355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Кальнов » К чему приводит интерес » Текст книги (страница 14)
К чему приводит интерес
  • Текст добавлен: 4 февраля 2022, 14:01

Текст книги "К чему приводит интерес"


Автор книги: Александр Кальнов


Жанр:

   

Боевики


сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Оценив светящийся кристальной чистотой голубой алмаз, Орлов непонимающе посмотрев на главу Лиги Двадцати Двух, перевёл взгляд на Кристиана и буркнул, – по–моему, это не мы с тобой головой ударились о воду при падении со скалы.

Кристоф Андерссон, стоя прямо напротив Орлова, сидящего в массивном кресле с высокой спинкой, улыбнулся и парировал. – По–моему, это я работаю в конторе, которая занимается изобретением невиданных человечеству технологий, а не вы, Максим.

Максим осознавая свою словесную нетактичность по отношению к главе общества, повертел в руках колье, пристально смотря в ограненные алмазы, – видимо меня сильно приложило!

Все стоящие на ногах смотрели на юного агента с улыбкой, пока тот вертел в руках колье и давил на дорогие минералы, поднося их к глазам и пытаясь в них заглянуть. Сдавшись через минуту натужного тисканья колье, юноша снова проговорил, – ну ладно, в чём прикол?!

– Информация записана в кристаллической решетке, – отозвался Кристоф, – я не особо проникся технологией, о которой поведала Изабэль впопыхах, но все данные о разработках Даниеля Беатони, открытые, и те проекты, над которыми он работал в полной изоляции у тебя в руках. Однако, чтобы прочесть её, нужно специфическое устройство для считывания кода, скрытого в молекулярной структуре камней. У Изабэль есть загадка, оставленная её отцом вместе с этой драгоценностью, которую он подарил ей, перед гибелью. Решив задачку, мы найдём спрятанный декодер, и, если поймём, как им воспользоваться, может быть, вскроем код и узнаем, над чем именно работал Даниель, чего достиг. И почему погиб за это.

– Ага, – протянул Максим задумчиво и прищурил глаза, вдохнув.

«Опять. Загадки и поиски. Похоже, не так скучно и однообразно будет проходить время в этой стране», – додумал мысленно Орлов и проговорил вслух. – Добро! В целях вашей безопасности, Кристоф, вы остаётесь вместе с дочерью, под присмотром Ориона, мы же берём Изабэль в оборот. А что за загадка, и есть ли отправная точка?

Кристоф поправил очки, и, внимательно посмотрев на юного агента тёмно-карими глазами, ответил деловым тоном, не терпящим оспаривания, – уже спланировали. Мы поедем вчетвером. Ты, Кристиан, Изабэль и я. София останется с Кристофером и Орионом. Отправная точка Швейцария. Я еду потому, что я обязан Даниелю. – Кристоф Андерссон прервался, и, загадочно блеснув улыбкой, добавил более мягким тоном, – тем более рядом с вами мне ничего не угрожает. Я прав?

Максим Орлов посмотрел снизу–вверх на человека в идеально скроенном и сшитом костюме без единого изъяна, чьё лицо и характер стали приобретать приземлённые черты в отличие от того момента, когда Максим первый раз увидел руководителя–распорядителя Лиги Двадцати Двух, общества, способного менять историю своими хитросплетёнными заговорами.

Орлов в каждую секунду разговора с господином Андерссоном анализировал каждое его слово, взвешивал каждую его фразу, просчитывал варианты ответов и моделировал события, убегающие по времени на секунды, минуты, часы.

И сейчас, взвесив все за и против прозвучавшего предложения, Максим уверенно встал на ноги, оглядел всех собравшихся в уютной комнате для гостей и довершил, – когда выезжаем?

– Как только будете готовы… – ответила София, посмотрев на Кристиана и улыбнувшись ему, перевела взгляд на Орлова и добавила, – только, по возможности, без полётов с обрывов, хорошо!?

– Ну–у, это как получится, Софи. Хотя полёт получился крайне дорогой! – отшутился Максим, потирая затылок и шишку на нём.

Дабы не поднимать шумиху в связи незаконным изъятием автомобиля у сыночка беглого олигарха, этому пафосному отпрыску пришлось в этот же вечер заплатить полную стоимость суперкара и дополнительные за подрыв морально–волевых, заказав аналогичную версию эксклюзивного родстера.

В данном случае, все расходы взял на себя глава Лиги Двадцати Двух. Его жизнь и репутация были спасены, а за это он был готов платить любые деньги.

Тихий Океан.

Борт яхты «Peregrinus»

Сокольский, глядя через панорамные стёкла туда, где на горизонте чернота всё ещё владела ситуацией, держа белый коммуникатор у уха, улыбнулся, и недовольно покачав головой, протянул, – д-а-а. Неплохо ты разбавил светский раут.

– Пустяки… – отозвался Максим бодрым голосом, – как там у вас?

– Предрассветный час и тишина как жарким летом в выходные дни в читальном зале Ленинки77
  Имеется ввиду Российская государственная библиотека им. В. И. Ленина.


[Закрыть]
. – Ответил Сокольский и решил пройтись по яхте.

Выйдя в коридор простецкой походкой, юноша остановился на развилке у винтовой лестницы, и, посмотрев на массивные мягкие кресла, обтянутые бежевой кожей и лежащую на журнальном столике закрытую книгу в тёмно-коричневой обложке с теснением латинских букв, прихватил её под мышку с целью дочитать до конца и начала рассвета, добавил. – Как считаешь, кто они?

– Трудно сказать. Но их действия были просчитаны и выверены, и действовали они уверенно. Судя по повадкам и гаджетам – агентура. Лица напоминают европейцев, хотя могли быть маски, – отрапортовал Максим звонким голосом, будучи, находясь во Франции, разгуливая по выделенной в его временные владения спальной комнате в одних штанах после душа, решив уединиться ото всех и поговорить с другом. – Отголоски Минельского?

– С чего бы? Если бы хотели вас убрать, сделали бы это наверняка! И гораздо раньше, – выдал Сокольский, спустившись по винтовой лестнице на нужный ему уровень.

Идя по мрачному просторному коридору с висевшими на стенах полотнами написанными красками, решив выбраться на любимую открытую палубу, которая находилась на носу корабля, Сокольский добавил. – Если бы хотели убрать Кристофа, то он был бы уже мёртв. Нет, шли явно за Изабэль. Как она кстати?

– Очухалась. Правда, до сих пор мандражирует, – усмехнулся Максим, напрягая и расслабляя мышцы, ранее прогретые под теплой водой.

– Ты вспомни нас после зачётного экзамена в Колумбии год назад, – пикировал Сокольский, вспоминая первое контрольное задание по сбору разведданных и самостоятельному трансферу через центральную Америку на Кубу, а оттуда домой. Влажные опасные джунгли, козьи тропы, ночевка невесть где, перестрелки с бойцами наркокартеля и кошки–мышки с местной полицией.

– Весело было тогда! – согласился бравым тоном Максим, – ладно. Мы займёмся поисками лаборатории Даниеля. Надеюсь, это будет стоить затраченного времени, сил и финансов.

– Всё чего-то да стоит в этой Вселенной, Макс. – Ровным тоном проговорил Сокольский, пересекая гостиный холл, погружённый в тусклый свет, льющийся из пары потолочных ламп.

Очертания роскошной мебели вырисовывались в темноте и юноша, миновав рояль, добавил, – разберитесь с этим вопросом. Возможно, месье Беатони работал над технологиями, которые будут интересны нашей конторе, различным её отделам. Одно то, что цифровая информация записана в молекулярной структуре прозрачного минерала, говорит об высокой технологичности его научно-практических трудов. Но это малое, а как ты знаешь, за малым всегда кроется большее. Если его жизнь прервали вместе с его экспериментами, значит, тому была веская причина – опасное влияние на существующий порядок вещей, устои общества или отдельных лиц, компаний и концернов. А в какой практической или теоретической области науки он трудился?

– Э-э, кажется квантовая механика, кибернетика, – выдал Максим, вспомнив краткий пересказ Изабэль о её отце.

– Интересные направления, тебе не кажется?! – задался вопросом Сокольский, выйдя через раскрывшиеся двери на открытый воздух ночной палубы, сразу же ощутив прохладу и влажный ветер, всполошивший на коже мурашки и волоски.

– Ну да. Хотя практический смысл этих слов тебе откроет больше информации для размышлений, нежели мне дружище! – нарочито принизил уровень своих познаний Орлов и сразу же выдал, описывая взором выдержанные изысканной цветовой гаммой тона просторной спальни, воссозданной на европейский манер графских опочивален. – Кстати, поток денежных средств от добычи золота на седьмом объекте в Эфиопии направлен в нужное нам русло. Мы выделили дополнительные двадцать процентов из постоянного денежного траффика и заложили их в финансирование проекта «Переселение». К тому же Кристоф Андерссон как выяснилось из моих долгих с ним бесед готов кинуть немаленький процент от всего оборота золотодобычи на развитие не только моего отдела, но и твоего. Можешь смело рассчитывать на финансирование. Плюс он выделяет порядка миллиарда Евро на развитие инфраструктуры и содержание Восьмого острова и своего, куда направится новый вид из лабораторий Эфиопии. К тому же Кристоф готов оплатить создание и введение в жизнедеятельность двух электронно-механических существ для персональной охраны себя и охраны своей дочери Стефани. Как думаешь, Сергей Андреевич, даст добро на это?

Сокольский, вдохнув прохладный бриз, принял на осознание цифры, идеи, быстренько просчитал в уме развитие событий и выдал, описывая искушенным взором черноту и звёздность неба. – Вполне! Шелестов с удовольствием даст добро, если ты сможешь накинуть на сумму за создание роботов ещё десятков пять–восемь миллионов Евро. Заложи тем самым главе Кибернетического Отдела дополнительные средства на новые изыскания и внедрение их в жизнь. С учётом недавних событий и принятия находок в состав агентства, нужны дополнительные научно-производственные помещения, весомая необходимость создания нового высокотехнологичного оборудования под воспроизведение новых революционных технологий. В общем, уболтай господина Андерссона, но так чтобы это не выглядело с нашей стороны как попрошайничество, а как взаимное извлечение выгоды. Создай в его сознании правильное видение и направляй его вопросами с его ответами к цели, нежели односторонним монотонным убеждением с твоей стороны…

– Ясный перец! Посею в нём зерно потребности и продам идею в лучшем свете. Видел бы ты его здешний домик в Ривьере, один из многих, но такой блин, дорогой! Для него эти миллионы как для нас с тобой копейки. – Усмехнулся Максим, тем временем глядя на единственный в своём роде бронзовый бюст древнеримского правителя, установленный в комнате на резном колоновидном мраморном постаменте в ряде других, с безмолвно застывшими лицами, натворившими немало дел в истории. Бюсты так и смотрели в середину комнаты от стены, мирно расположившись по обе стороны камина.

Подойдя к массивному плюшевому дивану строгих расцветок, стоящему напротив большого камина, Максим Орлов плюхнулся на него и добавил, – ещё не выяснили принцип работы найденного подвижного сплава?

Сокольский, прогуливаясь по полированной поверхности палубы на носу яхты, ответил, – пока нет, технических возможностей на Страннике маловато. И мозгов. Сюда бы Шелестова, Невзлина, Макарова и Садальского. Короче всех глав отделов.

– Садальский Максим Никитович всё-таки решил остаться в конторе? – справился Максим, помня полугодичный печальный инцидент в лаборатории, взрыв при эксперименте и то, что глава отдела чудом выжил и долгое время пролежал в лазарете под системой поддержания жизнедеятельности.

– Отдел Перспективной Химии не представляется без него, и, пожалуй, лучших в этой области специалистов не сыщешь, – протянул Сокольский, представляя высокого, тучного телом и всегда весёлого духом Максима Никитовича. Учёного вечно в стерильном белом халате с исписанными на планшетнике формулами, колбочками, микроскопами, мензурками, расставленными в лаборатории, в стильных очках, за которыми скрывались добрые серые глаза.

– Это точно! – согласился Орлов, принимая очередную истину.

За полтора года работы в агентстве, Максим познакомился со многими ассами и профессионалами, учёными и оперативными агентами, аналитиками, инженерами–проектировщиками, программистами и прочими высококвалифицированными сотрудниками, с людьми, с которых Орлову, совсем юному персонажу в истории агентстве Современных Революционных Технологий с его семидесятилетней историей постоянно хотелось и хочется брать пример, перенимать теоретические знания и практический опыт.

Хлопнув по мягкой нежной обивки дивана, Максим с долей радости и бодрости, несмотря на поздний во Франции час, дополнил. – Тогда до связи! Не пропадайте там, среди бескрайней синевы и островов прекрасных!

– Не пропадём! – ответил Сокольский, улыбаясь в трубку и зная, что друг улыбается ему в ответ.

Окончив сеанс связи, сунув коммуникатор в карман позитивно–цветастых шорт, Александр взъерошил волосы на голове и побрёл к столику под навесом верхней палубы. Там, внешнее освещение позволяло прибывать на открытом воздухе даже ночью и работать, или просто же отдыхать, впитывая неповторимую энергетику водной стихии.

Дойдя до столика и присев на стул, Сокольский, чувствуя прохладу, накинул на себя покрывальце, лежавшее на спинке соседнего кресла. Раскрыв большую увесистую книгу на нужной странице, юноша приковал глаза к желтоватым и потёртым от времени страницам, к красивому испанскому почерку, выведенному каталонскими чернилами.

Сокольский с лёгкой улыбкой стал вчитываться в текст, написанный два века назад испанским мореплавателем и романтиком, ведущим свой дневник. Этот дневник был найден Сокольским на полке среди коллекции, посвященной Испании и мореплаванию. Как он попал на борт Странствующего, этим вопросом он не задавался.

Из строк, прочитанных ранее, Сокольский с наслаждением рисовал картины давно минувших лет, времена колониальных войн и пиратства в бассейне Карибских вод и Атлантики, буквально переносясь всем сознанием на яркие деревянные корабли с высоченными мачтами и разноцветными штопанными парусами, хлопающими на ветру. Сокольский буквально слышал крики чаек и ор старпома, призывающего матросню тщательнее драить палубу от соли и обильнее просмаливать её.

Вчитываясь в мельчайшие подробности, Сокольский ощущал то, что переживал капитан двести лет назад – величайшую страсть и уважение к морю и путешествиям, открытиям и приключениям, ответственность за вверенные ему задачи, команду и перевозимый драгоценный груз.

Тот капитан писал о неизбежных вечных стычках с пиратами, снующими по спокойным лазурным водам Карибского моря и бушующим от штормов краям Атлантики, и загадочному Бермудскому треугольнику, который захватывал в себя не только часть Багамских островов, беря начало от Штата Флориды, но и чуть ли, не касаясь острова Испаньолы, ныне острова Гаити.

Капитан Хуан Антонио де ла Крус.

В своём дневнике Хуан упоминал немало достоверных фактов о британских, французских и испанских кораблях, беспричинно сгинувших в этих водах и пиратах, чья участь в погоне за испанскими судами в те края обретала такой же исход. В чём была причина аномалии этой зоны – не знал ни тот капитан, ни юноша, читавший сейчас эти строки.

Лёгкий порыв ветра перелистнул желтые и местами пожёмканные по краям страницы вперёд вопреки желанию, и Сокольский увидел часть карты, фразы об ориентирах, цифры широты и долготы.

Перевернув страницу, Александр прочел длинный текс, и, подняв глаза к горизонту и закусив губу, подумал про себя, – серьёзно?

Решив удостовериться в информации, написанной веками ранее, юноша окончательно прогнал мысли о необходимом сне и отдыхе. Сокольский с головою ушёл в изучение летописи капитана, как и Христофор Колумб облюбовавшего Испаньолу и те края пальмовых островов и солёной воды цвета бирюзы, что так нежила взгляд и придавала коже оттенок бронзы под жарким солнцем.

Читая о сражениях с пиратами под крики солдат, взрывы пушек и стрекот ружей, скорби о потери близких по духу людей и радость от приобретения новых товарищей, не раз выручавших капитана в длительных переходах через океан, Сокольский всякий раз воодушевлялся тем, насколько были самоотверженны и бесстрашны люди в те далёкие времена.

Времена, когда, имея под рукой лишь шпагу, карту, восковую свечу, секстант и бутылку рома для зализывания ран телесных и ран внутренних, они, древние джентльмены удачи пускались навстречу розе ветров и пенным волнам, навстречу неизведанному и опасному, бросая вызов судьбе с широко раскрытыми глазами, хитрой улыбкой, страстной душою и храбрым сердцем.

Гармония и чтение с переводом с испанского на русский увлекло юношу до того момента, когда кромешная темнота начала проступать, и на горизонте зародился долгожданный для мира рассвет. Редкие и будто сонные облака, неспешно плывущие вдали по излюбленной природой привычке, покорно окрашивались в тёплые тона красного, алого, оранжевого, желтого и даже золотистого цвета, переливаясь и отражаясь в воде.

Оторвав уставшие, но сосредоточенные глаза от строк испанских мыслей, выплеснутых чернилами и дивным почерком капитана, Сокольский зевнул и проморгавшись, заложил закладку между страничками, закрыл книгу и погладил кожаную обложку ладошкой.

Время и движение стрелок на циферблате были ценны для него теперь, и каждую свободную минуту он старался трансформировать в полезное для себя, для развития собственного. Но час дать волю и разгул подсознанию в процессе отдыха сознания пришёл.

Встав и размяв кости и мышцы замысловатыми движениями из течения Цигун, Александр взял книгу и побрёл в сторону просторной и весьма уютной хозяйской спальни, где его любимая дама видела седьмой по счету сон, беззаботно распластавшись на кровати.

Воздух. Над Тихим Океаном

Шесть коммандос плечом к плечу сидели на креслах по обе стенки передового воздушно–транспортного средства, по три человека с каждой стороны.

В компактной кабине свет был приглушен, на приборных панелях сменялись данные о состоянии воздушного судна и полётные характеристики, а именно высота над уровнем моря, метеорологические показания за бортом, расстояние до основного объекта и прочие параметры.

Чёрные защитные костюмы обтягивали тела бойцов и защищали их усиленным типом прочной ткани, разработанным в научно-исследовательской лаборатории в Штате Виргиния. Костюм был способен сдерживать натиск воды, прямого огня и ножевых ранений. Каждый боец держал при себе автоматическую винтовку с длинным глушителем и снайперским прицелом с режимом ночного видения. Винтовка была намертво закреплена на груди, а при необходимости отстегивалась моментально. Дополнительные обоймы покоились в специальных закрытых карманах на поясе вместе с чёрными цилиндрами, несущими в себе взрывчатые и ослепляющие смеси. Головы защищали обтекаемые шлемы с кислородной системой, расположенной за спиною, вместе с парашютными рюкзаками, предназначенными для высотных прыжков.

Командир группы посмотрел на команду, сидящую по правую и левую руку от него. За спиной была расположена кабина пилота, и тот передал по устройству связи для пассажиров – приближаемся. Будьте готовы к сбросу первичного элемента.

Командир ещё раз оглядел всех из-под линзы защитной маски, скрывающей лицо, и подтвердил намерение, – прекрасно. Сделаем всё быстро!

Каждый боец поднял большой палец правой руки вверх, соглашаясь с неизбежным – назад дороги нет, и этот приказ нужно выполнить.

– Очередная ликвидация, плановая зачистка с дополнительной экспроприацией материально–вещественных данных. На воде, без свидетелей. Слишком просто, – думал командир, вспоминая рассказ, поведанный Кейном о стычке с сильным высоким противником в абсолютно цельном белом гидрокостюме.

Пилот нажал кнопку запуска ракеты. Выпав из фюзеляжа, и стремительно падая вниз, раскрыв крылья, вытянутый снаряд цвета синего неба зажег собственный двигатель и устремился вниз к заданной точке, не оставляя следа горения.

– Через три минуты на выход, господа! – добавил командир, и, встав с сиденья, всматривался в монитор и на цифры, бегущие к нолю.

Каждый боец смотрел на дисплей, и знал свой порядковый номер при выбросе из грузового отсека. Прыжок с этой высоты в заданную движущуюся точку был плёвым для них делом, несмотря на то, что расчёт точности шел до секунд.

Прометей, стоящий за штурвалом видел, как Сокольский неспешно покинул палубу носовой части яхты после полуторачасового чтения очередной книги.

Робот был в глубине цифрового сознания доволен тем, что юноша старается познавать новое, и его человеческое сознание каждую секунду открыто всему, что можно изучить теоретически и закрепить практически.

Держа на хромированном штурвале механическую кисть, скрытую белоснежной перчаткой бронекостюма, Прометей сам внимал красоты занимавшегося на горизонте алого рассвета. Отслеживая данные о собственном географическом положении, робот идентифицировал, что над ними только что пролетел самолёт на высоте восьми километров. Сверившись с диспетчерскими данными, электронно-механическое компьютерное существо установило, что это обычный частный Лирджет, выполняющий незапланированный, срочный рейс по прихоти своего богатого владельца.

– Странно… – выдал вслух робот и пожал плечами так, как это делают люди.

Робот покинул пост управления яхтой, спустился по винтовой лестнице и выбрался на палубу в носовой части яхты. Подняв голову к небу, робот уставился мощными оптико-цифровыми объективами, служившими ему глаза.

Крошечная, почти незаметная точка не оставляла за собою следа и не было слышно шума реактивных двигателей при столь низкой высоте полёта. Смотря в светлеющее небо, робот будто почувствовал, как по его сверхпрочному корпусу прошлась волна сомнения и поселилась в электронном сознании. Однако, системы предупреждения об опасности молчали.

Склонив голову и бросив взгляд в сторону рассвета, робот запечатлел его, и тут, в воздухе где-то очень высоко раздался сверхзвуковой щелчок. Вскинув голову вверх, Прометей уже не видел никакого самолёта в месте, где он должен был быть.

И тут случилось то, чего робот никак не предполагал. Внезапно, после второго щелчка цифровой взор робота потух, а сознание резко провалилось в режим экстренной гибернации.

Сокольский решил зайти на кухню и махануть стаканчик сока перед сном. Открыв одну створку двухстворчатого холодильника, стилизованного под деревянную мебель, юноша достал пакет вишнёвого сока, и, встряхнув его, решил допить остаток.

Делая глотки прохладной, щекочущей язык сладкой жидкости, Александр вдруг почувствовал возмущение электромагнитной среды, прошедшее сквозь тело, и увидел, что свет в холодильнике тотчас погас, да и вообще вся иллюминация на кухне.

Поставив пустую коробку из-под сока на деревянную столешницу возле холодильника, юноша поднял голову к потолку, и как бы смотря на робота через перекрытия и уровни яхты, со смешком проговорил, – Прометей, похоже у нас лампочки на камбузе перегорели! Дайка огонька!

В ответ последовала тишина.

Юноша знал, что в каждом коридоре, в каждой каюте установлены микрокамеры и звукопередающие устройства с аудиосистемой, связывающей все помещения яхты в один общий узел. Можно было общаться друг с другом, просто говоря вслух и получая ответы из динамиков при условии того, что интеллектуальная система идентифицирует прямое обращение к личности, а не просто мысли вслух, звуки или шёпот, разговор рядом стоящих людей и посторонние звуковые колебания.

Обратившись к роботу ещё раз и не получив никакого ответа, Сокольский пожал плечами и бросил обыденно вслух, – энергию экономим значит? Ну ладно, всё-таки утро на дворе.

Выйдя из кухни и попав в тёмный коридор, Сокольский с удивлением прошёл по памяти по холлу к винтовой лестнице, по дороге наткнувшись на кресла.

Везде темно, и робота не слышно…

Покачав головой, Сокольский решил дойти до Прометея и поинтересоваться, что случилось, почему иллюминация сошла на нет. Миновав пролёт между уровнями во мраке помещений яхты, юноша вдруг ощутил неприятную волну мурашек, прокатившихся от абсолютной тишины и темноты.

– Тут что-то не так! – шепнул Александр, в мозгу которого зазвенел тревожный колокольчик. Немедля более, он быстро кинулся в центр управления Странствующим.

Свободное скоростное падение с восьми тысяч километров протекало в обычном режиме.

Защитные костюмы оберегали от леденящего холода и пронзительного встречного ветра, шлемы скрывали внешний шум, и каждый боец слышал собственное монотонные дыхание, глотая чистый кислород, подающийся по трубке из системы, расположенной за спиной.

Разлетевшись на определённое расстояние друг от друга, падая на разной высоте по спланированной цепочке, каждый член команды видел перед собой внизу тёмное покрывало, на которое ложились отблески рассвета с восточной стороны, подкрашивая его в более светлые тона.

И на этом тёмном покрывале выделялась нужная им белоснежная вытянутая цель.

Кристине в эти мгновения виделся странный сон.

«Она мчится на спортивном мотоцикле в чёрном бронекостюме по широкополосному автобану, в лучах заходящего солнца лавируя среди иных пестрых авто и длинных гружёных фур. За ней гонятся три чёрных седана баварского происхождения с взрывным акцентом железных сердец.

Бронешлем на голове отсутствует, и потоки ветра обдувают лицо с неистовой силой. Глаза слезятся и видно уже не так хорошо, но притормаживать нельзя, иначе пули, проносящиеся со свистом над головой, могут достичь своей цели.

Её скорость велика, но чёрные седаны никак не отстают. Один, самый шустрый из них повис на хвосте, так и норовив подтолкнуть её передним бампером. Но её байк шустрее, и всякий раз она ускользала вперёд от столкновения.

Впереди был мост через широкую реку, и там идёт реконструкция дорожного полотна, растянувшаяся на половину полосы. Поток на мосту всё плотнее, и вот что-то ударило в плечо с такой силой, что доли секунд решили всё.

Вильнув в сторону и врезавшись в ограждение, она почувствовала лёгкость, невесомость. Затем полёт через ограду к бурлящему потоку воды.

Ужас взорвался в карих глазах от вида больших камней, омываемых прозрачной водой. Неминуемо падая на оголённые валуны, закрыв лицо руками, девушка закричала…»

– А-а-а-а! – всполошилась Кристина на кровати, и заметалась взглядом по мрачной комнате, в которую через плотные шторы и переведённые в прозрачный вид панорамные окна напористо пробивались лучи рассвета.

Помотав головой, и, отгоняя кошмар, она шепнула, – давненько мне не снилась подобная хрень!

Почувствовав, что Александра нет под боком, напуганная кошмарным сном брюнетка, с учащённым пульсом выдала мысленно, ища любимого в пространстве, – ты где?

Сокольский, настороженно вошедший в рубку, пристально оглядел её полу мрачную ауру с потухшими широкоформатными мониторами и всем оборудованием, отображающим параметрические данные и отвечающим за управление Странника.

Подойдя к панорамным окнам, юноша подметил, как яхта стремительно сбрасывает скорость движения. Тут до его осознания долетел неосязаемый энергетический поток от Кристины, и юноша ответил на уровне связи двух интеллектов, – на мостике. Странная штука. Весь Странник отключился, и Прометея нигде нет.

– Может быть, внеплановая перезагрузка общей системы энергообеспечения? – подумала девушка, привстав с кровати и прошуршав босяком по бежевому мягкому ковролину, коим был застлан весь пол в спальне.

Отодвинув штору, она увидела краешек солнца, выглядывающего из-за горизонта. Щурясь и улыбаясь очередному дню, Бино проговорила мысленно и вслух, – посмотри на палубе, этот товарищ любит созерцать рассветы.

Сокольский подошёл к другой точке, из которой через окна просматривался почти весь нос яхты кроме той зоны, которая была накрыта нижним уровнем. Увидев белую фигуру робота, распластавшегося возле столиков, Сокольский пригляделся к ней и спустя мгновения выдал, бросившись к столу, в ложе которого по стандартному протоколу имелось оружие, ровно, как и в каждой каюте яхты. – Буди Бэль! Нас накрыло ЭМИ!

Кристина не поняла фразу, но посыл его энергии тревожного оттенка передался ей, и она кинула кареглазый взор высоко в небо.

Там полусонная брюнетка увидела парящее парашютное крыло, выше него второе, третье, четвёртое. Все они стремительно падали к яхте.

Кинувшись к тумбочке, Кристина вдруг поняла, что на ней нет бронежилета, лишь одна коротенькая ночнушка. Вытащив пистолет с глушителем, она схватила пару обойм и запихнула их за резинку нижнего белья.

Двигаясь в темноте коридора до каюты Анабэллы, Кристина, сжимая холодную рукоять, выдала вслух, для себя и любимого, – нужно вызвать помощь!

– Невозможно! Все электронные средства связи обесточены, – отозвался юноша, и, вынув коммуникатор, убедился по потухшему дисплею, что и он подвергся электромагнитному импульсу.

Скорчив недовольную гримасу, засовывая в карманы обоймы, Сокольский отрезал, – мы предоставлены сами себе, дорогая! Беги за Анабэллой, и живо в оружейную! Я попытаюсь их придержать!

– Аккуратнее там! – окрикнула Кристина, стремясь в каюту Бэль, рыская взглядом в темноте и виляя между мебелью, предательски возникающей на пути.

Сокольский, достигнув лестницы и сбежав по стеклянным ступенькам, взвёл курок и проник в центральный роскошный холл, спрятавшись за начищенной до блеска дубовой лакированной барной стойкой.

Коммандос, приземлявшиеся на палубу, тотчас сбрасывали парашютные крылья, нажимая на кнопки на груди. Отстегнувшись, парашюты уносились ветром с палубы в океан, и, намокая, тонули в его пучине, утягиваемые металлическими карабинами на стропах. Скидывая дыхательные аппараты, бойцы оставались в масках.

Рассредоточившись по палубе, штурмовая группа взяла на прицел верхние ярусы и тонированные панорамные окна. Солдаты вертели головами во все стороны как преданные псы, ожидая команды.

Последним приземлился командир, на подлёте отстегнув крыло парашюта и припав на колено со вскинутой винтовкой. Крыло синего цвета улетело в порыве ветра за борт яхты.

Впереди валялась большая фигура, облачённая в белую, похожую на дайверский гидрокостюм оболочку, плотно облегающую всё массивное тело. Один из бойцов, чёрный как призрак подбежал к телу, и, припав к нему, попытался перевернуть.

Не тут то вышло.

Бессознательное тело оказалось весьма тяжелым, неотрывным от палубы и не таким уж обмякшим. Стащив защитный шлем с головы, боец отпрянул, опешил и еле выговорил для всех, смотря в не биологический тип лица, – какого хрена? Что это?

Другие бойцы поспешили к нему, и все на мгновения забыв о цели миссии, изумлённо уставились на лицо механического происхождения. Командир подошёл последним в кольцо бойцов, окруживших существо и внимательно, с нескрываемым интересом смотря в футуристическое лицо, вернул суровым голосом всех в реальность. – Надеюсь, это последний экземпляр. ЭМИ отключило его жизнедеятельность. Первый и второй, на разведку!

Каждый член штурмовой команды обладал персональным номером, и никто никогда не называл друг друга по имени. Два бойца побежали в сторону стеклянных дверей, видя в них только собственное отражение на фоне яркого рассвета, блистающего на чистом стекле. Но двери не открылись сами, и им пришлось раздвинуть их самим. В отсутствии электроэнергии сервоприводы перевелись в нейтральное положение.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю