Текст книги "Синяя кошка (СИ)"

Автор книги: Александр Иванушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

– Меня зовут Кин Маман. Я офицер внутренней охраны аквариума. Могу предложить свою помощь?

– Да. У вас есть карта уровня?

– Карта уровня есть на стене у лифта. Но здесь всё устроено очень просто. Коридор круговой. Все двери ведущие к центру круга – это двери в служебные помещения. Мед центр, столовая, кинозал, бар и холл для настольных игр, спорткомплекс, каюты мордеров, лаборатории и прочее. А все двери на внешнем радиусе коридора ведут в аквариум. Сам аквариум – тоже кольцо шириной восемь километров…

– Аквариум, это уникальная экосистема!

Голосом отличницы доложила хрупкая Нина.

– Я заметил. Спасибо.

Офицер Кин Маман не закончил:

– У меня отсутствуют должностные инструкции на случай революции хизов. Возможность этого никому не приходила в голову. Однако я обязан знать ваши цели, потому что все люди, фарги, ящеры и эльфы здесь под моей защитой…

– И эльфы?

– Да. Простите. С эльфами не здорово вышло. Вон та дверь ведёт на склад, там как раз находилась бригада эльфов. Там съели двух отличных фаргов. Моих подчинённых.

А рыбы съели печень Сабрины Кох. Я устал улыбаться. И перестал. Наверное вовремя. Морда фарга тоже выражала суровое горе.

– Пошли, офицер. Откроете дверь и послужите приманкой в проёме. Нина, заберитесь на вон тот стол.

Офицер замялся. Он не прочь сражаться, однако не слишком верит в меня. Я выпустил меч и шваркнул им по металлической стене. Кин Маман внимательно изучил повреждение.

– Впечатляет. Пожалуй…

Что именно «пожалуй», я не узнал. Мимо нас пролетел Лютик и вышиб дверь на склад своей тушей. Это становится традицией. Нина взвизгнула и запрыгнула на стол. Умница. Нет ничего безопаснее, чем делать то, что говорит Ра.

Я уже чуял накат ярости но держал себя у двери. Зачистка – это когда за спиной не остаётся слепых пятен.

– Простите моего человека. Он просто устал слушать наши переговоры. После того как мы уйдём закройте дверь. Нина, ты большая умница. Спасибо.

Ярость выворачивала наизнанку. Лютик наслаждался боем. Хотя какой там бой, это избиение. Я удержусь на месте и по коридору не прошмыгнёт ни одна грёбаная собака. Кажется я зарычал.

Да. Точно подрыкнул, потому что офицер Кин отступил на пару шагов.

– Не обращайте внимания. Я эмоционально там, на складе, строгаю эльфов в лоскуты.

В проёме, в который нырнул Лютик рыкали и предсмертно визжали твари.

Красная пелена отпустила. Лютик закончил. А великий Ра сумел устоять на месте. И даже что-то говорил почти спокойным голосом. Только хвостом по стенам колотил. Растём над собой.

Лютик появился в дверном проёме и не спеша проследовал к нам. Без доспехов. Он остановился перед офицером охраны и улыбнулся. Тот побледнел, но не шарахнулся. Сильный духом цивилизованный фарг.

Затем Лютик шагнул к стоящей на столе Нине и улыбнулся ей. Нина замерла прижав ручки ко рту. Наверное чтобы не закричать. Что этот придурок вытворяет? Это какой-то ритуал?

Если он так же подойдёт и улыбнётся мне, врежу с разворота в ухо. Однако Лютик просто вышел в коридор. Понятно. Это была демонстрация вежливого превосходства.

Дипломатия сотый уровень. Все здесь поняли, что нафиг хизам не нужны, но единственное, что им от хизов грозит – это ущемлённое самолюбие.

– Мы придём через время забрать трупы. Не тревожьте их пока. Спасибо за сотрудничество.

Я вышел вслед за Лютиком.

– Вперёд!

И мы понеслись по коридору. Лютик повёл себя в столовой как лидер и мне это очень не нравится. Если придётся, я его убью. Однако такая машина смерти нужна мне и всем нам.

Самое смешное, что я его достал для другого. Но зачем здесь кузнец, если синяя кошка нас органически вооружила? Так она посмеялась над моим замыслом?

Лютика нельзя убивать. Первое – он мне симпатичен. Он хорош в бою и характер его мне очень нравится. Значит нужно выделить ему зону ответственности и людей. И ставить серьёзные задачи.

Ааа! Вонючие псы! Я чую вас. Мы ускорились облекаясь в доспехи. Еще одна стая. Сейчас появятся в зоне прямой видимости. Я заскочил на стену, чтобы прыгнуть на них сверху. Атас!

Эта стая чуть меньше предыдущей. Потому и легла нам под ноги чуть быстрее. На этот раз мы справились с угаром сразу. Сразу после смерти последнего эльфа.

Вот дверь в аквариум.

– Лютик, давай не самого крупного на штангу.

– Понял.

Я оставил дверь распахнутой. Лютик подвесил собаку эльфа и отошёл.

– Поглядывай в коридор. Нейропломба, Семён!

Людей не хватало. Надо всех, кто со мной там на огров идёт сюда вытащить. Для укрепления боевого братства. Желтая капля сошла на искромсанный труп. Синяя кошка с нами.

Семён открыл глаза.

– Что я видел, мой лорд! Расскажу, не поверите.

Я нажал волшебную кнопочку и оттащил казака подальше от края аквариума. Семён наконец огляделся, но почему-то не стал ничего рассказывать. Держал с руках свой серый хвост и смотрел чуть испуганно.

– Идёшь быстрым бегом по коридору, пока Кабана не увидишь. Он там сидит и тебя поджидает. Всё расскажет и покажет. Понял?

– Понял. Бегу. Здорова, Лютик.

Семён выскочил в коридор.

– Итить каша здеся!

Хорошее посмертное слово над порубленной стаей эльфов.

– Бегом!

И Семён ушуршал к мед центру. Сколько еще трупов там? Мне тринадцать надо. Мы подвешивали мёртвых собак на штангу одну за другой.

– Нейропломба Мирон!

– Нейропломба Медведь!

– Нейропломба Антон!

Хватило на всех. Казаки рождались на штанге, матюкались-жмурились, здоровались с лордом и Лютиком и уходили по коридору к Кабану.

Хорошо, что я с этими ребятами на замок Будугава ходил, гвардию его резал. Я помнил их имена и даже некоторые особенности каждого.

Экспедиция на огров была рождена вся, кроме Виссарионыча. И некрупная самка с разрубленной надвое головой как раз лежала в коридоре последней.

Зачем маг в мире без магии? Одно расстройство ему будет. Мне сейчас нужны бойцы. Тара встала перед глазами. Очень хотелось оживить Тару, но время доставать женщин еще не наступило.

Почему? Потому что как посыпятся сейчас из лифта неорганики… Или еще какие гости. Рано. Я пнул эльфийку ногой. Падаль пока останется падалью. Для моего Дёмыча маловата она.

Я закрыл двери в аквариум.

– Вперёд!

И мы с Лютиком побежали по коридору дальше. Теперь у меня пятнадцать серых, проверенных в бою казаков. Навести порядок на этом уровне хватит. А вообще, надо продумать очерёдность будущих рождений.

Ни одного лорда я так и не вытащил. А грозился вытащить всех. Ну, раз грозился, так вытащу.

Мы бежали

Мы бежали по коридору. Я теперь какой-то монстр. Вообще перспективы сотрудничества с синей кошкой требовали осмысления.

Первое – она способна нас менять. Как угодно. Есть смысл продумать пакет органических особенностей, которые нам нужны кроме вот этой толстой полужелезной кожи и острого чутья.

У меня на руках рождается органически пластичная раса, каждый представитель которой связан со всеми остальными одним общим миром нейропломбы. Миром, который невидим остальным, обычным расам населяющим галактику.

Кроме прочего, рождается раса состоящая исключительно из хизов и нейропроекций. То есть для других разумных – вполне себе ужас летящий на крыльях ночи. Чем дольше наша суть будет неведома остальным, тем лучше.

А как же Корви младший, фарг охранник, Нина, Ребекка, два хамелеона в столовой и убежавший на кухню Дёмыч? Разумнее их ликвидировать или посадить на нейропломбу? Это будут первые невинные жертвы новорожденных монстров? Есть ли третий вариант?

А как же красные ящерицы? Теперь я чуял не только внешние, но и внутренние опасности острее прежнего. Что за «неожиданный медведь» перебрасывает их через «ущелье» убивая наших «поросят»?

Четкое чувство вторжения чужеродного, когда я думал о красных ящерицах, не отпускало. Пока я встретил только два прокола. Собачку моего эльфа-алхимика и гоблина-алхимика Будугава.

На проблеме необходимо сосредоточить внимание нашей пушистой мамы. Помнится я уже пытался это сделать, но безуспешно. Всё-таки она раздолбайка. А это опасно.

Мы добежали до лифта. Это я понял, увидев большую схему уровня на стене. Лютик выломал створки закрывающие шахту и мы заглянули вверх.

На два метра выше нашего потолка шахта была перекрыта перекосившейся кабинкой. В ней я чуял двоих мёртвых. Расу определить не смог. Ну вот. Когда полицейский дрон докладывал диспозицию, они были еще живы.

Лютик сунулся под кабинку и с шипением выскочил обратно. Да. В шахте жила невидимая смерть. Это её я отключу с помощью Гоши и его волшебных цифр. Она же и убила несчастных, что так не вовремя застряли в лифте.

– Лютик, цел?

– Обожгло, но не сильно.

Что же там наверху? Неорганики задавили органиков, или наоборот?

– Заканчиваем обход.

– Да.

И мы побежали дальше, замыкая круг. Может где-то в недрах спорт комплекса или в каморке за актовым залом несколько выродков эльфов и осталось. Основная их масса отправилась в эльфийский ад.

Кабан, пока нас не было, развил бурную сержантскую деятельность. Казаки отрабатывали действия в строю с пиками. В интонациях их тренера я узнавал интонации Дёмыча. Моего Дёмыча, когда он на полигоне.

Боже! Кабан разобрал на запчасти Меда. Точнее, из стоек, рам и прочих прямых железок, казаки понаделали себе копий (пик) и метали их в дальнюю стену.

Там было крошево из стекла, пластика и металла. Какое оборудование они под этой стеной угробили своими тренировками, уже никто не узнает.

Копий хватило не всем, но у нас есть спорт комплекс, если что. Там должно быть много разного железа. А еще, скоро в нашем холодильнике кончится еда. Если уже не кончилась. Где спрятался Корви младший? Я учуял аналитика в самом дальнем углу. Он пах ужасом.

Я чувствую чужой ужас, как приманку. Дурная черта характера. Однако она теперь расовая. Такие дела. Если подумать, ужас – это чистосердечное признание «я – жертва». Ищите, отлавливайте, кушайте меня, дорогие хищники.

Постараюсь его не пугать. Хотя здесь, как и везде, каждый пугает себя сам.

– Корви младший, теперь ты старший над органиками уровня. Над всеми, кроме моих людей.

– А они люди?

– Не особо важно. Сюда из столовой тебе доставят одного фарга, двух людей и двух ящеров. Отвечаешь за их сохранность и состояние духа.

– Я не лидер, я аналитик…

– Ещё раз перебьёшь и голову оторву, болтливый кролик!

Ничего себе рык. Вот это вырвалась суть натуры из папы Ра. Контроль, сука. Контроль! А чей контроль, господин шизофреник? Только Жругниля сейчас и не хватало. Мой контроль. Мой контроль над серым зверем. Точка.

Корви младший, которого я собирался «не пугать», затравленно молчал.

– Короче. Шкаф с Гошей и Ребекку мы забираем в столовую. Жрут мои люди много. А там склады. Те же, кого мы нашли в столовой, переходят сюда к тебе. Особенно присмотрись к Дёмычу. Он скотина. Вопросы?

– Нет вопросов…

– Необходимую воду и еду, когда она у вас закончится, будешь получать у меня по запросу. Разъяснишь им, что Ра разговаривает только с тобой. Будут выёживаться – зови. Лапки повыдёргиваю всем, кто тебе дерзил. Ясно?

– Ясно.

Если я начну убивать ненужных, то уж лучше бы я из аквариума не вылазил. Поэтому ненужные будут жить. Но отдельно. Подтирать им слюни ни я, ни мои казаки не станут. Единственное, что я вправе сделать – это попросить.

– Корви, ты один знаешь, что на самом деле происходит рождение расы. Очень непростой расы. Моей. Убить тебя и всех оставшихся мордеров очень легко и главное – это будет разумное, правильное для выживания действие. Согласен?

– Как мы мешаем вашему выживанию?

– Сейчас никак. Но чем дольше о существе дела не будут знать в этой галактике – тем больше у нас шансов на выживание. Потому я тебя прошу. Пожалуйста молчи. Оставь свою аналитику только себе. Даже когда отсюда выберешься.

– И ты поверишь моему обещанию?

– Поверю. Ты же веришь в то, что я позволю вам выжить и вернуться к семьям?

– Знаешь, Ра, вы конечно страшные ребята, но пока и сами отсюда не выбрались…

– Выберемся. И ты выберешься. И даже карьеру сделаешь на переговорах, потому что «Ра разговаривает только с тобой». Не забыл?

– Не забыл…

– Я тебя попросил.

– Хорошо.

Что «хорошо»? Хорошо, что попросил, или «хорошо, обещаю»? Да какое мне дело? Я – попросил. Он просьбу услышал. Дальше все свободны. В этом принцип. Только в этом. Что-то я устал за сегодня.

– Кабан!

Казак перепрыгнул через половину мед центра и замер в метре от меня.

– Берёте этот шкаф и всё железо, которое здесь наломали. Мы меняем дислокацию. В шкафу бесценный груз. Живой праведник Гоша.

– Вонючий дюжа.

– Какой есть. Уходим в столовую.

Кабан грамотно выслал троих вперёд и только потом пошли остальные, гружёные шкафом и железом. Лютик, совершенно неожиданно, вернул мультитул Корви младшему и легонько хлопнул его по плечу.

Ну, для Лютика легонько. Корви же бедный присел и попятился. Я бережно поднял Ребекку. Она опять была в себе и сама взобралась мне за спину. Хвостом вокруг пояса оплела, а передними лапами на плечи встала.

– Тепло тебе, Бекка?

Надежды услышать голос ящерицы не оправдались. Молчишь, да и ладно. Я ушёл в коридор. Лютик же отстал чуть-чуть. Работал замыкающим, прикрывал наш тыл. Стая это, или воинское подразделение было не очень ясно. Пока не ясно.

По дороге я учился управлять хвостом. Вокруг ноги его завивал, шкрёб по стене выпущенным жалом, убрал жало и щекотал кончиком хвоста Бекку за ушами. Та терпела.

Мы вошли в столовую очень вовремя. Кабан держал за шею фарга охранника, причём на весу, на вытянутой руке, и синяя львиная морда уже почернела.

– Отставить!

Успел крикнуть я. Офицер Кин упал на пол и засучил ножками. Жив еще, слава Богу.

Кабан доложил:

– Мой лорд, это уродище пульнуло в меня из своего оружия. Хорошо в доспехе был.

– Он офицер охраны. Единственный воин здесь.

Уточнил я.

Казаки свалили свои самодельные копья под стенку и стояли вокруг фарга, которого пыталась привести в себя рыдающая Нина. Запах её доброты остался, а вот страх из букета исчез.

Доброта задавила его. Точнее превратила в какое-то безбашенное отчаянье. Слабая как пух самочка сейчас ничего, вообще ничего не боялась. Она просто хотела, чтобы фарг жил. Силу этого её желания я чувствовал физически. И все казаки чувствовали.

Офицер Кин с хрипами, но дышать начал. Одна из его рук была вывернута неестественным образом. Наверное в ней он держал оружие «пульнувшее в Кабана». И поплатился.

И офицер Кин пах смертью. Он сейчас холодно и терпеливо перебирал варианты действий ведущие к нашей окончательной гибели. Молодец.

– Ты зачем напал на моего человека?

– Не знал, что он твой.

– Но ведь не знал, что и не мой?

Фарг задумался.

– Ты поступил как глупый трус. Где твоя выдержка? Даже эта самочка бесстрашнее тебя.

– Убейте меня сейчас, иначе рано или поздно, я убью вас всех.

В прошлую нашу встречу он не был таким резким. Дёмыч накакал ему в голову, пока меня не было?

– Как скажешь.

Жаль. Нина не поймёт. Но этот не вернётся к семье. Я выстрелил ему в сердце хвостом, выпустив трёхгранное жало. Хвост пробил и позвоночник, и в пол немного вошёл. Прости, Сабрина. Может другие фарги смогут стать нашими друзьями?

– Кабан, здесь есть где-то человек по имени Дёмыч. Но это не наш Дёмыч, а сука-враг. Найди и убей.

Я же собирался всем сохранить жизнь. Да. Я хотел сохранить жизнь «нейтральным ненужным». Оставлять же в живых откровенных врагов не позволяет мне моя новая кровь. Проще убить себя, чем оставить врага жить.

– Лютик, тут по стенам прячутся две ящерицы умеющие менять цвет. Их надо вежливо выпроводить в коридор. Не порань.

Лютик повёл носом, засёк хамелеонов и пошёл отрывать их от стен.

– Нина, не реви. В мед центре сейчас Корви младший. Он аналитик сектора, большая шишка вне аквариума и хороший человек. Отведёшь ящериц в мед центр, к нему. Это будет место вашего пребывания, пока мы не пробьёмся наверх.

– Ты чудовище!

Выкрикнула.

Как скажешь. Надо было оставить этого фарга измышлять способы нашего уничтожения?

– Давай, Пушок, уводи отсюда тех, кто еще жив. И думай о том, что у каждого из этих серых чудовищ есть жена и дети. И желание жить.

Нина поднялась. Теперь от нее пахло жалостью. Она нас жалела. Доброта её какая-то клиническая. Сильная и бессмысленная.

– Семён, проводи. Чтобы никто не обидел.

Нина с Семёном и сопровождающие их по потолку ящерицы удалились к мед центру. Бекка над моим плечом тяжело, как корова, вздохнула. Я почесал ей чешуйчатую шею и Бекка вздохнула еще раз.

Вот и пообщались. Подставлять шею под руку серого кошкиного сына, который может выстрелить бритвенно острым клинком из ладони – высший акт доверия, как я его понимаю.

Кабан приволок показать мне труп Дёмыча. Хороший труп. Безнадёжно мёртвый. Я кивнул, Кабан подхватил второй рукой дохлого фарга и вышвырнул обоих в коридор.

– Кабан, там дальше по коридору спорт комплекс. Отправь команду за копьями и прочим, что найдёте путёвого.

– Да мой лорд.

Казаки установили шкаф с Гошей дверками к стене. Точно так, как я его поставил в мед центре. Он сильно вонял и потому я приземлился под стену в самом дальнем от него углу. Бекка же ушла по стене на кухню. Кушать, наверное.

Лютик присел рядом. Мы оба всё понимали, но надо было это проговорить. Начну первым:

– Устал что-то.

– Спи.

– А ты?

– Не суетись, Ра. Я сильнее тебя, но это не значит, что я должен тебя убить.

От него несло покоем, как от скалы за тонкой железной стенкой.

– А мне хотелось тебя убить. Несколько раз.

– Я чуял.

– Это серая кожа на голову давит.

– А то.

– Мы проснёмся с тобой под нейропломбой. Ты в замке, а я в походе. Ты говорил, что теперь лорд?

– Да. У меня есть тело. Кошка поставила мне нейропломбу. Я такой же как ты.

– Хочу чтобы ты дал имена всем крестьянам в округе. Сможешь провести именины?

– Если Дёмыч не будет против, и если твой колодец меня послушается.

– Вот и узнаем. А Дёмычу скажи, что я велел. Мы его сюда вытащим завтра. И еще есть мысль…

Лютик честно подождал, но не дождался и договорил мою мысль за меня.

– Женщин сюда поднять?

– Ага. Никаких огородов, зато когти и доспех. И хвост. Казачки вообще боевые дамы.

– Не боишься?

– Хорошо. Завтра достаём только мужиков. И если вестей сверху никаких так и не будет – открываем Гошей уровень и наверх.

– Принято. А еще ты мне кузницу обещал.

– Обещал. Но вначале нужно выбраться на волю.

– Какая она?

– Больше, чем здешний коридор.

Лютик весело хмыкнул, вскочил и отправился на кухню. Жрать хотелось и мне. Но не так сильно, как в прошлый раз. Это подземелье давило на сердце. Хочу небо и Тару. Но как же это сложно теперь. И небо, и Тара.

Кабан справится с руководством. Покормит людей и посторожит лорда. С этой мыслью я и уснул. Или сменил мир? Не важно.

Светало. Орали птицы. Мирно сопели рассёдланные кяхты. Они спали кучей, положив друг на друга длинные шеи. Я встал. Интересно, если Кабан не спит там, вне аквариума, значит ли это, что он крепко спит здесь?

Нет. Не спит. Стоит и рассматривает свои серые руки и ноги. Как синяя кошка сшивает эти два мира по времени? И он теперь «лорд Кабан 21 ур». Я в походе с пятнадцатью лордами. Казак заметил меня, поднял руки, выпустил и вобрал когти:

– Смотрите, мой лорд, я и тут в кошака превратился.

Казаки, рассматривая себя и товарищей, собирались вокруг нас. Один Виссарионыч мирно сопел (спал) у погасшего костра. Пусть пока посопит.

Самое смешное, что у меня теперь четыре меча. Пожалуй этот пояс я сниму. Пусть на Будугаве грузом едет.

– Ну что, братцы, вы теперь все лорды и все серые бронированные кошкины дети. Что жёны-то ваши скажут?

– Моя захочет себе коготки точно.

Высказался Семён. Судя по всеобщему смеху, коготки себе захочет не только она.

– Жен и детей вытаскиваем из аквариума после того, как из подземелья выберемся. Что там с похлёбкой? Я сейчас кяхта могу сожрать.

Кабан очнулся и принялся раздавать распоряжения. То, что они все лорды никого особо не смущало. Прежде лордов и кошкиных детей, они – казаки.

Проснувшемуся магу я в трёх словах разжевал, почему мы серые, хвостатые и можем из кожи оружие и броню выпускать. И почему не может этого он. Известие о бесполезности магов вне аквариума, его сильно огорчило.

– Но я тебя вытащу. И тебя и эльфа. Не как бойцов, а как свой научный отдел. Там наверху много чего необычного.

– Сделайте это скорее, пожалуйста, мой лорд.

Его сжигало любопытство. Ни капли иудиной вони я не учуял в нём, как не принюхивался. Вот еще горшок бесполезных светляков надо куда-то девать. Для нас теперь нет непроглядной темноты. Выпустить на волю? Подумаю.

Выступили после завтрака. Все врубили свои светящиеся пояса и поливали благословениями кяхтов. Как и я своего Будугава. Отчего наша скорость утроилась.

Хищные рептилии читались как букварь. Будугав был непомерно горд тем, что несёт Ра. Мой образ в его башке – дикая хтонь какая-то. А кяхты, оказывается, были преданы своему вожаку больше, чем всадникам. Кяхты социальнее лошадей. И злее.

Короче, медведи разбегались как мыши. Наверное. Чтобы вытаскивать чужих лордов, я должен знать их имена. Сколько комнат выходящих в аквариум по внешнему ободу коридора? В каждой должен сидеть лорд и вытаскивать своих людей. И зверей, и мышей.

Сдохнут ли сучьи рыбы, когда опустеет аквариум? Будут ли зачинать детей новые серые тела наших женщин? Что там за бойня органиков с неорганиками наверху? И где брать трупы, когда мы подвесим на штангу все, что сейчас валяются в коридоре?

Где брать трупы – офигительный вопрос, который вызвал во мне непроизвольную вспышку белой ярости. Трупы – не проблема. Это мы, серые кошкины дети, проблема. Большая и не наша проблема.

К вечеру встретились первые беженцы. Это было крошечное стойбище гоблинов, голов двести. Основную массу составляли женщины и дети. Воинов совсем немного и те сильно битые. На лесистой равнине, даже со своими льволками, эти горные жители не выживут.

Кяхты вслед за Будугавом пронеслись мимо стойбища ураганом. Зелёные малыши успели только испугаться. Гоблинов на равнину гнали огры. На равнине гоблинов убивали люди. Не позавидуешь.

Помнится одному старому шаману я обещал огров уничтожить. Но уже темнеет и невыносимо хочется жрать. Я скомандовал привал. Спешились у мелкой речки, что выбегала из густого леса. Казаки расседлали кяхтов.

Будугав рыкнул, и кяхты, даже водички не попив, растаяли в сумерках. Сегодня их отпустили охотиться без всадников. Через 15 минут первый кяхт притащил еще живого оленя. Вода в котле уже парила и булькала.

Кабан разделал тушу когтями. Что не поместилось в котёл с солёной водой разложили румяниться вокруг огня. Интересно было смотреть, как казаки непроизвольно порыкивают от голода и бьют хвостами от необходимости ждать.

Меня самого накрывало время от времени. Может не ужинать и не завтракать? В смысле – заняться самодрессировкой? Не в этот раз. Кяхты таскали кабанчиков и коз Будугаву. Он не ел, а жалобно смотрел на меня. Страдает.

Ладно. Я выхватил из котла полусырой кусок и начал его культурно жрать. Казаки моментально присоединились к трапезе. Иерархия серых тел. Разум и хищная суть во мне, да и в каждом из них, договаривались с большим трудом.

Мне не нравилось горячее мясо. Мне нравилось тёплое, но тёплое от еще живой крови в нём. Я остановил себя и внимательно потрогал-изучил все свои зубы. Да. Синяя кошка превратила нас в хищников.

И мы от этого стремительно дичаем. Или просто избавляемся от привычки питаться падалью? А заодно от необходимости в огне, от страха темноты, от нужды в замках и стенах, от необходимости в инструментах выживания. Теряем моторчик прогресса – мучительный страх перед чудовищами, что взирают на нас с вершины пищевой цепочки.

В любом случае, оставаться в холодном рассудке хищнику много труднее чем падальщику. Спасительный страх, порождающий долгие размышления в тихих норах, замещается белой яростью постоянного голода, постоянной охоты. Значит ли это, что во вселенной нет разумных хищных рас?

И как отреагирует Ксю на изменение моих вкусов? Я встал и кинул недоргызок обратно в котёл.

– Все, кроме рептилий, оторвали себя от еды. Быстро!

Казаки натурально зарычали.

– Жен и детей вспомнили и зверька своего на цепь. Быстро!

Народ вроде образумился. Я видел чуть не погасшие огоньки разума, что опять, тихо и трудно, разгорались в этих людях. Значит нам нужен самоконтроль гораздо выше среднего. Всем. С детства.

– Хорошо быть тупыми зверюками?

– Местами очень, да не очень.

Загадкой ответил Кабан и бросил своё мясо обратно в котёл. Вслед за ним это сделали и остальные.

Необходимы правила выживания разума. Точнее, страшные, изуверские, тоталитарные правила внутреннего контроля. И первое из них край как нужно придумать прямо сейчас.

– Каждый кусок мяса теперь будет попадать в наши желудки только после молитвы.

Я достал чей-то кусок из котла.

– Здравствуй мясо, я не зверь.

Выпустил кончик клинка и отсёк культурный кусочек, остальное бросил обратно.

– Ешь моё мясо, я не зверь.

И протянул этот ломтик ближайшему казаку. Тот взял, посмотрел на маленький ломтик с тоской и передал его товарищу со словами: «Ешь моё мясо, я не зверь».

Этот ритуальный кусок еды обошёл всех и вернулся ко мне. Кабан предложил мне его съесть и уточнил, что он тоже не зверь. Семён окончательно пришёл в себя и вопросил:

– С бабами тоже тако будем?

И народ дружно заржал. Вот теперь можно и поесть, чем все увлечённо и занялись. У Будугава же сомнений не наблюдалось. Мой ящер нажрался сам и раскидал куски плоти своим верным кяхтам.

Пока у нас только два инструмента защиты разума. Воздержание от пищи перед носом и воздержание от схватки в присутствии врага. А где Виссарионыч? Виссарионыч сидел довольно далеко в лесу за ручьём и боялся.

– Семён, добудь мне мага. Только нежно, с уговорами. Чтобы не начал огненные шары метать.

– Он как мясо принесли убежал, олень пугливый.

Семён растворился в лесу за ручьём. Вис, как и Корви в своё время, источал чистый ужас бегущего зайца. Но при этом сидел на одном месте. Что там в замке у Лютика? Как бы со страху казаки его бомбами не закидали.

– Наш самый страшный враг – потеря контроля. Помнишь, Кабан, как нарушил приказ и кувыркался с эльфами в коридоре?

– Да помню.

– Скоро мы встретим огров. Кто не сможет справиться с яростью – будет убит. На месте. Потому как тупой дикий зверь в команде никому не нужен и крайне для дела опасен.

– Да понятно это.

– Тогда отбой. Посмотрим, будут ли с нами наверху те, кого ты в караул назначишь.

– Вот тема. Я после вас там через часика два только улёгся, а проснулся тут на пол минуты раньше.

– Слава синей кошке.

– Слава синей кошке.

Семён принёс и поставил на ножки передо мной Виссарионыча. Тот молчал и по прежнему боялся.

– Не бойся, маг.

– Ничего я не боюсь.

Соврал Вис.

– Просто вы все здесь разум потеряли, как мясо увидели.

– Ну не потеряли же окончательно?

– Вроде нет.

– Всё потому, Вис, что ты органически падальщик, а мы органически хищники. Твой разум приучен подавлять страх, а наш разум только учится подавлять ярость. Понимаешь?

– Я не падальщик, я всеядный!

– Как свинка?

– Может быть. Вы так не делайте больше. И я уже не уверен, что желаю стать одним из вас.

– А каким ты желаешь стать? Могу замолвить словечко синей кошке.

– То есть я могу заказать себе такое тело, какое пожелаю?

– Нет. Только такое, которое будет всем нам полезно. Но пожелания твои я могу передать нашей пушистой маме.

– Значит…

Маг замер перебирая варианты один соблазнительнее другого. Оглушающая жадность. Довольно омерзительный запах. Долго такое я не вытерплю. Так что надо ему помочь.

– Реши для начала, боец ты, учёный или сексуальный гигант. Выбери из трёх быстро не думая!

– Учёный.

– И хорошо. Передам синей кошке твои пожелания. Свободен.

Я потянулся, мигнул доспехами (запустил их волной от макушки до пяток) и свернулся в колёсико спать. Сытое брюхо мешало размышлять точно так же, как и голодное. Нет в мире совершенства.

Маг еще немного постоял рядом, а потом ушёл. Зачем нам караул, если вот уже практически спящий я могу чуять любое агрессивное намерение вокруг нашего лагеря. И как только почую, подкинусь, ощерюсь и буду точно знать где, кто и зачем пахнет.

До того как окончательно отрубиться, я еще раз раскинул перед мысленным взором нашу весёлую схему. Хищники, которые сражаются за разум не с нуля, а поверх наследия трусливых падальщиков. Очень интересно.

– Не нравишься ты мне.

Это зелёный пегас.

Ну да. Ты же травоядный. Как я могу тебе нравится.

– Со мной тебе не справиться, кошак.

Да я и не собираюсь.

– Ты что, грызёшь как коза любую растительность, которую видишь перед собой?

– Нет. Я люблю сирень. И яблоки.

– То есть вот этот дуб ты не станешь сейчас грызть только потому, что он рядом с твоей мордой?

– Морда у тебя. Не стану этот дуб грызть точно.

– Почему? Он же растение, а ты растительноядное млекопитающее. Давай! Грызи его скорее, а то убежит.

– Издеваешься?

– Просто показываю тебе насколько глупо предполагать во мне любителя кушать зелёных пегасов.

– И чего же ты любитель?

– Кабанчиков, коз, оленей. Я вот недавно одному эльфу горло вырвал зубами, увлёкся что-то. Так мне его вкус не понравился. Эльфы кислые.

По коже пегаса прошла дрожь омерзения. Пегас вонял недоверием. Какое может быть доверие у копытного к хищнику? Никакого. Но дела-то вести надо.

А про «со мной ты не справишься» зелёный погорячился. Легко, мимо медленных копыт, заскочу ему на шею и снесу башку. Отчикаю, как ножницами. И он это уже понял. Как понял и то, что делать этого я не буду.

– Что решил по жизни, пернатый? Куда подашься, чему служить станешь?

– Не знаю. Пока только нашёл и пресёк трансляцию вовне получаемых мною данных. Если ты об том спрашивал.

И он склонил голову показывая мне свои рога. Они были обломаны. Он обломал себе рога, чтобы не транслировать данные. Героический конь.

– У нас наверху война. Неорганики напали на аквариум, над планетой эскадра регулятора балансира. Кто все эти ребята, я не знаю. А ты?

– Не больше твоего.

– Отнеси меня к ограм. Очень хочу на них заранее посмотреть.

– Нет. Я хищника на спине не потерплю.

– Даже если хищник твой лучший друг?

– Друг, не друг, а даже представить такое не получается. Прости.

– Блин, пегасище, я вот умею не пугать. Почему ты не умеешь не пугаться?

– Ты себя обманываешь. «Не пугать» ты не умеешь. Это не в твоих силах.

Да что же это такое.

– Смотри какой я ласковый тихий мурмурчик. Как мне мирно хвостик ножки обвивает. Мы же с тобой крым, рым, и чёрные воды прошли. Я же к тебе всем сердцем, всю правду грязную в душу мать копыта перья!

Пегас отпрыгнул от меня и вознёс крылья. Готов сорваться в небо в любую секунду. Ладно. Я сел в траву.

– А змеючка твоя одноглазая хищник или травоядное?

Похоже этот вопрос зелёного озадачил.