчики отчаянно сигналили, что его броня превращается в решето, а синтетические мускулы отказывают. У Метцгера и Ху дела была не лучше. Все мечты капитана свелись к бледно-зелёному конвертоплану с тяжёлыми пушками, способными дать хоть какой-то шанс.

– Да где вы, мать вашу?! – взревел Хоук в микрофон.

– Уже рядом, держитесь!

«Америтек» обрушился на врагов, словно громы и молнии мстительного бога. Взревели орудия, сокрытые в крыльях машины, – и ухоженный парк превратился в лунный пейзаж, а противники – в ошмётки.

Профессор Цзинь сжалась, закрыла уши и изо всех сил зажмурила глаза – но этого было мало. Боль в сломанной руке пульсировала всё сильней с каждым ударом сердца, а грохот выстрелов и крики умирающих было не заглушить ладонями.

Метцгер, уловив взятую врагами паузу, сгрёб женщину в охапку и помчался к площадке, где конвертоплан уже сбросил десантные тросы. А Хоук, как будто в замедленном времени, увидел, что над кронами немногих уцелевших деревьев летит нечто, объятое огнём и дымом. «Ракета!» – крикнул он, но было поздно: взрыв разнёс конвертоплан на части вместе с единственной надеждой команды «Браво» на спасение.

Метцгер не успел залечь снова. Перегруженная броня не выдержала ещё одну очередь, которая и прошила наёмника вместе с профессором насквозь. Они затихли на земле почти одновременно.

Хоук не давал себе отчаиваться. Нельзя мешкать, когда тебя вот-вот пристрелят. Надо найти хоть один козырь, чтобы договориться с «Ян Ван»…

– Хрен вам, ублюдки. Хрен вам! Ху, готовь стаю! – заорал капитан, достал из кармана «Карнвеннан» и бросил наёмнику.

Тот поймал брикет, скинул со спины короб и, открыв его, осмотрел шесть ячеек, в которых лежали дешёвые беспилотники с эмблемами разных служб доставки. Наугад схватив какой-то из них, Ху открыл отсек для грузов.

У Хоука почти закончились боеприпасы. Но он всё ещё стрелял, менял позицию и снова стрелял, стараясь выгадать хоть сколько-нибудь секунд для Ху. Потрёпанная броня капитана теперь держалась только на чувстве долга. А сам Хоук – на желании во что бы то ни стало выжить. Если дроны увезут порошок, за сведения о нём можно будет купить и свою жизнь, и жизнь последнего бойца из «Браво». Если же нет… Об этом некогда было думать.

Ху подковырнул панель, скрывавшую тайник в грузовом отсеке дрона, положил туда «Карнвеннан» и закрыл все крышки. Беспилотники, получив команду, взмыли в воздух, как перепуганные птицы, и врассыпную разлетелись в плотном смоге ночного неба.

Половина аппаратов даже не успела пересечь стену кампуса – шквальный огонь разнёс их на куски. Однако другая половина, закладывая виражи, унеслась вдаль с предельной скоростью, какую только могли выдать их моторы.

Хоук снова нажал на спусковой крючок, но оружие лишь сухо щёлкнуло. Теперь оставалось либо героически броситься на врага, либо сдаться и прожить ещё немного. Пять лет назад Хоук выбрал бы первый вариант. Теперь, когда вместо полковника ему приказывал «менеджер по связям с подрядчиками», а патриотизм сменился чем-то более здравым, уже не осталось высшей цели вроде тех, за которые когда-то умирали. Пришло время договариваться.

Капитан вздохнул, отбросил рельсотрон и поднял руки:

– Мы сдаёмся! Не стреляйте!

Ху повторил тот же жест. Всё кончено. «Ну, хоть Метцгер успел на что-то красивое перед смертью посмотреть», – почему-то подумалось Хоуку.

А беспилотник с «Карнвеннаном» на борту уже влился в стаю собратьев, доставляющих поздний ужин офисному планктону в Абердину и Тин Ван. Вот только не завис напротив окна какого-нибудь небоскрёба, как остальные, а пересёк Абердинский парк, пролетел над скалой Влюблённых и двинулся к Коулунскому пирсу мимо заброшенных магазинов и банков района Ван Чай.

Но тут модуль связи принял плотный поток запросов: кто-то на земле настойчиво пытался перехватить управление дроном. Через минуту он отклонился от прежнего маршрута и пошёл на посадку.

2. Не давай меч тому, кто не умеет танцевать

В такие ночи кажется, что воздух заполнен лишь вонью химических заводов. Чтоб хоть как-то от неё скрыться, люди скрывают лица за респираторами. Уличные собаки – тощие плешивые твари – равнодушно копаются в отбросах, а пешеходы обходят их стороной. Самые отчаянные и бедные смотрят на дворняг, как на еду, хотя едой могу стать и сами…

Дровер, щурясь, вглядывался в дымку ночного неба, где носились дроны-доставщики. Городские птицы в такие часы сидели на проводах или вяло дрались за объедки. Шумел уличный рынок неподалёку: там продавали соевые сосиски, бумажные книги, старую технику и прочие мелочи. А чуть подальше, на тротуаре, боевики триады пинали какого-то неудачника. Надо быть полным идиотом, чтоб разозлить «Призрачные тени», потому прохожие не вмешивались. Лет двадцать назад полиция разогнала бы весь этот сброд. А теперь витрины магазинов были разбиты, и окна разорившихся банков заколочены фанерой. Потому Дровер припарковался в тёмном и спокойном переулке по соседству.

Среди ряда дронов один был приметнее остальных: он летел чуть медленнее и слегка заваливался на правый бок. «Последний на сегодня», – подумал Дровер, собрался с силами и мысленно отдал команду нейроинтерфейсу. Сознание, покинув тело, с потоком битов перенеслось в виртуальную среду внутри дрона.

Шум сотен голосов, стрёкот боевых сверчков в клетках и жужжание роя беспилотников сменились тишиной. Осталась лишь чёрная, как углеродное волокно, среда, в которой висел серебристый куб. Непосвящённым бы показалось, что он состоял из жидкой ртути, под которой спряталось что-то живое и наверняка враждебное.

Обратившись к импланту в префронтальной коре, Дровер начал шаг за шагом прощупывать виртуальный конструкт. Спустя время нашлось решение головоломки: пара точечных воздействий на грани – и куб раскрылся, а серебристая плоскость превратилась в сплошную стену. Она разделила пустоту на две части: ту, в которой Дровер находился, и ту, куда нужно было попасть.

Хакер медлил. Он взломал уже тысячи столь же простых систем, а сейчас что-то вызывало смутную тревогу. Но время шло, а угроза всё не проявлялась. Тогда Дровер решился: запустил свою лучшую атакующую программу и начал взлом. Его аватар – бородатый мужчина в сапогах, джинсах, синей клетчатой рубашке и ковбойской шляпе – выстрелил красной молнией в стену. Та ответила снопом белых лучей.

Хакер уклонился и атаковал снова. На этот раз айсволл среагировал быстрее: один луч дотянулся до Дровера, и тот ощутил такую боль, словно в череп налили свинца. Но зато понял, что в своих предчувствиях не ошибся. Обычная защита дронов-доставщиков способна лишь выбросить взломщика в реальность и запретить переподключение, а этот айсволл мог и убить. Как раз на такой случай кто-то должен был страховать хакера и вовремя отключать от Сети, чтобы его мозги не превратились в кашу. Но помощник был слишком далеко.

Серебристая стена продолжала атаковать – хакер замешкался и получил новый удар. Новую боль – и ещё один аргумент тому, что стоит отступиться и оставить этот чёртов беспилотник в покое. Успех принёс бы Дроверу пятьсот ян-юаней, и ради такой суммы не стоит рисковать здоровьем. Но за мощным айсволлом наверняка было нечто, что стоило так защищать!

Увернувшись от новых лучей, Дровер добавил нейроимпланту больше силы – и подпитанная мощностью мозга атака оставила видимый след на айсволле. Но реакция замедлилась, и аватар стал уязвимее: ещё один серебристый луч обвил его ногу и стал притягивать к стене. Другому, может быть, грубой силы хватило бы на сопротивление, но нейроимпланты хакера слишком устарели. С таким же успехом можно было пожелать волшебную палочку или лампу с джинном.

Пульсирующая боль заняла всю голову Дровера. Вот так всё и закончится… Ещё один неудачник, откусивший больше, чем смог проглотить, сдохнет в гонконгском переулке. Говорят, в такие моменты жизнь должна пронестись перед глазами, но хакер видел лишь серебристую стену на чёрном фоне. Хреновая, похоже, была жизнь.

Отчаянно пытаясь выиграть время, Дровер принялся бить по айсволлу. И понял, что новые лучи исчезают почти сразу после появления. Это помогло сложить план. Сперва нужно было добавить к взломщику анализатор, затем – ещё одну старую программку, а к ней – недоделанную безымянную собственную разработку. Потом – анонимайзер, три разных мессенджера и будильник. И натравить всё это на стену.

Каждый запрос запускал реакцию, требующую у дрона всё больше ресурсов. Но их у беспилотника не было, и хватка айсволла ослабела. Хакер добавил ещё мощности, разделив между всеми программами, и стена разлетелась на осколки – будто зеркало уронили. Боль резко схлынула, оставив лишь мерзкое напряжение в висках. А в реальности прошло лишь несколько секунд.

Дровер привычно подстроился под новый набор ощущений: теперь дрон был в его власти. Данные с камер и сенсоров заменили слух и зрение, вместо рук и ног надо было управлять винтами, и где-то лёгким зудом отдавался пульс данных с трекера. Хакер с облегчением отключил его, взглянул на беспилотники в искрящемся небе, повернул аппарат влево и повёл к своему телу.

Наконец-то в объектив попал человек: худой загорелый мужчина с длинными русыми волосами, стянутыми в небрежный хвост, и потому торчащими сквозь сетку нейроинтерфейса. Зелёной гавайской рубашке на вид можно было дать лет сто, как и древнему микроавтобусу, в котором мужчина сидел. Ржавый «Америтек» был настолько старым, что его автопилотом могла считаться разве что нейтралка при езде с горы, а двигатель всё ещё работал на дизеле.

Хакер дал беспилотнику приземлиться и заглушить моторы. Потом разорвал соединение и не без сожаления снял с головы нейроинтерфейс – конструкцию из круглых чёрных контактов и тонких проводков. Сознание отсутствовало не слишком долго, но ощущения всё равно вернулись слишком резко. Дровер почувствовал, как снова различает запах соевых сосисок и рисовой лапши – и даже такую дешёвую еду он не мог себе позволить, чему возмущался желудок. Сумма на персональном чип-счёте включала лишь один ноль, и тот до запятой. Поэтому ужин откладывался: сперва надо было продать добычу. За спиной лежали уже пять угнанных по пути на базу беспилотников, и, как назло, все пустые – бесплатно поесть не удалось. Облизнув пересохшие губы, хакер вскрыл грузовой отсек нового дрона… Опять ничего.

«Долбаный хлам!» – замахнулся Дровер на беспилотник, но сдержался: нельзя сбивать цену. Вместо удара он осмотрел добычу. Вроде ничего особенного: типичный доставщик, какие тысячами сходят с конвейеров ежедневно. Дешёвый корпус из матового чёрного пластика, четыре простеньких надёжных мотора, полустёртый логотип какой-то сети китайских ресторанов – кажется, «Быстрого Ли». «Жирно живёте, если такую защиту на простых летунов ставите», – усмехнулся хакер.

Впрочем, голова ещё болела – это напоминало, что не всё в беспилотнике оказалось простым. Игнорируя пустой желудок, хакер снова надел нейроинтерфейс и подключился к дрону. Он осмотрел каждый уголок цифровой памяти, применил все дешифраторы, какие только мог, но не нашёл ничего особенного. Неужели «Быстрый Ли» и вправду продавал достаточно лапши, чтобы ставить защиту в разы дороже дронов?

Голод и усталость все же взяли своё: Дровер отключился от Сети, сплюнул, пересел на водительское место, завёл двигатель и выехал из переулка. Под колёса чуть не попал избитый недавно человек, но хакер вовремя затормозил, покачал головой, объехал беднягу и двинулся дальше.

Лавируя по улочкам, он выбрался из Ван Чай и вклинился в поток на Глостер Роуд. Надо было добраться до подводного тоннеля к Цим Ша Цуй и поехать напрямик до Шам Шуи По. Там, среди людских муравейников, притаился магазинчик Шуки Тэнг, где знающие люди могли обменять не слишком легальные товары на твёрдую валюту.

По платному тоннелю через Коулун можно было доехать минут за пятнадцать, но Дровер, как и тысячи прочих, выбрал дешёвый вариант. Здесь пробка даже ночью тянулась на километры, и вместо четверти часа дорога отняла все полтора. После взлома у хакера почти не было сил, но и автопилота машина не предполагала. Оставалось лишь погрузиться в привычные мрачные мысли и изредка возвращаться в реальность, когда поток машин всё же двигался.

В Гонконге Дровер так и остался обычным гвайло – иностранцем без денег, связей и уважения. Когда два года назад он сошёл на берег, и чёрнозубый малаец, хозяин рыбацкой лодки, швырнул его сумку, там лежали лишь одежда и нейроинтерфейс, спрятанный в корпус «умной» зубной щётки. С тех пор легче не стало. Иногда было даже жаль побега из тюрьмы: там хотя бы кормили. «Ладно, мам, ты была права, – в никуда пробормотал Дровер. – Надо было писать аватары котиков для виртуальной реальности…»

Так или иначе, стоило бросить пустые раздумья и сообразить, как продать добычу подороже. Шук Фонг Тэнг – невысокая, черноволосая и круглолицая, «Шуки» для друзей, «Присцилла» для таких клиентов, как Дровер, – всегда торговалась как дьявол. Хакер планировал напирать на начинку беспилотников, что была в хорошем состоянии – в отличие от корпусов. Если говорить быстрее и больше Шук, то в первый раз за два года план может сработать.

Когда корпорации выкупили Гонконг у потерявшего контроль Пекина, в этом районе планировался приличный жилой комплекс для граждан среднего класса. Поднимать уровень жизни местных, впрочем, было слишком дорого, а добровольно переселяться отсюда на окраину хотели немногие. Сперва жильцы протестовали всеми способами – от граффити до крупнокалиберных пулемётов. Но «Ян Вану», «Америтеку» и остальным вышло дешевле просто договориться с триадой «Призрачных теней» – настоящими хозяевами Шам Шуи По. Так Консорциум получил союзника, который мог выполнять за него грязную работу. А простые гонконгцы – место, где легко достать что-нибудь запретное и привнести остроту в свои скучные жизни.

Дровер проехал мимо угрюмых высоток с редкими огоньками в разбитых окнах. Выцветшие надписи на стенах наползали одна на другую и сплетались в бесконечный узор, под которым горели мусорные костры. Бездомные жались друг к другу рядом, и какой-то оборванец плясал безумную джигу посреди дороги. Хакер объехал его и прибавил скорости. Наконец, он остановился у приземистого, почти приличного по сравнению с прочими кирпичного здания во дворе одного «капсульного жилого дома». У входа виднелось ядовито-зелёное граффити «No futur». Покрытые зеркальной плёнкой окна были целыми, сияли все иероглифы в вывеске синим неоном, а приоткрытая дверь приглашала ночных покупателей.

Внутри, из-за прилавка, уставленного газировкой, «шоколадными» батончиками и пакетиками синтетического кофе «3 в 1», скалилась неровным рядом белых зубов Присцилла. По дешёвой и практичной униформе её можно было бы принять за обычную продавщицу – одну из немногих, кого ещё не заменила автоматика. Но на радужке её голубых глаз, если присмотреться, удавалось разглядеть логотип «Ян Ван» – а некоторые люди стоили дешевле таких имплантов.

– Дловел, пливет! – сказала девушка по-русски. Звук «р» плохо давался ей, как и большинству гонконгцев. – Что нового?

– Да так, ничего, – ответил хакер тоже по-русски, на своём родном языке, и пожал плечами. – Я тут…

Присцилла перебила его, перейдя уже на свой родной – кантонский:

– Ты прикинь, мне Дагвадож рассказал, – знаешь Дагвадожа? Ну, монгол такой, сумоист, говорят, в Касугано-бэя тренировался…

Хакер покачал головой и попробовал вклиниться в разговор, но скупщицу было не остановить.

– …Так вот, он слил, что троих его друзей прямо на улице копы цепанули и уже кикнули обратно в Синьцзян. Там на них хотят терроризм повесить: спалили их поддельные личности, вычислили настоящие по мозговым волнам и упаковали. Но Гонконг же по идее никого не должен выдавать, тем более уйгурам. Как думаешь, врёт?

– Ну… наверное, врёт, – пробормотал Дровер. А если монгол не соврал? Тогда и хакера могли бы экстрадировать…

– Да, я тоже так думаю. А то если полгорода кикнут, вторая половина сама куда-нибудь свалит, хотя бы в Токио-Сендай или в Манилу. Корпы ж не тупые – на это не пойдут… Ну ладно, ты что-то мне принёс? – сощурилась Присцилла.

– Ага. Тебе, как всегда, понравится.

– Ну, пойдём, покажешь, – девушка спрыгнула со стула, повесила на витрину табличку «Перерыв» и вышла вслед за Дровером.

Хакер всё ещё стеснялся показывать потрёпанный салон микроавтобуса, но голод пересилил стыд. Пришлось открыть заднюю дверь и показать шесть дронов-доставщиков.

– Так-так-так, что тут у нас? Хм. Нет, тухло. Этот… да, не супер, не супер. Этот… м-да, – девушка надела украшенную бисером сетку нейроинтерфейса и начала проверять беспилотники: по очереди поднимала их в воздух, делала пару-тройку кругов над магазином и возвращала обратно в салон. Дровер молчал – его всё равно бы не услышали. Наконец, скупщица вернулась в реальный мир.

– Видишь, Присцилла, хор…

– Два куска за пять дронов. Вялый у тебя улов сегодня, – девушка скрестила руки на груди.

– Да они же горячие…

– Если этот хлам «горячий», то я – британский король. А вот этот вообще криво летает: я на ремонт выкину больше, чем подниму на продаже, – Присцилла указала пальцем на последний аппарат, пойманный Дровером. – Два куска за пять доставщиков. Если пофиксишь оставшийся, заберу ещё за пятьсот… Дровер, ты мне, конечно, нравишься. Круто работаешь и человек хороший… Но сам пойми: мне же надо хоть что-то на них выиграть! У меня магазин, а не ночлежка.

Хакер хотел было возразить, но, поразмыслив с минуту, молча кивнул. Надо было заканчивать дела и возвращаться домой.

Шек Кип Мей, где он жил, мало отличался от Шам Шуи По. Ночные прохожие одевались слегка подороже, выбоины на дорогах и тротуарах были чуть поменьше, граффити на стенах встречались пореже. Текст надписей, впрочем, не отличался: «Свободу Гонконгу», «Нахер корпы», «Работай, плодись, сдохни», «Бойся теней» и прочие.

Однако у местных была нормальная работа с восьми до восьми, и закон защищал их, по крайней мере, если они сами не нарывались. Наверняка было достаточно еды – спасибо белковым и гидропонным фермам – и даже беглый хакер мог питаться хотя бы дважды в день. Но находились те, кому всего этого было мало. Они-то и бунтовали, разрисовывая стены. Дурацкие цели и дурацкие средства. Сплошной идиотизм…

Дровер припарковался возле потрёпанной многоэтажки и вошёл внутрь. На лестнице уже ждал администратор, опёршись о перила. Большие резцы за ухмылкой делали его лицо похожим на крысиное.

– А я уже и не ждал тебя увидеть! Думал, ты сбежал куда-то, не заплатив!

– У меня ещё неделя, господин Гонг. Я всегда плачу вовремя.

– А где ты по ночам шляешься?

– Работаю в мастерской в ночную смену, говорил уже! – хакер с трудом скрывал злость.

– Ох, врёшь, чую же, врёшь! Я вас, гвайло, насквозь вижу!.. Но ладно. Не моё дело. Смотри только, не буди соседей. Мне от них жалобы не нужны!

Дровер кивнул, и Гонг скрылся в своей норе.

Спустя один лестничный пролёт хакер дошёл до своей квартирки с обшарпанными бетонными стенами и затянутыми полиэтиленом окнами. Его встретили запахи пота, сырости и карри – значит, сосед Абхишек приготовил ранний завтрак. Сам же он развалился за тонкой белой ширмой, делившей комнату надвое. Правда, треть его тела всё-таки выдавалась наружу. «Хорошо, раз ты такой умный, скажи: кто из нас сексуальнее?» – спрашивал женский голос с тридео.

К счастью, сторона Дровера, значительно чаще выходившего из дома, была ближе ко входу. Тут находились почти все скудные пожитки хакера: трёхногий деревянный стул, тахта, стол с дешёвым терминалом «Вайскрафт», кое-какие мелочи и бонсай в пластмассовом горшке.

Индиец развернулся на электрокаталке, чтобы оглядеть хакера. Подлокотники и спинка с трудом придерживали это тучное тело, одетое в грязно-зелёную льняную рубаху и растянутые синие штаны. В левой руке была плошка с тем, что едва ли походило на карри, в правой – гнутая алюминиевая вилка. Ею Абхишек и указал на дрон, который хакер притащил с собой:

– Взял работу на дом?

– Нет, просто карма наказывает меня за плохое поведение.

– Чёрт ты бледнолицый, Дровер! Почему все вы, беляши, думаете, что карма – это какой-то небесный супермаркет? «Я перевёл старушку через дорогу и за это боги помогут встать моему вялому члену, который болтается мёртвым грузом со времён индо-пакистанской ядерной войны!» – возмутился Абхишек, и по его животу пошли волны. – Это не награда, а грёбаный якорь, из-за которого ты раз за разом должен перерождаться на этой сраной планете! Разве что если ты прилично себя вёл в прошлых жизнях, то в этой будешь носить костюмы от Lombardi, лечить печень от наркоты в лучших клиниках и трахать телок с дорогими сиськами! А если плохо – будешь жить, как сейчас!

– Я же так и сказал… – Дровера вполне бы устроила подобная роскошь.

– Ай, хрен с тобой, всё равно не поймёшь, – отвернулся Абхишек и вонзил вилку в жирное месиво.

Дровер пожал плечами, положил беспилотник на пол, протиснулся мимо соседа к раковине и набрал зеленоватой гнилой воды в щербатую чёрную кружку с логотипом «Ян Ван». Затем вернулся к столу, взял помятый фильтр и стал поливать через него жалкое деревце с абы как растущими ветвями и слишком большими листьями. Оно не падало только из-за медной проволоки, обвивающей ветви. Но тут рука хакера, дрогнув, обмякла, и вся левая половина тела будто выключилась по нажатию какой-то кнопки. Нога подкосилась, и Дровер со стоном рухнул на пол. Кружка разлетелась вдребезги.

– Эй! Ты живой?! – Абхишек оставил свой завтрак и подъехал к хакеру.

– Я… в порядке… в кармане… как обычно… – сумел выдавить тот. Челюсть не слушалась, и слова звучали невнятно.

– Сукин ты сын, Дровер! Если ты в этот раз сдохнешь, я продам твой труп на органы, а твоё сраное дерево съем, слышишь? Я один не потяну квартплату! – Абхишек с трудом встал, потом бухнулся на колени и навис над другом. В кармане его джинсов индиец нашёл баночку с горсткой белых таблеток, выкатил одну на ладонь и запихнул хакеру в рот.