Текст книги "Молчание (СИ)"

Автор книги: Александр Булахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Ничего страшного, милый, мы с тобой эту болезнь вылечим, – произнесла вслух она. – А какие вещи тебе небезразличны?

– Любимая, я написал два серьезных романа, но никому их не показывал, – оживился Погодин, и Аллочка сразу же пожалела, что задала этот вопрос. – Я хочу, чтобы ты первая их прочитала, и, если они тебе понравятся, то я собираюсь посвятить их тебе.

– Что ж, я не против, – вздохнула старшая медсестра. – Тащи свои романы.

– Не спеши, – прошептал Погодин и его глаза сверкнули. Он достал из кармана маленькую коробочку и протянул ее Аллочке.

Она несмело взяла коробочку в руки и спросила:

– Что это?

– Открой. Это от чистого сердца, – пролепетал взволнованным голосом влюбленный мужчина.

Аллочка открыла коробочку, и увидела золотые сережки с блестящими камушками.

– Ах! Какое же это чудо, – воскликнула она, не веря своим глазам.

– Надень их, а я пока схожу за своими романами, – гордо выпятив тощую грудь, сказал Погодин и вышел из кабинета, тихо закрыв за собой дверь.

12

По коридору второго этажа быстрым шагом пронесся высокий мужчина в черном костюме и темных очках. Он прошел мимо поста дежурной медсестры, на котором никого не было, и подошел к дверям, ведущим в кабинет заведующего терапевтическим отделением.

Высокий мужчина без стука открыл дверь, вошел в кабинет и стал осматриваться.

– Вы кого-то ищете? – выглянула из-за спинки дивана Круглова.

Мужчина в черном костюме вздрогнул от неожиданности, посмотрел на перебинтованную голову Кругловой и смущенно улыбнулся:

– Здравствуйте! Извините, что я без стука. Я Магамединова ищу.

– Он в морге, – сказала, не подумав, Круглова.

– Как в морге? – вскрикнул высокий мужчина.

– Вы не пугайтесь, он там по рабочим вопросам находится, – успокоила его Елена Степановна.

Мужчина в черном костюме кивнул, подошел к рабочему столу Магамединова, и спросил:

– Я его здесь подожду, хорошо?

Круглова внимательно посмотрела на высокого мужчину, и, когда тот садился на стул, она заметила под его пиджаком висящую под рукой кобуру с пистолетом.

– А вы, собственно, по какому вопросу?

– Я брат его двоюродный. И по очень важному вопросу здесь нахожусь.

– Брат? – удивилась Круглова. – Странно, что мы раньше не встречались. Я ведь прихожусь ему свояченицей, сестрой жены. Меня, кстати, зовут Еленой, а вас?

– А? А меня Константином, – представился мужчина.

Круглова встала с дивана и включила электрочайник.

– Давайте, Костя, с вами кофе попьем, и вы мне расскажете, какие такие важные дела привели вас в нашу больницу.

– Ну что ж. Давайте. Мне две ложки на большую кружку и без сахара.

13

В проем дверей шестнадцатой палаты терапевтического отделения еле протиснулась грузная пожилая женщина ростом в два метра. Каждый ее кулак можно было сравнить с боксерской перчаткой, хотя та, наверное, оказалась бы меньше. Глядя на нее, в глаза сразу бросались: лицо, изрытое морщинами, здоровенные черные брови, нос картошкой, толстая выпяченная нижняя губа, прямой длинный подбородок, складки кожи на шее и на теле.

Мария Ивановна Сарнацкая чуть не подавилась яблочным соком, встретившись взглядом с этим монстром. Пожилая женщина прошла вперед, и, став посередине палаты, прохрипела нечеловеческим голосом:

– Здрасте! Какая кровать тут свободная?

Как только она это спросила, в палату влетела молоденькая медсестричка, и, дыша ей в пупок, запищала:

– Вон видите? Пустая. Ее и занимайте.

Женщина-монстр посмотрела на свободную кровать, затем пробежалась взглядом по стене возле кровати, на которой разрослась ледяная корочка. И все больные сразу же подумали, что она сейчас возмутится по поводу этого мерзкого ледяного образования.

– Да, разве я здесь помещусь, деточка? – повернулась с возмущенным лицом к молоденькой медсестричке новая больная. – Мне бы кроватку побольше.

– А-а? – в глазах Анфисы появился неописуемый ужас. – Садитесь пока на эту, а я сообщу заведующему отделением о данной проблеме, он что-нибудь придумает.

Женщина-монстр ковырнула толстым пальчиком в носу и кивнула:

– Сделай милость, деточка, сообщи.

Медсестра вышла, хлопнув дверью.

– Что вы все на меня так уставились? – не выдержала новенькая больная. – Никогда, что ли, не видели женщину ростом два метра и весом сто семьдесят килограмм?

– Вы, правы, не знаю, как вас зовут, – смело ответила ей Вика. – Я всю жизнь живу в этом городе, но такую… высокую женщину вижу впервые.

– Зовут меня Купцевич Валентина Петровна. Сама я не здешняя, приехала в ваш город из Самары – дочку навестить. Да вот сердечко прихватило.

– А меня зовут Мария Ивановна, – решила вставить в разговор свои три копейки Сарнацкая. – Я здесь уже около месяца лежу, а меня доктор все не хочет выписывать.

– Нет, я-то сюда ненадолго, – громко засмеялась Валентина Петровна. – Дня через три я отсюда утеку. Если не раньше. Наслышана я про вашу больницу столько, что по собственной воле никогда бы не легла.

– И чего же вы такого наслышаны? – заинтересовалась Василиса.

– Вот, послушайте, – тяжело вздохнув, начала рассказывать Валентина Петровна. – Мне это поведала одна очень хорошая знакомая – соседка моей дочки по лестничной площадке. Тут один врач, правда, давно это было, эксперимент решил провести. Укол сделать. С какой-то африканской хренью, то ли чумой, то ли оспой. Лекарство он, вишь, искал. Убивать таких искателей надо.

– Хм, а чего он себе в сраку эту чуму не вмазал? – резко встала с кровати Макаровна. – Умный был слишком?

Она подошла к окну и стала тереть рукой правый глаз.

– Макаровна, не перебивайте, пожалуйста! – рыкнула на неё Вика. – И не ругайтесь! Давайте дослушаем.

Валентина Петровна в это время засунула в нос палец и стала колупаться в нем, затем достала палец из носа и вытерла его о подушку. Вика все это увидела и скривилась от отвращения.

– Ну, короче, заразил одного хмыря, – зевнула Валентина Петровна, широко раскрыв рот. – Тот заболел, язвы, все такое. А этот врач ему хотел свое лекарство вколоть, ну, чтоб вылечить. Эксперимент, значит. Но ни черта лекарство не подействовало. Так мало того, этот дурак сам заразился. Потом вся палата. Через пару часов – все отделение корчилось. Врач тот сам к обеду загнулся. Карантин, конечно, объявили… Доктора. Вот оно как – в больнице-то лежать. Мало ли, что тебе вколют.

– Нечего слушать всякие глупости, Валентина Петровна, – перебила новую больную Сарнацкая. – Люди еще и не такое от безделья набрешут. А простой народ в какую хочешь чушь поверит. Потому – к вранью мы не привыкли, все на веру принимаем.

– Верить или не верить – дело ваше, – пожала плечами Валентина Петровна. – А я, зная, врачей, не сомневаюсь – нечисто тут, в больнице этой. Ох, нечисто.

14

Аллочка вышла из своего кабинета, подошла к дверям каморки Погодина и нажала на ручку. Двери не поддались. Тогда она застучала в них кулаком.

– Петечка, ты, где пропал? Я жду-жду, а тебя все нет.

За дверью – тишина. Ни шороха. Аллочка достала из кармана свой мобильный телефон и набрала номер Погодина. В трубке раздалось: «Абонент недоступен или находится вне зоны действия сети».

– Погодин, где ж тебя черти носят?! – разозлилась старшая медсестра.

Внезапно за дверью Погодина раздался неприятный скрежет.

– О, Боже, – отпрянула от двери Аллочка. – Что это за ерунда такая?

А затем Аллочке показалось, что она оглохла. Вокруг все стало настолько тихо, будто она осталась одна в этом мире, и больше некому и нечему было издавать звуки.

– Господи, что происходит?! – заорала испуганная Аллочка, но никто не выскочил на ее крик в коридор…

15

Макаровна потянула на себя двери и вошла в ванную комнату, подошла к зеркалу над умывальником. Она взглянула на себя в зеркало и, как обычно, увидела лицо женщины-алкоголички неопределенного возраста. Правый глаз представлял собой сплошное кровавое месиво, более того, этот глаз слезился.

– Да что за хрень! – выругалась Макаровна, смочила краешек полотенца и осторожно протерла кровавый слезящийся глаз. – Неужто, инсульт?!

Макаровна сполоснула ванну, отключила воду и стала ждать, когда вытечет грязная вода. Внезапно в углу ванной комнаты с шумом упал железный совок. Макаровна вздрогнула и оглянулась. Хмыкнула, вставила пробку в сток ванны и включила воду.

Она вновь взглянула на себя в зеркало и волосы на ее голове стали подниматься дыбом. В зеркале за спиной Макаровны отражалась девушка в черном платье с коротким рукавом. Лицо девушки было покрыто язвами, с него на пол капала желтая слизь.

– Матерь божья, – прошептала Макаровна. – Что это такое?

– Собирай свои вещи и беги из этой больницы! – заговорило мерзким голосом «черное нечто».

Макаровна схватилась рукой за край ванны и закричала:

– А-а-а!

Рука Макаровны соскользнула с края ванны, и женщина упала на пол. Она всхлипнула, приподнялась, облокотилась двумя руками на ванну, повернула голову и посмотрела на девушку в черном платье с коротким рукавом. Та стояла не прежнем месте и перебирала в руках четки. С ее лица на пол капала желтая слизь.

– Я все понятно сказала? – грозно спросило «черное нечто».

Макаровна перекрестилась и закричала:

– Изыди, Сатана!

«Черное нечто» в ответ замахнулось на Макаровну.

– Вон из больницы! Живо! – заорало оно.

Макаровна закрыла лицо двумя ладонями и стала ждать удара. Но ничего не произошло. Макаровна убрала руки и увидела, что в ванной никого нет.

– Во имя отца и сына и святого духа. Аминь! – зашептала перепуганная до смерти женщина. – Господи, кто бы это ни был, прошу тебя, спаси и сохрани меня от напасти!!

Макаровна поднялась, выключила воду и двинулась к выходу. По дороге нечаянно вступила в желтую слизь, подняла ногу. Липкая слизь еле-еле отклеилась от ее тапка. Макаровна вышла из ванной комнаты, громко хлопнув дверью.

16

В одиннадцатой палате урологического отделения на пятом этаже больницы появилось точно такое же ледяное образование, как в шестнадцатой палате терапевтического отделения, двенадцатой палате хирургического отделения и двенадцатой палате ожогового отделения.

Три заядлых игрока в карты поставили возле кровати Андрея тумбочку, и на нее положили журнал хозяина. Сам Андрей уселся на кровать, а Олег Олегович и Александр Евгеньевич расположились на стульях так, чтобы было удобней играть в карты втроем. После того, как все игроки поменяли карты, Андрей сказал злым голосом: «Я пас». И кинул свои карты на тумбочку.

Александр Евгеньевич обрадовался такому повороту событий, достал из кармана сто рублей, положил их в журнал и тихо произнес:

– Я же говорил, что есть на свете справедливость… Я сто дальше.

– Что менял, что не менял – все равно карта неважная, – покрутил головой Олег Олегович и тоже кинул свои карты. – Я пас.

– Да, со справедливостью я поторопился. У меня три дамы, – подвел итог Александр Евгеньевич.

– Мужики, не чувствуете, похолодало вроде? – спросил Андрей и стал тереть ладонями плечи.

– Не то слово… Жуть, как холодно стало, – кивнул Олег Олегович и встал со стула. – Пойду кофту надену.

– Весна на дворе, а вы мерзнете, – усмехнулся Александр Евгеньевич. – Нехорошо это… Такое у моего прадеда было за два дня до смерти.

– Скорее всего, топить стали хуже, – произнес Андрей после того, как надел теплый свитер. – Экономят… на нас с вами…

Внезапно на стене рядом с подоконником начала образовываться ледяная корочка: раздался характерный для этого явления шелест и треск.

– Ну, что, посмотрим еще пару минут на эти глюки и пойдем сдаваться? – спросил Александр Евгеньевич.

Андрей раскрыл рот от удивления и кивнул в ответ. А Олег Олегович, обернувшийся и заметивший разрастающееся ледяное образование позже всех, вскрикнул от неожиданности:

– Ого! Я такое вижу впервые. А вы?

– Лично мне не приходилось с таким сталкиваться, – произнес Александр Евгеньевич, дотронулся пальцами до ледяной корочки и попытался ее подковырнуть. Корочка вмиг перестала разрастаться и громко шикнула в ответ.

Александр Евгеньевич выругался матом, отдернул руку и посмотрел на пальцы – они стали липкие, кожа на них вздулась.

– Ё-пэ-рэ-сэ-тэ! Я фигею, – чуть ли не плача взвизгнул неосторожный мужчина.

– Больно? – с сочувствием спросил Олег Олегович.

– Блин! Да это ожог самый настоящий! Твою же мать!!! – завыл Александр Евгеньевич.

Андрей быстро достал из тумбочки полиэтиленовый мешок с бинтом и таблетками и предложил:

– Давайте, я перевяжу.

– Суньте руку под холодную воду. Верное средство, – посоветовал Олег Олегович, лицо которого перекосило от неприятного зрелища.

Александр Евгеньевич шмыгнул носом, подошел к умывальнику и сунул руку под холодную воду:

– Бывают же в жизни огорчения, – сказал он. – Ну, ничего, я эту дрянь все равно соскребу со стены – ей здесь не место!

17

Магамединова шатало как пьяного, он чувствовал, что если сейчас же не выйдет на свежий воздух, его вырвет прямо на мраморную плитку.

– Вот это зрелище! – ревел, как маньяк, Воронин, стоя с роторной пилой в руках рядом с секционным столом. – Так тебя и растак!! Максим, ты снимаешь?

Магамединов хотел бы ему ответить, но никак не мог. Чего-чего, а восторга Воронина он не разделял. Максим Викторович – весь бледный – стоял почти у самого выхода из лаборатории и смотрел расширенными, полными ужаса глазами, на труп Кадышева, из которого, прорываясь наружу сквозь ткани легких и печени, на божий свет лезли беловато-красноватые червячки и серые жучки. Они лезли откуда только можно, не умещались на секционном столе и падали на пол.

– Я балдею! – никак не успокаивался потрясенный увиденным Воронин.

– Я… Э-э-э… – произнес Магамединов, еле подавив подступившую к горлу рвоту. – Приведу кого-нибудь.

– Зови Круглову, пускай, и она хоть одним глазком глянет на эту хрень! – заорал Воронин. – А то извелась бедная баба… Да откуда ж вас столько?!

«Вот же чокнутый! Ведь сто процентов думает, что ей это очень понравится», – пронеслась мысль в голове Магамединова, и он нажал на ручку двери.

– Ага, посмотрю, как она себя чувствует… Может и позову. Такое не каждый день увидишь, – произнес Максим Викторович, вышел из лаборатории морга и закрыл за собой дверь.

18

Круглова встала у окна и насыпала в свою кружку две чайные ложки кофе, а в стакан Магамединова кинула пакетик с чаем «Гринфилд» и две ложки сахара.

– А я вот, если честно, вас на свадьбе вашего брата не помню, – произнесла женщина и налила в кружку и стакан кипяток из чайника.

– А вот я вас начинаю вспоминать, – ответил Константин. – Мы даже с вами танцевали.

– Глупости… Я бы вас запомнила, – возразила Круглова, повернулась и посмотрела на мужчину. Он сидел за столом Магамединова, полуобернувшись к ней. Подмышкой у него хорошо была видна кобура с пистолетом.

«Зачем ему в больнице пистолет? Кто он такой вообще? Охранник какой-нибудь или мент? Может, он и вовсе не брат Магамединова? А убийца какой-нибудь?», – заподозрила неладное Круглова.

– У вас такая хорошая память? – удивился Константин.

Круглова натянуто улыбнулась и взволнованным голосом произнесла:

– Свадьба сестры – такое событие не каждый день бывает. Семейный праздник. Кстати, а имя невесты вы сможете мне назвать?

– Конечно, могу! – ухмыльнулся Константин. – Ириной ее звали.

Круглова кинула удивленный взгляд на мужчину в черном костюме. Константин покраснел и отвел глаза в сторону.

– Да-да, конечно, – кивнула Круглова, достала прямо на глазах Константина из кармана халата бумажный пакетик и посмотрела на него. На пакетике жирными красными буквами было написано: «Слабительное».

Недолго думая, Круглова отвернулась от мужчины, разорвала пакетик, высыпала содержимое в кружку с кофе и тихонечко перемешала ложкой. Разорванный пакетик положила себе в карман.

– Вот и ваш кофе, – улыбнулась она обезоруживающей улыбкой. – У него немножко вкус специфический. Максим, как вы знаете, любит перемешивать кофе со всякими ароматическими добавками.

Круглова поставила кружку с кофе и стакан с чаем на стол Магамединова.

– Подождите, он еще горячий. Я вас сейчас печеньем еще угощу.

Круглова подошла к навесному шкафчику, открыла его и достала пластиковую коробку с шоколадным печеньем. Закрыла шкафчик, поставила коробку с печеньем на стол перед Константином и села на свободный стул.

– Угощайтесь, печенье очень вкусное, – пропела она.

– Спасибо, Елена. Скажите, а вы замужем? – спросил Константин и сделал глоток из кружки.

19

А тем временем в шестнадцатой палате терапевтического отделения Макаровна опустилась на колени возле своей тумбочки, выгребла из нее все содержимое и стала складывать в грязную дорожную сумку.

– Вы как хотите, а я отсюда отчаливаю. Жопой чую, гиблое это место, – говорила она громко. – Хотите верьте, хотите – нет, а скоро вам всем пипец придет. Вот помяните мое слово. Нет, я поумнее буду. Сваливаю – и точка.

Василиса отвернулась от окна, с презрением посмотрела на Макаровну и ответила на ее реплику:

– Ой! Давайте не будем нагонять панику! Захотели домой, надоел вам больничный режим, так идите – вас никто не держит! Но, пожалуйста, не придумывайте на прощанье всяких страшилок.

– И не говори, Василиса, – приподнялась в своей постели Чеславовна. – Да ей, видать, водочки захотелось, а здесь какая водочка? С нами-то, небось, не выпьешь.

Макаровна встала с колен, взяла дорожную сумку в руки и пошла к выходу из палаты. У выхода остановилась:

– Счастливо вам всем оставаться. Поверьте, придет еще время, и вы вспомните меня, – мрачным голосом произнесла она.

– Иди уже, Макаровна, хватит нас стращать, – сказала Чеславовна.

Макаровна обвела всех на прощанье взглядом, кивнула и вышла из палаты.

– Вас застращаешь, как же. Умные какие. А я сама себе хозяйка, – сказала она себе под нос и зашагала по коридору быстрым шагом.

20

Груша вышел во двор и сел на скамейку. В этот же момент к нему со спины подошел Генка и хлопнул его по плечу.

– Привет, Генка! – воскликнул обрадованный Груша. – Ну что, принес плеер с наушниками?

Генка пожал руку Груше и с гордостью ответил:

– А то.

Генка достал из кармана маленький (размером с пальчиковую батарейку) МР3 плеер с наушниками и протянул его Груше. Груша забрал плеер и спрятал его в кармане рубашки.

– Спасибо, дружище, – поблагодарил он Генку.

– Не за что. Рассказывай, когда выписываешься?

– Пока сам не знаю. А что?

– Да, так, ничего… Скучно без тебя в школе.

– Слушай, Геныч, я тебе сейчас кое-что расскажу, но только ты не смейся, а подумай, что это может быть…

Генка сел на скамейку и важно сказал:

– Валяй, я готов слушать! Кто, как не Генка, способен ответить на любые вопросы.

21

Константин сделал еще несколько глотков горячего кофе из кружки и улыбнулся Кругловой:

– Вы мне так и не ответили: замужем вы или нет.

– А вам это зачем знать? – улыбнулась ему в ответ Круглова. – Что, есть какие-то конкретные предложения?

Константин поставил кружку на стол и развел руки в стороны.

– Просто любопытно, – ответил он. – Я – холостяк. И меня это в последнее время очччень угнетает.

– Нет, я не замужем, – усмехнулась Круглова.

– Зато у меня есть чудесная дочка, а отсутствие мужчины в моей жизни меня совершенно не печалит.

Константин распрямил плечи. Круглова вновь увидела кобуру с пистолетом у него подмышкой.

– Видимо ваш мужчина не оправдал ваших надежд, потому вы не очень-то хотите себя связывать отношениями с другими, – заметил вслух Константин. – Ведь так, признайтесь, Леночка? Обжегшись на молоке – на воду дуете?

– Какой вы сообразительный, – подняла брови Елена Степановна.

Константин улыбнулся и выставил напоказ свои нетронутые кариесом белые зубы:

– Может, сегодня сходим с вами куда-нибудь? К примеру, в кино, – спросил он, но вдруг резко поменялся в лице и схватился за живот. – О, ёлы-палы, что-то со мной не так.

Константин покраснел, вскочил со стула и выбежал из кабинета.

22

Из кабинета заведующего терапевтическим отделением в коридор осторожно выглянула Круглова и увидела Константина, который стоял, схватившись за живот, напротив Анфисы.

– Девушка, родненькая, не подскажите, где здесь мужской туалет?!

Анфиса подозрительно посмотрела на Константина и выдала следующую фразу:

– Простите, но туалеты у нас предназначены только для больных.

– Девушка, я вас умоляю, я ужасно болен, – взмолился несчастный. – И… могу не успеть выздороветь.

Анфиса подумала еще секунд тридцать и показала своим кривым пальчиком в сторону мужского туалета.

– Спасибо, лапочка! – поклонился ей мужчина до самого пояса и, не разгибаясь, скрылся за дверями туалета.

Круглова вернулась за стол, достала из белого халата свой мобильный телефон и набрала номер Магамединова.

– Да, Лена, я тебя слушаю, – раздался в трубке голос Максима Викторовича.

Круглова покрутилась на одном месте и со страхом посмотрела на входную дверь.

– Тут чудик какой-то нарисовался, – зашептала она. – Братом твоим двоюродным представился.

– Ну и?

– Что – ну и? Подозрительный он какой-то, – стала объяснять Круглова. – Я ему дала слабительного на всякий случай и теперь думаю вызывать милицию.

– Подожди, не спеши, я тут рядом, в нескольких шагах от своего кабинета. Ты мне объясни, чем он такой подозрительный?

– У него под пиджаком – пистолет в кобуре. Представляешь?! И он даже не знает, как зовут твою жену.

Дверь открылась, и в кабинет вошел Магамединов. Увидев его, Круглова облегченно вздохнула и отключила телефон.

– Да, у тебя крепкая логика, – сказал Магамединов. – Ну, где этот братец? Мне бы на него хотя бы глазочком взглянуть.

– Он на нашем этаже в сортире. Иди, бери его тепленьким, – подсказала ему Елена Степановна.

– Не бойся… Я буду осторожным, – произнес Максим Викторович, вышел из кабинета и тихо закрыл за собой дверь.

Круглова постояла пару секунд, не выдержала и выбежала в коридор. Она на цыпочках подошла к двери туалета. Слегка ее приоткрыв, Елена Степановна увидела Магамединова, который стоял напротив открытых дверей в туалетную кабинку. На его лице появилась радостная улыбка:

– Константин! Сколько лет! Сколько зим! – заорал он.

– Брат! – раздался из кабинки туалета ответный вопль. – Ты не поверишь, но я нашу встречу представлял себе как-то по-другому.

– О, Боже! – прошептала покрасневшая Круглова, понимая, в какую глупую ситуацию она влипла. – Очередная врачебная ошибка в моем послужном списке!

Женщина быстрым шагом удалилась подальше от мужского туалета и скрылась за дверями ординаторской.