Текст книги "Трагедия ошибок"

Автор книги: Александр Больных

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

Враг внешний и враг внутренний, враг явный и враг тайный

В конце 1914 года произошло несколько важных событий. Прежде всего, начались

операции русского флота по блокаде так называемого Угольного района. Под этим

названием был известен район анатолийского побережья, где находились Зонгулдак,

Козлу, Эрегли, Килимли. Отсюда в Константинополь доставляли уголь. Сам уголь был

плохого качества, однако после начала войны Турция уже не могла рассчитывать на

поставки кардифа, поэтому приходилось использовать местные ресурсы. Кроме того, эти

угольные месторождения находились сравнительно недалеко от столицы.

Так как в Анатолии практически не имелось ни железных, ни даже обычных дорог,

доставить уголь в Константинополь можно было только морем. Вопросы воздействия на

экономику противника русские штабы не рассматривали, поэтому перед войной у

Черноморского флота не было никаких планов операций против Угольного района. Лишь

обращение союзников осенью 1914 года заставило русских обратить внимание на этот

достаточно уязвимый пункт. Англичане готовили Дарданелльскую операцию и попросили

русских постараться прекратить подвоз угля в Константинополь. Директива ставки от 1

ноября дала начало целой серии разнообразных операций, продолжавшихся всю войну.

Черноморский флот использовал все имеющиеся в его распоряжении средства. Были

проведены 5 бомбардировок Угольного района крупными кораблями, более 20 обстрелов

эсминцами, 1 попытка закупорить порт брандерами, несколько бомбардировок с воздуха,

огромное количество рейдов эсминцев для уничтожения пароходов и парусников,

участвующих в перевозках. И все-таки полностью перерезать турецкие коммуникации

русские не сумели. Дело в том, что все их действия носили спорадический характер, тогда

"как нужно было придать им организованный систематический характер.

Первый обстрел Зонгулдака стал и первой боевой с операцией Черноморского флота в

этой войне. Он описан нами в предыдущей главе. В декабре русский флот предпринял

попытку заблокировать Зонгулдак, затопив на входе в порт несколько брандеров. Мы на 3

года опередили сэра Роджера Кийза с его Зеебрюггской операцией. Правда, эта попытка

Черноморского флота завершилась оглушительным провалом, не было даже видимости

успеха, как у англичан.

Брандеры

Достаточно быстро выяснилось, что все обстрелы Зонгулдака дают мало пользы, так как

турецкие суда укрываются за высоким молом, который полностью прикрывает их от огня

с моря. Тогда было решено закупорить гавань Зонгулдака. Для этой цели были отобраны 4

наиболее изношенных парохода, имевшихся в распоряжении командования флота —

"Олег", "Исток", "Атос" и "Эрна". Однако к операции готовились так долго, что ее уже

начали обсуждать даже на севастопольском базаре.

20 декабря из Севастополя вышли броненосцы "Евстафий", "Иоанн Златоуст",

"Пантелеймон", "Три Святителя", "Ростислав", крейсера "Кагул", "Память Меркурия",

"Алмаз", 14 эсминцев и минные заградители "Ксения", "Константин", "Алексей" и

"Георгий", на которых находилось 680 мин. Примером российской организованности

может служить то, что эти мины были 4 различных моделей, что значительно затрудняло

работу моряков. Одновременно с закупоркой Зонгулдака предполагалось поставить

минное заграждение на подходах к Босфору. И вот эта операция принесла гораздо больше

пользы.

21 декабря около 16.00 примерно в 70 милях от входа в Босфор заградители отделились и

в сопровождении 3-го дивизиона эсминцев приступили к выполнению задачи. Уроки

первой постановки были учтены, и заградители тщательно промеряли глубины.

Постановка началась в 21.40 и завершилась в 23.16. За это время заградители поставили

около 585 мин. Потерь не удалось избежать и на этот раз: часть мин разорвалась при

постановке. На следующий день в 8.00 заградители соединились со своими

броненосцами, впрочем, ненадолго. В 16.00 в тот же день 22 декабря они вместе опять

отделились и самостоятельно проследовали в Севастополь.

Брандеры вышли из Севастополя отдельно от главных сил флота под прикрытием только

крейсера "Алмаз" и миноносцев 6-го дивизиона "Стремительный", "Строгий",

"Свирепый" и "Сметливый". 23 декабря около 9.00 они соединились с главными силами

флота. В 14.30 по сигналу Эбергарда "следовать по назначению" отряд отделился и взял

курс на Зонгулдак. Теперь его возглавлял броненосец "Ростислав". К отряду были

добавлены корабли 4-го и 5-го дивизионов эсминцев.

План операции был разработан командиром крейсера "Алмаз" и утвержден начальником

отряда, то есть командиром "Ростислава". Он пишет:

"Ввиду неимения времени до ухода из Севастополя собрать всех

начальников, участвующих в операции, этот план в общих и главных чертах

был выработан мною с командиром крейсера "Алмаз", начальником отряда

пароходов и флаг-офицером оперативной части штаба Тумановым, который

должен был идти на 6-м дивизионе миноносцев, как хорошо знающий

Зонгулдак".

Сам план в законченном виде был передан на "Ростислав" 23 декабря уже в море. В

общих чертах он выглядел так. При подходе к турецкому берегу 6-й дивизион отделяется и

идет вперед. С рассветом миноносцы обследуют район Зонгулдака, обращая особое

внимание на вражеские корабли, которые могут помешать закупорке. Миноносцы должны

были постараться их уничтожить, вернуться к отряду и доложить обстановку. На рассвете

"Ростислав" и "Алмаз" должны подавить береговые батареи и очистить порт от турецких

войск. Они должны двигаться за миноносцами, которые поставят тралы. После этого по

сигналу с "Ростислава" пароходы идут в гавань и затапливаются. Миноносцы снимают с

них команду, и весь отряд возвращается на соединение с флотом.

Но план начал рушиться еще в море. На пароходе "Эрна" произошла авария в машине, и

"Ростиславу" пришлось брать его на буксир. Скорость отряда снизилась до 5,5 узла. С

наступлением темноты "Ростислав" потерял связь с отрядом. Считая, что пароходы

отстали, 24 декабря в 3.00 командир броненосца временно повернул на запад,

намереваясь через полчаса повернуть обратно на восток, чтобы встретиться с отставшими

кораблями.

В это время волнение усилилось, и на "Эрне" вырвало буксирные кнехты. К счастью,

поломка машины была исправлена, и пароход мог двигаться самостоятельно. В 3.30

"Ростислав" повернул на восток. Около 3.50 неожиданно на "Ростиславе" увидели справа

по борту луч прожектора. В этом луче показались силуэты "Олега" и следовавших за ним

миноносцев. Одновременно послышалась артиллерийская стрельба. Ничего не понимая,

начальник отряда запросил по радио "Алмаз", не крейсер ли ведет огонь. "Алмаз"

должен был следовать за пароходами, но в темноте оторвался и шел далеко в стороне. В

свою очередь крейсер запросил броненосец, не его ли стрельбу слышат на "Алмазе".

Одновременно была перехвачена вражеская радиопередача, причем радисты сразу четко

определили, что это работает "Бреслау".

Все попытки собрать отряд вместе окончились провалом. Лишь на рассвете был встречен

"Олег", а потом "Исток" и "Эрна". "Атос" вообще пропал. Позднее выяснилось, что на

рассвете он налетел на "Бреслау", который немедленно обстрелял пароход. Командир

"Атоса" лейтенант Четверухин подорвал судно, но вся команда – 2 офицера и 31 матрос

– попала в плен. При этом на "Атосе" сначала германский крейсер приняли за…

"Память Меркурия"!

Только от командира отряда пароходов капитана 2 ранга Евдокимова, находившегося на

"Олеге", командир "Ростислава" получил какое-то объяснение ночных событий.

После неожиданного поворота' броненосца на запад "Олег" его потерял и продолжал

следовать прежним курсом. Около 4.00 были замечены силуэты неизвестных кораблей.

Сначала подумали, что это "Ростислав", ведущий на буксире "Эрну", но потом вся

команда "Олега" твердо решила, что видит 4 миноносца. Их приняли за корабли 6-го

дивизиона, тем более, что на каждом были ясно видны 4 трубы.

Миноносцы сблизились с "Олегом" и осветили его прожекторами. Евдокимов в рупор

крикнул, что они освещают "Олег". В ответ послышался громкий смех и ответ по-русски:

"Прочли, что "Олег", получай!" После этого миноносцы открыли огонь. Команда

парохода сразу поняла, что это турецкие эсминцы типа "Самсун" с добавочными

фальшивыми трубами. Дав несколько залпов, головной миноносец выпустил торпеду, от

которой пароход уклонился. Потом турецкие эсминцы погасили прожектора и скрылись в

темноте.

Это прекрасный пример достоверности свидетельств очевидцев. Нападение на отряд

произвел один "Бреслау". Сушон предположил, что русские в рождественские праздники

попытаются провести какую-нибудь операцию, и вечером 23 декабря отправил легкий

крейсер в море. "Гебен" и "Хамидие" в это время сопровождали войсковые транспорты в

Трапезунд, а сам адмирал остался на берегу. Ночью "Бреслау" заметил корабль, идущий

без огней, и осветил его прожектором. Это оказался "Олег". Крейсер обстрелял пароход,

и немцы остались убеждены, что потопили его. Хотя на "Олеге" действительно возник

пожар, и 4 человека команды погибли, пароход и не думал тонуть. Вот вам еще одно

достоверное свидетельство. Тут же "Бреслау" заметил силуэт двухтрубного военного

корабля, немедленно отвернул на запад и дал полный ход.

В результате русский отряд оказался полностью разбросанным. Лишь к 9.00 удалось

собрать все корабли. В это время прибыл 6-й дивизион, и его командир "порадовал"

сообщением, что из-за плохой видимости он вообще не нашел Зонгулдака. Несмотря на

значительную потерю времени, начальник отряда все-таки решил продолжать операцию.

В 9.30 он приказал миноносцам 4-го и 5-го дивизионов поставить тралы, после чего

"Ростислав" и "Алмаз" направились к берегу.

6-й дивизион снова выдвинулся вперед и подошел на расстояние всего 2 мили к

Зонгулдаку. Но тут миноносцы были обстреляны 4 батареями, о существовании которых

русские ранее не подозревали. Миноносцы практически сразу отошли. Начальник отряда

направил на помощь миноносцам "Алмаз", но тот вернулся назад, сообщив по радио на

"Ростислав" о наличии 4 турецких батарей.

Начальник отряда с "Ростиславом" и "Алмазом" решил подавить батареи и приказал

брандерам приготовиться к прорыву. В 10.40 броненосец взял курс на Зонгулдак. В это

время на горизонте появились корабли ничего не подозревающего Эбергарда. Только

сейчас он узнал, что операция еще не выполнена, зато пропал один из брандеров.

Адмирал отправил на поиски "Атоса" один из миноносцев. Этот корабль сразу увидел на

севере большой дым и опознал "Бреслау". Но на броненосцах эскадры этот же дым

приписали "Гебену", который также находился в море.

В 11.00 Эбергард по радио приказал "Ростиславу" и "Алмазу" присоединиться к главным

силам, а пароходам – идти по назначению. После того, как "Ростислав" сообщил о новых

батареях, операцию отменили. Так как, "Олег" уже был не в состоянии вернуться в

Севастополь, да и вообще брандеры стали обузой для флота, Эбергард приказал их

затопить, что и было исполнено в 13.00. Флот взял курс на Севастополь, а "Бреслау"

издали следил за ним. Операция по закупорке Зонгулдака с треском про-. валилась.

Зато немедленно принесла свои плоды постановка мин. Возвращающийся "Гебен" 26

декабря попал на новое минное заграждение и буквально в 1 миле от входного" буя

подорвался на 2 минах. Линейный крейсер принял около 600 тонн воды, но угрозы гибели

корабля не возникло. Зато ремонт "Гебена" в Константинополе, где не было крупного

дока, превратился в серьезную проблему, Немцам пришлось сооружать кессон, чтобы

заделать пробоины. Ремонт затянулся до 1 мая. При этом в начале апреля Сушону

пришлось пойти на серьезный риск и вывести в море линейный крейсер с не до конца

заделанной пробоиной. Вдобавок на том же заграждении 2 января подорвался турецкий

минный крейсер "Берк", который вышел из строя до конца войны.

Бои на внутреннем фронте

В конце января 1915 года флот совершил несколько выходов в море. Адмирал Эбергард 28

января подвел итоги деятельности Черноморского флота в истекшем году в приказе № 75.

Он имел пометку "в море". Мы приведем этот приказ полностью.

"По истечении 3 месяцев войны с Турцией, я с глубоким удовлетворением

должен отметить огромную и тяжелую, хотя и мало понятную со стороны

работу, которую выполнил Черноморский флот в этот период. Устаревшими

тихоходными судами он нес блокадную службу в суровое зимнее время,

преимущественно у неприятельских берегов. В бою с вошедшими в Босфор

накануне войны современными быстроходными крейсерами, являющимися

последним словом кораблестроительного искусства, он очистил себе

возможность такой блокады. Доблестью своего личного состава он сделал

врагу небезопасными походы и стоянки в собственных его портах. Условия

морской войны не дают обнаружиться бесстрашию, хладнокровию,

выдержке и тому неуклонному исполнению каждым своего долга, благодаря

коим флот несет успешно свою боевую службу, обеспечивающую не только

безопасность южных границ России от высадки на них неприятельского

десанта, но и преграждающую подвоз подкреплений и снабжения турецкой

анатолийской армии. Рассчитывая в начале войны на свои морские пути как

для своей анатолийской армии, так и для высадки десанта на наши берега,

Турция теперь принуждена удерживать крупные силы у Константинополя

для защиты его от нашего удара и подвозить подкрепления к Эрзеруму

долгим и трудным сухопутным путем. Одновременно с этим полным

напряжением сил моего ли штаба разработана и вылилась в отчетливые

формы организация боевой службы флота, а также связи с флотом

крепостей, частей войск и других учреждений, подчиненных командующему

флотом только с началом войны. Значение выполненной Черноморским

флотом работы, многим теперь неясное, будет, я уверен, оценено,

беспристрастной историей. Горячо благодаря своих ближайших

помощников – флагманов и чинов моего штаба, а также всех командиров,

офицеров и молодецкие команды судов, я должен выделить особо труды

инженер-механиков н машинных команд при постоянных походах со

стоянками в порту только для приема запасов, все исправления и переборки

механизмов успешно производятся ими в море, во время походов.

Способностью нести столь напряженную службу и поддерживать в полной

боевой готовности материальную часть своих судов ограниченный в своем

составе флот обязан в значительной степени знаниям, опыту и упорному

труду инженер-механиков и машинных команд. Приказ этот прочесть при

собрании офицеров и команд.

Адмирал Эбергард"

Впечатляющий пример штабного канцеляриста! Не сразу понимаешь, о чем идет речь,

хотя в целом адмирал высказывается вполне связно.

Но этот образец красноречия не произвел впечатления на ставку. 28 января флот вернулся

в Севастополь, и морской министр адмирал Григорович пригласил Эбергарда в

великокняжеский дворец. На следующий день в Севастополь должен был прибыть

Николай II для официального посещения Черноморского флота. Но была и

неофициальная часть царского визита.

Григорович уведомил Эбергарда, что в ставке недовольны действиями начальника штаба

флота и начальника оперативной части штаба (флаг-капитана по оперативной части). Он

добавил, что неплохо бы их заменить, и даже порекомендовал конкретных офицеров на

эти должности. Эбергард категорически отказался. Он заявил, что полностью несет

ответственность за действия флота, и если она найдена неудовлетворительной, то

снимать следует его, а не подчиненных ему офицеров.

На следующий день Николай II прибыл на "Георгий Победоносец", служивший штабным

кораблем флота. Эбергард сделал официальный доклад о деятельности флота, царь ничего

не сказал и лишь поинтересовался его планами на ближайшее будущее. Затем он спросил,

имеются ли у Эбергарда какие-либо вопросы.

Адмирал сказал: "Я имею сведения, что в ставке недовольны деятельностью моего

начальника штаба и моего флаг-капитана, и мне предлагают их сменить. Но за боевую

деятельность флота, Вашим Величеством мне вверенного, отвечаю я один. И если это

недовольство действительно существует, я всеподданнейше прошу Ваше Величество

заменить меня, и ради России и пользы флоту буду считать это Высочайшей мне

милостью".

Царь был очень удивлен и спросил, откуда такие сведения. Адмирал ответил, что это

слова Григоровича. Николай поинтересовался у Григоровича, откуда ему стало это

известно. Министр обтекаемо ответил, что об этом много говорят в морском

министерстве и Петрограде. На это царь заметил, что нельзя верить всем слухам, а

Эбергарду сказал: "Я вполне вам доверяю, и я доволен вами и деятельностью

Черноморского флота, о чем можете объявить в приказе".

Трещина, порожденная грубой телеграммой Николая Николаевича, продолжала

расширяться. Может быть, это было вызвано непониманием ставкой принципов морской

войны. От флота постоянно требовал"; "осторожности" и "обороны берегов". Призрачная

вероятность вражеского десанта буквально гипнотизировала ставку. А может быть, это

был просто припадки пещерного национализма, которым страдал великий князь.

Начальник оперативной части штаба флота капитан 1 ранга К.Ф. Кетлинский был

поляком, а ведь все давно и твердо знали, что людишек мутят скубенты, поляки и жиды".

Второе столкновение с "Гебеном", 10 мая 1915 года

7 мая русский флот вышел в море, чтобы нанести удар по Угольному району. В состав

эскадры вошли броненосца "Евстафий", "Иоанн Златоуст", "Пантелеймон", "Три

Святителя", "Ростислав", крейсера "Кагул", "Память Меркурия", "Алмаз",

гидроавиатранспорт "Александр I" и группа эсминцев.

9 мая эсминцы "Дерзкий" и "Беспокойный" вошли в порт Козлу и обстреляли портовые

сооружения. Они также потопили пароход "Селяник". В районе Эрегли крейсер "Память

Меркурия" уничтожил 2 парохода и 27 парусников. В результате активных действий

русского флота Турция к этому времени потеряла уже треть своего торгового тоннажа. В

10.00 сообщение об атаке прибыло из Эрегли в Константинополь, но с перепугу местный

комендант сообщил, что началась высадка русских войск! "Гебен" немедленно вышел в

море и по пути разминулся с русской эскадрой, которая направилась к Босфору для

обстрела береговых укреплений.

Последовавшее столкновение показало ошибочность применяемой Эбергардом тактики,

но в то же время оно продемонстрировало полное бессилие немцев.

На рассвете к проливу направились выделенные для обстрела броненосцы "Три

Святителя" и "Пантелеймон". Их сопровождали "Александр I" и "Алмаз". Остальные

броненосцы остались примерно в 25 милях от пролива. Крейсера "Память Меркурия" и

"Кагул" находились мористее в дозоре. То есть, русская эскадра была разбросана на

большом пространстве. Это совершенно непонятно, так как штаб флота полагал, что

"Гебен" может развить 28 узлов. Получается, что русские сами просто напрашивались

быть уничтоженными по частям.

Утром из Босфора вышел эсминец "Нюмуне". В 5.15 он заметил дымы на севере, пошел

им навстречу и в 5.40 передал по радио, что видит русский флот. Он попытался

обстрелять русские тральщики, но сам попал под огонь броненосцев и начал отходить.

"Гебен" принял радиограмму "Нюмуне" и пошел на сближение с русскими.

Его заметил крейсер "Память Меркурия", который полным ходом пошел на соединение с

главными силами, "Гебен" вдогонку ему нахально передал прожектором свои позывные

"GB". В 7.05 Эбергард приказал группе обстрела присоединиться к эскадре, а сам пошел

им навстречу. Однако "Гебен" быстро настигал его, и стало ясно, что соединиться

русские броненосцы не успеют. Поэтому Эбергард повернул навстречу "Гебену", чтобы

не подставлять под удар замыкавший строй слабый "Ростислав". При этом адмирал

приказал снизить скорость до 5 узлов. В 7.53 с дистанции 94 кабельтова русские открыли

огонь, "Гебен" немедленно ответил (По немецким данным, бой начался на дистанции 87

кабельтовых). Линейный крейсер вел огонь с максимальной скорострельностью, пытаясь

использовать свое кратковременное преимущество. Хотя его залпы постоянно накрывали

"Евстафий", и броненосец временами просто скрывался за стеной высоких всплесков,

попаданий немцы не добились. Вероятно, немцев сбила с толку хитрость Эбергарда, и

они совершенно неправильно оценили скорость русских броненосцев. Впрочем,

очередная попытка организовать централизованный огонь эскадры у русских тоже не

удалась.

Командир "Пантелеймона" капитан 1 ранга Каськов, оценив обстановку, приказал

выжать из машин все, на что они способны. "Пантелеймон" развил 17,5 узла – на

полтора узла больше, чем на испытаниях! Более старый "Три Святителя" старался не

отстать от него. В 8.06 группа обстрела присоединилась к эскадре. При этом

"Пантелеймон" открыл огонь по "Гебену", не вступая в строй, через голову "Ростислава".

Вскоре в линейный крейсер попали 2 тяжелых снаряда, из них 1 – ниже ватерлинии.

Хотя повреждения были несерьезными, положение "Гебена" становилось опасным. Он

отвернул в сторону и вышел из боя. В 8.12 бой закончился. Линейный крейсер сначала

отошел на север, удерживая дистанцию около 100 кабельтовых от русской эскадры. Когда

противники достаточно удалились от Босфора, "Гебен" развил 26 узлов и прорвался к

проливу.

Немцы полагали, что добились 3 попаданий, хотя на самом деле в русские корабли не

попал ни один снаряд. Залпы "Гебена" ложились так близко к "Евстафию", что

броненосец сильно встряхивало. Адмирал Эбергард несколько раз посылал старшего

офицера осмотреть нижние помещения, чтобы убедиться, что броненосец не получил

пробоин. Хотя на палубе и спардеке "Евстафия" после боя нашли более 30 осколков

германских снарядов, повреждений флагманский броненосец не получил. За этот бой

адмирал Эбергард был награжден мечами к имеющемуся у него ордену Св. Владимира 2-й

степени, что превращало орден в высокую боевую награду.

Подрыв "Бреслау" на мине, 18 июля 1915 года

Невидимый враг караулил турецкие корабли буквально повсюду. 19 июля отряд из 4

пароходов с грузом из 1 1000 тонн угля вышел из Зонгулдака в Босфор. Навстречу им 18

июля из Босфора вышел "Бреслау". Он также должен был встретить пароход "Кезан" с

грузом керосина. Крейсер должен был отконвоировать пароход через минные поля в

Константинополь.

Но в 6.56, уже через полчаса после выхода из пролива, крейсер налетел на мину, которая

взорвалась под котельным отделением № 4. 8 человек погибли. Крейсер принял 642

тонны воды, но сумел вернуться назад. Это заграждение поставил 14 июля русский

подводный минный заградитель "Краб".

"Бреслау" поставили в док для ремонта. После осмотра выяснилось, что повреждения не

столь велики, как показалось сначала. Однако нехватка материалов и квалифицированных

рабочих привела к тому, что ремонт затянулся до февраля 1916 года.

Атака Зонгулдака, 6 февраля 1916 года

Когда русское командование убедилось, что обстрелы с моря никак не могут прекратить

вывоз угля из Зонгулдака, оно решило провести воздушный налет на этот порт. Для этого

планировалось использовать авиатранспорты "Александр I" и "Николай I", каждый из

которых нес по 7 гидросамолетов. Именно самолеты должны были нанести удар по

шахтам, которые были укрыты складками местности от огня корабельных орудий.

1 февраля 1916 года группа эсминцев, блокирующая Зонгулдак, сообщила, что видит в

порту большой пароход. Командир дивизиона запросил разрешение проникнуть в порт и

уничтожить его, но начальник 2-й маневренной группы отказал ему, не желая подвергать

корабли чрезмерному риску.

Так как транспорт "Ирмингард" уже не раз ускользал от русских кораблей, командование

решило провести задуманный ранее воздушный налет на порт. Очередной начальник 1-й

маневренной группы получил приказ разработать план операции.

5 февраля на рассвете из Севастополя вышли миноносцы "Поспешный" и "Громкий".

Они должны были в 13.00 сообщить по радио состояние погоды в районе Зонгулдака.

Если погода окажется хорошей, в море должна была выйти 1-я маневренная группа —

линкор "Императрица Мария", крейсер "Кагул", миноносцы "Заветный" и "Завидный"

– вместе с обоими гидроавиатранспортами. Подойдя на расстояние 20 миль к

Зонгулдаку, гидроавиатранспорты должны были поднять самолеты. Маневренная группа в

это время должна была находиться в 20 милях от них.

Командир "Поспешного" сообщил, что у Зонгулдака "ветер зюйд-ост 1 балл, легкая зыбь,

стихает". Поэтому 5 февраля в 14.00 в море вышли и остальные корабли. Около 18.00

была получена еще одна радиограмма от "Поспешного", который сообщал, что в гавани

стоит большой транспорт.

6 февраля в 10.20 на расстоянии 15 миль от Зонгулдака начался спуск на воду

гидросамолетов. Они взлетели в воздух, а корабли временно отошли немного на север. Из-

за поломок моторов до Зонгулдака сумели долететь лишь 11 машин из 14, остальные 3

сели на воду. Все самолеты были вооружены 2 – 50-кг бомбами и несколькими более

мелкими.

Хотя погода была относительно неплохой, условия для бомбардировки были крайне

тяжелыми. Небо затянули рваные облака, которые затрудняли прицеливание. Сбрасывать

бомбы можно было лишь сквозь разрывы в тучах. Попытки самолетов снизиться были

слишком опасны, так как турецкие батареи вели огонь шрапнелью. В результате летчики

сбросили бомбы практически наугад. И все-таки одна из бомб попала в транспорт

"Ирмингард", который затонул прямо у причала. Но его повреждения оказались

настолько малы, что он был поднят уже 25 февраля. Другая бомба подожгла парусник. 1

самолет так и не сумел сбросить бомбы. Весь налет продолжался около часа.

В 11.20 гидроавиатранспорты заметили возвращающиеся самолеты и начали поднимать

их на борт. Во время этой операции в 11.16 "Александр I" был атакован германской

подводной лодкой UB-7. Корабль уклонился от торпеды, которая ткнулась в поплавок

одного из гидросамолетов и затонула. По перископу лодки был открыт огонь ныряющими

снарядами.

К 13.30 был поднят на борт последний гидросамолет. Его привел на буксире эсминец

"Громкий". После этого русские корабли взяли курс на Севастополь, куда и прибыли

днем 7 февраля.