Текст книги "Грязные игры"

Автор книги: Александр Белов (Селидор)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Часть вторая
КУКЛОВОДЫ

XI

Пчела даже перестарался. Сегодня, получив еще семь процентов акций, перекупленных у сети магазинов «Тектоническая платформа», он аккумулировал в своих руках пятьдесят два процента акций банка «Социум»: Хватило бы и пятидесяти одного. А именно: контрольного пакета, который позволял принимать самостоятельно практически любое решение.

Последняя покупка произошла совсем полюбовно – «Тектоническую платформу» изначально контролировали солнцевские. Кабан уступил им эти семь процентов в обмен на те же проценты в «Бриге». Хотя Пчела и поскрипел зубами, но Саша его убедил, что отказываться не стоит.

– Пчела, – постучал Саша по своей голове, хотя явно предпочел бы постучать по голове друга. – У нас четверых в «Бриге» в общей сложности остается во-

семьдесят процентов. А «Социум» нам за полгода еще не на один банк заработает.

–        Это с какого перепугу?

–        С того самого, понимаешь, – спародировал Саша интонации Гаранта.

Только ленивый сейчас над стареющим президентом не издевался, уж больно сдал за последний год старик, хотя и был-то он всего на год-другой старше того же Зорина.

–        Пить надо меньше, понимаешь.

–        Да ты что? – заржал Пчела. – Думаешь, он еще избираться будет?

–        А то! Вспомни, что Зорин говорил! – наполнил Саша.

–        Ну, он же совсем разваливается!

–        А ты прикинь, Пчел, что сегодня могут сделать деньги и политическая реклама. Они мертвого по кусочкам соберут. – Сашины доводы звучали вполне убедительно.

–        Ну, если деньги... – сдался меркантильный Пчела.

–        И прикинь еще – какие деньги! – продолжал Саша. – И они потекут рекой через наш «Социум». Впечатляет?

–        Впечатляет, – не мог не согласиться Пчела.

–        Так что, брат, с сегодняшнего дня ты в основном переключаешься на работу с Зориным.

–        А ацтеки? Говорят, за ним Берестовский стоит? – Пчела, будучи практиком, с ходу перешёл к делу.

–        С чеченами я тебя прикрою. Только держи с Зориным ухо востро. И с Петькой его подружись, разговори его, может, проболтается когда. Своди там куда-нибудь. К девочкам, что ли? – предложил Саша. – Он вроде по виду-то – ходок.

–        Не учи, Белый, не маленький. Свожу. Слава богу, и в девочках и в мальчиках толк понимаю.

–        Что-что, Пчелкин? – прищурился Саша, еле сдерживая смех. – В мальчиках? Ты что, ориентацию поменял?

–        Озверел, Белый! Я совсем другое имел в виду, – возмутился Пчела.

–        А почему покраснел? – Саша стукнул Пчелу по плечу.

–        Да не покраснел я вовсе! – Пчела ответил симметричным ударом.

И они начали шутливо мутузить друг друга. Документы-договоры, слетая со стола, кружились в воздухе как бумажные ковры-самолеты. Каждый самолетик стоил немалых денег. В долларовом, между прочим, эквиваленте..

Пошедшая в кабинет Людочка застыла с подносом. Ну вот, она им, как солидным бизнесменам, кофе принесла, а они дерутся! Не офис – филиал детского сада!

–        Александр Николаевич, – прервала разбушевавшихся друзей Людочка, поставив, наконец, поднос на журнальный столик. – Я подберу? – она указала на разбросанные документы.

–        Да, спасибо, Люда, – спохватился Саша, в последний раз стукнув спарринг-партнера.

–        Людочка, а как насчет этого? А? – Пчела уже в миллионный раз подкатился к Людочке с интимом.

–        Никак, – спокойно ответила она и, сложив бумаги аккуратной стопкой, удалилась из кабинета, не забывая покачивать бедрами.

Солидные бизнесмены, наконец, угомонились и, прихлебывая горячий кофе, углубились в документы...

С «Социумом» им и вправду очень помог Зорин. Он вовремя организовал проверку со стороны Центробанка, которая сделала прежних хозяев послушными и сговорчивыми. К тому же на них давили братья Юскаевы, так что выбирать банкирам пришлось между черными и Белым. Из двух зол... Ацтеки, как известно, придерживались тактики выжженной земли. Отнимали все, сразу и навсегда. Да еще и компенсации затрат на экспроприацию требовали.

Поэтому Саше с Пчелой удалось решить дело миром: «социумовцьх» добро-вольно-принудительно отдают свои акции, а им отпускаются долги их... Мало того, они даже остаются в правлении на хорошей зарплате. Чтоб было детишкам на молочишко, а женушкам на шубки и побрякушки. Ну, не на бриллианты, конечно, а, допустим, на жемчуга. Тоже ведь не хило, а?

–        Так что, Пчелкин, – сказал Саша, закуривая, – скоро будем иметь приятную встречу с ацтеками. Но на стрелу ты не поедешь. Финансовые тылы прикрывать будешь. Фила и Коса возьму, – решил он.

–        Да ты что, Сань? – изумился Пчела. – Кос опять что-нибудь выкинет!

–        Не выкинет, – уверенно отрезал Саша. – Он сейчас вроде ничего. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, – Саша поплевал через левое плечо. – Вполне в форме. Его ж иголками лечили. Прикинь, как пьяного ежика, но вроде помогло. Так что пора ему в дело возвращаться.

–        Александр Николаевич, – раздался голос Людочки из динамика переговорного устройства, – Вас к телефону Лечи Ахмедович Юскаев. Соединить?

– Соединяй, – ответил Саша и повернулся к Пчеле. – Ну, что я говорил? Легки на помине!

Встречу назначили в ресторане «Санкт-Петербург» гостиницы «Националь». Это была выгодная для Саши территория. Гостиница входила в сферу влияния курганских, в этот момент придерживающихся нейтралитета.

Это была единственная славянская группировка, на территории которой Юскаевы готовы были встречаться, понимая, что на их землю Белый не пойдет. Конечно, Саше не в лом было встретиться и на улице, тряхнув стариной, но все же это было не солидно для людей их положения. К тому же южане Юскаевы едва ли не больше, чем всех разборок, боялись суровых московских морозов. А январь в этом году в Москве выдался лютый...

Обе стороны были пунктуальны. Ко входу к «Националю» подошли одновременно.

Белов, в длинном кожаном пальто и без головного убора, и старший Юскаев в дорогой серой дубленке и норковой ушанке. Гвардейцы-опричники за спиной внимательно оглядывали друг друга. Космос широко улыбался. Это была нехорошая улыбка, но сдержать ее он не мог.

Швейцары услужливо пропустили гостей. Они так и шли по лестнице на второй этаж – Лечи и Саша впереди, а бойцы следом, не нарушая невидимой границы.

Лечи Юскаев, типичный кавказец с мужественным лицом, был приземист, поджар и по-восточному красив. Младший брат был сильно похож на него и, должно быть, чтобы их не путали, обзавелся щегольскими усиками а-ля Джохар Дудаев.

Круглый стол в отдельном зале был уже сервирован. По расположению закусок сразу можно было понять, кому куда садиться. На правом полукружье стола были сосредоточены всякие мясные деликатесы из свинины – от обычного сала до прозрачных ломтиков ветчины. Слева преобладали остро пахнущие чесноком овощные закуски и мясные нарезки исключительно из говядины и баранины. В общем, за этим столом каждый легко определил свое место.

Сначала разговор шел вокруг да около. Даже выпили по маленькой.

Лечи, правда, только пригубил красного вина. Саша же опрокинул в себя холодную водочку и сразу перешел к делу:

–        Лечи, давай не будем тянуть кота за хвост. Какие проблемы?

–        Саша, ты сам прекрасно знаешь. Ты увел у нас банк, который мы пасли почти целый год. – Лечи говорил с сильным кавказским акцентом, хотя жил в Москве уже полтора десятка лет.

–        Я не уводил. Они сами легли под меня и раздвинули ноги, – усмехнулся Саша. – Но я готов выслушать ваши предложения.

–        Мы хотим долю. Тридцать четыре процента.

–        Акций или от прибыли? – Саша сделал вид, что задумался. Хотя все уже давно было решено.

–        Всего лишь акций, Белый, всего лишь акций, – Лечи внимательно смотрел на Сашу. – А это, как ты понимаешь, и означает тот же самый процент от прибыли. Соответственно, наши люди должны быть и в Совете директоров.

Саше почувствовал, что кавказец не сможет противиться его инициативе, поэтому он решил не грузить его лишней информацией, а сбить с толку неожиданным ходом.

–        Лечи, у меня есть встречное предложение, – сказал он дружелюбию. – Раз уж вы так болеете за этот банк, то я готов вам продать контрольный пакет акций.

Братья. Юскаевы переглянулись, но ничего не сказали, чувствуя какой-то подвох. Они знали, как хитер и изворотлив Белый.

–        О цене договоримся, – продолжал Саша. – Идет?

–        Идет, – пожал плечами старший Юскаев. И осторожно поинтересовался. – Сколько?

–        Полгода, – отрезал Белов.

–        Это в каком смысле? – влез в разговор младший Юскаев.

Но старший его одернул. Сейчас говорить должен был только он.

–        Полгода, – повторил Саша. – Это означает, что через полгода мы продаем вам контрольный пакет «Социума» по номинальной стоимости. Идет? – уже более настойчиво спросил он.

–        А какие ты даешь гарантии?

–        Мое слово. Банк будет ваш, – и Саша многозначительно положил обе руки на стол.

Тем временем Космос дал знак официанту нести горячее. Тот с энтузиазмом бросился на кухню...

Лечи, помолчав с поминуты, переглянулся с братом и кивнул:

–        Хорошо. Мы согласны.

Он не стал поднимать вопроса о своих убитых бойцах, хотя в переделкинской разборке слишком многое сходилось на Белом. Но сейчас вопрос о банке был важнее.

Двери в зал распахнулись и официанты на овальном подносе внесли поросенка. Молочный свиненыш, начиненный гречневой кашей и покрытый золотистой корочкой, издавал такой аппетитный запах, что даже ацтекские носы зашевелились, а ноздри расширились. Поросячий пятачок, казалось, тоже принюхивался, а румяный хвостик его победно торчал вверх.

–        Предлагаю выпить за сотрудничество! – поднялся Кос с рюмкой наготове.

Чеченцы, вежливо чокнувшись и не допив вино до конца, тут же откланялись. Дело сделано, а участвовать в пьянке мусульманам пророк не велит. Поле боя осталось за «белыми».

Едва официант закрыл за ними дверь, как Саша не выдержал и расхохотался:

–        Ну ты, Кос даешь! Ты заказал порося? – Довольный собой Космос кив-

нул. – А ты подумал, как они к этому отнесутся? Все могло сорваться!

–        А что? – с невинным видом спросил тот. – Самое вкусное мясо. Их же никто не заставляет свинину лопать. У меня – свиной апартеид!

И он сделал знак официанту, чтобы приступал к разделке поросенка, благодаря которому была поставлена такая жирная точка в конце сегодняшних переговоров.

–        Лады, Кос, что сделано, то сделано, может, оно и к лучшему. – Саша взял нож и вилку и вонзил их в сочную поросятнику: есть хотелось неимоверно. – Раз уж все так срослось, заказывай баню на вечер. Пчеле не забудь отзвонить. Нет, Фил, лучше ты. А то Космос опять что-нибудь учудит.

Фил кивнул и вытащил мобильник.

–        Нет, Сань, ну ты скажи, какого хрена ты им пообещал эти проценты? Да еще по номиналу, – прежде чем снова налить, Космос вдруг вспомнил о деле.

–        Через полгода, Кос, никто этот банк и даром не возьмет, – притянув друга к себе, на ухо прошептал ему Саша...

XII

Неподалеку от Сашиного уже почти достроенного дома процветал роскошный банно-гостиничный комплекс. Именно то, что пацанам надо. Весь набор удовольствий к услугам тех, кто был в состоянии заплатить: баня русская, сауна финская, бассейны большие и маленькие, номера-люкс с огромными мягкими кроватями-сексодромами и английский парк на территории заведения.

Едва приехав и ознакомившись с обстановкой, Пчела с Косом затеяли спор, в какую баню идти, русскую или финскую. Кос, естественно, настаивал на русской. Пчела был менее патриотичен, расписывая прелести финской. Филу было по барабану – баня она и в Африке баня, хошь финская, хошь русская. Горячо и мокро – и чего тут спорить?!

–        Да ты, Пчел, совсем со своей заграницей охренел! – горячился Космос. – Что тебе эта Чухляндия? И пар не тот, и веничком не помашешь.

–        Зато там температура под сто. Всякую дрянь из организма выводит. Некоторым очень полезно, – съехидничал Пчела.

–        Ладно, ладно, брек, пацаны, – принял Саша соломоново решение. – Сначала идем в русскую, а потом в сауну.

В русской отпарились быстро. Хлестали друг друга вениками без особого энтузиазма, во вкус начали входить в сауне. Не без пива, естественно. Сауна требовала продолжения банкета. Девочек можно было как привезти с собой, так и вызвать местных. Пацаны по старой доброй привычке поручили это дело Филу.

–        Не, пацаны, я человек женатый, – пытался отнекиваться он.

Но от Коса и Пчелы, когда они входили в раж, отвертеться было абсолютно невозможно. Саша лишь посмеивался, слегка ностальгируя по юности и ее безумствам – перебранка друзей напомнила ему времена прежние, когда деревья были большими, а доходы маленькими.

–        Актерок давай, – кричал Пчеда из парной, – народных и заслуженных!

–        Мне – начинающих, которые в порнофильмах снимаются, – радовался Кос. Завернутый в простыню, он был похож на патриция в римских термах времен Юлия Цезаря.

–        Нет, пацаны, это вы уж сами как-нибудь. Я уж лучше профессионалок по-

зову, массажисток в смысле. С ними хоть проблем нет, – рассудил по-своему Фил.

Распаренный Пчела вывалился из сауны и с душераздирающим криком: «Эх, однова живем, зато как!» – плюхнулся в ледяной бассейн. И вынырнул с новой идеей....

–        Фила, брат, мне тайский массаж, пожалуйста!

–        А ты, Фил, что, серьезно насчет массажа? заинтересовался и Саша.

–        Обижаешь, начальник. Я ж с этой сферой как-никак имею контакты. Хотя и не прямые. Можно и настоящих таек заказать. Хотите?

Дружное «да» было ему ответом. Только европеоид Пчела щегольнул «йе-сом». Вот что значит – русский иностранец Виктор Пчелкин!

Окунувшись по разу в холодный бассейн, друзья переместились в другой – большой, с подогретой водой. Здесь можно было вдоволь поплавать и понырять. Только Фил задержался в парной, из которой вскоре выскочил, как ошпаренный, и, распахнув настежь входную дверь, рыбкой нырнул с крыльца в огромный сугроб девственно-чистого снега.

Девчонки прибыли как раз вовремя: в меру пьяные пацаны были готовы к ра-

душному приему. И здесь все вышло фифти-фифти. Две масажистки были действительно тайками, едва лопотали по-русски – обе миниатюрные и с идеальными фигурками. Звали их Тая и Мая или что-то вроде этого. Две другие были русские – с простыми именами Света и Лена.

–        Ну что, жребий кинем или так разберем? – спросил Пчела, положивший глаз на Маю.

–        Давай пока так, а после махнемся, – тихо сказал Космос.

Ему понравилась брюнетка Света, длинноногая и длиннорукая. Прямо лиана какая-то. Саше досталась Тая, а Филу, по остаточному принципу, беленькая Лена. Распив с девушками пару бутылок шампанского, друзья разошлись по номерам...

Тайка оказалась настоящим чудом. Правда, Саше так и не удалось ее разговорить. Видимо, ее запас русских слов был настолько мал, что она предпочитала действовать. Это было нечто! Она обволакивала, ласкала, выворачивала наизнанку каждую его клеточку. Казалось, ее нежные сильные руки проникают внутрь его тела, достают душу и выворачивают, выжимают из нее всю грязь и скверну, накопившиеся за последние годы. И это чувство очищения было настолько приятным, что он забыл не только об Оле и Ане, но и обо всем на свете. Если бы его сейчас спросили, кто он и как его зовут, Саша вряд ли смог бы ответить на этот вопрос.

Несколько раз за ночь раздавался стук в дверь и слышался недовольный голос Коса: не иначе как приходил меняться, но Саше даже в голову не пришло ему открыть.

И только под утро, когда Тая тихо заснула, Саша пришел в себя. Он пытался тоже уснуть, но у него ничего не получилось. Саша встал с постели и, завернувшись в простыню, подошел к окну и закурил. Он смотрел на заснеженный двор, залитый синеватым светом уличных фонарей и думал, думал, думал.

Не то чтобы он был особым моралистом, но сегодня ночью он изменил сразу обеим своим женщинам. Оле – морально и физически, а Ане – скорее физически. Ведь с того самого дня, как он проснулся в Аниной спальне, у него не было другой женщины. Оля, разумеется, не в счет.

За окном пошел снег, пушистый и белый. Похоже, мороз слегка отпустил...

Эх, Аня, Аня. Он совсем запутался в своих отношениях с ней. Ему льстило, что Аня, такая красивая, броская, артистичная женщина, – полюбила его... Хотя, конечно, и Саша это допускал, небескорыстно и с дальним приделом использовать его деньги и связи в своих целях. Но в ее привязанности он не сомневался. Наверное, и он ее по-своему любил.

А как же тогда Оля? Олю он любил еще больше, но как-то по-другому. Оля – это на всю жизнь. А что же Аня? Только для постели? Нет, не только. Она давала ему то, чего не было у Оли. С ней он расслаблялся по-настоящему, отвлекался от повседневных забот и суеты, от неимоверной нагрузки, связанной с ответственностью за людей, их жизни и принимаемые им самим решения. Бремя власти, блин! Вся его жизнь состоит из одних обязанностей, а Оля тоже стала их частью. Как бы разложить свои жизненно важные дела по полочкам, чтобы все стало ясным, понятным и доступным? Подошел, взял, попользовался – и положил обратно! Не получается: «Нет, ребята, все не так, все не так, ребята!» Вот что мучило его.

«Чего ты хочешь, Белов?» – спросил он сам себя. И сам себе ответил: «Покоя

и ясного понимания смысла жизни! Цели ее...». Он прекрасно понимал, что у него есть многое из того, чего нет у других, едва ли не все. Верные друзья, сын, любимая жена, умелая любовница, дом-крепость. Деньги, в конце концов. На которые можно многое купить, в том числе и тайский массаж – он оглянулся на тихо спавшую Таю, – но все же далеко не все. Покоя и душевного равновесия ни оптом, ни в розницу не купишь. Ни за какие деньги. Кажется, он зарулил куда-то не туда...

А снег все шел и шел, сыпал и сыпал, словно легким белым саваном хотел укрыть все и вся. Под снегом не видно грязи! Лечь бы, зарыться в холод, спрятаться от суеты, забот, тягостных мыслей и запутанных дел. И забыться, хоть на время. И тем не менее, вспомнил он, сегодня предстояли важные дела. Поэтому надо было хоть немного поспать. Саша лег рядом с Таей, стараясь ее не разбудить, с головой завернулся в одеяло и принялся считать верблюдов.

Верблюды шли медленно, тяжело вздыхали и жевали себе потихоньку свои губы, совсем как Космос. Их горбы мерно покачивались в такт шагам. Заснуть ему удалось лишь на третьей сотне...

Утром все были довольны чрезвычайно, особенно отбывшие с щедрым гонораром барышни.

–        Прикинь, – рассказывал Космос за завтраком. – Ленка со Светкой по бокам, а я – посередке. Этакий гамбургер!

Пчела лишь посмеивался на Косовы россказни. Он, как и Саша, пожадничал, не стал менять крошку-тайку на блондинку Свету. Космосу удалось лишь раздобыть вторую русскую девушку, которую Фил отдал так, задаром. Ему днем предстояли съемки, и нужно было выспаться.

–        Фила, скажи, а где-нибудь этому учат? – спросил Саша за завтраком.

–        Чему? – не врубился Фил. Он был мыслями уже не с пацанами, а на съемочной площадке.

–        Тайскому массажу, – пояснил Саша, закуривая.

–        Наверное учат, могу узнать, – сказал Фил с набитым ртом, – он как раз налегал на омлет с ветчиной.

–        А ты что, Сань, Анюту на курсы хочешь отправить? – заржал Пчела.

–        Повышения квалификации, – ехидно уточнил мстительный Космос.

–        Да пошли вы! Просто так спросил! – стал отнекиваться Саша и, не выдержав, засмеялся.

Он представил себе, как Анна, смиренно бросив кино, ходит учиться к малышкам-тайкам их ремеслу, старательно конспектируя методические рекомендации профессиональных ублажительниц. Ах, Тая, Тая... Он вспомнил о своих ночных терзаниях – некстати вспомнил. При свете дня они показались ему смешными и надуманными...

– Ладно, по коням! – скомандовал он. – Оттянулись и ладно. Вперед, разбойнички, нас ждут великие дела!

XIII

Ситуация у Гаранта была плачевней некуда. По данным январских социологических опросов рейтинг его колебался где-то около четырех процентов. Это была практически катастрофа. Подчистую проигранные демократами парламентские выборы, где большинство мест получили коммунисты, заставляли думать о кризисе власти. Преемника, или приёмника по выражению околопрезидентских генералов, Гарант не выпестовал. Не любил он делиться властью.

Выигрыш коммунистов в декабре девяносто пятого не был случайностью. Гарант отличился по всем пунктам: проспал встречу на высшем уровне в Ирландии, позорно дирижировал оркестром в Германии, мочился прямо возле трапа в Америке. Причем местную общественность возмутило не то, что Гарант пометил американскую территорию, а что после этого, не помыв рук, ринулся жать руки особо важным персонам, в том числе и дамам. Даже если это было очередным мифом, он попал на подготовленную почву и дал свои плоды. Раздраженное «население» готово было верить чему угодно.

Короче, Гарант пошел вразнос. И все это заметили. Вся страна, то есть сто пятьдесят миллионов человек. Стыдились даже грудные дети. Ну, да бог с ними, грудными – нет у них права голоса, а вот старики не только это право имели, но и весьма активно им пользовались. Вообще, честно говоря, рейтинг в четыре процента казался Зорину даже завышенным. Виктор Петрович скорее поверил бы рейтингу Гаранта, выраженному отрицательной величиной.

И в этой ситуации хотелось схватиться за голову и бежать куда подальше. Ведь вообще выборы в Госдуму показали реальное отношение людей к действующей власти, представителем которой был и он, Виктор Петрович Зорин. Как спасать положение, никто толком не знал. И в Кремле потихоньку назревала паника.

Только упертые демократы свято верили в позаимствованные на Западе политтехнологии, базирующиеся на работе имиджмейкеров и пиарщиков, а в основ-Ном на больших деньгах, вложенных в избирательную кампанию. Они считали, что если Гаранта завернуть в яркий фантик, то народ-Простак охотно проглотит эту малосъедобную конфетку.

Зорин на сей счет не обольщался. Будущее дело темное, как говорится, бабушка надвое сказала... Поэтому он потихоньку, готовил проект и юридическое обоснование законной отмены выборов. Этим планом он поделился пока лишь с начальником службы охраны президента Коржиковым и главой ФСБ Горностаевым. «Хунта» приняла идею на ура и обещала всемерную поддержку.

Если воспользоваться ленинской терминологией, то у Зорина были программа-максимум и программа-минимум. Программой максимум предусматривалась отмена выборов на неопределенный срок в связи с введением в стране чрезвычайной ситуации. Если немного расшевелить российское болото, то поводов для этого найдется предостаточно. Во всех отношениях эта программа была самая выгодная. Однако ее реализация означала практически полную изоляцию страны и остановку всех экономических реформ. А уж кто-кто, как не Зорин знал, что советская экономика изжила себя на все сто, что бы там ни говорили коммунисты.

Программа-Минимум могла быть введена в действие в последний момент, когда стало бы ясно наверняка, что Гарант проигрывает выборы. Вот здесь-то ключевую роль и должен был сыграть банк «Социум», который крышевала бригада Белого.

Можно было бы вовремя слить Белого с потрохами и черным налом, который пойдет через «Социум», развязать жуткий скандал о нечистоплотном ведении выборов, разогнать Избирком и не отменить выборы, а перенести их, допустим, на год. За это время может и удастся подготовить и раскрутить достойного и послушного преемника, припугнув Гаранта непредсказуемыми последствиями и возможностью гражданской войны.

Но в любом случае ситуацию с «Социумом» нужно было брать под полный контроль. Зорина все больше беспокоил Белов с его непредсказуемостью и отвратительным характером. Никогда не знаешь, чего ожидать от этого улыбчивого и хитроумного субчика. Похоже, что все финансовые рычаги Беловской Бригады были в руках Виктора Пчелкина. Собственно, именно с ним Зорин и решал в последние полгода все дела по Фонду и по банку. Пчелкин был понятлив и, главное, жаден до денег. И предсказуем! С такими всегда проще работать, чем с такими упертыми, как Белов.

Виктор Петрович исподволь и все чаще при встречах с Пчелкиным пытался задеть его самолюбие, почти впрямую намекая на то, что такой умный деловой человек находится под каблуком у не слишком-то ценящего его таланты Белого.

 – Ну ты посмотри, Витя. – говорил он, – ты тянешь на себе весь груз, крутишься как белка в колесе, а решения принимаешь не ты. Ты просто прикинь, сколько вы денег потеряли из-за уперто-сти Белова. Он чистеньким хочет быть. А в настоящем деле так не бывает.

Пчелкин соглашался, но как-то уклончиво. Его надо было дожимать. В самый серьезный момент Белов мог соскочить, Пчелкина же жадность заставит идти до конца.

С другой стороны, сценарий мог все-таки пойти по сценарию «либералов». В этом случае «Социум», делая, собственно то же самое, то есть занимаясь обналичкой в крупных масштабах, станет важным козырем в его, Зорина, игре, если все же президента удастся переизбрать на очередной срок. И в этой ситуации управляемый Пчелкин выглядел предпочтительней.

Зорин был уверен – Пчелкин согласится играть по его правилам. Он нажал кнопку громкой связи:

–        Лёна, вызовите ко мне Исаева.

–        Он здесь, в приемной.

–        Пусть зайдет.

Петя материализовался тотчас же, как призрак вышел из стены.

–        Вызывали, Виктор Петрович?

–        Все бумаги подготовил?

–        Так точно, – по-военному бодро отрапортовал Исаев.

–        Договорись на завтра о встрече с Пчелкиным. Я знаю, тебе удалось с этими ребятами подружиться. Только будь очень осторожен и трижды оглядывайся, прежде чем что-то делать. Они ребята ушлые, им палец в рот не клади.

–        Не буду, – послушно согласился Петя.

Что он, дурак, что ли – палец волкам в пасть совать!