Текст книги "Хуторянин (СИ)"

Автор книги: Александр Извозчиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 34 страниц)

Гретта.07/05/3003 года от Явления Богини.Хутор Овечий

Ба-а-амс!

Гретта со всего маху налетела на честно выпрошенную у Хозяина неказистую табуретку. Навернуться не навернулась, но локтем об стол приложилась так, что руку словно электротоком долбануло и она мгновенно онемела.

Зато в голове прояснилось и баба, наконец-то, опамятовала… Поддерживая сразу же потяжелевшую и ставшую чужой руку, она глубоко вздохнула и оперлась о тяжелый стол привычно задавив страх и смятение в душе.

Помогло. Теперь Гретта двигалась неспешно и весьма расчетливо, не забывая посматривать под ноги. Она словно вынырнула из того омута непоняток и неопределенностей в который медленно и неотвратимо погружалась последнюю седмицу. Достаточно пожившая, много повидавшая и испытавшая баба устала разгадывать загадки непонятного Чужака и в который раз спасать весь хутор.

Пропавший скот это плохо и его нужно найти прежде всего.

Вот пусть Чужак и ищет. Он Хозяин. Он знает.

А ей надо за Милкой. Глупой никчемной девчонкой. И пусть даже та уже стóит втрое дешевле. Да хоть в пятеро, плевать. Была бы жива и ладно…

Странно. Впервые за последнюю седмицу в голове стало ясно и пусто.

Алекс.07/05/3003 года от Явления Богини.Хутор Овечий

Я уже усмотрел за воротами Геру с Рьянгой, что дожидались меня на выходе с хутора, но прямо перед калиткой чуть не воткнулся в нагнувшую наперерез Гретту. Она и Зита торчали подле ворот, но Зита так там и осталась низко склонив голову. Удивленно окинул препятствие взглядом. Лихо! Я, конечно, рассчитывал слегка подправить здешнюю моду, но не столь стремительно и кардинально. Кожаный охотничий костюм явно женская ипостась моей одежки. Темно-коричневые не широкие, но, все же, не в обтяг кожаные штаны заправлены в мягкие кожаные полусапожки с боковой шнуровкой того же цвета. Черная блуза с высоким, под подбородок воротом и длинными рукавами из мягкой, но плотной материи, поверх нее свободная длинная, почти до колен, не застегнутая темно-коричневая куртка. Ее полы прикрывают пристегнутые к бедрам ножны с кинжалами. Гретта вздрогнула наткнувшись на мой взгляд, чуть отступила назад, но так и не ушла с дороги, даже глаз не опустила, лишь заледенела личиком.

Продолжая давить ее взглядом, проговорил:

–Зита, до возвращения хутор на тебе.   Арису в амбар на на цепь, о невыделанных шкурах позаботься, за их сохранность своей шкуркой ответишь и чтоб никто за забор ни шагу. Если уж до не могу приспичит, то только с собаками.

Я погладил насторожившуюся Рьянгу:

–Если не вернусь до завтрашней ночи, то пришлю Геру. Тогда уж пусть Шейн в загон воду таскает.

–Да, господин. Все будет сделано, господин. Мы будем Вас ждать, господин. Очень ждать…—донеслась из-за спины скороговорка Зиты.

«Выспренно как-то, что-ли. Опять Тиянтером доморощенным пахнуло теперь уже в её исполнении. Ах ты ж Зита-Зитуля. Странная баба. Странная и страшная.  Убил бы, тем более давным-давно уже есть за что. Но как хутору-то без неё?! Лизке коровки да травки. Гретте молодь хуторская. Вот весь хутор только ей и нужен. И она за него любого зубами грызть будет. И меня в том числе. Голая на танк попрёт и завяжет ему дуло бантиком. Как бы вот только её в стойло поставить. Мдя… Рвет у моих баб крышу не по детски. Ладно, будет день, будут песни. Тогда и споем.»

Помедлил, но так и не придумав ответа, обогнул Гретту направился к сидящим собакам, они с готовностью вскочили, но Гера внезапно уставилась мне за спину и угрожающе зарычала. Не оборачиваясь сделал еще шаг. Рычание повторилось. Пришлось обернуться.

Гретта. На шаг позади и угрюмо сверлит меня взглядом.

«Точно крышу сорвало. Твою ж Богиню! Ну на кой ты умной бабе столько тупого упрямства отсыпала! И рожа… вылитая вампирша из роскошного голливудского ужастика, только что клыки из пасти не торчат да еще и молчит, аж дрожь пробирает! Ну как бабе объяснить, что битв с мировым злом не запланировано, а Милку я один куда быстрее верну, жива бы была… А она рупь за сто жива. Ну да-да, псина примчалась без нее да еще и в крови по самые уши—чисто маньяк-убийца из того же фильма. Ха! маньяк не маньяк, а трупики вот они. Но девка-то осталась… ну почти в порядке! Да куда она, на хрен, с подводной лодки денется! Тридцать гривеней вполне себе повод для воздержания и человеколюбия… пара оплеух не в счет, да и заработала. Домой возверну и за Геру-лапочку по полной спрошу»

Бабьи глаза полоснули пламенем ацетиленовой горелки и нервный залихватский настрой мгновенно снесло. Блажью тут и не пахло. Душу жгла дикая смесь тоски, мольбы, непробиваемого упрямства и… фанатичной надежды.

«Уйдет! Я ж на неё хотел хутор оставить. Твою ж Богиню! Все одно, следом уйдет. Хоть вместе с Ариской на цепь сажай… С собой брать—свяжет по рукам и ногам, оставить—один хрен сорвется! Ладно, война план покажет. Мешать будет, съем к дергу»

На меня обрушилась физически ощутимая тяжесть, очень хотелось тоскливо завыть, нервы искрили высоковольтными проводами  разрывая в клочья пленку некой виртуальности, которую, пусть почти неосознанно, я сам для себя создал, в которую играл и за которую трусливо прятался оберегая свою нежную душевную организацию. Нежданная реальность смачно шмякнула такого гениального меня мордой в вонючую мешанину дерьма и крови щедро приправленных ошметками человеческого нутра.

…Истерзанная предчувствиями и страхами мать.

…И Милка, смешная семнадцатилетняя девчонка—беспомощная приманка в моей почти гениальной, почти беспроигрышной  комбинации… Но не вылетела в последний момент кавалерия из-за холмов, а вместо респауна и круга возрождения только глупая наивная надежда, что жадность окажется сильнее похоти и злобы.

 Бессильно сплюнул и отвернувшись шагнул к собакам. Присев, потрепал Рьянгу, обхватил и ее голову и сильно прижался лоб в лоб. Поднялся, подтолкнул Рьянгу к воротам и махнул напрягшимся самкам:

–Вперед!

Глава 4
Слишком горячая добыча.

Алекс.07/05/3003 года от Явления Богини.Дальний Лес

…Шагом, бегом…

…Шагом, бегом…

Гера накручивала широкие петли, то уносясь далеко вперед, то возвращаясь к нам. По следу стада бежалось легко, знай шевели ногами в выбранном ритме, да старайся не вляпаться в еще мягкую вонючую мину. Насупленная Гретта молча держалась сзади и на глаза не лезла. Мысли в голове уже не метались вспугнутыми хомячками и я пытался хотя бы в общем оценить происходящее. А то повелся, пàнымаш, на писк души и забыл, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным.

«Гретта та еще гиря на ногах. Как теперь перекидываться? Пока эта коза под ногами крутится толку не будет. Ладно, дойдем до пастбища, поглядим-посмотрим, понюхаем. Ближе к ночи соседушку навещу да побеседую нежно придерживая его за яйца. Плевать, война план покажет. Кто б там не был, достанем и покусаем.»

Едва определился с ближайшими задачами, как в голову поперла всякая дичь вроде Гретты-несмеяны несущейся на сером волколаке. Муторно, но уж лучше так, чем «мультики» с кусками девчоночьего тела посреди залитой кровью поляны.

По ноздрям мазнуло запахом смерти. Присел, обрывая движение и жадно втянул легкий, почти неслышный встречный ветерок. Внутри довольно ворохнулся Зверь и в это же неуловимое мгновение окружающий мир изменился. Гера уже не неслась, а неслышно плыла впереди по невысокой густой траве. По ушам резанул задушенный полувскрик-полувсхлип и я услышал, как сзади резко и глубоко задышала Гретта. Резко  обернулся пытаясь рассмотреть опасность и буквально напоролся на испуганный взгляд широко открытых изумленных глаз.

–Что?

Женщина сбилась  и с шага, и с дыхания и только  хватала воздух широко открытым ртом не в силах издать ни звука. Шагнув к ней встряхнул приводя в чувство и повторил вопрос.

–Мне показалось…—Гретта замолчала бледнея на глазах.

–Креститься надо,—грубовато буркнул в ответ и тут же скривился досадуя сам на себя. Привычная земная фраза вырвалась совершенно автоматически добавив к непонятному  испугу совершенно лишнюю растерянность. Совсем запутал бабу. Здешняя Богиня к крестам равнодушна, ее благодарят коротким наклоном головы одновременно крепко прижимая к животу ладони. Еще и вместо единого бога с его святой пристяжью целый табун Духовитов всевозможных видов, рангов и назначений. Этакие малопонятные сущности, нечто вроде младших богов-заместителей с узкой специализацией. Местные жрецы и святоши освещение и толкование воли Богини считали только своей  прерогативой относясь к этому весьма ревниво. Ладно хоть Духовиты никаких желаний не высказывают и требований не выдвигают скромняги, да и только.

Омерзительная смесь запахов уже мёртвой крови, тронутых разложением, тел и человеческого дерьма накрыла меня и моих самок выдавливая из головы все постороннее. Вонь смерти, свежей, только что взявшей свое смерть.

С первого же взгляда стало ясно, что остатки банды в Речной не пошли, следы вели в сторону города. Уничтожить их на поляне или скрыть не пытались. То ли понимали абсурдность мероприятия, то ли сильно спешили. Только трупы прикопали под дубом, да навалили сверху камней груду. Ни разу, чай, не эльфы, да и у тех бы хрен вышло что попрятать. Слишком уж много тут организмов топталось.

"Не Дедал это… бóльшенькая была бандочка… Четыре трупа и живых много больше осталось, иначе хрен бы Гера вняла милкиным приказам. Не та уже Герочка, ой не та… заматерели собачки. Сам бы не видел, хрен поверил, что за пару месяцев хуторские шавки-попрошайки превратятся в натуральных лохматых убийц. Земные волкодавы нервно курят в сторонке и тихо писаются от страха.

Не смешите мои тапочки, не по воздуху же разбойнички улетели… Еще и пленницу уволокли… Этакая банда драконов, похитителей девственниц. И Дедал, неустрашимый рэкетир-овцевод, в наводчиках. Куда ж без него. Тут этим престарелым ухарем смердит просто. Коровки то, судя по следам, на «Речной» пошли. Попозже, но туда. Местных доморощенных разбойников в Хуторском Крае давно повывели на сто верст окрест. Разве, что соседушки друг другу по малости пакостили. Пришлые бы с голодухи и безделья сдохли уже через месяц. Вот и выходит, что у вполне приличных транзитных любителей невинных дев нарисовались весьма бòрзые, но трусливые местные подельнички. Любители дармовой скотинки. На этой полянке Дедал с недопесками не появлялся,  вонь, что от них перла, я хорошо запомнил еще при первой встрече, но коровок с луга угнали явно в сторону «Речного». И коль коровы собачьи следы затоптали, значит Гера задавив трёх, а то и четырёх мужиков смоталась раньше…"

Рыкнул, отгоняя сунувшихся помогать самок и принялся скидывать камни. Могилку разорял без эмоций, ну не испытывалэ никогда уважения к этаким покойникам, вот вопросов к ним хватало. Собака недовольно ворча отошла, но Гретта осталась и пока разбрасывал землю стояла вцепившись в толстую дубовую ветку почти не дыша. Когда поняла, что в могиле тела дочери нет,  без сил опустилась в траву.

Падаль не пахла ни выделанной кожей, ни застарелой вонью поддоспешников. Так, легкий привкус плохого неухоженного железа, да ещё от ног ощутимо несло дегтем.

«Охотники столь пахучей гадостью для умягчения и сохранения обуви не пользуются, но и вояки доспех дома не забывают. Оставались купцы, не сами, конечно, пристяж с наемной охраной. Хоть и рановато для них вроде как, но я им ни разу не доктор. Гривень против медяка—недалеко от выпаса найдутся следы каравана, ведущие к дороге, а то и следы стоянки.»

За спиной  злобно зарычала Гера, бета-самка рвалась к горлу врага, жаждала реванша. Простодушная сука не подозревала о существовании столь умных понятий как сферы влияния и баланс интересов. Ее обуревали понятные и незатейливые желания—вырвать глотки наглецам посягнувшим на стаю. Ну не понимала бедолага толковищ и пацанских разборок. И, видит Богиня, я с ней совершенно согласен, сам едва не ломанулся вперед по горячему следу.

07/05/3003 года от Явления Богини.Дальний Лес

Гретта шустро обустраивала стоянку. Наломав молодых веток соорудила из них под деревом удобную широкую лежанку, прикрыла ее извлеченной из своего рюкзака накидкой. Закончив, осмотрелась прикидывая место для костровища. Хозяина тревожить не посмела, ее от проявленного на хуторе наглого непослушание до сих пор ощутимо потряхивало.

А Чужак с удовольствием лежал на спине прямо на траве примостив ноги на рюкзачок и ни малейшего желания помочь рабыне не испытывал. Земной студент начала третьего тысячелетия изрядно проникся реалиями здешнего средневековья и хлопоты рабыни воспринимал как должное хоть и не спешил перебираться на готовую лежанку. На твердой но теплой земле удалось хорошо расслабиться потихоньку выгоняя вместе с физическим и нервное напряжение.

Там, на пропахшей смертью поляне, он удержался, не бросился сразу в погоню. Как только нашли место где ждал караван так и встали на дневку. Несмотря на нетерпение жаждущего крови Зверя и явное разочарование недовольных самок.

Дедал оказался гнилым дедком, а у гнилого дедка и секреты воняют. Оставлять такого за спиной Чужак не хотел, себе дороже. Старый-старый, а поляну проверит сразу, как добычу приныкает. А раз проверит, то и разберется кто и в каком направлении ушел. И осмелеет, к ведьме не ходи. Поэтому больше Чужак не спешил.

Гретте помощь и не требовалась, бывшая маркитантка смыслила в походном быту куда больше потомственного горожанина. Алекс только запретил разжигать костер—нюх дело тонкое. Рабыня противиться капризам Хозяина не посмела, но возиться не перестала. Сдвинула уложенный шалашиком хворост и на предназначенном для костровища месте выкопала неглубокую ямку способную скрыть небольшой огонь, нарубила и уложила на дно с десяток полешек в руку толщиной. Вновь соорудила поверх них шалашик из сухой мелочи. Теперь развести огонь даже в кромешной ночной тьме дело считанных минут. Турист какой-то там категории быстренько проглотил раздражение от вроде ненужной сейчас, но совершенно необходимой возни… как-то разом оценил насколько ему везло в лесу по первости. Зашевелилась совесть, потому пока рабыня рубила в запас и стаскивала к приготовленному костровищу все сухие ветки, что удалось найти на поляне и вблизи нее, скинул ноги, подтянул к себе рюкзак и, покопавшись, отыскал медную флягу с крепчайшим самогоном двойной перегонки. Услышав легкий шум за спиной поднял голову.

"Прискакала, кто бы сомневался, узрела мои шевеления, увидела флягу и перепугалась, что оголодавший хозяин решил организовать обед собственными ручонками. Или ручечками? Вот и смутно знакомый сверток, точно, это ей Лизка сунула. Ох и спущу по возвращению шкурки с обеих. Лично спущу, мало не покажется… Потом переверну и ещё раз спущу.

Ай я-яй. Пошляк вы батенька оказывается. Ай пошляк."

Недовольно буркнул вынимая флягу:

–Куда спешим, кого бежим?

Из специального пистончика выцарапал zippo заправленную тем же самогоном и вместе с флягой сунул рабыне в руки:

–Плеснешь, прежде, чем поджигать, только не зевай!

На мгновение запнулся, но кивнул на зажигалку:

–Пробуй!

Закивала китайским болванчиком. Эти диковинки она знала. Хозяин показывал старшим бабам как быстро и жарко вспыхивает хворост политый из баклажки хитрым вонючим зельем, а золотую вещицу еще и в руках заставил подержать. Зита тогда единственная осмелилась крутануть большое ребристое колесико и, завизжав от неожиданности, отбросила зажигалку, когда посыпались искры и она выбросила высокий факел чуть коптящего пламени.

Затаив дыхание щелкнула крышечкой и, прижмурившись, крутанула тугое колесико-кресало. Замерла любуясь на огонь. Сейчас он был другой, почти совершенно бесцветный. Растерялась увидев как сморщился хозяин и непроизвольно дернулась к нему рукой спеша вернуть неимоверно дорогую вещь. Затрещали волосы, резко пахнуло паленым… Гретта, тонко взвизгнув от неожиданности и страха, отбросила зажигалку, повалилась на землю и зажмурив глаза, ткнулась в хозяйские ноги. Струна, на которой она держалась весь этот ужасный день, лопнула.

Очнулась от слабой боли. Дернулась и получив еще одну несильную пощечину, обвисла полулежа. Осторожно приоткрыла глаза. Голова удобно покоилась на согнутой хозяйской руке. Сжалась, увидев быстрое движение к лицу второй руки, но удара не последовало. Вместо этого в губы уткнулось медное горлышко.

–Пей!

Послушно глотнула и поперхнулась огненной влагой. Через силу сделала еще один большой глоток, но закашлялась стуча зубами о горлышко и расплескивая самогон. Пламя вспыхнуло в голове, прокатилось огненным шаром по пищеводу, взорвалось в желудке и Гретта вновь потерялась.

–Пей!

Горловина фляги больно вдавилась в зубы. Женщина инстинктивно отшатнулась, напряглась, но покорно глотнула и тут же намертво присосалась к горлышку жадно высасывая холодную, слегка кисловатую влагу. Огонь во рту и в желудке погас, голова медленно закружилась, из глаз потекли неспешные неудержимые слезы. Хозяин осторожно опустил ее голову на что-то мягкое и Гретта так и не выпустив его куртки из судорожно вцепившихся в рукав пальцев, покатилась в глубокие горячие объятия сна. На самом краю почувствовала как что-то сухое ласково мазнуло лоб, но сон уже уносил ее далеко-далеко от забот, страхов и тревог.

07-08/05/3003 года от Явления Богини.Хутор «Речной».Ночь

Короткие летние сумерки легли обманчивым полупрозрачным покрывалом, но на невысокой стене так и не появился наблюдатель, а сдохших собак уже полчаса как  пришлось оттащить подальше в кусты и Чужак решился. Полторы сотни шагов от кустов, где он устроил лежку и откуда уже почти час рассматривал почерневший частокол «Речного», до вкопанных в землю бревен Алекс проскочил на четвереньках быстрее, чем олимпийский чемпион делает стометровку. Две минуты на восстановление дыхания и визуальный контроль, еще минута полной неподвижности, но там, за забором, слоновий топот крыс по-прежнему мешался с протяжными стонами, смачными шлепками вожжей и хриплыми вскриками. Короткая веревка с петлей на конце мелькнула лишь на пару пальцев выше кольев и тут же охватив пару заострённых бревен с едва слышным шорохом сползла на локоть ниже. Сумерки уже набрали силу, поэтому просочившееся через частокол тело совершенно терялось на его фоне.

Оба оболтуса были заняты. На стоящих рядом специальных кóзлах смутно белело два раскоряченных, распяленных веревками голых тела. На ближних к входу, младшенький старательно охаживал вожжами дебелую бабу. Над получившим уже свою долю ударов парнем сзади сосредоточенно и напряженно трудился старший. Неслышно повиснув на притолоке, Алекс мягко спрыгнул на унавоженную землю и скользнул в тускло освещенную парочкой поставцов внутренность конюшни—планы можно и поменять, а пренебрегать возможностью разом вырубить три пятых вражеского гарнизона не стоило. Гуманность и человеколюбие опять же в полном соответствии с местными законами. Ну не позволяли подобного уложения о мягком рабстве. Впрочем, оболтусов вырубил и связал, а страдальцев так и оставил, мужику еще и рот заткнул найденной под козлами тряпкой. Техника безопасности рулит!

…Дедал тяжело опустился на лавку в столовой. Стемнело, а поужинать так и не успел. Уж больно день выдался хлопотный, хоть и прибыльный. Удалось утереть нос Григу с его пришлым прихвостнем… Жаль девку не удержал, но коровы и козы уже утречком будут на пастбище у дальней кошары. Хорошие у соседа коровы, Лизка не великого ума баба, но скот обихаживает лучше не надо.

Старик прикидывал как завтра половчее соседа встретить. Он даже с коровами послал только рабов под присмотром третьей жены, уж больно грела надежда, что Григ припрется поутру разбираться или сам-один, или, вообще, пришлет молодого наглеца.

«Это не в лесу из-за кустов голышами швыряться, да арбалетами грозить. На хуторе моя сила. И хрен те, хрыч старый, а не торги. Нашпигуем болтами прямо у ворот, а нет, так на хуторе, все одно, кончим. Вот ежели вчетвером припрутся… Тогда только за воротами бить. Ниче-ниче! Слишком увертливых потом на коняшках догоним.»

Старик сердито рыкнул на запропавшую стряпуху, но тут из кухни вместе со скрипом тяжелой двери втекла высокая угловатая тень в странном широком одеянии с капюшоном. Она неслышно скользнула к столу и на оторопевшего хуторянина уставилось острие короткого железного болта. Небольшой арбалет глухо стукнул ложась на широкую грубо сколоченную столешницу.

–Ну здравствуй, соседушка…

Почти неслышный но хорошо знакомый шепот острым ножом резанул по ушам. Дедала захлестнула злоба, он взметнулся над столом разъяренным медведем, отшвырнул тяжелую скамью и… напоролся на торец дорожного посоха.

Алекс направил оружие в солнечное сплетение вздымая врага словно тюк сена на вилах, очень хотелось приласкать старого выкидыша гиены по яйцам, но их надёжно скрывал стол. Дедал ростом оказался далеко не дядя Степа. Тяжелое древко врезалось в толстую бычью кожу широкого пояса и только поэтому хуторянин не сдох на месте. Скрюченное дикой болью тело оторвалось от пола, глухо впечаталось в бревенчатую стену и, зависнув на миг, обрушилось вниз, разнеся вдребезги пристенный сундук.

Второй удар грудью, как и положено настоящему брутальному мужику, встретил сынок-никчёмыш. Ненужному наследничку не повезло—Чужак бил на скрип петель, не оборачиваясь, на обратном ходу и в полную силу. Насмерть бил. Спускать наглый разбой он не собирался. Тем более, нападение со спины. А для разборок и прочего общения и старой гниды много… Потому увенчанный железным подтоком конец с хрустом проломил грудную кость круша ребра и вгоняя их осколки в легкие, разрывая в лохмотья внутренности вместе с сердцем. Тяжелая откормленная туша, вопреки голливудским канонам, не взлетела и не взорвалась. Обвисая на прочном древке, она сдутой резиновой куклой сползла на пол в лужу густой алой крови.

Алекс не видел падения, он и не собирал поворачиваться, когда в него вцепились выцветшие от старости, горящие ненавистью глаза. Дедал оказался куда крепче своих ровесников, он так и не потерял сознания и даже успел продышаться прежде чем его единственный родной сын окончательно затих.

–Будь здрав, соседушка…—повторное приветствие прозвучало предельно издевательски, но Дедал не разобрал слов. Хрипя и задыхаясь он ворочался в груде расщепленных деревяшек, вытянув длинную лапу скреб толстую столешницу заскорузлыми пальцами пытаясь зацепиться, подтянуть отяжеленное ленивой жизнью тело, утвердиться на непослушных ногах. Лицо Чужака свело в жуткую маску. И так-то не слишком благодушная натура землянина за последние месяцы сильно ожесточилась. Новая среда обитания быстро и грубо обтесывала его снаружи, а поселившийся в душе Зверь непрестанно грыз изнутри. Прибить урода хотелось так, что сводило пальцы, но без старого упыря горе-наследнички передерутся раньше, чем его прикопают. Хозяйство побоку, половина рабов сдохнет ближайшей же зимой от бескормицы… Можно угробить всю семейку и захватить хутор… Но вешать себе на холку еще и этот геморр… совсем в лом, слишком уж хлопотно. Налаживать хозяйство, ставить собственных и чужих крыс в стойло—работы на пару-тройку лет, не меньше. Еще и с городские чиновники насядут, бодайся с ними не по-детски, ну не заглатывал еще сосед соседа в Хуторском крае…   Тут уж или всё и всех бросать или про поиски плохишей-перебросчиков и вовсе забыть придется. Не-е-е, пережевать бы да проглотить уже откушенное…

Резкий удар кончиком древка по пальцам, противный хруст костей и Дедал взвыл, вскинулся от боли и вновь рухнул на задницу.

–Ты посиди, соседушка, отдохни, я ж не в претензии, что по-домашнему-то, свои чай люди.

Тяжело дыша Дедал жег врага взглядом, злость мутила разум, затмила боль. Не дождавшись ответа, Чужак махом перелетел через стол и наклонившись прихватил железными пальцами подбородок дернувшегося хуторянина:

–У меня сегодня пастушка пропала. Девка-то молодая, глупая, заблудилась… наверное. Найдется… наверное. Мало сама запропала дуреха, так ещё и скот упустила. Мне собачки мои поведали-коровки те к тебе забрели, а ночью их твоя младшая женка на дальнее овечье пастбище угнала… Ты глазенками-то не жги, погань вшивая. Не могла девка мимо ручонок твоих загребущих проскочить. Так что исповедуйся, здешних мест стервятник, да ври поменьше.

Послушав ответное сопение скрежетнул пальцами по грязной морщинистой роже, надавил. Хрустнул покидая челюсть пожелтевший клык и Дедал взвыл. Новая боль прорвалась сквозь злость, страх и ненависть. Порты между его ног потемнели и в нос ударила знакомая вонь смывая кураж и бешенство Зверя. Хитрожопый хуторянин перестал быть, превратился в омерзительную блевотину говорить с которой совершенно не хотелось…

Упирался охотник-овцевод не долго. Терпения и упрямства хватило на парочку зубов да сломанную руку. Не пытался бы врать, обошёлся меньшей кровью. О сыворотке правды и экспресс-допросе Чужак знал только то, что они есть. Из моря мутноватого чтива плескавшегося на просторах интернета да редких оговорок Борисыча. Но и этого хватило с лихвой. Эмпату вообще врать трудно, особенно когда часть ответов он знает. А Лиза порассказала достаточно. И Дедал сломался. В конце говорил уже сам. Медленно, неохотно, но почти без понуканий и вранья:

–С трактирами покатило… В первое лето ещё осторожничал, обошёлся одним да десятком баб. Двоих, самых молодых и красивых, сбыл в бордель свалив на лесное зверьё. Высокопочтенная Файт заплатила за них неплохо. Тогда и обговорили всё до тонкости. Она одна только и знала. На третий год додумался жечь времянки… Пять-шесть, редко восемь-девять молодых баб за лето. Если не хватало, прихватывал у соседей.

–Зиггеру то эта возня зачем? Да и для тебя деньги те невеликие, с доходами от снадобий Лесной Ведьмы и сравнения нет. Ещё и хлопотно, а ну как проболтаются бабы?

–Шлюхам какая вера, да и не знали они ничего толком. Заснула в трактире, проснулась в подвале. Да и жилось им в борделе неплохо. Сытно, забот никаких. Одна боль—дети оставшиеся без присмотра. Но тут уж старосты сами суетились. Бесплатные батраки всем нужны особенно если под сирот разрешено землицу арендовать. А Зиггер и вовсе, ни в дело не встревал, ни денег с него не имел. Посмеивался только, что истинный купец самый мелкий медяк подберёт, не побрезгует. Ну я в ответ лыбился да помалкивал. Зиггера давно уж за человека не держал. Радуется торгаш, что поимел ещё один крепкий крючок на строптивую деревенщину и пусть его… от меня не убудет.

–Тебе вторую руку сломать, чтоб дурнем не прикидывался да вокруг дела колобродить перестал?—больно уж гладко пел овцевод под конец, складно всё у него получалось, но в тухлой вони его страха явственно проявились новые штришки. Дедал не врал, но не договаривал что-то очень важное и Алекс решил надавить,—или надеешься, что постесняюсь шлюшью мамку побеспокоить? Зря. Ей то чего бояться? Купила-продала, всё чинно-благородно…

«Есть! Как там америкосы любят орать:»Бинго!" Эк у него в башке на «продала» искрануло! Даёшь голливудские блокбастеры! Самое главное и интересное в конце под бравурную музычку."

Старик явно задёргался и заблажил дёрганной скороговоркой:

–Я через тех девок с высокопочтенной Файт накрепко спелся. Шлюха-то прибыль недолго приносит. Лет пять-шесть, а потом дорога ей в солдатский бордель, да по крепостям в обслугу ну и так… по прямому назначению. Гарнизоны-то до Великой Войны большие стояли, там самая последняя шалава ухитрялась мужа найти. А как коронные ушли, лавочка и прикрылась. В столице же от таких перестарков сплошное беспокойство. Вот самых негодящих баб высокопочтенная мне и отдавала. Кого за монету, а за каких и сама приплачивала…

–А ты их Лесной Ведьме на эликсиры да снадобья, значит…

–Ну-у-у, Ведьма, она Ведьма и есть, особливо Лесная. Без живых-то людишек самых дорогих снадобий у неё никак не получалось.

–На снадобья, значит, Милку.

Оборотень резко надвинулся, навис и Дедалу показалось, что полыхнувшие дикой ненавистью зрачки жёлтых звериных глаз вытянулись в узкие вертикальные щели.

–Не-е-е-ет!

Хуторянина впечатало в стену обрывая крик. Горло сдавило словно железом и он едва смог прохрипеть:

–С Лесной всё. Спряталось и носа не кажет. Сказала лишь, что Лесной Хозяин объявился. Я лишних девок разогнать хотел, так они Зиггеру понадобились. Ну я их и запродал вместе с трактиром…

 Алекс брезгливо вытер пальцы о грязную потную лысину Дедала и отшвырнув ногой лавку шагнул к кухонной двери. Уже ухватив грубую заляпанную деревянную ручку-палку обернулся:

–Живи пока, гнус, но тихо. Очень тихо живи. Да про должок не забывай. К завтрашнему утру пригони все свое здешнее стадо туда, где на чужих коровок позарился… чтоб мне хуторок твой не жечь… Крайний тебе срок до обеда. Да не забудь, все стадо до последней самой ледящей овцы… И живи дальше так, чтоб я забыл про твою противную рожу, не то и оставшихся ублюдков еще до осени лично передавлю… Это ежели ты не соврал, конечно. А то придётся резать тебя по кусочкам, да тебе же те кусочки и скармливать.

…Едва не наступив на лежавшую на полу тесной поварни связанную бабу, Алекс протиснулся в маленькую дверь черного выхода. Не прячась проскочил мимо шарахнувшихся в стороны хуторских рабов, с короткого разбега взлетел по открытым конюшенным воротам на крытую дранкой крышу и перепрыгнув на стену соскользнул в ночь. Для обратной дороги через невысокий частокол веревка не понадобилась.

Настроение было словно в дерьме ковырялся, собственно, почему словно—именно, в нем и, именно, ковырялся. Какая, к Богине, боевая операция возмездия—чистой воды карательный наезд по понятиям

«Наглое, зарвавшееся кулацкое быдло.  Соль земли, Богиню тебе и в рот, и в задницу! Привык тварь чужой кусок в пасть тянуть. Решил, что все можно, что саму Богиню раком поставил. А сам только и способен такое же быдло в грязь втаптывать, крыса старая. Свое сохранить ума нет, а к чужому ручонки так и тянутся. Вместо охраны, две полудохлых шавки. Их и собаками-то назвать язык не повернется. Пока Лизкину копченину жрали, друг друга от жадности едва не погрызли. И, один хрен, через пять минут обе сдохли. Ох, поспрошаю баб на конюшне как вернусь. Ох поспрошаю…»

Жертва верхнего образования времен Российской демократии больше не воспринимал королевство Аренг как особо заковыристую локацию серенькой РПГ-шной фэнтезятины пусть и с чумовой графикой[77]77
  Намек на геймерскую притчу-анекдот:"Жизнь наша игра—сюжет так себя, зато какова графика!"


[Закрыть] и падать в обморок или изводить себя и окружающих прочувствованными монологами о человеколюбии и благородстве желания не испытывал.

Шок и отупение давно прошли. Мозг быстренько подсуетился и сравнив в фоновом режиме "здесь" и "там" состряпал резолюцию… Не без подтасовок, чай не кухóнный антиллигент-мазохист совкого разлива чтоб сам себя гнобить, но все же в меру честно, пусть и слегка наспех.