Текст книги "Русак"

Автор книги: Александр Протоиерей (Торик)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Даша перекрестилась, что-то прошептав про себя.

– Да! Точно, победитель! – кивнул Серёга. – Он победил меня…

– Он победил зло в самом себе, Серёжа! Он впустил в сердце Христа, и Христос победил в его сердце дьявола и сделал его воином Христовым – настоящим Виктором – Победителем! Если бы он не впустил в сердце Господа, он не смог бы поступить так! Он не смог бы пожертвовать своей жизнью за нас, он просто убил бы тебя!

– Он умер за Родину, как хотел, как настоящий солдат, – задумавшись, сказал Сергей. – Теперь я понимаю, почему он сказал мне, что знает, как осуществить своё желание исполнить присягу и умереть за Родину! Он в тот момент принял решение умереть за меня и тебя. Я сказал ему перед этим, что для меня сейчас Родина – это ты, моя совесть, память о тех, кого я любил. А для него Родиной стали мы с тобой, Даша! Он умер как герой!

– Но ведь и ты был готов умереть за меня, Серёжа! – девушка осторожно дотронулась до его щеки своими тонкими пальцами и посмотрела на Сергея каким-то необычно глубоким и задумчивым взглядом. – Ты ведь тоже герой!

– Какой я герой, что ты! – мотнул головой Сергей. – Витя – герой, он погиб, а я жив! Я… я просто солдат. Я просто сделал свою солдатскую работу. И, боюсь, моя война только началась…

Какое-то время они ехали молча, только Нелли, высунув язык, шумно дышала лёжа на заднем сиденье.

– А может, Он и есть, твой Бог, – задумчиво произнёс вдруг Серёга, – иначе я ничего вообще не понимаю!

Машина выехала на широкую автостраду.

ГЛАВА 10. ДЖАБРАИЛ

– Мамой клянусь, Расул! Я найду того, кто убил твоего племянника! Скажи Зайнаб, пусть осушит слёзы, этот шайтан будет проклинать тот день, когда родился! Ты знаешь, твой зять никогда не обманывал твои седины! Пусть меня не зовут больше Джабраилом, а зовут поганым псом, если я не отомщу за своего родственника! Передай родителям Алика Камалу и Шамсият, что Джабраил утешит их горе!

Джабраил положил трубку и уставился на сидящего напротив его стола в глубоком мягком кресле своего компаньона Мурада!

– Этот дурак Алик мало того, что поймал где-то пулю в сердце и тем самым устроил мне геморрой с родственниками, он ещё и поставил под удар такой большой проект! Может лопнуть контракт с этим турецким бабуином Фатихом, у которого совсем перестали работать мозги и который, в свои семьдесят лет, кроме русских белобрысых девок, ни о чём больше думать не хочет! Подавай ему русскую девственницу-блондинку с ногами от ушей и непременно голубыми глазами! А этот дурак Рахим уже показал ему фото какой-то детдомовской девки, которое дурак Алик послал ему с телефона! Теперь дурак Алик мёртв, дурак директор детдома, у которого он покупал эту девку, тоже мёртв! Девка исчезла, а эта старая похотливая обезьяна Фатих уже ждёт её в своей кровати и визжит, что подпишет контракт с другой транспортной компанией! Что ты так спокоен, Мурад? Как будто не твои тоже деньги вложены в эти тридцать восемь фур, которые возят сюда это турецкое дерьмо от бабуина Фатиха! Я понимаю, что моё дело возить – твоё продавать, но маржа у нас идёт с одного котла!

– Послушай, Джабраил! – моложавый, дорого одетый, чернобровый и черноусый красавец лет сорока пяти поставил на столик у кресла толстостенный стакан с ирландским виски. – Зачем ты портишь своё здоровье, когда так нервничаешь? Тебе надо найти убийцу Алика? Напряги своих ментов, ты платишь им деньги – пусть работают! Найдут его – наймёшь киллеров у чеченов, они его грохнут! Тебе надо найти какую-то девку – пусть менты её и ищут! Найдут – отправишь её Фатиху, не найдут – отправишь ему двух других, трёх других, целый гарем других! Надо ему белобрысых – найдём ему белобрысых, надо с голубыми глазами – найдём хоть с фиолетовыми, этого добра вокруг как грязи! В конце концов, Фатих не единственный турок, который хочет продавать здесь своё турецкое кожевенное дерьмо! Не надо тратить нервы на это, ты ещё кровную месть объяви, вендетту, из-за этого сопляка Алика!

– Какая кровная месть! Я плевать хотел на кровную месть, я плевать хотел на этого Алика и на этого Фатиха! Хотя условия реализации, которые даёт нам Фатих, тоже на дороге не валяются! Мне не плевать на мои деньги! Мне не плевать на мой бизнес! Ты понимаешь – кто и зачем убил дурака Алика? Ты понимаешь, кто и зачем забрал именно эту девку, которую хочет обезьяна Фатих? Ты понимаешь, кто за всем этим стоит и кому понадобилось сейчас ставить подножку нашему бизнесу? Ты понимаешь, кто из шакалов смотрит на наш бизнес жадными глазами и готов в любой момент занять наше место на рынке, стоит нам только раз по-крупному ошибиться? Я не понимаю! Меня больше всего и бесит то, что я не понимаю – кто за этим всем стоит и какие принять меры, чтобы защитить наш бизнес! Наш с тобой бизнес, Мурад!

– Ай! Не ломай голову, Джабраил! Зови ментов, пусть они голову ломают! Нервные клетки не восстанавливаются! Мы же с тобой цивилизованные люди, а не эти полудикие горные бараны, которые приезжают сюда, чтобы мы пристроили их к своим деньгам! Поедем к Валентину в клуб, проведём этот вечер, как подобает изысканным джентльменам!

– Езжай один, Мурад! Я уже вызвал сюда эту свинью полковника Хрюнова, надо же русской свинье иметь такую свинскую фамилию! Я потом, когда разберусь с этим жадным кабаном в погонах, подъеду, если всё успею решить за час-полтора!

– Ну тогда до вечера, Джабраил!

– Пока, Мурад, пока!

– Ассалам алейкум, Анатолий Михайлович! Проходи, уважаемый, садись! Хочешь чай, кофе, виски, водка? Говори, чего хочешь, сейчас угощать буду!

– Ну какой чай! – вошедший полковник водрузил пышное тело в кресло, которое недавно покинул Мурад, понюхал оставшийся после него стакан. – Вот, Джабраил, вот это, что здесь было, давай!

– Угощайся на здоровье, уважаемый! – Джабраил достал из пристенного бара бутылку и новый стакан и налил в него виски полковнику. – Что ты мне про Алика можешь сказать, нашли, кто его убил?

– Всё очень странно, Джабраил, много вопросов: зачем он там на поляне оказался, непонятно, почему в такой компании – директора детского дома Чиркина, охранника из ЧОПа Шмутко и находившегося в розыске за убийство офицера спецназовца-грушника Михалевича. Все, кроме Чиркина, с оружием, но стрелял только Михалевич, один раз. Алик, Шмутко и Михалевич убиты выстрелами из «ТТ», каждый получил по одной пуле в жизненно важные органы, все умерли практически мгновенно! Найдено только три гильзы калибра 7,62 от «ТТ» и одна от «АПС» Михалевича, в магазине пистолета которого не хватает одного патрона. Так может стрелять только профессионал высокой категории – мы сейчас проверяем всех профессиональных стрелков, которые могли находиться в этом регионе. Ещё одна загадка в том, что Михалевич – по материалам его дела – сам высококлассный стрелок, снайпер разведгруппы спецназа, ветеран Второй чеченской кампании. На его счету больше восьмидесяти разведвыходов, куча наград, отличные характеристики, абсолютный чемпион бригады по стрельбе из пистолета, а смог сделать только один выстрел, и, судя по отсутствию следов крови или других признаков поражения, – неудачно! На месте преступления густая мягкая трава, следов на ней практически не осталось. Нашли только следы стоявшей неподалёку двух– или трёхместной палатки и автомобиля – очевидно, внедорожника, судя по оставленным им отпечаткам протектора на съезде с дороги. Хотя – не факт, что следы палатки и машины имеют отношение к данному убийству. Возможно, там незадолго до убийства находились рыбаки или просто отдыхающие, скорее всего, пользовавшиеся газовой плиткой с баллоном, и, очевидно, интеллигентные, так как ни кострища, ни мусора они после себя не оставили. Чиркин найдён вообще скончавшимся от кровоизлияния в мозг! Словом, ситуация крайне мутная!

Если ты хочешь раскрутить это дело быстрее, мне нужно узнать от тебя некоторые моменты, ты согласен ответить мне на несколько вопросов?

– Ты что, Хрюнов! Меня допрашивать хочешь?

– Ни боже мой, Джабраил! Просто, кроме тебя, сейчас нам никто нужной информации не даст. Ну, если ты хочешь, чтобы дело превратилось в висяк…

– Какой висяк, зачем висяк! Я тебе для чего столько денег плачу! Мне не нужен висяк! Мне нужен результат – кто и зачем убил Алика? Кто украл девку, которую Алик обещал Фатиху! Кто хочет перебить у меня важный контракт и разрушить мой бизнес? Может быть, это азиаты? Я тебе ещё денег дам, полковник, ты только найди – какой враг у меня появился?

– Деньги деньгами, Джабраил, но ими не всё сразу сделаешь… А вот про Фатиха и девку – ну-ка, ну-ка объясни поподробней!

– Да что тут объяснять, полковник! Фатих – старая турецкая обезьяна с большими деньгами и несколькими фабриками по пошиву качественных кожаных изделий, мы с ним работаем уже давно и очень выгодно! Твои ребята ездят сопровождать от границы как раз тот товар, который я вожу от этого бабуина! Этот старый развратник обожает русских девок, особенно девственниц, которых наш турецкий компаньон Рахим поставляет этому похотливому старику из числа тех дур, которых вербует здесь наше агентство по найму на работу фотомоделями за границей…

– В борделях Анталии! – понимающе кивнул Хрюнов.

– Вай, мне какая разница, где они там работают? Агентство заключает с ними контракт на работу фотомоделью, а куда их там Рахим устраивает, это не наша забота!

– Алик работал у тебя в этом агентстве?

– Ну да! Молодой дурак, вчера с гор спустился, всё из себя крутого гангстера изображал, Аль Капоне хренов! Теперь мне перед старыми дураками – его родителями – надо скорбь изображать! Не хотели, чтобы сын овец пас, хотели, чтобы бизнесменом в Москве стал? Получите вашего бизнесмена в морозильнике!

– А Чиркин ему кандидаток в «фотомодели» подбрасывал из своих детдомовок?

– Конечно! Ты сейчас откуда ещё девственниц найдёшь, которые в Турцию на работу поедут? В детдоме и то не все такие! Но этот дурак Чиркин нам хороший товар поставлял, брал, правда, дорого, но ни разу не обманул с качеством!

– Джабраил! Что-то у тебя всё дураки: Чиркин – дурак, Алик – дурак, родители его дураки?

– Вай! Умный, Анатолий Михайлович, это тот, кто живой и богатый! Кто бедный или мёртвый в наше время, однозначно, – дурак! И место ему среди баранов или на кладбище!

– Ну да, наверное… – полковник заглотил остатки жёлтой пахучей жидкости из стакана. – У тебя, Джабраил, закусить есть чем-нибудь, икорки, там, какой-нибудь?

– Вай, уважаемый Анатолий Михайлович! Для такого человека, как ты, всегда есть, конечно! – он нажал кнопку селектора: «Лена! Быстро бутербродов с икрой сюда ко мне, осетрины и ещё, чего там есть у тебя!» Он повернулся к полковнику:

– Сейчас, уважаемый, секретарь принесёт!

– Спасибо, Джабраил, вискарь у тебя хорош, заборист, однако!

– Для дорогих гостей плохой не держим! Анатолий Михайлович, ты, как найдёшь этого нехорошего человека, который дурака Алика застрелил, его не арестовывай, хорошо? Ты мне дай знать, кто он, что из себя представляет, где он находится, а я с ним сам, по-нашему, по-кавказски поговорю, ладно? И девку эту, как найдёшь, не «закрывай», хорошо? Мне она для бизнеса с макакой Фатихом важна!

– Ну, это проблема, Джабраил! – покрутил головой полковник. – Случай не рядовой, столько огнестрелов сразу, тут и военная прокуратура может сунуться из-за Михалевича! Твой расклад может и не прокатить, сам понимаешь, там, кому надо, прилично занести придётся, ну и операм премийку в конвертике, которые искать будут, чтобы память правильно работала…

– Не вопрос! Анатолий Михайлович! Не первый день знакомы, уважим всех, кого надо будет, только ты мне этого человека найди!

В дверь, постучав, вошла секретарша в короткой юбке с подносом, заставленным закусками.

– Хорошо, сюда поставь, Лена! Иди пока!

– М-да, Джабраил! – засовывая в рот бутерброд с чёрной икрой и подставляя пустой стакан Джабраилу, проговорил Хрюнов. – Насчёт баб у тебя губа не дура! – он посмотрел в сторону закрывшейся за секретаршей двери. – Уже опять новая?

– Вай, Анатолий! – подливая ему в стакан новую порцию виски, вздохнул Джабраил. – Красивая женщина – это украшение мужчины! Но кто же носит всё время одно и то же украшение: богатство жизни – в разнообразии!

– Ну, чтоб у тебя, это, – полковник поднял налитый стакан, – с разнообразием всё было разнообразно!

– Твои слова Аллаху в уши, Анатолий! – улыбнулся Джабраил. – Значит, договорились? Ты мне – убийцу Алика, я тебе, как обычно, – зелёненьких президентов!

– Авансик бы надо, Джабраил, – дожёвывая бутерброд, встал Хрюнов. – Сам понимаешь, накладные расходы…

– Не вопрос! Пятёрочку зелени для начала хватит?

– Десяточку бы лучше… ну давай косариков восемь, по первости сгодится!

– Вот тут семь в конверте, пока ладно, да?

– Ладно, давай семь! – полковник стоя взял ещё бутерброд с подноса. – Там у тебя рыбки такой не осталось, что тебе в прошлый раз с родины привозили?

– Лена! – крикнул в селектор Джабраил. – Там, в левом холодильнике, рыба, дай гостю одну тушку со второй полки!

– Отличненько, благодарю, Джабраил, – вытерев руку салфеткой, протянул её для пожатия Хрюнов, – бабе тоже надо гостинчика принести, сам понимаешь…

– Вай, конечно, уважаемый! – похлопал его по плечам Джабраил. – Долгой жизни и благополучия твоей уважаемой супруге, Анатолий Михайлович!

– Ну, бывай, Джабраил, будет информация – сообщу!

– До свиданья, дорогой, буду ждать известий от тебя!

Дверь за полковником захлопнулась.

– Чтоб ты сдох, жадная скотина! – выругался кавказец, набирая номер на мобильнике. – Алло, Валентин! Здравствуй, дорогой! Мурад там ещё не уехал?

ГЛАВА 11. ЯБЛОКИ

– Ты здесь живёшь? – удивлённо-радостно воскликнула Даша, когда Серёгина машина въехала в ворота его новопеределкинского «поместья».

– Да, уже полтора года! – откликнулся Сергей, заводя внедорожник под лёгкий навес из поликарбоната, сделанный им своими руками в углу двора.

– Так здорово! – не переставала восхищаться девушка. – Это яблони такие старые? А яблоки на них бывают?

– Полно! – ответил Серёга, глуша двигатель. – Несколько корзин, с верхом насыпанных, на веранде стоят. А ты что, яблоки любишь?

– Очень! – девушка улыбнулась. – Меня даже Танюшка Гришина «яблочным грызуном» дразнила! Я, когда нам яблоки в столовой давали, даже выменивала их на второе или на печенье у тех, кому яблоки меньше нравились!

– Ну вот и хорошо, – Сергей посмотрел на этого ещё, по сути, большого ребёнка, столь неожиданно вторгшегося в его жизнь. – Будет теперь, кому грызть эти корзины, чтоб не пришлось их в компостную кучу высыпать, когда испортятся, как в прошлом году!

– Яблоки – высыпать?! – ужаснулась Даша. – Несколько корзин!

– Вылезай, яблочный грызун, помоги разгрузиться, и пойдём антоновку грызть с белым наливом и китайками!

Они вылезли из машины, открыв багажник, вытащили оттуда побросанные впопыхах вещи, разобрали и сложили в чехлы палатку и спальник, повесили досушиваться на верёвке под навесом всё ещё влажные Дашины вещи, перенесли ящик с рыболовными принадлежностями вместе с палаткой в стоявший рядом с навесом сарайчик.

Затем вошли в дом.

– Вон, грызун, твой продуктовый склад, вставай на довольствие, – указал Серёга на стоявшие в углу веранды несколько больших плетёных корзин с разложенными в них по сортам спелыми яблоками, – а я пойду в холодильнике пошарю, что-то надо и посерьёзней, чем яблоки, проглотить, после всех сегодняшних мероприятий…

– А несколько разных взять можно? – спросила девушка, с восторгом разглядывая свалившееся на неё яблочное изобилие.

– Да хоть все сразу сгрызи! – отозвался Сергей. – И не спрашивай у меня здесь «можно – не можно», тебе здесь всё можно, будь как дома!

– Спасибо, Серёжа! Просто я никогда раньше не жила в доме, где не нужно спрашивать разрешения…

– Ну!.. – не зная, что ответить, Серёга просто махнул рукой. – Набирай, сколько унесёшь, и проходи в дом на кухню, в эту дверь и налево!

Сам он вошёл в дом и, открыв шкафчик в прихожей, достал с верхней полки оставленный ему в госпитале Михой мобильный телефон. Он был разряжен. Сергей воткнул в телефон и в розетку зарядочный шнур и отправился на кухню.

Холодильник был пуст, пятидневной давности открытый пакет с творогом составлял единственное его содержимое, если не считать банку горчицы и пяток яиц на дверце. Сергей понюхал творог, поморщился – соседским курам еще, наверное, сойдёт…

Достал из шкафа пачку спагетти, банку томатной пасты, консервы «Кальмар в собственном соку». Поставил на плиту кастрюлю с водой для макарон, сковородку с налитым в неё растительным маслом, по-армейски быстро почистил и покрошил в сковороду крупную луковицу. С плиты раздалось шкварчанье и потёк сладковатый запах жареного лука.

– Так, а куда мой яблочный грызун запропастился? – вдруг вспомнил о Даше Серёга. – Неужели и впрямь последнюю корзину приканчивает?

Он вышел на веранду и остановился, созерцая открывшееся его глазам зрелище – девушка спала, свернувшись калачиком в большом старом «сталинском» кожаном кресле, сжав в тонких пальцах надкусанное яблоко.

– Ребёнка сморило! – отметил про себя Сергей. – Очевидно, защитная реакция организма – не хилую нагрузку получила её психика за последние сутки! Ладно, пусть спит, пока…

Он, стараясь не шуметь, тихонько вышел обратно на кухню, осторожно прикрыв за собою дверь. Лук уже начал подрумяниваться. Сергей открыл банку консервированных кальмаров, вывалил содержимое на пластиковую разделочную доску, мелко пошинковал и сгрёб в сковороду нарезанные кусочки. Шкварчанье усилилось. Сергей прикрыл сковородку крышкой, вывалил в миску несколько ложек томатной пасты, залил парой стаканов воды, посыпал сверху приправой из пакетика и начал вилкой размешивать содержимое миски в однородную массу. Когда консистенция жидкости показалась ему удовлетворительной, Сергей вылил содержимое миски в шкварчащую сковороду и, размешав, вновь закрыл крышкой и уменьшил высоту пламени в конфорке. Вода в кастрюле уже закипела, пора было бросать макароны. Сергей вскрыл прозрачную упаковку, высыпал в кипящую воду чайную ложку соли, затем, помешав воду шумовкой, ссыпал в неё длинные тонкие соломинки спагетти. Присев на табуретку, он дождался, пока макароны сварятся. Время пролетело незаметно, без мыслей, без ожидания чего бы то ни было. Серёга просто сидел и молча ощущал за стеной присутствие в глубине помнящего ещё «апокалипсис» ХХ съезда компартии кресла этого свернувшегося котёнком в клубочек хрупкого беззащитного существа, непонятным образом влетевшего в его жизнь, словно тополиная пушинка в открытую настежь форточку.

– Ну ладно, хавчик почти готов, пора будить грызуна! – Сергей слил сквозь дуршлаг спагетти, выключил конфорку под сковородой с уже готовым соусом, затем вышел на веранду, подошёл к безмятежно спящей девушке, присел рядом с ней на корточки и прислушался к её ровному, тёплому дыханию.

Веки девушки периодически чуть-чуть вздрагивали, губы слегка приоткрылись во сне, прядь её густых, несколько спутанных белокурых волос распушилась по щеке, ниспадая к тонкой, с почти прозрачной белой кожей, шее.

Сергею вдруг мучительно захотелось поцеловать Дашу – не страстно, не вожделенно, не плотски, а как-то особенно целомудренно, нежно, словно родного, вернувшегося после долгой разлуки дитёнка – хрупкую радость стосковавшегося без любви одинокого солдатского сердца. Сергей понял, что он не сумеет так поцеловать, не сможет не разбудить и не испугать своим непрошенным проявлением сердечного чувства и без того измученную пережитыми страхами девушку. Он неглубоко, осторожно вздохнул.

– Дашонок, подъём! – Сергей тихонько пощекотал девичий нос её же собственной прядью волос.

Девушка поморщилась, чихнула, встряхнув головой, открыла глаза и, увидев напротив своего лица улыбающееся лицо Серёги, также улыбнулась в ответ.

– Привет! С пробуждением!

– Спасибо! – несколько смутилась Даша. – Я как-то случайно заснула… Ой! Это чем таким вкусным пахнет? – девушка приподнялась, принюхиваясь к проникшему сквозь открытую дверь из кухни запаху Серёгиной стряпни.

– Это блюдо называется «Итальянский отдых», типа, итальянцы отдыхают –засмеялся Серёга, одновременно отметив про себя, что он уже забыл, когда смеялся так радостно и непринуждённо. – Пошли, синьора с надкушенным яблоком, лопать произведение спецназовской кулинарии!

– Пошли-пошли! – соскочила девушка с кресла, уцепившись за протянутую Сергеем руку. – Ой, Серёжа, я, оказывается, так проголодалась!

Они вошли в кухню, по советской традиции совмещающую в себе обязанности и столовой и кают-компании.

– Как у тебя тут уютно-о! – протянула Даша, с восторгом оглядывая продизайнированное ещё покойной тёткой в деревенском стиле просторное помещение. – Красиво, как в кино!

– Это ещё тетя Лиля украшала, – отозвался Сергей, – она любила все эти народные рушники, корзинки, туески берестяные, собирала их долгие годы. Теперь, вот, я в этом всём здесь живу…

– Серёжа! А давай я подежурю! Где у тебя тарелки, вилки с ложками?

– Да ладно! Садись за стол, почувствуй себя настоящей гостьей, мне быстрей самому всё поставить, чем показывать, где всё лежит, – улыбнулся Серёга, – а ты в следующий раз подежуришь!

– Хорошо! Только, чур, я посуду помою!

– О’кей! Договорились, посуда твоя, – согласился Сергей, ловко расставляя на столе тарелки, кастрюлю и сковородку с кальмарным соусом, раскладывая вилки и ложки.

– Серёжа! – осторожно промолвила девушка. – Ты не будешь против, если я перед едой молитовку коротенькую прочитаю?

– Читай на здоровье! – согласился Сергей. – Вон в углу тёткина икона висит, кажется, «Несгораемая ветвь» называется… Вроде, от пожара, что ли!

– «Неопалимая купина», Серёжа, – осторожно поправила его Даша. – Так Матерь Божью называют, потому что Она вместила в себя огонь Божества и осталась неповреждённой из-за своей святости и чистоты. А сама «неопалимая купина» переводится как «несгораемый куст», этот куст пророк Моисей в пустыне видел, и с ним Сам Бог из пламени того куста разговаривал! А куст горел, но не сгорал! Потому и – «неопалимая купина»!

– Этому тебя тоже отец Леонид научил? – с лёгкой улыбкой спросил Серёга.

– Ну да! Батюшка Леонид! Я в детской Библии прочитала, которую он мне дал!

– Тогда читай свою молитву и давай есть, пока не остыло всё!

– «Очи всех на Тя, Господи, уповают, – начала Даша, перекрестившись и глядя на «Неопалимую Купину», – и Ты даёшь им пищу во благовремении, отверзаеши Ты щедрую руку Твою и исполняеши всякое животно благоволения!» Господи! Благослови нам пищу и питие! – девушка с серьёзным видом перекрестила стоящую на столе еду.

Сергей, посмотрев на девушку, тоже несколько неуклюже перекрестился.

– Как всё вкусно! – Даша по-детски радовалась простому удовольствию, получаемому от еды. – Где ты научился так вкусно готовить, Серёжа?

– Да это так, на скорую руку, – отозвался, подкладывая девушке добавки, Сергей, – у меня мама хорошо готовила, а отец ещё лучше! Он очень любил готовить в свободное время, хобби у него было такое! А я любил помогать ему, когда он что-нибудь делал: готовил или мастерил что-то по дому – он меня многому научил!

– А кто у тебя папа, – спросила Даша, аккуратно собирая вилкой рассыпающиеся скользкие от соуса макаронины, – он жив сейчас?

– Умер несколько лет назад, через пару месяцев после смерти мамы, – Сергей перестал есть и посмотрел в окно на желтеющие листья осенних деревьев. – Мама у меня молодая умерла, в сорок семь лет, от рака. Отец её очень любил, ухаживал за ней, как самая лучшая сиделка, до последнего её вздоха. А когда она умерла, он загрустил, ушёл в себя, часто ходил гулять на Патриаршие Пруды, сидел на лавочке, где они с мамой познакомились в молодости. Там его и обнаружили, на той лавочке, думали, что заснул – стали будить, а у него сердце остановилось; врачи написали «сердечная недостаточность», хотя он никогда сердцем не болел. Он у меня военным был, в космических войсках инженером-электронщиком, их там регулярно врачи обследовали. Отец хотел, чтобы и я пошёл в военные электронщики по его стопам, но я выбрал спецназ, разведку. Мне «зелёнку» топтать показалось интересней, чем за пультом штаны просиживать. Вот и топтал почти десять лет, пока не ранило в позвоночник…

– У тебя и сейчас рана болит? – озабоченно спросила девушка. – Может, тебе надо чем-нибудь помочь, лекарством намазать или ещё как-нибудь полечить?

– Да нет! Спасибо! – засмеялся Сергей. – Это уже не полечишь, хирург сказал, что медицина бессильна, только Бог может что-либо сделать!

– Ну вот! – обрадовалась Даша. – Это хорошо! Я и буду тогда о твоём здравии теперь молиться! Я верю, что Господь, по милости Своей, тебя обязательно вылечит!

– Ну, молись! – улыбнулся Сергей. – У тебя это, кажется, неплохо получается, судя по результатам…

Внезапно зазвонил поставленный Сергеем на зарядку телефон.

Серёга взял его, нажал кнопку ответа.

– Алло!

– Сергей! Это Михаил! Есть разговор! Ты можешь выйти за свои ворота и пройти сто метров до будки с трансформатором? Я там жду тебя в серой «Тойоте Камри» с номером 430. Прямо сейчас!

– Иду, Миха!

– Ты куда, Серёжа? – встревожилась девушка.

– Сосед попросил помочь, я минут на двадцать отойду. Ты как раз доедай спокойно и приступай к обязанностям дежурного по посуде! Договорились?

– Есть, командир! – радостно улыбаясь, «взяла под козырёк» Даша.

ГЛАВА 12. ШНУРОК

– Шнурка ко мне! – полковник Хрюнов положил трубку внутренней связи.

Через пару минут в дверь постучали.

– Разрешите войти? Капитан Шнурков по вашему приказанию яви…

– Заходи давай, – оборвал его полковник, – дверь прикрой плотнее! Подойди ближе! Глаза не отворачивай! Так, опять вмазанный?

– Обижаете, Анатолий Михайлович! Чуть-чуть коксика нюхнул для работоспособности и всё! С «белым» завязано, гадом буду!

– Да ты и так, Шнурок… Я твою задницу второй раз от уэсбэшников отмазывать не буду, спалишься с говном каким-нибудь опять, готовь сидор!

– Ни боже мой, Анатолий Михайлович! Я вас не подведу, я же понимаю, что я вам тоже нужен…

– Нужен, Шнурок, нужен! – сплюнул на пол полковник. – Слушай сюда! Вчера под Томилкиным стрельба была, троих вальнули очень профессионально, материалы с места происшествия здесь, – полковник кинул через стол папку капитану, – делом интересуются серьёзные люди, следаком по делу назначаю тебя. В группу возьми оперов только из своих, все результаты лично мне, без моей санкции никаких действий по задержанию кого бы то ни было не совершать! Только информация, но – максимально быстро и полно! Собственно, тебя учить не надо, если бы не твой собачий нюх, давно бы уже парился на зоне с нарколыгами! Вопросы есть?

– Вопросы… – задумчиво протянул листающий бумаги в папке с делом Шнурков. – Вопрос один, Анатолий Михайлович, как бы вам сказать, я тут поиздержался…

– На! – бросил на стол стодолларовую купюру Хрюнов. – Работай, не обижу!

– Премного благодарен, Анатолий Михайлович! – осклабился в полупоклоне Шнурков. – Разрешите идти?

– Иди, Шнурок, землю рой!

– Миха! Здорово! – Сергей уселся на правое сиденье поджидавшей его в условленном месте машины.

– Здорово, Серёга, братишка! – обнял его, с трудом развернувшись в пространстве автомобильного салона, здоровяк Михаил.

– Ну, чего вызвал с такой конспирацией? – Сергей посмотрел в глаза друга.

– Сам не догадываешься? – также прямо глядя в глаза Сергея, спросил Михаил. – Где ты вчера утром был, Серёжа?

– На рыбалке!

– Отгадай с трёх раз, братишка, откуда у меня это? – Миха достал из кармана и, развернув, показал Сергею лист с распечатанной на принтере фотографией самого Сергея, скопированной, похоже, из его личного армейского дела.

– Откуда?

– Из убойного отдела нашего УВД, Серёжа! Случайно зашёл к мужикам, по мелкой надобности, и вижу, как капитан Шнурков – редкая гниль, но профи первоклассный, твою фотку на принтере распечатывает! Я шлангом прикинулся: что за чел, говорю. А он ко мне обернулся:

– А! Шлычков! Ты же в «чечении» этой воевал?

– Было, говорю!

– А вот с этим майором Русаковым Сергеем Валерьевичем не был знаком?

– А он из наших, из «вовиков»?

– Спецназ ГРУ, разведчик!

– Не-е! Мы с «грушниками» не пересекались! У них там была своя песня, а у нас своя! Чего-то накосорезил этот майор?

– Пока не знаю, но возможно! Ты про стрельбу под Томилкиным слышал?

– Не! А что мои бойцы на задержание нужны?

– Да нет, не нужны, пока… Ладно, бывай, Шлычков, некогда мне!

– Вот такой базар у меня утром вышел, Серёжа! И что ты мне об этом скажешь?

– «Спасибо, Миха!» – скажу.

– А ещё?

– Ещё скажу, Миха, – попал я в такую передрягу, что пока не знаю, как из неё вылезти…

– Рассказывай, братишка!

– Слушай, Миха…

…и вот сейчас она у меня в доме посуду моет, а я думаю, какой дурак был, что только один ствол с войны притащил!

– Ствол вот, возьми! – Миха вытащил небольшой свёрток из-под сиденья машины. – «ПМ» из конфиската, мы там тоже, не всё оформляем, как положено… Иногда такая неоформленная волына вдруг в нужный момент в кармане у принятого бандоса обнаруживается, пока он мордой асфальт шлифует! Сам понимаешь, разговорчивость у него уже другая… Этот ствол чистый, новьё! Там в кульке есть пара запасных магазинов с патронами. Это пока всё, чем я тебе могу помочь. И ещё! У меня в Тверской области есть дача – старый дом в деревне Колонтаево, только этой весной купленный, вот адрес, – Миха протянул Сергею листок из блокнота. – Там местных уже почти не осталось, одни дачники, поэтому ты там никого не насторожишь, бери девочку и валите туда по-быстрому, пока гайцов на твою машину не навели. Пересидите пока там, я – как что узнаю – позвоню на твой мобильный, симка в нём безопасная: ни на меня, ни на тебя не выведет. Но, на всякий случай, ты сам мне звони только по крайней необходимости вот на этот номер, – Миха показал номер телефона, записанный на листке с адресом. – Этот номер тоже на какого-то бомжа зарегистрирован. Ну и молись, разведка, чтобы Бог тебя из всего этого живым вывел, уже пора начинать молиться, разведчик! – улыбнулся богатырь в полицейской форме.

– У меня по этой части Дарья есть! – улыбнулся в ответ Серёга.

– Это хорошо, что она у тебя теперь есть! – хлопнул его по плечу Михаил. – Прорвёмся, спецура?

– Прорвёмся, Миха…

– Серёжа! А я уже всё перемыла и чай заварила! – радостно встретила Сергея с порога Даша. – Это ничего, что я без спросу в твой кухонный шкаф за чаем лазила?

– Чай, Дашутка, будем пить в другом месте, – на ходу отвечал встревоженно-собранный Сергей. – Можешь залить его вон в тот металлический термос! Мы сейчас быстро собираемся и уезжаем отсюда, здесь нам быть небезопасно!

– Хорошо! Как скажешь, Серёжа! – покорно кивнула головой Даша, кидаясь к полке за термосом. – Да! Тебе на городской телефон звонил какой-то Вазген, сказал, что в твою квартиру, которую ты его родственнику сдаёшь, милиционер приходил и про тебя спрашивал!