Текст книги "Пепел (СИ)"

Автор книги: Александр Го

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Пепел

Глава 1.1

Я проснулся от скрипа дверных петель. Камера наполнилась ярким светом. Надзиратель стукнул дубинкой по двери и с выученной злобой крикнул:

– Иванов на выход!

Не люблю испытывать судьбу. Я ловко спрыгнул со второго яруса, надел резиновые тапки и не спеша вышел в коридор.

– Лицом к стене!

Я послушно исполнил команду, по привычке начал разглядывать абстрактный узор на декоративной штукатурке. Здесь не было прогулок, библиотеки и любого другого досуга. От безысходности приходилось искать смысл в обшарпанных стенах.

– Сколько времени, не подскажешь? – спросил я у надзирателя, пока тот закрывал камеру.

– Молчать!

Нарочито злой надзиратель отвёл меня в конец коридора. Там ждали ещё более суровые сопровождающие. Вооружённые и крупные телосложением конвоиры в балаклавах и без опознавательных знаков. Их шестеро, в руках пистолеты-пулемёты. Один из них надел на меня наручники, удивительно, что первый надзиратель не сделал этого ещё у камеры. Совсем расслабились или же эта тюрьма ни разу не видела «опасных рецидивистов», склонных к побегу?

Я размышлял об этом месте.

Местные надзиратели не носили знаков отличий, никто не представлялся работником конкретных органов, никто не оформлял на меня никаких документов.

Обстановка сильно поменялась в соседнем коридоре: появилось больше света, симпатичные обои и старенький паркет. На стенах контрастировали участки в форме квадратов и прямоугольников – следы от стендов с «полезной информацией». Вряд ли здесь когда-то была картинная галерея, просто я попал в очередной переделанный под тёмные дела казённый дом.

Всей компанией мы добрались до лифтового холла, откуда поднялись на восьмой этаж и вышли в ещё один коридор. Интерьер здесь тоже напоминал о причастности к государственным структурам. Лампы были приглушены, все двери заперты и опечатаны, чувствовался стойкий запах залежавшихся бумаг.

Я гадал какое сейчас время: конец рабочего дня, поздняя ночь или раннее утро? Трудно считать часы из камеры без окон, где даже обед зависел не от расписания, а от настроения тюремщиков.

Через дверные щели в конце коридора просачивался свет. Вот и пункт назначения.

В кабинете сидел полноватый и облысевший, судя по звёздам на погонах, генерал, лет шестидесяти. Он был одет в синий выглаженный китель. Галстук отсутствовал, верхние пуговицы рубашки были расстёгнуты. Лицо пожилого офицера казалось немного уставшим.

На столе накопилась приличная стопка из бумаг и папок, судя по их виду уже изученная, уложенная зачем-то на ноутбук.

– Вы можете идти, – властно сказал генерал моей вооружённой свите.

– Я оставлю человека у двери, – пробасил командир группы.

– Хорошо. И наручники с него снимите, – я сильно удивился этой просьбе, и мои сопроводители были удивлены не меньше, но спорить не стали.

Когда маски-шоу скрылись за дверью, я сел на стул. После каменных лавок в камере тот показался мне очень удобным.

– У вас большие звёзды. И форма очень красивая, – решил заговорить первым.

– Прекращай. Ты же взрослый человек, зачем паясничаешь? Четвёртый десяток живёшь. Если, конечно, хотя бы год рождения в твоём деле настоящий.

– Настоящий.

– А твоё полное имя: Иванов Иван Иванович?

– А почему нет? – я пожал плечами. Вопрос на вопрос, как по мне, не считался ложью.

– Ладно. Подлинность личности и документов пока проверяются другими людьми. Поверь, твои недомолвки, тебе на пользу не идут, – генерал посмотрел на меня укоризненно. – Меня зовут Воронов Вадим Андреевич, можешь обращаться: «товарищ генерал». Я здесь, чтобы разобраться с твоим делом, красиво его оформить и отправить на полочку с грифом «совершенно секретно». Вызвали меня из другого ведомства, потому что, вояки, как оказалось, не могут справиться. Странная ситуация, конечно. Но зато тебе в некоторой степени повезло. Видишь ли, я не приемлю пыток, особенно когда свидетель или подозреваемый не сопротивляется следствию.

– Сопротивляться следствию не собираюсь, да и не вижу смысла.

– Хорошо, – сказал генерал, с лёгким удивлением посмотрел исподлобья и раскрыл папку, которая лежала отдельно от стопки, прямо под рукой. – Я прочитал материалы, и там полно пробелов. И это, не считая липовых документов и твоего размытого прошлого. Даже, грешным делом, подумал, что ты какой-нибудь иностранный шпион. Данные предыдущих допросов расплывчатые и неполные. Как по мне, ты только и делаешь, что сопротивляешься следствию.

– У меня был всего один допрос. Его провёл какой-то вояка, а потом ему позвонили и сказали, что теперь это не его дело, – честно ответил я, Воронов задумчиво пригладил плешь, будто на её месте была невидимая густая шевелюра.

– Мне, Иван Иванович, нужно, чтобы ты говорил. Как тебе угодно и в каком угодно порядке. Главное, чтобы по делу. В конституционные права играть с тобой не собираюсь, да и сразу скажу, что вряд ли ты уже когда-нибудь увидишь свободу.

– Спасибо за честность, – я и глазом не моргнул, а вот генерал удивился.

– Расскажи, при каких обстоятельствах, после десятилетнего перерыва ты вернулся в Зону? Моему предшественнику ты вроде рассказывал, что тебя похитили?

– Так и было. Можно сказать, что всё произошло против моей воли.

– Минуту, – Генерал отправил руку в ящик стола, несколько секунд порылся в нём и вытащил миниатюрный диктофон.

– Не знал, что кто-то ещё пользуется такими.

– Люблю работать по старинке, – с явной тоской по прошлому сказал генерал.

***

Двое громил тащили меня за подмышки. Бока саднили, болела голова. Засохшая кровь стягивала кожу от носа до подбородка. Сопротивление было бесполезно, но я не собирался сдаваться. Я выжидал.

Похитители бросили меня на пол. Один из них сорвал с моей головы мешок. Я зажмурился от ослепительного света и закрылся руками.

– Зачем вы его так избили?! – прогремел грубый старческий голос. – Свалите!

Похитители ушли молча и как мне показалось, в спешке. Жаль, не успел разглядеть их лиц.

Я открыл глаза. Свет уже не казался мне столь ярким. Я осмотрел небольшую комнату с голыми стенами: из мебели только два стула, на одном из них сидел недовольный старик. На второй стул в ожидании развязки уселся я сам.

Что будет дальше? Допрос или переговоры?

– Чё зыришь? – спросил пожилой.

– А что нельзя?

– Дерзишь. Я тебе в отцы гожусь, – старик достал из кармана белый платок, прикрыл им рот и зашёлся кашлем. Прокашляв, представился. – Я Серёга.

– А мне плевать, – какая уж там дерзость, я чувствовал нарастающий гнев, и чтобы хоть как-то себя успокоить, ладонью растирал запёкшуюся кровь на подбородке. – Твои шестёрки меня чуть не убили.

– Это не шестёрки, а обычные наёмники. Приказа убивать не было.

– Угу. Ты, наверное, «обычный» местный сторож?

– Я тот, кого назначили поговорить с тобой. Если хочешь, могу сдать тебе этих козлов, как закончим.

– Не по-пацански как-то, – усмехнулся я.

На запястьях старика я заметил прикрытые рукавами рубахи тюремные наколки. Сложно было разглядеть детали, но любой, кто вырос на руинах советской империи, был так или иначе, знаком с основами тюремной «этики» и «романтики». Передо мною очередной криминальный авторитет.

– Братки захотели кусочек моего бизнеса? Рот порвёте.

– Кхм. Да сдался им твой бизнес, – Серёга вновь раскашлялся, на его платке я увидел следы крови.

– Недолго тебе осталось?

Уголки губ старика приподнялись в грустной усмешке. Он покачал головой.

– Недолго. А ты, я смотрю, тоже не обделён здоровьем. Что у тебя там на запястье? Ты сам-то чем болеешь?

– Фантазёр, – я усмехнулся. – Обычное родимое пятно. В любом случае проживу я больше твоего.

– Никакого уважения к старости, никакого сочувствия, – Серёга смотрел на меня с укоризной.

– Много просишь, браток. Во-первых, я не в том положении, чтобы тебе сочувствовать. Во-вторых: давным-давно в суровые века до старости доживали только сильные и сообразительные, за это их и уважали. Сейчас с нынешним развитием цивилизации до старости доживёт любой идиот. Поэтому твой возраст ничего не значит. Так чего ты хочешь? Чтобы я тебя пожалел?

– Хочу, чтобы ты вернулся, остряк.

– Куда?

– В зону.

– Ты, наверное, хотел сказать, на зону? Я там ни разу не был, извиняй.

– Я хотел сказать, в Зону.

Странно, что я сразу не понял смысла сказанного, и меня застали врасплох дважды. Блатной старик знал, чем одна зона отличается от другой. Я вдруг почувствовал, как вспотели ладони и неприятные мурашки побежали по спине. Мой ответ был столь же твёрд, как и пол под ногами. Никаких сомнений.

– Нет.

– Я думал, ты сначала спросишь…

– Нет, – я резко встал, но тут же замер.

Старик выхватил пистолет из-за пояса и положил его на колено.

– Дай договорить, фраер. Выполнишь одно поручение, и тебя отблагодарят ценной информацией.

Серёга держал меня на прицеле. Он поднялся со стула, прошёл к тумбочке и достал из неё потёртый чёрный шлем с респиратором.

– Ну и что, – я искренне не понимал, что он от меня хочет.

– Не узнал?

Серёга начал тыкать в височную область шлема, судя по всему, что-то должно было произойти. Старик ругнулся и ударил шлем о тумбочку. Неожиданно круглые линзы засветились багровым цветом.

– А теперь?

– Узнаю, – я сжал зубы так сильно, что свело челюсть. Мгновенно ярость перешла с пожилого бандита на защитный чёрный шлем.

– В том году люди моего нанимателя столкнулись с каким-то фраером в Зоне. Он одиночка. На нём был этот шлем. Положил всех, осталась только запись с экшен-камеры.

– А шлем он зачем оставил?

– Мой наниматель полагает, что специально. Это было объявление войны, и с тех пор влияние уважаемых людей в Зоне снижается. Он рыскает по Зоне подобно тени. Никто не может поймать, зато ему всё сходит с рук. Многих он убил, кого-то ограбил.

– Мне нет дела до ваших проблем в Зоне.

– Знаю, – Серёга ухмыльнулся. – Моему нанимателю известно две вещи. Первая – тебя в любом случае заинтересует этот человек, потому что вы с ним связаны уже много лет. Вторая – у тебя есть доступ к тайнику в Зоне, в котором хранится то, что нужно моему нанимателю. Теперь всё ясно?

– Ясно, – я немного успокоился и вернулся на стул.

Всё сказанное запросто может оказаться блефом, грязной уловкой. Чтобы я ещё раз ступил на эту проклятую землю?

***

Мы договорились встретиться поздней ночью на заброшенном полустанке. Я сидел на прохладной раскрошившейся бетонной платформе. От скамеек остались только криво спиленные железные штыри – дело рук собирателей чёрного металла.

Вокруг стрекотали сверчки, под одиноким и тусклым уличным фонарём роились мошки и мотыли. Чудо, что фонарь до сих пор работал. Под ухом пищали комары, недовольные тем, что не могут прокусить плотную ткань походного костюма.

В стороне послышался намеренно громкий кашель. Под свет фонаря не спеша зашёл человек в брезентовом плаще. Под капюшоном горел огонёк сигареты.

Без сомнений, то был мой проводник. Он вальяжно поднялся на платформу, подошёл ближе и сел рядом.

– Ты Лоцман? – проводник глубоко затянулся, резко выдохнул, издал мерзкий звук, предваряя смачный плевок под ноги.

– Я. А ты… Дирижабль?

– Дирижёр. Память подводит? – возмутился проводник и громко высморкался, обтерев пальцы с остатками добра о платформу.

– Рад знакомству, руки жать не будем.

– Ну как хочешь. Ты писал, что в Зоне бывал уже. Давно?

– Лет десять назад.

– Гонишь!

– Может быть, – ответил я и спрыгнул с платформы. – Что-то не так?

Тусклого света хватало, чтобы разглядеть скептическое выражение лица под капюшоном. И нежарко ему? Или так он хочет казаться брутальным и загадочным?

По всей видимости, скепсис проскользнул и на моём лице. Дирижёр поверил или сделал вид.

– Я таких ещё не встречал. Что же должно произойти, чтобы вернуться через десять лет? Немногие ушли и выжили на большой земле, в основном те, кто смог разбогатеть. Ты разбогател?

– Ага.

– А чего возвращаешься?

– Обеднел, – на этот раз бессовестно соврал я и медленно пошагал вдоль платформы. – Может, уже пойдём?

– Пойдём-пойдём. Только я впереди, – Дирижёр суетливо выкинул окурок и спрыгнул на землю.

От проводников через Периметр много ума не требовалось. Как мне показалось, его у Дирижёра столько и не было. Раньше проводники использовали связи на блокпостах, знания тайных троп и навыки разминирования. Но было это задолго до возведения огромной стены. Как обстоят дела в наши дни, я не знал.

На сталкерской пенсии жизнь внутри Зоны перестала меня интересовать, и любые упоминания вызывали лишь отвращение. А вот времени на подготовку и получение новой информации попросту не было. Бандиты сильно торопились, а я уже не мог им отказать, да и не хотел.

***

Прожектор почти поймал нас, но мы успели вжаться в землю. Пятиметровая бетонная стена возвышалась над взрытым гусеницами полем. И зачем здесь раскатывала тяжёлая бронетехника?

Новый Периметр обрёл плоть прочнее, чем хлипкая линия блокпостов, соединённых колючей проволокой, реальнее, чем пафосное сталкерское словцо. Несколько сот метров мы ползли вдоль стены и не поднимали голов. Тяжёлые рюкзаки тащили волоком за собой.

Проводник повернул налево, в сторону стены и пополз к минному полю.

Предостерегающий знак «мiни» с трудом угадывался в ночи.

Я подождал несколько секунд. Доверяй, но выжидай.

Дирижёр продолжал ползти. Ночную тишину не потревожили громкие взрывы, тело проводника не расшвыряло по окрестности, а меня не засыпало землёй и осколками. Значит, он знает своё дело. Я пополз следом.

Вскоре я заметил крупный валун. От него до стены оставалась пара десятков метров. Дирижёр дополз до камня, прислонился к нему спиной, отряхнулся от земли.

– Как удобно. Будто бы его сюда специально приволокли, – я усмехнулся и расположился рядом, ширины валуна хватило бы и на троих.

– Чего усмехаешься? Его и правда специально сюда приволокли. Это метка. За нами полулегальный вход в Зону.

– Полулегальный?

– Увидишь.

Пока Дирижёр копался в рюкзаке, я включил подсветку КПК и посветил на булыжник.

Мне не показалось. Камень пал жертвой народного творчества. Здесь были и незамысловатые члены с матерными словами, и сложные рисунки с философскими напутствиями.

Одна жирная красная надпись привлекла моё внимание. Вряд ли она была написана кровью, иначе давно бы стёрлась.

«За стеной гиблая земля, возвращайся, пока не поздно».

– Да неужели, вот это забота.

–Забота? – проводник непонимающе посмотрел на меня, затем на надпись. – А, ты про это? Часто бывает скучно, сидишь, ждёшь нужного времени, пишешь всякое. Не знаю, кто это написал, но вот там пушка в форме члена. Видишь? Это я нарисовал.

Об авторстве Дирижёр заявил с гордостью поистине творческого и амбициозного художника. Когда-нибудь этот камень порежут на куски, и его пушка займёт лучшее место в Лувре.

Проводник закончил копаться и застегнул рюкзак, в его руках я заметил пластиковую карту.

– А это что?

– Мой пропуск, – Дирижёр самодовольно оскалился.

Мы прокрались к стене.

Я не чувствовал себя в безопасности.

В сером бетоне вырисовывался еле заметный контур скрытой двери. У неё не было ни ручки, ни петель, будто кто-то вырезал кусок, а потом вставил обратно.

– Короче, старичок. Такие ключ-карты есть у многих проводников. Мы работаем на важных людей, у которых есть договорённости с военными на самом высшем уровне. Этот проход работает в разное время, узнать расписание могут только проводники. Вот такая система. Влиятельным людям выгодно, чтобы поток свежего мяса на территорию Зоны не прекращался – это прибыльно.

– Почему бы тогда не сплавлять туда всех желающих по удобному и безопасному маршруту?

– Тогда билет в Зону обесценится, – проводник помахал карточкой. – Немногие потратившие столько сил, чтобы проникнуть туда, остаются в живых. Представь, сколько трупов засеет поля, если желающих будут завозить туда вагонами? Считай это частью отбора.

В полуметре над землёй виднелось отверстие, будто след от пули. Дирижёр приложил к нему ключ-карту. В недрах стены загудел механизм, каменная плита подалась вперёд, а затем легко ушла в сторону. За дверью показался тёмный тамбур, а за ним бетонные ступени, ведущие вниз.

– Нужно немного пройтись под землёй. Даже не спрашивай, почему не сделали обычную дыру в стене, устал отвечать, – сказал Дирижёр и нырнул в темноту.

И с чего он взял, что мне это интересно? В коридоре я включил ручной фонарь.

Переход строили на века, в нём не воняло сыростью и не капала вода. Стены были укреплены сварными металлоконструкциями, работала вентиляция. На другом конце тоннеля нас ждал бетонный люк, ещё одна крутая лестница вверх, и вот уже пахнуло свежим воздухом.

Мы выбрались наружу, я сделал глубокий вдох и с удивлением понял, что мы ещё не в Зоне.

Глава 1.2

Мы шли без опаски. Полная луна была удивительно яркой, её даже не загораживали тяжёлые пасмурные тучи. Разбитая дорога тянулась вдоль полей и редких клочков леса. Я жадно всматривался в тёмные очертания на горизонте в надежде поскорее увидеть знакомые места, но тщетно.

– Первый раз вижу, чтобы кто-то по запаху чувствовал Зону, – ухмыльнулся Дирижёр. – Выпендриваешься? Логично же, что военные построят стену с запасом. Ты просто догадался.

– Не выпендриваюсь. Запах есть.

– И чем же, по-твоему, пахнет Зона?

– Смертью, – ответил я. На несколько секунд проводник замолк, видимо, обдумывая, что же я имел в виду. – А каков запас буферной зоны?

– Километров пять.

– Мутанты не забредают?

– Не-а. Патрули сдерживают, да и популяция всегда ближе к Периметру сокращается.

За час мы дошли до большого поржавевшего указательного знака, название населённого пункта давно стёрлось.

– Как называлась деревенька, никто не помнит, – Дирижёр подошёл к указателю и похлопал рукой покосившуюся металлическую опору. – Сталкеры зовут это место Предбанником. Там заправляет Старший и его группа. Я с ними в хороших отношениях. Сейчас свернём влево – деревня скрыта в роще.

В Зоне мало гостеприимных мест, и Предбанник не был исключением.

Издалека я увидел блокпост из остовов двух запорожцев, одного ЗиЛа и остатков деревянной изгороди, обмотанной колючей проволокой. На посту бдели трое. Завидев гостей, они тут же схватились за оружие. Один из них что-то доложил по рации.

– Доброго ранку, сталкеры! – крикнул тот, что стоял в самом центре.

Пока Дирижёр мешкал, я ответил охране лагеря:

– И вам доброго! Только до утра ещё три часа! – между нами были десятки метров, мне приходилось кричать.

– А у нас тут всегда утро!

По лесу разнёсся громкий щелчок, в глаза ударил яркий свет. Я закрылся рукой и отвернулся. На мгновение показалось, что мои глаза ослепли, потому что зрением на секунду я будто провалился во мрак. Однако очень быстро слепящий свет развеял и его. Гул мощного прожектора слышен был даже на таком приличном расстоянии.

– Эй! Баря! Своих не узнал?! – проводник хлопнул меня по плечу и пошёл вперёд, – Выруби свет! Не трать энергию попусту!

Постовые послушались, и прожектор потускнел, но не погас до конца.

Когда мы подошли к блокпосту, я рассмотрел нервничающих постовых Предбанника: три ничем не примечательных сталкера в простецких плащах, защищавших разве что от ветра и дождя. Четвёртый стоял за прожектором и был такого маленького роста, что, казалось, включать и выключать свет была его единственной обязанностью на посту.

– Чего такие напряжённые? – усмехнулся проводник и пожал руку всем постовым.

Я из вежливости последовал его примеру.

– Ну не всё же нам разлагаться на вахте. Давайте проходите.

Поселение оказалось маленьким. Мы прошли небольшой участок заброшенных домов и достигли обжитого центра. В некоторых хатах сохранились двери и даже стекла в оконных рамах. Из пары хозяйственных построек был слышен шум генератора. На покосившихся деревянных столбах некогда линии электропередач горели светодиодные лампы на самодельной проводке. На краю утоптанной дороги трещал костёр, вокруг него собралась компания из трёх человек. Сталкерам не спалось.

– Лоцман, посиди у костра с мужиками, мне надо к Старшему сгонять, поговорить. Спрошу у него, где можно переночевать. Рюкзак можешь кинуть на любое крыльцо, никто не украдёт.

– Спасибо, я при себе его подержу.

– Ну как хочешь, – Дирижёр махнул рукой и двинул в сторону каменного строения, что раньше, скорее всего, было сельским магазином.

Компания у костра сидела молча, либо же общались тихо и насторожились после моего появления. Я присоединился к ним, сев на бревно, по виду, в качестве скамьи оно служило уже не один год. Никто не шевельнулся, не накинулся с расспросами и не протянул руки, чтобы поздороваться. Обычное дело. Сталкер, что сидел напротив, закурил. Остальные двое по бокам были увлечены своими КПК.

– Ну что, сталкер, может, представишься? – спросил куряка.

– Лоцман.

– Дима, – назвался тот и, указывая рукой, представил своих товарищей. – Это Ванька, этот тоже Ванька. Сижу между ними, желания загадываю, ни фига не сбывается.

Я промолчал и протянул руки ближе к костру, всячески показывая, что душевные разговоры, а также избитый юмор у костра меня не интересовали. Дима в это время докурил и бросил окурок в костёр, затем похлопал по плечу молодого сталкера слева от себя.

– Ванёк, чё грустим? Расскажи байку свою ещё раз для гостя.

– Если гость попросит, может, и расскажу, – пробубнил тот, не отрываясь от КПК.

– А что за история? – спросил я скорее от скуки, чем от искреннего любопытства.

– Ну, слушай, – сказал Ванька, будто только и ждал, когда я проявлю интерес. Он отложил КПК в сторону, уже по глазам было видно, что передо мною тот ещё любитель потрепаться, – Короче, был в Предбаннике такой сталкер по прозвищу Трутень. Прозвище он своё полностью оправдывал, потому что как ни останавливался здесь, так всё пытался избежать жеребьёвки на патруль или ночные вахты, не придерживался договорённости. Всё объяснял тем, мол, чего бояться на краю Зоны? Ну и сталкером он был посредственным: в вылазках совместных не участвовал, артефакты хорошие не приносил, да и зарабатывал мало. Ну, один раз я его лично видел на Кордоне, он там нашим помогал от кабанов отстреливаться. Небось, дальше Кордона нос и не совал. Хотя сейчас я уже даже не знаю, кем он был на самом деле. В последний год у него сорвало крышу, чудик начал твердить, что общается с духами Зоны, мол, они его направляют на верный путь.

– С Чёрным Сталкером небось? – усмехнулся я.

– Да не, вот мне он рассказывал про какого-то Вольгу, мужика в возрасте, форменного мудреца, – рассказчик хохотнул, а у меня по всему телу побежали неприятные мурашки. Нахлынули воспоминания, я с трудом скрывал свою реакцию, тянул улыбку. – А кто-то говорил, что он и с туалетом дискуссии вёл, как засядет в кабинку, так и сидит, часами спорит будто с кем-то. Так вот, пару месяцев назад, заявляется это чучело в Предбанник. А у нас как раз сходка была. Все навеселе, на расслабоне…

– Что за сходка? – перебил я.

– Это когда раз в полгода сюда ветераны приходят, бывалые сталкеры из центра Зоны. Их Старший принимает, как дорогих гостей, говорят, все они его друзья. Ну вот была сходка в тот день. И значит, пошёл вечером, как мне рассказывали очевидцы, Трутень сначала к Свинцовому. Прозвище у Свинцового крутое, а харя широкая и детская. Но репутация у него очень хорошая. Подходит, значит, и говорит: «Свинцовый, ты меня не знаешь, но я о тебе наслышан, вот тебе от меня подарок». И достаёт новенькую винтовку штурмовую. Эту… Как её. Неважно, в общем, иностранную, новенькую, она чуть ли не в масле с завода. Но Свинцовый поблагодарил и подарок оценил, говорит: «Я с таких стрелял, но эта прям чудо, как-то даже и легче по весу». Потом, значит, пошёл Трутень к Буряту. Подарил ему компас, ну обычный такой, говорит: «На память». Ну, Бурят вежливый, подарок принял, хотя у виска, конечно, покрутил. А потом он к Седому подошёл, даже не спрашивай к какому, у нас тут в Зоне Седых полно, даже у меня уже пробивается. Вручил Трутень ему шлем с респиратором, такой потрёпанный. Уж не знаю, я бы даже и не принял, выкинул бы. – Ванька-рассказчик замолчал и о чём-то задумался. Тихо потрескивал костёр, пожирал новые поленья, которые только что подкинул Дима.

– Ну а мораль истории какая? – спросил я.

– Ну какая? Вон, пошёл Трутень в дома заброшенные и повесился. Всё. Это его предсмертные подарки были, воля его. Ну а эти трое как наутро узнали, так и сели на месте. Теперь они боятся расстаться с этим барахлом. Трутень, как знал, самых суеверных выбрал. Один только Свинцовый не нарадуется, у него-то подгон хороший, ствол новёхонький.

– Ну и зачем он это сделал? В чём смысл? – спросил я.

– Да нету тут смысла, —Дима развёл руками. – Это же тебе не басенка и не притча, чтобы с моралью.

Внезапно кто-то похлопал меня по плечу, я вздрогнул от неожиданности, подскочил и резко обернулся. Компания у костра не удержалась от смешков, даже безучастный Ванька поднял голову, чтобы посмеяться с товарищами.

То незаметно ко мне подкрался Дирижёр. Молча кивками он позвал меня в сторону.

– Ну что? – тихо спросил я, когда мы отошли от костра.

– Старший сказал, все дома с удобствами заняты. Можешь занять любой нежилой, до утра. Если захочешь подольше побыть, то оплата по тарифу плюс обязательства в виде вахты.

– Странное у вас гостеприимство на краю Зоны. Ладно, я тут надолго не задержусь, пусть Старший не беспокоится. Деньги перевёл, проверь счёт.

На этом мы попрощались, и я пошёл искать себе ночлег. Мне приглянулась хата без окон и двери, которая будто пялилась на меня пустыми глазницами. У неё было удобное расположение: не слишком близко к обжитым домам, но и не окраина. Из окон хорошо просматривалась центральная улица, позади располагался ещё один заброшенный дом, а за ним шёл уже редкий подлесок.

На удивление внутри было подметено и даже присутствовали остатки мебели: диван с торчащими из-под обивки пружинами и кривой журнальный столик. Спать на диване я бы не решился, будь он хоть только что из магазина и застеленным шёлковым постельным бельём. «Зона» и «комфорт», несмотря на частое соседство в обиходе, для сталкера были словами несовместимыми.

Я расстелил пенку и спальный мешок в самом центре пустующего зала. Уселся сверху и достал фонарик.

Луч света облизал голые стены и на потолке прямо на центральной балке выхватил обрывки крепкой верёвки. Петля валялась на полу неподалёку.

По телу побежали мурашки.

Чёрт бы побрал этих шутников! Наверное, развесили их в каждом доме и травят свои байки у костра для каждого новоприбывшего.

Мне почему-то стало не по себе, где-то затерялся мой внутренний скептик и циник. Тем более часть истории заставила вспомнить прошлое, а следовательно, могла быть правдой.

Я вышел на улицу подышать воздухом, будто внутри дырявой лачуги его было недостаточно. Поспать нужно в любом случае, но пока не хотелось.

Я обошёл лачугу, и моё внимание привлёк другой дом. Он выглядел таким же заброшенным, только в оконные проёмы зачем-то вставили решётки. В голову закрались подозрения и неприятные мысли. Знал я когда-то одну деревню с тюрьмой для сталкеров. Неужели история настолько циклична?

Как можно тише я подобрался к подозрительной хате и, аккуратно заглядывая внутрь, через решётки, начал проверять каждое окно.

Лицо в третьем по счёту проёме появилось так внезапно, что я отпрянул назад, споткнулся о камень и чуть было не упал на спину. Я умудрился испугаться дважды, а может быть, и трижды за первый вечер в Зоне. На этот раз сильнее, чем от подкравшегося Дирижёра.

– Ты кто? Ты чего там делаешь? – я говорил шёпотом и медленно подходил к окну.

Лицо незнакомца было настолько бледным, что заметить его, можно было даже в самую тёмную ночь. Он что-то промычал, его рот был заклеен клейкой лентой.

– Твою мать. Прислонись к решётке, я отклею.

Намотали щедро, несколько мотков вокруг головы, пришлось воспользоваться ножом. Спустя секунды бледный сплюнул на пол и тихо выругался.

– Суки… Ты новичок? Вытащи меня отсюда, умоляю. Эти козлы меня сегодня собирались пристрелить, но, видимо, планы изменились.

– За что тебя сюда посадили?

– А ты с Дирижёром пришёл? Он часто сюда новичков водит, – пленник осклабился, будто речь шла о его злейшем враге. – Только вот новички дальше Предбанника не уходят.

– Говори тише, – шикнул я. – Сначала расскажи, что происходит, а я подумаю, вытаскивать тебя или нет.

– Тебя как зовут? – в его голосе послышалось отчаяние.

– Лоцман.

– А я Столяр. Послушай, Лоцман. Эти уроды построили тюрьму. Если сталкер попал в Предбанник и никто об этом не знает, то всё, пиши пропало. Сталкера в расход, хабар в общак.

– Хочешь сказать, что Старший и его люди – обычные мародёры? Но они же водят в Зону новичков, и у них неплохая репутация за Периметром.

– Именно. Его шныри водят сюда новичков, когда нормальные проводники ведут через Кордон. А репутация не всегда соответствует совести. Послушай, если я выберусь отсюда. Если ты мне поможешь, я всё расскажу своим, на Кордоне. Я сюда вернусь, мы тут всё сожжём, весь Предбанник вместе с лесом. А этому старому калеке я отрежу оставшиеся конечности, чтобы он ползал по земле как червь.

– Так он ещё и инвалид?

– Да, безногий. Не знаю, как он выживает и почему его слушаются. Больше тебе скажу, есть слух, что никто его лица, кроме самых приближённых, никогда и не видел. Даже Дирижёр с ним общается через дверную щель. Может быть, он вообще не тот, за кого себя выдаёт. Выродок какой-то мутный. Блин… Выручай, Лоцман. В долгу не останусь.

Столяру я не доверял. Он мог и соврать, однако самодельную тюрьму в Зоне я уже видел при похожих обстоятельствах.

– И как ты сюда попал?

– Долгая история. Я искал пропавшего товарища, а тот, в свою очередь, искал пропавшего новичка по заказу клиента с большой земли.

– Нашёл?

– А ты сам как думаешь? Никого в живых уже давно нет. Освободи меня, Христа ради.

– Если обманешь, прикончу, – сказал я и тут же замолчал, прислушиваясь к округе.

– Непохож ты на новичка. Тем лучше. Помоги мне и свалим отсюда вместе.

Я обошёл дом и нашёл массивную дверь с обычным амбарным замком. Такая себе тюрьма. Впрочем, безоружный, обессиленный и связанный пленник вряд ли что-то сможет предпринять даже против подпёртой веткой двери.

Я вернулся к своему рюкзаку, расстегнул боковой карман и достал из него складной пистолет-пулемёт. Не хотел доставать оружие так рано, но Зона и эти люди, по всей видимости, не оставляли мне выбора. Однако сегодня я не собирался никого убивать, только если в целях самозащиты.

Рюкзак забрал сразу, оружие перекинул через плечо и вернулся к замку. В теории его можно было сломать, если лезвие ножа пролезет в дужку, а корпус замка окажется не из самой прочной стали. Мне повезло. Нож не сломался, зато тихо отломился кусочек корпуса. Слава Китаю.