Текст книги "Сын ведьмы. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Александр Седых

Соавторы: В. Седых
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Глава 12. Шпионские игры

После отражение немецкой атаки, по окопам расползлись слухи страшные. Солдаты шептались по обе стороны линии фронта. Немцы и австрийцы пугали друг дружку ожившими мертвецами и снеговиком с топором, а русские спорили о шаманском заклинании, что, будто бы, способно раненых наделять нечеловеческой силой и живучестью.

В штаб русской дивизии поступило пространное, путаное донесение от штабс – капитана Хаусхофера. Из бумаги той следовало, что завёлся в первой пехотной роте настоящий дьявол, а местное командование и полковой священник потакают бесу. И ещё приписками занимаются – требуют вручения «Георгиевских крестов» всем павшим в окопах бойцам, поголовно. Однако такого быть не может, чтобы все геройски воевали. Притом никто воочию их подвига не видел, а в бою выжил лишь один подозрительный казачок – санитар. На этого удальца Хаусхофер уже пытался обратить внимание командования полка, но должной реакции не последовало.

В штабе дивизии происшествием заинтересовались. Столь массовое проявление героизма на фронте встречалось крайне редко. Разобраться с очевидной фальсификацией и бредовыми слухами направили компетентную комиссию. Возглавил её, как ни странно, капитан контрразведки дивизии Кондрашов Эдуард Петрович, назначенный по настоятельной просьбе управления контрразведки фронта. Штабные майоры оказались в подчинении у капитана, на что сильно обиделись и, тихаря, решили дело саботировать. Бумажные крысы с ходу закопались в канцелярии полка, выискивая компромат. В тёплых избах дознание проводить комфортнее, нежели ютиться в холодных сырых блиндажах. Да и в окопах живых свидетелей того странного боя всё равно нет, зачем же зря задницу морозить? А подозреваемого санитара можно и в штаб полка притащить, тут на него нашлась целая подшивка докладных, Хаусхофер уж расстарался.

До позиций первой роты добрался лишь капитан Кондрашов с парочкой сурового вида подручных. Сам глава комиссии внешность имел неприметную: среднего роста, среднего телосложения, простоватое лицо с небольшими усами по офицерской моде. Лишь цепкий взгляд колол глаза встречным, словно в душу заглядывал.

Командирский блиндаж нашёл сам, охрану оставил снаружи. Отряхнул снег с плеч полушубка и зашёл в освещённое керосиновой лампой помещение.

– Здравия желаю, господин капитан! – навстречу встал из – за стола поручик.

Спиной к входу сидел казак. Поднялся с табурета, развернулся, тоже вытянулся по стойке смирно.

– Боевое охранение у тебя, поручик, ни к чёрту, – снял папаху с головы капитан, аккуратно сбил с неё снег и повесил на вбитый в стену гвоздь. – Шастают по окопам непонятные личности, а командир и не знает. Эдак, опять немцев с тыла в окопы запустишь.

– Враг с фланга ударил, через замёрзшее болото, – смутился выволочке молодой поручик. – А на вас офицерская форма – солдаты робеют остановить.

– Неужто, все герои в том бою полегли? – выразительно приподнял бровь капитан.

– Один остался, – кивнул на молодого статного казака поручик.

– Алексей Ермолаев? – вперился острым взглядом в безусое лицо паренька капитан.

– Так точно, Ваше благородие!

– Голос громкий. Немцев тоже криком в бегство обратил?

– Немцев рубил молча, – нахмурился, вспомнив кровавую бойню, Алексей.

– Все соратники в рукопашной полегли, а на тебе ни одной царапины? – продолжал буравить взглядом контрразведчик.

– Испытайте меня в схватке, Ваше благородие, – пожал плечами казак.

– Эт, можно, – уголком губ усмехнулся капитан и, неуловимо быстрым движением, метнул спрятанный в рукаве стилет.

Алексей взмахнул рукой, поймав пролетающий над ухом тонкий клинок. Реакция у казака отменная, да и видел он заранее стальное жало сквозь одежду капитана, остальные припрятанные «скобяные изделия» тоже не являлись секретом для сына ведьмы.

– Впечатляет, – похлопал в ладоши капитан. Он хотел лишь проверить реакцию казака на неожиданный бросок клинка рядом с его головой, но парень не только даже глазом не моргнул, а ухитрился поймать остро заточенный стилет, не порезавшись!

– Алексей ещё и с пулемёта стрелять мастак, – похвалил чудо – бойца Ширков.

– Да он у тебя, как я погляжу, на все руки мастер, – подойдя ближе к столу, заглянул в раскрытую книгу Кондрашов. – Зачем французский учите? В экспедиционный корпус вступить готовитесь?

– Изучаем испанский язык по французскому самоучителю, – доложил поручик, совсем запутав контрразведчика.

– А испанский – то зачем?

– После войны в Америку поплывём.

– Ну, братцы, у вас и масштабные планы, – присвистнул от удивления капитан. – Да-а, с вами не соскучишься. Говорят, что вы тут даже кино снимаете.

– Балуемся помаленьку, – смущённо признал грешок молодой поручик. – Трофейный аппарат достался по случаю, вот только с реактивами проблема – никак подходящего состава закрепителя не найдём – желтеет плёнка.

– С этим… давним случаем тоже разобраться бы следовало, – косо посмотрел на доморощенного киношника капитан. – Но меня сейчас больше занимает последний бой. Остались ли какие свидетельства подвига? Может, кроме казака, ещё очевидцы найдутся?

– Другие участники пали смертью храбрых, – грустно склонил голову поручик. – Но, по приказу командира батальона, отснята кинохроника поля боя.

– Почему в штаб не отправили такой веский аргумент?

– Так в штабе кинопроектора нет. Бесполезно плёнку только сгнобят. А мы линзы от своего киноаппарата не отдадим, иначе назад уже не получим.

– Ну, не везде у нас ещё в армии такой прогресс, как в вашей первой роте, – рассмеялся Кондрашов и, прищурив глаз, глянул на казака: – Наслышан, медицина у вас тоже далеко вперёд ушла.

– Лечим старым дедовским методом – огнём, – невозмутимо доложил санитар.

– А свою «чёрную» пещеру покажешь?

– Копоть забелена уж давно, – заступился поручик. – Кстати, сейчас можем сразу и пройти в медпункт, там стена большая, ровная – хорошо кино смотреть.

– Ну, пошли, поглядим удивительную «фильму», – охотно согласился капитан. Он не собирался затягивать следствие, а про фильм в донесениях ничего не написано.

Все оделись и проследовали в медпункт. Два мрачных охранника капитана встали теперь на страже у входа в пещеру. Пока Ширков настраивал проектор, подошёл командир батальона. Оказывается, Вольдшмидт и Кондрашов неплохо знакомы.

– Приветствую вас, Николай Евгеньевич, – радушно раскрыл объятья капитан.

– Какими судьбами, Эдуард Петрович? – удивился неожиданной встрече майор. – Каким боком в канцелярскую суету контрразведка затесалась. Неужто, шпионов в окопах ловить послали?!

– Шпионы везде есть, – рассмеявшись в ответ, назидательно поднял указательный перст капитан.

– Эдик, ты моего казака тут не обижай – уж очень полезный державе демон, – полушутя, погрозил пальцем давнему знакомому комбат.

Кондрашов взял под локоток комбата и, отведя чуть в сторонку, шёпотом доложил:

– Слух по фронту прошёл, будто бы твой шаман мёртвых оживляет.

– Ну, шаманит казачок понемножку, раненых исцеляет. Какой в том грех?

– Так отошли его в госпиталь, докторам помогать. Зачем тебе, Николай Евгеньевич, лишние проблемы в батальоне. В штабе на казака уже дело, толщиной в кирпич, завели.

– Во – первых, своих мы не сдаём, – высвободил локоть из цепкой хватки контрразведки комбат, – а во – вторых, видел бы ты, как этот казачок с пулемёта строчит. Да и голова у парня светлая, очень нестандартно мыслит.

– Что у казака в голове – не знаю, но руки у парня сильные. Я так понял, что вон теми гладкими каменюками он по утрам играется – сильно исцарапан пол. И реакция у богатыря чудесная, хороший пластун бы получился. Может, мне его в разведку удастся сманить.

– Он уже там был, – рассмеялся майор. – Упустили вы счастье капитан, обидели героя. Теперь Алексей хочет только лекарем быть.

– Уступи своего шамана, хоть на одну операцию. Николай Евгеньевич, очень надо.

– Так у твоего ведомства свой интерес к моему казачку имеется, – догадался о причине появления контрразведчика комбат.

– Ну, без нашего зоркого ока, штабные вряд ли смогут объективно разобраться в причинах прорыва линии фронта. Ведь тогда надо ротозеев среди своих искать, что обход фланга прозевали. Потому и подвиг первой роты признавать не желают, крысы канцелярские.

– Раз так, то давай начистоту, без политесов, – предупредил боевой офицер. – Поможем, чем сможем, но награды всем вдовам ты в штабе выбей. Чтобы каждому герою по «Георгию» – заслужили кровью… А казаку – два «Георгия», ему бюрократы ещё за прошлый подвиг задолжали.

– Николай Евгеньевич, родной, когда затронуты интересы генералов, медалей для солдат не жалеют.

– Господа офицеры, кинопроектор готов! – доложил поручик.

– Продолжим разговор после просмотра хроники. Там есть чему подивиться, – комбат жестом предложил контрразведчику место на лавке у стены. – Туши лампу Алексей. Ширков, крути плёнку.

Ширков отмотал плёнку на глазок, поэтому сперва пошла демонстрация ранее отснятого материала. Солдаты сидели в блиндаже, все с серьёзными лицами, как привыкли позировать в фотоателье. Каждый крепко сжимал ладонью цевьё винтовки с примкнутым штыком. Освещение в блиндаже было слабое, к тому же плёнка сильно отдавала желтизной.

– Разрешите чуть вперёд перемотать, – стушевался своей оплошности кинооператор.

– Нет, пусть всё идёт своим чередом, – остановил поручика контрразведчик. – Я так понимаю, дальше будет такое же качество плёнки?

– Закрепитель слабый, – извинился кинолюбитель.

– И через время изображение будет значительно хуже? – как – то даже с надеждой в голосе спросил капитан.

– Да, слой на плёнке быстро разрушается, – грустно признал очевидный брак при обработке плёнки Ширков.

– Замечательно, поручик, крутите дальше своё кино, – аж повеселел капитан.

Ширков продолжил кинопоказ. Бытописание солдатской жизни в блиндажах закончилось, пошли кадры запечатлевшие приход зимы – занесённые метелью окопы, облепленные снегом двери блиндажей.

– Да, да, да, – стукал кулаком по коленке чрезвычайно довольный кинокартиной странный капитан.

Ширков размеренно крутил ручку кинопроектора, и на белой стене – экране появилась жуткая кинопанорама кровавого побоища. Трупы кучами устилали траншею. Тела немцев жутко изрублены. Русские солдаты застыли наколотыми на штыки, но были поверх немцев. А за бруствером окопа белый саван поля устилали сотни тёмных клякс. В кадр попала стенка, сложенная из окоченевших трупов немцев, и дымящийся станковый пулемёт в жуткой амбразуре.

Короткометражка закончилась. Стрекотание кинопроектора смолкло. Под сводами пещеры повисла жуткая тишина.

– Ха – ха – ха, – неожиданно разразился смехом Кондрашов. – Отличное кино, надо теперь его как – то немцам показать. Пусть трепещут!

– Прошу пояснить причину неуместного веселья, господин капитан, – сурово сдвинул брови Вольдшмидт. – Алексей зажгите лампу, а то с такими картинами и умом двинутся недолго.

– Поручик, вы сняли замечательную киноленту! – хлопнул кинооператора по плечу развеселившийся капитан. – Из кинохроники явствует, что русские заранее подготовили немцам ловушку и спрятали в блиндажах отряд смертников. А когда немцы клюнули на приманку и, заняв окопы первой роты, бросили в атаку пехотный батальон австрийцев, то русские вылезли из засады, перебили отряд немцев и перемололи кинжальным огнём из пулемётов почти весь штурмовой батальон.

– О какой приманке речь? – удивился комбат.

– Об этом знает очень ограниченный круг лиц, – приложил палец к губам контрразведчик. – Некоторое время назад, немецкая полевая разведка захватила в плен адъютанта из штаба. Фамилию я вам озвучивать не буду, но молодой человек из очень известного дворянского рода. Однако самое пакостное, что в руки к немцам попала штабная карта с подробной разрисовкой нашей линии обороны. Очевидно, из неё немцам и стала известна наша слабина на левом фланге. Вот они и придумали, где можно легко прорвать оборону русских.

– И то, что карта попала в руки к немцам, начальнику штаба дивизии очень не хочется обнародовать, – догадался о причине приезда комиссии Вольдшмидт. – Массовое же награждение солдат медалями даст повод злопыхателям задаться нежелательными вопросами. Поэтому об исчезновении адъютанта тоже никому не сообщено.

– Именно так, – хлопнул в ладоши капитан. – Но в свете вашей кинохроники, всё теперь выглядит, как мастерски проведённая операция генерального штаба. Вот только бы теперь адъютанта назад из плена вызволить, а то родня может и вендетту устроить – отдали дитятку на заклание иродам.

– Жаль, официально обмена пленными не производится, – задумчиво почесал затылок поручик, – а то у нас имеется обменный фонд. В лазарете немецкий капитан лечится. Рана пустяковая, можно транспортировать.

– А зачем немецкому командованию так подставляться? – отмахнулся комбат. – Не станут они нелегально с русскими пленными торговать.

– Офицерик немецкий, может, и не так родовит, как наш адъютант из штаба, – подмигнул капитан контрразведки. – Но вот киноплёночку немцы очень захотят заполучить. На ней чётко видно, что немцы попали в заранее расставленную ловушку. В скрытых снегом блиндажах прятались отборные русские бойцы. На кадрах видны последствия ожесточённой рукопашной схватки. Русские вылезли из – под земли и дрались, как черти. Немцам теперь не с руки размахивать ворованной картой и бахвалится пленным адъютантом штаба. Иначе выходит, что русские их провели.

– Если кинохроника попадёт не в те руки, то у немцев в штабе полетят головы, – смекнул, в чём дело поручик. – А ведь мы можем и нашу штабную карту попросить в обмен на киноплёнку. Тогда адъютант, вроде как, и в плен не попадал, и обмен равный будет.

– Да, это был бы лучший вариант, – кивнул капитан. – Оба штаба тогда чистенькими бы остались. Никому не надо скандала. А так: немцы провели разведку боем, русские героически оборонялись. Загубленных солдатских душ на войне никто не считает.

– Вопрос, как теперь организовать безопасный обмен? – задумался комбат. – На глазах у всех такое проводить нельзя.

– Покажем фильм вашему немцу, – стал по очереди загибать пальцы капитан. – Он напишет содержательную записку. Я организую связь с той стороной. Договоримся о месте и времени обмена «товаром».

– У тебя уже есть предложение, – догадался комбат.

– Заболоченный лес, – развёл руками контрразведчик. – Другого укромного местечка не вижу. С полевых позиций никому не углядеть, что в чаще происходит.

– Хочешь моего казака в проводники взять, – понял комбат.

– Твой шаман уже проявлял чудеса лесного ориентирования, – напомнил летний рейд по болоту контрразведчик. Кондрашов отлично изучил материалы по казачку.

– В заснеженном лесу не заблукаешь, Алексей? – обратился к нему комбат.

– Выведу аккурат в точку, которую на карте наметите, – уверенно ответил Алексей.

– Ох, туда – то дорожка прямая, а обратно будем петлять, как зайцы, – тяжело вздохнул контрразведчик. – Не дадут нам немцы спокойно уйти. Точку встречи будут выбирать они. Засаду устроят непременно. И большим отрядом подойти не дадут. Только вчетвером на место выдвинемся, а пятым будет раненый «пассажир», которого на себе волочь придётся.

– Потому и Алёшу Поповича просишь? – грустно улыбнулся комбат.

– Он у тебя и богатырь, и шаман в одном флаконе, – рассмеялся жизнерадостный капитан. – А ещё, ты говорил: он и с пулемёта отлично стреляет. Алексей, с ручным управишься?

– С ручного стрелять не пробовал, – пожал плечами казак. – Но думаю, что справлюсь. Только в густом лесу мне ножами сподручнее воевать.

– Ножами? – поднял брови капитан. Потом глянул на выбеленную стену, где только что мелькали кадры кинохроники. – Да, пожалуй, пулемёт мы с собой в лес не потянем. Налегке будем убегать. Но карабин ты, Алексей, с собой прихвати.

– Лишнее, Ваше благородие, – отмахнулся казак, – лучше я к своему револьверу ещё револьвер у господина поручика попрошу. У карабина скорострельность слабая, да и в лесу на большое расстояние стрелять не придётся.

– С нагана, на каком расстоянии в шапку попадёшь? – прищурил глаз капитан.

– С пятидесяти шагов не промахнусь, Ваше благородие, – усмехнулся казак.

– Да на такой дистанции с пистолета я в ростовую фигуру не всегда попадаю, – недоверчиво нахмурился офицер.

– Так вы стреляете в стоячую мишень, – рассмеялся Алексей, – а я подкинутую шапку дырявлю влёт.

– Жаль, чужой шапки под рукой нет, – не решился поставить на кон собственную капитан. Уж слишком много солдатских легенд он слышал о лихом казаке, чтобы так рисковать. Может, полевой шаман и не умеет на ноги мёртвых ставить, но вот уж обратный процесс у Алёши Поповича отработан до совершенства (капитан только что видел на кадрах кинохроники впечатляющий результат).

– То всё баловство, – отмахнулся от явного ребячества комбат и тяжело вздохнул: – Я так понимаю, что подкрепления из резерва дивизии нашему полку не ждать?

– Так и потери в полку небольшие – полроты только полегло.

– Зато моему батальону придётся вдвое увеличить протяжённость линии обороны. Предстоит вокруг леса траншеи копать и доты новые ставить.

– Из высоких кабинетов, штабным стратегам проблем солдат не увидать, выкручивайтесь сами, – развёл руками капитан.

– Ваше благородие, дозвольте казацкую хитрость предложить, – поднял руку, словно прилежный ученик на уроке, Алексей.

– Валяй, казак, коли не шутишь, – снова рассмеялся капитан.

– Рассказывал однажды мне отец Матвей историю, как, при осаде одной крепости, казаки турок надурили. Чтобы враги не сделали вылазку и поостереглись нападать на малый отряд, казаки ночью лишние костры жгли и чучела в папахах и бурках к огню садили.

– Так по светлому обман всё равно же раскроется?

– Поутру половина казаков уходила из лагеря на конях за холмы, а потом тайком, пеши, возвращалась по балочке. Уходила вторая половина, и также тихо кралась обратно. Пока кони паслись на скрытом от взоров врага пастбище, казаки обустраивали осадный лагерь. В темноте коней пригоняли назад, турки слышали шум копыт. Так казаки морочили врагов, пока настоящее подкрепление не подошло.

– И как сия мистификация будет выглядеть в траншеях? – не смог себе представить капитан.

Вольдшмидт и Ширков тоже вопросительно уставились на хитрого казачка.

– Из других батальонов, по траншеям подойдут солдаты и начнут продвигать линию траншей вдоль леса, валить деревья для блиндажей и дотов. Окапываться можно днём, а вот строить придётся под покровом темноты, чтобы артиллерия не накрыла. Бригады фортификаторов нужно почаще менять, тогда результаты будут заметнее. А солдат из первого батальона партиями отводить, окольными путями, в село. Там полковая банька есть, вот пусть они хорошенько отмоются, побреются, постригутся и получат новое обмундирование. На складе есть запас, мне Семён говорил. Затем строем, с задорной песней, маршируют с окраины села до передовой. По чарке водки на брата выделите – они так горланить начнут, что аж в австрийских окопах слышно будет. И в бинокль любому соглядатаю видно станет: чистенькие бодрые новобранцы на подмогу пожаловали. Вот так и «удвоим» число солдат в батальоне, а после в блиндажах враг нас уже не сосчитает. А ещё хорошо бы пленного немца на допрос в окопы поводить, в урочный час. Русским силу богатырскую скрывать не резон, мы ведь и кино ему покажем – пусть трепещет супостат!

– И кино немцу покажем, и в театр поводим зрителя, – довольный капитан, подмигнул Вольдшмидту. – Комбат, а у тебя этот казак один полроты стоит.

– Потому и не уступлю, – пригладил пальцами кончики усов офицер, – такой боец мне самому нужен.

– Обещаю, что не стану переманивать казачка, оставлю в покое и даже, как звать забуду, – капитан показно перекрестился. – Только дай задуманное свершить. Ведь заплутаем мы в незнакомом лесу без проводника, а местные мужички для лихого дела не годятся.

– Это уж точно – лихого, – тяжело вздохнул Вольдшмидт. – Без нашего полевого шамана зря только сгинете, немцы, наверняка, устроят засаду.

– А мы, как говорит твой казак, злыдней обдурим! – не терял оптимизма весёлый контрразведчик. – Ты, Николай Евгеньевич, у комполка солдат во временное пользование выпроси, а я уж организую баньку и получение нового обмундирования для твоих бойцов. Завтра же начнём спектакль играть. Дня три хоровод покружим, пока будем с немцами о тайном обмене пленными договариваться.

Дальше разговор пошёл только по особенностям предстоящего спектакля.

В немецком штабе очень заинтересовались кинохроникой боя, да и пленный офицер, оказалось, высоко ценился командованием. Поэтому с обменом тянуть не стали, для встречи выбрали укромную лесную поляну недалеко от линии обороны австрийского пехотного батальона. Русским предложили прибыть на место рандеву в полдень и лишь малой группой, чтобы не привлекать излишнего внимания.

Поутру из расположения роты Ширкова в заснеженный лес выдвинулся дозор из пяти бойцов. Во главе отряда шёл казак в чёрной папахе, следом капитан и три прибывшие с ним из штаба бойца. Когда отряд скрылся за деревьями, одному из дозорных, тому, что слегка прихрамывал, связали руки верёвкой. Подручный капитана повёл его в поводу, таща за связанные впереди руки. Второй контролировал передвижение связки, двигаясь след в след. Карабин взятого под конвой «бойца» перевесил себе на плечо офицер. Он и проводник – казак были вооружены револьверами. Однако у казака на поясе с каждого бока висело по кобуре, Алексей взял второй наган у Ширкова. Поручик давно уж им не пользовался, с тех пор, как получил в подарок парабеллум. Ещё у казака на ремнях портупеи крепились шесть кожаных ножен с метательными ножами. Оба подручных контрразведчика тащили за плечами объёмные вещмешки. Вот такая странная процессия углубилась в ранний час в нейтральную полосу леса.

Лыжами никто на южном участке фронта не пользовался, да и мало кто умел, поэтому брели, проваливаясь до середины голени в снег. Но идти не так далеко и времени до назначенной встречи много – не опоздают.

– Это хорошо, что рано вышли – будет время осмотреться на месте, – ступая по следам проводника, пояснил капитан.

– Чуете засаду, Ваше благородие? – старательно продавливая снег массой тела, обернулся казак. Алексей мог бы легко «парить» над снежным настом, но тогда людям позади пришлось бы самим торить путь. Очень бы гости такому чуду удивились!

– Это казак чует, а контрразведчик – всё просчитывает, – поучительно поднял указательный палец офицер. – До обмена рисковать не станут, вражины, а вот потом – жди подлостей.

– Я постараюсь сделать так, чтобы это «потом» для них не наступило, – загадочно усмехнулся Алексей.

– Уж больно ты могуч, Алёша Попович, – рассмеялся Кондрашов. – Всех врагов, одним махом, побить готов.

– Всех не побью, но горы трупов навалю, – «скромно» поведал былинный богатырь.

– Кстати, я так и не проверил твою легендарную меткость.

Казак понял, что капитан так просто не отстанет. Алексей потянулся Силой к еловой ветке и сорвал зависшую старую шишку. Попутно сорвавшийся снежный ком осыпал белой пудрой капитана.

– О, и мишень сама нашлась, – поднял из – под ног упавшую шишку капитан. – А слабо тебе, влёт, цель поразить.

– Бросайте уж, Ваше благородие, – расстегнув кобуру револьвера, вздохнул казак.

Капитан зашвырнул шишку ввысь.

Алексей, не сбавляя шага, мгновенно выхватил наган из кобуры и выстрелил, словно ладошкой от назойливой мухи отмахнулся. Ему даже глазом не надо было выцеливать мишень, он отлично видел движущуюся цель «колдовским зрением». Револьвер в руке ничего не весил, а гравитационное поле стабилизировало тело в момент выстрела, будто в железные тиски зажимало руку.

– Ух, ты, вдрызг!!! – проследил взглядом за разлетевшейся на осколки шишкой капитан.

Алексей сунул наган в кобуру и, как ни в чём не бывало, продолжил торить отряду путь в снежной целине. Капитана нагнал один из его бойцов и осторожно тронул за плечо.

– Ваше благородие, вы за шишкой наблюдали, – тихо сказал командиру солдат и, приложив ладонь ко рту, шёпотом доложил: – А я за казачком следил… А вот он на мишень – то, совсем не глядел… Даже головы не повернул, когда навскидку стрелял.

Капитан встал, как вкопанный, и обернулся. Второй его боец молча кивнул, подтверждая удивительное наблюдение товарища. Но окончательно капитана убедила отвисшая челюсть немецкого офицера, для конспирации переодетого в русскую солдатскую форму. Глаза у вражины заметно округлились, тупо уставившись в спину чудо – стрелка.

Накануне немцу показывали кинохронику, чтобы свидетель подробно всё доложил в рапорте командованию. Казака на плёнке видно не было, хотя теперь понятно, что без него в том бою не обошлось. Офицер немного понимал по – русски и краем уха слышал солдатский трёп о полевом шамане, способном раненых в смертный бой повести. Выходит, не всё в досужих разговорах вымысел – такой чудо – стрелок, глазом моргнуть не успеешь, семь пуль точно в головы врагов вобьёт. Очевидно, с пулемёта по австрийской пехоте тоже стрелял он – ведь пулемётчик – то уж должен был выжить. Ещё, так называемый Алёша Попович, обладает силищей недюжинной – по глубокому снегу шагает, как по пенным волнам на мелководье. Шаг упругий, кошачий. И ножами, видать, казак не зря обвешался – с таким головорезом в рукопашную лучше не схлёстываться.

Контрразведчик за мгновение считал и расшифровал всю гамму чувств, отразившихся на вытянутом лице пленного офицера. До сих пор, на допросах, тот самообладание не терял – опытный враг, командир особой десантно – штурмовой роты. Даже менять такого матёрого зверюгу на молоденького штабного адъютантишку жаль. Но боевая задача поставлена: отпрыска известного дворянского рода нужно спасать – политика, чёрт бы её побрал!

– Алёшка, а зачем ты по снежной целине так петляешь? – попытался нагнать чуть ушедшего вперёд проводника капитан и решил срезать путь напрямки.

– Обхожу препятствия, – успел лишь сказать Алексей, прежде чем капитан споткнулся о перегородивший путь трухлявый ствол дерева.

– Тудыть твою! – больно ушиб колено о торчавший сучок капитан. – Как ты бревно под снегом увидел?

– Так бугорок же есть, маленький, – простой наблюдательностью скрыл истинные возможности «колдовского зрения» Алексей.

– Хрен заметный, – отряхиваясь от снега, присмотрелся к складкам белого покрывала капитан. – Ну, корягу под снегом ты вычислил – обошёл стороной, а почему от прямого курса отклонился? – Капитан сверился с наручным компасом.

– Впереди густой подлесок и кусты. Снега по пояс намело.

– Не вижу, – вытянул шею капитан, силясь разглядеть далёкое препятствие.

– Так мы заранее свернули. Я же по этому лесу уже бродил, – не сбавляя шага, умело оправдывался странный проводник.

– Знаю. Только ведь то летом было, – капитан отлично изучил всю доступную информацию о чудном казачке.

– Лес за осень новый не вырос, – отшутился Алексей.

Капитан брёл молча, пока не встали на «правильный» курс, обойдя, теперь уже для всех очевидное, препятствие. Оглянувшись на заснеженные кусты, капитан достал из планшета полевую карту и попытался определиться на местности. Однако никаких ориентиров вокруг не увидел, и окончательно заблудился в заснеженном лесном массиве.

– До точки рандеву далеко? Где мы хоть сейчас находимся? Петляем по лесу, как зайцы.

– Немцы нас ждут с северной стороны, а мы по дуге, с юга, подкрадёмся. Потому, Ваше благородие, и идём долго, – подмигнул командиру проводник и, подступив ближе, уверенно ткнул пальцем в карту: – Тут мы стоим.

– Хитёр казак, – довольно улыбнулся контрразведчик. – Бойцы, привал! Караульте «груз», а нам с великим стратегом о тактике надо потолковать. Алёша, отойдём в сторонку.

Капитан знал, что успех авантюрной операции будет зависеть от странного казака. Слухи о нём ходили разные, но, похоже, во многом правдивые. Подпоручик Щетинин говорил, что Ермолаев уже ходил в одиночную разведку по тылам противника. Как раз через этот лес ходил. Тогда Алексей удачно придумал устроить артобстрел позиций противника по заранее оговорённым временным интервалам. Теперь этот опыт капитан хотел повторить.

– Алёша, помнишь, как вы с подпоручиком Щетининым в тандеме отработали? – уведя казака от глаз немца, негромко спросил капитан.

– Так точно, Ваше благородие, – кивнул Алексей.

– Часы при тебе?

Алексей извлёк из кармана серебряную луковицу часов, откинул крышку.

– Сверять время не будем. В нашем деле только точный интервал важен… На обратном пути немцы устроят нам засаду. Они сами выбрали место встречи и заранее приготовили скрытые позиции.

– Обнаружить их в зимнем лесу не проблема, – усмехнулся казак. – Следы выдадут. Тут только сильная метель скрыть их может.

– Или очень много старых следов. Не забывай, мы рядом с окопами врага будем вертеться.

– Господин капитан, от моего намётанного глаза враг не укроется, – заверил командира Алексей. Ну, не рассказывать же офицеру про своё «колдовское зрение»?

– На тебя вся надежда, шаман, – испытующе глянул в глаза казаку капитан. – Разрешаю применять любую древнюю казачью магию. Обещаю, никто посторонний не узнает – мои люди не проболтаются.

– Почему так важны часы? – уклонился от прямого ответа Алексей.

– Прорываться через вражеский заслон будем с огнём и грохотом, – пообещал капитан – весельчак. – В вещмешках моих бойцов лежат дымовые шашки. Когда нас основательно зажмут, подадим сигнал Щетинину. Артиллерия накроет район чуть восточнее дымового сигнала. После пары пристрелочных выстрелов, через минуту, начнётся полноценный трёхминутный обстрел, затем перерыв на перезарядку орудий, и новый «беглый огонь» по тому же району. Мы должны «броском вперёд» прорваться через линию противника, иначе окажемся под «дружественным огнём». Поэтому так важно следить за точным временем… Если не вырвемся из тисков, или опять зажмут, то дымовых шашек у нас хватит на второй сигнал. Артиллеристы проведут ещё пару огневых ударов по дымовым ориентирам. Сегодня сильного ветра нет, так что большого смещения не произойдёт… Порядок отступления таков: первым идёшь ты с адъютантом, если надо, то потащишь паренька на себе; я тебя подстраховываю и прикрываю огнём, мои бойцы обеспечивают прорыв, а потом прикрывают наш отход, у них в вещмешках ещё и гранаты припасены. Ты не смотри, что мужики увальнями выглядят – бойцы проверенные, жизни свои положат, а приказ выполнят.

– Не надо… православные жизни губить, – прямо глянул в глаза капитану Алексей. – Раз, Ваше благородие, разрешаете немного… пошаманить, то я пойду на встречу с немцами один.

– Как один? – удивился капитан. – Так ты же немецкого не знаешь.

– Пусть враги лучше русский учат, – рассмеялся казак. – Да и многие австрияки на украинском немного гутарят. А то и на французско – испанском как-нибудь объяснюсь с иродами иноземными.