Текст книги "Ржавчина (СИ)"

Автор книги: Александр Баренберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

– Ну, я у двери как раз стоял, так, пока они все там в шоке заглядывали по третьему разу в пустой тайник, сделал условный знак лорду Литтону и был таков. Уже пробираясь через библиотеку, слышал, как кардинал орал на несчастного сэра Ллойда: "Пока мы все не найдем, вы белого света не увидите!". И еще распоряжался, чтобы немедленно арестовали всех причастных. Дальнейшего я не знаю, к вашему счастью. Задержись еще на полминуты, сидел бы уже в том самом подвале. А так там, видимо, сегодня побывает только ваш канцлер!

– Бедный сэр Ллойд! – впервые с момента побега подала голос Кэт. – Надеюсь, они не замучают его до смерти?

– Не думаю, мисс Даффи, лорд Литтон не позволит нашим заклятым друзьям проявить лишнюю вольность в столь деликатном вопросе. Скорее всего, уже завтра сэра Ллойда приказом короля передадут в руки полиции. Но некоторое время придется пострадать...

– А с нами что? Куда теперь? – забеспокоился Хиннеган.

– Ясно куда! В нашу штаб-квартиру. Там отсидитесь, пока Его Величество решит, что с вами делать! Он наверняка захочет сначала встретиться и выяснить все лично. Ох, не дай Бог, если вы все-таки замешаны, Его Величество таких пройдох насквозь видит, ему бы в нашей службе работать!

– То есть, вы нас арестовываете? – с вызовом поинтересовалась девушка.

– Ну, можно сказать и так! – не стал изворачиваться Виллейн. – У вас есть другие предложения, получше? Желаете иметь дело не с нами, а с Инквизицией? Нет? То-то же! Кстати, позвольте-ка ваш пистолетик! Давайте-давайте! И ваш тоже, Генри!

Кэт, немного поколебавшись, протянула агенту свое оружие. Генри же сдал так и не пригодившийся в минуту настоящей нужды пистолет без всяких сожалений. Обоим было совершенно очевидно, что все их планы пошли прахом и оставшийся выбор невелик: либо сдаться инквизиции, либо рассчитывать на милость короля.

Середина июня 1896 года, Лондон

Так и не успевший насладиться свободой Хиннеган тяжело переживал новое заключение, в отличие от державшейся более стойко Кэт, с философским спокойствием ожидавшей решения их участи. Да, условия содержания, конечно, на этот раз были совершенно несравнимы с вонючей холодной кельей в ветхом доминиканском монастыре. Виллейн, по прибытии в Лондон, отвез их в большое некрасивое здание красного кирпича, из новых, без всяких вывесок на фасаде и почти без окон, походившее, скорее, на некий производственный цех. Там узников разместили в хоть и подвальном, но вполне прилично выглядевшем помещении, с хорошей вентиляцией. Вернее, помещений было несколько: вдоль низкого коридора с одной стороны тянулась цепочка дверей, за которыми располагались небольшие комнатки, все предметы мебели в которых ограничивались простой, но чистой (даже с ежедневно сменяемым бельем) кроватью и ночным горшком. В двух таких комнатах Генри и Кэт проводили ночь. Днем же им позволялось гулять вдоль надежно запертого с обоих концов коридора или сидеть в некоем подобии салона, оборудованного несколькими удобными диванами и креслами, а также письменным столом. Хиннеган подозревал, что основным предназначением салона являлось проведение конспиративных встреч с агентами, а может – и допросов, однако пока что молодые люди – на данный момент единственные "жители" коридора просто принимали здесь пищу и вели осторожные разговоры, уныло откинувшись на мягкие подушки диванов. Осторожные – так как рядом всегда присутствовал как минимум один охранник, а помещение, вполне вероятно, прослушивалось.

Генри сильно переживал, считая, что втянул свою спутницу в эту историю. Та же энергично возражала, упирая на совершенную неотвратимость произошедшего. Постепенно ей удалось успокоить винившего себя во всем ученого и вернуть обсуждение в русло логики. Последним аргументом стали слова Кэт о том, что все уже было предрешено сразу после того, как она согласилась на просьбу сэра Ллойда.

– Неужели ты думаешь, что сэр Ллойд мог быть причастен к краже? – удивился Хиннеган. – Нет, не может быть, это совершенно невероятно!

– Я не уверена в его вине, – согласилась девушка, – однако зря ты считаешь канцлера таким идеальным. Ты просто его мало знаешь!

– В смысле? – не понял Генри. – Чего я про него не знаю!

– Да ничего ты про него не знаешь! – неожиданно для молодого человека вспылила Кэт. – Ты никогда не имел с ним дело вне стен университета!

– А ты имела?

– Давай не будем об этом! – Кэт отвернулась в другую сторону и демонстративно уставилась на горящую свечу в фаянсовом подсвечнике.

– Нет, нет, расскажи мне, пожалуйста! – прошептал ей на ухо Хиннеган, придвигаясь ближе и беря подругу за руку.

– Оставь!

– Если он тебя обидел, я обязан знать!

Девушка зло передернула плечами, но, помолчав, решительно произнесла:

– Думаешь, он просто так устроил меня на работу в библиотеку? В память об отце? Ага, как же, держи карман шире! Он сразу мне сообщил, на каких именно условиях готов помочь, бесстыдник! – Кэт насупилась и явно приготовилась плакать.

– Ты хочешь сказать... он тебя заставил.., – догадался, наконец, Генри, до сих пор, в своей наивности, даже не пытавшийся сложить в одно целое тесные отношения между ректором и его протеже, и опытность девушки в интимных делах.

– Угу! – кивнула Кэт сквозь полившиеся, наконец, слезы, и уткнулась в его плечо. – Ты меня осуждаешь? У меня не было никакого другого выхода! У меня не оставалось денег даже на обратную дорогу!

– Осуждаю? Тебя? Да ты что, побойся Бога! – воскликнул молодой ученый, крепко прижимая девушку к себе. – А сэр Ллойд просто сволочь! И ведь старый и больной!

– Ничего, на это сил у него вполне хватало! – прохныкала Кэт откуда-то из-под его подмышки.

– Мы ему это обязательно припомним! – мстительно заявил Хиннеган. – Только бы выйти уже отсюда!

– На самом деле не думаю, что сэр Ллойд сейчас приятно проводит время! В знакомом тебе подвале вряд ли это осуществимо! – Кэт вытерла платком слезы и вновь уселась прямо.

– Это точно! – согласился Генри. – Однако, если это он украл артефакт, то почему сразу не бежал?

– Считал, наверное, что на него не подумают.

– Глупо! Ведь запасной ключ мог быть только у него!

– А у Инквизиции три дня был твой ключ, и неизвестно, что они с ним делали!

– Верно! Этот следователь Стэнли очень уж человек себе на уме! – согласился ученый.

– Но они наверняка скажут, что это мы украли еще до твоего ареста! – грустно заключила девушка.

– Пусть докажут! Где артефакт?

– Вот "доказывать" они как раз умеют. А еще есть этот непонятный пройдоха Виллейн. Не мог ли он сделать слепок. Ты ему не давал ключ?

– Нет, вроде бы, не давал. Виллейн? Вот на кого точно не думал! – удивился Генри.

– Я никому теперь не верю! – тихо прошептала Кэт, вспомнив, где они находятся. – А если авторы бульварных романов хоть на четверть правдиво описывают похождения агентов Секретной Службы, то твой "дружок" вполне мог вскрыть замок безо всякого ключа!

– Да уж.., – задумчиво протянул Хиннеган. – Надеюсь, Его Величество возьмет нас под защиту до окончания расследования!

– Ох, не уверена! – покачала головой девушка и вдруг быстро зашептала: – Слушай, может расскажешь ему о том, что настоящий журнал спрятан в Бомбее? Об этом же никто не знает! А ты единственный, кто видел эти строчки своими глазами! Тогда у короля может появиться повод вступиться за нас!

– Точно! Я бы и так рассказал, только за всей нервотрепкой последних дней совершенно позабыл о нашей единственной зацепке! Ты у меня просто молодец! – Генри, позабыв о постоянно прохаживающемся по коридору и время от времени заглядывающем в открытую дверь салона охраннике, крепко поцеловал подругу…

Вечером второго дня заключения за ними пришли. Вернее, к ним. Посетителей, внезапно появившихся в "салоне", было трое. Виллейн, его начальник, тоже вернувшийся уже из Оксфорда, и сам король, скрывавший лицо под капюшоном длинного серого плаща. Генри с Кэт всполошено соскочили с дивана, чтобы поприветствовать монарха. Тот лишь отмахнулся, коротким, но настолько величественным жестом, что оба узника тут же застыли, как статуи.

– Сесть! – рявкнул Эдуард вместо приветствия, и сам плюхнулся в ближайшее же кресло.

Молодые люди, напуганные внезапным визитом и явно выраженной неприветливостью короля, буквально свалились обратно на диван, как подкошенные. Лорд Литтон, сделав строгое лицо, что вряд ли требовало от него значительных усилий, присел рядом с Его Величеством, задумчиво теребя свой длинный ус, а Виллейн, в свойственной ему "вольной" манере, непринужденно устроился на краешке стола.

– Где артефакт и записи? – безо всякого вступления угрожающим тоном спросил Эдуард.

– Мы к краже не имеем совершенно никакого отношения, Ваше Величество! – со всей решительностью, которую сумел собрать, заявил Генри. – Готов поклясться чем угодно!

– Не заговаривайте мне зубы! Только у вас двоих имелись все возможности для этого! Спрашиваю еще раз – где артефакт?

– Зачем нам было его выкрадывать? – Хиннеганом, после того, как, наконец, случился долгожданный разговор с королем, более, впрочем, похожий на допрос, парадоксальным образом овладело спокойствие, позволившее делать логические умозаключения. – У меня и так имелись все возможности продолжать исследования. А мисс Даффи вообще крайне далека от всего этого. Кроме того, я подозреваю, что наши вещи и жилища были тщательно обысканы? Разве не так?

– Так! – монарх, не в силах из-за переполнявшей его энергии долго сидеть на одном месте, вскочил, и нервно зашагал вокруг дивана. – Все так! И обе квартиры обыскали сверху донизу, включая соседей, и вашу лабораторию, Хиннеган, и библиотеку, и кабинет бедняги Ллойда, и его же дом. Ничего!

– Ключ трое суток был в распоряжении Инквизиции! – набравшись смелости, позволил себе перейти к обвинениям ученый.

– Это первое, о чем я доложил Его Величеству! – встрял Виллейн. – Стэнли производит впечатление человека, способного на подобную месть. Как вы помните, Хиннеган, у меня с ним вышла некоторая малоприятная для него размолвка!

– По моему требованию, с которым был вынужден согласиться кардинал Лорентэ, следователь Стэнли и его подчиненные были арестованы, обыски, несмотря на яростное противодействие Инквизиции, проведены на их местной базе в доминиканском монастыре, где вас содержали. Ничего не найдено! – продолжая покручивать ус, пояснил лорд Литтон.

– То есть, вы так и остаетесь основными подозреваемыми! – подвел итог Эдуард. – И, раз вы сами ни в чем не признаетесь, у меня не остается выхода, как передать вас в руки Инквизиции. И так скандал уже перестал быть тайной и вот-вот попадет на страницы газет! А уж реакцию Ватикана я даже боюсь предсказать! Говорил же вам, Хиннеган, что не готов еще к прямому столкновению с Церковью? Разве так уж трудно было помолчать на допросе?

– Трудно.., – промямлил Генри.

– Ну, тогда не обессудьте! Если у вас еще есть, что сообщить по этому делу – сейчас самое время. Я не намереваюсь здесь задерживаться!

– Есть! – вскинулся уже обреченно склонивший голову под королевскими обвинениями Хиннеган, вспомнив недавнюю подсказку Кэт. – Есть одна подробность, которую я обнаружил совсем недавно и не задокументировал. Это знаю только я!

Ученый подробно рассказал о найденном в журнале намеке на то, что настоящий лабораторный журнал, со всеми подробностями успешных опытов, был спрятан опасавшимся конкурентов исследователем незадолго до гибели с помощью сотрудника из местных. И есть слабая, но надежда его отыскать. Король внимательно выслушал рассказ, продолжая вышагивать вокруг, затем вновь уселся в кресло и извлек из кармана сигару. Обрезал кончик, и тут же возникший рядом Виллейн поднес к его лицу подсвечник с зажженной свечой. Комнату наполнил душистый аромат дорогого кубинского табака, белыми клубами поднимавшегося к потолку, в котором были устроены вентиляционные отверстия.

– Если этот журнал действительно спрятан, и если этот ассистент, как его, Вимал, еще жив.., – нарушил молчание после пары глубоких затяжек Эдуард. – Кстати, Джеймс! Вам не приходилось бывать в Бомбее? Во время армейской службы, например?

– Не приходилось, Ваше Величество. Пятый Нортумберлендский воевал только в Новом Свете и северной Африке!

– А жаль! Придется впутывать в это деликатное дело посторонних людей!

– Зачем посторонних! – осмелился встрять Хиннеган. – Пошлите нас вместе с Виллейном! Мы ведь и так уже в деле!

– Вас? – изумился король. – Извините, конечно, но вы же, доктор, всего лишь лабораторная крыса! Какой от вас там будет толк?

– Это не Британия, я смогу там начать настоящие эксперименты, даже если мы не обнаружим журнал! Кое-какие догадки у меня уже имеются! – Генри был готов к ответу. – Виллейн будет разыскивать индийца. А мисс Даффи нам поможет, ведь она провела в Бомбее детство и владеет хинди! Кстати, мы собирались пожениться!

– Ваше Величество, не выдавайте нас Инквизиции! – молчавшая до сих пор Кэт вдруг упала перед королем на колени и зарыдала. – Умоляю вас, не надо, мы сделаем все, что потребуется!

– Ну что вы истерику устроили.., встаньте! – Эдуард явно смутился при виде плачущей девушки. – Очень неожиданное предложение, Хиннеган, надо сказать!

– А почему бы и нет? – вмешался вдруг в обсуждение лорд Литтон. – Ведь что-то подобное мы тоже предполагали, заявив об их бегстве!

– Бегстве? – не понял Генри.

– Да, бегстве. Мы заявили Инквизиции, что агент Виллейн вместе с обоими подозреваемыми исчез в неизвестном направлении и пока не найден. Иначе Инквизиция потребовала бы вашей немедленной выдачи! – пояснил глава Секретной Службы.

– Даже так..! – ошарашено протянул Хиннеган.

– Не знаю! Тут надо подумать.., – король встал и, не прощаясь, удалился. Вслед за ним так же молча вышли и его спутники, лишь Виллейн на прощание ободряюще подмигнул своему бывшему подопечному...

Начало июля 1896 года, Александрия, Британская Империя.

Пакетбот "Оливия", принадлежащий Ост-Индской компании и совершающий регулярные рейсы в Бомбей, спустив паруса на обеих мачтах, аккуратно входил в александрийский порт под единственным кливером, слабо трепыхающимся над бушпритом. Это должно было стать последней остановкой перед входом в недавно построенный Суэцкий канал, значительно сокративший морской путь на Восток. У правого борта медленно приближающегося к пирсу корабля, расслаблено облокотившись о резной поручень красного дерева – на отделке пассажирской части палубы, полностью отданной в распоряжение привилегированных пассажиров первого класса, компания не экономила, обозревала панораму огромного города обособленно расположившаяся троица. Дама в платье простого покроя, но из дорогой тонкой ткани и в соломенной шляпке с широкими полями, прикрывавшими ее белую кожу от палящего южного солнца, беспрерывно обмахивалась веером – едва дувшего с моря ветерка совершенно не хватало, чтобы спастись от июльской жары. Стоявший рядом худощавый молодой человек в застегнутой наглухо, по лондонской привычке, плотной рубашке, дополненной черной безрукавкой, истекал потом и то и дело вытирал лоб уже насквозь мокрым платком. И лишь третий мужчина из их компании был одет в полном соответствии с погодой, хоть и слегка выбиваясь из принятых в Метрополии приличий: в легкую льняную рубашку с расстегнутым воротом, обеспечивавшую хорошую вентиляцию, и широкополую шляпу, украшенную декоративным пером. Его вид явно демонстрировал, что этот человек не впервые встречается с южной жарой.

Другие пассажиры корабля знали эту троицу как геолога, нанятого Ост-Индской компанией для проведения неких изысканий в окрестностях Бомбея, его "свежеиспеченную" супругу и ассистента. "Геологом" являлся Хиннеган, "ассистентом" – Виллейн, ну а "супругой", естественно, Кэт. Впрочем, от последних кавычек Генри хотел бы избавиться как можно скорее. Однако сделать это мешали не только мало способствующие официальной регистрации брака обстоятельства, но и документы на совершенно чужие фамилии, которыми их обеспечила Секретная Служба. По этим документам они и так уже были женаты, а настоящие паспорта у них отобрали, поэтому в ближайшее время даже мечтать тут было не о чем. Впрочем, как супружеской паре на борту им была выделена отдельная уютная, хоть и малюсенькая каютка, и супружеские обязанности новоявленная миссис Джейкобс, как значилось в паспорте, исполняла вовсе не фиктивно, а вполне регулярно и с недюжинной изобретательностью. Генри, несмотря на нечастые приступы морской болезни, изредка отравлявшие ему жизнь на борту, полноценно наслаждался внезапно случившимся медовым месяцем.

– Тут всегда так жарко, Виллейн? – в очередной раз вытирая лоб, поинтересовался "геолог".

– Шелтон, Генри, мистер Шелтон! – зло прошипел агент. – Когда вы уже запомните, наконец?

– Простите! – всполошено взмахнул руками Хиннеган. – Все никак не могу привыкнуть!

– Жарко, но не всегда, а только три четверти года! – хмыкнул "Шелтон", ужe в голос.

– Ужас!

– Ужас был на постройке Суэцкого канала, десять лет назад! – насмешливо произнес Джеймс. – Вот там действительно настоящий ужас был!

– Вы участвовали в его постройке? – с интересом спросила Кэт.

– Не совсем в постройке. Наш полк некоторое время неc службу no охране британских специалистов, руководивших инженерными работами. Вот мы и торчали там, без воды и нормального жилья. Однако это еще можно было считать райcкими условиями по сравнению с тем, как приходилось местным, пахавшим на стройке. Целый день махали деревянными лопатами за несчастную пайку. Мерли тысячами!

– А на наших оловянных рудниках в Корнуэлле вы никогда не бывали? – поинтересовался Генри. – Там тоже условия совсем не подарок, хоть и не из-за жары!

– Нет, не приходилось. А вы?

– Я как-то посещал рудники в составе университетской комиссии. Это просто какой-то кошмар! Десятки тысяч шахтеров круглые сутки, в две смены, копаются, по колено в холодной воде, внутри уходящих на глубину в сотни футов и на много миль в длину подземных ходах!

– А почему в воде? Шахты затоплены?

– Половина из работников рудников заняты откачкой грунтовых вод, постоянно просачивающихся в шахты, но это мало что дает. Полвека назад им помогали более сотни паровых насосов, сейчас машин осталось едва ли с дюжину. Остальные забрала военная промышленность.

– Ужас какой! – воскликнула Кэт. – Неужели нельзя никаким другим способом облегчить труд несчастных шахтеров?

– Паровые насосы ничем не заменить. Впрочем, в Корнуэлле уже почти никто не страдает. Комиссия, в работе которой я имел честь участвовать, как раз должна была подтвердить заявления руководства рудников об их окончательном исчерпании. Залежи стратегического для империи значения, все-таки. Но, увы! За прошедшие с тех пор три года практически все шахты закрылись. Больше олова на Британских островах нет, даже породы с ничтожной концентрацией все просеяны!

– Ну, хотя бы рабочим стало легче!

– С какой стати? Чтобы не умереть от голода, большинству из них пришлось уехать в Новый Свет или Африку, разрабатывать недавно открытые месторождения. Моя сестра тоже оказалась из числа этих вынужденных переселенцев, выйдя замуж за одного из администраторов незадолго до закрытия шахты, где тот работал, – пояснил Хиннеган.

– Хватит, мистер Джейкобс, болтать о всяких глупостях! – пыхнув своей неизменной трубкой, Джеймс оборвал разговор, ушедший в опасном, при наличии неподалеку посторонних ушей, направлении. – Лучше просто наслаждайтесь видами великого города!

Так как беседа увяла, Генри не оставалось ничего иного, как последовать совету Виллейна. Однако размытые маревом виды крупнейшего города британского колониального Востока, уж более двухсот лет как отобранного у сильно скукожившейся с тех пор османской империи, ему быстро надоели. Хиннеган вернулся в мыслях к недавним драматическим событиям...

...Его Величество размышлял недолго. Уже следующим утром после того памятного разговора в "гостиницу", где содержались молодые люди, явились лорд Литтон и Вилейн, в сопровождении еще нескольких молчаливых сотрудников. С узников сняли мерки, вручили новые паспорта и провели долгий инструктаж. А с наступлением темноты тайно вывезли из Лондона на западное побережье, и еще перед рассветом вся компания уже находилась на борту "Оливии", ожидавшей в порту загрузки. Несколько объемистых баулов с подогнанной по взятой накануне мерке разнообразной одеждой и прочими личными вещами подвезли на следующий день, когда на борт пакетбота уже весело поднимались остальные, "легальные" пассажиры.

Две недели, в течение которых корабль, надоедливо скрепя снастями, огибал Европу и осторожно пробирался между средиземноморских островов, сопровождавший "геолога" с супругой Виллейн использовал для дополнительного инструктажа. Особенно агент подчеркнул, что, кроме них троих, никто в Бомбее не будет в курсе настоящей подноготной путешественников. Ни немногочисленные сотрудники Секретной Службы и дипломаты из британского консульства, ни, тем более, работники Ост-Индской компании, заправляющие административно-торговой частью города. Хотя и те и другие будут оказывать помощь, но исключительно при посредничестве самого Виллейна. Ученый и его спутница самостоятельно контактировать с британскими гражданами, равно как и индийцами на службе Ост-Индской компании не должны ни в коем случае...

Генри задумчиво облокотился о поручни, а Кэт незаметно прижалась к нему теснее, насколько позволяли приличия. Скоро Красное море, а там и Бомбей недалеко, недели полторы-две пути, при благоприятных ветрах. Что ждет их в этом чужом и таинственном городе?

Середина июля 1896 года, Бомбей, Индия.

Благодаря благоприятным летним муссонам, придававшим пакетботу резвости, путешественники прибыли в Бомбей ровно через полторы недели после остановки в Александрии. Корабль причалил у специально выделенного для регулярных пакетботов пирса на краю огромной гавани этого самого большого на побережье Индийского океана порта. Обширная акватория была заполнена многочисленными судами и суденышками. Тут присутствовали и медлительные пузатые зерно– и хлопковозы, и стремительные узкие чайные клипера, и рейсовые пакетботы, и незаметные на фоне внушительных океанских судов лодчонки местных торговцев, ловко снующие между пирсами. Причалы были завалены горами разнообразных товаров, упакованных в деревянные ящики или в серые матерчатые тюки. Свежедобытая рыба же просто лежала прямо на растянутых между вбитыми в дно кольями сетях, откуда ее норовили стянуть лениво кружащие над акваторией жирные чайки. Отсюда в Европу везли пряности, селитру, муслиновые материи, редкие породы деревьев, металлы, благовония, лекарственные препараты, индиго, опиум, сахар и еще много других товаров, производимых или добываемых в этом богатейшем краю, а также и по соседству. Именно через Бомбей проходила большая часть товарооборота с той частью Востока, которая все еще находилась под слабеющим британским влиянием.

На рейде грозно покачивался на натянутых якорных канатах линейный корабль Его Величества "Уэльс", всем видом своих четырех высоченных мачт вселяя непоколебимую уверенность в абсолютном морском превосходстве Империи. Его три артиллерийские палубы, вооруженные сотней пушек, поблескивающих медью в открытых орудийных портах, должны были производить неизгладимое впечатление на посещающие Бомбей должностные лица соседних феодальных княжеств. К сожалению, как было хорошо известно Хиннегану, только лишь на них, позволяя Британии держать в страхе и покорности прибрежные индийские государства. Не имея возможности подчинить себе военной силой всю территорию Индии и соседних с ней стран Центральной Азии, империя, тем не менее, хитрой и подлой политикой постоянно стравливала между собой многочисленные местные государства и племена, ухитряясь, таким образом, включать в сферу своего влияния даже те из них, до которых не мог дотянуться Королевский флот.

Однако японский флот, имеющий на вооружении уже много новейших броненосных пароходов, британские гладкоствольные орудия, стреляющие каменными ядрами, сбивающими паруса книппелями, фугасными бомбами или гранатами, наносящими ущерб экипажу, уже совершенно не впечатляли. Иллюстрацией этому факту служила трагическая гибель старшего брата Генри в одном из многочисленных столкновений с японцами. Увы, но лишь на единичных британских кораблях недавно начали устанавливаться казнозарядные нарезные орудия нового образца, стреляющие коническими бомбами с мощным зарядом. Это стало возможным после разработки нового оружейного бронзового сплава повышенной прочности, за который получил премию, в числе других, и Хиннеган. Но даже эти, гораздо более дальнобойные и точные орудия позволили лишь немного сократить отставание от флота Восточного Союза, слишком мало их было ввиду дефицита компонентов.

В военной части порта покачивались у причалов еще парочка фрегатов Королевского Флота, в том числе один парусно-паровой, с торчащей между мачтами трубой и смешно выглядящими гребными колесами по бокам, а также несколько кораблей береговой охраны. Последние находились на балансе Ост-Индской компании, заправлявшей в городе, где находилась ее штаб-квартира, абсолютно всем. Они курсировали вдоль всего индийского побережья, обеспечивая соблюдение интересов Компании и вызывая на помощь Королевский флот в случае серьезных осложнений. Впрочем, уже несколько лет свободно ходили они лишь вдоль западного берега, так как восточнее острова Цейлон, где располагалась крупнейшая в Индийском океане британская морская база, в море частенько появлялись соединения объединенного японо-китайского флота. И, чтобы добраться в некогда значимые, до прекращения торговли с Китаем, восточноиндийские порты Мадрас и Калькутту, уже требовалось военное сопровождение посолиднее. Пик могущества Ост-Индской компании пришелся на те два-три счастливых десятилетия, во время которых маньчжуры оправлялись от последствий Опиумной войны. А затем Китай на суше и его японские союзники на море начали медленно, но верно вытеснять европейцев из Восточной Азии.

Сотрудники Компании и встретили путешественников на пирсе. Виллейн еще из Александрии послал шифрованное сообщение в бомбейскую резидентуру Службы с помощью оптического телеграфа. Правда, сообщение опередило сам пакетбот всего лишь дня на три-четыре, так как цепочка расположенных на дистанции в двадцать миль друг от друга станций линии связи тянулась лишь до Адена, подконтрольного Британии порта в Аравийском море. Оттуда ежедневно курсировали до Бомбея быстроходные паровые катера Компании, доставлявшие телеграммы уже в бумажном виде в этот крупнейший форпост Империи и дальше, в разбросанные по побережью укрепленные торговые представительства, по сути курировавшие местных раджей, вынужденных быть союзниками Британии.

Однако медленная почта не повлияла на прием, подготовленный сотрудничавшими со Службой работниками Ост-Индской компании. Для гостей была снята квартира в северной, индийской части города. Как заверил одутловатый лысый представитель принимающей стороны, район, расположенный на невысоком холме, населен исключительно обеспеченными аборигенами, находящимися на службе у компании, так что беспокоиться не о чем. Вещи путешественников погрузили на телеги, самих же посадили в экипаж с эмблемой Компании на дверце. Процессия медленно проехала мимо форта с мощными стенами и контрэскарпами, прикрывавшего порт с востока и углубилась в город. Проследовав через британскую часть города, повозки углубились в узкие кривые улочки местных районов, что заставило сильно сбавить и так невеликую скорость. Поэтому до расположенного всего лишь в двух с половиной милях от порта дома они добрались только через полтора часа.

Генри с интересом смотрел в окно экипажа на непривычную постоянному обитателю строгих университетских коридоров восточную экзотику. Кэт, тесно прижавшись к нему, изредка, шепча на ухо, чтобы никто не услышал, давала пояснения:

– Вон, видишь, несколько кирпичных домов с деревянными колоннами у входа? В одном из них я провела несколько своих самых счастливых детских лет!

– А кто здесь живет?

– Чиновники колониальной администрации и сотрудники Компании с не очень высоким доходом. Ну или другие британцы, оказавшиеся в городе по каким-то не связанным с колониальными делами причинам, вроде моего покойного отца. Самые состоятельные люди обитают в особняках возле моря. Вон там!

– Почему же нам тоже не сняли квартиру в этом районе? – Хиннеган с подозрением покосился на представителя Компании, болтавшего о чем-то с Виллейном.

– Не знаю. Может быть потому, что мы здесь можем привлечь слишком много внимания. А живя среди местных, почти не будем контактировать с британцами, среди которых могут оказаться агенты этой ужасной Инквизиции! Впрочем, я припоминаю, что у меня в детстве тоже имелось несколько белых друзей, чьи родители выбрали для проживания индийские районы. Иногда это удобно, если работа связана с туземцами. Как, кстати, и у нас теперь. Так что это в порядке вещей и не должно вызвать подозрений. Все равно для проведения досуга все белые собираются в английской части города!

– Думаю, ты права! – прошептал Генри, в очередной раз поразившись острому уму и глубокому знанию жизни, присущему его подруге.

Вынужденная полуторачасовая обзорная экскурсия, немного подпорченная то и дело начинавшим лить с неба тропическим дождем, характерным для этого сезона, завершилась у небольшого двухэтажного домика, выполненного из кирпича и дерева во вполне европейском стиле и смотревшегося довольно уютно. А на профессиональный взгляд Виллейна – и безопасно. Пустое пространство, отделявшее строение от других домов не позволило бы гипотетическим врагам подобраться незаметно, а огороженный изгородью из острых кольев миниатюрный дворик и решетки на окнах, выполненные, как сообщила Кэт, из очень прочного дерева, привозимого с Цейлона, очень затрудняли предполагаемым грабителям проникновение внутрь. Впрочем, Хиннегана все эти "мелочи" не очень заинтересовали.

На первом этаже дома находилась кухня и подсобные помещения, где, помимо прочего, стоял нечасто встречавшийся даже в Англии стационарный туалет, а так же лежала переносная ванна в плетеном коробе. Там же располагалась небольшая, но уютно обставленная в британской манере гостиная, отличавшаяся от привычных Генри по Оксфорду лишь отсутствием такого совершенно бесполезного в жарком субтропическом климате предмета интерьера, как камин. На втором этаже – две спальни и крытая терраса с чудесным видом на море, порт и весь нижний город, прекрасно различимые с небольшого холма, на вершине которого высился дом.