Текст книги "Амальтея (сборник)"

Автор книги: Александр Бачило

Соавторы: Анатолий Шалин,Виталий Пищенко,Евгений Носов,Игорь Ткаченко,Владимир Клименко,Владимир Титов,Михаил Шабалин,Василий Карпов,Олег Костман,Александр Шведов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)

4

Правда, деликатно унести ноги не удалось. Не прошли они и сотни метров по направлению к пирамиде, в уши ударил пронзительный режущий свист.

– Ложись! – привычно скомандовал штурман.

– Приехали, – пробормотал Роман, падая на раскаленный песок, – начинается.

“На этот раз нам не увернуться”, – подумал Алексей, подползая к Роману. Он хотел спросить, что теперь делать, но заметил краем глаза, что штурман, старательно прижимаясь к пескам, наводит излучатель на южную колонну, и решил, что ему следует целиться в северную.

И тут захлопали частые отдаленные взрывы. В первое мгновение чисто инстинктивно астронавты прижались к пескам, стараясь не поднимать голов, но затем Геннадий привстал, поправил сбившийся набок шлем и с удивлением всмотрелся в происходящее на горизонте.

– Вот это фокус! – прошептал он, когда взрывы стихли. – Похоже, парни, нам опять повезло. Эй, лежебоки, подъем! – крикнул он вжавшимся в песок приятелям, затем, не отрывая взгляда от горизонта, вынул бинокль и поднес к глазам.

– Так я и думал, – провозгласил Геннадий через минуту.

– Что именно? – прошептал слегка оглушенный Роман, вытряхивая песок из ушей и шлема.

Алексей озадаченно осмотрелся. В южном и северном направлениях, там, где еще пять минут назад двигались тысячи чудовищных машин, теперь поднимались к небу факелы бурого пламени и вились черные столбы дыма.

– Хорош концерт, – пробормотал Роман, – выходит, эти штучки друг друга ухлопали.

– Меня такой конец игры вполне устраивает, – сказал Геннадий. – Какая мы для них добыча? Три козявки и две жестянки. Когда на горизонте тысячи сверкающих машин, как тут не дать по ним пару залпов? Какой же боевой кибернетический самолет устоит против этого?

– Да, но они же уничтожили сами себя! – сказал Алексей.

– Видимо, не сработала система “свой – чужой”, – высказал предположение Роман. – Приняли своих за врагов. Хотя… как такое могло произойти?

– Могло! На этой планетке, я полагаю, еще и не такая глупость бывала, – сказал Геннадий. – Это подтверждает наши догадки о том, что мы столкнулись с очень древними сооружениями.

Геннадий посмотрел на пирамиду, затем перевел взгляд на лежащего в двух сотнях метров грузового робота и невесело хмыкнул. – Рано мы радовались. Роботов-то наших они искрошили мимоходом.

– Да, – подтвердил Алексей, оборачиваясь назад. – Разнесли этак между делом вдребезги. И, кстати, вездеход тоже.

Все обернулись.

На месте вездехода догорала искореженная груда пластика и металла.

У астронавтов, еще полчаса назад уютно сидевших в его кабине, вырвался горестный вздох.

Роман схватился за свой шлем двумя руками:

– Все мои инструменты, образцы, приборы!

– Нашел о чем жалеть! – Геннадий повернулся к Алексею. – Продукты укладывал? У нас в рюкзаках за плечами что-нибудь лежит?

Алексей смутился:

– Самое необходимое. На сутки, не больше.

– Да, печально. Что ж, потерпим. Единственное, что остается, – бежать к пирамиде. От зноя можно укрыться где-нибудь в ее тени. А там… – Геннадий махнул рукой. – Думаю, Виктор уже поднял тревогу. Постараемся отключить автоматику и будем ждать помощи. Левушкин что-нибудь придумает, вытащит нас из этого пекла. Главное, держаться. А теперь – вперед. – И штурман, проваливаясь по щиколотку в песок, зашагал к пирамиде.

5

У подножья пирамиды, как и везде на этой странной планете, царило запустение. Завывал ветер в древних стенах, перекатывался песок, вдали, у горизонта, все еще догорали остатки машин.

Впереди, где-то над головами астронавтов, чернело овальное отверстие входа в пирамиду.

По выщербленным, занесенным песком ступеням добраться до этого входа было не очень сложно, но Геннадий еще раз придирчиво осмотрел в бинокль каждую ступеньку каменной лестницы, проверил исправность излучателей и лишь потом сказал:

– Всем троим нам внутри делать нечего! Что там – неизвестно. Со мной пойдет Роман, а ты, Алексей, займи позицию у входа. Я уверен, Виктор уже сообщил на корабль о потере связи с вездеходом. Вероятно, там подняли тревогу и ищут нас с орбиты. Твоя задача сигналами предупредить Виктора об опасности, а мы постараемся разрушить или блокировать автоматику пирамиды.

Алексей быстро сообразил, что его, как в свое время и Виктора, оттирают в сторону. Штурман с планетологом львиную долю трудностей и опасности стремятся взять на себя. Хотя поведение руководителей было вполне обоснованно, Алексея подобная опека задела.

– Я не могу оставить вас! – попытался он протестовать. – Подумайте, как я себя буду чувствовать, если там с вами что-нибудь случится!

– Чувствовать будешь прекрасно, будешь чувствовать, что выполнил приказ! – отрезал Геннадий. – Тебе поручают прикрывать нас, дежурить у входа. Запомни! Какие бы звуки из пирамиды ни доносились, свой пост не покидай до нашего возвращения или до подхода катера. Ясно?

– Вполне! – вздохнул Алексей, провожая взглядом друзей, уходивших в черный провал пирамиды.

Геннадий подобрал кусок известняка и сунул его в руку Роману:

– Стрелками отмечай на стенах наш путь. Как бы не заблудиться…

– Да, – согласился Роман, – сооруженьице, похоже, капитальное.

Внутри пирамиды оказалось так же душно и жарко, как и снаружи.

Они долго петляли по темным коридорам, по засыпанным песком и пылью переходам, спускались и поднимались по узким каменным лестницам. Везде их встречала темнота, скрип песка под ногами и душный спертый воздух.

Порой на стенках попадались полустертые надписи, рисунки, стрелки, линии. Роман с любопытством всматривался в них, но более целеустремленный Геннадий одергивал друга.

– Некогда разглядывать! Шагай быстрее!

В одном из переходов пол под планетологом неожиданно наклонился. Роман ощутил, что катится по какому-то скользкому желобу вниз, в темноту.

– Падаю! – только и успел он предупредить Геннадия об опасности.

В следующее мгновение фонарик Романа ударился о выступ стены и погас. Желоб становился все более пологим, скольжение замедлилось – и вдруг…

Роман ощутил, как его хватает за талию чья-то гигантская металлическая рука и несет в темноту. Затем его втискивают в узкий продолговатый ящик, в голову впиваются тысячи раскаленных иголок, темнота и жара исчезают…

Геннадию, скользнувшему по желобу вслед за Романом, повезло больше – его фонарь уцелел. И в тот момент, когда к нему из тьмы потянулось металлическое щупальце, штурмана выручила сноровка опытного звездолетчика. Почти автоматически он чиркнул излучателем по металлической клешне и соскочил с желоба.

Помещение, в которое он попал, выглядело странновато. Сотни различных приборов, поблескивающих мертвыми стеклами экранов, десятки пультов управления, от пола до потолка – горы черных блестящих ящиков. На всем слой пыли в палец толщиной.

Романа нигде видно не было. И Геннадий уже собрался окликнуть друга, как луч фонаря осветил один из ящиков, стоявших в стороне от общей кучи, на высокой металлической подставке. Он подошел к ящику вплотную и вдруг увидел в нем сквозь полупрозрачную верхнюю стенку безжизненное тело Романа. На голову планетолога был надет золотистый шлем, от которого отходили тысячи разноцветных нитей-проводков. Пучки этих проводков тянулись из ящика и исчезали внутри металлического постамента. Похоже, что Романа подключили к какой-то системе. Геннадий приналег на крышку ящика, пытаясь добраться до друга, но ящик был заперт крепко.

Он пошарил лучом фонарика по сторонам в надежде отыскать увесистую железяку, которой можно было бы воспользоваться как рычагом.

Внимание привлекла оплавленная излучателем металлическая клешня. Геннадий уже склонился, чтобы подобрать ее, когда громкий властный голос отчетливо произнес:

– Оставь, этим ты не поможешь своему товарищу!

Это был голос Романа, но говорил не Роман. Пока штурман соображал, что все это может означать, голос прозвучал вновь:

– Штурман, с тобой говорит Большой Систематизатор планеты Фир!

– Отрадно слышать, – ответил Геннадий. – Давно мечтал познакомиться. Поговорить и я не против. А то сразу: хап за воротник – и в ящик! Куда это годится? Что за манеры? Переговоры – это другое дело. Будь любезен, отключи сначала свои хватательные, наступательные и щипательные системы, тогда и поговорим. Хотелось бы обойтись без грохота. Поверь, у меня и моих друзей нет желания причинять вред кому-либо. Мы – мирные исследователи, и, знаешь, не хотелось бы начинать наше знакомство с душегубства.

6

Роман сидел на пышной бледно-зеленой траве. Вокруг росли раскидистые тенистые деревья, усыпанные розовыми цветочками и плодами, похожими на перезрелые яблоки. Где-то щебетали птицы, а напротив Романа сидело непонятное существо без рук, без ног и без туловища, просто шар, а на нем два голубых глаза и алые губы.

Заметив, что Роман пришел в чувство, существо с любопытством посмотрело в его сторону и сказало, или, возможно, промыслило (Роман так и не понял, каким образом они общались, – существо рта не раскрывало):

– Я вижу, вы новенький. Рад приветствовать нового жителя нашей маленькой вселенной. Не будете ли любезны сообщить, как обстоят дела во Внешнем Мире?

Роман с изумлением уставился на мыслящий шарик. И, в свою очередь, спросил:

– Что вы называете Внешним Миром?

– Как что? – обиделся шар. – Тот мир, из которого вы появились. Ведь место, на котором вы находитесь сейчас, называется у нас точкой отсчета. Вы ведь новенький, значит, пришли сюда из Внешнего Мира. Признаться, я уже потерял надежду, что встречу еще хоть одного новенького. Уж много миллионов циклов я поджидаю здесь новенького – и вот пришли вы. Наверное, вы последний. После вас уже никто к нам не заглянет. Впрочем, это не так важно, как воображают наши старейшины. Позади вечность – впереди вечность. Разницы никакой, если время замкнуто и движется по кругу, не так ли?

– Ничего не понимаю, – честно признался Роман.

– Не вы один. Лучше расскажите, что происходит там, откуда вы только что прибыли.

– Там? – Роман вспомнил пирамиду, Геннадия с Алексеем, разбитый вездеход, бесконечное море песка и вдруг почувствовал неестественность всего с ним происходящего. Цветущий сад, голубое безоблачное небо, говорящий шар – все было нереальным, игрушечным, точно он видел длинный, бессвязный сон.

И Роман понял, что нужно что-то сделать – вскочить, проснуться, стряхнуть с себя эту цепь навязчивых сновидений, но сознание сковывало непонятное равнодушие к происходящему, вкрадчивый незнакомый голос внутри шептал, что все идет правильно, так все и должно быть.

– Там? – повторил Роман. – Что там? Там я видел пески, раскаленные оранжевые пески пустыни, бесконечной пустыни… Там остались мои друзья… Там…

– Вы говорите: пустыня? Разве кроме пустыни, ее песков, ничего другого нет? А города? Прекрасные древние города моей старой планеты, разве их уже нет? Разве они уже разрушены? А люди? Там, во Внешнем Мире, еще есть люди? Или вы последний?

– Почему же это я последний? – спросил Роман. – Остались мои друзья… у пирамиды, на звездолете, Геннадий, Алексей, капитан… У меня много друзей.

– А у меня вот никого не было, – несколько обиженно выдохнул шар. – Странно, почему же вы бросили своих друзей и отправились сюда, где вас никто не знает, где вы никому не нужны?

– Я не собирался никуда отправляться, – объяснил Роман. – Мы хотели исследовать пирамиду… Я провалился в какое-то подземелье, меня схватили, запихали в какую-то узкую клетку, а дальше не помню. Очутился вот здесь, перед вами… – Роман принялся подробно рассказывать историю появления экипажа катера на планете.

Шар внимательно слушал, слегка покачиваясь из стороны в сторону, а когда планетолог замолчал, сказал:

– Теперь ясно, вы не собирались попадать сюда, вас захватили по ошибке. Это очень печально, но помочь, видимо, ничем нельзя. Выходит, планета давно мертва. Где теперь могучие государства, бесчисленные народы, страны? Погибла великая цивилизация Фира. По глупости погибла, из-за пустяков! Эх!

– Перестаньте! “Ох! Эх!” Можете вы мне объяснить, что со мной происходит и куда я попал? – раздраженно спросил Роман.

– Отчего же не объяснить? – сказал шар. – Вы, мой милый, в раю планеты Фир.

– Где?

– В раю, в искусственном электронном раю… – невозмутимо пояснил шар. – Видите ли, когда-то, много веков назад, у планеты, на которую вы так опрометчиво высадились, не было никакого подземного кольца вдоль экватора. Зато были чудесные города, леса, реки, поля, были могучие страны, многочисленные народы, была наука, была техника. Наша цивилизация достигла вершин благополучия, и, как это часто бывает, мы обленились, возгордились. Электронный рай вначале был придуман для проживших свой век старцев. Это было им наградой за все горести и труды реальной жизни. Идейка-то, в общем, простая. В памяти гигантской электронной машины были смонтированы все лучшие уголки планеты, все достопримечательности, все лучшее, что было у цивилизации. Перед смертью у каждого умирающего гражданина планеты снимали запись информации с мозга, так сказать, делали электронную копию личности и вводили в память все той же машины. Так заселялся этот искусственный мир. Рождалась как бы небольшая Электронная вселенная со своими законами и своими гражданами. Искусственный рай. Первые годы сюда пускали самых достойных. Это было копилкой интеллектов! Последним пристанищем гениев и безумцев! Да, да! Электронный рай очень быстро завоевал популярность. И, как всегда вокруг всякого модного начинания, поднялась нездоровая возня. В рай стали пропускать по знакомству, за взятки. Сюда полезли крупные бизнесмены, затем дельцы рангом пониже, а потом хлынули толпы богатых бездельников и дураков. Начались спекуляции местами в раю. Электронный рай стали расширять. Кибернетическая машина, лежащая в его основе, быстро разрасталась, уходила в глубину планеты. Постепенно она опоясала всю планету по экватору. Да! Загадочное кольцо – это и есть электронное тело нашей вселенной.

– Послушайте! – начал Роман, заподозривший ужасную истину, – выходит, я – это не я, а цепочка электрических импульсов? Все, что я здесь вижу, те же импульсы, иллюзия? Мы – память машины?

– Именно, мой милый, именно! Здесь все условно. Посмотри на меня, не правда ли, странное существо? А когда-то я был человеком, у меня были руки, ноги, тело, и все прочее. Только в раю нашем все это ни к чему, и вот меня упростили. Впрочем, что я тебе объясняю. У тебя, мой дорогой, наверное, и у самого когда-то были руки…

И лишь теперь Роман заметил, что у него действительно нет ни рук, ни ног, ни туловища. И что со стороны он, очевидно, выглядит таким же глазастым шариком, как и его собеседник.

– Да ты не волнуйся, – утешал шар. – Здесь все эти конечности не понадобятся. Ты же сам заметил, что мы лишь цепочки импульсов. Не надо нервничать. Координационный центр машины не любит потрясений. Так о чем я говорил? Ах да! Популярность рая быстро росла. Сюда устремились уже не только умирающие, но и толпы вполне молодых, здоровых идиотов. Да, да, вполне здоровых, полных сил и энергии. Штучка оказалась дьявольски заманчивой. Полнейшая иллюзия счастливого существования, никаких забот, одни удовольствия. Иллюзорные, правда, удовольствия, да не в этом суть. Электронный рай оказался отличной ловушкой для простаков.

Места в раю шли по самой высокой расценке, а толпы глупцов по-прежнему стремились в усыпальницы, бежали от действительности. Планета начала переживать трудности: нехватку рабочих рук, затем голод. Между государствами начались трения за количество мест – ячеек памяти в электронной машине. Дошло до военных действий. Жить на планете становилось все кошмарней, но исправлять положение никто не пытался, все грезили удовольствиями подземной машины. Придуманный электронный рай, в котором исполнялись все мечты, царила всеобщая гармония, оказался сильнейшим наркотиком. Стоило человеку побывать здесь на экскурсии, а такие экскурсии в рекламных целях устраивались, и он продавал свое имущество, выпрашивал деньги у родственников, покупал талон на райское существование и попадал сюда окончательно.

Чем сильнее разрушались города планеты, чем большие трудности испытывала цивилизация, тем больше людей становилось памятью машины. Электронная эпидемия выкосила города и поселки, планета Фир обезлюдела. Войны между государствами за места в памяти машины не прекращались, хотя воевать было уже почти некому, воевали роботы. Наступила эпоха ужасных кибернетических войн.

Думаю, – печально заключил шар, – вы, мой милый, застали то время, когда на планете остались лишь оборонительные сооружения, автоматические пушки, разрушенные до основания города и совсем не осталось живых людей.

– Пожалуй, – согласился Роман. – Только и здесь, в этом вашем Раю, что-то не особенно многолюдно. Да и с чудесными городами и удивительными уголками планеты что-то не особенно густо.

– Ты прав, пришелец из Внешнего Мира. Картины, которые мы наблюдаем, далеки от совершенства. Увы! Мы о многом не подумали, когда создавали Псевдовселенную. Бежали от трудностей и проблем реального мира сюда, в страну снов, и что же – куда более страшные трудности и проблемы настигли нас здесь! Мы оказались беспомощны и жалки перед настигшими нас бедами.

Тут шар раздвоился, и какое-то мгновение перед озадаченным Романом покачивались два одинаковых шара. Затем шары опять слились в одно целое, и Роман услышал:

– Я прямо выхожу из себя, когда думаю, каких глупостей натворила моя родная цивилизация, но что-либо исправлять поздно. Да, да, пришелец, поздно и некому. Когда-то электронный рай и в самом деле был многолюдным и прекрасным. Ах, какие изумительные иллюзорные леса здесь росли, какие воздушные замки возвышались среди цветущих полей! А какая публика населяла эти места! О! Какие сказочные красавицы и красавцы! Что говорить – я в те времена сам был – хоть куда! И голова, и тело, и руки, и ноги – все было при мне! А потом… Когда все поголовно сюда переселились – началась давка, путаница. Ячейки памяти переполнены. Избыток информации! Энергетический перегрев! И нам пришлось экономить. Демонтировали часть воздушных замков, стерли ненужную, малозначительную информацию…

– Простите! – перебил Роман. – Что вы считаете малозначительной, ненужной информацией?

– Все те сведения о Внешнем Мире, которые не доставляют эстетического наслаждения. К примеру, информация об анатомии, физиологии человека. Согласитесь, что в нашем иллюзорном мирке подобные предметы излишни. Или приготовление пищи, гастрономия – у нас рассуждать об этом просто глупо. И вот стерли всякую память об этих вещах. Огромной экономии ячеек памяти достигли, упростив конструкцию человека. Посмотри на меня – ты убедишься, что это так. Если подходить строго, даже моя шаровидная форма не нужна. А сколько в самом сознании у разных людей одинаковых элементов! Многим ли, например, отличается какой-нибудь А от какого-нибудь Б; если и тот и другой любят покушать, помечтать, поглазеть на разные диковинки. Оба ценят юмор, хорошую шутку, интересную игру. Различия между ними в пустяках, в частностях, в дозах того или иного элемента. Например, в одном грусти, меланхолии больше, в другом – лени, самовлюбленности. Представляешь, какие информационные массивы мы высвободили, когда выделили все общие элементы в одну схему, а частности убрали в другую. Сразу исчезли горы вторичной, однотипной информации.

– Что-то я плохо понимаю, как это можно было проделать, – сказал Роман.

– Поверь, можно, – выдохнул шар. – Это называется создать абстракцию. Вместо миллиона бездельников мы после небольших манипуляций получили одного, двух, трех. Остальные спрессовались, как бы вошли в эти три личности. Были созданы пакеты однотипных личностей. Перевели множественное в единичное. Исключение сделали правилом. Достаточно было слегка стандартизировать мышление обитателей, и как индивидуальности многие личности исчезли, сконденсировались в несколько десятков таких шаров, как я.

– Выходит, проблему перенаселения вы решили?

– Да, с перенаселенностью быстро справились, высвободили резервы машинной памяти, но вскоре нас настигли другие беды. Когда на планете не осталось людей, электронная машина перешла на автоматическое самообслуживание. За исправностью всех ее систем стали следить роботы. Но шли века, и, видимо, роботы стали портиться, ломаться.

Роман вспомнил проржавевших пауков-снайперов. Догадки шара были верны.

– И наша Электронная вселенная тоже стала понемногу ломаться. Какие-то детали машины, очевидно, изнашивались, разрушались от воздействия климата планеты, от рвавшихся над планетой бомб. Я уже говорил, что последние переселенцы в Электронный рай бежали с планеты от ужасов непрерывных кибернетических войн. Необдуманно созданные для охраны электронной машины различные кибернетические устройства почти без перерывов воевали между собой, защищая интересы то одной группы людей, стремившихся попасть в Электронный рай, то другой. Воюют они, видимо, до сих пор, хотя людей на планете и не осталось. Естественно, наша электронная обитель от этих автоматических варваров изрядно пострадала. Вот уже много циклов то один массив памяти, то другой ломается – выходит из строя. Стирается информация о целых народах, странах. Трудно представить, что происходит! Во Внешнем Мире перегорит в электронном оборудовании машины какой-нибудь конденсатор, а у нас – мировая катастрофа, целые континенты уходят в небытие. Да, пришелец, вам еще придется испытать все ужасы нашего мира, – прошептал шар и, испуганно раскачиваясь, добавил: – Знаете, что самое страшное в нашем электронном мире? Знаете?

– Нет! Не знаю!

Шар, между тем, придвинулся к Роману вплотную и, закатывая глаза, прогудел:

– Самое страшное, что может у нас произойти, – это короткое замыкание! Никакие наводнения, пожары, извержения вулканов, войны, бушующие во Внешнем Мире, не могут сравниться с этим кошмарным явлением Электронного рая.

– Хорош рай! – не выдержал Роман. – Значит, где-то там, у пирамиды, кто-нибудь вывернет из вашей огромной машины одну лампочку, а здесь погибнет полмира? Так?

– Именно!

– Вспомнил! – Роману стало страшно. – Геннадий! Мы полезли в пирамиду, чтобы отключить систему обороны кольца.

Роман хорошо знал обычную оперативность и порывистость друга и сообразил, что Геннадий, увидев его безжизненное тело, вполне может разнести внутренности пирамиды, а значит, уничтожит, cai того не подозревая, целую вселенную.

Времени на размышления и разговоры с шаром не оставалось. Надо было что-то делать.

– Мне надо вернуться во Внешний Мир, – сказал Роман. – Только так можно помешать моему другу. Если я не остановлю его, он может совершить непоправимое. Помогите мне. Нам надо действовать.

– Действовать? – удивился шар. – Каким образом? Не забывайте, пришелец, вы отныне тоже лишь цепочка импульсов!

– Это вы бессильны, а не я! Вы и на своей планете оказались бессильны перед трудностями реального мира. Пустяковая приманка, иллюзия счастливого существования в псевдомире погубила всех вас. Вы и там оплошали, и здесь лапки сложили. Предотвратить гибель можно, если поспешить.

– Куда спешить, наивное созданье? – сказал шар. – Время здесь течет по кругу. Прошлое становится будущим, а будущее переходит в прошлое. Здесь и скорость у времени другая. Ведь мы с вами электрические импульсы – передвигаемся со скоростью света. Как и все остальное, это ведь только иллюзия, что мы с вами беседуем длительный промежуток времени. Там, где остался ваш товарищ, не прошло еще и секунды. Нет, о времени в Раю беспокоиться нечего. Впереди вечность!

– И все же, можете вы мне помочь выбраться отсюда?

– Сколько можно повторять, здесь мы бессильны! Поймите же, что вас не существует. Единственный, кто вам еще может помочь, это ваш друг, который остался там, откуда вы пришли. А удастся ли ему это, не знаю. Пока ваш организм там, в пирамиде, еще жив, у вас есть надежда.

– Допустим. Но помочь моему другу, предупредить его можно. Ведь вы упомянули какой-то Координационный центр. Видимо, этот центр управляет здесь всем?

– Нет, что вы. Как можно беспокоить Центр по таким пустякам? – удивился шар. – Нас могут устранить, выбросить из памяти машины. Нет, я бы не рискнул.

– Хороши пустяки! Ваша вселенная рушится, а вы боитесь побеспокоить “начальство”! Не понимаю.

– У нас свои законы, пришелец. Вселенная пусть рушится, а беспокоить Координационный центр я не буду.

– Хорошо, а меня провести в этот центр вы можете? – разозлился Роман. – Я сам буду беспокоить ваш центр.

Шар несколько мгновений колебался, поводил по сторонам широко открытыми глазами, затем согласился.

– Хорошо, я проведу вас в Координационный центр, но договариваться со старейшинами Центра будете вы сами. Плывите за мной, – сказал шар и поплыл меж ветвей цветущих деревьев.

Роман в первое мгновение растерялся, затем сообразил, что тяготения в иллюзорном мире не существует, и последовал за шаром.