Текст книги "Синяя кошка (СИ)"

Автор книги: Александр Иванушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Насекомое победило.

– Я была пятой дочерью прекрасной Есиф.

Очередное подтверждение слабости людей. Тело женщины Ари не сломило рептильку, а вот тело умной многоножки – легко. Бункер вскрыт. Приступим.

– Ты была красной ящерицей?

– Бордовой эгорией.

– Северный континент?

– Да.

– Знаешь прекрасную Юлуп, дочь наипрекраснейшей Лупун?

– Нет.

– Сколько у тебя было мужей?

– Восемнадцать.

– Деревенщина?

– Мы пасли тушканов на пустошах, грубый кот. И были достаточно богаты.

– Сможешь сделать скорострельный гранатомёт?

– Нет. Такое умеют делать только в бункерах.

– Как ты попала в Ари?

– Не знаю. Думаю я умерла.

– Как?

– Меня укусил мертвый песок.

– Что такое мёртвый песок?

– Не знаю. Но он везде и иногда кусается.

– В бункере света прекрасной Юлуп, что делает скорострельные гранатомёты и имеет 172 мужа тоже есть мёртвый песок?

– Конечно. Он везде.

– И здесь?

– И здесь. Но в мире мёртвых кусается только живой песок. А в мире живых кусается только мёртвый песок. Неужели не понятно?

– Зови всех, Виссарионыч. Перед научным отделом стоит новая важная задача. Выяснить у этой малахольной что это за песок такой и как нам сделать, чтобы он перестал кусать красных ящеров на северном континенте второй планеты системы Кано, кластер 1244 галактического балансира. Вопросы?

– Это удивительно, Ра. А что такое «вторая планета системы Кано» и «кластер галактического балансира»?

– Дамы тебе всё разъяснят. Задачу понял?

– Не очень.

– Надо пресечь это спонтанное переселение душ. Потому что укушенные мёртвым песком ящерицы замещают собой магов огня, предварительно их убив. Хочешь, чтобы твоё тело заняла какая-нибудь Юлуп? Или её сотый муж?

– Нет! Я к этому телу уже привык.

– Ну так у тебя есть источник информации, умные подчинённые и грандиозная задача. Всё. Как управлять этой кастрюлей?

– О! Это система из двух элементов. Пульта и летающей кастрюли собственно. Ребекка покажи ему.

Я спрыгнул с матов, а Бекка протянула мне коробочку с рукояткой. Вис же затащил к себе на маты обмершую Ари, обвил собой и принялся допрашивать с пристрастием.

– Рукоятку сюда, и камера летит вверх. Рукоятку обратно, и камера летит вниз. Вот эта кнопка на корпусе проигрывает запись. Просто направь окуляром на стену. Оптимальное расстояние – три метра.

– Ничего не понял, Бекка. Пошли со мной.

– Не могу. Он слишком прекрасен.

– Сабрину помнишь?

– Я всё помню. Унеси меня сам. Ноги не послушаются, если я попробую покинуть Великого.

Легко. Я подхватил Ребекку и кастрюлю с винтом. Как я с ними буду карабкаться вверх по шахте? Оказалось, что очень даже легко. Лестница, которую построил Лютик была прекрасна.

Сам белый котяра с опаленными усами встретил нас у второй шахты. Шерсть его потемнела и трещала от жара. Он что, строит лестницу в неостывшей шахте?

– Зачем многоножку приволок?

– Ты когда ел последний раз?

– Хочешь чтобы я это съел?

– Это Ребекка. Она сейчас нам камеру в небо поднимет. Я закинул кастрюлю в шахту и вернул зелёной мохнатой сколопендрочке пульт с рукояткой.

Лютик прилёг под стену отдохнуть. Интересно, как с ним котобой Тара проведёт? Да никак. Эту тушу никакими шипами на пятках не пробить.

Кастрюля зажужжала винтом и улетела вверх. Мы с Беккой заглянули в шахту, в которой действительно уже было сколько-то пролётов лестницы, и таращились, ожидая когда камера выйдет в небо.

Она и вышла, вначале превратившись в точку, а затем и вовсе исчезнув. Не пора ли её назад? Бекка дернула рукоятку на себя. Мы ждали, но камера не опускалась.

Да. Кастрюлька с винтом так и не опустилась назад в шахту.

– Её могло сдуть ветром. Она умеет только вверх и вниз. Скорее всего опустилась на поверхность мимо шахты.

Это Беккино заключение. Но был вариант и «камеру проглотило летающее чудовище», и «камеру сбили из скорострельного гранатомёта». Ладно. Примем как опыт.

– Лютик, ты хоть водой обливаешься, когда в шахту лазишь?

– Кровью любопытных котов я обливаюсь. Очень помогает.

Я отпустил Бекку с пультом, и ножки сами понесли её назад к Виссарионычу. Я тоже ушёл. Голодного Лютика выбешивать – не моё любимое занятие. Внизу в коридоре никого не было. Все в столовой занимаются спортом.

Тара уже не вела поединки. Коты, поднабравшись от неё разных трюков, отрабатывали их друг на друге. Но большинство стояли в очереди за едой.

– Ра! Милый, я так устала. Но ты не представляешь как интересно!

Прекрасно представляю. Мне еще ставить кошачий бой с мечами. И это действительно крайне интересно.

– Рыбки хочешь?

– Там Дёмыч строго всё считает. Я не встала в очередь, тебя пошла искать.

Мы направились к холодильнику. Очередь категорически не желала нас с Тарой в себе держать. «Иди вперёд, Ра. Не стой. Все пропустят. Тарочку хорошо корми» и прочее такое же совершенно не демократическое.

Дёмыч перекинул мне два брикета мороженной рыбы и несколько бутылочек с водой.

– Завтра рыба кончится. Послезавтра будет только мясо, Ра. Скоро наверх?

– Там Лютик один лестницу строит. Но соваться не советую. Пусть кто-нибудь ему еды и воды отнесёт. Кто смелый.

– Сделаю.

И Дёмыч переключился на следующего кота. Сам пойдёт, наверное. Вообще, социум разумных хищников, при соблюдении некоторой осторожности в действиях и высказываниях вполне жизнеспособен.

И даже хорош. Любая иудина гнусь сразу же обозначает себя вонью для всех и каждого. А то, что все вооружены и легко воспламеняемы, требует от всех и каждого не среднего уровня вежливости. Выживем.

Мы с Тарой сгрызли свою рыбку и запили водой.

– Как тебе кошки наши в боевом смысле?

– Кошки быстрее и гибче котов.

– Так может мне гвардию из кошек набрать?

Боже, она сморщила лобик и честно размышляет о таком варианте. Как хитрющему рыжему коту досталась такая простодушная кошка?

– Знаешь, Ра, коты сильнее и быстрее учатся, потому смешанные команды лучше. А еще кошки имеют свойство котят в животе заводить.

И хитро так глазками стрельнула. Возможность возникновения рыжих котят в этом пушистом тёмно-сером животике меня немного озадачила. Не думал о таком никогда.

Тара отпрыгнула и села полуотвернувшись. Типа чужая кошка, сижу тут сама по себе, какой потолок красивый.

Шикарная игра. Кусь-кусь! Я прыгнул, пытаясь поймать. Ага. То, что кошки «быстрее и гибче» оказалось чистой правдой. Мы выскочили из столовой и неслись по коридору.

Мимо мелькали двери. Занято, занято, вот за этой Гоша и Корви младший мирно беседуют. Ха! У свободной каюты Тара замешкалась, и я её поймал.

– Кто ты такой! Что тебе нужно!

Мы вкатились барахтаясь в пустую каюту, двери закрылись, и я получил когтями по морде. Очень чувствительно. Тара шипела, шерсть её стояла дыбом, хвост с выпущенным жалом метался из стороны в сторону.

Она хотела меня убить. Но не знала как. Она не умела убивать и плохо владела кошачьим телом. Это не Тара.

– Ты кто?

– Наипрекраснейшая Линог, тварь! Ты заплатишь за этот фокус с телами своей кровью! Я буду медленно есть тебя живым.

Я оглох от горя. Красная ящерица в теле любимой. Хотелось пойти и сгореть в шахте. Этот ужас я не переживу.

– Ты хотел не меня?

Кошкино чутьё открывало переселенке глубину моего отчаянья.

– Я хотел свою жену, красная ящерица. А ты пришла и убила её.

– Бордовая эгория, невежа. Я – бордовая эгория. И я не убивала твою жену.

– А что ты сделала? Я играл с любимой и вдруг она исчезла, а её тело заняла какая-то бордовая эгория. Что ты сделала!?

– Ничего я не делала! Я принимала тапос в ванной. И вдруг оказалась здесь.

– Так иди в свою ванну обратно! Верни мне мою жену!

Шерсть на Таре, которая не Тара, улеглась и хвост её перестал стучать по стене.

– У тебя очень глубокие чувства. Так любить жену может далеко не каждый муж. Я знаю, у меня их 302. А сколько у твоей?

– Рептилия, посмотри на меня и на себя. Мы теплокровные млекопитающие. Не надо особенности своей расы возносить в абсолют. Мы живём парами. Как лебеди.

– Лебеди, это такие райские птицы?

– Хочешь назад к своим мужьям?

– Да. Не меньше, чем ты хочешь свою вернуть.

– Я хочу не только Тару вернуть, но и прекратить это безобразие в принципе. Мне известно лично уже четыре случая появления здесь бордовых эгорий в чужих им телах.

– Это недопустимо. Бежняжки. Кто они?

– Двое мужчин были убиты из за недопонимания. Один в теле собаки, второй в теле гоблина. Одна женщина – пятая дочь прекрасной Есиф, фермерша, что разводит тушканов. Сейчас в теле насекомого. Боюсь потеряна для рептилий, потому что у неё очень красивый муж – глава моего научного отдела. И вот ты, Линог.

– Наипрекраснейшая Линог.

Поправила меня бордовая эгория.

– Да кто бы сомневался. Я разговариваю с тобой только потому, что надеюсь вернуть Тару.

– Ну что же. У нас общие интересы, кот.

– Меня зовут Ра, и я лидер новорожденной расы.

– Ого. А я глава бункера крови. Я владею всем тапосом!

– Фермерша сказала, что её укусил мёртвый песок. И она думает, что сейчас в мире мёртвых. А ты?

– Очень интересная версия. Как с ней поговорить?

– Мой научный отдел как раз занимается проблемой. Пошли. Познакомлю.

Так тоскливо было видеть идущую рядом Тару, такая пустота чёрная, как будто все лапы и хвост оторвали и в канаве тонешь.

Научный отдел встретил нас привычным отпором. Наипрекраснейшая Линог увидев насекомых ощерилась от омерзения. Точно так, как кяхт Виссарионыча в своё время. Хорошо, что сколопендрочки не могут читать эмоции, как коты.

Когда бордовые эгории познакомились, и Вис получил еще один источник информации, я забрался к нему на маты и свернулся в позу зародыша. Ярость и тоска сильно мешали думать. А думать было нужно. И быстро.

Однако кот требовал сна, отключки. Я не могу потерять её навсегда. Я даже не успел узнать где она под нейропломбой. Хотел заснуть обнимая свою нявочку, а перед сном спросить, куда же они увели людей из замка. Но не успел.

Если я сейчас не отрублюсь, то потеряю разум. И все здесь потеряют разум вслед за мной. Я зарычал и проснулся у погасшего костра.

Человеческий детёныш доверчиво спал внутри колёсика из пушистого Ра. Девочка, я не плюшевая игрушка, а машина смерти. И я иду убивать.

Чёрная гвардия учуяла мой настрой. Кяхты были осёдланы в пол минуты. Вис еле успел всунуть лапки в свои ремешки на костяной лежанке. Будугав взревел, и мы пошли рысью.

– Мирон, следы!

Конечно же он понял. Убитые вчера огры пришли сюда вминая землю своими здоровенными лапами. Вот по этим следам и ускорился чёрный Мирон. Разведка не помешает.

Мёртвый песок их там кусает. А меня жрёт тоска и жажда боя. Вон даже Кабан приотстал на всякий случай. Не боись, своих рвать не стану. Но если в ближайшее время не разорву всех врагов на мелкие ошмётки – лопну.

Странный наблюдатель, что не имел запаха и не источал эмоций по прежнему был рядом. Сволочь.

Мы догнали остановившегося Мирона. Он показывал рукой куда-то в сторону. Что там? Там выдёргивал и раскидывал берёзы желтый огр. Какой-то маленький. Размером в половину синего гиганта, который вчера махался дубиной.

Наверное отстал и заблудился. Но ведь ты вырастешь, правда? Ааа-ррргх!

Я запрыгнул на него с Будугава и вонзил клинки под ключицу. И провернул, дорогой учитель Медиор, всё как вы учили. Десять ускорений, без каменной кожи обойдусь. Чучело ревело и отмахивалось руками, но куда там.

Я завалил его один и башку отделил один. Может еще отделить руки и ноги?

– Ра! Ра!

Это Кабан. Гвардия стояла и наблюдала за непотребством. Так. Спокойно, Ра. Ярость должна быть ледяной. Глубокой, холодной и беспощадно расчётливой.

От этой волны на котах шерсть встала дыбом, а кяхты попятились. Они увидели смерть. Её неизбежность и красоту.

– Мы убьём всех!

Мне ответил дружный рёв всадников и рептилий. А затем оглушительный рёв бегущих огров.

Их было много. И они были как синий, огромные. Некоторые и больше. Один, самый здоровый, даже в чём-то вроде шлема. Зачем шлем на непробиваемом черепе?

И дубины в руках. Предположение о том, что чем больше огр, тем он разумнее, подтверждается не самым приятным образом. Но не этого ли ты хотел, Ра? Именно этого! Где там стынет беспощадная расчётливость?

– Ускорения на себя и кяхтов! Мирон, остаёшься при Висе, страхуешь. Идёте по краю, заворачиваем толпу кретинов саму на себя. Остальным рвать сухожилия под коленками и бить ледышками! Всех сучьих огров развести и обезножить!

Огры подбегали, и считать их было некогда. Потому светляки по старой схеме. По семь на глазик. И вон того здорового в шлеме обязательно. Салатовая змея вырвалась из горшка.

Первый огр подбежал и вгатил дубиной в то место, где только что стояла гвардия. Кяхты уже неслись двумя рукавами, обнимая толпу ослеплённых и зрячих чудовищ.

Огры добежали до врага и половина из них ослепла. Жаль, что меньшая. Однако ослепшие принялись размахивать дубинами отгоняя воображаемых котов. В передней части отряда огров завязался потешный бой гигантов друг с другом.

Вис, умница, жег в двадцать четыре лапки головы черноглазым, тем, у кого глаза не светились салатовым. И это правильно. Мирон лупил ускорениями в двух кяхтов. Своего и соседнего. Страхует мага, который ускорить свою рептилию не удосужился.

Нить этого боя я не упущу. Коты сумели завернуть толпу огров саму на себя. Вон Семён прыгает с кяхта, рвёт кожу на ноге синего и отпрыгивает обратно в седло. Дубина вспахивает землю. Не попадёшь, хоть и зрячий. Кот – не корова.

Ранка маленькая, но её тебе станут расширять и углублять. Неизбежно. Ты встретил неотвратимую смерть, хоть еще и не понял этого.

Главнюк в шлеме ревел не просто так, а какие-то команды раздавал. И держался в середине толпы. Ослеп, но соображения не потерял.

Однако его не очень слушали. И, следовательно, он пока не так опасен, как выглядит. Вот слепой оторвался от своих и крушит воздух дубиной.

Прыжок, сдвоенный удар под коленку, отскок. Будугав уносит меня дальше. Я подрезал еще много ног, пока мне не попался огр с уже хорошо развороченной раной. Нога ниже колена у него была чёрной от крови, но он еще стоял, выл запрокинув голову.

Хорошо, когда бойцы врага рычат и воют. Командира своего не слышат. Будугав! Я обновил на нас ускорения и вложил в этот удар всю ледяную смерть, что стыла и разрасталась во мне.

И разрубил наконец твёрдое сухожилие. Огр упал. Пусть пока полежит. Я вышел из боя, чтобы увидеть всё целиком. Толпа огров разошлась преследуя ловких кяхтов. Несколько уже валялось со сгоревшими бошками. Этот способ эффективнее. Жаль, что у нас только один огненный маг.

И обезноженные были. Их топтали свои же. Командир огров отбросил дубину, поднял руки к небу и рассыпался на кучу маленьких огриков. Какое интересное колдунство. Только бесполезное. Маленьких легче резать.

Однако эти крохи, ну как крохи, каждый в два моих роста, не стали сражаться. Они побежали. И быстро. А 14 светляков заметались над ними не понимая где цель.

– Все на маленьких!

Заревели мы с Бугавом. Командира нельзя упускать. Он уносит с поля боя не только свою жалкую жизнь, но и опыт сражения с котами. Пусть и отрицательный.

Маленькие огры

Маленькие огры, в которых рассыпался командир в шлеме, бежали быстро, но не быстрее кяхтов. Я бы на их месте разбегался в разные стороны, но они почему-то бежали в одну. Туда, откуда пришёл отряд гигантов.

Мы догнали огриков и быстро их убили. У маленьких была тонкая, почти обычная кожа. Даже головы рубились с одного-двух ударов. Эта погоня увела черную гвардию довольно далеко от места основной битвы. Вой и рёв раненых, оставленных командиром огров отсюда уже не слышен.

Надо было возвращаться добивать уродов, однако вон за тем каменистым холмом воздух плавится, как от жара. Будугав донёс меня до больших камней при гребне, и я спешился. В неизвестное нужно заглядывать осторожно.

Внизу, в долинке между двумя холмами, что поднимаясь выше превращались в подножье горы, шли сотни огромных огров. Действительно огромных. Больше тех, что мы видели до сих пор.

Как эльфийский союз собирался это замедлить? Кабан рядом тяжело вздохнул:

– Это же сколько работы для шестнадцати котов и таракана.

– Вис сколопендра, а не таракан.

Поправил я.

Но в принципе Кабан был прав. Работы немерено.

– Возвращаемся, добиваем.

Я вскочил на Будугава, и отряд сорвался вслед за нами. Слова Кабана о «работе» выключили во мне психа. Однако ледяная смерть никуда не ушла, просто затаилась.

Чем больше огр, тем больше у него талантов. Какими нас могут порадовать здоровяки оставшиеся за спиной? Не узнаешь, пока не попробуешь.

Среди оставшихся зрячих на месте боя уже образовался лидер. Он согнал незрячих и раненых в плотную толпу. А еще его подельники жрали своих погибших. Тех, кому Виссарионыч головы сжёг.

– Разделываем только черноглазиков. Атас!

И карусель боя закрутилась вокруг заревевших уродов. Да. Война – это тяжкий труд. Побеждает тот, кто воюет, как работает, и работает, как воюет. Без крестьянской жилы в фундаменте психотипа никак. Сила без терпения – гены на ветер.

Я прыгал, рубил, возвращался в седло, вгонял ледяные стрелы десятками и одновременно размышлял. Какой-то грёбаный транс. Но не это ли всегда происходило у меня при тренировках с мечами?

Кабан полетел в сторону, вращаясь. Сбили с кяхта. Его рептилия неслась вслед, пытаясь подставить падающему седло. У неё получилось, и Кабан вернулся в карусель. Жив.

Виссарионыч с Мироном шли большим кругом, и уже трое огров лежали со сгоревшими головами. Ослепшие разбежались и сильно мешали зрячим, которые с ними сталкивались и начинали их дубасить, отвлекаясь от ловких котов.

Прыжок, шшахшшах, назад, ледяшки, обновить ускорения. Еще один упал с подрубленным сухожилием. Эти пояса – чудо. Даже сотня магов высокого уровня легла бы тут истратив все свои эликсиры, и никакая супер пехота с титановыми щитами их бы не защитила, а коты продолжали петь и жить.

Но надо быть реалистом. Даже эта группа велика. Оптимальный для нас размер отряда огров ограничен количеством светляков в моём горшке. Орду из нескольких сотен здоровяков, что гораздо умнее этих, нам не остановить.

Не остановить таким способом. Этот факт никак не мешал размышлять «каким же способом тогда?» Зрячих огров на ногах уже не осталось, и мы крутили слепых, что было гораздо легче. Даже шеи рвать удавалось, когда дурни спотыкались о лежащих и летели мордой в землю.

К вечеру добили последнего, ползущего на руках в никуда, воющего от бессилия огра. Рубить головы я запретил. Почему бы не навести нежить на орду? Хотя бы попробовать.

Топот гигантов уже сотрясал землю. Они пройдут неподалёку. И еще очень интересно, остановятся ли они ночевать? Вот и посмотрим. Светляки в горшок.

Я изложил план Кабану, и он распорядился. Несколько групп слежения за ордой ушли в сумерки. Группа же со мной и Висом осталась наблюдать за мёртвыми ограми.

Кажется у Кабана сломана пара рёбер, но он держится, как будто всё хорошо.

– Ты исцелением-то себя полил, герой?

– Точно!

Кабан хлопнул лапой в лоб и засветился. А это надо было еще в полёте сделать. Вроде опытный боец, а вот лажает. Через какое время поднимается нежить? Если не сразу, то нам не подходит.

Костра не жгли, не охотились. Двое-трое суток без еды кот протянет. Кролик – нет. Вернулись наблюдатели за ордой. Мирон доложил:

– Легли вповалку. А перед тем маленьких сожрали. Тех, кто меньше, разорвали в куски и съели.

Понятно почему маленькие разбегаются вперёд и в стороны. Вот даже отрядами. Какое практичное социальное устройство. Большие жрут тех, кто меньше, чтобы расти. То есть чтобы их не сожрали огромные.

Почему это совершенство еще не довело себя до единственного, гигантского как гора, всех сожравшего огра?

Довело наверняка, и не раз, но обжора поднимал руки к небу и рассыпался на много-много маленьких огриков. Я такое уже видел.

Эти нашествия – попытки жрать кого-нибудь, кроме самих себя. Система не хочет быть замкнутой. Хочет увеличивать свою массу. Жрать, чтобы расти, а расти, чтобы жрать. Чем-то похоже на цивилизацию Гоши.

Рядом со мной воткнулась стрела. Атас. Я откатился под Будугава, а казаки нырнули под кяхтов. Стрела воткнулась в землю вертикально. И значит стрелок вверху или близко стреляет крутым навесом.

Изящная, эльфийская наверняка. И к ней приторочен свиток. Это послание, а не атака. Ничего не мешало этой стреле войти в мою макушку. Интересно, смогла бы она пробить броню под шерстью?

Я вынырнул из под Будугава. Простишь меня? Он простил. Свиток содержал совершенно непонятные каракули. Не такие, которым учил меня маг.

– Вис, ко мне.

Сколопендр, похоже, даже не понял, почему коты спрятались, и сейчас водят носами из стороны в сторону. Бесполезно. Я тоже ничего не чуял.

– Можешь прочесть?

– О, это эльфийский! Здесь написано: «Союзный лист слетит на тихую траву, втяните когти». Ничего не понимаю.

Да что тут непонятного. Чучелко в шляпке с пером и лосинах в обтяжку хочет появиться перед котами и просит не рвать его в бахрому. Только почему я его не чую?

– Выходи, не тронем!

Крикнул и рукой махнул. Но эльф не вышел, он упал с неба на странной большой птице. Кажется это называется «грифон». Только птиц был какой-то ненастоящий. Если бы не Будугав, кяхты бы порвали пернатое в три секунды. Их острое желание это сделать, вожак потушил строгим рыком.

Эльф был не в шляпке с пером, а в сложном шлеме с султанчиком. И доспехи на нём были из большого числа мелких деталей. Совсем какие-то непростые.

– Я, Гугулаб, приветствую тебя и твоих лордов, Ра.

Он действительно был «Лорд Гугулаб 102 ур». И ничем не пах, как и его птица. И видел в темноте. Вот кто пас нас вчера и сегодня.

– Что надо?

Пропустим приседания, у меня вот-вот мёртвые огры поднимутся. Может быть.

– Я наблюдаю за вами два дня. И хочу высказать восхищение.

– Высказывай.

– Высказываю.

– Мы тронуты, можешь улетать.

– Вначале вопрос.

И улыбается. Он искренне полагает, что его 102 уровень что-то значит в радиусе прыжка 16-ти котов? Да я вскрою эти, несомненно очень дорогие, доспехи одним движением.

– Вис, свалил к своему кяхту. Эльф считает, что вправе задавать вопросы?

Коты бесшумно разошлись, некоторые запрыгнули на ветви деревьев. Все наверняка ускорились. Виссарионыч устрекотал ножками прочь. Я не стал ускоряться и мечи не выпустил. Это вопрос доли секунды.

Если эльф наблюдает за нами два дня, он знает на что мы способны.

– Безусловно не в праве. Но это просто вежливая просьба. Позволь, Ра, задать вопрос.

Дипломат, значит. И драться не хочет.

– Только обмен. Твой вопрос – мой вопрос. По очереди.

– Согласен. Мой первый вопрос. Как называется ваша раса и где ваши замки?

– Это два вопроса. Даже птица с лапами, на которой ты прилетел, огорчена твоим неумением соблюдать правила. Штраф – эти вопросы остаются без ответов.

Эльф перестал улыбаться. Но запаха всё равно не было. Эльфы – лесные жители. Следопыты и охотники. Наверняка расовое колдунство какое-то. И это плохо.

– Твоё задание?

Да, ушастый. Это мой простой вопрос. И я жду простого ответа. Будешь драться, улетишь или ответишь?

– У нас общий враг и потому я отвечу тебе, хитрый и бесстрашный лесной кот. Моё задание отслеживать нашествие огров и сообщать всё, что я вижу Эльфийскому союзу. А еще я должен предотвратить гибель одного маленького лорда и доставить его обратно в замок к подходу наших основных сил.

Боже. Ответы его, как и вопросы, парами ходят. Гугулаб не дождался моей реакции и задал свой следующий вопрос.

– Откуда вы?

Научился.

– Нас родила синяя кошка. Как поднять мёртвых огров прямо сейчас?

– С помощью заклинания «Поднятие мёртвых» минимум 80-го уровня. Где вас родила синяя кошка?

– В аквариуме. Есть ли у тебя, эльф, заклинание «Поднятие мёртвых»?

– Есть. Где находится аквариум в котором вас родила синяя кошка?

– На третьем стратегическом уровне подземелья, расположение которого мне неизвестно. Подними мне всех этих огров прямо сейчас!

Эльф сбился.

– Зачем?

– Я наведу их на орду. Кстати, у вас с птицем получится лучше. Кяхты летать не умеют.

– Это не птиц, а благородный грифон Фибра. Очень редкий магический зверь. Но твоя идея великолепна, подземный кот! Надеюсь наши расы вступят в союз.

– Это вряд ли. Так заведёшь дохляков к спящим ограм?

– Да. Хоть заклинание и потребует уйму маны. Массовое поднятие мёртвых – очень затратное предприятие.

– Справишься?

– Давно мне не задавали такой вопрос таким тоном.

Пробормотал эльф и направился к разлёгшимся на довольно большой площади гигантским трупакам. Какой-то он покладистый сильно.

– По кяхтам.

Скомандовал я. Эту ночь спать не придётся. Мирон показал дорогу к спящим ограм. Гиганты отошли от долины, в которой мы их обнаружили, не сильно далеко. Часть улеглась в лесу, часть на пологом травяном склоне. Какие же они огромные.

Горшку со светляками приготовится. План был простой. Я собирался поддержать нежить в схватке, ослепляя живых. Неужели спящие огры не чувствуют нависшую над ними неизбежную смерть? Я, например, её чувствую.

Низко над деревьями прошуршали крылья грифона. Где мертвецы? Вот они. Дохлые огры гупали ногами и ломали деревья. И молчали. Прущие мимо нас мертвецы, способные заглянуть за стену моего замка, впечатляли.

В последнем бою мы завалили около сорока огров, Гуг же поднял только десяток. Слабак. Первые двое мёртвых добрались до здоровяка, что спал на спине, раскинув руки. Один вгрызся в руку, а второй в шею. Жертва заревела и получила по семь светлячков в каждый глазик.

Остальные мёртвые ускорились на звук. Началось.

Ближайшие спящие проснулись, но я не дал им увидеть проблему. Залепил очи светляками. Они вскочили и шарахались из стороны в сторону, спотыкаясь о тех, кто еще не успел подняться.

– Сожрите друг друга, твари.

Это Кабан рядом. У меня же не было никакого азарта. Только ледяная беспощадность в том месте, которое еще недавно занимала Тара. Светляки покидали горшок группками и все, кто был вокруг тихо жрущих мёртвых, уже ослепли.

Первую жертву обглодали до костей. Значит её светляки снимаются и уходят к другому. Мертвецы тоже получали урон, но скорее случайный. Зрячие огры вдалеке что-то орали своим ослепшим собратьям. А затем принялись их бить, потому что те сильно мешали добраться до мертвецов.

Слепые защищались. Бардак на ночёвке огров разрастался. Нежить, кстати, из огров получилась весьма ловкая. Не медлительнее живых. И нежить видела еду, а вот её еда не видела ничего.

Однако одному мертвяку оторвали голову. Очень крупный слепой. Наверное умник. Чёрная кровь хлестала из прокушенного запястья, но он отправился отлавливать следующего. Однако поймал живого, и они принялись душить друг друга.

Я снял светляков с убитых и сильно покалеченных и отправил их дальше в глубину оглушительно ревущей ночёвки.

– Великолепное зрелище!

Рядом на ветке стоял и улыбался Гуг. Где его грифон?

– Ты почему так мало поднял?

– На всю ману. А это немало, поверь мне.

– Восстановился?

– Нет еще.

– Эликсиры?

Гуг перестал улыбаться.

– Эликсиры есть, но это вопрос выживания. Только на крайний случай.

– Сейчас крайний. Восстановись и поднимай еще. Видишь, у нас потери. Поднимай всех.

Гуг с сомнением посмотрел на меня. Затем тряхнул султанчиком на своём хитром шлеме и опять улыбнулся.

– Ну кот, будешь за меня в ответе.

Подпрыгнул, уцепился за ногу невесть откуда возникшего грифона и взлетел ему на спину. Шорох крыльев и нет его. Вот он был, а вот его нет. Ничего так боец. Может он мне и понравится. Если всех оставшихся поднимет и сюда приведёт.

Пока мы болтали, мне разодрали на запчасти еще трёх мертвяков. А всё потому, что к ним пробились зрячие. Я перераспределил светляков, чтобы исправить это безобразие. Как жаль, что у меня не два горшка. Мамочки, а вот и лидер!

Чудовище пробивалось к месту битвы не особо церемонясь. Огры, и слепые и зрячие, разлетались как кегли. Они все были ему, кто по грудь, кто по пояс.

Ааа-рргх! Кабан отодвинулся. Из меня рвалось нечто. Прямо из пустоты, что осталась после Тары. Кажется это называется «ненависть». И мне это не удержать.

– Кабан, в схватку не вступать! Берегите Виса!

Я не могу сидеть на этой ветке. Враг уже схватил мертвяка и разодрал его надвое. Светляки, давайте сами с мёртвых глаз на живые. Сами, без меня!

Я прыгнул вниз и быстро добрался до крайних, безнадёжно обгрызенных. Колено, рука, плечо, голова, голова – я прыгал по живым и мёртвым ограм приближаясь к огромной твари, что уже раздавила череп следующей нежити.

На меня лились заклинания. Гвардия, получившая приказ сидеть тихо, мешала ускорения с каменной кожей и вот даже кто-то благословлял. Я допрыгнул до локтя твари и чудом забрался на плечо. Шкура гиганта почти не протыкалась. С плеча до уха надо еще допрыгнуть.

Я прыгнул и закатился в чёрную пещеру с липкими стенами. О да! Здесь-то шкура помягче. Я воткнул оба клинка в стену передо мной и заорал: «Мертвый песок!». Сильно тряхнуло, но я не покачусь к выходу, тварь! Даже не надейся.

Я кромсал твёрдую плоть клинками и кричал: «Мёртвый песок!» Кидало от стены к стене. Похоже урод бил себя ладонью по уху и мотал головой. Я вгрызался в его вонючую плоть и кричал как тонущий:

– Мёртвый песок! Мёртвый песок!

Ненависть выходила, но её не становилось меньше. Тут уже не мясо, а требуха какая-то с соплями. Чёрная кровь мешает дышать. Я выбрался из каши в просвет и начал рубить дыру в другую сторону.

– Мёртвый песок! Мертвый песок!

Ничего не знаю о анатомии огров. Просто ненавижу эту жрущую тварь, как вселенский принцип. И этот принцип умрёт. Я не дал себе утонуть в каком-то жёлтом жиру и снова выбрался в ухо. Моя ненависть терпелива. Она вечна, ублюдок, а ты нет!

– Мёртвый песок! Мёртвый песок!

Грохот какой-то, и мотает сильнее прежнего. Он головой бьётся о твёрдое? Бейся, тварь! Я провалился в какую-то сухую полость и тут же наполнил её чёрной кровью, вспоров толстую жилу на стене.

– Мёртвый песок! Мёртвый песок!

Я уже не слышал сам себя. Просвета, в котором можно было бы глотнуть воздуха не было. Боже, благослови. Я рубил прямо перед собой, то мясо, то вообще непонятно что. Упёрся в костяную стену и пошёл вдоль неё. Когти бы тут были удобнее.

Благословения не давали помереть, но не давали и воздуха. Моя ненависть умрёт вместе со мной. Только что я был уверен, что она вечна. Как быстро меняются убеждения, когда нечем дышать.

Меня выкинуло с большой высоты. Я летел и дышал. А потом гэпнулся о дохлого огра. Сильно. Но сознание не потерял. Только устал что-то. Вот очень.

Вокруг вздымалась земля, как от взрывов. Небо гремело: «Мёртвый песок! Мёртвый песок!» Какой-то вроде грифон схватил меня передними лапами и унёс с поля боя.

Исцеление, исцеление, исцеление. Ага. Черные морды гвардии здесь. А вон и Будугав. И Гиг. Это он меня спас. Кто там так громко орёт?