Текст книги "XVII. Аббат (СИ)"

Автор книги: Александр Башибузук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

– Мы недавно имели беседу с его величеством в отношение упомянутой вами особы… – мягко прервал меня кардинал. – И его вновь величество остался холоден к нашим доводам. Как вы думаете, почему ей так долго все сходит с рук? Падают головы, а она отделывается всего лишь недолгим изгнанием. Ответ довольно прост. Его величество благоволит к ее бывшему мужу, герцогу де Шеврез, который, всегда заступается за свою жену по непонятным для меня причинам. Так случилось и в этот раз. И пытаться каким либо образом нарушить эту практику пока неразумно. Посему оставьте пока эту особу в покое. И не даже не пытайтесь убедить короля в обратном. Но, я хочу уверить вас, что мы никогда ничего не забываем. Возмездие неотвратимо и, рано или поздно настигнет всех, кто его заслужил.

Я от злости едва не прикусил губу. Но не стал пытаться переубедить кардинала. Ладно, придет время, эта сука заплатит за все. А пока… пока, пусть все идет как идет.

У кардинала пришлось проторчать весь вечер.

А когда пришло время задуматься о ночлеге, Арамис заметил:

– Вы плохо выглядите ваше преподобие. Вам не помешало бы отдохнуть несколько деньков у вашей знакомой маркизы.

– И нам! – хохотнул Портос.

Меня словно молнией ударило. Все сразу стало на свои места.

Черт, черт, черт!!! Маркиза дю Фаржи! Моя единственная слабость. Ударь по ней, сразу попадешь по мне. И проклятая герцогиня де Шеврез это прекрасно знает. Твою же мать…

Сердце сжалось в предчувствии беды, я пришпорил жеребца и на ходу бросил:

– За мной…

По пути в поместье Мадлен я едва не загнал лошадь. Да, черт побери, я не люблю ее. Но…

Просто мысль о том, что герцогиня де Шеврез могла причинить ей вред, сводит меня с ума.

Влетел в поместье галопом, спрыгнул на ходу с лошади, ринулся к дому и заорал на мажордома, выскочившему мне на встречу в сопровождении горничной:

– Где ваша хозяйка?

Горничная и мажордом наперебой перепугано зачастили:

– Она у себя… но госпоже нездоровится и она приказал вас… не пускать… поймите она не хочет вас видеть…

– Проклятье… – зарычал я.– –В сторону или сейчас кто-то умрет!

Оттолкнул слуг и быстрым шагом пошел в покои маркизы. Сердце в предчувствии беды колотилось, словно огромный барабан.

Дойти не успел, Мадлен вышла сама навстречу.

Сильно исхудавшая, с запавшим глазами, обостренными чертами лица и искусанными припухшими губами: но при этом все равно ослепительно красивая и желанная.

– Извини… – она слабо улыбнулась. – Я просто… просто, не хотела, чтобы ты меня видел… такой…

Глава 21

Глава 21

– Проклятье, что с тобой?!! – заорал я.

– Ничего… – маркиза покачнулась. – Ничего страшного, просто недомогание…

Я едва успел подхватить ее.

– Говори! Тебя отравили?

– Что? – возмущенно пискнула Мадлен. – Нет, конечно, нет… просто…

Вдруг раздалось утробное бульканье, маркиза запнулась, схватилась за живот, вырвалась и побежала к себе.

– Какого черта? – я собрался припустить за ней, но мажордом поймал меня за руку.

– Ваше преподобие, простите…

– Убью, нахрен! Что здесь происходит? – я приставил к его горлу кинжал. – Говори, мать твою!

Оливье отшатнулся от меня, прикрылся локтем и перепугано просипел:

– Что в том удивительного, что женщина при расстройстве желудка не хочет видеть своего любовника? Простите… не убивайте меня, пожалуйста…

– Бля… – изящно выразился я на родном и могучем. – А я думал… думал… – и от избытка чувств счастливо захохотал.

Вот честно, чуть не пустился в пляс от радости. Расстройство желудка? На господибожемой! В наше время, время от времени, простите за тавтологию, дристают все, даже его величество король Франции Людовик тринадцатый этого имени. Три тысячи беременных девственниц! Да на здоровье!

– Я все слышу, мерзавец!!! – из будуара донесся возмущенный голос Мадлен. – Пошел вон, скотина! Смеяться надо мной в такую минуту… никогда не прощу… О-о-ооо!!! У меня сейчас вырвет дно…

Последнюю фразу она сформулировала несколько по-другому, но в смысловом значении звучало именно так.

Я зажал себе ладонью рот и сквозь пальцы тихо приказал мажордому.

– Готовьте мне комнату, ванну и ужин. И поищите хорошей испанской водки. Помнится, я присылал вам бочонок из аббатства. И позаботьтесь об этих шалопаях, то есть, моих друзьях. А с ее милостью я все решу.

Оливье манерно поклонился, а потом состроил виноватую рожу и тихо поинтересовался:

– Еще раз простите, ваше преподобие, но… могу ли я сообщить вам еще кое-что, без шанса быть зарезанным?

– Валяй… – я едва опять не расхохотался, но вовремя сдержал себя.

– Ваше преподобие, – мажордом понизил голос до минимума. – Есть еще одно важное обстоятельство. Муж госпожи… словом, он ненадолго вернулся из Испании и сейчас находится здесь…

Вот тут я серьезно озадачился.

Муж – это… как бы сказать правильней… Словом, муж – это довольно хреновенько и может быть чревато серьезными проблемами.

С одной стороны, время сейчас весьма фривольное, даже существует такое понятие, как официальный фаворит или фаворитка. Дамы и кавалеры из высшей знати порой имеют целый штат любовниц и, соответственно, любовников. Ничего необычного, все в порядке вещей.

А с другой… при всей свободе нравов, порой случаются досадные инциденты. Любовные дела она такие, сложные. В общем, порой, возобладает банальная ревность, которая рождает… дикие скандалы, дуэли и трупы…

Ну и как поступить? Понятное дело, муженька Мадлены, я не боюсь ни в каких смыслах. Моего влияния при дворе и владения клинком вполне хватит, чтобы отбиться от любого вероятного ревнивца. Но, черт побери, это сложности, которые чреваты скандалами, а скандалы при моей репутации стоит строго настрого избегать. Как среагирует Луи на мое участие в любовном скандале? Особенно будучи убежденным в моей святости? Вот то-то. А не отправиться ли мне восвояси?

В общем, я решил проявить благоразумие, но через несколько мгновений стало поздно, потому что в коридоре появился пожилой, здоровенный и пузатый мужик в распахнутом домашнем халате.

Надо сказать, маркиз дю Фаржи мало был похож на дипломата и, несмотря на возраст, выглядел вполне дееспособным: саженые плечи, могучая грудь и руки толщиной с хорошее такое бревно.

– Что здесь твориться? – заорал он. – Кого это принесло… – его налитые кровью глаза остановились на мне, после чего он шумно выдохнул: – Вы?

Я спокойно поклонился и начал прикидывать, как вывести его из строя без крови.

Мужик повел взглядом по сторонам, словно ища подходящее для смертоубийство орудие, а потом…

Потом спокойно бросил:

– Прошу следовать за мной…

И потопал к лестнице, шумно отдуваясь.

Я мысленно перекрестился и пошел за ним. Ну а что еще оставалось делать? Конечно, можно было сбежать, но это как-то уж совсем не по-джентльменски.

Привел он меня в кабинет, обставленный неожиданно строго и даже аскетично. В камине тлели поленья, в простой плошке горела свеча, на большом столе белела россыпь бумаг и стоял графин с вином и недопитый бокал.

Маркиз обернулся и исподлобья прострелил меня взглядом.

В кабинете повисла тишина.

Я немного помедлил, еще раз сухо поклонился и тихо представился.

– Антуан де Бриенн, настоятель аббатства Руаямон.

– Я знаю, кто вы… – не особо вежливо рыкнул муж Мадлен, а потом вдруг отмяк лицом и вполне приветливо сказал: – Думаю, вы тоже знаете кто я, так что обойдемся без официоза. Вина?

Вот тут я охренел еще больше. Уж чего-чего, а такого я точно не ожидал.

В бокалы с музыкальным журчанием пролились алые струйки.

Маркиз поприветствовал меня бокалом, выхлебал его одним глотком, сел в затрещавшее под его весом кресло и взглядом показал на такое же напротив.

Я тоже неспешно присел, устроив шпагу на коленях.

– Начнем с того, что я все знаю! – начал маркиз дю Фаржи, пристально рассматривая меня. – И не стоит прикрываться своей сутаной…

– Я и не собираюсь, – с легкой улыбкой ответил я.

– Это очень хорошо, – кивнул сам себе муж Мадлен. – Больше всего я ценю в людях честность и прямолинейность, потому что в жизни редко встречаюсь с этими качествами. Итак, сразу вас предупрежу: я не собираюсь устраивать никаких сцен, трагедий, либо скандалов. Увы, я реалист и понимаю, что случившееся было всего лишь делом времени. Я по долгу службы постоянно нахожусь в Испании, а моя жена по тем же причинам подле королевы. Так что, сами понимаете…

Он ненадолго прервался и снова наполнил себе бокал.

– Вы знаете? – он задумчиво посмотрел сквозь хрусталь на огонек свечи. – Я даже рад, что моя жена выбрала вас, а не… – Маркиз улыбнулся. – Пустого красивого щеголя, который тянул бы из нее мои деньги.

– А вы уверены, что я не буду делать этого? – спокойно поинтересовался я.

– Уверен, – отрезал маркиз. – Уж в чем, в чем, а в людях я умею разбираться. К тому же… – он усмехнулся, – я первым делом навел о вас справки. А мои источники весьма информированы.

Я просто пожал плечами и сделал еще один маленький глоток вина.

– К тому же… – маркиз еще раз кивнул. – Моя жена имеет авантюрный склад характера, а вы способны удержать ее от порывистых, неосторожных поступков. Но я вынужден задать вам вопрос.

– Прошу, я отвечу на все ваши вопросы, – я не вставая вежливо склонил голову. Несмотря на идиотизм ситуации, муженек Мод мне нравился своей простотой и умом.

– Насколько у вас серьезно с Мадленой? – резко бросил маркиз.

Я ненадолго задумался и честно ответил:

– Я никогда не был склонен привязываться к женщинам, но, судя по всему, в данном случае, все очень серьезно.

Маркиз дю Фаржи зачем-то еще раз кивнул:

– Я с вами согласен, моя жена необыкновенная женщина. Но вернемся к насущным делам. Я прибыл ненадолго, для консультаций с его величеством и его высокопреосвященством. И вскоре отбуду назад в Испанию. И не собираюсь вам мешать. Однако, пока я во Франции, прошу избегать появления вместе, чтобы не плодить досужие слухи, на которые я буду вынужден реагировать, чтобы защитить свою честь.

Он поморщился.

– Люди мерзкие существа, а сборище бездельников при дворе даже мерзкими не назовешь.

– Полностью с вами согласен, ваша милость. Не переживайте, я почти постоянно нахожусь в своем аббатстве, а когда выбираюсь ко двору… скажем, в моих интересах избегать появления с женщинами, потому что с недавних пор, я духовник королевской четы. К слову… я тоже в скором времени покину Францию с дипломатической миссией.

Я пожал плечами.

– В составе делегации? – догадался маркиз и снова одобрительно закивал. – Похвально, молодой человек, похвально. Мне уже не раз говорили, что вы отличаетесь удивительной рациональностью, умом…

«И сообразительностью… – дополнил я его про себя. – А еще редким качеством постоянно вляпываться в какое-нибудь дерьмо…»

– В таком случае! – обрадовано воскликнул маркиз. – В таком случае, займемся полезным делом. Я преподам вам несколько уроков! Уверяю, вам обязательно пригодится. Вы говорите по-испански? Отлично, так даже будет лучше! Вы думаете, что реальную опасность для Франции представляют Габсбурги, собравшиеся реформировать свою власть над Германией? И вы правы, но здесь есть несколько любопытных моментов. Обратим свое внимание на немецких протестантских князей! Да, мы преследуем гугенотов во Франции, но протестанты в Германии наши потенциальные союзники! Потому что их поражение резко усилит Габсбургов. И этого ни в коем случае допустить нельзя! А из личностей, я посоветовал бы обратить вам внимание на главнокомандующего имперскими войсками герцога Фриладнского и Мекленбургского Альбрехта фон Валленштайна! Всякий, кто хочет ослабить Габсбургов должен постараться вывести этого человека из игры. Потому что император обязан своими победами лично ему…

– Устранить? – я задумался. – Звучит достаточно просто. Однако, насколько я понимаю, речь не идет об убийстве. Устранить с политической арены? Способов достаточно много.

– Именно! Вы мыслите в правильном направлении.

Вот так, потенциальная дуэль, совершенно неожиданно преобразовалась в политические уроки.

Как уже говорил, ничего подобного я не ожидал. Совершенно неожиданным образом, муж Мадлен оказался мировым мужиком, вдобавок прекрасным учителем. Во всяком случае политическую ситуацию в Европе он препарировал как заправский хирург и дал мне много полезных советов. В общем, мы прекрасно провели время, поняли друг друга и даже, кажется, немного подружились в каком-то смысле.

Два дня пролетели быстро, я отлично отдохнул и почерпнул щедрую толику дипломатической мудрости от маркиза. Побаивался, что Мадлен подхватила какую-то пакостную инфекционную заразу, но ей стало лучше. Однако… за это время она ни разу не показалась мне на глаза. Так и не простила за то, что я застал ее, фактически на горшке. Ну что тут скажешь… в самом деле, я не в обиде. Думаю, со временем отойдет.

Назад в аббатство отправиться не получилось, меня прямо из поместья дю Фаржи дернули обратно к кардиналу, в его загородный дом в Рюэле, у которого, вдобавок, в обществе падре Жозефа я провел увлекательную неделю.

Черт… если бы знал, сразу бы свалил к себе. Ну, сами посудите…

Хрен с ним, что мне выделили для проживания маленькую каморку, где кроме стола, стула и дощатого топчана нихрена не было. Это все цветочки.

Подъем в четыре часа утра…

Дальше час созерцательной молитвы на коленях. Как выражался, чертов капуцин: предназначенной для подтверждения непоколебимого намерения, уничижения и преклонения.

Следующий час проводился в словесных медитациях о каком-либо из божественных совершенств. В шесть начиналась работа: Жорик разбирал корреспонденцию в моем присутствии, а я писал ответы под его диктовку. Я не упомянул завтрак, потому что… его не было!!! В девять начинались аудиенции, в которых я играл роль секретаря. В полдень еще одна молитва, потом еще прием посетителей.

Обед… черт… тарелка супа и каши! Мясо только вареное…

Дальше мы с ним гуляли по саду в любую погоду, где он наставлял меня.

Дальше опять возвращались к работе: все эти политические меморандумы, письма к агентам за границей, рекомендации королю и прочее и прочее.

Потом опять молитва!

Ужин, справедливости ради, был немного вкусней и разнообразней, а после него мы отправлялись к кардиналу, с которым мы обсуждали государственные дела.

Проклятье! Насколько я понял: эти два мужика в сутанах, просто устроили мне своеобразный курс молодого бойца.

Да, согласен, все это было очень полезно, я приобрел гигантский опыт, но, черт побери, все это было настолько нудно, что у меня прямо скулы сводило.

Но справился: судя по всему, Ришелье и его подельник остались мной довольны.

А дальше… дальше, меня наградили орденом Святого Михаила.

Это было, несколько забавно. Но не более того.

С вечера меня заперли в келье, предварительно заставив переодеться во власяницу. Предполагалось что я проведу ночь в молениях, но я на них забил и мирно продремал до утра.

А утром произошла сама церемония.

Куча придворных с завистливо-приторными мордами…

Король с мрачной рожей…

Он возложил мне на плечи синий плащ, я преклонил колено, а дальше у меня на шее появилась массивная цепь с орденом Святого Михаила, представлявший собой мальтийский крест с королевскими лилиями и изображение святого покровителя по центру.

На этом все закончилось.

Король был явно не в духе, поэтому церемонию сократили до минимума.

Но случилось еще кое-что…

После награждения меня отвели к его величеству.

– Мой друг… – Луи едва заметно улыбнулся и взял со стола большую шкатулку. – Это самое меньшее, что мы можем для вас сделать.

– Ваше величество?.. – честно говоря, я подумал, что король решил мне подкинуть еще деньжат.

– Отныне вы герцог де Бриенн… – кисло продолжил король Франции и сунул шкатулку мне в руки. – Герцогство пока находится под государственным управлением, но вскоре начнется его передача вам…

Я слегка охренел, попробовал поклониться, но Луи мне не дал.

– Пустое, мой друг, пустое… – от выражения на его морде могло скиснуть молоко.

Я слегка поразмыслил и решил в ответ немного поднять настроение королю.

– Простите, ваше величество, а у вас здесь найдутся бокалы?

– Зачем? – Луи недоуменно посмотрел на меня.

– У китайцев есть традиция, ваше величество, – я достал фляжку. – Суть ее я объясню, так сказать, в процессе…

На морде венценосца начал проявляться интерес и он приказал притащить тару.

– Они говорят, «сбрызнуть», ваше величество… – я набулькал водки на два пальца в выточенный из целого куска горного хрусталя бокал.

– Но я не хочу пить, – запротестовал Луи. – Может капельку вина?

– Надо, ваше величество, надо! Это как идти в бой: сначала волнение, а потом восторг. Повторяйте за мной…

Я брякнул своим бокалом об его и залпом выпил, с ужасом представляя, какую вскоре заработаю мигрень.

Король тоже глотнул, глаза у него полезли на лоб, он покраснел и засипел.

Я быстро подсунул ему ломтик зимней груши.

– Во-от, ваше величество. Но ритуал надо продолжить. Как говорят китайцы, между первой и второй перерывчик небольшой.

Вторая пошла легче. Щеки у короля порозовели, а в глазах появилось даже некое умиротворение.

– Вы знаете… – сипло заявил он. – В этом что-то есть. Что это за напиток?

– Этот секретный напиток, ваше величество, производят мои монахи, он просто пропитан благочестием и святостью.

– Ну раз так… – Луи быстро закивал. – Что дальше?

– А дальше… – я хмыкнул. – Еще по одной и пойдем, опробуем в сад пистолеты и карабин новой конструкции.

– Новой конструкции? Великолепно, наливайте! – храбро махнул рукой король.

В общем, все получилось как нельзя лучше, от меланхолии короля даже следа не осталось. Правда я заработал дикую мигрень, а Луи оказался несколько буен во хмелю и едва не пристрелил Ля Шене. Но, «едва» не считается, не правда ли?

Однако у меня образовывается некая традиция бухать с обманутыми мужьями. Но исключительно во благо.

Вскоре я отправился с делегацией в Испанию, где провел целых два скучных месяца. Скажу сразу, никакого дипломатического прорыва не случилось, хотя отец Жозеф вроде остался доволен.

После возвращения, я наведался в аббатство, разнес там всех в пух и прах, а дальше метнулся в имение маркизы дю Фаржи.

И узнал, что Мадлен…

Умерла…

Глава 22

Глава 22

– Как это случилось?

– Простите меня… – Оливье смахнул слезинку со скулы. – Простите, я сейчас возьму себе в руки. Госпожа… она… была для меня и моей семьи, словно мать… только благодаря госпоже мы выжили. Такой удар… я сам думал, что умру от горя…

С того времени, как мы последний раз виделись, мажордом очень сильно изменился: худой, почерневший, Оливье выглядел смертельно больным, чувствовалось, что он искреннее переживает смерть маркизы.

Я кивнул и подошел к окну. Известие о смерти Мадлен меня самого едва не убило.

Черт, черт!!! Как же так? Когда уезжал, она уже выздоровела. И тут… отравили? И ни одна сука, не удосужилась меня предупредить. Кто-то за это обязательно ответит. Если понадобится, я вырежу весь Париж!

– Ваша светлость…

Я недоуменно обернулся на мажордома, а потом вспомнил, что с недавних пор стал герцогом.

– Говори. Нет… сначала скажи, где ее похоронили?

– В фамильной усыпальнице. Но склеп сейчас замурован, потому что… ее тело быстро… – он тихо заскулил. – Быстро разложилось. Это было страшно. Какой ужас. Но пред своей смертью, госпожа написала вам письмо… – Оливье с поклоном протянул мне обеими руками маленький конверт, запечатанный личной печатью маркизы.

Я схватил его, нетерпеливо разорвал и быстро вслух прочитал первые строчки.

«Мой милый друг…– писала маркиза дю Фаржи. – К тому времени, как ты прочитаешь это письмо, скорей всего, я буду уже мертва…»

Я скрипнул зубами и приказал мажордому.

– Тащи водку и поживее. Принесешь ее в беседку. Шевелись, мать твою.

Сам вышел из дома и побрел, цокая подковами на каблуках по мощеной мраморными плитками дорожке. Письмо в руке буквально жгло огнем. Я очень хотел его прочитать и одновременно боялся. Слишком жива была в памяти Мадлен.

– Любил все-таки… – тихо сказал сам себе. – Все-таки любил…

– Ваша светлость, – Оливье догнал меня с подносом в руках. – Я взял на себя смелость самому прислуживать вам. К тому же, в доме не осталось других слуг. Здесь очень пусто и холодно без госпожи…

– Не мни сиськи, наливай, – я снова развернул письмо.

«Мой милый друг, к тому времени, как ты прочитаешь это письмо, скорей всего, я буду уже мертва…»

Глаза неожиданно наполнились слезами, я зло стер их рукавом камзола и одним глотком осушил поданную рюмку. Крепчайшая испанская водка пролилась в желудок как вода.

«…я умираю с твоим именем на губах, которые помнят волшебный вкус твоих поцелуев. К сожалению, счастье не может быть вечным, но я верю в то, что оставила след в твоем сердце…»

– Еще!

Мажордом быстро наполнил и протянул мне рюмку.

– Себе налей.

Он повиновался, мы выпили, и я снова взялся за письмо.

«Я прощаюсь с тобой, мой милый друг. Твоя Мадлен…»

– Какого черта? – рыкнул я, еще раз пробежал глазами по строчкам и даже несколько раз перевернул письмо. – Это все? Почему она не написала, что случилось?

Содержание письма выглядело очень странно, если не сказать больше. И совсем не похоже на стиль Мадлен. Она, даже умирая, постаралась бы сыграть последнюю игру, дать мне цель, чтобы отомстить, или для того, чтобы я доиграл ее партию. Что за хрень? Или она когда была при смерти, уже не соображала ни черта? Проклятье, мать вашу. Где следы? Кому мне мстить? Хотя… не сомневаюсь, здесь без герцогини де Шеврез не обошлось. Но все равно, могла оставить хоть какой-нибудь намек. Что за чертовщина?

– Ваша светлость… – смутился Оливье. – Простите, я не понимаю…

– Что ты не понимаешь? Что с ней случилось, мать твою! – я схватил мажордома за горло и дернул к себе. – Как, она, умерла? Что ты от меня скрываешь? Хорошенько подумай, потому что ты сейчас сам отправишься в ад! Ну!!!

– Ваша светлость… – прохрипел Оливье. – Прошу, дайте мне возможность ответить…

– Говори!

– Она умерла… умерла быстро! Врачи говорили, что это… это… они не смогли сказать, от чего она умерла. Сильный жар, она буквально горела. И кашель…

– Ее отравили?

– Я не знаю, ваша светлость. Врачи что-то такое подозревали, но подтверждений не нашли… – он сильно смутился. – Да, да, никаких подтверждений…

Я сразу понял, что Оливье врет мне. Без особых оснований, просто на уровне ощущений.

– Врешь, скотина? Говори правду!

– Простите, ваша светлость, но… – он отскочил от меня. – Я не уполномочен…

– Что не уполномочен? Кем не уполномочен? – рыкнул я. – Тогда прощайся с жизнью, собака сутулая… – шпага свистнула в воздухе, а уже через мгновение острие клинка задрало подбородок мажордому.

Оливье застучал зубами и промямлил, сильно заикаясь:

– П-право, я н-не знаю, что вам с-сказать, помилуйте, ваша светлость…

– Знаешь, что я сейчас сделаю? Нет, не мечтай, убивать я тебя не буду… – я криво ухмыльнулся. – Сейчас я тебя свяжу, а потом в ход пойдет раскаленная кочерга. И ты расскажешь все, собака! Или начать с твоих яиц?

– Хорошо, хорошо, но ответы на свои вопросы вы получите в другом месте! – заполошно зачастил Оливье. – Уверяю, вы получите ответы на все ваши вопросы! Я вас провожу. Но нам придется ехать верхом. В охотничьем замке госпожи… там ответы…

– Какие ответы? Кто мне будет отвечать?

– Там еще одно письмо.

– Почему сразу его не отдал? Жить надоело? Черт с тобой, но я хочу, чтобы ты понимал. Я все еще хочу тебя убить, – предупредил я мажордома. – И без раздумий перережу глотку, только дай мне повод. Понял? Ну, чего стоишь? Живо, шевели рогатками.

– Какими рогатками? – уставился на меня Оливье, но после того как увидел кулак, закивал и побежал к конюшне.

Дальше мы сели на лошадей и отправились в дорогу.

Позади нас ехали Арамис с Портосом, Анри выглядел чернее тучи, а сентиментальный Исаак не сдерживал слез. Но со мной они заговорить не пытались.

По пути я пытался еще расспрашивать гребанного мудака мажордома, но тот начинал плести такую ересь, что я перестал допытываться. Но история со смертью Мадлен все больше и больше казалась мне странной. Я даже начал подумывать, что Оливье причастен к смерти Мадлен и сейчас пытается завести меня в ловушку.

Охотничий замок маркизы оказался небольшим, двухэтажным домом из дикого камня, окруженный высокими, почти крепостными стенами. Обслуги во дворе не было заметно, только в садике у роз возилась одинокая служанка в чепце и переднике.

– Этот замок, госпожа почти не навещала, – пояснил Оливье. – Пройдемте за мной.

Мы вошли в каминную залу.

– Аделина сейчас приготовит ужин, а я сейчас все принесу… – мажордом попытался ретироваться, но я жестом отправил с ним Арамиса и Портоса.

Послышался стук каблучков, комнате появилась служанка с кувшином в руках.

– Сидра, ваша светлость?

Я был занят своими мыслями и просто махнул рукой.

Служанка наполнила бокал, но почему-то не ушла.

– Что еще? – раздраженно буркнул я.

– Правда, любишь, что ли? – хихикнула девушка.

– Сдурела? Какого, черта?.. – я зло на нее посмотрел и едва не онемел от неожиданности.

Белокурые, вьющиеся волосы, слегка вздернутый носик, упрямый подбородок, огромные зеленые глаза…

– Не узнал? – служанка кокетливо приосанилась, уперев руку в бочок.

Это была Мадлена де Силли, маркиза дю Фаржи, dame d’atour, хранительница гардероба и драгоценностей королевы и по совместительству моя любовница.

Целая и невредимая, жива-живехонька, как говорится. Простенький костюм ей очень шел. Да и сама она, с момента нашей последней встречи даже похорошела. И уж совсем не походила на труп.

– Пьяные святые угодники…– в чувствах ругнулся я.

Первым моим желанием было просто выпороть мерзавку. Снять ремень и всыпать так, чтобы неделю не могла сесть. Три тысячи беременных монахов, а я ведь поверил!!! Сейчас так отдеру…

– Ты часом не онемел, милый? – язвительно поинтересовалась Мадлен.

– Нет… – сухо ответил я после недолгой паузы и медленно вытащил из-за голенища сапога плеть.

– Ты что это задумал? – маркиза отступила на шажок. – Не смей! Не смей, сказала…

Я молча схватил ее за волосы, намотал их на руку, рывком перекинул Мадлен через стол, а свободной рукой задрал на ней юбки.

– Не смей, мерзавец!!! – зашипела она. – Что ты делаешь? Прокляну! Прикажу отравить! Ты никуда от меня не спрячешься. Нет! Нет! Ну, пожалуйста-аа…

Свистнула плетка, на белоснежной ягодице вспух розовый рубец. Через мгновение рядом появился второй.

Сразу стало легче. Я даже улыбнулся.

– Оо-ох… – неожиданно грубым голосом охнула Мадлен и призывно завертела задком. – Еще… ударь меня еще, еще-е…

Я хлестанул еще раз, а потом рванул ремень на своих штанах…

В общем, на долгое время нам стало не до вопросов и ответов.

Дальше действие переместилось в спальню и продолжилось почти до самого утра.

Оторваться друг от друга мы смогли лишь только тогда, когда над деревьями забрезжил рассвет.

– Скотина… – с довольной улыбкой проворчала Мадлен, поудобней устраиваясь на моем плече. – Ты меня изнасиловал. Какой же ты варвар!

– Скажи спасибо, что не убил… – мрачно хмыкнул я.

– Спасибо… – пискнула маркиза. – Правда, я все понимаю, но… но, так, было надо. И не убивай Оливье, пожалуйста. Он не виноват. Ему было приказано.

– Не обещаю. Какого черта он устроил? – я приподнялся на локте. – Нельзя было сразу предупредить? Я чуть не поседел, мать твою!

– Моя мать была редкостная сука… – хихикнула Мадлен.

– Мне все равно кем была твоя мать! Зарежу как барана! Где эта собака?

– Прости! Пожалуйста, – взмолилась Мадлен. – Это я ему приказала.

– Зачем?

– Просто… – она смутилась. – Хотела проверить, любишь ли ты меня? Он должен был открыть правду только когда убедится, что ты… ты меня на самом деле любишь.

– Ты сомневаешься в том, что я тебя люблю? Хорошо, как он должен был проверить?

– Как? Ну… – Мод состроила забавную рожицу. – Исходя из того, как ты будешь реагировать. Может, заплачешь от горя, а может, от радости танцевать начнешь. Оливье уверял, что сможет понять твое отношение.

– Идиоты! Он что, специалист по любовным чувствам? Отрежу скотине голову! У меня создается чувство, что все вокруг сплошные идиоты.

– Антуан, пожалуйста…

– Черт с тобой, – смилостивился я. – Сидра принеси. От этого безумия в глотке пересохло.

Мадлен пошевелилась и страдальчески охнула.

– Ой… я не могу встать! Ты меня совсем… замучил. У меня все болит. И попа тоже! Зачем было хлестать? Сходи сам, там где-то внизу должен быть Оливье. А остальных, слуг, сам понимаешь, пришлось удалить…

Я ругнулся, накинул на себя халат и спустился вниз.

– Ваша светлость! – предо мной сразу появился мажордом. – Ваши друзья в порядке, они еще спят.

Я вздохнул, а потом коротко двинул Оливье под дых. Дальше поднял за шиворот и спокойно посоветовал.

– Скажи спасибо, что еще жив.

– Спасибо, ваша… светлость… – сипло пролепетал мажордом.

– А теперь марш за сидром. Одна нога там, одна здесь.

Дождался, пока он принесет кувшин, сделал несколько долгих глотков, крякнул от удовольствия и вернулся в спальню.

– А теперь рассказывай, зачем эта клоунада.

– Это не клоунада! – обиженно воскликнула Мадлен. – За то время, пока ты отсутствовал, меня действительно трижды пытались отравить, а еще раз подкидывали гадюку в постель. Я уже сменила всю обслугу, но покушения не прекращались. Меня спасло только чудо. Не могла же я жить в четырех стенах и под круглосуточной охраной? Знаешь, как страшно всех подозревать?

Она возмущенно стрельнула на меня глазами, словно винила меня в этом.

– Рассказывай, рассказывай, – спокойно подбодрил я ее. – Расследование проводили?

– Расследование ничего не дало. Следы вели всегда к разным людям, к посредникам, которые бесследно исчезали. Скорее всего, их самих убивали. Но за покушениями стоит эта змея!!! Я точно знаю! – в глазах маркизы сверкнули зловещие огоньки.

– Дальше. Главный вопрос: зачем инсценировать свою смерть? – я невольно остановил взгляд на сосках Мадлен.

Она улыбнулась и приподняла свои груди руками.

– Нравятся?

– Не заговаривай мне зубы. Зачем ты инсценировала свою смерть?

– Затем! – вспылила Мадлен. – Неужели не понятно? Чтобы выжить. Рано или поздно, меня все равно убили бы. А сейчас я ушла в тень. Но это не все. Задача де Шеврез устранить меня, чтобы самой вернуться ко двору. Поэтому я решила сделать вид, что умерла. И чтобы дождаться тебя. При дворе зреет новый заговор. В нем участвует Сен-Симон, который не хочет мириться с тем, что потерял влияние на короля. А точнее, его использует Мария. А формальный глава заговора – снова Гастон Орлеанский. Но речь не идет о вооруженном перевороте. Сначала они заменят все ключевые фигуры при короле, а дальше, думаю, займутся Луи. Все очень скверно. К тому же, король ведет себя очень странно. Он уже почти простил своего брата и Марию де Шеврез. Не сомневаюсь, скоро он вернет их в Париж. Попытки его вразумить ничего не дают.