Текст книги "К чему приводит интерес"

Автор книги: Александр Кальнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

До Персея донёсся цифровой сигнал, и он вмиг остановился и обернулся назад, словно прислушиваясь к далёкому безмолвному шёпоту. Затем посмотрев вперёд себя, где начинался первый город Аминоáтиков, робот принялся вести диалог с Невзлиным Станиславом Эдуардовичем, принимая его изречения в свой позитронный мозг и высылая по беспроводной сети ответные слова и фразы.

Через некоторое время электронно-механическое компьютерное существо вновь двинулось вперёд, но уже с иной целью и подзадачами.

Тем временем Невзлин и Марк поспешили вдогонку роботу, пересекающему золотую долину.

Тремя десятками километрами впереди, за очередным горным массивом, покрытым дикорастущими хвойными деревьями, был выстроен первый прибрежный город Аминоáтиков.

Внутреннее озеро, размерами сопоставимое с озером Неро, примыкало к испещренным серо-чёрным скалам и вытекало в более крупный водоём. Благодаря геотермальным источникам, вливающим в него тепло, температура здесь была сродни температуре Черного моря в летний период, что не только позволяло водиться в этом водном ареале множеству рыб и млекопитающих, но и даже отдыхать.

Сейчас же поверхность воды была настолько гладкой в отсутствии волн, что она походила на зеркало, лежащее в окружении земли и скал, в котором отражался весь внутренний мир под ярко синим куполом. Сам же купол мог менять интенсивность и цвет, и сейчас выдавал самый, что ни на есть тёплый полдень.

Стая белых птиц, размахивая крыльями, с карканьем пронеслась над гладкой поверхностью воды. Спикировав в единой связке, стайка заскользила по глади, нарушив гармонию и пустив по зеркальному блюдцу расходящиеся стрелки.

На другом дальнем берегу, среди хвойного массива в тени высоких деревьев, испускающих неповторимый аромат, прочищающий мозг и лёгкие, стоял он. Он наблюдал с высоты своего исполинского роста за тем, как весь здешний мир, погружённый ими в длительный сон, продолжает жить в отсутствии их, полноценных хозяев древнего ареала.

Тайно он следил за тем, как их юные приемники из внешнего мира существовали и развивали свою уникальную, новую биологическую линию жизни. Он был свидетелем десятков лет эволюции и воочию узрел то, что произошло совсем недавно, когда очередная экспедиция разумных существ из внешнего мира достигла-таки своей цели, и сумела попасть под купол.

Его ярко-синие глаза с белыми крапинками в радужной оболочке глаз прищурились, глядя вперёд и цепляясь за природу красоты во время размышлений. Бронзового отлива кожа могла намекнуть на то, что он длительное время проводил на открытом воздухе, подвергаясь воздействию ультрафиолета, а серебристого цвета волосяной покров на теле придавал ему статус вида, не встречающегося в обычном мире.

Его защитный костюм, облегающий физически развитое тело, мог не только менять цветовую гамму, но и визуально адаптироваться под окружающую среду, становясь прозрачным, и даже не уследишь, где кроется его исполинская фигура.

И сейчас, сливаясь со стволом огромного в обхвате дерева, он показался во всей красе, вытащил из-за пояса прозрачную голубоватого оттенка тонкую пластину размером пятнадцать на десять сантиметров, и, взглянув на неё, начал тыкать пальцем. На кристальной частоте поверхности появились серые иконы и белые символы.

Набрав нужную комбинацию и отослав команду в невидимом информационном энергетическом потоке, он кивнул и домыслил про себя, прежде чем невидимая структура обволокла голову и скрыла её, сделав абсолютно невидимой и прозрачной. – Уж так ли ты силён и гениален современный человек? И в чём твой скрытый интерес по отношению к долинам и культуре нашей?

Исполинский мужчина, уйдя в состояние невидимости, двинулся вперёд, раздвигая ветки, осыпая хвою в густую траву, где только и оставались замятые следы от незримого хождения. Он прибыл за пару дней до инцидента и был свидетелем того, как весь внешний мир чуть не погиб от воздействия энергии купола и вверенных ими потомкам технологий.

Теперь его задача состояла в том, чтобы раз и навсегда разобраться в вопросе с современным человеком, за какие-то сорок тысяч лет увеличившим численность от горстки кочевых племён, хаотично разбросанных по миру, до семи миллиардов, заполонивших континент все и каждый уголок.

Россия. Где-то на Урале.

Храм Мира.

Благая весть от современных людей, охраняющих их суверенитет, повергла последних, оставшихся в живых представителей Аиооиа, гигантов из Симметричной Солнечной Системы с восьми планет в искреннее ликование.

Огромные своды многочисленных восьмигранных вместилищ, находящихся глубоко в недрах земли, оглашали радостные возгласы. Все как один высказывали на певучем стиле языке своё признание по отношению к тем лицам в трудовой семье агентства Современных Революционных Технологий, чьи планы и соотношение возможностей привели к переселению их, древних гостей этой планеты в открытый мир, на Восьмой остров в Тихом океане.

Киоао озирал всех братьев и сестёр с довольным тёмно-синим взором и улыбкой белоснежной на лице. Он верил тем персонам из агентства С.Р.Т., и в особенности одному из них.

Кристофер Берковский, их потомок в формате современного человека подтвердил возможность полномасштабного переселения, приняв новость от средней дочери, Анабэллы. И эта информация вмиг достигла Храма Мира. Гиганты, получив её, в порыве надежды на новое существование начали ускоренное приготовление к переносу первостепенных и необходимых инструментов для обустройства нового дома.

На поверхность, возле горы у точки внедрения в Храм Мира в скорое время должны были прибыть первые Транспортёры, команда помощи и роботизированной защиты, для установления безопасного трансфера между Храмом и Островом Восьмым. Лучшие аналитики, агенты и логисты агентства включились в формирование процесса переселения ста двадцати восьми представителей разумной жизни, уходящей в прошлое на миллионы лет и донёсшей свои чистые гены до современного дня.

Даже в жизни самого агентства эта задача была поставлена на первостепенный уровень по информационной и физической безопасности процесса. Все, кто был посвящен в данный проект, отнеслись к этому с большим трепетом, нежели если бы кто-то новый из вида разумных существ постучался бы с благим визитом через окно атмосферы Земли. Все участвующие лица знали, что эта неоспоримая прерогатива была установлена молодым руководителем совершенно нового, ультраконцептуального отдела, какой только можно было организовать во всей высокотехнологичной научной линейки агентства Современных Революционных Технологий.

Отдел Доступного Освоения Космоса.

Новая структура с глубокой миссией технологической и социальной адаптации разумных существ на территории планеты Земля и последующего сопряжения всех аспектов жизнедеятельности между ними и человеком. С миссией, растущей в геометрической прогрессии по последующим задачам и планам. И каждый понимал, какие плоды отдел ДОК, его поставленные и реализованные цели принесут в обозримом будущем.

Предстояло сделать многое, и Киоао, заложив руки за пояс и быстро удалившись от собратьев, сейчас в полном одиночестве стоял в небольшой восьмигранной комнате, пульсирующей тёплым светом белого оттенка.

В центре помещения возвышался однотонный белый постамент, на котором держалась огромная прозрачная сфера. Устремив тёмно-синий взор, задумчивый и радостный отчасти, предводитель древнего рода улыбнулся на одну сторону лица, как бы копируя мимику юного человека, и прошептал на красивейшем языке их рода. – Среди космических небес, что образуют планетарные системы, среди планет способных жизнь нести через века, давать надежды жителям планет, всегда найдётся тот, кто чтит энергию Вселенной, кто уважает данность времени отрезка для него, кто понимает принцип интеллектуальной силы, и кто использует в намереньях благих её.

Затихнув, трёхметровый красавец погрузился в думы, пронзая сферу ожидающим взглядом, посылая в неё потоки мыслей и ожидая ответы. Киоао вновь обращался к Вселенной через данный инструмент, выискивая среди звёзд своих собратьев.

Но вновь ответа не пришло.

Сложно было жить, когда ты был свидетелем сотни тысячелетий. Те гиганты, которые сейчас суетились в Храме Мира, обладали одним из великих даров, вверенных Вселенной – Аиооиа могли жить вечно. И оборвать могли течение энергии в их организме по собственному желанию, избрав путь старения.

Киоао вмиг вспомнил бесчисленные события, искромётно посыпавшиеся словно слайды нескончаемых фотографий в памяти. Он видел собственную жизни от рождения и жизнь всех братьев и сестёр, он был свидетелем и участником внутренних и межпланетных войн, он пережил рождения и смерти близких, развитие и упадок их цивилизации. И бегство остатков. Именно он приложил свой интеллект и силы в избрание пути нового начала, покинув погибающий мир.

И теперь Киоао вновь не пожелал избрать путь старения и увядания жизненной энергии, конечный результат которой – смерть, обнуление воспоминание и перерождение не здесь, и не сейчас.

Подойдя почти вплотную к большой сфере и положив на неё правую ладонь, Киоао прикрыл глаза и затаил дыхание. Сфера озарилась ярчайшим светом жизни, затмив сияние всё и поглотив в белом фоне самого Киоао, его статную фигуру.

В секунды статный гигант в тёмно-синем защитном костюме впитал энергию, вобранную древним кристаллом из пространства и времени Вселенной. Киоао почувствовал, как весь его организм пришёл в эмоциональный и энергетический подъём, его мощное сердце, расположенное с правой стороны грудной клетки, забилось в нужном ритме, нейроны вновь ускорили процессы трансформации электрохимической реакции в энергию, и в импульсы, расходящиеся сигналами по физически развитому телу. Мышцы с новой силой налились крепостью и эластичностью.

Открыв тёмно-синие глаза, обретшие большее сияние, Киоао выдохнул, вдохнул. И улыбнувшись подобно тому, как он делал это в самых лучших мгновениях жизни, он прошептал прежде чем удалится и приняться за сборы. – Надежду подавать пример благой. Вершить надежду – наивысший дар.

Тихий океан.

Борт яхты «Странник». Полночь по-местному времени.

Игривая, от половинки Луны мерцающая дорожка падала на волны, освещая путь в ночи. Звёзды нависли с такой близостью и бесчисленным количеством на бескрайние тёмные воды, что готовы были утонуть в океане, напоследок озарив свечением весь здешний мир.

Всё внешнее освещение яхты было отключено за исключением проблескового маяка, установленного на верхней палубе в массе активных радаров и локаторов, вечно недремлющих измерительных приборов и бессонной портативной метеостанции.

Сидя на удобном раскладном шезлонге у края форштевня и накрывшись одеялом скорее не от холода, а от встречных порывов ветра, Кристина Бино кареглазым взором с невероятно расширенными зрачками, уже привыкнув к мерцанию звёзд и яркой Луне, в первой её четверти, половинке, откинув голову, с наслаждением рассматривала панораму неба.

Брюнетка периодически попивала тёплый чай, таская кружку со столика, стоящего между шезлонгами. Ветерок трепал и ещё больше закручивал и без того вьющиеся локоны тёмных волос, пропитывая их солью и чистейшим воздухом. Уши ласкали всплески волн и едва слышное гудение мощных моторов и дополнительных подруливающих водомётных двигателей, несущих яхту «Peregrinus» к Восьмому острову.

Пару раз вдали Кристина наблюдала огни огромных кораблей, перевозящих международные грузы, спрятанные в цветных контейнерах. Отпив ароматный чай, она повернулась, и, улыбнувшись, спросила, – ну как тебе?

– В это невозможно не влюбиться! Теперь я понимаю тех людей, кто всю свою жизнь отдаёт морям и океанам… – тихим шёпотом ответила Анабэлла, в темноте посмотрев в лицо Кристины и взаимно одарив подругу улыбкой, добавила, – это без сомнений стоит того! Подарить себе жизнь странствий.

Итальянка с русскими корнями и наоборот кивнула и устремила взгляд на лунную дорожку. Вдруг, в ярком свете всплыло огромное чёрное пятно и выбросило фонтан воды из себя.

Обе девушки, закутавшиеся в одеяла, резко приподнялись, и, расплывшись в радостных улыбках, подметили огромный хвост, показавшийся над водой и ушедший в неё с мощным шлепком, вспенившим волны.

Юная Берковская, прищурив тёмно-синий взгляд, сейчас казавшийся абсолютно чёрным, шепнула, – и влюбиться без остатка в мир небывалой красоты.

– Только они, истинные путешественники и первооткрыватели в этой неизведанной стихии. Умей киты нести в своих забавных песнях информацию, о сколь важном могли бы поведать они. Что творится там, где нет доступа для подводных камер и глубоководных аппаратов, направляемых человеком, и что скрыто под толщей пучины в кромешной и холодной темноте… – промолвила Кристина, первый раз в жизни увидев собственными глазами, пусть и ночью при свете далёких звёзд, но настоящего кита.

Берковская, поёжившись и закутавшись в одеяльце от ветра, покачала головой, и, убрав волосы с лица, шепнула. – В детстве, я всегда хотела пуститься в кругосветное плавание на корабле с бравой и отважной командой, на судне, на котором есть всё, что нужно. Чтобы можно было подойти к одинокому атоллу и зачерпнуть в бутылочку песчинки белоснежные, собрать ракушки со дна кораллового рифа и разогнать косяк рыбёшек полосатых. Встать на якоре у сочного тропического острова, окруженного бирюзовой водой, сойти на пустынный берег и слушая шелест пальмовых листьев откинуться звездой на тёплом песке, и вобрать в себя энергию земли. Затем вскочить и раздвигая плотную зелень руками, углубиться в таинственный остров, прокладывая собственную тропу, изучить остров, понять его, найти никем неизведанное чудо, и обретя это, снова пуститься в плавание через океан, минуя параллели и меридианы под всплески волн и песнь китов.

Довершила откровение Анабэлла, с лучезарной улыбкой глянув на половинку Луны, готовую уже через пару дней стать полной. Посмотрев на Кристину с озорным взглядом, она шепнула, – скажи, ты когда-нибудь делала вещи, которые выходили за рамки твоей морали или воспитания?

Кристина в глубине души была рада таким простым моментам разговоров по душам, просто о жизни, о её различных сторонах. И под шум воды под килем, улыбнувшись подруге, которую обрела и чему была несказанно рада, Бино бодро кивнула. – А то! Бывали Бэль, конечно моменты в жизни, за которые если вспомнить я и сейчас покраснею алым цветом и скажу себе, вот это жесть! Но я на самом деле рада тому, что довелось пройти через многое, и вовремя понять, что стоит делать, а чего лучше избегать, чтобы не падать ни моралью, не совестью в глубокую яму безнадёжности. Забавный конечно вопрос ты задала.

Кристина тряхнула головой, улыбаясь, и вспомнила те мгновения в жизни, когда мораль была очень далеко от её поступков.

– Я к тому, что без осознания плохого, не почувствуешь хорошего. И наоборот, – вставила Берковская, взяв кружку чая и сделав ароматный глоток со вкусом Сенчи. – У меня в жизни тоже бывали дни, когда мягко говоря, культура в поведении была явно неверной подругой. Но вот что самое забавное, как я ни пыталась самостоятельно погрузиться на дно, меня вытаскивала внешняя сила, и неким образом вселяла веру в лучшее. Заставляла работать над собой.

– Я понимаю, к чему ты клонишь. Не грусти… – тихо ответила Кристина, и с нежностью посмотрев на подругу, так же мягко шепнула ей, ловя её энергетические потоки, исходящие от неё, – мы рядом Бэль, мы тебя ценим и любим. У тебя есть все составляющие, чтобы быть счастливой. До встречи с Сашкой я тоже корила себя за многие проступки, считала упущенные моменты, когда вроде бы вот оно счастье, ходит рядом с тобой и спит в твоей постели, но. На уровне сознания, его энергии и эмоционального интеллекта ты всё равно чувствуешь нейтральный заряд и в итоге понимаешь, что занимался вынужденным и осознанным самообманом. И как сказал один человек – живи или умри, но не пытайся жить путём насильственного принуждения к любви.

Берковская кивнула.

Бино продолжила, – мы поэтому и свободны, что любим тех, кого хотим, и знаем, что любят нас аналогично. Я вообще после отношений с одним однокурсником сделала вывод, что все мужики редкостные подонки, и кроме тела и вожделений им ничего не надо. А если тела меняются, и чем чаще – тем лучше, то это вообще для них как сущий дар.

Кристина прервалась, сделала глоток ароматного чая и продолжила, – но и среди них есть те, ради кого стоит затмить меркантильную мечту о белом спортивном купе и домике в Сен–Тропе. Среди них много хороших и добрых. И если связать свою жизнь с таким, и, помогая ему всячески по жизни, можно прийти вместе к крепкой семье со здоровыми и умными детишками, домику за городом, и к парочке Порше в гараже. Но нужно ли последнее для счастья? Безусловно, это нам с тобою повезло в том, что мы имеем от рождения практически все материальные блага и даже больше, чем можно представить, и нам только и нужно – обычное человеческое счастье. А ведь многие его имеют, но хотят тех самых благ. И в погоне за ними тратят жизненную энергию, заряд сил, угнетают нервные клетки, подрывают взаимопонимание, уважение друг к другу и теряют счастье. В итоге со скандалами бракоразводных процессов разбегаются и потом плачутся о том, как же хреново жить одному в трёхкомнатной квартире в центре, или в большом загородном доме, заливая горечь о прошлых радостных моментах дорогим виски перед сном. У меня теперь есть всё, и у него в том числе. Большего не надо. Будет и у тебя, ведь сила притяжения работает даже сейчас! Не просто так мы встретились ранее, и теперь стремимся к общим целям. И где-то на этом пути, возможно даже завтра тебя поджидает твоя пара по жизни…

Анабэлла вздохнула после изречения Кристины, переваривая её высказывание созерцанием мигающих звёзд, нависших сотнями тысяч крохотных гирлянд на чёрном бархате.

Кристина замолчала, взглянув на колечко на безымянном пальце правой руки, и, украдкой улыбнувшись с радостным выражением лица, послала мысленный сигнал своему любимому, – мне большего не надо, лишь бы быть с тобою рядом. Бесконечно, навсегда!

Тихий русский рэп мотив разливался по комфортабельному, оформленному тёплым оттенком дерева просторному залу совещаний. Редкие книжки и детализированные модели кораблей мирно покоились на полке во всю стену, освещение которым предавала сущую таинственность.

Сокольский, сидя в мягком удобном кресле во главе стола в дальнем конце напротив дери, формировал за лэптопом планы для новой структуры.

Доступное Освоение Космоса.

Именно сейчас юноша глубоко коснулся темы найденных ими на побережье Индии под комплексом отеля Splendor Vitae порталов в теле древнего метеорита. Его мысли занимали не только парные порталы, с помощью которых можно было сокращать перемещение в пространстве до наносекунды, не зависимо от расстояния между городами, планетами или, возможно больше.

Сокольского больше всего заботила мысль о том, куда ведёт единственная, не имеющая пары гигантская пятнадцатиметровой высоты арка, левитирующая в пространстве и поигрывающая абсолютно чёрной бархатистой поверхностью.

Насчёт малых парных порталов Сокольский уже высказал идею о необходимости изъять их, и транспортировать один из пары на Луну. Реализация этой идеи изменила бы ход в логистике строительного оборудования и материалов для возведения научно-исследовательской лунной станции, и перевалочной базы. Затраты на все технологические процессы вовсе бы сошли к нолю. Всё что требовалось – установить портал на Земле в засекреченном высокотехнологичном комплексе СКЛАТ-Два, принадлежащий агентству Современных Революционных Технологий, а второй портал одной пары поместить рядом со строящейся базой.

Идея Сокольского, высказанная ранее, на первых парах была подхвачена на ура. Все учёные умы агентства, кому по праву уровня допуска была доступна информация об инопланетных порталах, высказали необходимость реализации этой идеи.

На индийском побережье, в теле метеорита учёные и технологи, геодезисты, инженера и опытные строители начали формировать план по извлечению всех парных порталов, без повреждения подземного комплекса. Работы предстояло масса. Но, до тех пор нужно было всё просчитать, перепроверить, создать многочисленные дублирующие варианты, оптимизировать процессы и прочее.

Ещё Сокольского заботил его сугубо личный проект, в который было посвящено исключительно Электронное Компьютерное Существо, и ни один человек в агентстве. Даже Кристина не была в курсе. С ним, с ЭКС Сокольский держал связь втайне ото всех, обмениваясь идеями, совершенствуя проект и обговаривая нюансы его реализации. Начало было положено неделю назад, финансовые и технологические шестерёнки крутились и набирали обороты.

Остановившись на секунду и зевнув, юноша прикрыл рот ладошкой и тут же получил энергетической информационный поток от любимой.

Довольно и с улыбкой вдохнув, Сокольский сидя в шортах и однотонной жёлтой футболке, шепнул под нос и ответил ей в формате стихотворном.

Люблю ли я тебя?

Тихонечко, на ушко не спеша,

Я нежно произнесу тебе, что ты,

Та бесконечная любовь, к которой я стремился,

Через года и расставания с десятками особ,

Которые не заняли в мозгах моих и в сердце место.

Лишь в память лет ушедших занесли себя,

Под грифом «опыт прошлых лет».

А ты, любимая моя, послушай речь мою,

Внимай ты в бесконечный раз любовь к тебе мою.

И чувствуй ты вибрацию моих к тебе флюидов,

Которые я взращивал в себе годами для тебя.

И лишь тебе поистине принадлежат они теперь, на веке.

Пока от смерти не сомкнуться веки. Мои, твои.

Последним словом в уходящей жизни будет фраза:

«Я так люблю тебя!

Увидимся мы в следующем с тобой Вселенском цикле»

И нет в ней больше смысла, лишь только ты, энергия твоя!»

И улыбаясь фразы довершив, нажал Сокольский на иконку сохранения печатного документа с десятками страниц о новом, ультраконцептуальном подразделении.

Юноша закрыл крышку лэптопа, встал из-за стола, потянулся руками и всем телом, ещё раз зевнул и шепнул вслух, прежде чем удалиться из переговорной на верхнюю открытую палубу сквозь внутренние коридоры и помещения яхты. – Живи Вселенная, живи! Дари надежду каждому и повороты яркие в пути. Учи ты за проступки тех, кто не стремится быть мудрей, дари энергию ты тем, кто стал чуть лучше, чем вчера.

Спустя некоторое время

– Это будет сложно. И уйдут месяцы… – прошептала Бэль сидя на шезлонге и, смотря Сокольскому в глаза, сейчас сияющие чернотой при тусклом свете.

Почти всё, что было белым цветом, обретало бледный оттенок, что было тёмным – серый. Вдруг в играющей на волнах лунной дорожке, вновь показался великий странник водной стихии.

Вынырнув наполовину как торпеда, с мощными крыльями–ластами, издав певучий гул, кит с пенным всплеском рухнул в воду.

Все трое замолчали, и Сокольский, с улыбкой приобнял сидящую рядом с ним Кристину. Посмотрев на Бэль, он ответил, – в любом случае пока мы следует к Восьмому, у Станислава Эдуардовича и Персея есть время. К тому же углеродный анализ и химическое сопоставление показало, что летательный аппарат, найденный нами, напрямую принадлежит к транспортным средствам Аминоáтиков. Остаётся найти их хранилища, музеи или тому подобное, и откапать ключик к словарю и терминам Мýру.

– А был ли он вообще, этот ключик. Я как представлю какой объем там нужно обследовать и найти в нём непонятно что, мне становится не по себе. Кажется, это действительно нереально… – вдруг удручённо буркнула Берковская, осознав, как стремительно начавшиеся события могут принять вялотекущий оборот и развернуться на недели, месяцы, а то и годы поисков.

– В любом случае нам есть чем заняться, Бэль, – вновь поймала настрой подруги Кристина, сидя укутавшись в одеяло с Сокольским на пару. – Мы можем отдохнуть на Восьмом, или Шустрый унесёт нас на любой континент. Мы не привязаны к определённой географической точке. Завтра в полночь, а то и под утро следующего дня мы будем на Восьмом, и решим, что делать дальше…

– Да. Надо уметь отступать, – протянула Берковская.

– Один шаг назад, два вперёд, – зевнул Сокольский, – не сейчас, так в будущем. Мы обязательно разгадаем тайну исчезновения Мýру.

      Берковская зевнула так, что аж откинулась на шезлонг, и, потянувшись всеми конечностями, и поёжившись от налетевшего ветра с запахом океана, добавила, – ладно. Вы как хотите, а я в постельку, спать.

Пожелав всем спокойной ночи, Анабэлла удалилась к себе в каюту, выдержанную в бежевом цвете с кремовыми и шоколадными тонами в предметах интерьера. Умывшись и переодевшись, она плюхнулась на большую двуспальную кровать низкой посадки, и, подоткнув подушку под голову, тотчас провалилась в сон.

Умостившись на один шезлонг, полулёжа в обнимку и закутавшись в одеяло, Кристина и Александр взирали полуночную безмятежность океана. Яхта с лёгким покачиванием несла стремительный корпус по метровым волнам, от которых только и был слышен всплеск под килем. Ветер трепал волосы и оставлял на лице крошечные просоленные капельки.

Кристина, посмотрев на звёзды довольной парой глаз, шепнула вслух, – повторюсь, но иногда мне кажется, что всё, что мы делаем и что переживаем вместе – это затянувшийся сон. Я так боюсь проснуться и очутиться наедине с собой, в холодной смятой постели. Без тебя.

Сокольский, наслаждаясь звуками стихии, шелестом воды, разглядывая далёкие звёзды и созвездия, приобнял Кристину ещё крепче и ответил тихо. – Это не сон любимая, это реальность. Хотя то, что мы делаем и проживаем день ото дня, для кого-то может и показаться безумным путешествием под апрофеном, или больной фантазией. Не бойся засыпать и просыпаться, я буду рядом с тобой. Ну а когда меня не будет рядом, знай, я мысленно с тобой.

– Я смотрю на Анабэль, и у меня сердце сжимается от того, что в душе она испытывает, глядя на нас, на своего брата с Софи, на Антона с Екатериной, на Макса с Настей, на Олега и Марию, на все пары, которые счастливы. – Тихо и грустной интонацией выдала Кристина, прижавшись к юноше ещё сильней.

Сокольский сам вспомнил те года, когда он, приходя домой в пустую квартирку, бросал излюбленную коричневую кожаную сумку под стол, переодевался и бежал туда, где есть люди, где есть возможность наконец-то встретить ту пару глаз, в которую будешь смотреть с превеликой радостью. Перебирая моменты переживаний и грусти, тоски и душевного крика, он, сейчас сжал ладонь Кристины и шепнул, – я тебя люблю!

И после этого юноша стал целовать девушку, распаляя страсть в себе, и в ней, идя к определённому желанному процессу.

Поблескивающая во мраке плавными формами стремительная яхта Peregrinus неслась вперёд в ночи по водам Тихого океана, глобальной несокрушимой стихии, перед которой меркло абсолютно всё на этой земле.

Электронно-механическое компьютерное существо с высокотехнологичным разумом по имени Прометей трудилось в чистой прохладной лаборатории, напичканной оборудованием, взаимодействуя с ним на цифровом уровне связи.

Анабэлла Берковская, беззаботно распластавшись на широкой кровати чётко посередине, тихонечко сопела, обняв мягкую подушку, блуждая в подсознании, рассматривая компиляцию картинок.

В эти моменты, на верхней открытой палубе, на её полированной поверхности, накрытой одеялом и укрывшись под простынёй, протекало буйство чувств и нежности. Скинутые в порыве неистовой, но нежной страсти немногие вещи валялись у столика неподалёку.

Лишь шум воды, далёкий гул моторов за кормой, шелест порывистого ветра, отблеск от половинки Луны и мерцание мириады звёзд были свидетелями того, что творилось между любящей друг друга парой.

Багамские острова.

Полдень.

Закрытый для всякого гражданского доступа ухоженный пляж аккуратно заворачивал в небольшую подковообразную бухту с вытянутым на белых сваях причалом для яхты и прогулочных катеров, живописную и уединённую, наполненную теплейшей бирюзовой водой.

Со стороны океана весь остров был защищён коралловыми рифами не только от волн, но и от акул. Однако имелся безопасный канал для судов, пролегающий между лесов кораллов, возле которых кишели стаями пёстрые рыбы.

Сам остров буквально утопал в сочной пальмовой листве и яркой, благоухающей разными цветами растительности. Единственное, что освежало состояние тела при климате плюс тридцати градусов по Цельсию, так это нескончаемый бриз, дувший со стороны великой стихии.

Роскошный фешенебельный особняк скрывался от глаз в тени высоких пальм, а его надёжно охраняемая территория раскинулась на целый гектар. То тут, то там можно было заметить службу безопасности, крепышей с автоматами наперевес, прогуливающихся под тенью шелестящей пальмовой листвы в самых обычных гавайских шортах и футболках. Помимо чёрных автоматов с длинными глушителями их так же отличали от обычных туристов чёрные очки на глазах, довольно таки нехилое телосложение и гарнитура в ухе для связи между собой.

Сам трёхэтажный, монолитный и огромный с виду дом был построен в колониальном стиле из высококлассных материалов и переживал нашествие частых ураганов с обыденной лёгкостью, благодаря прочному конструктиву. Выкрашенный в цвет песка на побережье и в отсутствии иных тонов во внешнем дизайне, особняк походил на нежное пятно цвета слоновой кости посреди окутавшей его сочной зелени.

Выложенные гладкими булыжниками аллейки петляли среди стволов изогнутых и ровных пальм. Кое–где между пальмами были натянуты плетёные гамаки, и лежа в них, откинув голову можно было созерцать листву на фоне чистейшего безоблачного синего неба. Или же, умостившись на тех же плетёных навесных лежаках, тихо и беззаботно, покачиваясь в такт порывам ветра, преспокойно смотреть в бирюзовые воды на горизонт, туда, где частенько из воды выпрыгивали парами дельфины.

Некоторые охранники прогуливались с чёрными доберманами, кто-то из них, выпустив из рук автомат, потягивал в запотевшем бокале безалкогольное махито, взятое в баре, борясь с июльской жарой, переваливающей за тридцатник.

На открытой террасе второго этажа, под белоснежным тряпичным зонтиком, отбрасывающим тень на белый мраморный пол, за кованым столиком, покрытым наборной мозаикой, изображавшей данный остров, друг напротив друга сидело двое мужчин.

Пара попивала зелёный чай, доставленный не так давно прямиком из поднебесной. Один, что был в белых шортах и белой футболке поло с расстегнутыми пуговицами, снял стильные прозрачные очки в платиновой оправе, и, положив их на мозаичатую поверхность стола, потёр тёмные виски, тронутые сединой.

Внимательно посмотрев серо-голубыми глазами на молодого подчинённого, статный видом мужчина лет за пятьдесят пять тихо проговорил, – значит моя ваза до сих пор у них…