Текст книги "Ашборнский пастор"

Автор книги: Александр Дюма

Примерно в то же время Шатобриан,[783]783
  Шатобриан, Франсуа Рене, виконт де (1768–1848) – выдающийся французский писатель-романтик, публицист, член Французской академии (1811), политический деятель и дипломат; с 1791 г. эмигрант; боролся с оружием в руках против Революции; пэр Франции (1815); посол в Берлине (1821) и в Лондоне (1822); министр иностранных дел (1822–1824); посол в Риме (1828–1829); после Июльской революции 1830 года демонстративно ушел из политики. Шатобриан отправился в Америку 7 апреля 1791 г., побуждаемый тягой к приключениям (он мечтал найти северный морской путь между Атлантическим и Тихим океанами) и стремлением жить на лоне природы, которое зародилось у него под влиянием идей Ж.Ж.Руссо, но уже 10 декабря того же года отплыл из Америки на родину. Вскоре после этого (15 июля 1792 г.) он эмигрировал.


[Закрыть] человек старше Байрона на девятнадцать лет, катился по склону Ниагары,[784]784
  Ниагара – имеется в виду Ниагарский водопад, который находится в Северной Америке, на границе США и Канады, на реке Ниагара, вытекающей из озера Эри и впадающей в озеро Онтарио; обусловлен перепадом уровней вод этих озер (100 м). Историю о своем падении на Ниагаре Шатобриан рассказывает в своих «Замогильных записках» (I, 7): желая взглянуть на водопад снизу вверх, он стал спускаться по склону скалы, сорвался и упал на каменный выступ в полшаге от пропасти, сломав при этом левую руку выше локтя.


[Закрыть] но, будучи менее удачливым, разбил себе плечо, упав с высоты двадцати – двадцати пяти футов.

Байрону не исполнилось и восьми лет, когда он испытал первый приступ того чувства, которое еще через восемь лет он назовет любовью, но которое в том возрасте Байрона еще не имело имени.

Объектом этого чувства была маленькая девочка Мэри Дафф.[785]785
  Мэри Дафф – кузина Байрона, его детская привязанность (ок. 1798 г.).


[Закрыть]

Об этой страсти, хоть и детской, но пустившей глубокие корни в сердце поэта, известны только те подробности, которые оставил нам он сам в своем дневнике 1813 года, то есть написанном через семнадцать лет после знакомства юного Байрона с этой девочкой.

Вот что говорится об этом в дневнике:

«В последние дни я долго и серьезно думал о Мэри Дафф;[786]786
  Далее приводится запись из дневника Байрона, датированная 26 ноября 1813 г.


[Закрыть] и правда, есть что-то из ряда вон выходящее в том, что я был столь глубоко предан и всей душой привязан к этой маленькой девочке, будучи в том возрасте, когда люди не могут ни испытывать страсть, ни даже понять значение этого слова.

И однако, то конечно же была любовь!

Моя мать частенько насмехалась над этой детской любовью и через семь-восемь лет, то есть когда мне было лет шестнадцать или семнадцать, она однажды мне сказала:

«Кстати, Байрон, я получила письмо из Эдинбурга[787]787
  Эдинбург – столица Шотландии (с 1436 г.) и административный центр графства Мидлотиан на побережье залива Фёрт-оф-Форт Северного моря; крупный культурный центр; основан в VII в.; начал возвышаться с XII в.; после унии 1707 г. с Англией утратил свое политическое значение.


[Закрыть]».

«От кого?» – поинтересовался я.

«От мисс Аберкромби».

«И какую же новость она сообщает?»

«Очень важную! Ваша прежняя любовь, Мэри Дафф, вышла замуж за некоего господина К.».

Что я ответил на эту новость? Не знаю, что и сказать, так как я не смогу объяснить, что происходило в моей душе в эту минуту.

Я упал в судорогах, и эти судороги были настолько сильными, что они напугали мою мать, и впоследствии она всегда избегала вновь говорить со мной о мисс Дафф.

Зато она не раз рассказывала об этом эпизоде своим знакомым.

Теперь я спрашиваю себя, какого рода любовь мог я испытать в восьмилетнем возрасте; ведь я не видел Мэри с того времени, когда она вследствие ложного шага своей матери в Абердине переехала жить к бабушке в Банф.[788]788
  Банф – портовый город на севере Шотландии.


[Закрыть]

Мы были примерно одного возраста, то есть нам было едва пятнадцать лет на двоих.

С тех пор, разумеется, любовь приходила ко мне не менее пятидесяти раз, и, однако, я помню наши разговоры, наши ласки, ее облик, мое волнение и особенно то, как я мучил просьбами горничную моей матери, чтобы она решилась написать письмо Мэри от моего имени.

Наконец, она решилась на это, и я немного успокоился.

Бедная женщина сочла меня сумасшедшим и, поскольку я не умел еще толком писать, она стала моим секретарем.

С той же достоверностью я вспоминаю наши прогулки и то счастье, которое я испытывал, сидя рядом с Мэри в детской, пока ее младшая сестра играла в куклы; вспоминаю, с какой важностью мы по-своему ухаживали друг за другом…

С недавних пор – и я не знаю, как это произошло и по какой причине, – это воспоминание возвратилось ко мне, воспоминание, но не привязанность, и с такой силой, как никогда прежде.

Часто я спрашиваю себя, сохранила ли она о том времени те же самые воспоминания, что и я, и помнит ли она о том чувстве жалости, какое она испытывала к своей младшей сестре Элен, по несчастью не имевшей возлюбленного.

Во всяком случае, в моей памяти остался ее прелестный образ, с ее каштановыми волосами и нежными светло-карими глазами.

Я снова вижу все, все вплоть до ее наряда; и, однако, я был бы совершенно несчастен, если бы вновь увидел ее: действительность, какой бы прекрасной она ни была, разрушила бы или, по меньшей мере, исказила бы воспоминание о той восхитительной пери,[789]789
  Пери – в персидской мифологии волшебное существо, охраняющее людей от зла; изображалось в виде крылатой женщины.


[Закрыть] какой она тогда была и какая жила в моей памяти более шестнадцати лет, ибо теперь мне двадцать пять лет и три месяца…»

Байрон сомневается, что чувство, которое он испытывал к маленькой Мэри Дафф, было любовью. Почему бы и нет? Разве Господь не мог одарить более ранней чувственностью того, кого он извлек из толпы, чтобы сотворить из него одного из тех избранников страдания, именуемых гением?

Канова..[790]790
  Канова, Антонио (1757–1822) – итальянский скульптор, представитель классицизма; автор эффектных надгробий, мифологических статуй, идеализированных портретов знати.


[Закрыть] вспоминал, что он был влюблен в возрасте пяти лет, Альфьери[791]791
  Альфьери, Витторио, граф (1749–1803) – итальянский драматург, создатель национальной трагедии классицизма, связанной с идеологией Просвещения и ставшей главной формой его творчества; писал также сонеты, комедии, сатиры; его творчество способствовало пробуждению в Италии свободомыслия и патриотизма.


[Закрыть] – восьми, а Данте не исполнилось и девяти лет, когда он на майском празднике увидел ту невинно-чистую Беатриче, которой предстояло стать музой «Божественной комедии»[792]792
  С юношеских лет Данте воспевал в своих произведениях сначала как вполне земную девушку и женщину, позднее как идеальный женский образ некую Беатриче, ни разу не называя ее полное имя. По ряду приводимых им биографических указаний и без абсолютной уверенности принято видеть в ней Беатриче Портинари, которую Данте знал в детстве, встретил ненадолго в молодости, когда она была уже замужем, и которая умерла двадцати четырех лет в 1289/1290 г.


[Закрыть]

И разве те, кому суждено умереть молодыми, не имеют права на привилегию любить раньше, чем другие, ибо умрут раньше, чем другие?

Так или иначе, проходили дни, месяцы и годы; единственной для Байрона перспективой получить богатство и положение в обществе являлось наследство его дяди; но у старого лорда Байрона был внук, и богатство владельца Ньюстедского аббатства и его кресло в Палате лордов по праву принадлежали этому молодому человеку.

Неожиданно в конце 1794 года стало известно, что этот молодой человек только что умер на Корсике.[793]793
  Наследник пятого лорда Байрона погиб в битве при Кальви (Корсика) 31 июля 1794 г.


[Закрыть]

Больше ни одно препятствие не стояло между юным Джорджем и пэрством.

Ни миссис Байрон, ни ее сын не были знакомы с их родственником, так что смерть последнего не омрачила радости, которую они испытывали в связи с переменой, происшедшей в их положении; ведь, несмотря на свой семилетний возраст, будущий барон Ньюстедский понимал, что наследник лорда Байрона – это нечто совсем иное, нежели сын капитана Байрона.

Одна фраза, произнесенная им в девятилетнем возрасте, доказывает характерным образом то, что мы утверждаем.

Однажды зимой 1797 года миссис Байрон вслух прочла в газете речь, произнесенную в Палате общин.

Один друг, присутствовавший при этом чтении, повернулся к ребенку и сказал ему:

– Через какое-то время мы будем иметь удовольствие читать и ваши речи в Палате.

– Да, – ответил мальчик, – однако, если вы когда-нибудь и прочтете мою речь, то она будет произнесена в Палате пэров.

Год спустя, то есть в 1798 году, старый лорд Байрон тоже умер и юный Джордж стал бароном Ньюстедским и пэром Англии.

– Матушка, – сказал Байрон, подбежав к матери, – посмотрите-ка хорошенько на меня!

– Это еще зачем?

– Потому что я хотел бы знать: с тех пор как я стал бароном и лордом, появились ли во мне какие-то отличия; если это так, я прошу вас, укажите их, ведь я сам их не вижу.

И тем не менее десятилетний ребенок, затрагивавший такие темы, втайне испытал сильное волнение: так, когда на следующий день на перекличке в пансионе впервые перед его именем произнесли титул Domine,[794]794
  Господин (лат.)


[Закрыть] он, вместо того чтобы ответить, как обычно, «Adsum»,[795]795
  Присутствую (лат.)


[Закрыть] какой-то миг оставался немым, а затем разразился слезами.

В конечном счете, этот старый дядюшка явно не по собственной воле оставил Джорджу Байрону свое состояние и свой титул: он видел ребенка всего лишь один или два раза, с его матерью не поддерживал никаких отношений, и всякий раз, когда говорили о Джордже, лорд Байрон, вместо того чтобы назвать его племянником, говорил о нем так: «Маленький мальчик, живущий в Абердине».

Так что о старом бароне не очень-то скорбели.

Мы уже не раз упоминали о странных слухах, ходивших о нем.

Одна старая колдунья сказала, что, когда судно, груженное вереском, пересечет Шервудский лес,[796]796
  Шервудский лес – лесной массив в Центральной Англии, к северу от города Ноттингем.


[Закрыть] земли Ньюстеда перейдут от старшей ветви Байронов к их младшей ветви.

Это очень походило на прорицание, данное Макбету относительно Бирнамского леса.[797]797
  В IV акте трагедии Шекспира «Макбет» заглавный герой, уже завладевший троном убитого им короля Дункана и подославший убийц к своему другу Банко, приходит к ведьмам узнать, что ждет его в будущем; один из вызванных ведьмами призраков предрекает, что ни враги, ни мятежники не страшны Макбету, пока Бирнамский лес сам не двинется на замок Дунсинан (королевскую резиденцию); это предсказание укрепляет Макбета, уверенного в невозможности подобного чуда, в сознании своей неуязвимости и безнаказанности и толкает его далее по пути зла; однако в V акте вернувшийся в Шотландию для борьбы с узурпатором принц Малькольм, подойдя к Бирнамскому лесу, приказывает солдатам нарубить ветвей с деревьев и двигаться вперед, прикрываясь ими, чтобы скрыть свою численность от врага; сам того не подозревая, он наносит Макбету страшный моральный удар: перепуганный гонец докладывает узурпатору, что на замок движется Бирнамский лес; решимость покидает Макбета, он понимает, что предсказание было двусмысленным и дьявольские силы его обманули.


[Закрыть]

И одно прорицание сбылось примерно таким же образом, как и другое: для прогулок по своему озеру старый лорд заказал маленький фрегат; когда он был изготовлен, вместо того чтобы спустить его на море, к нему приладили колеса, запрягли в него лошадей и доставили к месту назначения.

По пути находился Шервудский лес, через который и пролегала большая дорога.

Необычность зрелища привлекла крестьян: вдруг один из них вспомнил пророчество колдуньи; он во весь голос позвал приятелей, все тут же охотно принялись срезать вереск, который затем набросали в судно, стремясь поскорее избавиться от своего господина.

Год спустя после этого странного события старый лорд умер и ньюстедские земли перешли от старшей ветви Байронов к младшей.

Так и сбылось предсказание, гласившее, что Ньюстедское аббатство обретет нового хозяина, когда судно, груженное вереском, пересечет Шервудский лес.

Впрочем, ребенок покинул Шотландию не без искреннего сожаления.

Он приехал туда в столь раннем возрасте, что смотрел на себя как на настоящего шотландца.

На всю его жизнь у него сохранилась память о крае, где он рос, и всю жизнь для него было истинной радостью встретить жителя Абердина или просто путешественника, посетившего этот город.

Если Байрон сохранил такую память об Абердине и его жителях, то и абердинцы остались не менее верны памяти покойного поэта.

Они с гордостью показывают различные дома, где в годы своего детства жил будущий поэт.

В 1826 году за сто луидоров[798]798
  Луидор (луи, «золотой Людовика») – французская золотая монета крупного достоинства, чеканившаяся с XVII в.; в описываемую эпоху стоила 20 франков; здесь, однако, явно имеется в виду английская золотая гинея.


[Закрыть] было продано одно из писем его отца, капитана Байрона, а одна из особ, у которых Байрон по-родственному бывал в гостях в дни своей юности, сохранила в качестве реликвии фарфоровое блюдце, обломок которого поэт в минуту гнева унес в зубах.

Таким образом, гений возвеличивает, очищает и освящает все, к чему он прикоснулся.

Осенью 1798 года миссис Байрон, юный Джордж и старая Мак-Грей, его гувернантка, покинули Абердин и отправились в старинный замок Ньюстедского аббатства, ставший их собственностью и местом жительства.

Прежде чем уехать из Абердина, миссис Байрон распродала на торгах все свои вещи, за исключением белья и столового серебра.

Эта распродажа принесла семьдесят четыре фунта стерлингов, семнадцать шиллингов, семь пенсов.

Поездка из Абердина в Ньюстедское аббатство стала для ребенка новым источником впечатлений. – В одном из последних писем, отправленных им незадолго до своей смерти, Байрон вспоминает это путешествие и среди прочих мест знаменитое озеро Лох-Левен,[799]799
  Лох-Левен – озеро в южной части Шотландии.


[Закрыть] близ которого он проезжал.

Доехав до ньюстедской заставы, миссис Байрон притворилась, что не знает, где она находится и кому принадлежит эта земля; особа, которой она адресовала свой вопрос, была женщина, собиравшая дорожную пошлину у этой заставы.

(Женщины уже нет в живых, но застава все еще существует; около нее я остановился и вышел из кареты.)

– Эта земля, – пояснила женщина, – принадлежала старому лорду Байрону, умершему несколько месяцев тому назад.

– А кто же наследник старого лорда? – спросила миссис Байрон.

– Говорят, – ответила сборщица пошлины, – это мальчик лет девяти-десяти, живущий в Абердине.

Быть может, полная гордости мать продолжила бы расспросы, но славная Мак-Грей больше не могла сдерживаться.

– Ну так, – воскликнула она, указывая на Байрона, – вот он, этот маленький мальчик, и да благословит его Бог!

Я рассказывал в своих «Мемуарах», как, будучи двадцатилетним юношей, которого привела в отчаяние весть о смерти великого поэта, я, весь в слезах, вошел в канцелярию герцога Орлеанского,[800]800
  Этот эпизод описан в главе XCIV «Мемуаров» Дюма. Герцог Орлеанский – будущий король Луи Филипп I.


[Закрыть] держа в руке траурную газету, и крикнул: «Байрон умер!» – голосом не менее мрачным, нежели был голос Боссюэ, когда он кричал:

– Мадам умирает, Мадам умерла![801]801
  Имеются в виду слова из речи Боссюэ над гробом принцессы Генриетты Анны Английской. В этой речи оратор, акцентировавший внимание на скоротечности болезни, которая унесла принцессу в могилу, намекал на ее отравление. Приведенный Дюма возглас Боссюэ вошел во французский язык в качестве крылатого выражения, указывавшего на быстроту свершения какого-либо события. Генриетта Анна Английская (1644–1670) – сестра английского короля Карла II, первая жена брата Людовика XIV герцога Филиппа I Орлеанского; в 1670 г. была посредницей в заключении в Дувре тайного договора между Людовиком XIV и Карлом II против Голландии; умерла вскоре после возвращения во Францию; как предполагали, она была отравлена из-за ревности мужа. Мадам – в королевской Франции титул дочерей короля и жен его братьев.


[Закрыть]

Мог ли кто-нибудь сказать мне тогда, что через двадцать пять лет мне доведется посетить могилу того, чью смерть я тогда оплакивал?!

Поэтому, повторяю, вид Ньюстедского аббатства произвел на меня глубокое впечатление, настолько глубокое, что, вместо того чтобы самому описать увиденное, я предпочту воспроизвести то, что увидел сам поэт.

Итак, глазам читателя предстанет не что иное, как Ньюстедское аббатство Байрона, описанное им самим в «Дон Жуане».[802]802
  Описание своего родового замка, Ньюстедского аббатства, Байрон дает в тринадцатой песне «Дон Жуана», строфы 55–72.


[Закрыть]

Смотрите же, перед вами Ньюстед:

 
55
…фамильное аббатство,
В котором архитектор проявил
Готической фантазии богатство:
Старинный монастырь построен был
Трудами католического братства
И был, как все аббатства тех времен,
Большим холмом от ветра защищен.
56
Пред ним цвела счастливая долина,
Друидов дуб зеленый холм венчал,
Как смелый Карактакус,[803]803
  Карактакус – латинизированное имя Каратака.


[Закрыть] он вершину
От громовой стрелы оборонял.
Порою эту скромную картину
Олень ветвисторогий оживлял,
Когда он стадо вел испить водицы
К потоку, щебетавшему как птицы.
57
Питаемое медленной рекой,
Внизу лежало озеро большое,
Как неба безмятежного покой,
Прозрачное и чисто-голубое.
К нему спускались шумною толпой
Густые рощи, шелестя листвою,
И в камышах, у мирных берегов,
Гнездились утки, выводя птенцов.
58
А дальше – речка прыгала с обрыва,
Густую пену кольцами крутя,
Потом бежала тихо, но игриво,
Как резвое, веселое дитя.
Ее излучин светлые извивы,
То прячась в тень, то весело блестя,
Казались то прозрачно-голубыми,
То синими, как небеса над ними.
59
Но монастырь был сильно поврежден:
От гордого старинного строенья,
Свидетеля готических времен,
Остались только стены, к сожаленью.
Густым плющом увит и оплетен,
Сей мрачный свод, как темное виденье,
Напоминал о бурях прошлых дней
Непримиримой строгостью своей.
60
В глубокой нише были, по преданью,
Двенадцать католических святых,
Но в грозную эпоху состязанья
Кромвеля с Карлом[804]804
  Карл I (1600–1649) – король Англии в 1625–1649 гг.; был свергнут с престола и казнен во время Английской революции XVII в.


[Закрыть] выломали их.
Погибло в те года без покаянья
Немало кавалеров молодых
За короля,[805]805
  Во время Английской революции кавалерами называли роялистов, сторонников Карла I.


[Закрыть] что, не умея править,
Свой трон упорно не желал оставить.
61
Но, случая игрою спасена,
Мария-дева с сыном в темной нише
Стояла, величава и скромна,
Всех разрушений, всех раздоров выше,
И вещего покоя тишина
Казалась там таинственней и тише;
Реликвии святыни каждый раз
Рождают в нас молитвенный экстаз.
62
Огромное разбитое окно,
Как черная пробоина, зияло;
Когда-то всеми красками оно,
Как оперенье ангелов, сияло
От разноцветных стекол.
Но давно Его былая слава миновала;
Лишь ветер да сова крылами бьет
Его тяжелый темный переплет.
63
Но в голубом тумане ночи лунной,
Когда глядит и дышит тишина,
Какой-то стон, какой-то отзвук струнный
Рождает эта хмурая стена;
Как ропот отдаленного буруна,
Как воздуха нездешнего волна,
Как эхо величавого хорала,
Она звучит печально и устало.
64
Иные говорят, что этот стон,
Как некий дух, возник из разрушенья.
Так на рассвете каменный Мемнон[806]806
  Мемнон – в сказаниях о Троянской войне эфиопский царь, сын богини зари Эос, союзник троянцев, павший от руки Ахилла. Греки считали статуей Мемнона полуразрушенное изображение фараона Аменхотепа III (XV в. до н. э.), ибо эта скульптура на рассвете, видимо, из-за выделения нагретого воздуха, издавала звук, напоминавший звучание лопнувшей струны; эллины полагали, что так Мемнон приветствует Эос, свою мать.


[Закрыть]
Звучит навстречу солнца появленью
В Египте. Над стеной витает он,
Печальный и прозрачный, как виденье.
Мне довелось не раз его слыхать,
Но я его не в силах разгадать.
65
Фонтан, из серых глыб сооруженный,
Был масками украшен всех сортов.
Какие-то святые и драконы
Выбрасывали воду изо ртов,
И струи пенились неугомонно,
Дробясь на сотни мелких пузырьков,
Которые бесследно исчезали,
Как радости земные и печали.
66
Монастыря старинного следы
Хранило это древнее строенье:
Там были келий строгие ряды,
Часовня – всей округи украшенье;
Но в годы фанатической вражды
Здесь были перестройки, измененья
По прихоти баронов. Уж давно
Подверглось реставрации оно.
67
Роскошное убранство анфилад,
Картинных галерей, большого зала
Смешеньем стилей ослепляло взгляд
И знатоков немного возмущало;
Как прихотливый сказочный наряд,
Оно сердца наивные прельщало.
Когда величье поражает нас,
Правдоподобья уж не ищет глаз.
68
Стальных баронов весело сменяли
Ряды вельмож атласно-золотых,
И леди Мэри чопорно взирали
На светлокудрых правнучек своих,
А дальше томной фацией блистали»
В уборах прихотливо-дорогих
Красавицы, которых Питер Лили[807]807
  Лили, Питер (1618–1686) – английский художник, прославившийся портретами знатных лордов и придворных красавиц.


[Закрыть]
Изобразил в довольно легком стиле.
69
Там были судьи с пасмурным челом,
В богатстве горностаевых уборов,
Карающие словом, и жезлом,
И холодом неумолимых взоров;
Там хмурились в багете золотом
Сановники с осанкой прокуроров,
Палаты Звездной сумрачный[808]808
  Звездная палата – высшее административно-судебное учреждение Англии в XV–XVII вв., орудие борьбы с врагами английского абсолютизма; упразднена в 1641 г., в период Революции.


[Закрыть] конклав,
Не признающий вольностей и прав.
70
Там были генералы тех веков,
Когда свинца железо не боялось;
Там пышностью высоких париков
Мальбрука поколенье красовалось;[809]809
  Здесь имеется в виду знаменитый английский полководец Джон Черчилл, герцог Мальборо (1650–1722), неоднократно и успешно воевавший с французами.


[Закрыть]
Щиты, ключи, жезлы, ряды штыков
Сверкали там, и скакуны, казалось,
Военной возбужденные трубой,
Скребя копытом, порывались в бой.
71
Но не одни фамильные титаны
Своей красою утомляли взоры:
Там были Карло Дольчи,[810]810
  Дольчи, Карло(1616–1686) – итальянский художник флорентийской школы; писал небольшие тщательно выполненные картины на религиозные сюжеты.


[Закрыть] Тицианы,
И дикие виденья Сальваторе,[811]811
  Сальваторе (Сальватор Роза; 1615–1673) – итальянский художник, музыкант, писатель и актер; придерживался демократических художественных традиций; писал картины на религиозные и античные темы, обращался к сюжетам из жизни простого народа; особенно прославился пейзажами суровых местностей и кавалерийскими батальными сценами.


[Закрыть]
Танцующие мальчики Альбано,[812]812
  Альбано (точнее: Альбани), Франческо (1578–1660) – итальянский художник болонской школы, у которого преобладают мифологические и аллегорические сюжеты; его произведения полны красивых обнаженных детских и женских фигур на фоне декоративных пейзажей.


[Закрыть]
Берне голубоватые просторы,[813]813
  Берне – семья французских художников XVIII–XIX вв. Здесь, вероятно, имеется в виду Клод Жозеф Берне (1714–1789) – автор многочисленных морских пейзажей.


[Закрыть]
Там пытки Спаньолетто,[814]814
  Спаньолетто – прозвище испанского художника Хосе де Рибейра (1588–1652), изобразившего в ряде своих полотен мученичество святых.


[Закрыть] как во сне,
Пестрели на кровавом полотне.
72
Там раскрывался сладостный Лоррен[815]815
  Лоррен, Клод (1600–1682) – французский художник-пейзажист, создатель характерного для классицизма жанра пейзажа-картины, в котором изображение природы сочетается с лирическим или архитектурным сюжетом.


[Закрыть]
И тьма Рембрандта[816]816
  Рембрандт, Харменс ван Рейн (1606–1669) – великий голландский художник, автор картин на бытовые и религиозные темы, портретист и офортист; его живопись во многом была основана на эффектах светотени.


[Закрыть] спорила со светом,
Там Караваджо[817]817
  Караваджо, Микеланджело Меризи да (1573–1610) – итальянский художник-реалист, автор картин на бытовые и религиозные сюжеты, которые он насыщал жизненной правдой.


[Закрыть] мрак угрюмых стен
Костлявым украшал анахоретом,
Там Тенирс,[818]818
  Тенирс, Давид (1610–1690) – фламандский художник; писал на многообразные сюжеты – бытовые (часто идеализированные) сцены, религиозные картины, пейзажи, портреты; основатель антверпенской Академии художеств.


[Закрыть] краснощекий, как Силен,[819]819
  Силены – в греческой мифологии демоны плодородия, представляющие стихийные силы природы; отличались буйным нравом и пьянством, имели лошадиные ноги и хвосты; входили в свиту бога виноделия Диониса.


[Закрыть]
Веселым сердце радовал сюжетом,
Любого приглашая пить до дна
Желанный кубок рейнского вина.[820]820
  Рейнское вино (или рейнвейн), преимущественно белое столовое, получают с известных еще с римских времен виноградников в Рейнской области в Западной Германии.


[Закрыть]
73
Читатель, если ты читать умеешь
(Хотя бы и не только по складам),
Ты называться все-таки не смеешь
Читателем, – ведь замечал я сам,
Что склонность ты порочную имеешь
Читать с конца! Тебе совет я дам:
Уж если ты с конца затеял чтенье,
Начало прочитать имей терпенье.
74
Я мелочи такие описал,
Читателя считая терпеливым,
Чтоб Феб[821]821
  Феб – второе имя греческого бога Аполлона.


[Закрыть] меня, пожалуй, посчитал
Оценщиком весьма красноречивым.
(Гомер такой же слабостью страдал;
Поэту подобает быть болтливым, —
Но я, щадя свой век по мере сил,
Хоть мебель из поэмы исключил!)[822]822
  «Дон Жуан», XIII. – Пер. Т. Гнедич.


[Закрыть]
 

Так выглядело жилище, в котором собирался жить Байрон и которое не могло не повлиять на юное воображение поэта.

Что касается воспоминаний, окружающих его, то, они, как мы видели, были не из самых радостных.

Супруга старого лорда, брошенная в озеро; кучер, убитый и погребенный своим хозяином собственноручно; убийство днем и шабаш ночью.

Вообразите все эти старинные истории, бродившие, словно призраки, по коридорам и полуразрушенным галереям древнего аббатства, и у вас будет ключ к разгадке некоторых странностей Байрона.

Мальчик подготавливает мужчину, как цветок подготавливает плод.

Поэтому посмотрите на Байрона, приехавшего в Ньюстед после того как завершилась его образование и перед тем как он вступил в Палату лордов.

Ему вот-вот исполнится двадцать один год.

Его стопа уже почти излечена: от былого увечья сохранилось лишь легкое прихрамывание.

Он привозит с собой семь или восемь безумцев, среди которых Хобхауз,.[823]823
  Хобхауз, Джон Кем, барон Бротон (1786–1869) – сын крупного коммерсанта, английский литератор и государственный деятель, председатель Контрольного совета по делам Индии (1835–1841 и 1846–1852); с 1805 по 1808 гг. учился вместе с Байроном в Тринити-колледже в Кембридже, где стал его близким другом, и сопровождал поэта во время его путешествия по Португалии, Испании, Албании, Греции и Турции в 1809–1810 гг.; был шафером на свадьбе Байрона.


[Закрыть] Уильям Бэнкс,[824]824
  Бэнкс, Уильям Джон (? – 1855) – английский путешественник по Востоку, участвовал в перевозке в Англию египетских древностей; соученик Байрона по Кембриджскому университету; член парламента (1810–1812).


[Закрыть] Скроп Дэвис[825]825
  Дэвис, Скроп Бердмор (1783–1852) – соученик Байрона по Кембриджу, вел жизнь пьяницы и игрока; однако после одного своего выигрыша одолжил поэту деньги для путешествия на Восток.


[Закрыть] и Мэтьюс[826]826
  Мэтьюс, Чарлз Скиннер – соученик Байрона по Кембриджскому университету, эрудит и неплохой литератор (писал на английском и латинском языках); летом 1811 г. утонул, купаясь в реке и запутавшись ногами в водорослях.


[Закрыть]

Это время грандиозных безумств, за которые так упрекали поэта.

Ньюстед располагал превосходным погребом, своего рода гардеробной, где оставалось не менее дюжины монашеских ряс, обширными комнатами, большими коридорами и дворами – и все это было к услугам Байрона и его гостей, когда их охватывало желание прожигать жизнь, желание столь неодолимое у молодых людей.

Череп, найденный могильщиком на кладбище Ньюстедского аббатства и, по всей вероятности, принадлежавший скелету одного из предков Байрона, был окован по окружности серебром и таким образом превращен в кубок, на котором поэт велел выгравировать такие стихи:

 
Не бойся: я – простая кость;
Не думай о душе угасшей.
Живых голов ни дурь, ни злость
Не изойдут из этой чаши.
Я жил, как ты, любил и пил.
Теперь я мертв – налей полнее!
Не гадок мне твой пьяный пыл,
Уста червя куда сквернее.
Быть винной чашей веселей,
Чем пестовать клубок червивый.
Питье богов – не корм червей —
Несу по кругу горделиво.
Где ум светился, ныне там,
Умы будя, сверкает пена.
Иссохшим в черепе мозгам
Вино – не высшая ль замена?
Так пей до дна! Быть может, внук
Твой череп дряхлый откопает —
И новый пиршественный круг
Над костью мертвой заиграет.
Что нам при жизни голова?
В ней толку – жалкая крупица.
Зато когда она мертва,
Как раз для дела пригодится.[827]827
  «Надпись на чаше из черепа». – Пер. Л. Шифферса


[Закрыть]
 

Этот кубок подсказал идею создания Общества Черепа, великим магистром которого стал Байрон.

В этот-то череп и опорожняли достопочтенные бутылки бордо,[828]828
  Бордо – название группы высокосортных вин, в основном красных столовых, получаемых из винограда, который произрастает в юго-западных районах Франции, главным образом близ Бордо – крупного французского города и порта.


[Закрыть] и бургундского[829]829
  Бургундское – общее название группы красных (в основном) и белых столовых вин, в том числе высококлассных сортов, производимых в исторической провинции Бургундия во Франции.


[Закрыть] накопленные старым лордом в глубине длинных погребов Ньюстедского аббатства.

Во время этих ночных празднеств засиживались до позднего времени, и, поскольку почти все ночи напролет в окнах старого замка горел огонь, крестьяне пришли к такому выводу: если раньше шабаши в аббатстве происходили только в ночь с субботы на воскресенье, то теперь их устраивали каждую ночь.

Но при всем при этом Байрон оставался печальным, его лоб избороздили преждевременные морщины, его взгляд становился все более и более мрачным, а его ум, одновременно полный горечи и бессилия, собирал для его воображения темные краски, которыми он впоследствии писал портреты Манфреда, Корсара,[830]830
  Корсар по имени Конрад – герой одной из т. н. восточных поэм Байрона «Корсар» (1813), навеянной его путешествием на Восток; предводитель пиратов, бунтарь-одиночка, отвергнутый обществом и не нашедший применения своему героическому характеру.


[Закрыть] Лары[831]831
  Лара – герой одноименной поэмы Байрона, феодал, ставший во главе крестьянского восстания.


[Закрыть] и Чайльд Гарольда.

Вот поэтому-то по приезде в Ньюстед суеверного поэта охватило мрачное предчувствие.

Когда Байрон наконец впервые приехал из Шотландии в Англию, из Абердина в Ньюстед, он в уголке парка собственноручно посадил молодой дубок и обратился к нему со словами:

«Ты мой ровесник, и насколько ты будешь расти и цвести, настолько расти и цвести буду и я».

Когда Байрон покидал Ньюстед, чтобы отправиться в Кембридж, он пошел попрощаться со своим деревом и полил его в последний раз, а когда возвратился с друзьями, чтобы вступить во владение старым аббатством, первый визит поэт нанес своему дубу.

Задушенный колючим кустарником и папоротником, дуб был почти мертв.

Байрон покачал головой и в печали удалился.

С этой минуты Байроном овладело предчувствие ранней смерти, и оно его уже не покидало.

Провидение желает, чтобы великие гении были подвержены подобным слабостям.

Кто может сказать, сколько страдальческих криков, причиненных уверенностью в ранней смерти и ее ожиданием, слышала муза, обитавшая в душе Байрона?!

Опечалил его еще один случай.

Вскоре умер от бешенства его пес Ботсвен.[832]832
  Имеется в виду любимая собака поэта Ботсвен (англ. boatswain – «боусн», что означает «боцман»); Байрон поставил ей памятник в саду Ньюстедского аббатства и посвятил ей стихотворение «Надпись на могиле ньюфаундлендской собаки» (1808).


[Закрыть]

У Байрона было три собаки: Нельсон,[833]833
  Кличку «Нельсон» бульдог Байрона носил в честь адмирала Нельсона


[Закрыть] Ботсвен и Лайон.[834]834
  Лайон (англ. Lion – «Лев») – громадная собака ньюфаундлендской породы, подаренная Байрону каким-то морским капитаном; жила у поэта в конце его жизни и даже шла за его гробом.


[Закрыть]

Эти собаки прославились в Англии не меньше, чем левретки[835]835
  Левретки – порода небольших комнатных декоративных собак; восходит к древнеримской охотничьей породе из группы борзых, предназначенных для гона и ловли зверей.


[Закрыть] Ламартина[836]836
  Ламартин, Альфонс Мари Луи де Прат де (1790–1869) – французский поэт-романтик, историк, публицист и политический деятель, республиканец; в 1848 г. министр иностранных дел Второй французской республики.


[Закрыть] во Франции.

Нельсон был свирепый зверь, Ботсвен – добродушный и умный ньюфаундленд,[837]837
  Ньюфаундленд (или водолаз) – порода очень крупных служебных собак, использовавшаяся как упряжная (их впрягали в тележки), для спасания на воде и на пожаре, а также для вытягивания рыбачьих сетей; названа по имени предполагаемой родины этих собак – острова Ньюфаундленд у берегов Северной Америки.


[Закрыть] а Лайон – преданный и верный друг.

Нельсон находился под особым присмотром камердинера Франка, немца, по своей флегматичности соперничавшего с самыми флегматичными грумами[838]838
  Грум (англ. groom) – слуга, сопровождающий своего господина верхом, на козлах или на запятках.


[Закрыть] Великобритании.

Эта свирепость бульдога[839]839
  Бульдог – английская порода небольших бойцовых, а ныне декоративных собак; отличительный признак этого животного – мертвая хватка.


[Закрыть] ничуть не мешала Байрону в часы его причуд приводить Нельсона в покои, где и хозяева и собаки радостно предавались прыжкам через мебель, тем самым приводя в отчаяние доброго старого Меррея.

Это было еще не так страшно, когда на Нельсона надевали намордник, но иногда намордник снимали или сам пес избавлялся от него – и тогда бульдог затевал с Ботсвеном бесконечные бои, зрители которых сами отнюдь не оставались в безопасности.

Нельсон, подобно знаменитому адмиралу, чье имя он имел честь носить,[840]840
  Имеется в виду Нельсон, Горацио, лорд (1758–1805) – адмирал английского флота, выдающийся флотоводец, сыгравший большую роль в развитии военно-морского искусства; родился в семье сельского священника; морскую службу начал в 1771 г.; в 1779 г. был назначен капитаном фрегата; решающую роль в развитии его карьеры сыграла война между Англией и Францией; в конце января 1793 г. он получил под свое командование линейный корабль «Агамемнон» и принял участие в многомесячной блокаде французского флота в Тулоне; свойственные ему смелость, решительность, способность принимать неожиданные, но единственно верные решения сыграли важную роль при достижении победы английского флота над испанцами в феврале 1794 г. у мыса Сан-Висенти (крайняя юго-западная оконечность Португалии); эта победа принесла Нельсону орден Бани, возводивший его в дворянское достоинство, и одновременно ускорила очередное производство; последнее сражение, в котором участвовал Нельсон и одержал победу, прославившую его имя, произошло 21 октября 1805 г. у мыса Трафальгар (южнее Кадиса, к северу от Гибралтарского пролива); это сражение закончилось разгромом франко-испанской эскадры, командующий которой спустил свой флаг и сдался в плен; еще в ходе боя, до того как стало несомненным решительное превосходство англичан, Нельсон получил смертельное ранение, однако до последней минуты своей жизни не соглашался сдать командование эскадрой; он скончался через несколько часов, выслушав доклад о достижении полной победы.


[Закрыть] в эти минуты не помнил себя от ярости и, что существеннее, не узнавал уже никого.

Когда Нельсон и Ботсвен начинали грызться (к чести Ботсвена надо сказать, ибо справедливость необходима даже по отношению к собакам), то не было излишним вмешательство не только Байрона и Франка, но даже всех слуг, бежавших со всех сторон через все двери, чтобы разнять собак; часто даже такой известный и почти всегда действенный способ, как ухватить собаку за хвост, с Нельсоном терпел провал.[841]841
  У бульдогов очень коротко отрезают хвосты, поэтому схватить за них невозможно.


[Закрыть] Тогда приходилось прибегнуть к более сильному средству: раскаляли каминные щипцы и тыкали их в пасть неразумного животного. Когда щипцы не помогали, к ним добавляли кочергу; отвешивая ею удары направо и налево, наконец добивались результата.

Однажды, к великому удовлетворению старого Меррея и к великому огорчению Байрона, Нельсон убежал без намордника из покоев, проник в конюшню и без какого бы то ни было подстрекательства вскочил на шею одной из лошадей Байрона и ради забавы стал ее душить.

Конюхи сначала пытались ослабить хватку бульдога, но видя, что так они не смогут ничего добиться, один из них пошел звать на помощь Франка, великого усмирителя, и тот со своей англо-германской невозмутимостью вставил дуло пистолета в ухо Нельсона, выстрелил и разнес ему череп.

Какое-то время Байрон скорбел о Нельсоне, но славные свойства Ботсвена утешили его в этой утрате, и вся привязанность поэта сосредоточилась на ньюфаундленде.

Ботсвен отличался спокойствием, ласковостью и внушительностью силы, и его часто призывали засвидетельствовать свое терпение не только по отношению к Нельсону, но и по отношению к другому противнику, несомненно не столь страшному, но еще более злобному.

У миссис Байрон была своя собственная собачка, маленький терьер[842]842
  Терьеры – группа пород небольших норных охотничьих (сейчас большей частью декоративных) собак; отличаются драчливостью.


[Закрыть] по кличке Гибпин.

Гибпин, чей вес не составлял и одной пятидесятой веса Ботсвена, обладал, как все шавки, нравом спесивым и сварливым.

Ботсвен долгое время сносил с терпением, а скорее с презрением, вызывающие выходки Гибпина.

Но в конце концов, сколь бы мягким ни был характер Ботсвена, однажды он потерял терпение и как следует потрепал задиру.

Хотя раны Гибпина были весьма болезненны, он вел себя довольно спокойно.

Но вскоре он забыл полученную трепку и принялся за старое.

Ботсвен, с его привычной кротостью, опять и опять сносил выходки терьера до тех пор, пока у него во второй раз не лопнуло терпение, и он дал шавке второй урок, да такой, что злобный Гибпин едва не расстался с жизнью.

Миссис Байрон, любившая своего Гибпина, быть может из-за сходства их характеров, решила тогда отправить терьера к одному из своих арендаторов, опасаясь, что в третий раз Ботсвен просто сожрет ее любимца и таким образом окажется единственным хозяином жилища.

Наверное, полученное тогда удовлетворение показалось вполне достаточным благородному ньюфаундленду, поскольку в одно прекрасное утро он исчез, и весь день о нем не было никаких вестей.

Но на следующий день, когда открыли двери дома, увидели на пороге Ботсвена и Гибпина, сидевших бок о бок и спокойно и мирно, словно старые добрые друзья, ожидавших, чтобы двери открылись.

Когда двери распахнулись, Ботсвен, пропустив терьера вперед и осыпая его всяческими ласками, сразу же препроводил его к кухонному очагу.

Очевидно, Ботсвен не только разыскал Гибпина в ссылке (где тот усмирял свой злобный нрав) и возвратил его в дом, но и с этого времени торжественно провозгласил себя другом и покровителем терьера, прибегавшим на первый же крик своего подопечного и прогонявшим других собак, которые в ответ на наскоки шавки хотели наказать ее так, как сам Ботсвен наказывал ее уже дважды.

Так что Ботсвен заслужил, чтобы Байрон о нем скорбел; впрочем, смерть ньюфаундленда была не менее достойна, чем его жизнь.

Байрон столь мало догадывался о том, какого рода болезнь настигла его собаку, что, видя пену из его пасти, не раз пытался вытереть своим платком слюну, стекавшую по губам пса, и при этом добрый Ботсвен ни разу не попытался укусить ни хозяина, ни кого-нибудь другого.

Наконец Ботсвен умер после нескольких страшных приступов и жестоких страданий.

«Ботсвен умер, – писал Байрон одному из своих друзей, г-ну Ходжсону,[843]843
  Ходжсон, Френсис (1781–1852) – английский писатель и переводчик, друг Байрона; ссудил ему тысячу фунтов для уплаты долгов отца; посредничал при разъезде поэта с женой; некоторое время был ректором Итонской школы.


[Закрыть] – умер после невыносимых мучений; он заболел бешенством, но, тем не менее, до последнего мига сохранил свою природную ласковость и ни разу не попытался причинить зло тому, кто к нему приближался.

И теперь, – добавляет поэт, – я потерял все, за исключением старого Меррея».

Бедное, полное отчаяния сердце, которое жалуется на то, что всех потерял, и это при том, что у него оставалась его мать!

Умер Ботсвен в Ньюстедском аббатстве.

Байрон торжественно похоронил своего любимца, велел поставить ему памятник и на этом памятнике распорядился выгравировать такую эпитафию:

Здесь

Погребены Останки того,

Кто обладал Красотой без Тщеславия,

Силой без Наглости,

Храбростью без Жестокости

И всеми Добродетелями Человека без его Пороков.

Эта Похвала могла бы стать ничего не значащей Лестью,

Будь она над прахом человека, Но она – справедливая дань Памяти

Ботсвена, Собаки,

Родившийся на Ньюфаундленде в мае 1803 года

И скончавшейся в Ньюстедском аббатстве

18 ноября 1808 года

Как видно из этой эпитафии, Ботсвен прожил всего лишь пять лет и несколько месяцев, то есть около трети положенного ему срока жизни.

Такую же часть человеческого века суждено было прожить и его хозяину. Спустя какое-то время поэт, как мы уже упоминали, завел третьего пса, по кличке Лайон.

Лайон сопровождал своего хозяина в Грецию и шел за его гробом.

Лайона, в память которого никто не сочинил эпитафии, взяла к себе миссис Ли, сестра Байрона, дочь капитана Джона Байрона от первого брака, о которой мы уже сказали два-три слова и которую мы представили нашим читателям под именем мисс Августа.

Была пятница 17 августа 1825 года, когда Байрон в гробу возвратился в старинное аббатство,[844]844
  Поскольку настоятель Вестминстерского аббатства отказал в погребении Байрона в т. н. «Уголке поэтов», друзья поэта решили похоронить его в церкви селения Хакналл-Торкард рядом с Ньюстедом. Похороны состоялись 16 июля 1824 г.


[Закрыть] сопровождаемый немногими друзьями, которые остались верны поэту, но все же не в такой мере, как его собака.

Первого июля предыдущего года тело благородного лорда было привезено из Миссолунг.[845]845
  Миссолунги – город в западной части Средней Греции; основан рыбаками в кон. XVIII – нач. XIX вв.; один из центров Греческой национально-освободительной революции 1821–1827 гг.; место смерти Байрона.


[Закрыть] в Лондон[846]846
  Тело Байрона было привезено в Лондон 12 июля 1824 г.


[Закрыть]

Оно находилось на борту корабля «Флорида» в гробу с многочисленными отверстиями, погруженном в бочку винного спирта.

Именно таким образом сохранили и доставили на родину тело адмирала Нельсона после Трафальгарского сражения.[847]847
  Тело Нельсона было доставлено в Лондон в бочке с водкой (по другим источникам, коньяком) и похоронено в соборе святого Павла.


[Закрыть]

Когда гроб сгрузили с корабля и поставили на землю, капитан вознамерился вылить из бочки винный спирт, но тут один из присутствующих, страстный поклонник Байрона, воспротивился такому кощунству и предложил капитану «Флориды» продать публике бальзамирующую жидкость.[848]848
  По другим сведениям, бальзамирующая жидкость из гроба Байрона была вылита в Темзу.


[Закрыть] по луидору за пинту[849]849
  Пинта – единица объема и емкости в ряде стран; в Великобритании равняется 0,568 л.


[Закрыть]

Распродажа состоялась в ту же минуту, и капитал «Флориды» продал каждую пинту своего винного спирта по той цене, по какой, говорят, поэт продавал каждый свой стих к великому изумлению лондонской аристократии, отлично понимавшей, что можно продавать сахар-сырец, кофе и пряности, но не понимавшей, как это можно продавать поэзию.

Всего лишь двумя годами ранее его переполняло разочарование, сердце его было разбито, а душа оказалась в одиночестве, потому что он утратил одного за другим умерших одинаковой смертью трех своих друзей: Лонга,[850]850
  Лонг, Эдвард Ноэль (7-1808) – одноклассник Байрона в Хэрроу и его соученик в Кембридже; погиб во время кораблекрушения.


[Закрыть] Мэтьюса и Шелли,[851]851
  Шелли, Перси Биши (1792–1822) – английский поэт-романтик; придерживался демократических взглядов и свободомыслия, принимал участие в ирландском национальном движении, увлекался философией, писал поэмы, а также лирические стихи, драмы, трактаты и очерки об искусстве; утонул в заливе Специя Лигурийского моря во время шторма, на пути в Ливорно.


[Закрыть] – все трое утонули; потому что он видел в Пизе[852]852
  Пиза – древний город в Средней Италии в современной Тоскане; в средние века крупный торговый центр; в нач. XVI в. вошла во владения Флоренции, в 1861 г. – в объединенное итальянское королевство.


[Закрыть] смерть своей внебрачной дочери[853]853
  Дочь – имеется в виду Аллегра (1817–1822), дочь Байрона от Клер Мери Джейн Клермонт (1783–1879), падчерицы Годвина; первоначально ее назвали Альбой, но в 1818 г. по желанию отца имя ей изменили и она стала называться Клер Аллегра; Байрон признал ее своей законной дочерью; в 1821 г. девочка была отдана в пансион при монастыре Баньякавалло; умерла в пятилетнем возрасте от лихорадки.


[Закрыть] на которой он сосредоточил всю свою любовь, ибо его жена вынудила его лишить этой любви и ее, и его законную дочь; потому что он видел поражение революции в Неаполе, которой он предложил своей кошелек и свою шпагу и которая, приняв и то и другое, опустошила его кошелек и оставила его шпагу в ножнах.[854]854
  В 1820–1821 гг. в Неаполе вспыхнула революция; король Фердинанд вынужден был подписать конституцию, ограничивавшую его права, однако вскоре он сумел сообщить австрийскому императору, что ему пришлось дать клятву соблюдать конституцию против собственной воли, и обратился к Австрии и Англии с просьбой оказать ему всемерную помощь. 23 марта 1821 г. австрийские войска вошли в Неаполь и восстановили там неограниченную монархию.


[Закрыть]

Всего лишь двумя годами ранее, повторяем, в апреле 1823 года ему пришла в голову мысль отправиться в Грецию, чтобы способствовать освобождению родины Фемистокла и царя Леонида.[855]855
  Фемистокл (ок. 525 – ок. 460 до н. э.) – государственный деятель и полководец Древних Афин; во время греко-персидских войн (500–449 до н. э.) выдвинул план активного сопротивления противнику на море; под его руководством в 480 г. до н. э. объединенный греческий флот одержал над персами победу у Саламина. В том же году в Фермопилах произошло сражение между армией персидского царя Ксеркса и союзными войсками греческих городов-государств во главе с царем Спарты Леонидом (508/507-480 до н. э.; правил с 488 г. до н. э.). После того как персы обошли Фермопилы, Леонид приказал своим войскам отступить, а сам во главе трехсот спартанских воинов остался защищать проход. Все они погибли после героического сопротивления. Фермопилы остались в истории как пример воинской стойкости и мужества.


[Закрыть]

В жизни некоторых людей наступает момент, когда они осознают, что индивид – это нечто слишком малое, а потому не заслуживает того, чтобы посвящать себя ему, и ищут народ, ради которого стоит пожертвовать и своим состоянием, и своей жизнью.

Байрон избрал народ Греции, по которой он в течение года путешествовал (читай: в которой он находился в добровольном изгнании в течение года) в 1810 году.[856]856
  Байрон с друзьями и слугами отплыл из Англии 26 июня 1809 г. в Лиссабон; затем они отправились через Пиренейский полуостров в Гибралтар, оттуда отплыли через Мальту в Албанию, где Байрон был гостем ее правителя Али-паши. Затем поэт пересек Грецию, приехал в Афины, а потом отплыл в Константинополь; по пути туда он переплыл пролив Дарданеллы. В Константинополь путешественники прибыли 13 мая 1810 г., а 24 июля Байрон и Хобхауз отплыли в Афины, где Байрон остановился на несколько недель. В том же году он через Мальту вернулся в Англию.


[Закрыть]

Однако с 1810 по 1823 годы в жизни поэта произошли большие перемены. Его слава, оспариваемая в Лондоне, неохотно признаваемая в Эдинбурге, хлынула из Англии во Францию, а затем мало-помалу распространилась по всему миру.

Хотите иметь представление о том, каких высот достигла эта слава?

В Шотландии, в графстве, где находилось наследственное имение матери Байрона, вспыхнул бунт.[857]857
  Сведений об этих событиях найти не удалось.


[Закрыть]

В ходе одного из своих боевых действий бунтовщики должны были пересечь владения миссис Байрон.

У их границы они договорились двигаться один за другим с тем, чтобы в траве остался только узкий след вроде тропинки.

Такая предосторожность настолько отличалась от того, как вели себя эти же люди на соседних землях, что Байрон часто с гордостью вспоминал этот эпизод.