355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Майборода » Святополк Окаянный » Текст книги (страница 5)
Святополк Окаянный
  • Текст добавлен: 15 апреля 2017, 08:00

Текст книги "Святополк Окаянный"


Автор книги: Александр Майборода



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Глава 6

Сообщив пасынку о том, что собирается его женить, Владимир не стал откладывать дело в долгий ящик. Через месяц он заявился с дружиной в Вышгород, и с городка сон как рукой сняло. Едва заметив княжескую дружину, почтенные мужи тут же попрятали своих дочерей и жен в запертые на увесистые замки терема с дубовыми дверями толщиной в ладонь. Но и мореный и твердый как камень дуб не мог сдержать любвеобильного князя и его дружину.

Они вели себя как банда разбойников, захвативших городок. Стоило девке или бабе неосторожно высунуть нос за дверь, как она попадала на глаза вечно хмельных дружинников, не пропускавших ни одной юбки. От их необузданного похотнош вожделения спасались разве что старухи да малые девчонки.

Тех же мужей, которые им мешали, безжалостно били. И через пару дней пребывания князя Владимира в Вышгороде многие мужья, наученные горьким опытом, драными бородами и синяками на боках, заслышав сладострастные женские стоны и пыхтение в каком-либо амбаре, старательно обходили его стороной. Честь жены или дочери, конечно, им была дорога, однако свои бока ближе. В конце концов у баб не сотрется оттого,,что они переспят с княжеским дружинником.

Жаловаться на дружинников Великому князю вышгород-ские мужья опасались. Князь за дружинников крепко стоит и жалобщиков велит бить. К тому же многих девок дружинники сначала таскали на пробу к своему предводителю.

Единственно, кто в Вышгороде радовался приезду Великого князя, так это его наложницы и любовницы. Они всеми путями стремились завоевать внимание Владимира, потому что вместе с его вниманием на них просыпались блага как из рога изобилия.

На третий день вышгородские мужи зазвали Святополка на двор городского старшины Настаса. Владимир со своей бандой расположился в княжеском дворе, и Святополк был вынужден на время уйти из терема. Поэтому на княжеском дворе, где приличествовало князю говорить с мужами, это сделать было невозможно.

Но на двор к городскому старшине Святополк пошел без сомнения. Он уже догадывался, о чем собирались вести разговор вышгородские мужи. Правда, на секретный разговор Святополк с собой взял воеводу Свенельда, на всякий случай, да и не могло быть у него секрета от своего воеводы и воспитателя.

Едва Святополк шагнул за ворота двора Настаса, как прямо на землю к его ногам пали с жалобным воплем с десяток бояр. Это были первые мужи Вышгорода.

– Князь Святополк, наш любимый, защити нас от дружинников Владимира! – стонали они во весь голос.

Святополк не погнушался, сам помог Настасу встать на ноги и уважительно обнял его.

Видя благосклонность молодого князя, Настас тут же пригласил князя пройти в терем, где обнаружился накрытый белой скатертью стол. На столе было изобилие: мясо, рыба, икра, невиданные фрукты; на стол было выставлено все, что было в городе самого ценного и необычного.

Святополк отметил в уме, что, видно, вышгородские мужи дошли до крайней степени недовольства киевскими дружинниками.

Как только Святополк сел за стол на почетное место, На-стас, провозгласив здоровье князя, поднял кубок с вином.

Святополк пригубил из кубка и оценил, – вино было греческое, очень хорошее, такое и в подвалах Великого князя было редкостью.

– Но чем же вас обидели киевские дружинники? – спросил Святополк, придав голосу мягкость и доброжелательность.

Жалобы начал выкладывать Настас:

– Они похищают наших жен и дочерей и лишают их чести.

Слова Настаса прорвали плотину, и мужи начала наперебой жаловаться. Один, с ободранной бородой, плакал:

– Моя жена выглянула в окно, ее увидели дружинники князя и толпой ворвались в мой двор и начали требовать вина и жену. Я дал им дорогого вина; они выпили мое вино и съели угощение. А затем меня отвели в комнату к жене и привязали меня бородой к кровати, а сами в это время брали мою жену насилием. А потом сняли с меня штаны и начали бить по голому заду ногами. Слава богу, меня самого не изнасиловали.

Второй, с разбитым лицом и губами всмятку, кричал:

– А меня, когда я заступился за дочь, заставили целовать коня под хвост, и тот ударил меня в лицо копытом. В результате этого я лишился всех передних зубов.

– Содом и Гоморра! – слышались крики.

Святополк слушал внимательно, с суровым лицом. Вскоре жалобы слились в сплошной вопль. Святополк поднял руку. Как только наступила тишина, он рассудительно проговорил:

– Вышгород Владимиром отдан мне, но он ведет себя тут как тать. Но я не могу воевать с ним...

Воевода Свенельд, который сидел рядом с князем, подтвердил:

– С киевской дружиной мы не можем воевать. Тогда Владимир поднимет на нас всех сыновей.

Настас, предусмотрительно оглянувшись, проговорил:

– Князь, если ты сможешь утихомирить киевских дружинников, то мы станем твоими вечными другими. Будем любить тебя. Давать тебе деньги.

Настас намекнул:

– Владимир не вечен... И тогда начнется борьба за киевский стол.

Бояре поддержали его.

– Когда Владимир умрет, мы дружно станем на твою сторону.

– Хорошо, – сказал Святополк. – Если вы клянетесь в своих словах, то я вам помогу.

Настас поднялся и принес из угла крест. Встав перед Святополком, он поцеловал крест и провозгласил:

– Крест целую, князь, что буду стоять на твоей стороне.

Остальные мужи проделали тут же процедуру.

Со двора Настаса Святополк шел довольный. Свенельд все же был настроен скептически.

– Князь, как же ты сможешь утихомирить дружинников? За ними Владимир – он не даст их притеснять.

Святополк сознался:

– Пока не знаю. Силой, здесь, конечно, не возьмешь, а хитростью можно. Сейчас посоветуемся с матерью; она хитра, что-нибудь придумает.

Святополк нашел мать в ее келье, склонившуюся в молитве. Святополк и Свенельд встали скромно около входа. Келья была не очень просторна и скудно обставлена. Здесь был грубый стол, пара лавок у стен и узкая кровать, покрытая темным ковром из мягкой шерсти. На столе в шкатулке лежала Библия.

Ждать пришлось недолго, заметив мужчин, Юлия быстро закончила свою молитву. Она поднялась с колен и, присев на лавку около стены, предложила присесть и мужчинам.

Святополк и Свенельд сели напротив нее, и Святополк принялся рассказывать причину, по которой они побеспокоили ее.

Выслушав рассказ сына о произошедшей беседе, Юлия с осуждением заговорила:

– Содом и Гоморра! Владимир прилюдно объявил, что он христианин. Но он имеет множество жен и наложниц. Он угрозой смерти заставляет людей обращаться к Богу. В душе он был и остается варваром. Ему уготована дорога в ад. Но тебе перечить ему нельзя, – он ищет предлога, чтобы расправиться с тобой.

По лицу Святополка пробежала тень страха, и он согласился дрогнувшим голосом:

– Владимир – варвар, и семя его рабское. Силой мне нельзя противостоять Владимиру. А вот приструнить его дружинников все-таки надо. Вышгородцы поклялись на кресте, что если я заступлюсь за них, то они будут поддерживать меня.

Свенельд добавил:

– За нас пока стояли одни туровцы, и если за нас встанут и вышгородцы, когда начнется дележ наследства Владимира, то их помощь сможет решить многое. Глядя на них, и другие переметнутся на нашу сторону, киевские дружинники многим досадили. Люди хотят порядка.

– Порядка... – скептически промолвила Юлия, затем по-старушьи пожевала губами, размышляя в уме. Затем истово перекрестилась на иконку, висящую в углу, и заговорила с пылкой злобой:

– Владимир варвар. Самонадеянный, коварный, жадный. Это можно использовать, его победит разумное слово. Ибо со слова начался этот мир, и нет его сильнее.

Свенельд недоверчиво спросил:

– И как же Владимир, который уважает только силу, может склониться перед словом?

Она снова перекрестилась и, тяжело вздохнув, коротко проговорила:

– Ждите!

Накинув на голову черный капюшон, она вышла из кельи и отправилась в терем. У дверей горницы, где находился Владимир, дежурили двое дружинников. Один из них остановил ее недовольным вопросом:

– Чего тебе надо, монахиня?

Из горницы слышались громкие голоса, веселый женский смех. Поморщившись – Содом и Гоморра! – Юлия приоткрыла лицо. Дружинник узнал княгиню и уже уважительнее переспросил:

– Княгиня, что тебе надобно от князя Владимира?

Юлия сухо проговорила:

– Хочу немедленно видеть князя Владимира по важному делу.

Дружинник оказался в затруднении, княгиня Юлия пришла не во время, к князю Владимиру только что привели новых девок, и он выбирал, которой из них отдаст предпочтение. От этого занятия его нельзя отрывать. Однако если княгиня говорит, что желает видеть князя по важному делу, то задерживать ее нельзя.

Выход дружинник нашел простой, он склонился к уху свое-го напарника и велел ему зайти в палату и сообщить князю, что его желает срочно видеть княгиня Юлия. А уж захочет князь ее видеть или нет, дело его.

Дружинник робко нырнул в приоткрытую дверь. Через минуту звуки веселой возни за дверью стихли А еще через минуту из-за двери появился дружинник и объявил, что княгиня может входить в горницу.

Юлия откинула капюшон и вошла.

Посредине комнаты стоял большой стол, на котором виднелись вино и сладости. Юлия едва слышно фыркнула – угощенье для распутниц!

Владимир, стоявший немного в стороне, около окна, быстро прошел к Юлии и поцеловал ее в губы. Юлия холодно отстранилась.

Владимир спросил:

– Как живешь, Юлия? По твоему виду смотрю – уж не в монахини ли опять подалась?

Юлия склонила голову и со вздохом проговорила:

– Твоя правда. Прошли годки веселые, пора думать о царстве вечном. А вот ты никак не угомонишься.

Владимир усмехнулся:

– На том свете помонашествуем.

Юлия зловеще проговорила:

– Так в рай еще нужно попасть. А за тобой слишком много грехов.

Улыбаясь и поглаживая бороду, Владимир возразил:

– Как написано в Библии, кто не грешит, тому не в чем каяться. Бог любит раскаявшихся грешников больше, чем праведников. А я уже заполучил место в раю, тем что эту страну склонил к истинному Богу. Этим прикроются все мои грехи.

– И все же? – повысила голос Юлия. Поняв, что она намеревается прочитать ему проповедь, Владимир оборвал ее:

– Монахиня, уж не собираешься ли ты учить избранника Бога? Если так, то уходи. Если есть дело – говори. Некогда мне, да и девки и так утомились, ожидая, когда ты освободишь меня.

Юлия поняла, что сейчас не время читать мораль распутному князю, который к тому же ничем не отличался в своем поведении от своих предков и других князей и королей. А праведникам развратную человеческую натуру не переделать.

– Хорошо, – поджав губы, так что они превратились в тонкую бледную полоску, недовольно проговорила Юлия. – Поговорим о деле. Я прошу тебя приказать своим дружинникам, чтобы они прекратили бесчинство в городе.

– Ха! – воскликнул Владимир. – А может, им еще и ангельские крылья нацепить?

Его лицо налилось злой кровью. В глазах зачернело каменное упрямство:

– Не скажу им этого. Пусть дружинники веселятся, как хотят. Они други мои и в сражении за меня жизнь кладут. Мне для них ничего не жалко, ни золота, ни серебра, ни тем более чужих баб и девок. Без своих друзей я ничего не буду иметь, а с ними – все!

Юлия, потупив глаза, смиренно согласилась:

– Это правда, князь силен своими дружинниками. Но...

Глаза монахини дерзко блеснули. Этот блеск напомнил

Владимиру времена, когда жена его брата стала его наложницей. С тех пор Владимир знал многих женщин, но еще ни одной не встречал, способной сравниться с Юлией. Были и горячие до безумия девки и бабы, и холодные, как зимний лес, и так себе... Но в Юлии был огонь и лед одновременно: только что окатит холодом и тут же обожжет.

Владимир окинул взглядом Юлию. В бесформенном монашеском одеянии глядится она опавшим зимой листом, – черным, бесцветным и смятым, и вызывает только мысль о смерти. Но лицо, оливковое, горячее, с сумасшедшими черными глазами, невольно вызывает низменную страсть. Огонь и лед.

Глаза Юлии горели, она убеждала:

– Но скоро приедет Болеслав, король польский. И что скажет истинный христианин, когда застанет в городе Содом и Гоморру? Захочет ли он отдать свою дочь за сына варвара? Неужели ты хочешь расстроить свадьбу своего сына?

Закончив речь, Юлия склонила голову, пряча глаза.

– Вот все, о чем я хотела тебя предупредить.

И вновь ее фигура приобрела смиренный вид.

Несмотря на то что Юлия говорила чрезмерно резко, и Владимир даже начал на нее сердиться, однако он все же сообразил, что в ее словах была своя доля истины. Болеслав и сам не был ангелом, и женщин у него было не меньше, чем у самого Владимира. Однако не стоило выставлять дела домашние напоказ чужим глазам.

Владимир взял руками голову Юлии, поднял и в упор вгляделся в ее черные глаза. Ему хотелось увидеть ту молодую гречанку, что сводила его с ума, о которой он думал день и ночь. Но огонь уже потух, и он видел перед собой бездонные черные колодцы. Из колодцев тянул такой холод, что Владимир внезапно почувствовал где-то под сердцем комок льда. Он опустил взгляд и увидел мелкие морщинки на верхней губе. Знак скорой старости. Это была уже другая женщина.

Владимир отстранился от Юлии и сухо проговорил:

– Я подумаю о твоих словах.

Поняв, что разговор окончен, Юлия пошла к двери. Уже около двери она услышала в спину слегка охрипший голос Владимира.

– Ты, княгиня, больше ко мне с просьбами не ходи.

Черная спина монахини дрогнула, но она не остановилась.

Вернувшись в келью, где Святополк и Свенельд уже притомились, сидя без дела, Юлия лаконично сообщила Святополку, что Владимир, хотя и не пообещал, но своих дружинников, несомненно, угомонит, потому что в конце концов он не захочет расстроить свадьбу пасынка, сулящую ему немалые политические выгоды, и превратить Болеслава из союзника в непримиримого врага.

После этого она отвернулась и упала перед иконой.

Святополк и Свенельд поспешили удалиться.

К вечеру в городе появилась дружина короля Болеслава. Дружинники были разукрашены яркими тканями и птичьими перьями. Сам король ехал впереди в сияющих доспехах, украшенный перьями, как токующий павлин.

Болеслав оказался очень толстым человеком. Таким толстым, что с трудом держался на коне, специально подобранном для него: мощном, с широкими копытами, заросшими мохнатой шерстью. Его тяжелый конь с трудом переходил на рысь, однако мог легко тянуть по несколько груженых возов сразу. Щеки Болеслава падали на плечи и щетинились коротко стриженной бородой иссиня-черного цвета. Болеслав красил бороду. Розовые уши были вдавлены в голову и скрывались за длинными волосами.

Толстые обычно добряки. Болеслав на окружающими мир глядел поросячьими круглыми глазками. Глаза светились зловещими кроваво-красными сполохами.

Увидев Болеслава, Святополк, на правах хозяина встречавший его с боярами у ворот, впал в уныние. Он склонился к уху Свенельда и тихо пробормотал:

– Настоящий кабан.

Свенельд также тихо уточнил:

– Не кабан, а вепрь. Говорят, его излюбленное развлечение – поджаривать молодых женщин на кострах.

Святополк проводил Болеслава и его дружину на княжеский двор, где Болеслава уже встречал Владимир. Владимир нарядился не меньше Болеслава, правда, перьев на себя цеплять не стал. Но золотых украшений нацепил столько, что едва стоял на ногах. Под грузом золота Владимир раскраснелся, как сочная свежесваренная свекла.

Пока они церемонно обнимались и называли друг друга любимыми братьями, Святополк шепнул на ухо воеводе Свенельду о своих сомнениях:

– Болеслав громаден и некрасив. Известно, что дети идут в родителей, и предчувствуется мне, что его дочь Мария так же велика и некрасива.

Свенельд, занятый процедурой встречи короля и Великого князя, отмахнулся от воспитанника:

– Ничего страшного.

Однако заметив поскучневшее лицо Святополка, пояснил:

– Не за лицо мы берем девицу. Отчиму твоему нужен мир. А для тебя Болеслав будет опорой перед Владимиром. Если ты женишься на Марии, то он уже не сможет помыкать тобой. И кроме того, твои владения расширятся. Так что в этой свадьбе есть большая польза.

Он усмехнулся и добавил:

– Но если тебе в постели нужно красивое личико, так никто тебе не запрещает любить Любаву.

Святополк покраснел.

– Любава...

Свенельд перебил:

– Это не имеет значения, Любава или кто другая. Люби, кого хочешь, ты князь. Ты можешь иметь столько девиц и таких, каких пожелаешь. Так делают все. Важно только одно – чтобы твоя жена рожала здоровых мальчиков. Тебе нужны наследники. Наследники крепкие и злые, чтобы могли перегрызть горло Владимировому семени.

Больше Святополк не высказывал сомнений по поводу внешности невесты. Остальных это тем более не волновало. Сейчас князь и король решали более важные проблемы, чем внешность принцессы. Между Владимиром и Болеславом было немало противоречий, и в основном они касались спорных смежных земель. Болеслав считал их своими, – его предки вышли из тех мест, но Владимир владел ими по праву силы. Из-за этого не раз между ними разгорались войны.

Когда к Болеславу пришли киевские послы с предложением породниться, Болеслав сразу увидел в этом выгоды и дал согласие. Однако детали соглашения Болеслав предпочел решать лично со своим могущественным соседом.

Переговоры короля и Великого князя прошли успешно. Болеслав ставил только одно условие: дать в княжение Святополку больше земель.

После небольшого торга – больше для порядка, – хитрый Владимир согласился отдать Святополку земли, из-за которых у него и так шел давний спор с Болеславом: Древлянскую землю и Пинск.

Болеслава это вполне устроило, в результате этого соглашения его потомки станут хозяевами на спорных землях.

Таким образом, все споры были решены к обоюдному согласию, и оставалось только сыграть свадьбу.

Глава 7

Свадьбу играли тут же, в Вышгороде. Болеслав уехал, а спустя пару месяцев привез невесту. К этому времени в Вышгород вернулся и Владимир с дружиной. Но на этот раз киевская дружина вела себя чинно, как будто им и в самом деле подцепили ангельские крылья.

Свадьбу играли по недавно введенному христианскому обычаю. По этому обычаю невесту таили от жениха до самого обручения.

Однако Святополк, наученный Свенельдом, уже и не томился любопытством по поводу внешности своей будущей жены. Ему было все равно, какова она.

В церковь невесту ввели также под полупрозрачным по кровом, который скрывал ее лицо и почти всю фигуру.

Святополка и принцессу Марию поставили рядом, и она подала ему руку. Взяв руку Марии, Святополк почувствовал, что ее ладонь была влажная и горячая, как огонь, и едва заметно подрагивала, очевидно, Мария сильно волновалась.

Святополка вся эта процедура не столько волновала, сколько он чувствовал необычное неудобство.

Пока христианский священник читал полагающиеся в данном случае молитвы, Святополк краем глаза глядел на руку Марии. Ее пальцы были необыкновенно изящные: хрупкие и длинные. Запястье тонкое.

На Марии было надето тяжелое парадное платье с золотыми украшениями, и оно скрывало всю ее фигуру. Тем не менее по пальцам и запястью Святополк сделал вывод, что невеста не была слишком велика и толста.

Наконец, священник закончил монотонное чтение и объявил Святополка и Марию мужем и женой.

С Марии сняли покров и Святополк увидел, что перед ним девушка – почти подросток. Она была даже младше самого Святополка. У нее были светло-желтые, почти белые волосы, тонкие черты лица и большие глаза.

Святополк сначала никак не мог понять, какого они цвета, но, приглядевшись, сообразил, что они были с зеленоватым оттенком. И это придавала выражению глаз Марии дерзкий взгляд.

Таким образом, подозрения Святополка, что Мария некрасивая, не сбылись, и это его обрадовало.

Свадьба протекала скучно. Святополк и Мария, в парадных одеждах, как истуканы сидели во главе стола, а остальные пили вино и веселились. Поэтому когда окончились свадебные пиры, Святополк вздохнул с облегчением.

Из гостей на свадьбе присутствовал князь Борис, всегда сопровождавший отца, другие братья по разным причинам не приехали.

По окончании свадебных торжеств Борис зашел к Свято-полку. Некоторое время они поговорили о том, как прошла свадьба, затем Борис заметил:

– Отец отправил Ярослава княжить в Новгород. Мне кажется, что зря он это сделал. Новгород славится хитростью и коварством. Тяжело там усидеть.

– Да, Новгород богат, однако княжить там все равно что сидеть на острие меча, – осторожно согласился Святополк.

Говорить больше было не о чем, и Борис собрался уходить. Однако перед тем как выйти, он, заметно поколебавшись, все-таки проронил:

– Люди из Новгорода говорят, что Ярослав говорит, что на стол в Киеве сядет он.

Святополк насторожился. Он сразу понял значение как бы невзначай произнесенных слов. Владимир еще был жив, но тайная борьба между братьями за его наследство уже приобретала открытые формы.

Борис ждал его ответа, и Святополк ответил в привычной уклончивой манере:

– Однако в роду есть и старше его. До него очередь нескоро дойдет.

Борис вздохнул и перекрестился:

– Все мы смертны.

После ухода Бориса Святополк долго думал над словами Бориса. В его сердце холодной змеей шевелилась тревога. Он понимал, почему Борис сообщил ему о планах младшего брата. После смерти Владимира стол в Киеве по праву принадлежит Святополку. Но, несмотря на это, Владимир готовит на стол Бориса, приучает к нему дружину, чего и не скрывает. Но кроме Святополка есть и родные сыновья Владимира. К примеру, Борис и Глеб, самые старшие из его сыновей. Однако Святополк знал, что по характеру Борис и Глеб слишком смирны и дружны. Глеб вообще признает главенство Бориса. А поэтому эти двое вряд ли затеют кровавую междоусобицу. А вот Ярослав, который ненавидит Святополка, да и других братьев, способен. А потому он был опасен не только для Святополка, но и для Бориса и Глеба. Но в первую очередь для Святополка.

Заодно Святополк вспомнил и давнее предупреждение Глеба: братья-близнецы не считают его претендентом на киевский стол, и даже хотят его иметь в своих сторонниках.

Святополк едва заметно ухмыльнулся тонкими губами. Что ж, пусть считают. Но пока ему рано влезать в соперничество между братьями. То, что Владимир простит своим детям, то не простит пасынку. Поэтому лучше поберечь свою голову.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю