Текст книги "Портрет министра в контексте смутного времени: Сергей Степашин"

Автор книги: Александр Михайлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Внизу же люди просто ждали новых времен. Ни шатко, ни валко перекладывали бумаги и с профессиональной изворотливостью объясняли мотивацию собственного безделья: «настоящий опер должен уметь объяснить, что надо сделать, а если не получилось, то так же уверенно объяснить почему». В качестве такого объяснения стали перманентно и всуе говорить о законах. (Это спецслужбе-то законы нужны!)

Болтовня об отсутствии достаточной нормативной базы приобрела характер общего места. Об этом рассуждали и те, кому действительно эта база была нужна, и те, кто даже не понимал, о чем идет речь. В общем, как в анекдоте: «Я не знаю, кто такая Чили, я не знаю, кто такая Хунта. Но если эта сука не выпустит Луиса с карнавала, я на работу не пойду».

В таких условиях только ленивый политик не вмешивался в работу специальной службы, благо они это позволяли.

К тому же было очевидно, что, несмотря на все реорганизации, чистки и искусственные потрясения, связанные со сменой руководителей (они летели сквозь ведомство, как курьерские поезда, успев на лету получить звания, награды, мимолетную благодарность президента и испытать такой же мимолетный и роковой для них гнев. Директоров из ведомства рвали, как зубы без наркоза), в конторе тлели последние очаги сопротивления. Как правило, в их центре находились люди профессиональные, одаренные, обученные в эпоху КГБ, верные долгу, стране и людям. Создать что-то свое, насадить собственных людей в российские специальные службы демократам так и не удалось. Понятно, что разрушать – не строить, а потому бурно вспыхнувший в начале девяностых с их стороны интерес к ведомству стремительно угас. Формировать собственные кадры никто из них не стремился… Но посоветовать – хлебом не корми. Внутреннее влияние лица из политической и финансовой элиты пытались осуществлять через людей честолюбивых, а потому падких на разные обещания. Должностей, льгот, званий…

И за всеми этими трагическими событиями для наиболее патриотически настроенной части населения – сотрудников спецслужб – кто-то стоял. Кто-то был рядом у трона…

Сначала группа бородатых демократов, потом охранник Коржаков, потом… Он очень ярко описал свою роль в этом.

«Октябрьские события (1993 г. – Авт.) привели к новым назначениям в спецслужбах. Как-то Филатов зашел перед Советом безопасности к Президенту и сказал:

– Сегодня у Степашина день рождения, и было бы неплохо сделать ему подарок – назначить министром безопасности РФ.

Борис Николаевич не испытывал к Сергею Вадимовичу особого доверия, но Указ подписал и огласил его на Совете безопасности. Вскоре Степашина пришлось снять из-за событий в Буденновске. Ельцин меня( здесь и далее – авт. ) одолел вопросом:

– Ну, кого вместо Степашина поставим?

Черномырдин с Ильюшиным предлагали свою кандидатуру, ФСК выдвигал свою. Яже посоветовал назначить Барсукова. Но Михаил Иванович отказался – не хотел идти в то ведомство, где не прекращается служебная чехарда. То одного руководителя назначат, то другого. Каждый приводит своих людей, по-своему определяет задачи. В Кремле же у Барсукова служба была налажена и работала без сбоев. Но однажды, в июне 95-го, когда у Президента случился первый инфаркт, положение оказалось безвыходным. И я сказал:

– Миша, что же делать?! Надо кому-то идти: или тебе, или мне. Деваться некуда.

Ельцин же тогда в лоб спрашивал:

– Кого будем назначать на КГБ? (Это ведомство между собой мы всегда называли КГБ.)

Я привел шефу пример, как Хрущев назначал на должность председателя КГБ Семичастного.

– Завтра поезжай на Лубянку и принимай дела, – напутствовал Хрущев.

– Никита Сергеевич, но у меня совершенно другое образование, я ни разведчик, ни контрразведчик и никогда этим делом не занимался.

Никита Сергеевич обрезал:

– Там разведчиков и контрразведчиков без тебя хватает. А мне нужен свой человек.

И семь лет преданный Семичастный руководил КГБ.

– Поэтому, Борис Николаевич, неважно, кто там будет. Важно, что бы это был ваш человек, – констатировал я.

Ельцин забеспокоился:

– Но о вас и речи не может идти. Как я без вас?

– Ну, будем с вами пореже встречаться.

– Да вы что!

– Тогда Барсуков…

– Да я с ним говорил, а он отказался.

– Он генерал, а вы Верховный главнокомандующий, Борис Николаевич, можете и приказать…

– Действительно, что же я думаю? Ну-ка, давайте его. Приглашайте на обед, за столом и скажу» [1]1
  Коржаков А. Борис Ельцин: от рассвета до заката. – Интербук, 1997.


[Закрыть].

Кстати, это касалось не только спецслужб, но и в целом загадочной русской души. От перестройки западные спецслужбы вообще обалдели. То, за что боролось не одно поколение рыцарей плаща и кинжала, свершилось почти без их участия за несколько месяцев… А обалдев, не догадались написать победные реляции и получить по ним ценные подарки, грамоты и медали «За победу над социализмом». Более того, они затаились и боялись неловким движением спугнуть начавшееся в России броуновское движение.

Октябрь

Досье

Граждане России!

Наступил переломный момент в истории нашей страны, в жизни каждого из нас. Номенклатурно-коммунистическое большинство VII Съезда народных депутатов, под прикрытием «поправок к Конституции», начало антинародный государственный переворот, направленный против основ конституционного строя России, против прав и свобод российских людей, против радикальных реформ в интересах народа. Весь прошедший год Верховный Совет во главе с Хасбулатовым мешал реформам, мешал президенту и правительству осуществить финансовую стабилизацию, наладить радикальные рыночные реформы, буквально выкручивал руки, чтобы реформу для народов превратить в реформу для номенклатуры, чтобы вместо свободной демократической России установить новый, худший прежнего, номенклатурный беспредел.

И вот сегодня им и этого мало. Они поняли, что президент готов на компромиссы, на переговоры, но никогда не пойдет на предательство народа, который его избирал. А президент – непредатель им не нужен. И они решили одним махом избавиться и от президента, и от реформ, и от народа, и от демократии.

Самое подлое, что свое черное дело – захватить всю власть в стране, превратить президента в марионетку – они даже побоялись сделать открыто перед народом, перед избирателями, об интересах которых они так громко и лживо твердят. Как и подобает делать нечистые дела, принимать это решение они будут тайно, а под покровом тайны пойдут и на фальсификацию, и на подлог.

Конечно, можно было бы примириться и сдаться.

Но сдаться сегодня – значило бы предать народ, предать россиян, присягу на верность которым я давал, вступая на пост президента. Сдаться – значило бы обречь миллионы соотечественников на ужасы нового коммунистического террора, на нищету и карточное распределение, на возрождение милитаризма и угрозы ядерной войны, на небывалое ухудшение жизни, чреватое новой гражданской войной.

Поэтому я принимаю сегодня самое трудное решение в своей жизни. Я должен выбирать – что важнее: верность народу или верность положениям устарелой, брежневской Конституции, умышленно сохраняемой антинародными силами.

Я подписал указ о введении переходного периода и приостановке деятельности Съезда народных депутатов. Не позднее чем через 6 месяцев я вынесу его на всенародный референдум – и если россияне утвердят его голосованием, то Указ приобретет силу конституционного закона и будет действовать вплоть до принятия новой Конституции. Если же россияне не поддержат своего Президента, то через несколько дней после подведения итогов референдума будет созван Съезд народных депутатов, перед которым я буду готов ответить по всей строгости закона.

Президент Российской Федерации Борис Ельцин

21.09.1993 г.

Противостояние президента и Верховного Совета достигло критической точки. Усилиями Председателя Верховного Совета Руслана Хасбулатова законодательный орган был расколот на ряд враждующих, непримиримых лагерей. Ясно было, что причиной этого являются непомерные амбиции Хасбулатова. Однако много «сделал» и президент России Б. Ельцин, который патологически ненавидел Верховный Совет, вообще «этих болтунов депутатов». Хотя именно они в 1990 году на съезде депутатов вернули его из политического небытия, избрав Председателем Верховного Совета РСФСР.

В схватке с Хасбулатовым председатель Комитета по обороне и безопасности Сергей Степашин зарекомендовал себя бойцом, умеющим показать зубы, если потребуется. Внешность в данном случае была обманчива. За открытой улыбкой скрывалась натура бойца. С Хасбулатовым он сражался не на жизнь, а что называется на смерть, не вкладывая в это физиологического значения. Вместе с группой депутатов, уставших от хамства спикера, он принял участие в бунте в парламенте, что при ином раскладе могло выйти боком. Диалога не получилось. Разговор в кабинете Руслана Имрановича был тяжелым. Скрытые угрозы, прозвучавшие в свой адрес, Степашин принял с известной долей скепсиса – «где наша не пропадала!».

К голосу разума не хотели прислушиваться многие. Все чаще непонимание или нежелание понимать выражалось в самых непристойных формах. То Руцкой вытаскивает на свет 11 чемоданов с непроверенной оперативной информацией, то Хасбулатов пощелкивает себя по горлу при упоминании имени президента. Работа законодательного органа была практически парализована. Еще на VI съезде назревал конституционный кризис. Сначала председатель Конституционного суда Валерий Зорькин пытается примирить враждующие стороны, потом Патриарх Всея Руси Алексий II, то группа депутатов во главе со Степашиным пытается образумить противников. Степашин готовит Декларацию о согласии во имя безопасности России и пытается ее вынести на обсуждение съезда. Документ подписывают лидер профсоюзов Игорь Клочков и Аркадий Вольский.

ДЕКЛАРАЦИЯ

о согласии во имя безопасности России

Оценивая современное состояние безопасности России как критическое в обеспечении защищенности прав и свобод личности, материальных и духовных ценностей общества, конституционного строя, суверенитета и территориальной целостности государства,

сознавая опасность дельнейшей дестабилизации обстановки в России, располагающей огромным арсеналом вооружений, включая оружие массового поражения, утрата контроля над которыми может иметь катастрофические последствия для всего человечества,

признавая необходимость политической стабилизации в обществе на основе строгого соблюдения законов и обеспечения общепринятых прав и свободы личности,

публично принимаем на себя взаимные обязательства о согласии во имя безопасности России:

1. Полностью исключить в своей деятельности призывы к насилию, попытки применения силы по отношению к законной власти, к своим политическим противникам, подталкивание к гражданской войне и межнациональной розни.

2. Вести политическую борьбу строго в рамках законов, добиваясь их улучшения или пересмотра для преодоления противоречий, возникающих в процессе их выполнения.

Попытки привлечь силовые структуры государства для поддержки политических программ и требований рассматривать как противоправные, безнравственные и бесперспективные.

В то же время считаем необходимым и оправданным решительное пресечение в рамках закона любых насильственных действий, направленных на достижение политических целей.

3. Считать целесообразным совместное рассмотрение исполнительными и законодательными органами государственной власти альтернатив политического, экономического и социального развития страны с широким привлечением политических и общественных сил.

В ближайшие 2–3 месяца вынести на обсуждение субъектов Федерации, политических партий и общественных организаций совместно разработанные основные принципы и проекты соглашений о выводе страны из кризиса, борьбе с инфляцией.

4. Воздерживаться от сепаратистских подходов в политическом и экономическом развитии субъектов Федерации, разрешая возникающие противоречия на основе договоренностей с федеральными органами власти.

5. Строго придерживаться в отношениях с республиками бывшего СССР политики укрепления их государственности, стабилизации межгосударственных отношений и укрепления взаимовыгодных экономических связей с ними, всячески пресекая действия, направленные на разжигание межнациональных конфликтов.

Призываем все политические силы и общественные движения к мораторию на проведение массовых митингов, демонстраций и других политических акций до октября текущего года, что должно способствовать усилиям правительства ослабить гнет кризиса. Мораторий может быть продлен при сохранении угроз безопасности России.

Приглашаем присоединиться к настоящей декларации представителей органов государственной власти, руководителей субъектов Федерации, экономических и хозяйственных структур, политические и общественные организации, средства массовой информации, всех, кому небезразлична судьба России, ее стабильность и безопасность.

В интервью радиостанции «Маяк» Степашин говорил тогда:

«Зампред Верховного Совета, большая часть председателей комитетов, два председателя палат Верховного Совета сделали шаг навстречу. И президент сделал шаг навстречу. Если этого не хочет делать Руслан Имранович, то он не председатель Российской Федерации, а всего лишь спикер парламента.

Мы предложили еще один вариант от нашего комитета, и нас поддержали тогда Клочков, Вольский, Дмитрий Сергеевич Лихачев, Жорес Алферов, наш ленинградец от Академии наук, ряд крупнейших промышленных и банковских ассоциаций, Лига оборонных предприятий, Юрий Яров, часть руководителей Верховного Совета, Егор Гайдар. Мы предложили создать на полгода некую хартию согласия. Там пять основных позиций, суть которых в том, чтобы до конца года, когда идет этот резкий конституционный процесс, когда правительству нужно дать возможность стабилизации, объявить некий мораторий на различного рода неконституционные действия в рамках тех или иных политических организаций, причем с обеих сторон. Борис Николаевич нас поддержал в этом. Естественно, это не панацея от всех бед. Это попытка стабилизировать в первую очередь политическую ситуацию».

Степашина угнетало то, что много его друзей, товарищей оказались втянутыми в это противостояние… Отчаявшись найти компромисс, возглавляемый им Комитет по обороне и безопасности складывает свои полномочия.

О том, что Степашин вернется в МБ, слухи ходили давно. Не ясно было только, в каком качестве. Не исключалось, что он сменит Николая Галушко на посту министра. А что? Человек новой формации, боевой офицер. Прошел огонь и воду. Выдержал испытание в качестве председателя Комиссии по расследованию деятельности КГБ в период августа…

Назначение Сергея Степашина в сентябре 1993 года первым заместителем министра безопасности в конторе восприняли спокойно. Многие руководители знали его довольно хорошо, а характеристики людей к нему близких были самые лестные. На посту председателя Комитета по обороне и безопасности Верховного Совета он много сделал для системы. В критические для нее дни занимал принципиальную позицию, что было крайне рискованно на фоне демократического шабаша. С его помощью и при его непосредственном участии были реализованы практически все предложения, сформулированные для двух президентов в части нормативной базы. К нему было легко попасть на прием, и если просьба не носила откровенно «шкурного» характера, можно было рассчитывать на поддержку.

Особых авторитетов для него не существовало. В отличие от многих людей его уровня был демократичен, открыт и доступен.

«Я проработал в питерском управлении 9 месяцев, совмещая работу в Верховном Совете, – вспоминает Степашин. – Но Верховный Совет единогласно проголосовал, чтобы я остался только председателем комитета. И мне пришлось с большим сожалением покидать Питер, я помню, как меня провожали. Это было и торжественно, и трогательно. Естественно, возник вопрос преемственности. Баранников хотел поставить своего человека – кого-то из территориалов, то ли из Томска, то ли…

Я настоял, чтобы это был питерец. Было два кандидата – либо Григорьев, либо Черкесов. Но остановились на Черкесове, это был очень рискованный ход, но тогда я вообще рисковал, честно говоря. Впрочем, они были оба достойными этой должности».

Возвращение Степашина в систему было оправданно. Сам министр безопасности Николай Галушко сделал шаг. Он вышел с предложением к Ельцину с просьбой назначить Степашина первым заместителем. Время было непростое, противоречивое, и способность Степашина к компромиссам во многом могла облегчить жизнь Лубянки.

И уже утром на квартиру Степашина пришла машина, закрепленная за первым замом.

Одобрение аборигенов Лубянки имело еще и корыстный интерес. Указ президента № 1400 от 21 сентября 1993 года о роспуске Верховного Совета России требовал и от чекистов решительных действий. Но тбилисский и августовский синдромы были сильны в среде. «Черт знает, как все повернется?» Кроме того, в конторе было много людей, искренне симпатизировавших Верховному Совету. Не персонально кому-то, но именно органу власти, который хоть в какой-то степени противостоял «самодурству» Ельцина.

В отношении президента Степашин тоже имел свою точку зрения, которую не скрывал. Это не значило, что он выступал с публичной критикой Ельцина, но был способен публично выразить свое мнение, отличное от других, четко показав, что с решением президента не согласен. Пока он был вне органов исполнительной власти, это сходило с рук. Скорее всего, у президента были оппоненты поопаснее. Система осведомителей у Ельцина была поставлена отменно, а искусство интриг при дворе президента было более совершенно, чем в семье короля Лир.

Как человек новый на Лубянке, Степашин оказался на острие проблемы. Впрочем, понимая всю ответственность, он не мог иначе.

Уже в качестве заместителя министра он несколько раз приезжает в Белый дом. Уговаривает, увещевает коллег прекратить противостояние. Эйфория предстоящего сражения заложила уши. Это было особенно опасно, потому что подвалы Белого дома ломились от оружия. После августа 1991 года по указанию самого Ельцина там был создан целый арсенал современного вооружения. Проходя по коридорам, Степашин чуть ли не на каждом шагу видел весьма сомнительные личности с мутными блуждающими глазами.

Все было как в августе. Истерия, ажиотаж… И хотя большинство искренне стремилось защитить свой Верховный Совет, агрессивно настроенные лица могли втянуть их в очень опасную игру.

Памятуя об уроках августа 1991 года, «белодомовцы» направляют в столичное управление МБ телеграмму за подписью Хасбулатова и Руцкого.

Досье

ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ ТЕЛЕГРАММА

МОСКВА

УПРАВЛЕНИЕ БЕЗОПАСНОСТИ ПО МОСКВЕ И

МОСКОВСКОЙ ОБЛАСТИ

ВАМ НАДЛЕЖИТ НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО ПРЕДПРИНЯТЬ ИСЧЕРПЫВАЮЩИЕ МЕРЫ ДЛЯ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ПРАВОПОРЯДКА И БЕЗОПАСНОСТИ ГРАЖДАН СТРОГО СОБЛЮДАТЬ КОНСТИТУЦИЮ И ЗАКОНЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ УКАЗОМ ИСПОЛНЯЮЩЕГО ОБЯЗАННОСТИ ПРЕЗИДЕНТА А В РУЦКОГО ОТ 22.09.93 Г НР 2 ВАМ ПРЕДОСТАВЛЯЮТСЯ ПОЛНОМОЧИЯ ДЛЯ ПРЕСЕЧЕНИЯ ЛЮБЫХ ПРОТИВОПРАВНЫХ ДЕЙСТВИЙ В ТОМ ЧИСЛЕ И ТЕХ КОТОРЫЕ МОГУТ БЫТЬ ПРЕДПРИНЯТЫ В СВЯЗИ С АНТИКОНСТИТУЦИОННЫМ УКАЗОМ Б Н ЕЛЬЦИНА ОТ 21 СЕНТЯБРЯ 1993 Г НР 1400 ОБ ИСПОЛНЕНИИ ТЕЛЕГРАФИРУЙТЕ

ИСПОЛНЯЮЩИЙ ОБЯЗАННОСТИ

ПРЕЗИДЕНТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ А. РУЦКОЙ

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ВЕРХОВНОГО СОВЕТА

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Р. ХАСБУЛАТОВ

По утрам Руцкой и Баранников обходили посты милиционеров, по приказу Ельцина блокировавших Белый дом, и, угрожая расстрелом, требовали неподчинения командирам. Милиция демонстрировала свою решимость. Систематически вокруг мэрии, где находился штаб ГУВД, начинались какие-то угрожающие действия со стороны ОМОНа. Они бряцали оружием, бросались в автобусы, куда-то уезжали.

Это хорошо было видно из окон Белого дома. Там тоже все приходили в возбуждение. Во дворе маршировали баркашовцы, охрана занимала позиции.

Все повторялось. Но Ельцин не был бы Ельциным, если бы не усвоил уроков прошлого. Он знал по августу 1991 года, что решимость рядовых и необученных – только до первого выстрела. И находясь в Кремле, он знал, что всей этой демонстрируемой депутатами агрессии грош цена.

Ставка делалась на милицию и военных. Лубянка, незадолго до этого лишившаяся последнего своего силового подразделения «Вымпел», была не в счет.

Особенно тревожно было за Баранникова. Честный, но невероятно наивный и неискушенный в политике генерал стал жертвой многих обстоятельств. И хотя кое-кто имел о нем свое мнение, Степашин относился к нему по-доброму.

Прибыв в очередной раз в Белый дом, Степашин буквально прорвался в кабинет бывшего (де-юре), но действующего де-факто министра безопасности.

«Это было рано утром.

– Собирайся, поехали, – говорю Баранникову.

– Ты чего, с ума сошел?

– Все, кончай ерундой заниматься.

Он растерялся.

– Подожди, я сейчас ребят соберу, вместе поедем.

Баранников почувствовал какое-то облегчение. Тут важно было напора не терять.

Я говорю:

– Все, давай собирайся, поехали.

Баранников оделся, вместе со мной вышел.

Я посадил его в свою машину, все так растерянно на меня посмотрели, потом мне уже доложили, какой была реакция Руцкого на то, что Степашин увез Баранникова: «Почему не задержали?..»

Я увез Баранникова на Старую площадь. Доезжаем туда, проходим в кабинет Черномырдина. Тот расплылся в улыбке.

– Палыч! Молодец.

Дальше ЧВС выразил свой восторг в свойственной ему манере, вспомнив родственников и Руцкого, и Хасбулатова. От восторга в его словах не было ни одного цензурного слова.

Налили чай, по стопочке коньячку выпили. Смотрю, Баранников расцвел и попросил позвонить Ельцину.

Я говорю по телефону:

– Борис Николаевич, Баранников с нами…

Тот:

– Я все слышал, я – вами доволен.

А потом была допущена ошибка и моя, и Баранникова. Он говорит:

– Я сейчас съезжу в Белый дом, заберу и Андрея Дунаева.

Я говорю:

– Не надо, Виктор. Позвони, пускай сами выезжают.

Он мне:

– Ну что, ты мне не доверяешь?

Дал ему свою машину, он уехал туда, и все».

О Баранникове Степашин потом вспоминал часто. «Человек он был доступный и легко иногда поддавался внушению, но нормальный был мужик. Концовка, правда, достаточно тяжелая. Когда меня уже сняли, я еще 3 или 4 недели жил на директорской даче. Пошли на лодке кататься, смотрю – Баранников с велосипедом и удочкой на берегу стоит. Обнялись, поговорили…

– Ничего, все нормально, – говорит…

А потом нелепая смерть… Неожиданно как-то и непонятно.

Для Баранникова, наверное, самым большим потрясением было, когда 4 октября его арестовал человек, к которому он относился с уважением, – генерал-лейтенант Анатолий Трофимов. И лично своего бывшего шефа привез в «Лефортово».

Сергей Степашин до последнего верил в возможность мирного исхода, но стороны примирения не желали. И для Ельцина, и для Хасбулатова оно, по их мнению, могло означать политическую смерть, всеобщее забвение и презрение своих сторонников. Они шли ва-банк…

Нарастание напряженности, развязка и конец противостояния прекрасно видны из меморандума, который вел дежурный столичного управления МБ.

Досье

3–4 октября 1993 года

10.55. У Белого дома все спокойно.

11.30. Ул. Заморенова – до 30 человек, пл. Смоленская – до 30 человек, м. «Баррикадная» – до 40 человек.

11.37. Музей Ленина – до 100 человек «Трудовой Москвы», кричат: «Мы им дали».

11.42. Старый Арбат, ближе к Смоленской площади – до 100 человек, Калужская пл. – до 60 человек, Смоленская пл. – до 50 человек.

12.45. Смоленская пл. – до 100–150 человек. Белый дом – тихо.

«Практически все время после назначения зам. министра я провел в кабинете на Лубянке, – вспоминает Степашин, – 12 дней. Те же женщины, что и в сентябре 1991 года, во время работы Комиссии по расследованию деятельности КГБ, приносили чай, те же дежурные. Словно не прошло двух лет.

3 октября поздно вечером мне доложили, что ряд депутатов приехали на Лубянку, собрались в кабинете у Галушко. Нелепость!

Кто разрешил? Что здесь – политклуб? Дежурным – по полной программе. Это так вы понимаете усиление несения службы? Приходит, кто хочет? Кто хочет заходит в кабинет министра? Что такое?

И я пошел туда. Захожу. В кабинете (Галушко в это время был на совещании у Ельцина) – Сергей Бабурин и еще два депутата проводят совещание. Дикость.

Увидев меня, начинают: «Вы за кого? За белых или за красных?»

Меня это взбесило. Сколько можно втягивать в политику армию и спецслужбы? «Не надоело? – спрашиваю. – Если что по существу хотите сказать, то, пожалуйста. Но без митингов и без агитации». Они поняли, что разговора не получится. «Ладно, друзья, поезжайте в свой Верховный Совет и не лезьте к органам. Если вы через пятнадцать минут не покинете Лубянку, я вас задержу!» Они ушли недовольные, присутствовавшие там мои коллеги разошлись по рабочим местам. Потом я сел в кабинете Галушко и не уходил оттуда, находясь на связи. Понимая сложность обстановки, я связался с главкомом погранвойск Андреем Николаевым и попросил выделить силы для охраны здания Министерства безопасности (своих сил просто не было, а быть уверенным в здравомыслии шпаны я не мог).

Сначала Галушко позвонил, потом Черномырдин, потом Ельцин, я докладывал обо всем, что происходило в стране».

Впрочем, в стране мало что происходило. Люди жили своей жизнью, своими многочисленными проблемами, взирая на происходящее в столице по пословице «Паны дерутся, а у холопов лбы трещат». Опухоль находилась в Москве на Краснопресненской набережной.

12.25. М. «Октябрьская-кольцевая» – задержан 1 человек. Имел дымовую шашку. Октябрьская площадь, д. 1 – во дворе якобы изготовляют бутылки с бензином.

14.00. До 150 человек с Октябрьской пл. двинулись по Ленинскому пр-ту от центра. Пл. Смоленская, пл. Октябрьская зачищена МВД.

14.26. До 3,5 тыс. человек на Октябрьской пл. Двинулись к Парку культуры, прорвав оцепление.

14.50. От Крымского моста к Зубовскому бульвару прорвали оцепление. МВД намерено применить спецсредства. Возможно движение к Белому дому примерно 1500 человек. До 3 тыс. человек на Зубовской площади бросают кирпичи, камни. МВД отступает.

15.05. С Белого дома сняли силы МВД и направили к Смоленской пл.

15.10. 3–5 тыс. человек на Смоленской пл. сторонников ВС РФ, МВД применяет «Черемуху».

15.16. До 5 тыс. человек смяли кордоны, идут по Калининскому пр-ту, «Черемуха» не помогает, а также водометы.

15.21. От пл. Восстания ОМОН с автоматами, тягачами, грейдеры, краны. Идут по Калининскому и вышли в сторону Белого дома.

15.23. У Смоленской тяжело ранен сотрудник милиции.

15.28. У Белого дома прорван кордон – идет стрельба.

15.30. Войска стреляют холостыми.

15.38. В два места «скорую» – Крымский мост, Октябрьская пл.

15.51. Пл. Восстания – остановлена а/м КамАЗ 52–26 ПСН, которая, по их словам, давила солдат. ОМОН задержал водителей и отправил на Петровку, 38.

15.57. Идет митинг у Белого дома – до 5 тыс. человек.

16.14. У Белого дома идет митинг. Руцкой призвал идти на захват Мэрии и телевидения. 25 автомашин с ОМОНом в районе Девятинского переулка. Все стекла у а/м ОМОНа выбиты.

16.25. ОМОН выехал, перегородил Садовое кольцо в сторону пл. Восстания, впереди БТР, на набережной 3 БТР.

16.38. Взяли мэрию, милиция бежит.

16.41. По данным дежурного управления Западного округа (Топаева), личный состав милиции поднят по сигналу «Заря» в 16.25.

16.43. Примерно 1–2 тыс. человек движутся в сторону пл. Восстания, Маяковского. ОМОН отступает.

16.54. ОМОН снялся. Осаду сняли с Белого дома.

17.44. Движутся в сторону Останкина, впереди 4 БТР, прошли пл. Маяковского. Блокада Белого дома снята, примерно 8 тыс. человек у здания ВС РФ («Трудовая Москва»).

17.49. По данным дежурного Дзержинского РУВД, по ул. Королева 6–8 а/м и БТР движутся в сторону Останкина.

18.08. Примерно 10 тыс. человек от Белого дома снялась и пошла на Останкино. У Белого дома никого нет.

18.30. Из Кантемировской дивизии в сторону Москвы направились около 30 машин, в которых 400 автоматчиков. Место дислокации в Москве – штаб Сухопутных войск. Таманская и Кантемировская подняты по тревоге.

18.37. Усиление дежурств МБ, дежурным остаться на ночь в окружных отделах и службах.

18.45. Ул. Королева перекрыта силами ОМОНа и милиции.

19.00. Около 3 тыс. человек у Останкина, народ прибывает. Наряды милиции внутри здания.

19.34. ОПУ. У Белого дома – митинг, более 5 тыс. человек. Формируются отряды для взятия Останкина.

20.08. Разоружено Управление особых отделов МВО (Кропоткинская ул.). Взяли 7 автоматов АКМ и 3 пистолета ПМ.

20.59. АТС № 209 (Анастасьевский пер.). Группа вооруженных людей якобы во главе с майором Усачевым захватила АТС и требует подключить АТС № 205, которое работает на Белый дом. Аналогичные действия на Миусском телефонном узле.

21.18. Сл. БТС – АТС № 252, захвачено здание (Заморенова, 11) группой вооруженных лиц (во главе якобы майор Сычев), требуют подключить АТС № 205.

22.00. Идет стрельба у телецентра.

22.08. Горят 1–2-й этажи аппаратной телестудии «Останкино».

22.36. Указание т. т. Севостьянова Е. В., Царенко А. В. (руководители столичного управления МБ. — Авт. ) вызвать на работу всю следслужбу управления.

22.55. Якобы «Останкино» освобождено силами сторонников Президента.

22.58. 7–8 а/м окружили Краснопресненское РУВД. ГУВД направили усиление на площадь, нападавшие разбежались.

ГУВД – 21 БТР по Ленинскому пр-ту, по Ярославскому шоссе – 30 БТР, по Ленинскому пр. 36 а/м с ОМСДОНом идут в сторону Москвы.

23.51. На Старой пл. примерно 8 тыс. человек сторонников президента, идет митинг.

00.10. 04.10.93 г. ГУВД – Митинг сторонников Президента закончился, все разошлись на строительство баррикад вокруг объектов жизнеобеспечения города.

00.40. ГУВД – На Советской пл. примерно 5 тыс. человек сторонников президента, идет митинг, строятся баррикады.

02.37. ГУВД – У Белого дома все спокойно. На площади народа нет. «Останкино» – 1-й этаж освобожден силами сторонников президента. В здании 2–3 боевика. ОМОН и подвижные милицейские группы рассеивают боевиков вокруг здания телецентра.

02.45. Лица фашиствующей молодежи намерены захватить здание Октябрьского райсовета.

02.51. Воскресенск, Одинцово, Химки – все спокойно.

3.00. Щелково – в 2 час. 30 мин. был обстрелян неизвестным пост ГАИ в районе Богородского лесничества. Жертв нет. Органы МВД проводят расследование.

03.02. Из в/ч 72175 на а/м сбежало 22 человека с оружием на защиту Белого дома. 14 человек задержано вместе с машиной, 6 человек скрылось, 2 вернулись в часть.

03.05. Истра, Калининград, Зеленоград – все нормально.

03.07. Сергиев Посад – в 2 часа 00 минут из г. Красноармейска была угнана а/м ГАЗ-66, угонщиками обстреляны автомашины ГАИ и ПМГ. Скрылись в сторону Москвы.

03.22. Восточный округ – все спокойно.

03.49. Со стороны Тверской улицы идет толпа в количестве примерно 400 человек. Много пьяных, впереди а/м КамАЗ. ОМОН и наряды милиции перекрывают им путь на 5-й ул. Ямского поля.