Текст книги "Молчание (СИ)"

Автор книги: Александр Булахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– По-видимому, мой дорогой, ваша болезнь стремительно прогрессирует.… Ну-ка, попробуйте сесть и поднимите руки вверх.

– Я не могу, мой живот так сильно вздулся… – Горин еле сел и, тяжело дыша, поднял руки вверх.

Шарецкий увидел подмышками больного красную сыпь и кивнул.

– Так… мне все понятно. Вы сильно не переживайте. Я уже встречался с этим редким недугом в своей практике и хорошо представляю, с чем имею дело. Сейчас поднимайтесь и идите в процедурный кабинет. Я назначу вам укол. И попрошу разрешение у заведующего отделением положить вас в шестую палату, чтобы вы были под моим постоянным контролем. Позже я все вам расскажу о вашей болезни.

– Доктор, только честно скажите, это что-то страшное?

– Все болезни страшные, если их не лечить. Ваша – поддается лечению. Если почувствуете сильный голод, дайте мне знать.

– Да я уже и так все съел, что у меня было в тумбочке.

– Ага, и холодильник, что в столовой стоит для общего пользования, наполовину опустошил. Жрал все подряд без разбора. Я сам, своими глазами, это зрелище видел, – сказал напоследок молодой человек, закинул сумку на плечо и вышел из палаты.

– Давайте-ка быстро в процедурный кабинет, – приказал Шарецкий. – Нельзя вашей болезни прогрессировать. Либо мы ее, либо она нас.

8

Панике предшествовал всеобщий психоз. Во дворе больницы собралось много людей – это были врачи, больные и те, кто пришел их навестить. Всех собравшихся объединяла одна общая беда. Люди молча смотрели на ледяную пленку. В глазах их были отчаяние, страх и беззащитность перед неизвестным явлением.

В центре толпы крутилась на одном месте, неотрывно глядя в небо, женщина в розовой курточке.

– Мама, ты была права, – вопила она, – весь мир сошел с ума! Мама, забери меня отсюда!!!

Людям, которые знали эту женщину, было трудно поверить, что она сошла с ума. Что ее психика дала сбой. Еще недавно она спокойно с ними разговаривала и даже шутила о происходящем.

Из толпы вышел пьяный мужичок с бутылкой водки и граненым стаканом в руках. Трясущимися руками он налил полстакана водки и протянул его женщине.

– Иди сюда, красавица, давай выпьем за апокалипсис – вот он, оказывается, какой!

Безумная женщина непонимающими глазами уставилась на мужичка, который протягивал ей стакан с водкой, и разрыдалась на глазах у всех.

– Иди ко мне, моя хорошая, я тебя успокою, – не отставал от нее пьяный мужичок. – Я специально для такого случая приберег драгоценную бутылочку.

Одна из женщин в толпе потеряла сознание, две другие завыли – словно принялись кого-то оплакивать. Сразу же к ним присоединились еще несколько женщин. Человек десять упали на колени и принялись молиться.

– Господи, спаси нас! – раздался женский крик из толпы.

– Не хотели ходить в церковь, грешники, получайте! – заорала в толпе придурковатая бабка, стараясь перекричать людей, которые зашумели, как растревоженный улей. – Думали, наверное, что все сойдет вам с рук… ага! А оно так не вышло! Всякому разврату и беспределу рано или поздно приходит конец.

К тем людям, что упали на колени, присоединились другие. Молящихся становилось все больше и больше. И вскоре почти весь двор стоял на коленях – была слышна общая молитва людей. Из глаз людей текли слезы.

Больные пооткрывали настежь разрисованные морозом окна больницы и с ужасом смотрели на «новый пейзаж». То в одном окне, то в другом окне было видно, как крестятся люди.

На крыше столпилось большое количество людей. Они смотрели на небо, покрытое тяжелыми снежными тучами, и на ледяную равнину, расстелившуюся за забором больницы…

9

Зарождался хаос. Шокированные люди не замолкали ни на минуту. Они стонали, плакали, что-то горячо доказывали друг другу, кричали во всю глотку. И больные, и те, кто пришел их навещать, студенты из мединститута и сами врачи, уборщицы и санитарки беспрепятственно перемещались по всей больнице. Они заходили в операционные, в рентгенологические кабинеты, кабинеты ультразвукового исследования, в столовые, в палаты к тяжелобольным.

По коридору хирургического отделения проскочили Клёпа, Зарядный и Король – крутые парни лет двадцати. С дежурного поста выскочила Алена и закричала им в спину:

– Молодые люди, вы куда?

Крутые парни остановились и повернулись лицом к Алене. На их лицах появились мерзкие улыбки.

– Какое дело тебе, красавица, до нашего «куда»? – спросил Зарядный. – Хочешь, пошли с нами.

– У нас по отделению нельзя так свободно разгуливать, – сказала Алена.

– Милая, проснись! – заржал во весь голос Король. – Теперь всем все можно!

– Подскажи, где у вас тут можно спиртиком разжиться? – поинтересовался Клёпа. – Да и сама давай с нами. Может, последний денек доживаем.

– И все у нас – в последний раз, – со значением добавил Зарядный.

– Какой, к черту, спиртик! – возмутилась Алена. – Вам здесь не магазин! Если вы немедленно не покинете отделение, я позову заведующего отделением.

– Зови, мы и ему нальем! – разрешил Король. – С сегодняшнего дня мы контролируем все спиртодвижение в больнице. Так что, присоединяйся, пока не поздно. Мы, кстати, планируем и наркотики взять в оборот… И нам хороший специалист, который знает, где они лежат, не помешает.

Король, Клёпа и Зарядный отвернулись от Алены и двинулись дальше по коридору. Прошли метров пять и остановились возле процедурного кабинета.

– Вот, куда нам надо! – воскликнул Зарядный и нажал на ручку двери.

Дверь не поддалась. Зарядный не растерялся, отошел назад и с разбегу выбил ее плечом. И вся компания, чувствуя, что наказание ей не грозит, с шумом и смехом ввалилась в процедурный кабинет.

10

Паника принесла свои плоды. И первый плод появился в пищеблоке (на кухне больницы). Там на электроплитах стояли большие кастрюли, в которых готовилась еда для больных. Анжела и Раиса – молодые поварихи с заплаканными лицами – колдовали над этими кастрюлями: засыпали в них картошку, солили, добавляли приправы, мешали, пробовали на вкус – и все это делали очень быстро.

– Мы, что рабами в один миг стали? – возмутилась Анжела. – Нам никто за это явно не заплатит, а мы должны супа наварить на всех голодных в больнице.

– Надо бросать все это к чертовой матери и сваливать отсюда! – предложила Раиса.

– Это тоже не выход, – ответила Анжела. – Мы с тобой ближе всех к еде находимся, кто знает, что дальше-то будет… Запасы, небось, не резиновые.

– Тогда надо сказать Варваре Семеновне, чтоб в помощь нам кого-нибудь позвала.

Открылись входные двери, и на кухню ворвалась Варвара Семеновна – заведующая пищеблоком.

– Я вышла на первый этаж и сказала, что на всех варю суп и что мне нужны добровольцы, которые по всей больнице на тележках будут возить суп и кормить людей.

– Ну и что из этого? – спросила Раиса.

– Беда, девчонки!

В подтверждение слов Варвары Семеновны резко распахнулись входные двери, и в пищеблок вломилась толпа. Люди лихорадочно хватали съестное, кричали, толкались.

– Ну так же нельзя! – закричала Варвара Семеновна. – Вы делаете хуже и себе, и другим!

Анжела и Раиса не успели даже запищать. Толпа людей снесла их, как снежная лавина. Раису прижали к электроплите, она была вынуждена за нее хвататься и отталкиваться. Бедная девушка сильно обожгла руки и кричала от боли, но обезумевшие люди не обращали на нее никакого внимания.

Люди давили и душили друг друга из-за еды. В ход пошли локти и кулаки. Раиса сползла на пол, чтоб ее не толкали на горячую электроплиту, другого выхода у нее просто не было. И в этот же момент на пол с электроплиты скинули кастрюлю с кипящим супом… Раздался общий крик боли.

В результате всего Раиса уже не сидела, а лежала на полу возле электроплиты. Все лицо ее было в слизи и волдырях. Один глаз у нее сварился, и она уже не понимала, что происходит.

11

Заведующий хирургическим отделением Павел Петрович Николаев сидел за рабочим столом в своем кабинете и держал возле уха трубку рабочего телефона. Он всегда старался быть спокойным и сосредоточенным, умел анализировать сложные ситуации и находить выходы там, где другие сдавались. Однако Павел Петрович был весьма самолюбив, он с трудом переваривал такие моменты, когда его игнорировали или недооценивали, проще говоря, снижали ту планку, к которой он себя приравнивал.

После того, как он поговорил с главврачом больницы о сложившейся ситуации, у него появилось впечатление, что тот совершенно его не слышит. Николаев специально зашел к нему в кабинет, чтоб найти решение некоторых серьезных проблем. Он считал, что надо заранее кое о чем побеспокоиться. Но Хмельницкий быстро дал понять заведующему хирургическим отделением, чтоб он не лез к нему с пустяками. И поэтому в данный момент Павла Петровича все раздражало, он никак не мог успокоиться.

Николаев нажал несколько раз одну и ту же кнопку телефонного аппарата и со злостью кинул трубку на стол.

– Нарочно такое не придумаешь! – заорал он. – Хорошо хоть, что еще вода и электричество не пропали.

В этот момент в кабинет ворвалась дежурная медсестра Алена и подлила масла в огонь.

– Павел Петрович, какие-то уроды забрались в процедурный кабинет, – сообщила она. – И ищут там спирт.

Николаев не встал, а взлетел со стула и закричал:

– Что за уроды, и кто их сюда впустил?!

В ответ Алена испуганно развела руками.

– Я не знаю, – взвизгнула она. – Что вы на меня кричите?!

– Ой, блин, как это все мне надоело! – заревел Николаев и выскочил из своего кабинета.

Алена бросилась за ним вдогонку.

– Павел Петрович, вы один не идите, – закричала она ему в спину. – Я сейчас еще Кривицкого позову.

– Не волнуйся! – рявкнул Николаев. – Без него разберусь!

Заведующий хирургическим отделением остановился возле выломанных дверей процедурного кабинета и толкнул их ногой.

В кабинете все было перевернуто вверх дном: выдвижные ящики стола валялись на полу, шкаф с медикаментами лежал рядом с ними.

– Ну, что мне, мальчики, скажете? – спросил Николаев и стал закатывать рукава своего белого халата.

Король увидел это и усмехнулся.

– Мужик, вали отсюда. Это теперь наша территория.

Клёпа выплюнул в сторону жвачку и достал из заднего кармана выкидной нож, нажал на кнопку, и лезвие ножа выпрыгнуло вперед.

– Если что-то непонятно, давай поговорим, – предложил он.

– Давай! – быстро согласился Николаев, сделал два быстрых шага вперед и ударил кулаком Клёпу по лицу. Все это произошло в одну секунду. Клёпа даже не успел среагировать и вместе с ножом полетел на пол, и ударился головой о подоконник, глаза его сразу закатились.

– Ну, кто еще хочет поговорить с бывшим боксером? – задал вопрос Павел Петрович. – Я в молодости, в отличие от вас, на водку и наркотики время не тратил.

Король отступил на шаг назад, обернулся и посмотрел на Зарядного. Тот покрутил мускулистой шеей и сжал пальцы в кулаки.

– Мы тоже не из говна сделаны, – произнес он, замахнулся и устрашающе рассек левой рукой воздух.

Алена стояла в коридоре и услышала глухой удар. Было понятно, что тот, кто ударил – вложил в удар всю силу. Из процедурного кабинета в коридор вылетел Зарядный, стукнулся головой об стенку и съехал по ней на пол.

– Извини, я забыл предупредить, что занимался почти каждый день, – крикнул ему Николаев.

– Не надо, я сам! – завопил Король.

Он выскочил из процедурного кабинета, и его догнала нога Николаева. Король лбом протаранил стенку в коридоре и, так же, как Зарядный, молча съехал на пол.

Когда Павел Петрович вышел из процедурного кабинета, Алена вновь узнала в нем добродушного заведующего хирургическим отделением. Ему только не хватало нимба над головой и белых крылышек за спиной.

– Аленушка, когда парни проснутся, покажешь им, где у нас здесь выход, – попросил он, и она ему молча кивнула.

12

Работники мастерской – Николаич и Рыжов – не сразу поняли, что случилось что-то нехорошее. Из подвала на лестницу выскочила женщина с двумя буханками хлеба в руках, промчалась вверх по ступенькам, чуть не сбив их с ног, и закричала кому-то на первом этаже:

– Антон, беги быстрее, пока на кухне хоть что-то еще осталось.

Николаич от удивления раскрыл рот и ускорил шаг.

– Что она орет такое, дура эта, – сказал он. – Черт! Там же на кухне Варвара моя!

– Николаич, люди жрать захотели! – догадался Рыжов. – Вот и сходят от голодухи с ума. Кто как может.

Из подвала выскочил мужчина с банкой тушенки и тремя батонами в руках. Николаич от возмущения чуть не задохнулся:

– Ты видел это?! Рыжов, беги, глянь, что там творится! – заорал Николаич. – Беги, я тебя прошу!

Рыжов кивнул и помчался по коридору в сторону пищеблока. Николаич бросился вслед за ним. Но шустрый Рыжов за считанные секунды скрылся за поворотом.

Возле дверей моечной Рыжов остановился и с ужасом посмотрел на толпу, рвущуюся в пищеблок. Какой-то дед тростью лупил по спинам людей, чтоб его пропустили.

– Я инвалид! – орал дед.

– Эй, дикие, что вы здесь все столпились, – закричал на людей Рыжов. – Запасов еды в больнице хватит надолго, если вы их не будете разворовывать!

– Рассказывай сказки кому-нибудь другому! – завопил дед. – Здесь почти все уже вынесли!

Рыжов со злости плюнул на пол.

– Да это быдло за месяц не вынесет всех запасов. Я, надеюсь, до кладовых они не добрались.

– А где здесь кладовые? – поинтересовался дед.

– В заднице у тебя, – подсказал ему Рыжов. – Загляни – увидишь!

Рыжов набрал воздуху в грудь и заревел не своим голосом:

– Задолбали, уроды! Я, блин, щас вас научу, как себя надо вести!

Рыжов напоследок сверкнул глазами и скрылся в моечной. В помещении, в котором очутился Рыжов, на крюке висел скрученный моечный шланг. Рыжов размотал его, насадил на кран с горячей водой и закрепил зажимом.

Открыв кран, Рыжов выскочил в коридор, встретился взглядом с Николаичем, улыбнулся ему и направил струю горячей воды на спины людей.

– Уважаемые граждане, прошу разойтись!!! – крикнул он.

Люди, ошпаренные горячей водой, с криками бросились врассыпную. Вдруг откуда-то выскочил громадный, ростом под два метра, накаченный не в меру мужик.

– А ну, выключи воду, я сказал! – потребовал Громила.

Николаич схватил за плечо Громилу и закричал ему в лицо:

– Извини, друг, не будет этого!

– Это почему же?

– Там внутри люди друг друга давят. А здесь дураки еще сильнее их зажимают. Всем насрать на то, что происходит на кухне. Неужели и ты такой же, как и все остальные?

– Я не такой! Просто одни урвут себе пожрать, а другим хрен что достанется.

– Дурь! В больнице еды навалом, всем хватит!

Толпа редела из-за напора горячей воды. Из пищеблока выскакивали люди. Они уносили все подряд: муку, соль, сырую картошку, капусту.

Николаич схватил за шиворот сорванца лет двенадцати с упаковкой соли.

– Эй, дурачок, нахрена тебе шестнадцать килограмм соли?

Сорванец попался упрямый, он крепко держал упаковку соли в руках и болтал ногами в воздухе.

– Отпусти, мамка сказала, хватай, что сможешь, потом обменяемся.

Николаич кое-как отобрал у сорванца соль и дал ему подзатыльник.

– Передай мамке, что я найду ее, конфискую, что наворовала и убью на месте без суда и следствия.

Сорванец сорвался с места и бросился прочь. Николаич развернулся и хлопнул громадного мужика по плечу.

– Чего тебе? – спросил Громила.

– Как зовут тебя, друг?

– Боря.

– Слушай меня, Борис, собери человек десять таких крепких мужиков, как ты сам, и приведи их сюда.

– Зачем это? – удивился Громила.

– Будете охранять пищеблок, – объяснил Николаич. – И за это я вам гарантирую полноценное питание для вас… и всех ваших близких, находящихся в этой больнице.

Громила почесал затылок.

– Будет сделано, товарищ начальник! – произнес он после небольшого колебания и удалился.

Николаич зашел в опустевший пищеблок и увидел лежащую на полу Раису. Ее очень сильно трясло, и она вскрикивала от боли. Лицо у Раисы было все в волдырях, глаз – сварен. Над ней склонившись, хлопотали Варвара Семеновна и Анжела. Варвара Семеновна держала голову Раисы, а Анжела к лицу прикладывала мокрое холодное полотенце.

Николаичу приходилось в жизни видеть картины и пострашнее. Он спокойно оценил ситуацию. Самое главное – с его женой, Варварой Семеновной, было все в порядке.

– Рыжов, ты где?! – позвал своего подчиненного начальник отдела технического обслуживания.

В пищеблок заглянул Рыжов. Руки у него были красные из-за горячей воды.

– Чего, Николаич? – откликнулся он.

– Хватай на руки девчонку и неси ее в ожоговое.

Рыжов кивнул и поднял на руки Раису.

– Не трогайте меня, – заорала бедная девушка. – Дайте умереть спокойно! Я вас прошу!

– Потерпи, милая, все будет хорошо, – прошептал Рыжов и двинулся к выходу.

Николаич посмотрел на перепуганную до смерти Варвару Семеновну и вполголоса сказал:

– Рыжов, двигай быстрее, а то сердечко девчонки может не выдержать боли.

13

Первым проснулся Жора. Он сел на корточки возле стенки и уставился на Вадима, который лежал на холодном бетонном полу лестничной площадки и храпел во всю мочь. В горле у Жоры противно зачесалось, и он закашлял. Кашель был неприятным и выходил откуда-то из бронхов. Откашлявшись, Жора подполз к Вадиму и зарядил ему в лоб хороший звучный «фофан».

– Просыпайся, сынуля, на учебу пора, – запищал Жора.

Вадим сразу же перестал храпеть, шмыгнул носом и приоткрыл левый глаз.

– Просыпайся, падла! – заорал ему прямо в лицо Жора. – Чай будем пить с баранками и медом.

– Где чай? Какой чай? – вскрикнул перепуганный Вадим. – Ого, как холодно.

– Ну, что проснулся? – спросил Жора спокойным голосом.

– А фиг его знает! А что?

Жора покачал головой.

– А ничего. Ты мне лучше объясни, кому из нас в голову вчера пришла мысль: лечь спать на холодном бетоне.

– Точно не мне, я б до такого не додумался.

– А я, значит, додумался бы?! Короче, ты, как и я, совершенно не помнишь, как мы ложились спать. Я прав?

– Совершенно не помню.

– Весело, однако, – тяжело вздохнул Жора.

Вадим поднялся на ноги и со стоном распрямил спину.

– Ладно, чего теперь гадать? – сказал он. – Мы вроде как вниз двигались. Пошли дальше.

Вадим отряхнул брюки от пыли и начал спускаться по ступенькам. Жора взглянул вверх между перил и обратил внимание, что лестница уходит куда-то очень высоко.

Это означало, что они с Вадимом спустились на очень большое количество пролетов вниз.

– Блин, это не больница, а какая-то подземная цивилизация, – сказал Жора.

– Спустимся еще на пару этажей вниз и, если не найдем никакого входа или выхода, будем подниматься назад, – ответил Вадим. – Надоел мне этот поход в никуда.

Жора догнал Вадима, и они молча стали спускаться дальше, и вскоре, на одном из подземных этажей обнаружили открытые узкие двери (но это был не последний этаж, лестница уходила еще дальше вниз).

Вадим первым вошел в узкий с серыми стенами коридор, в котором горел отвратительный розовый свет, и медленно зашагал вперед. Жора двинулся вслед за ним. По правую руку обнаружилась закрытая узкая дверь. Вадим остановился, схватился за ручку двери, нажал ее и налег плечом. Дверь не поддалась.

Из-под нее выползло нечто похожее по форме на божью коровку, только серого цвета и размером с маленькую черепашку. Нечто издало странный звук:

«вжи-жи-жить», и из спины его вылезли острые крутящиеся полукруги, которые можно было сравнить с торчащими наполовину кругами столярной пилы, только очень маленьких размеров.

Жора показал рукой на странное нечто.

– Смотри, что это?

Вадим ударил ногой по «серой божьей коровке».

– Я не знаю! – ответил Вадим. – Гадость какая – то.

«Божья коровка» от удара ноги улетела назад в щель под дверью.

– Главное, что не облачко, – добавил он.

Вадим и Жора двинулись дальше по коридору. А из-под двери выползло штук семь этих «нечто». Они повторили друг за другом неприятное «вжи-жи-жить» и оголили свои острые пилы.

14

После того, как все посторонние были изгнаны из хирургии, Николаев закрыл входные двери на замок. Он отдал ключи медсестре и разрешил пускать в хирургию только врачей больницы и больных из этого отделения. Павел Петрович заходил в палаты к больным и разговаривал с ними, успокаивал их, объяснял, что хуже всего, когда в чрезвычайных ситуациях невозможно ничего контролировать. Предложил каждому больному задуматься, что может произойти в том случае, если в больнице начнется паника.

Николаев нажал на ручку двери двенадцатой палаты и удивился тому, что она оказалась закрытой на защелку. Павел Петрович постучался.

– Зайдите попозже, пожалуйста, – услышал он голос Анны.

– Хорошо-хорошо! Не буду вас беспокоить. Об одном вас попрошу: не поддавайтесь панике.

– Не переживайте, Павел Петрович, когда вы с нами, мы ничего не боимся.

Николаеву последняя фраза так понравилась, что он аж хрюкнул от удовольствия. Постояв возле двери пару секунд, он двинулся дальше по коридору, но остановился, услышав голос Анны. Павел Петрович сразу понял, что она рассказывает что-то интересное больным палаты. Ему стало любопытно и он, вернувшись к двери, прислушался.

– Так вот, в кабинете заведующего, не помню точно какого отделения, зазвонил телефон. Для заведующего этот звонок был неожиданностью, так как связь в больнице отсутствовала, – рассказывала Анна. – Он схватил трубку и закричал в нее: «Алло, я вас слушаю!» А в ответ услышал: «Это вам звонит Андрей Кабен, я увлекаюсь практической магией и звоню предупредить, что из-за моих неудачных магических опытов в больнице появилась очень нехорошая субстанция. И вам надо провести несколько сложных обрядов, чтобы остановить ее действие…»

Николаев внезапно почувствовал головокружение, и из носа у него потекла тоненькой струйкой горячая кровь. Павел Петрович ощутил, как она обожгла его ноздри. «Что-то это со мной такое? – удивился он и вытер её платком. – Неужели – давление»?!

– Заведующий послал подальше этого Андрея Кабена и кинул трубку на телефонный аппарат, – монотонно бормотала Анна. – И сразу же увидел, что проем двери и окно начали быстро зарастать неизвестной науке материей, и через три секунды все стало сплошными стенами. Слои материи накладывались один на другой: кабинет терял свои размеры на глазах. И заведующий испугался не на шутку и закричал во весь голос…

Николаев, мрачно улыбнувшись, отошел от двери. Ну и чушь молотит, а такая красивая женщина! Павел Петрович медленно пошел по коридору, пытаясь понять, почему ему ни с того, ни с сего стало плохо. На давление он никогда не жаловался, сосуды в носу у него были крепкие, да и кровь свою такой горячей он никогда не ощущал. А тем временем Анна, которая сидела по-турецки посреди палаты, продолжала:

– И вот представьте себе такое зрелище: люди идут по коридору и смотрят на сплошную стену, за которой раздаются крики ужаса…

Все остальные больные палаты номер двенадцать сидели на своих кроватях и внимательно слушали рассказчицу. Из глаз их текла темная слизь, из носа – тонкой струйкой бордовая кровь, изо рта выплескивалась желтая пена.