Текст книги "Русак"

Автор книги: Александр Протоиерей (Торик)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Отец, Виталий! И меня благословите! – Сергей, слегка сконфузившись, тоже подставил руки, повторив движение девушки.

– Бог благословит тебя, офицер! Помолитесь обо мне…

– Обязательно, батюшка! – горячо откликнулась Даша. – Мы всегда будем молиться о вас!

– Ну, прощайте! – махнул рукой священник и посмотрел долгим, каким-то умилённым взглядом вслед уходящим. Вскоре Сергея с Дашей не стало видно.

Не торопясь, отец Виталий вновь прошёл по лабиринту кладбищенских тропинок мимо старинных и современных надгробий, держа путь на сверкающий в лунном свете сквозь листву золотой крест на куполе храма. Тихая улыбка не покидала его уст. Он подошёл к своему домику, взошёл на крыльцо, открыл дверь и шагнул в комнату.

– Здравствуй, поп! – приветствовал его сидящий за столом Якуб. Магомед, сидя на лавке напротив него, поигрывал тонким клинком кривого ножа. Эдгарс шагнул за спину священнику, отрезая ему путь на улицу, и прихлопнул плотнее дверь.

– Привет, бандиты! – с улыбкой ответил отец Виталий!

– Зачем «бандиты», – изобразил на лице удивление Якуб, – может, мы хорошие люди!

– По рожам видно, что бандиты! – насмешливо отозвался священник. – Надо-то чего?

– Надо? Надо нам парня с девкой, которые у тебя в гостях находятся! Где они сейчас?

– Каких парня с девкой? – попробовал изобразить неведение священник.

– А тех, чья сумка с женской одеждой лежит у тебя в машине за воротами! – сказал Якуб, вставая. – Тех, кто вот из этих двух стаканов пил! – он указал пальцем на стаканы с остатками сока, из которых пили Сергей с Дашей. – Скажи мне, где они, тогда останешься живой! – Якуб распахнул полу куртки, демонстрируя торчащий за поясом пистолет.

– Ну уж это – фиг твоей бандитской морде! – словно выплюнул Якубу в лицо отец Виталий.

– Ты зря так говоришь, ты умереть хочешь, да? – поднял брови Якуб.

– Всю жизнь к этому готовлюсь!

– Умирать мучительно будешь, поп! Всё равно всё расскажешь!

– Давай, пробуй! Я жил как свинья, может, даст Господь, умру как христианин!

– Собака ты, кафир, поганый пёс, а не человек! – взъярился бешенством Магомед. – Лучше скажи «Аллах Акбар», а то я тебе голову резать буду!

– Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав! – перекрестился священник на иконы в углу.

– Давай скотч, латыш! – злобно прошипел Якуб.

ГЛАВА 22. ЛЮБОВЬ

– Серёжа! Как ты думаешь, отец Виталий до сих пор любит свою жену? – Даша задумчиво смотрела на освещённое луной сквозь слуховое оконце сенного амбара лицо Сергея.

– Не знаю, может быть! Но мне кажется, Бога он любит больше!

– Наверное, это очень больно, когда тебя бросает жена! – девушка накинула одеяло на плечи, сидя на самом верху кипы сена, где Сергей устроил себе и ей по спальному месту.

– Больно. Но ничего, пережить можно! Я вот пережил! – Сергей грустно улыбнулся.

– Ты был женат, Серёжа? И тебя тоже бросила жена? – поражённо воскликнула Даша, глядя на Сергея, словно увидела его в первый раз.

– Тебя это удивляет? – посмотрел на неё Сергей. – Да, Дашутка, я был когда-то женат, недолго, правда, а потом моей жене надоела жизнь с нищим воякой, которого всё время не бывает дома, которого могут выдернуть из постели среди ночи и отправить на неделю в командировку без связи с домом. Быть женой военного, особенно спецназовца ГРУ, – это особое призвание, я не один такой, из наших ребят офицеров, жена которого ушла искать себе более спокойной и обеспеченной жизни! Они свободные женщины, имеют право…

– Имеют право? – ещё более поражённо отреагировала девушка. – А как же любовь? Разве можно уйти от человека, с которым тебя соединяет любовь, даже если он военный и бедный?

– Как видишь, можно! – Сергей положил руку под голову и посмотрел на звёздное небо сквозь слуховое окошко. – Не только военных бросают, священников, вон, тоже… А может, там и любви-то не было, со стороны этих жён … Как это понять?

– Что понять?

– Ну, понять, есть она – любовь эта, или только так – самообман какой-то?

– Да как же, Серёжа! Как это можно не понять? – Даша в волнении сбросила с плеч стесняющее её движения одеяло. – Да это же вот здесь! – она постучала себя кулачком по груди против сердца. – Это же вот здесь всё горит, всё взрывается от счастья, всё светится в тебе и вокруг, когда ты рядом с тем, кого ты любишь! Как это можно не понять? Когда ты любишь, всё понятно, всё ясно и просто – люблю, и всё!

– Это к кому ты такие чувства испытывала, Дарья? – поражённый её страстной речью, спросил Сергей, приподнявшись на локте и с удивлением разглядывая вдохновенное, взволнованное лицо девушки.

– К тебе, Серёжа… – потупила глаза Даша. – Прости, я не хотела тебя смущать, это само вырвалось! Я просто не могу понять, как можно бросить тебя… Ты на меня не сердишься?

– Я, я… – растерялся Серёга, не зная, как отреагировать на это обвалившееся на него признание девушки и на пронзившее его в ответ сильнейшее чувство нежности, трепетной радости, пылкой привязанности, которому он усилием воли доселе не давал даже заявлять о себе в его, словно запакованном в бронежилет, подчинённом рассудку, солдатском сердце. – Я, кажется… да нет, не кажется… – я тоже люблю тебя!

– Правда? Правда, Серёжа? – Даша вся вспыхнула счастьем, словно в полночном сенном амбаре вдруг засияло ослепительное солнце. – Серёжа! – она полуприкрыла глаза длинными пушистыми ресницами. – Можно я тебя… поцелую?

– Можно, конечно… – Сергей подскочил на колени и протянул к ней руки. Девушка впорхнула в них, обхватила его за шею и нежно-нежно поцеловала… в щёку.

Серёга осторожно обнял её тонкие, вздрагивающие плечи, бережно прижал к себе её лёгкое, гибкое тело, зарылся лицом в её благоухающие сеном и каким-то забытым женским ароматом волосы и замер, боясь потревожить неловким движением то хрупкое, звонкое, воздушное состояние восторженного счастья, охватившее их обоих.

Прошло какое-то нераспознаваемо долгое или короткое время.

– Серёжа! – тихим горячим шёпотом проговорила Даша прямо в ухо Сергею. – Нас могут убить… Если ты хочешь… ты можешь сделать со мной это, ну… что мужчины делают с жёнами…

– Очень хочу! – ответил Сергей, ещё сильнее и ещё бережнее прижимая её к себе. – И обязательно всё это сделаю! Только сначала мы выберемся из этой кошмарной передряги, я куплю тебе красивое белое платье и надену тебе на пальчик колечко, и, если ты захочешь, мы обвенчаемся в какой-нибудь красивой светлой церкви! А потом мы приедем домой, и вот тогда я всё, что ты сейчас имеешь в виду, сделаю, мы вместе это сделаем и будем делать это долго, долго! А сейчас я не хочу красть у тебя всю ту красоту, которой ты достойна – и церковь, и колечко, и платье, и настоящую первую брачную ночь!

– Я люблю тебя, Серёжа! – сжав изо всех своих слабеньких девичьих сил шею Сергея, проговорила девушка, вся растворяясь в охвативших её волнах неведомого ей ранее чувства. – Я так люблю тебя!

Сергей проснулся ещё до рассвета. Он лежал на пахучем сенном ложе, бережно обнимая свернувшуюся у него на груди, укутанную двумя одеялами Дашу. Она тихо, по– детски безмятежно спала, обняв его за плечо рукой и разметав по одеялу рассыпавшиеся пряди пшеничных волос.

– Прямо дежавю какое-то! – подумал Сергей. – Кажется, это так называется! Несколько дней назад я проснулся в палатке, так же, как и сейчас, ощущая на себе это тёплое, беззащитное существо. Но сколько же всего прошло за это время! Целая жизнь! И если в прошлый раз этот сопящий во сне ребёнок воспринимался мною лишь как досадное недоразумение, ненужное искушение и без того потрёпанного жизнью мужика,зато теперь здесь на моей груди спит драгоценное сокровище всей моей жизни, смысл этой жизни, её радость и наполнение! Наверное, это есть то самое, что называют – Божий дар!

Господи! Я не умею молиться, я не умею правильно разговаривать с Тобой, я не ходил в церковь, меня этому никто не научил! Я никогда ничего не просил у Тебя, но теперь я в первый раз сам обращаюсь к Тебе с просьбой, первый раз прошу того, чего никто мне больше дать не сможет, это я теперь понимаю, никто, кроме Тебя!

Господи! Прошу Тебя об одном – сохрани от злых людей эту чистую, добрую девочку, сохрани её вообще от всякой беды, от всякого зла! Если можно… Ты знаешь, Господи, я не привык получать такие подарки, я всё привык зарабатывать тяжёлой работой, но, если можно, подари мне счастье быть всегда рядом с этой девочкой, любить её, беречь, охранять, заботиться о ней! Она ведь тоже мало видела в своей короткой жизни радости, простой человеческой искренней любви! Я готов ей дать эту любовь, я хочу ей дать свою любовь! Я готов ей отдать свою жизнь, если это сделает её счастливой, я готов, если надо, пожертвовать собой, мне не жалко своей жизни, жизнь солдата всё равно недорого стоит! Но, если можно, если Ты видишь, что я смогу сделать жизнь этой девочки счастливее, то сохрани и меня для неё, сохрани нас друг для друга! Я обещаю всегда верить в Тебя, я обещаю узнать всё, что нужно знать о Тебе, я обещаю Тебе жить так, чтобы заслужить тот дар, который Ты уже дал мне, и тот, о котором я сейчас прошу Тебя! Я верю, что Ты можешь сделать все, о чём я Тебя прошу, и я прошу Тебя – сделай это, пожалуйста, Господи!

– Ты о чём думал сейчас? – спросила Сергея незаметно для него проснувшаяся Даша.

– Ты знаешь, чудо моё, я пробовал молиться! То есть я, наверное, молился, я разговаривал с Богом! Мне кажется, Он слушал меня! Это мой первый опыт разговора с Богом, наверное, я что-нибудь неправильно говорил! Но я просил Его о нас с тобой, чтобы нам быть вместе всегда и любить друг друга! Об этом можно было просить?

– Конечно, можно! Серёжа, Бога можно и нужно просить обо всём добром, правильном, хорошем! – девушка погладила тонкими нежными пальчиками его заросшую щетиной щёку. – Он любит всё хорошее, все, в чём проявляется любовь, и исполняет просьбы о хорошем, если просишь его от чистого сердца! Ты такой колючий!

– Я побреюсь, когда-нибудь, – улыбнулся Сергей и поправил рукой спадающие ей на лицо волосы. – Закрой глаза!

Девушка закрыла глаза и замерла. Сергей, слегка приподнявшись, бережно поцеловал её закрытые веки, лоб, кончик носа, легонько коснулся губами её губ.

– Теперь я знаю, что такое счастье, – он вновь откинулся головой на сено. – Теперь мне не страшно будет умереть за него!

– Не надо умирать, Серёжа! – девушка сверкнула на него испуганным взглядом. – Не надо умирать для счастья, надо жить для него! Живи для меня, пожалуйста, живи! Серёжа, я теперь больше не смогу без тебя! Сделай, пожалуйста, так, чтобы ты жил и был всегда со мною!

– Я честно постараюсь всё для этого сделать, слово офицера! – Сергей ещё раз поцеловал Дашу в кончик носа. – А ты молись, чтобы у меня всё получилось, ты же лучше меня знаешь, как это надо делать!

– Я всё время молюсь об этом! – девушка прильнула к нему и прижалась к его груди. – Серёжа! Я молилась, чтобы ты полюбил меня, и мы были вместе, с того момента, как ты вошёл в палатку утром и отдал мне свою одежду, а потом кормил меня макаронами с тушёнкой… Я уже тогда почувствовала, что ты мне родной!

– У тебя хорошо получается с молитвами, – улыбнулся Сергей, – давай потихонечку вылезать отсюда, батюшка, наверное, уже встал и ему пора нас везти, чтобы успеть к началу службы.

Они спустились с сеновала, свернули одеяла, весело отряхнули друг друга от приставших к одежде травинок, затем направились в сторону кладбища.

– Посмотри, как красиво здесь! – сказала Даша Сергею, когда они вошли на кладбище. – И совсем не страшно! Здесь свой какой-то особый мир, какая-то особая тишина…

– Стоп! – Сергей остановился. Его тренированное годами боевых действий звериное чутьё вдруг подало слабый, но ощутимый сигнал тревоги. – Так, солнышко моё! Сейчас ты подождёшь меня здесь, вот на этой лавочке в кусте сирени! Сиди тихонечко и молись, хорошо? Ни звука не издавай и ничего не предпринимай без меня, что бы ты ни услышала! Поняла?

– Да, поняла, Серёжа! – кивнула девушка, послушно садясь на скамейку, спрятавшуюся в разросшихся кустах сирени. – Но ты недолго, да?

– Так быстро, как смогу! И вот ещё! – Сергей достал из кармана куртки пистолет, привычно проверил патроны в магазине. – Вот это я оставлю тебе! На всякий случай!

– Ой, я его боюсь, Серёжа! – боязливо покосилась девушка на пистолет.

– Не надо бояться оружия, радость моя, убивает не оружие, убивает человек! – он посмотрел девушке в глаза. – Пообещай, ради меня, сделать всё точно так, как я тебе скажу!

– Обещаю, Серёжа!

– Смотри! Держать его надо вот так, – Сергей показал ей, как должен пистолет лежать в руке. – Возьми! Вот так, держи крепко, но слишком сильно не сжимай, вот так, умничка! Теперь смотри! Если вдруг кто-то появится из тех, ты их узнаешь, я думаю сразу, просто направь пистолет в сторону противника и нажимай сюда, на спусковой крючок! Пистолет дёрнется в руке в момент выстрела, но ты не бойся, держи крепко и жми смелей! Здесь восемь выстрелов, ты сможешь защитить себя!

Сергей взял пистолет у Даши, передёрнув раму затвора, дослал патрон в патронник и снова вложил его девушке в руку.

– Серёженька, мне страшно! – посмотрела на него полными тревоги глазами девушка.

– Не бойся ничего! Я позову тебя, когда увижу, что всё в порядке! Помни, всякий, кто будет приближаться и не позовёт тебя моим голосом, – враг!

– Я поняла, Серёжа, ты можешь идти спокойно! – Даша тряхнула головой, словно отгоняя страх. – Я сделаю всё так, как ты сказал!

– Ну, пока, счастье моё! – Сергей, нагнувшись, поцеловал её в лоб. – Я скоро, молись!

И мягкими неслышными шагами разведчика направился по тропинке в сторону храма.

ГЛАВА 23. ИГУМЕН ИЗ ПОКРОВСКОГО

Не доходя до храма метров шестидесяти-семидесяти, Сергей остановился, внимательно приглядываясь к окружающей обстановке. Кругом всё было спокойно. Тем не менее звериное чутьё продолжало усиленно подавать сигнал тревоги – что-то не так, что-то неладно! И почему священник, обещавший сам разбудить их рано утром, не пришёл к сеновалу, хотя уже давно рассвело? Может, он, после вчерашнего питья, никак не проснётся? Не похоже, прощался он практически трезвый…

Сергей, осторожно перемещаясь за кустами, подошёл к домику священника с задней стороны, приподнявшись, заглянул в маленькое окошко. В домике было темно из-за опущенных занавесок, ничего нельзя было разглядеть. Сергей потрогал рамы, осмотрел петли, толкнул форточку. Окно было закрыто на все засовы, открыть его снаружи, не разбив стекла, не представлялось возможным. Придётся всё же заходить в дверь, перед которой находится хорошо просматриваемое и – Сергей автоматически отметил – простреливаемое пространство. Но других вариантов не было. Сергей тихонько вышел из-за угла дома и, оглядевшись, взошёл на крыльцо. Дверь была не заперта.

– Вон он! Это точно он, стреляй, Эдик! – Якуб разглядывал взошедшего на крыльцо Серёгу сквозь кусты кладбищенского орешника в маленький мощный бинокль. – Я же говорил, что он вернётся к попу за сумкой с вещами! Где же девка? Почему её нет с ним?

– Зачем стрелять, он сейчас войдёт и будет в капкане, – ответил латыш, глядя на Серёгу в оптический прицел короткой снайперской винтовки-автомата ВСК 94. – Надо подождать девку, либо она придёт сюда за ним, либо он сам, выйдя из дома, отправится к ней. Там и завалим обоих, это лучше, чем бегать потом искать вторую цель по всем окрестностям!

– Согласен! Подождём! – Якуб продолжал смотреть на закрывшуюся за вошедшим в дом Сергеем входную дверь.

– Может, не будем стрелять, а? – тихо спросил лежащий рядом с ним в кустах Магомед. – Я хочу ему глотку резать! Медленно резать!

– Тебе одного попа мало? – усмехнулся Якуб. – Ладно, сейчас посмотрим, как расклад ляжет!

Сергей вошёл в дом, осторожно прикрыв за собой дверь. В доме пахло смертью. Он хорошо знал этот запах по войне. Это не запах крови, не запах разлагающихся тел, это особый, трудно передаваемый, но хорошо известный всем опытным фронтовикам запах смерти. Сергей, включив периферийное зрение, осторожно шагнул в дом. Зрелище, представшее ему, содрогнуло бы любого, да и у Сергея, несмотря на его опыт лицезрения мёртвых тел, болезненно сжалось сердце и кулаки.

Посреди комнаты, на столе, словно распятое, было распростерто привязанное скотчем за руки и за ноги к ножкам стола, обнажённое, изрезанное сплошь полосками снятой кожи, обезглавленное тело отца Виталия. Голова его с вырезанным посередине лба кровавым крестом, была положена на полку с иконами, вместо сброшенной с неё и разбитой лампадки. Накинутый цепочкой на голову священника, свисал священнический крест. Лицо отца Виталия было спокойным, казалось даже, лёгкая улыбка оттеняла его разбитые, окровавленные губы.

Снаружи дома, издалека, послышался звук приближающейся машины. Сергей вышел на крыльцо.

– Зря не стрелял! – зло посмотрел на латыша Якуб. – Какая-то машина подъезжает! Придётся отходить…

– Подожди, Якуб, давай смотреть пока, там разберёмся! – не отрываясь от оптического прицела, ответил Эдгарс.

К воротам подъехал видавший виды тюнингованный под трофи-рейды «Лендровер-Дефендер», из водительской двери вышел среднего роста мужчина, с аккуратно подстриженной небольшой бородой, лет сорока шести – сорока восьми, в потёртой кожаной «лётной» куртке. Он обошёл машину спереди, открыл переднюю правую дверь и помог выбраться из неё наружу седобородому полному священнику с палочкой. Вместе они вошли в кладбищенскую калитку и направились к домику священника.

– Давай убьём и их! – прошептал Магомед Якубу. – Этих поганых собак, кафиров!

– Тебе за это платят? – огрызнулся Якуб. – И так сверх плана наследили! Теперь отходим! Сейчас они вызовут ментов, и мы не успеем выбраться с этой тупиковой дороги! Они от нас никуда не денутся! Засядем у развилки с трассой, будем следить за машинами! Русак, скорее всего, будет уходить на «семёрке» убитого попа или с приехавшим попом на его машине, в обоих случаях он будет с девкой, и мы их отследим! Если они будут одни, догоним и замочим! Если не одни, проследим, куда они поедут, и достанем их там! Пошли!

Убийцы тихо и незаметно ретировались к оставленной за полкилометра до кладбища, в перелеске, машине.

– Здравствуйте! – обратился к стоявшему на крыльце домика Сергею подошедший со спутником, полный прихрамывающий священник. – Отец Виталий дома?

– Дома, – утвердительно кивнул Сергей, – но… он погиб!

– Как погиб? – удивился толстый священник. – Вы из милиции?

– Нет! Я военный, майор в отставке. Он погиб из-за меня, точнее, из-за нас с моей невестой! Его убили этой ночью. Убийцы искали нас, а отец Виталий отправил нас ночевать на сеновал за кладбищем, на поле, а сам остался здесь. Убийцы пытали его, чтобы узнать, где мы находимся, но, судя по тому, что мы до сих пор живы, он не выдал им нас.

– А где ваша невеста?

– Здесь, на кладбище, метрах в ста к востоку, я спрятал её там, когда мы шли сюда!

– Может быть, её позвать? – спросил мужчина, сопровождавший священника. – Хотите, я схожу?

– Ни в коем случае! – отрицательно покачал головой Сергей. – У неё оружие, и она будет стрелять во всех, кроме меня! Зайдите в дом, батюшка, посмотрите, если не боитесь изуродованного трупа.

– Я этого в Чечне насмотрелся, уже не боюсь! – ответил священник и начал тяжело подниматься на крыльцо.

– В Чечне? А где, в каком году? – оживившись, спросил Серёга.

– В Грозном, в девяноста шестом, в марте, как раз, когда боевики на город напали, затем в Аргуне, в две тысячи первом, и в Ханкале тогда же. Мы там не могли с вами встретиться?

– Нет, батюшка, я больше в горах «зелёнку» топтал, я разведчик, спецназ ГРУ. У нас своя была работа, специфическая. А вы, батюшка, не игумен из Покровского?

– Да, это я! Вам про меня что-то отец Виталий говорил?

– Да, он, – кивнул Сергей.

– Ну ладно, поговорим потом, – полный священник, перекрестившись, вошёл в дом.

– Алексей! – протянул руку Серёге поднявшийся вслед за священником на крыльцо мужчина.

– Сергей! Русаков! – пожал ему руку Серёга. – А батюшку как зовут?

– Игумен Флавиан, – ответил Алексей и тоже вошёл в дом.

ГЛАВА 24. КОЛОНТАЕВО

– Даша! Дашенька! Это я! – крикнул Серёга, приближаясь к тому месту, где он оставил девушку. – Ты в порядке?

– Я здесь, всё хорошо, Серёжа! – Даша выбежала из сирени, всё ещё держа пистолет в сжатом кулачке. – Там всё в порядке? Батюшка нас отвезёт?

Сергей взял у неё из руки оружие, снял с боевого взвода, поставил на предохранитель и сунул в карман куртки.

– Батюшка нас отвезёт, Даша, но уже другой батюшка. Отца Виталия убили этой ночью…

– Как, кто? – в ужасе схватилась за лицо руками девушка. – За что?

– За то, солнышко моё, что он не сказал убийцам, где мы с тобою находились этой ночью! Они искали нас. Отец Виталий умер как герой. Они его пытали.

– Как святой мученик, Серёжа! – Даша отняла руки от залитого слезами лица. – Так мученики святые умирали за веру и за ближних! Серёжа! Он теперь святой, ему молиться можно! Так нам отец Леонид говорил про Женю Родионова, солдата нашего в Чечне, которому отрезали голову, но он не снял свой крестик и не отрёкся от Христа!

– Отцу Виталию тоже отрезали голову, Даша, это были такие же звери, как в Чечне, возможно, даже и приехавшие оттуда! Не плачь, радость моя! Ты же сама говоришь, что отец Виталий теперь святой, теперь он с Богом! – Сергей прижал к себе зарыдавшую девушку, погладил по голове, поцеловал в макушку. – Пойдём, радость моя, там нас ждёт отец Флавиан, тот самый игумен из Покровского, про которого так хорошо отзывался вчера отец Виталий! Я ему всё рассказал о нас с тобой, он нам поможет! Он отвезёт нас в Колонтаево прямо сейчас!

– Хо-хорошо! – всё ещё всхлипывая, закивала головой девушка и, поддерживаемая за плечи Сергеем, направилась к выходу с кладбища.

– Здравствуй, Дашенька! – обратился к девушке отец Флавиан, когда Сергей подвёл её к крыльцу, на ступеньке которого примостил своё туловище полный священник. – Помоги, Лёша, подняться! Благодать Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа на девице Дарии! – он, с трудом поднявшись со ступеньки, благословил подставившую ему ладошки заплаканную девушку. – Христос посреди нас!

– И есть и будет, батюшка! – радостно подняла на него глаза Даша. – Отец Леонид нас тоже так благословлял!

– Отец Леонид, часом, не Ферапонтов ли?

– Да, батюшка! Вы его знаете?

Отец Флавиан с Алексеем с улыбкой переглянулись.

– Он только вчера от нас уехал, из Покровского! – ответил батюшка. – Он ездит к нам давно, со второго курса семинарии! Пойдёмте в машину, ребята! Так, Алексей! Ты отвезёшь ребят до Колонтаева, потом вернёшься сюда за мной! Я позвоню Михалычу в УВД и дождусь следственной бригады. О вас, – он повернулся к Сергею с Дашей, – я ничего не знаю, вас здесь не было, вот это с собой возьмите! – он протянул Сергею пакет, в котором лежали подобранные им в доме тарелки, вилки и стаканы, из которых ели и пили спецназовец с девушкой. – Вилки там три, всё вымоете и оставите себе, там в Колонтаеве, будет вам память об отце Виталии, о его святом гостеприимстве… А операм пока меньше ненужной информации, чтоб голову, над чем не надо, не ломать! Езжайте! Сядете в багажном отделении, где занавески, и до самого Колонтаева голов не высовывайте! Поняли? С Богом!

Он вытащил из кармана мобильник и начал искать в его адресной книге нужный номер.

Сергей и Даша, забрав из «Жигулей» покойного отца Виталия свою спортивную сумку, быстро загрузились в «Лендровер», и Алексей, благословившись у батюшки на дорогу, тронул машину с места.

– Так, смотри, Эдик, «Лендровер» выезжает, кто в нём? – вглядываясь в окуляры бинокля, спросил Якуб. – Я плохо вижу!

– Там один водитель с бородой, который жирного попа привёз! – Эдгарс внимательно изучал внутренность салона подъезжающего к развилке «Дефендера» сквозь оптический прицел своего оружия. – На вторых сиденьях никого нет, а сзади, на откидных сиденьях, не видно из-за занавесок! Что делаем?

– Пропустим! Вряд ли Русак с этим жирным попом знаком! Значит, он с ним не стал контактировать! Конечно! Тот же может Русака первого сейчас в убийстве и заподозрить! – Якуб оторвался от окуляров. – Скорее всего, Русак сейчас дожидается момента, чтобы «семёрку» захватить и на ней с девкой до приезда ментуры смыться! А жирный поп сейчас, наверное, ментуру ожидает!

– Зачем тогда он своего водителя услал? – встрял в разговор Магомед.

– Я знаю? – отмахнулся Якуб. – Может, за кем-нибудь или за чем-нибудь послал, чтоб хоронить покойника? Эдик, у христиан на какой день хоронят?

– У православных, кажется, на третий… – задумался латыш. – Хотя кто им отдаст теперь труп, пока его эксперты не отработают, как им положено. А это вряд ли меньше недели у них займёт, с их расторопностью! Вспомни, по скольку они на войне трупы федералов родне не отдавали!

– Ну, то – война!

– Какая разница! – плюнул латыш. – Русские везде такие же жадные и ленивые свиньи: что на войне, что на гражданке! Ладно, давай смотреть дальше!

– О! Смотри! Тот же мужик опять возвращается, на той же машине! – Якуб внимательно смотрел в бинокль. – И опять один! Видно, недалеко ездил!

– Ну да! – задумался Эдгарс. – Вряд ли дальше, чем за десять километров.

– Какие десять? – Якуб посмотрел на него укоризненно. – Это что, «Феррари»? Это уазик английский! Я на таком дома, в Ичкерии, катался – по трассе он – тот же уазик!

– Что тут у нас в той стороне на расстоянии от пяти до десяти километров? – открыл карту Эдгарс. – Так! Вот есть деревня Колонтаево, до неё три с половиной километра, дальше Икшино, но уже через четырнадцать! И в стороне – Покровское, туда девять. Почти сто процентов, что он ездил в это Колонтаево!

– Смотри! Вот и менты приехали, на трёх машинах! – Якуб покачал головой. – Теперь Русаку на «семёрке» уже не выехать! Значит, у него есть какой-то другой план! Какой?

– Ну вот, Дашоночек мой! – Сергей первым вошёл в потемневший бревенчатый старинный дом, расположившийся в глубине старого, давно не обрабатывавшегося рукой садовника, яблоневого сада. – Здесь на какое-то время у нас будет убежище!

– И нас здесь не найдут эти люди, которые хотят нас убить? – тревожно спросила девушка, оглядывая непривычный интерьер нового жилища, пахнущего каким-то особым, присущим только старым бревенчатым домам, запахом.

– По крайней мере, не скоро, как я надеюсь, – ответил Сергей, оглядывая все входы и выходы из этого достаточно просторного строения. – У нас есть время всё обдумать, подготовиться и принять какие-то защитные меры! Ты знаешь, в этом доме, очевидно, до революции жили купцы или зажиточные крестьяне! Смотри, какие толстые брёвна в стенах, какая печка мощная, с изразцами, и потолки высокие! Бедные люди, наоборот, старались дом иметь поменьше и потолки пониже, чтобы дешевле было зимой отапливать!

– Смотри, Серёжа! – Даша распахнула массивную филёнчатую дверь в другую комнату, оказавшуюся спальней. – Какая огромная кровать, с резьбой! И шкаф какой могучий!

– Да, Миха молодец, что этот дом купил, – сказал Сергей, заходя вслед за Дашей в бывшую хозяйскую спальню. – Хоть и далеко от Москвы, но место замечательное, тихое, сад здоровенный, колодец во дворе, а главное – сам дом! Просто всем домам – дом! Ты хотела бы когда-нибудь иметь такой старинный дом в деревне?

– Не знаю… – задумалась девушка. – Мне так понравилась твоя веранда с яблочными корзинами, твоя кухня с туесками и берестяными коробочками, я даже лучше дома себе и не представляю… Этот, конечно, тоже хороший, но твой… Твой какой-то особенный, какой-то тёплый и родной! Неужели мы когда-нибудь его ещё увидим?

– Увидим, обязательно! – Сергей достал из внутреннего кармана куртки мобильник, данный ему Михой, нажал кнопку вызова, прислушался к гудкам. – Алло, Миха! Ну, здравствуй! Вот мы и добрались до норки, только сейчас из Погостища…

– Про Погостище и убийство священника уже знаю! Мне подполковник знакомый из УВД Твери только что звонил, Владимир Михалыч, просил посодействовать через дядю жены, дело может стать резонансным, сам понимаешь, тверской убойный отдел сейчас на ушах стоит!

– Владимир Михалыч?... – Серёга быстро попытался вспомнить, где он совсем недавно слышал про какого-то Михалыча из тверского УВД, но не вспомнил.

– Ну да! Хороший дядька! Он, как и моя жена, к одному батюшке там ездит, неподалёку от дома, где ты сейчас, в Покровское! Хороший батя, настоящий, наш! В чеченскую войну несколько раз на фронт приезжал, мотался на передовую, ребят крестил там, исповедовал, причащал, был под обстрелом! Я там с ним, собственно, и познакомился, потом жену к нему привёз, теперь вот дом этот купил, чтоб в отпуск ездить к этому батюшке поближе…

– Его зовут игумен Флавиан?

– Точно! Ты что, Серёга, с ним уже знаком?

– Уже знаком!

– Отлично! Ну, ты, братишка, меня порадовал! Держись там за него, он вам поможет обязательно! А я тут тоже кое-что предпринимаю… Процесс запущен такой, даже страшно говорить! Ну, всё! Пока! Сидите там тихонько, общайтесь с батюшкой, если получится! Ещё немного надо продержаться! Прорвёмся, Серёга, братишка!

– Прорвёмся, Миха!

– Да! В подполье есть картошка, заготовки в банках, в холодильнике отключенном стоят крупы и макароны. И ещё там, в спальне под кроватью, ящик, в нём есть двустволка старенькая, неучтёнка, она мне в приданное к дому досталась, рабочая вполне! А патроны там же, в ящике, свежие, хорошие, с картечью на кабана! Несколько пачек, я всего разок там поохотиться успел… Вдруг пригодится! Ну, Бог вам в помощь!

– Тебе тоже! Счастливо, Миха!

– Бывай!

Сергей нагнулся и вытащил из-под кровати длинный плоский ящик. В нём оказалось завёрнутое в вафельные полотенца старенькое двуствольное курковое ружье, наверное, ещё довоенное. Сергей собрал его, осмотрел, проверил работоспособность ударно-спускового механизма – всё работало исправно. Патроны были итальянские, с восьмимиллиметровой картечью, в патронник входили идеально.

– Ну вот, Дарёнка! – Серёга продемонстрировал ей ружьё. – Тяжёлая артиллерия! Теперь хоть год можем круговую оборону держать!

– Я этого всего боюсь, Серёжа! – поёжилась девушка. – Пойдём посмотрим, где здесь кухня, посуду какую-нибудь найдём, мне надо тебе ужин приготовить!

– Пойдём! Я видел с улицы железный шкаф для газовых баллонов, сейчас проверю, есть ли в них газ!

– Ну что, Якуб! Проверим Колонтаево? – Эдгарс сложил карту Тверской области и сунул её в карман на водительской двери. – Я думаю, здесь не так много машин катаются на фирменной раллийной резине, как тот «Лендровер», на котором жирного попа привозили! Я эту марку знаю, «BF Goodrich. Mud-terrain». Сам в Латвии на ней по молодости катался, когда был в автоспорте. Надо посмотреть на съезде с трассы в это Колонтаево: если следы такие есть, значит, машина ездила туда. А если машина ездила туда…