Текст книги "Трагедия ошибок"

Автор книги: Александр Больных

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

вода. Миноносец принужден остановиться. Сейчас же к нему на помощь

подходят V-77 (капитан-лейтенант Стратман) и V-78 с моим верным

начальником полуфлотилии капитан-лейтенантом Регенсбургом и храбрым

командиром корабля капитан-лейтенантом Кранцем. Они

отшвартовываются к бортам и дают воду. Исправление аварии длится почти

час. Кругом все еще мины.

Наконец мы на чистой воде, заботы о сохранении миноносцев в целости

окончены, и навстречу нам идут другие миноносцы. Они высланы контр-

адмиралом Лангемаком, находящимся на "Кольберге". Вскоре и он сам

встречает нас приветственным сигналом, трогающим душу и сердце.

Неприятеля мы так и не видели. Как выяснилось позже, он даже не выходил

в море.

Проклятая, злая ночь была позади нас!

Из 11 миноносцев осталось только 4: S-56, V-77, V-78 и G-89. Я, мои

офицеры и команды переживали тяжелые минуты. Но мы сделали все, что

могли, и это сознание утешает нас.

Война требует жертв. Правда, мы не потопили ни одного неприятельского

корабля, но зато все же разрушили важные сооружения Балтийского порта и

проникли в те воды, где русские чувствовали себя в полной безопасности.

Отныне они должны быть всегда готовы к таким же случаям, как этот. Все

же наше дело имеет большое значение, так как неприятель как раз

подготовлял перевозку войск из Ревеля в Ригу, что для нашей армии тогда

было очень невыгодно.

В эти тяжелые часы мы, офицеры и команды X флотилии, научились

понимать и ценить друг друга. Ни слова, ни действия, ни приказания не

омрачают память об этих часах тесного, самоотверженного и светлого

единения.

Со скорбью донося о потере стольких миноносцев, с гордостью за личный

состав и в надежде, что с такими офицерами и командами мне придется

принять участие в других операциях, я закончил рапорт так:

"Краткие промежутки между взрывами, частая гибель миноносцев и

ежеминутное сознание возможности погибнуть требовали от офицеров и

команд огромного самообладания, граничившего с подвигом.

С чувством гордости я как начальник флотилии могу донести о выдающемся

поведении офицеров и команд. Люди соперничали в выдержке и спасали

прежде всего раненых. Все маневры, спасение людей и подготовки к

взрывам производились с величайшим самообладанием и тщательностью.

Только такому примерному, хладнокровному и доблестному поведению

офицеров и команд можно приписать то, что общие потери были всего 16

убитых".

Каким-то образом объяснить или оправдать эту операцию просто невозможно, и

совершенно правы были русские офицеры, которые назвали эту вылазку форменным

безумием. Но, если командование германского флота, прекрасно зная о минных

заграждениях, послало на верную гибель свои корабли – это их, немцев, проблемы. "Все

то хорошо, что к победе ведет. Война есть война, остальное не в счет", – сказал

Фирдоуси в поэме "Шах-Наме".

Береговые посты сообщили о многочисленных взрывах, напоминающих артиллерийскую

канонаду. Из Рогокюля в море вышел "Новик" вместе с 1-м и 5-м дивизионами эсминцев,

всего 12 кораблей, однако, разумеется, никого не нашел.

В эту ночь германский флот получил ощутимый удар, но мне не хочется соглашаться с

теми историками, которые называют колоссальные потери немцев свидетельством

прочности обороны Финского залива. Корабль, попав на минное поле, может взорваться и

затонуть. Это аксиома, не требующая подтверждений. И крепость обороны проверяется не

припадочным идиотом, который бьется лбом в стену, а умным и умелым врагом. Барона

фон Витинга ни к умным, ни к умелым отнести нельзя.

Операции на германских коммуникациях в 1916 году

Имея подавляющее превосходство в силах, Балтийский флот тем не менее не сумел

создать серьезной угрозы морским коммуникациям противника. Немцы продолжали

беспрепятственно получать из Швеции железную руду. При этом не прекратились

перевозки даже из портов Ботнического залива, который находился совсем недалеко от

русских баз в Финляндии.

И все-таки в 1916 году, когда линейные корабли Балтийского флота даже не высовывали

носа из портов, легкие силы совершили несколько попыток атаковать германские

торговые суда.

Английское посольство в Стокгольме предупредило русских, что 5, 10 и 13 июня в

Германию на нескольких транспортах будет отправлено 84000 тонн железной руды.

Командующий Балтийским флотом решил "произвести обследование района Лансорт —

Готланд – северная оконечность о. Эланд с целью уничтожения обычно находящихся в

этом районе дозорных и сторожевых судов, караван которых, в частности с большим

грузом железной руды, должен выйти из Лансорта к югу в 19–20 часов 28 мая" (По

старому стилю).

Для выполнения задачи был сформирован отряд особого назначения. В него вошли

крейсера "Рюрик", "Олег" и "Богатырь" под прикрытием эсминцев 6-го дивизиона —

"Стерегущий", "Страшный", "Украина", "Войсковой", "Забайкалец", "Туркменец-

Ставропольский", "Войсковой". Отрядом командовал контр-адмирал Трухачев. 1-й

дивизион эсминцев под командой контр-адмирала Колчака действовал самостоятельно.

Серия поломок и общая неразбериха привели к тому, что Колчак на "Новике" вышел в

море один! Лишь позднее к нему присоединились "Гром" и "Победитель". Кроме этих

кораблей на параллели острова Даго был развернут 7-й дивизион эсминцев —

"Внушительный", "Внимательный", "Боевой", "Инженер-механик Дмитриев", "Бурный",

"Инженер-механик Зверев".

13 июня вечером отряд подошел к шведскому берегу. Крейсера шли противолодочным

зигзагом, впереди них был развернуты эсминцы 6-го дивизиона. К этому времени 7-й

дивизион был отпущен домой. В 22.00 корабли 1-го дивизиона получили приказ двигаться

в Норчепингскую бухту, они отделились от отряда и увеличили скорость до 25 узлов.

В 23.15 эсминцы заметили конвой, шедший вдоль берега на юг. Он состоял из 12 – 14

транспортов под прикрытием вспомогательного крейсера "Герман" и нескольких

сторожевиков. Конвой шел с включенными огнями, и Колчак (Интересно заметить, что

тот же самый "Флот в Первой Мировой войне", описывая этот бой, ни разу фамилию

адмирала не называет) засомневался относительно их национальной принадлежности. Но

все-таки адмирал приказал идти на сближение.

Чтобы разобраться, чьи же это корабли, Колчак приказал дать предупредительный

выстрел. Конвой на него не отреагировал. Тогда был сделан второй выстрел. Этого немцы

уже не выдержали. С одного из судов были выпущены цветные ракеты, и суда бросились

врассыпную к шведским территориальным водам. Эсминцы открыли огонь.

Колчак повернул на северо-запад, чтобы не упустить корабли охранения, и самый

крупный из них, который замыкал строй. Бой велся на дистанции пистолетного выстрела.

Несколько транспортов загорелись. Вспомогательный крейсер "Герман" (или судно-

ловушка, как его иногда называют) под градом снарядов потерял ход. Хотя он был

вооружен 4 – 105-мм орудиями, русские эсминцы быстро вынудили их замолчать.

"Новик" выпустил с дистанции 1 кабельтов 2 торпеды, которые попали в "Герман", но не

взорвались. Точно так же не взорвалась и 2 торпеды, выпущенные "Громом". Этот

эсминец отошел на расстояние 3 кабельтова и выпустил третью торпеду. Она попала в

корму "Германа" и взорвалась. Германский корабль затонул почти со всем экипажем.

"Новик" подобрал 9 человек из его экипажа.

В 0.15 бой закончился, и эсминцы повернули назад. Русские были убеждены, что

потопили "Германа", 2 вооруженных траулера и от 2 до 5 транспортов. Немцы признали

потерю только "Германа". С "Новика" заметили 2 плавающие торпеды и решили, что

эсминец атакован германской подводной лодкой. Сказать точно, что это было, нельзя до

сих пор.

При анализе результатов боя следует отметить безобразные действия русского

командования. Трухачев, как это часто бывало с нашими адмиралами, соблюдал

строжайший нейтралитет, даже не обозначив свое присутствие. Колчак увлекся

перестрелкой с кораблями охранения, забыв, что его главная задача – уничтожение

транспортов. Он также должен был отрезать германские суда от берега. В результате

русский флот одержал очередную "блестящую победу".

Вернуться на рейд Утэ отряду особого назначения сразу не удалось, так как германский

подводный заградитель UC-4 выставил на подходах к рейду 12 мин. Крейсерам пришлось

болтаться в море, дожидаясь, пока тральщики расчистят фарватер.

Вторая попытка атаковать немецкие конвои завершилась еще большим конфузом. 18 июля

штаб флота разработал план новой операции. Снова был создан отряд особого

назначения. На сей раз его основу составили корабли 2-й дивизии крейсеров контр-

адмирала Куроша. Он же командовал и всей эскадрой. Она была собрана буквально по

кусочкам: крейсера 2-й бригады "Громобой" и "Диана"; эсминцы 1-го дивизиона

"Победитель", "Орфей" и "Гром"; эсминцы 4-го дивизиона "Охотник" и "Генерал

Кондратенко"; эсминцы 5-го дивизиона "Эмир Бухарский", "Доброволец",

"Москвитянин". К операции также привлекались несколько подводных лодок.

28 июля штаб флота получил сообщение, что следующий германский конвой будет завтра

проходить в районе Лансорта примерно в 19.00. При этом в охранении конвоя

предполагались 2 броненосных крейсера и 2 миноносца. Получив эти сведения,

командующий флотом приказал 2-й бригаде линкоров, в которую входили броненосцы

"Император Павел I" и "Андрей Первозванный", находиться в готовности к выходу в

море.

28 июля в море вышли подводные лодки "Барс", "Тигр" и английская Е-9. В ходе

последнего совещания были учтены ошибки, совершенные командирами в ходе

предыдущей операции. Эсминцы 1-го дивизиона получили приказ держаться под берегом,

крейсера должны были действовать в 30 милях к востоку. Планировалось зажать конвой в

клещи. 29 июня в 13.00 крейсера в сопровождении эсминцев 4-го и 5-го дивизионов

вышли в море, в 14.15 вышли эсминцы 1-го дивизиона. Около 15.00, когда отряд уже

прошел маяк Утэ, адмирал Курош получил сообщение, что из-за тумана немецкий конвой

в море не выйдет. Однако он решил не прекращать поход, так как не слишком доверял

донесениям разведки. Кроме того, погода могла измениться.

Первое столкновение с противником имела подводная лодка "Барс". Вечером 23 июня

она заметила идущие на север 3 германских эсминца. В 20.03 лодка сблизилась с ними на

расстояние 3 кабельтова и выпустила 3 торпеды. Эсминцы S-56, S-65, S-66 сбросили

несколько глубинных бомб и проследовали дальше. "Барс" донес по радио о стычке.

Получив сообщение о присутствии в районе операции германских эсминцев, адмирал

Курош приказал броненосцам выйти на рейд Бокдоа в 4 милях от маяка Утэ и находиться

в готовности.

В 22.23 эсминец "Победитель" заметил дым. Командир 1-го дивизиона капитан 1 ранга

Вилькен, опасаясь, что это противник, уклонился вправо. Но вскоре выяснилось, что дым

принадлежал шведскому пароходу, который после осмотра был отпущен.

В 23.15 дивизион вышел к маяку Хардшер и повернул на север вдоль берега. В 0.03

русские эсминцы заметили впереди несколько силуэтов. Это были 8 германских

эсминцев: 3 уже упомянутых новых корабля и 5 более старых – V-181, V-182, V-183, V-

184, V-185. Соотношение сил оказалось не в пользу русских. Хотя 102/60-мм русские

орудия были мощнее и дальнобойнее, в ночном бою на малой дистанции важнее было

количество стволов, а здесь немцы имели превосходство в полтора раза. Поэтому капитан

1 ранга Вилькен решил попытаться навести противника на свои крейсера.

Он повернул на восток и увеличил скорость. Немцы заметили их и повернули следом. Они

даже открыли огонь, но ничего, кроме нескольких близких разрывов, не добились.

Русские эсминцы сумели оторваться от противника, так как имели преимущество в

скорости. 1-й дивизион обошел с запада свои крейсера, которые продолжали двигаться на

юг.

Как только командир эскадры узнал о столкновении с противником, он приказал

повернуть на обратный курс. Около 2.20 слева по борту были замечены силуэты каких-то

кораблей. Чтобы не обстрелять свои эсминцы, адмирал Курош приказал им сообщить свои

координаты. Оказалось, что Вилькен успел удрать на 30 миль вперед. В 2.40 русские

крейсера открыли огонь с дистанции около 45 кабельтовых и с первых же залпов

добились нескольких накрытий. Немцы поставили дымовую завесу и врассыпную

бросились на юго-запад, беспорядочно выпустив торпеды. Ни одна из 18 немецких торпед

в цель не попала. Но Курош вел преследование не слишком энергично, и, когда в 3.00

дистанция увеличилась до 90 кабельтовых, прекратил огонь, и повернул назад.

Результаты этого боя не могли устроить ни одну из сторон, так как обе допустили много

ошибок. Русский адмирал, обнаружив неизвестные корабли, затеял долгую болтовню по

радио, пытаясь выяснить, где находится 1-й дивизион. Немцы же, прекрасно зная, чьи

силуэты они видят, не выпускали торпед, пока не попали под обстрел.

Некоторым утешением русским может служить успех эсминцев "Внушительный" и

"Бдительный", которые 8 июля захватили в Ботническом заливе и привели на Аландские

острова германские пароходы "Вормс" и "Лиссабон".

В целом же действия русского флота на германских коммуникациях в 1916 году следует

характеризовать как совершенно неудовлетворительные. Потерь немцы почти не понесли,

система перевозок не была нарушена. К тому же снова вмешались дипломаты. По

требованию министерства иностранных дел операции у шведского побережья были

прекращены, "чтобы не осложнять отношения со Швецией". Можно было бы умилиться

подобной щепетильностью, если бы она не граничила с откровенной глупостью.

Операция «Альбион», октябрь 1917 года

Захват немецким десантом Моонзундского архипелага в 1917 году остается достаточно

загадочной операцией. Смысла в ней не было решительно никакого. Даже начальник

штаба корпуса, захватившего архипелаг, полковник фон Чишвиц в своей книге признал,

что "настоятельной необходимости занятия островов не было, и их роль для последующих

операций была ничтожна". Скорее всего, как и в 1915 году, германское командование

решило немного потренировать свой флот. Стратегическое положение германской армии

или флота в результате захвата архипелага не улучшилось. Фон Гинденбург, разумеется,

не собирался захватывать Петроград, чтобы раздавить большевистскую гадину,

старательно выращенную им же самим. Вести какие-то широкие операции на востоке

германская армия была уже не в состоянии. И операция "Альбион" может служить

примером "победы" наполовину развалившейся армии над полностью разложившейся. К

тому же в названии операции явно проглядывают фрейдистские мотивы. Уничтожить

"коварный Альбион" явно не удалось, в это время сама Германия уже стояла на краю

пропасти, так хоть немного душу потешить. Кайзер отдал приказ:

"Для господства в Рижском заливе и обеспечения флага восточного фронта

надлежит совместным ударом сухопутных и морских сил овладеть

островами Эзель и Моон и запереть для неприятельских сил Большой Зунд".

Однако эти трескучие фразы не должны вводить нас в заблуждение. Самым простым

доказательством того, насколько слабо немцев интересовало положение в Рижском

заливе, является их отношение к обороне берега в этом районе. За несколько лет они не

построили ни одной, даже самой слабой береговой батареи. В это же время берега

Фландрии были буквально усеяны орудиями самых разных калибров, вплоть до 381 мм.

Если бы немцы поставили пару таких орудий не в районе Зеебрюгге, а на мысе Домеснес,

они не только немедленно вышвырнули бы русский флот из Рижского залива, но и быстро

уничтожили бы батареи мыса Церель, подвигами которых так восхищались советские

историки.

Для захвата островов немцы выделили силы, которые на бумаге выглядели гораздо

страшнее, чем в действительности. Громкое название "Десантный корпус" генерала от

инфантерии фон Катена (он же 23-й резервный корпус) было навешено на 43-ю пехотную

дивизию генерал-лейтенанта фон Эсторфа, к которой был добавлен штаб и несколько

разрозненных батальонов из состава 77-й пехотной дивизии. Немцы имели около 25000

человек и 40 орудий. Просто для информации напомним, что по штатам 1914 года

германский корпус должен был иметь более 45000 человек при 160 орудиях. За годы

войны штатная организация германской армии изменялась в основном в сторону

увеличения огневой мощи частей и соединений. То есть немцы ввели в дело значительно

ослабленный корпус, личный состав которого в большинстве состоял из резервистов.

Направить на край света закаленный и полностью укомплектованный корпус первой

линии, сняв его с Западного фронта, фельдмаршал фон Гинденбург просто не мог. Но

даже эти войска неизмеримо превышали по своим боевым качествам не признающую

дисциплины толпу, в которую большевики превратили русскую армию.

Германский флот отнесся к операции более серьезно, хотя, скорее всего, причиной этому

было затянувшееся безделье. В Балтийское море действительно были отправлены главные

силы Флота Открытого Моря. Но опять-таки немцы не рисковали решительно ничем.

Гранд Флит не собирался разбивать лоб об укрепления Гельголанда, тем более что

англичане после фиаско в Дарданеллах научились уважать минные заграждения. А сами

немцы не могли вести какие-либо активные операции в Северном море, поэтому

временный уход оттуда большинства германских кораблей не менял совершенно ничего.

Всего немцы направили к Моонзундским островам 10 линкоров, 1 линейный крейсер, 9

легких крейсеров, 58 эсминцев, 7 миноносцев, 6 подводных лодок, 27 тральщиков, 66

катеров-тральщиков, 4 прерывателя минных заграждений, 59 патрульных судов, 1

минный, 2 сетевых и 2 боновых заградителя, 5 плавучих баз, 32 транспорта и ряд других

кораблей, в общей сложности 351 единицу. Этой эскадрой командовал вице-адмирал

Эрхард Шмидт.

Силы русского флота значительно уступали немцам. Хотя в 1916 году удалось углубить

канал в Моонзунде до 9 метров, и теперь броненосцы и крейсера могли проходить в

Рижский залив внутренним фарватером, это относилось лишь к старым кораблям с малой

осадкой. Броненосцы типа "Андрей Первозванный" и тем более линкоры Балтийского

флота в бою участвовать не могли. Таким образом, русский флот имел в районе боев: 2

броненосца, 2 броненосных крейсера, 1 крейсер, 3 канонерки, 26 эсминцев, 7 миноносцев,

3 подводные лодки, 3 минных заградителя и другие корабли, всего 125 единиц. Наиболее

современные корабли перечислены в приложении. Необходимо также учитывать мощные

береговые батареи, наиболее сильными из которых были 305-мм батареи на мысе Церель

(полуостров Сворбе, Эзель) и мысе Тахкона (остров Даго). Самым главным врагом немцев

стали 11000 мин, которые русские успели поставить в этом районе. Главной бедой

русских было полное моральное разложение войск. Солдаты и матросы воевать не

желали, они с большей охотой и энергией митинговали. Офицеры были запуганы до

полной невменяемости и были лишены реальной власти. Они не могли приказывать, им

оставалось лишь уговаривать матросов. Нет ничего странного в том, что часть офицеров

просто дезертировала, лишив сухопутные части и корабли командиров.

Ссылки советских историков на то, что царские адмиралы бежали от большевиков, "забыв

о своем долге", просто умилительны. Революционные матросики в Кронштадте и

Гельсингфорсе зверствовали так, что им позавидовали бы орды Чингисхана. А после того,

как были пролиты реки крови, банды осатанелых садистов-убийц искренне удивляются,

почему все нормальные люди шарахаются от них, как от чумы. Русские адмиралы не

боялись смерти от вражеских снарядов. Но мучительная смерть от лап сумасшедших

людоедов может испугать кого угодно, ведь это уже за гранью человеческого. Как мог

командовать адмирал Бахирев, помня об убийстве командующего флотом адмирала

Непенина и видя у себя за спиной выродка с револьвером в руке?

Придется процитировать одного из мелких большевистских главарей:

"Прошло два, три дня с начала переворота, а Балтийский флот, умно

руководимый своим командующим адмиралом Непениным, продолжал быть

спокойным. Тогда пришлось для углубления революции, пока не поздно,

отделить матросов от офицеров и вырыть между ними непроходимую

пропасть ненависти и недоверия. Для этого-то и были убиты адмирал

Непенин и другие офицеры".

То есть большевики гнусно лгут, говоря о "стихийном гневе масс". Эти убийства были

хладнокровно спланированы и исполнены ленинско-троцкистскими выкормышами.

Подготовку к операции немцы начали 21 сентября, когда в Либаве началось

формирование десантного корпуса и погрузка техники и снаряжения на транспорты.

Одновременно начались тральные работы. Русским помогла погода – всю вторую

половину сентября бушевали сильные шторма, которые мешали немцам. Например,

посадка на транспорты была намечена на 27 сентября, но плавно съехала на 9 октября.

Немецкие тральщики сумели расчистить проход по кромке передового заграждения (Того

самого, на котором погибли 7 эсминцев 10-й флотилии). Вечером 10 октября

транспортный флот был готов к выходу из Либавы. Тут же находились крейсера 2-й

Разведывательной Группы и часть эсминцев. На рассвете 11 октября к Либаве прибыл

линейный крейсер "Мольтке" с адмиралом Шмидтом на борту, его сопровождали

линкоры. 6-я Разведывательная Группа стояла в Виндаве. В тот же день германская

армада двинулась в путь.

Высадка в бухте Тага-Лахт, 12 октября 1917 года

Германская эскадра разделилась на отряды еще вечером 11 октября. Линкоры "Фридрих

дер Гроссе" и "Кениг Альберт" ушли для обстрела полуострова Сворбе. На следующее

утро десантная флотилия и корабли прикрытия прибыли в исходный район. Переход

немцев не был замечен русскими. В 4.00, опоздав на час против плана, германские

корабли начали становиться на якорь согласно диспозиции. Линкор "Байерн" и крейсер

"Эмден" стали у входа в пролив Соэлозунд для обстрела батарей у Тоффри и Памерорта. 7

линкоров должны были подавить батареи в районе бухты Тага-Лахт.

Адмирал Шмидт, учитывая отставание от графика, приказал кораблям следовать впереди

тральщиков. Это не могло не сказаться. При постановке на якорь линкоры "Байерн" и

"Гроссер Курфюрст" подорвались на минах. Однако повреждения были невелики, и

линкоры продолжали выполнять свои задачи. В 5.27 линкоры "Кайзер", "Кайзерин",

"Принц-регент Луитпольд" открыли огонь по батарее на мысе Хундсорт, к ним

присоединился линейный крейсер "Мольтке". Одновременно линкоры "Маркграф",

"Кронпринц" и "Кениг" обстреляли батарею на мысе Ниннаст. Десантные корабли в

сопровождении миноносцев двинулись в бухту. Батареи открыли ответный огонь, и 152-

мм орудие с Хундсорта даже накрыло "Мольтке".

Однако артиллерийская дуэль не затянулась, и вскоре батареи замолчали. Советские

историки, разумеется, нашли этому оправдание. Линкоры вели огонь из 305-мм орудий,

прямым попаданием был взорван погреб, разбита наблюдательная вышка. Напомним, что

старые турецкие батареи в Дарданеллах стреляли до последнего снаряда. Они прекращали

огонь, лишь когда орудия буквально скрывались под грудами земли, выброшенной

многочисленными взрывами английских снарядов. Большевички воспитали пораженцев,

поражение они и получили.

131-й пехотный полк практически без сопротивления высадился в бухте, и вскоре его

авангарды без боя захватили обе батареи вместе с личным составом. Расчеты оказались

настолько трусливы, что не посмели даже сбежать. Единственная неприятность

произошла, когда на мине подорвался крупный транспорт "Корсика". Миноносцы сняли с

него пехотинцев и боеприпасы, после чего транспорт был выведен на отмель.

Уже к 10.30 успех высадки стал совершенно очевидным, и генерал фон Эсторф отдал

приказ на преследование противника. В этот день немецкие войска лишь изредка

сталкивались с символическим сопротивлением. Немцам не пришлось вести наступление,

они ограничились совершением маршей. Продвижению немецких частей мешали только

болота и исключительно скверные дороги. Весь остров оказался в их руках к 16 октября.

Знаменитые батареи на мысе Сворбе были сданы немцам невзорванными, хотя часть

механизмов орудий была выведена из строя.

Одновременно с высадкой десанта искатели мин во главе с эсминцем Т-130 начали

разведку фарватера через пролив Соэлозунд под прикрытием линкора "Байерн" и

крейсера "Эмден". Миноносец А-32 неосторожно подошел на 20 кабельтовых к батарее

Тоффри, был обстрелян и получил пробоину в корме. В ответ незамедлительно открыл

огонь "Байерн". К нему присоединились "Эмден" и группа миноносцев, и батарея

замолчала. Бой длился всего 10 минут. При этом, когда командир батареи мичман

Лесгафт спустился с наблюдательной вышки, то не нашел на батарее ни одного человека

– вся прислуга сбежала! После этого немцы высадили маленький десант, который

уничтожил орудия. Теперь они получили возможность проходить через пролив Соэлозунд

без помех, чем и не замедлили воспользоваться. Вспомогательный десант, высаженный у

Памерорта, противника не обнаружил. Предполагаемой батареи также не оказалось,

разведка немцев сработала не лучшим образом.

Бои на Кассарском плесе, 12–14 октября 1917 года

Германские тральщики около 12.00 были обстреляны эсминцами "Генерал Кондратенко"

и "Пограничник", вошедший было на Кассарский плес Т-130, был вынужден отойти.

Однако около 16.00 эсминцы V-82, S-64, S-61, S-63, V-74, Т-144, Т-142 прорвались на плес

под прикрытием орудий крейсера "Эмден". Их встретила канонерка "Грозящий", к

которой присоединились эсминцы "Десна" (контр-адмирала Старк), "Изяслав", "Гром",

"Забияка", "Самсон" и "Новик". Завязался бой на дистанции около 70 кабельтовых. 2

германских эсминца получили повреждения и отошли, прикрываясь дымовой завесой.

Канонерка "Грозящий" получила 3 попадания, но продолжала бой. Лишь огонь крейсера

"Эмден" вынудил русские корабли отойти, но в это время был поврежден еще один

германский эсминец. Наступила темнота, и бой пришлось прекратить. Немцы,

прикрывшись дымзавесой, покинули плес. Одновременно выяснилось, что повреждения

"Байерна" гораздо серьезнее, чем казалось на первый взгляд, и линкор ушел в бухту Тага-

Лахт, чтобы там провести временный ремонт. Пробоина находилась в правом борту под

носовой башней, и корабль принял более 1000 тонн воды. Осадка носом увеличилась

почти до 11 метров, и "Байерн" приполз в Киль на ремонт только 31 октября – таким

долгим оказался переход.

После этого вице-адмирал Бахирев решил заблокировать Соэлозунд и в ночь с 12 на 13

октября направил туда пароход "Латвия" и минный заградитель "Припять". Эта ночь

была отмечена настолько позорными событиями, что им нет аналога в истории

Российского флота. Транспорт "Латвия" был посажен своей командой на мель, и снять

его не удалось. Еще более гнусным было поведение команды "Припяти". Судовой

комитет отказался выходить на операцию, так как мины ставить пришлось бы в пределах

дальности действия корабельной артиллерии противника.

События 13 октября остаются покрытыми мраком неизвестности. Вроде бы германские

эсминцы снова пытались прорваться на плес под прикрытием "Эмдена", но заметили

русские корабли и отказались от своего намерения. "Байерн" был заменен линкором

"Кайзер".

14 октября немцы совершили еще одну попытку прорваться на Кассарский плес. Главной

ударной силой должна была стать 2-я флотилия в составе эсминцев В-98, G-101, V-100, G-

103, G-104, В-109, В-110, В-111, В-97, B-l12. Ее прикрывали линкор "Кайзер" и легкий

крейсер "Эмден", а поддерживали корабли 13-й полуфлотилии эсминцев, всего 17

кораблей. Командовал прорывом коммодор Гейнрих, поднявший брейд-вымпел на V-100.

В этот день на плесе в дозоре находились эсминцы "Победитель", "Гром" "Забияка" и

"Константин", а также канонерка "Храбрый". В Моонзунд был направлен броненосный

крейсер "Адмирал Макаров", а для поддержки эсминцев к острову Шильдау вышел

броненосец "Цесаревич". Так как с русских кораблей был виден маячащий у входа в

Соэлозунд "Кайзер", они стали на якорь в 125 кабельтовых от него примерно на

меридиане мыса Павастерорт.

В 13.40 "Храбрый" снялся с якоря, чтобы осмотреть побережье острова Эзель. Через 5

минут германский линкор открыл огонь по кораблям дозора и одним из первых же залпов

попал в эсминец "Гром". Снаряд влетел в машинное отделение эсминца и не взорвался,

но все-таки вывел из строя обе турбины. Эсминец получил крен на левый борт и окутался

паром. "Храбрый" немедленно пошел на помощь поврежденному кораблю. Канонерка

пришвартовалась к нему правым бортом и повела эсминец в Моондзунд.

В этот момент полоса тумана закрыла германские корабли, и Гейнрих повел эсминцы на

прорыв. В 15.30 немцы вошли в Соэлозунд. Уже в проливе сел на мель G-101, еще 3

эсминца коснулись винтами грунта и тоже вышли из строя. Не вступив в бой, отряд

Гейнриха лишился 4 кораблей. Так как фарватер был очень узким, эсминцы шли длинной

колонной, держа интервал около полутора кабельтовых. Не успели немцы выйти из

пролива, как появились русские корабли и открыли по ним огонь с дистанции 65

кабельтовых. Немцы разделились на 2 группы, пытаясь охватить русские эсминцы. Но

превосходство русской артиллерии сказалось (русские орудия превосходили германские в

дальности стрельбы примерно на 20 кабельтовых), и 2 германских корабля получили

повреждения.

Однако пострадали и русские эсминцы. На "Забияке" было разбито кормовое орудие,

получили повреждения "Победитель" и "Константин". В 15.40, когда они на большой

скорости проходили мимо "Храброго" и "Грома", поднятая большая волна раскачала

канонерку. Швартовы лопнули, и тут же в "Гром" попали еще несколько снарядов. На

корабле начался пожар. Когда канонерка снова подошла к эсминцу, охваченная паникой

команда "Грома" бежала с корабля. Офицеры показали себя не лучше матросов – на

эсминце остались секретные документы, в том числе карты минных заграждений,

которые попали в руки к немцам.

А дальше советские историки рассказывают одну из самых красивых легенд этого

времени.

"Когда "Храбрый" отходил от борта эсминца, на палубу "Грома"

перепрыгнул старшина Федор Самончук. Смелый моряк решил

торпедировать подходящий миноносец противника, а затем взорвать свой

корабль, чтобы он не достался врагу. Когда немецкий миноносец оказался

на небольшой дистанции в угле обстрела торпедного аппарата, Самончук

выстрелил торпеду. Раздался сильный взрыв, и миноносец затонул. Затем

Самончук бросил факел в артиллерийский погреб "Грома". Раздался взрыв,

и корабль стал медленно погружаться в воду"

(Самое интересное, что какое-то время спустя советские власти сами поверили в

сочиненное по их же приказу вранье. В июле 1955 года Федор Самончук был награжден

орденом Красного Знамени. Но вот что странно: никто, нигде и никогда не приводит

названия потопленного германского эсминца. А ведь эсминец – не шлюпка, корабли

этого класса известны наперечет, и пропасть без вести эсминец не может).