Текст книги "Бремя (СИ)"

Автор книги: Александр Годов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Господин! – послышался голос карлика.

Мы оба повернули головы в сторону шума. Прихрамывая и звеня бубенчиками, Шут подбежал к нам и картинно упал на колени.

– Господин! А мы как раз к вам собирались.

Хмыкнув, Кайн спрятал карту и сказал:

– Если в следующий раз я узнаю, что ты опять торчал в таверне в очереди за халявным пивом вместо того, чтобы следить за новичком, обещаю: будешь встречать зэков на рудниках. – Он бросил взгляд на меня. Жесткие черты лица разгладились, в глазах заблестело радостное нетерпение. – Пройдемте. Здесь близко.

Кабинет на втором этаже единственного кирпичного здания в деревне оказался таким, каким я его представлял: высокие стены, большие окна, выходящие на центральную улицу. Также бросается в глаза мания хозяина к синему цвету. Синий ворсистый ковер на полу, синие гобелены, синие стены.

Моя улыбка тут же сползла, когда увидел в стеклянном шкафу коллекцию заспиртованных уродцев.

Кайн подошел к массивному дубовому столу, плюхнулся в широкое кресло с высокими спинками, украшенными драгоценными камнями.

– Присаживайтесь.

Он принялся разбирать бумаги.

Нервничая, я сел напротив него, чувствуя себя не в своей тарелке. Положил ладони на стол, однако тут же убрал, когда увидел, как резко контрастирует моя грязная кожа с чистой поверхностью стола.

– А Шут? – спросил я.

– Посидит в коридоре, это личный разговор.

Я кивнул, сказал:

– Вы как раз были мне нужны.

Отложив стопку листов, Кайн уставился на меня. Стул под ним скрипнул.

– Да неужели?

– Произошло какое-то недоразумение. Видите ли, я хочу выйти из игры. Вы даже представить не можете, через что мне пришлось пройти. Посмотрите! Я же выгляжу как оборванец.

– А что бы вы хотели?

– Я же сказал: покинуть игру. Я чувствую себя безликим, пустым! У меня нет детских воспоминаний, не помню, кто я такой! Мне осточертело бегать по лесам.

– Вы же сами заплатили за премиум аккаунт, – заметил Кайн, облокотился на спинку стула и, сцепив, положил руки на стол. Огромное золотое кольцо с красным бриллиантом на указательном пальце ярко блеснуло. – Или я ошибаюсь?

– Я не знаю! Вы попробуйте понять, в каком я оказался положении.

Некоторое время помолчав, Кайн сказал:

– Отправлю сегодня запрос на проверку ваших личных данных. Возможно, действительно произошла ошибка. Вы получите уведомление в ближайшие два дня. Договорились? Просто подождите два дня. А там решим.

Я кивнул.

– Спасибо…

– Пока не за что, – он взглянул на прозрачный шкаф, уставленный заспиртованным гомункулами. – Но я вас пригласил к себе по другому поводу.

Я нервно поерзал в кресле.

Массивная дверь кабинета справа от меня распахнулась, и внутрь вошли стражник в кольчужном доспехе с побитым парнем. Мне стоило огромных усилий узнать в закованном в кандалы узнике Ханшвана. На его скуле чернеет большой кровоподтек. Еще один красуется на нижней челюсти прямо над шеей. Каждое движение парня сопровождается звоном цепей.

– Прошу любить и жаловать, – иронично заметил Кайн. – Вы должны быть знакомы.

– За что меня посадили в тюрьму? – возмутился Ханшван.

Стражник шлепнул кулаком в латной рукавице по его спине, удар вышел не сильный, но достаточно мощный. Бедняга упал, словно куль с мукой.

– Дальше мы сами, Ног, – сказал Кайн, отправляя охранника.

Прежде, чем дверь закрылась, я разглядел в коридоре сидящего на полу карлика.

Кривясь от боли, Ханшван прошипел:

– Я буду жаловаться!

– Не сомневаюсь. Итак, что у нас тут есть. Атака на низкоуровневых игроков, препятствие прохождению кампании, использование читов, вмешательство в действия администрации… Неплохой списочек. – Нахмурившись, Кайн хрустнул пальцами. Видно, что ему доставляет огромное удовольствие следить за страданиями заключенного. – И всё было бы ничего, если бы вы не повлияли на работу премиум аккаунта. За это последует наказание.

Ханшван издал булькающий звук и распростерся на полу, пачкая кровью ковер.

– Я не знал… И не хотел!

– У меня есть запись, подтверждающая все ваши правонарушения, – сказал Кайн и посмотрел на меня. – Вы его узнали?

Я кивнул.

– Подтверждаете вмешательство в вашу игру?

Снова кивок.

– Тогда наказание вступает в силу сейчас же.

С этими словами Кайн легко поднялся, подошел к парню, лицо бедняги побледнело.

И по делом тебе, ублюдок, подумал я со злым удовлетворением.

– Не надо! – закричал Ханшван. – У меня есть деньги! Клан не простит вам! Вы еще горько пожалеете! Люди начнут уходить из игры! Как только я окажусь в реале, последуют…

Он не смолкает, несет околесицу. Кайн тяжело вздохнул, повел плечами. И в миг преобразился. Его левая рука вытянулась, пальцы удлинились, а ногти скривились, превратились в черные когти.

Мое сердце предательски ухнуло, я вжался в кресло, вцепился в ручки.

Утробно урча, Кайн коснулся изменившейся рукой затылка Ханшвана. Тот так сильно закричал, что у меня заложило уши. Из его глаз, носа и рта вырвались ослепительные лучи света. Тело затряслось, будто через него пропустили разряд в миллион вольт. За несколько мгновений оно ссохлось.

– Вот так… – прорычал Кайн и отпустил беднягу.

Как только мумия шлепнулась на пол, она превратилась в серую пыль.

Кончики когтей модератора заполыхали зеленым пламенем.

– Достаньте саблю.

– Что? – неуверенно переспросил я.

– Достаньте саблю!

Трясущимися пальцами нащупал рукоять меча, потянул вверх. Зловещий звон покидаемого ножны лезвия заглушил тяжелое дыхание модератора.

– Положите на стол, пожалуйста.

Я послушался. Обливаясь потом, Кайн опустил когтистую лапу на клинок. Зеленые змейки заплясали в воздухе. При виде них мои внутренности сжались. Захотелось вскочить и убежать как можно подальше. Их неестественный свет манит, в нем ощущается черная энергия.

Наконец, зеленое пламя с тихим хлопком впиталось в лезвие, оставив после себя запах каленого металла.

Перед глазами засияли золотом слова:

Ваш урон повысился с 1 до 11!

– С годами легче не становится, – пробормотал Кайн.

Его рука приняла прежний вид, когти исчезли. Хотя от меня не ускользнуло, что на тыльной стороне ладони появился синяк в форме черепа.

– Что вы с ним сделали? – спросил я.

– Назначил наказание. С сегодняшнего дня класс Ханшвана переопределен. Теперь год он будет играть за меч.

Я разглядываю саблю, пытаясь увидеть в ней изменения. Всё то же лезвие в пять ладоней длиной, крайне острое, утолщенное на конце. Рукоять обтянута кожей, на ощупь шероховатая, дабы вспотевшие пальцы не соскальзывали…

– Наверное, вы не обрадуетесь такому спутнику, – сказал Кайн. – Впрочем, можете всегда заткнуть его. Смотрите… – Он склонился надо мной. В ноздри ударил запах персиковых духов. – Проведите кончиком указательного пальца по всей длине лезвия и тогда активируется сознание Ханшвана…

"Ублюдки! – раздался испуганный крик в моей голове. – Твари! Я вас всех убью! Убью! Вы будете долго мучиться! У меня много друзей!"

– Пожалуйста, пусть он умолкнет! – взмолился я.

– Простите, – сказал Кайн и снова скользнул пальцем по клинку. – Игроки всегда поначалу злятся после превращения. Это пройдет. Ведь помимо вас его никто не будет слышать. Вам легче?

– Да, намного.

Я перевел дыхание. Сейчас бы теплую ванну да пожрать чего-нибудь.

Модератор доковылял до своего кресла, со стоном плюхнулся.

– Считайте, вам крупно повезло, – сказал он. – Обычно зачарованные мечи игроки получают на старших уровнях. Но ввиду статуса вашего аккаунта и неблагоприятных действий этого дурака Ханшвана администрация пошла на уступки.

– А что насчет выхода из игры?

Кайн махнул рукой.

– Да-да, я помню. Как уже сказал, через два дня мы проверим договор. А пока…

Я напрягся.

– Что "пока"?

– Развлекайтесь, – он устало улыбнулся. – Выполните задание. Или подождите решения в таверне. Она, кстати, здесь неподалеку. Шут отведет.

– У меня нет денег.

Сочувственно поцокав языком, модератор отодвинул верхний ящик стола и достал небольшой мешочек.

– На два дня хватит, – заверил он. – Ввиду особых обстоятельств, так сказать.

Глава 5

Внутри таверна запущена так же, как и снаружи. Деревянный пол то тут, то там бугрится, в некоторых местах можно разглядеть небольшие дыры, словно их прогрызли крысы. Потолок подпирают грубые мраморные колонны. Остается только гадать, как их умудрились затащить в таверну. На стенах едва можно рассмотреть масляные рисунки, ныне грязные и затертые.

По левую сторону от невысокой стойки хозяина, на которой даже отсюда виднеются масляные пятна, остатки еды и лужи какой-то бурды, стоит покосившаяся лестница. Её ступени засыпаны мусором.

Потолок тонет в туче дыма. В лицо бьют мощные запахи жареного мяса с луком и ароматы местного пота.

Несмотря на разруху, таверна забита подзавязку. Гремят человечески голоса, сопровождаемые звоном посуды и пьяными воплями. За широкими столами, расставленными вдоль стен, отдыхают и одновременно проворачивают темные делишки игроки. Большая часть местного контингента ничего из себя не представляет – такие же голодранцы, как и я. Однако мой взгляд зацепился за странную парочку, восседающую за столиком у самой лестницы, – мужеподобную девушку и мускулистого гиганта. Оба неплохо одеты, на поясах демонстративно висят ножи.

– Ну, вот, милсдарь, мы и пришли, – заявил карлик, поправляя колпак с бубенчиками. – Пора нам расстаться. Я свою работу выполнил…

– Постой-ка, – сказал я. – Ты уверен, что нет местечка получше?

– Да я ж вам говорил, милсдарь. Это не деревня – дыра! И таверна здесь всего одна. Только местные любят называть её корчмой, так что следите за языком!

– Но…

Не успел договорить, как Шут ловко распахнул дверь и шмыгнул на улицу. Прекрасно! Просто отлично! Я почувствовал себя под прицелом десятков глаз. Игроки хоть и делают вид, что спорят, режутся в карты, рассказывают друг другу скабрезные истории, но я-то вижу бросаемые хищные взоры в мою сторону.

На негнущихся ногах направился к стойке. Коренастый толстобрюхий хозяин не внушает доверия. Он напоминает быка: тяжелый, широкоплечий, с короткой шеей и большой головой.

– Чё надо?

Моя рука так и потянулась к рукояти сабли. Не покидает ощущение, что сейчас ко мне кто-нибудь подскочит и вгонит нож в спину. Нервное напряжение не ослабевает, наоборот – чем дольше нахожусь в таверне – в корчме! – тем больше оно усиливается.

– А что у вас есть? – спросил я.

– Еда, – хозяин вытер лапищи о замызганный фартук и осклабился, обнажив крупные желтые зубы.

– А свободные столики есть? – продолжать гнуть я.

– Парень, ты совсем дурак? – ответил вопросом на вопрос хозяин. – Глаза-то разуй! Видишь свободный столик – садишься. Всё просто.

– Ладно-ладно, усёк. А еду мне принесут или…

– А сам не дотащишь? У нас слуг нет.

– Понял… – я замялся. – Тогда мне… э-э-э… мясной каши и небольшую кружку пива.

Хозяин смачно рыгнул:

– Десять медных монет. Плати вперед или проваливай!

Совсем не подумал, как буду расплачиваться. Мешочек с деньгами положил в карман. Не доставать же на виду у всех этих отморозков?

– А вы не могли бы принести еду к моему столику. Я бы тогда сразу же расплатился и…

– Че ты мямлишь там? Ни хрена не слышу!

Я захотел было положить руки на стойку, но, бросив на неё взор, передумал. В луже пива пытается вырваться на свободу прилипшая муха. Наверное, у меня все же не так и много денег. С этими мыслями я вытащил кошель, достал десять оловянных монет и высыпал на стойку. Удовлетворенно хмыкнув, хозяин сгреб деньги и бросил:

– Жди…

Я, делая вид, что скучающе разглядываю деревянный пол, оглянулся. Местный контингент как на подбор: уши у половины порванные, а у некоторых даже погрызенные. Рожи разбойничьи, так и просят кирпича. А от убийственного холода в их глазах замирает сердце.

Хозяин "корчмы" поднял крышку огромного чана, на котором копоть, похоже, толщиной с полпальца, от горячего пара он отвернул лицо, зачерпнул деревянной поварёшкой коричневой бурды и плюхнул в глубокую тарелку. Затем положил "еду" на стойку, налил пива в пузатую глиняную кружку.

– Жратеньки подано, паря.

– А ложку?

Толстобрюхий посмотрел на меня так, будто услышал самую смешную шутку на свете.

– Так лопай. У нас здесь все по-простому.

Про жилье на ночь спрошу позже.

Разочарованно кивнув, я взял тарелку и кружку, приметил свободный столик в углу у почерневшего окна и занял его. Ножка у стула оказалась сломанной, поэтому сел на край. Не хватало еще грохнуться на глазах у всего народа. Поплевав на руки, я вытер их о штаны и принялся есть.

Каша обжигает пальцы и язык, на вкус напоминает старый носок. К тому же не солено. Но я все равно уплетаю за обе щеки, так как давненько не ел горячей еды. Не испортило настроение и теплое прокисшее пиво. С грустью я приметил в самом углу стойки толстобрюхого миниатюрный мангал, на котором жарится гусь. При виде пузырьков жира, что кипят на коричневой корочке, рот еще больше наполнился слюной.

– Можно присесть?

Я поднял голову над тарелкой с кашей. Передо мной возвышается та мужеподобная девушка в хорошей чистой одежде.

– Как хотите.

Она плюхнулась на стул напротив меня, тот протестующе скрипнул, но не сломался.

– Вкусно?

Я хмыкнул и громко отхлебнул из кружки.

– Ты ведь новенький, – сказала девушка тихим и бесцветным голосом. – Таких сразу видно. Мой тебе совет: не тряси кошельком. Иначе к вечеру ты его лишишься.

– Угу.

Её черные глаза с наигранной доброжелательностью уставились на меня.

– Я Юдоль. А тебя как зовут?

– Это прозвище? – ответил я вопросом на вопрос.

– Конечно. Так как тебя зовут?

– Неважно.

Облокотившись на спинку стула, она хмыкнула и улыбнулась, от её широкого зубастого полумесяца меня бросило в пот.

– Тебя привел Шут. А это о многом говорит. Зря ты так сделал. Нужно было попрощаться с ним у входа. Ты в курсе, что он подставил тебя? Теперь каждый в этой таверне знает, какой у тебя аккаунт. Многие просто из злости захотят прирезать такого дурачка. Всегда приятно поглумиться над премиумом.

– Мне наплевать, – буркнул я.

Юдоль пожала плечами, мол, как знаешь. Её панцирные доспехи придали этому движению что-то угрожающее.

– Ты деградант?

– Кто?

– Ну, тот, кто собирается играть соло.

– Я вообще не собираюсь играть. Жду решения администрации. Надеюсь через два дня помахать всем ручкой. Мне осточертело уже все.

Её хищная улыбка стала еще шире.

– Премиумы всегда так говорят, – сказала Юдоль. – И всегда администрация отказывает им в праве выйти из Бремени. Что если ты тут зависнешь надолго? Кстати, откуда деньги? Низкоуровневые обычно спят на улице и жрут помои.

Я отложил пустую тарелку, допил несколькими большими глотками пиво.

– Ты пожалеешь, что взял монеты у администрации, – продолжила Юдоль, так и не дождавшись моего ответа. – Впрочем, все попадают в эту ловушку. Даже самые лучшие из нас. Например, я.

Я кивнул.

– Впрочем, не буду ходить вокруг да около, – она принялась барабанить пальцами по столу. – Вот увидишь, администрация откажет тебе в выходе из игры. И, если ты не деградант, то захочешь вступить в клан. Иди к нам, к Красным Мечам. Наверняка ты уже просматривал камень у церквушки.

– Откуда такое добродушие?

– За новичков хорошо платят. Очень хорошо. Поэтому кланы всегда ищут свежую кровь, так сказать. Да и тебе хорошо. Быстрее наберешь опыт и прокачаешься. Сможешь пройти компанию…

За долгое время в животе не урчит, приятное тепло разливается по телу. Потянуло в сон. Захотелось уже поскорее избавиться от непрошеного собеседника и прикорнуть часок-другой.

– Соглашайся, – сказала Юдоль.

Я нагло уставился на неё, принялся рассматривать. Чем-то её лицо напоминает мордочку пингвина. То ли дело в своеобразной форме носа, то ли в форме головы. Сложно объяснить.

Взгляд голубых глаз ничего не выражает, тонкие губы сжаты. Черные волосы слишком короткие для девушки. К тому же жирные.

– Ты погубишь сам себя.

– Как-нибудь справлюсь, Юдоль.

Она вздохнула, в голосе появился металл:

– Клан может забрать тебя силой. Прямо сейчас. Видишь вон того здоровяка у дальнего столика? Он со мной. И ты даже пикнуть не успеешь, когда…

– Мне наплевать, – перебил я. – Я не буду никуда вступать. Послезавтра выйду из игры и вернусь к прежней жизни. Ты зря стараешься.

Кисти рук у Юдоль тонкие, пальцы длинные и нежные. Остается только догадываться, как она управляется с длинным мечом.

– Дурак. – Она медленно поднялась со стула, не сводя с меня взор. – Надеюсь, ты все же передумаешь. Я еще три дня пробуду в этой корчме. Если что – ты знаешь, где меня найти.

– Я не передумаю.

– Посмотрим. И на твоем месте я бы все-таки выполнила квест.

– Это еще зачем? – спросил я, ощущая себя победителем.

– Завтра поймешь.

Она развернулась и направилась к своему столику. Её движения лишь кажутся неуклюжими. На самом деле в них сквозит неестественная грация хищника.

Пусть валит ко всем чертям! Пойду спрошу у толстобрюхого, сколько стоит комнатушка в этой дыре…

Я проснулся, задыхаясь. Во всем теле нарастает режущая боль. Мышцы начало сводить короткими спазмами. Меня словно пропустили через мясорубку. Каждое движение сопровождается ломотой в спине. Открыв глаза, я в ужасе увидел, как кожа на тыльных сторонах ладоней сморщилась, электрические разряды змейками бегают по пальцам, причиняя адские страдания.

Открыта новая особенность!

«Путь дегро»

Описание: "Вы провели на начальном уровне больше семи часов без квеста. Поэтому теперь вам предстоит тяжелая задача по восстановлению характеристик. Поспешите! Если в ближайшее время вы не выполните задание, боль и ломота в теле усилятся, а сознание помутится".

Штрафы:

– Уровень здоровья не может стать больше пяти пунктов

– Ловкость понизилась до единицы

– Сила понизилась до двух единиц

– Электрические разряды будут активированы до тех пор, пока вы не окажетесь на месте выполнения квеста

Хрипя, я свалился со скамейки. Невидимые удары не прекращаются, наоборот – усиливаются. Расталкивая других спящих, я поковылял к лестнице. Все перед глазами плывет, будто вдруг оказался под водой. Потеряв равновесие, я распластался на полу.

Тело пронзает спицами. Я кручусь, пытаясь погасить невидимый огонь хоть на секунду, хоть на миг. Однако ничего не получается. Кажется, разбудил остальных. На грани слышимости до меня донеслось недовольное ворчание.

Преодолевая боль, удалось повернуться на живот и сесть.

– Помогите! – захрипел я. – Пожалуйста!

Среди проснувшихся игроков пошли смешки. Кто-то даже пнул меня в зад.

– Для ускорения!

Взрыв хохота.

Чьи-то пальцы коснулись спины, скользнули в карман.

Монеты! Нет!

– Только саблю его не трогай, – просипел незнакомец. – А то ведь квест не пройдет и сдохнет как собака.

– Да ему прямая дорога в дегро!

– И чё? – возразил незнакомец. – Говорю, не трожь его. Спусти с лестницы, да и дело с концом. А то разбудил уже всех.

Ловкие крепкие руки схватили меня за шиворот лохмотьев, подняли. Мои колени трясутся, ноги подгибаются. Но я хотя бы смог подняться.

Меня довели до лестницы.

– Дальше сам, парень.

Резкий толчок – и проходит вечность, пока я падаю в тщетной попытке ухватиться хоть за что-нибудь. Удается запомнить каждую деталь: на первой ступеньке расползлась трещина, краска сползлась, обнажив полусгнившее дерево, перила измазаны засохшей кровью. Выбив из меня воздух и заткнув горло невидимой пробкой, последовал мощнейший удар, я кубарем покатился по ступеням.

Наверное, не меньше десяти раз стукнулся головой прежде, чем не оказался на первом этаже. Тело – как в тисках. В тисках, унизанных острыми шипами… Боль никуда не уходит.

– Паря, тебе помочь?

Надо мной склонился хозяин корчмы. Лицо хмурое, зеленые глаза потемнели. Его необъятное брюхо нависает над моей головой, кажется, будто оно вот-вот сейчас порвется, и кишки кровавым потоком польются на меня.

– Я все никак не могу забыть твою вчерашнюю шутку, паря. "Могу ли я снять комнату?" – он сымитировал мою манеру речи. – Комнату! – По таверне прокатился злобный смех. – Ха-ха! Клянусь задницей своей мамаши: ничего забавнее не слышал. Не-е-ет, паря, у меня на втором этаже все спят вместе. Только так постигается единство. К тому же денег больше получается, ха-ха-ха.

Я протянул к нему руку:

– По-по-помогите…

Толстобрюхий упер жирные руки в бока, едва склонился.

– Помочь? – спросил он. – Уже словил "путь дегро", да? Каждую чертову неделю находится хотя бы один ленивый сукин сын вроде тебя. Я таких хорошо знаю. Вы на всех смотрите как на дерьмо, разговариваете так, будто всем вам должны в ножки поклониться. Вот и мучайся теперь, придурок.

Разряды пляшут по руке, отчего боль кажется нестерпимой. Я мечтаю потерять сознание.

– Это тебе еще повезло, – продолжает гнуть хозяин корчмы. Его лицо раскраснелось, дыхание тяжело вырывается из груди. – Хотя бы саблю оставили. Будь я на месте парней, то я бы не только меч отобрал, но и раздел бы тебя. Да и пустил бы такого голожопого на улицу.

Готов поклясться, я услышал, как хрустнуло мое ребро. Прикусываю язык.

– Назови свое имя, паря.

Больно…

– Я говорю: назови свою имя. Не могу же я дать квест кому попало.

Квест? Мне послышалось? Или он действительно мне его предложил? Непослушными губами выдавливаю из себя:

– О-о-одис-с-сей.

Толстобрюхий кивнул.

– Неплохое имечко. Ладно, у меня сегодняшним утром хорошее настроение. Пощажу тебя, дурака. Получай.

С этими словами он опустился на одно колено и коснулся большим пальцем моего лба. Перед глазами заплясали ярко-алые буквы.

Поздравляем! Вы получили новое задание!

Название квеста: «Вещь в себе»

Цель квеста: «Принести хозяину корчмы древний артефакт».

Описание квеста: «В лесу неподалеку от деревни Красная Плоть четыре каменных стража охраняют ценный древний артефакт. Ваша задача уничтожить стражей, забрать у них части ключа и открыть портал в иное измерение, в котором и находится нужная хозяину корчмы вещь».

Награда: Пятнадцать оловянных монет.

Боль несильно, но поутихла. Электрические змейки по-прежнему пляшут по плоти, однако я хотя бы могу думать.

– Я бы на твоем месте не прохлаждался, – заявил толстобрюхий, направляясь к стойке.

Поднявшись, я поковылял к двери, пошатываясь из стороны в сторону. В уголке левого глаза мигает красным стрелка, показывающая цель квеста. Надо поторопиться…

Покинув таверну, я погрузился в грохочущее месиво из дождя и мокрого ветра. Черная туча, зловещая и грозная, нависает над головой. Стена падающей воды практически закрывает видимость, отчего приходится ориентироваться лишь по указателю квеста. К тому же грязь мерзко чавкает под ногами, липнет к развалившимся ботинкам и одежде.

Боль поутихла, но время от времени даёт о себе знать короткими электрическими разрядами в груди. Проклиная всё на свете, дрожа от холода, я добрался до ворот частокола. В огромной луже в шаге от меня сидят мальчик и девочка. Совсем еще несмышленыши – лет по пять-шесть. Голые, перепачканные грязью они раскручивают костяные четки и, хохоча, бросают подальше.

Завидев меня, мальчик поднял голову, я вздрогнул. У него глаза старика. Словно карапуз пережил смерть близкого человека или увидел ужасы войны. Я готов поклясться, что безумие обнимает сознание ребенка… От физически ощущаемой пропасти сумасшествия мальчишки я склонил голову и вышел из деревни.

Пылающий алым указатель медленно повернулся в сторону глухого черного леса. И мне ничего не остаётся, как слепо идти за квестом. Невидимый ошейник тянет в самую тьму.

Тропинки нет. Приходится перелезать каждые двадцать шагов через упавшие деревья и терпеть болезненные уколы колючего папоротника. Изредка я останавливаюсь немного отдохнуть – запыхавшийся, мокрый от проливного дождя.

Лес зловеще молчит. Лишь скрипят могучие великаны-ели от порывов ветра. А над головой изредка громыхает чернильная туча, отчего страх пробирает сильнее.

Веточки хрустят под ногами, раздвигаемые ветки назойливо хлещут по лицу, пытаясь выколоть глаза. Тело саднит, ноги красные от порезов. Однако я продолжаю идти. Жаль, не знаю, как далеко находится цель.

Среди высоких елей попадаются каменные деревья. На искореженных стволах виднеются лица, навечно застывшие в немом крике, нижние ветви напоминают когтистые худые руки, что пытаются поймать заплутавших путников.

Вытащив саблю, я покрепче сжал рукоять. Впереди показалась тропа. Узкая, конечно, но её ширины вполне достаточно, чтобы не пораниться о ветки. Лохмотья противно прилипли к телу, каждое движение заставляет морщиться. Не покидает ощущение, что я отяжелел на десять-двадцать килограммов.

Рухнул на мох, чтобы отдохнуть. Нестерпимо хочется есть. Мокрый, голодный и абсолютно несчастный. Мелькнула мысль вызвать Ханшвана, но передумал: вряд ли он пожелает со мной поболтать после вчерашнего. Нет, надо подождать…

Сейчас бы чая горячего… Продрог до костей. Голова кружится от истощения.

Даже воздух замер в ожидании. С закрытыми глазами я попытался если не расслабиться, то хотя бы найти душевное равновесие. Воображение рисует, как надоедливые ветки прознают щеки и добираются до глаз. Ветки протыкают горло. Нет, не ветки – торчащие пальцы, что тянутся в предвкушении теплой крови.

Я рывком поднялся, хлюпнул носом. Дождь прекратился, хотя легче от этого не стало. Инстинкт подсказывает возвращаться в деревню.

Сжимая рукоять сабли двумя руками, я двинулся по тропе. Заметил, что указатель в углу левого глаза разрастается, начинает пульсировать.

Сквозь ветви деревьев разглядел труп. Мертвое существо, нанизанное на сук, висит высоко наверху, вместо лица – алый костлявый оскал челюстей. Грудная клетка вспорота, из темницы ребер свисает на живот синее месиво внутренностей. Из рук и ног неведомый хищник аккуратно вытащил кости, отчего плоть шевелится даже от легких порывов ветра.

Но больше всего внимание привлекает другое: глаза, остекленевшие и неподвижные, уставились в чернильное небо. Кажется, будто бедняга сейчас закричит.

Душа ушла в пятки, я вжался в ствол дерева, боясь пошевелиться. Накатил поток зловонного, пахнущего испорченным мясом воздуха. К горлу подступил противный ком, но я сдержался, чтобы не избавиться от остатков вчерашней трапезы.

Борясь с самим собой и стараясь не смотреть на мертвое существо, я продолжил путь. И увидел второй труп, третий, четвертый, пятый… Синюшные тела развешаны по елям через каждые двадцать шагов. Не в силах больше терпеть одиночество провел пальцем по лезвию сабли, зеленое пламя вспыхнуло на кончике меча.

Ханшван, ты тут?

Тишина.

Пожалуйста, мне нужна твоя помощь.

Нет ответа.

Я продолжаю звать, но ничего не получается. Либо Ханшван намеренно игнорирует меня, все еще злясь на превращение, либо вышел из игры.

Холодный воздух обжигает легкие, дыхание вырывается облачками пара. Тропа расширяется, и моему взору предстает небольшая поляна, окруженная черными деревьями. В центре этой поляны грозно возвышаются четыре стража, закованные в тяжелые панцирные доспехи. Сквозь прорези шлемов лиц не разглядеть, абсолютная тьма клубится в них. Каждый из трехметровых рыцарей прижимает к груди огромный великанский меч, от них поднимается синий пар, принимает форму оскаленных черепов.

Передо мной засияли золотом слова:

Поздравляем! Вы достигли цели квеста.

Один из воинов сделал шаг ко мне и взмахнул мечом. Клинок с удивительной легкостью разрезал воздух. К тому же боец отлично контролирует инерцию движения, отчего у меня совсем не остается шансов выжить в битве.

Если вы не вступите в битву, то через шестьдесят секунд особенность «Путь дегро» вступит в новую фазу. Пожалуйста, поторопитесь!

Дрожа, я направился к поляне.

К смерти нельзя привыкнуть. Быстрая и легкая или долгая и тяжелая – боль всегда сводит с ума. Мало того: я научился различать её оттенки. Некоторые даже нравятся, некоторые ненавидишь. Но смерть не обойти. Она всегда добирается до меня, хватает ледяными пальцами и забирает в спасительную тьму. Однако забирает лишь на время.

А потом я открываю глаза, – и всё начинается по новой. Свист мечей, тяжелое дыхание, бряцанье доспехов, хруст травы под ногами, сменяющийся хрустом ломаемых костей. Не успеваешь проанализировать бой. А как доверять интуиции, когда та – сука! – молчит?

Поэтому остается одно: стараться погибнуть быстро. Например, я обожаю, когда мне отрезают голову. Самая медиативная смерть. Вот страж размахивается огромным мечом, а я не отскакиваю, наоборот – сдвигаюсь влево! Лезвие обрушивается на шею. Вжик! Небо и земля несколько раз меняются местами – и я, если повезет, могу взглянуть на небо и немножко передохнуть.

Да, поначалу мучения нестерпимые, мир горит, нервы гудят, пытаясь справиться с той информацией, что мое тело, дрожа и избавляясь от дерьма, находится в двух метрах от меня. Но потом боль притупляется. И я наслаждаюсь секунду-другую покоем.

Иногда смерть не приносит ничего, кроме страданий. Например, ненавижу, когда меня, словно курицу на вертел, нанизывают на длинный меч. Есть у стражников такой грешок: порой великан не рубит, а протыкает меня и поднимает в воздух. Поначалу я пытаюсь сопротивляться, цепляюсь голыми руками за лезвие, но сил и воли хватает на пять-десять ударов сердца. В какой-то момент я больше не могу бороться и позволяю ситуации разрешиться самой: скольжу по лезвию гигантского меча до тех пор, пока не упираюсь в эфес.

Количество переходит в качество. После тридцати-сорока смертей я умудряюсь выбрать себе гибель полегче. И – о чудо! – даже удается отбить три-четыре выпада. Главное вовремя уворачиваться. Так как клинки у стражей донельзя тяжелые, сила инерции работает на меня. Поэтому после очередного широкого взмаха я подскакиваю к гиганту и вонзаю саблю аккурат в зазор меж доспехов. И вот тут-то ждет новый сюрприз. За панцирями-то камень. Каменные – мать его! – стражники! Совсем вылетело из головы, когда получил квест.

После ста смертей начинаю подмечать, что бьют-то меня всегда одинаково. Те же приемы, те же выпады, те же движения… И уже умудряюсь продержаться в бою не пять ударов сердца, а сто. Сто ударов сердца – это уже целая жизнь с её переживаниями, победами и проигрышами.

Дальше… я прохожу через некую границу, которая позволяет нащупать слабое место врага. В мозгу сверхновой взрывается мысль: у четырех стражей на спинах пульсируют алые рубины. Как можно было этого не заметить?

И вот я экспериментирую. Бью саблей прямехонько в драгоценный камень. Гигант вскрикивает, облако тьмы поглощает его, а когда оно растворяется в холодном сыром воздухе, на траве появляется часть ключа. И я на шаг ближе к цели…

Не стоит радоваться раньше времени. Ведь даже если стражи повержены, то не надо недооценивать других врагов. Например, гулей! После пятидесятой смерти я это хорошо понял. Благо лезвие не тупится, а помимо сабли есть и другое оружие: камни, ветки, в конце концов, оторванные конечности или собственные ногти…