Текст книги "Кара (СИ)"

Автор книги: Александр Аввакумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Ну, что Рябой, я согласен с твоими условиями. Время сейчас около двенадцати ночи. Давай, вызванивай своих ребят, и помчались по адресам. Может нам всемдействительно повезет в тот раз.

Рябой подошел к телефону и стал кому-то звонить. Минут через тридцать к кафе подъехало несколько машин с казанскими ребятами.

*****

Под утро, усталые и злые, они вернулись в Москву. Москва их встретила прекрасным весенним днем. Центральные улицы столицы были чистыми от снега, и казалось, что на улице не март, а начало мая.

– Ну, что Прохор? – произнес Рябой, расставаясь с Игорем. – Да, это был не твой день и с этим надо смирится. Мы еще покатаемся по адресам дня два три, а там посмотрим. Он, наверное, уже давно свалил за бугор и теперь смеется над нами. С такими деньгами, можно жить, где захочешь. Ты, сам во всем виноват, себя и вини в этом.

– Спасибо, Рябой, за все. Ты, наверное, прав, действительно мне кроме себя, винить больше не кого. Мы сегодня махнем в Казань, здесь нам просто делать уже не чего, да и на мели мы с Вадимом.

– Сам, решай, Прохор. Если считаешь, что больше здесь ловить нечего, то вали в Казань, если есть еще какой-то интерес, можешь остаться в Москве, раскладушку для тебя и твоего друга, найдем.

Прохоров, пожал Рябому руку, и они крепко обнялись.

– Ты, особо не переживай – вновь произнес Рябой, – как пришло, так и ушло. Все, в руках Бога.

Они еще раз попрощались. Рябой, сел в автомашину и машина, словно зверь, взревев форсированным движком, рванула с места. Через минуту, она исчезла в потоке машин.

– Ну, что Вадим? – произнес Игорь, – пролетели мы с тобой, как бакланы над помойкой. Давай, поехали на Казанский вокзал, нужно еще купить билеты в Казань.

*****

Утром, выслушав доклад Смирнова, я снова засел за своими бумагами. Пока, я находился в командировке в Набережных Челнах, у меня скопилась довольно большая почта, которая требовала от меня, внимательного изучения.

Около десяти часов дня, мне позвонил заместитель министра Костин и попросил меня, срочно зайти к нему. Закрыв дверь своего кабинета, я направился к нему в кабинет.

В кабинете, помимо Костина, находился начальник управления уголовного розыска, начальник управления по борьбе с организованной преступностью и начальник УБЭП МВД. Я присел на предложенный мне стул и молча посмотрел на Костина. Сделав, небольшую паузу, Костин произнес, обращаясь ко мне:

– Вот, что Абрамов? Мы здесь посовещались немного между собой и пришли к решению, что оперативно-следственную группу по раскрытию этого разбоя, возглавишь ты. Это дело, тебе знакомо и мы все собравшиеся здесь уверены, что тебе удастся раскрыть это преступление.

– Извините, меня, товарищ заместитель министра, почему я, а не Усманов? – спросил я Костина. – Вы же знаете, что я, вот уже более двух месяцев, занимаюсь оперативной работой и ни какого отношения, к раскрытию имущественных преступлений уже давно, не имею.

– Виктор Николаевич! Не задавай глупых и не уместных вопросов. Ты сам знаешь, что у Усманова нет опыта в раскрытии подобных преступлений. Ты, же сам знаешь, здесь нужен опыт, знания. Может, пройдет какое-то время и Усманов наработает такой же опыт, как и у тебя, а пока, кроме тебя, поставить мне на это дело, просто не кого. Да, и министр, мне лично сам предложил твою кандидатуру. У него, уже с утра был архиепископ Казанский и Марийский, просил, что бы мы серьезно отнеслись к этому преступлению. Епархия, уже подключила средства массовой информации, а те, поверь мне, постараются максимально раздуть это дело.

– Юрий Васильевич, простите меня за прямоту, почему эту бригаду не может возглавить начальник управления уголовного розыска? Насколько я знаю с его слов, у него вполне достаточно для этого опыта?

– Давай, Абрамов, не будем здесь торговаться. Я сказал, что эту группу возглавишь ты, значит ты и ни кто более – произнес Костин.

– Хорошо – произнес, я.

– Вот и хорошо – произнес Костин. – Давай, Абрамов, приступай к работе. Ты, сейчас, заинтересованное лицо, чем быстрее раскроешь это преступление вместе со Смирновым, тем быстрее, вернешься к своим непосредственным обязанностям.

Я вышел из кабинета Костина и направился в свой кабинет.

****

Я сидел в кабинете Смирнова Олега и ожидал, начала заслушивания по разбойному нападению на Собор Святого Петра и Павла. Кабинет Смирнова, медленно заполнялся оперативным составом и сотрудниками других служб, включенных в состав оперативной группы. Когда все участники заслушивания собрались, из-за стола поднялся Смирнов и доложил мне о результатах работы группы. Судя по докладу Смирнова, мы столкнулись с опытными преступниками, которые совершили преступление настолько грамотно, что не оставили работникам милиции ни каких шансов, зацепиться за какие-то улики.

– Что, я могу сказать по докладу Смирнова, плохо, товарищи, плохо. Надо, что-то делать, что бы выйти на эту группу? – произнес я. – Такими темпами, как мы работали сегодня, мы никогда не раскроем это преступление.

Практика показывает, что преступники, это такие же, как мы люди, а люди всегда оставляют после себя, какие-то следы. Я, сегодня, внимательно изучил материалы участковых инспекторов милиции. Простите меня, но так работать, как работаете вы, просто нельзя. Все ваши объяснительные записки, написаны, словно, по шаблону, словно все вы сидели в одном кабинете и писали эти объяснения под диктовку. Во всех записках, ничего не видел и ничего не слышал. Я отлично понимаю, что вы люди занятые, что у каждого из вас на руках десятки неразрешенных вами материалов, но все это не дает вам никакого права, так относится к этой работе. Извините меня, но я, не в одном объяснении не встретил какого-то самого простого анализа событий, хотя бы когда этот человек заступил на смену или пришел домой, что он делал весь этот период времени, куда выходил, с кем общался, что видел? Разве, это сложно сделать?

Начальник милиции, обвел не добрым взглядом присутствующих на заслушивании сотрудников охраны общественного порядка и укорительно покачал головой.

– Поймите, товарищи – продолжил я, – это не рядовое преступление, на которое можно махнуть рукой. Это преступление на текущий момент, можно отнести к разряду политических. Не мне вам объяснять, что происходит ежедневно у нас на площади Свободы. Представьте себе, если народ узнает об этой краже, то столкновений на религиозной почве нам избежать не удастся. Хорошо еще, что пока молчит сама епархия, не понимает православный народ.

Чем больше я говорил, тем темнее и темнее становились лица собравшихся работников милиции. Все понимали, что нужно что-то делать, но что конкретно, ни кто из нихна тот момент, просто не знал.

– Вот, что, Олег – обратился я к Смирнову. – Завтра с утра, допросите охранника. Хватит ему валяться в больнице, пора отвечать за свои действия и бездействие, перед законом. Кстати, что нам рассказывает второй охранник, Сорокин Андрей?

Олег, на какой-то миг задумался, а затем произнес:

– Товарищ подполковник, я сегодня, лично работал с ним. Вы знаете, Виктор Николаевич, он ничего внятного произнести не мог. Говорит, что в последнее время, в период их дежурства с Михаилом, к ним никто в сторожку не приходил. Последний раз, к нему на работу приходил его старый товарищ по школе, некто Ловчев Вадим, но это было, чуть ли не два месяца назад. Они поговорили с ним минут десять, и больше этот парень к нему на работу ни разу не приходил.

Сам, Сорокин, имеет инвалидность, связанную с психическим состоянием, если короче, то он не совсем дружит со своей головой и только, по причине того, что в Соборе работает его отец, его здесь держат.

Вот, другой охранник, он по всей видимости, интереснее будет, чем Сорокин. Он ранее судим. К нему-то и приходили всякие старые его дружки. Однако, со слов того же самого Сорокина, никто из них никогда не интересовался у них иконами. Они больше пили, чем разговаривали. В день налета, у них так же были гости Михаила, и все они в тот вечер выпивали. Говорит, что водки было много, однако кто приносил водку он, не помнит. Сорокин, с его слов, вырубился сразу, а другой, со слов священника, еще проводил его до ворот Собора и тоже был изрядно пьян.

– Вот, видишь, Олег, уже появилась тема, над которой стоит поработать. Может быть через них, нам и удастся выйти на преступников. Так, что давайте, поработаем еще немного. Я уверен, что нет, не раскрываемых преступлений, есть просто плохая работа по раскрытию этих преступлений.

Я, вышел из отдела милиции и, сев в машину и поехал домой.

*****

Я медленно ехал по улице Ленина, думая о работе по раскрытию этого разбойного налета. Мне, вдруг снова захотелось осмотреть прилегающую к Собору местность. Включив, у машины поворотник, я стал медленно поворачивать на улицу Муссы Джалиля. Неожиданно, мое внимание привлекло окно на втором этаже авиационного техникума, в котором, несмотря на столь позднее время, горел свет.

– Интересно? – подумал, я про себя. – Чей это, кабинет светится?

Я притормозил около техникума и вышел из автомашины. Подойдя к техникуму, я попытался открыть входную дверь, но она оказалась закрыта изнутри на замок. Я, осторожно постучал в дверь, нажал на электрический звонок, но к двери, никто не подходил.

Тогда я стал стучать, так сильно и настойчиво, что проходящие мимо меня по улице люди, стали останавливаться и с подозрением рассматривать меня. Наконец, дверь техникума приоткрылась, и в дверях показалось испуганное лицо пожилой женщины, на вид которой было около шестидесяти пяти – семидесяти лет.

– Чего, барабанишь, ирод? – произнесла она громко, стараясь скрыть свой испуг. – Сейчас, вот вызову милицию, они тебе покажут, как ломиться в государственное учреждение, в столь поздний час?

– Не нужно, шуметь, мамаша. Я, сам из милиции. Позвольте мне пройти в помещение? – произнес я, и показав ей удостоверение, отстранил ее в сторону.

Женщина, испуганно попятилась, и я, оказался в вестибюле техникума.

– Почему, мамаша, вы оставили свой пост и сидите не на своем рабочем месте около входа? – задал я ей вопрос.

Старушка растерялась, не зная, что мне ответить.

– Прости, сынок – произнесла она, – просто по телевизору показывают сериал, ну как его, «Просто Мария», вот я его и смотрю в комнате преподавателей. У них, там есть телевизор, почему бы, не посмотреть, если в здании кроме меня, никого больше нет?

– Давай, мамаша, пройдем туда, в эту самую преподавательскую, я тоже хочу взглянуть на этот сериал.

– Пойдем, если не шутишь? – произнесла женщина и, шаркая ногами, повела меня на второй этаж. Мы вошли в комнату преподавателей, где работал телевизор.

– Погоди, чуток – произнесла старушка, – вот сейчас закончатся новости, и начнется этот сериал.

Обойдя стол, я подошел к окну и посмотрел на улицу. Из окна, как на ладони, хорошо просматривался не только Собор, но и все прилегающие к нему улицы.

– Вы, мамаша, случайно не дежурили три дня назад? – спросил я ее.

– Это тогда, когда обокрали храм что ли? – произнесла она – Да, дежурила, эта была, как раз, моя смена. Надо же, до такого опуститься, что бы храм обворовать? Я, тогда, сразу догадалась, что не зря эта машина стояла у нас под окнами часа три, видно ждали они чего-то?

– Это, вы, о чем, мамаша? О какой машине, вы говорите? – поинтересовался я у нее. – Может, вы случайно и номер этой машины запомнили?

– Да, нет, сынок, вот номера, я не запомнила. Голова, худая стала, забываю все на ходу. Вот, цвет точно помню хорошо, голубая такая машина, как у моего внука. Спереди у нее, что-то не в порядке, одна фара не светила, да и замазана она машина спереди почему-то белой краской.

Это была удача, не только удача, а большая удача.

– Мамаш, а марка у машины какая, «Волга» или «Жигули»? – переспросил я ее.

– Да, я откуда знаю, ваши марки – произнесла она, укоризненно покачала головой, – разве я в них, разбираюсь. Машина, как машина, все ездят на таких машинах.

– Мамаш, а тебя разве работники милиции не опрашивали в ту ночь? – спросил я ее.

– Да, нет сынок, ни кто сюда не приходил. Я бы уже давно все рассказала, как эти трое залезли в храм.

– А, почему трое? – вновь спросил я ее.

– Да, трое их, нехристей-то, было. Я, в окно смотрела за ними, сначала думала, что они к нам в техникум хотят залезть, а потом смотрю, вышли из машины и пошли в сторону Собора.

Я поблагодарил эту женщину и вышел на улицу. Сев в автомашину, я быстро связался с дежурным по МВД и попросил его дать в перехват автомашину «Жигули» голубого цвета, с разбитым передком, закрашенным в белый цвет.

Уже подъезжая к дому, я услышал по рации ориентировку дежурного на розыск и задержание автомашины «Жигули» голубого цвета.

* * *

Голубую единичку, сотрудники ГАИ перехватили на следующий день. За рулем машины находился сравнительно молодой мужчина, лет тридцати. Машина и задержанный молодой человек, были доставлены в дежурную часть МВД. Через несколько минут, Балаганин Станислав ввел его ко мне в кабинет.

Войдя в кабинет, мужчина с интересом осмотрел его интерьер и без приглашения сел на свободный стул. Он с нескрываемым интересом посмотрел на меня и, улыбнувшись, поинтересовался у меня, чем его персона вызвала столь не поддельный интерес у работников уголовного розыска.

– Давайте, для начала, познакомимся – произнес я. – Моя фамилия Абрамов, а зовут меня Виктор Николаевич. Представьтесь, кто вы.

– Чего пургу, гонишь начальник? Перед тобой лежат все мои документы, открой и прочитай. Ты, лучше скажи, за что меня повязали твои архаровцы?

– Почему же, так грубо, архаровцы? – произнес я, открывая его паспорт. – Разве гражданин Якимов Вячеслав Иванович, вас в школе не учили вежливости?

– Меня многому учили, сначала в школе, а затем на зоне. Ты, мне начальник, лучше растолкуй, за что вы меня повязали? Я, давно уже не при делах, живу, как все порядочные люди, хожу на работу, воспитываю сына. Если, я ранее судимый, то вы меня так и будете всю жизнь примерять к разным вашим глухарям. Ты, уже догадался, наверное, что я никогда и ни в чем не признаюсь добровольно. Если есть доказательства моей вины, говорите, а если нет, то отпускайте меня домой. Мне здесь, делать не чего, я не народный дружинник и не подписывался охранять общественный порядок.

– Ну, хорошо, Якимов – произнес я. – Мы с коллегой, поняли твою точку зрения по этому вопросу. Теперь к делу. Расскажи Якимов, где ты был вечером пять дней назад, чем занимался, и кто это все может подтвердить. Ты, знаешь, что показания твоей жены о том, что ты весь вечер был дома, здесь не прокатят. Нужны другие свидетели, все, кроме жены.

– Ты, говоришь, начальник, пять дней назад? Так я в этот вечер работал. Заступил в смену в восемь часов вечера и закончил работу в шесть утра. Об этом может подтвердить мой мастер и другие рабочие смены. Я работаю в трамвайном депо на улице Ершова. Мы весь вечер ремонтировали сгоревший мотор трамвая.

Я сделал отметку в блокноте и посмотрел на Якимова.

– Тогда, скажите мне, пожалуйста, почему вашу машину видели поздно вечером на углу улицы Рахматуллина и Мусы Джалиля? Это, напротив Собора Святого Петра и Павла?

– Спросите, что-нибудь другое? Как, она могла там оказаться, если я работал всю ночь в парке? Она же не могла, самостоятельно уехать туда, а затем вернуться на место? Чудес, ведь не бывает?

– Тогда, еще к вам один вопрос? При досмотре вашей автомашины, в салоне, под задним сиденьем, была обнаружена черная трикотажная перчатка со следами бурого цвета на ней. Скажите, кому принадлежит эта перчатка, вам или другому человеку?

Якимов, на какой-то миг задумался, просчитывая в голове, все возможные ответы на этот вопрос. Наконец, он произнес:

– Извините, меня, начальник, но я не видел этой перчатки у себя в машине. Ее могли свободно подбросить в момент задержания ваши сотрудники. А, почему бы и нет?

– Слушайте, Якимов, не нужно включать Ваньку. Вы же сами расписались под протоколом осмотра вашей автомашины, значит, были согласны с изъятыми у вас в машине вещественными доказательствами.

– А, я, по-честному, не читал этот протокол. Его мне сунули и ткнули пальцем в том месте, где я должен был расписаться. Вот я и расписался.

– Все, ясно, Якимов. Вы, сейчас мне скажите, что расписались бы в протоколе, если бы в нем был записан и автомат Калашникова?

– А, почему, и нет? Ведь, все эти действия работники ГАИ совершали без понятых, а это насколько я знаю, противоречит закону. Если, они такие у вас безграмотные, то, причем здесь я. Вы, же знаете, все эти обвинения, развалятся в любом суде, даже если вы там и договоритесь с судьей.

– Да, грамотно, вы нас развели Якимов. Сколько раз вы судимы? – спросил я его.

– Да, всего-то, два раза. Если бы больше, то, наверное, стал бы неплохим адвокатом. Вы, же каждого второго сажаете, не потому, что он виноват, а потому, что вам этого очень хочется. Вы же, милиционеры, боитесь признавать свои ошибки, вот и сажаете, ни в чем не повинных людей.

– Ладно, Якимов, ладно. Мы, вас хорошо поняли, что на контакт со следствием вы не пойдете. Придется, по всей вероятности, доказывать вам все это. Хорошо, будем работать, а сейчас пойдете в камеру, отдохнете немного, подумайте.

Конвоир отвел Якимова в камеру. Я остался один к кабинете и, откинувшись на спинку своего любимого кресла, стал размышлять о Якимове.

* * *

Утром, меня вызвал к себе начальник управления уголовного розыска. Взяв в руки ежедневник, я направился к нему в кабинет.

– Вы, чем занимаетесь, Абрамов? – обратился ко мне Хафизов.

– Это, в каком смысле? – переспросил я его. – У меня работы много, у меня всегда есть, чем заняться.

– Знаете, что? Подготовьте мне обзорную справку по этому разбойному налету на Собор – произнес Хафизов. – Мне, не нравится, что вы уже который день возитесь с этим Якимовым и не можете его расколоть. Вы, знаете, Абрамов, но я, почему-то был совершенно другого мнения, о ваших личных способностях. Не думал я, что эти способности, окажутся на уровне рядового оперативника.

– Рустем Эдуардович, скажите, в чем мои способности не угодили вам. Вы, же знаете, я буду вам очень признателен, если вы снимите меня с этого разбоя и передадите это дело Усманову. Раз у меня, вы говорите не получается, может у него, что-то получится. Он ведь, как вы говорите, человек с большими амбициями и с незаурядными умственными способностями.

Услышав это, Хафизов напрягся, словно предполагая от меня очередного выпада в свой адрес.

Высказывая эти слова, я не заметил, как в кабинет тихо вошел заместитель начальника управления уголовного розыска Усманов и сел на стул около двери кабинета.

– Рустем Эдуардович – неожиданно для меня, произнес Усманов, побелевшими от волнения губами. – Вы ведь, хорошо знаете, чем я сейчас занимаюсь. У меня просто нет свободного времени, заниматься этим преступлением.

– Да, кто, не знает в нашем управлении, чем занимаетесь вы – произнес я. – Вам бы, больше заниматься анализом преступлений и личным составом, а не ездить купаться в бассейн в рабочее время.

Лицо Усманова, покрылось красными пятнами. Он словно собака, посмотрел преданными глазами на Хафизова и произнес:

– Простите, меня, Рустем Эдуардович, но я не позволю Абрамову оскорблять меня в вашем присутствии. Во-вторых, насколько я знаю, Абрамов, занимается этим делом по указанию руководства министерства. Если, бы тогда, мне поручили это дело, то я бы, также бы занимался этим делом. Сейчас, когда дело почти завалено Абрамовым, онхочет перекинуть его мне. Я считаю, что это, не справедливо. Значит, если бы он раскрыл это преступление, все почести достались бы ему, а теперь, за неудачу должен отчитываться я?

– А, что вы, так напугались Ильдар, словно это решение уже принято – произнес я. – Я, как занимался этим делом, так и буду заниматься им, до конца. Не бойтесь, я глухаря вам, не оставлю.

Взглянув, на Хафизова, я продолжил:

– Просто, смотрю я на вас Ильдар, и никак не пойму, кто вас протолкнул на эту должность. Неужели, вам самому не стыдно получать деньги за работу, которую вы не выполняете. Переложили все дела на Балаганина и Мезина, а сами купаетесь в бассейне, в то время, когда эти люди делают за вас вашу работу. У нас, даже бывший заместитель начальника управления Носов, не позволял подобное в рабочее время.

Усманов, вновь посмотрел на Хафизова, умоляя того взглядом, помочь ему в этой дискуссии со мной.

– Вот, что, Абрамов – произнес Хафизов. – Здесь, пока я начальник и только я могу оценивать работу своих заместителей, вы поняли меня или нет? Вам, не кажется, что вы заболели звездной болезнью и считаете себя большим профессионалом? Если бы, вы, были таковым, то давно бы раскрыли это преступление, а не топтались бы на месте, уже который день?

Теперь уже я, взглянул на Хафизова, давая понять ему, что я категорически не согласен с его оценкой моих действий.

– Да, я этого не скрываю, у Усманова, есть недостатки и я о них, всегда говорил, и буду говорить ему об этом. Да, у него не хватает опыта, но это не дает вам права, обсуждать его назначение на эту должность. Вы забыли, как вы начинали свою работу в управлении. Вы, тогда, тоже многого не знали, однако научились. Так и он, научится работать.

– Безусловно, Хафизов был в чем-то прав. Я действительно, когда пришел в управление, многого не знал, однако, в отличие от Усманова, я пришел на рядовую должность, а не на должность руководителя. Я не стеснялся своего не знания, я хотел познать искусство сыска, а здесь, все происходит наоборот. Усманов, словно огня боится документов, боится принять решение, боится всего, что каким-то образом может сказаться на его имидже – думал я про себя, наблюдая за жестикуляцией Хафизова.

– Вы, что, Абрамов, не слышите меня? – обратился он ко мне. – Кому, я все это говорю, вам или стене?

– Разрешите, мне идти? – обратился я Хафизову. – У меня, вы знаете, очень много работы.

– А, вы, Абрамов, спросили меня, есть ли у меня работа или нет? Почему, я должен вам здесь, все это высказывать? Вы знаете, Абрамов, мне с вами, очень тяжело работать. Если, вы, не поменяете своего отношение к своим товарищам по цеху, то я, наверное, буду вынужден обратиться к руководству министерства в отношении дальнейшего вашего пребывания в этой должности в нашем управлении.

Я, молча, встал из-за стола, и вышел из кабинета. Я заметил, довольную улыбку на губах сидевшего у дверей Усманова. Он явно чувствовал себя победителем в этой небольшой словесной дуэли между нами.

*****

Якимов, сидел напротив меня и щурился от солнечного света, который бил в стекла моего окна. На улице стояла настоящая весенняя погода, и на душе было радостно от преддверия большого тепла. Рожденный осенью, я почему-то всегда радовался весне, ее теплу и молодой зелени. В этот период времени, даже окружающий меня воздух, почему-то становился совершенно другим, легким и приятным.

– Ну, что, Якимов – произнес, устало я, – так и будем сидеть и молчать? Вот, прочитайте, пожалуйста, заключение экспертизы. Наука говорит, что на обнаруженной в вашей машине перчатке, следы крови первой группы. У потерпевшего охранника Собора, такая же группа крови. Что, вы, об этом скажите?

Якимов взял бланк экспертизы и стал внимательно его изучать. Закончив читать, он положил его на мой стол и произнес:

– Ты, что начальник, мне еще разбой шьешь? Я же был на работе, у меня сто процентное алиби на эту ночь. Ты, что творишь начальник?

– Дело твое, Якимов. Пока, ты у нас единственное лицо, связанное с этим разбоем. Кто-то же должен, за это отвечать, как ты думаешь? Свидетелем, ты быть не хочешь, пособником тоже, вот и покатишь по этому делу, паровозом.

Вот, тебе Якимов, и второе заключение экспертизы. На внутренней стороне перчатки, потожировые следы, твоих рук. Так, что ты приехал Якимов. Следующая станция, следственный изолятор!

Якимов, осторожно взял со стола, заключение экспертизы и несколько раз, перечитал его про себя.

Лицо его, медленно побелело и вскоре превратилось в меловую маску.

– Да, это же моя перчатка, и кровь на ней моя. У меня тоже первая группа крови и я поранил, как-то руку, ремонтируя свою автомашину.

– Все, может быть, Якимов – произнес я. – Может эта кровь и твоя, а может, и нет. Ты, вспомни лучше, как ты вообще все отрицал, даже эту обнаруженную милицией в твоей машине перчатку. А, теперь, когда я тебя подпер экспертизами, ты вдруг вспомнил, что перчатка принадлежит тебе. Так, брат, не бывает. Торчишь, ты брат, и торчишь плотно, на этом преступлении.

– Виктор Николаевич – произнес Якимов, – не берите грех на свою душу. Я не при делах, и этот разбой я не совершал.

– Вот, что Якимов. Я с тобой вожусь уже целых десять дней. Сегодня бы я тебя выпустил на волю, если бы не это заключение экспертизы. Сейчас, тебя допросит следователь, и мы с тобой расстанемся навсегда, если ты ему не соврешь.

Якимов сидел на стуле, словно окаменевший, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Он, впервые, за все эти дни понял, что обстоятельства против него и ему нужно срочно, что-то делать, чтобы не оказаться снова за решеткой.

– Пишите, Виктор Николаевич – произнес он. – Я, в этот вечер передал свою машину своему старому знакомому Цаплину Владимиру. По-моему, он живет где-то в районе улицы Достоевского. Куда он ездил, и чем он занимался в эту ночь, я не знаю, об этом, вы спросите у него сами. Я не участвовал в этом преступлении и не хочу торчать на зоне, за несовершенное мной преступление.

– Когда, вы передали машину этому Цаплину? – спросил его я.

– Он забрал ее, после того, как довез меня до моей работы – ответил Якимов.

– Вы, знаете, Якимов, телефон Цаплина? – поинтересовался я у него.

– Да, его телефон 32-5-16 – ответил он мне.

* * *

Получив от Якимова, предполагаемый номер одного из преступников, я быстро связался со Смирновым Олегом.

Минут через двадцать, вся оперативная группа, собралась у меня в кабинете. Я им кратко доложил о результатах работы с Якимовым.

Посовещавшись, мы решили установить наружное наблюдение за домом, в котором проживал Цаплин. Мы, не беспочвенно остерегались, что задержание самого Цаплина, многого нам не даст, так как изучение имеющихся на него материалов, свидетельствовало о том, что он довольно твердый орешек. Нам нужны были его связи, круг лиц, с которыми он поддерживал свои отношения.

Обсуждая вопрос задержания Цаплина, мы все, как один, пришли к уверенности, что мы едва ли найдем в его доме похищенные из Собора иконы. Цаплин, судя по милицейским материалам, был не настолько наивен, что бы держать их у себя в доме. Обсудив, все детали, мы набросали небольшой план оперативных мероприятий. Теперь каждый из нас знал, что ему делать в той или иной ситуации.

После окончания оперативного совещания, я собрал все необходимые документы, направился в кабинет Костина. Открыв дверь кабинета Костина, я увидел, что он, находится в кабинете не один. В углу на стуле сидел начальник управления Хафизов. Увидев Хафизова, я в нерешительности остановился в дверях кабинета, соображая, как мне вести себя дальше.

– Что, ты, застыл? – произнес Костин. – Давай, проходи Виктор Николаевич.

По всей вероятности Хафизов и Костин обсуждали мое утреннее выступление в кабинете начальника управления и мой внезапный приход к Костину, сорвал этот разговор.

Я вошел в кабинет и присел на стул. Костин внимательно посмотрел на меня и произнес:

– Давай, Виктор Николаевич, выкладывай, что накопал, работая с Якимовым? Судя по твоему лицу, у тебя есть хорошие новости – произнес Костин.

Я кратко, не вдаваясь в подробности, обрисовал картину. На лице Костина, появилась еле заметная улыбка. За долгие годы работы с Костиным, я досконально изучил его, как человека. Он, как правило, всегда так улыбался, когда сотрудникам розыска удавалось раскрыть сложное и запутанное преступление.

– Молодец, Виктор Николаевич! Значит, все же дожал ты этого Якимова? Я, всегда почему-то знал, что на тебя можно рассчитывать, ты просто, прирожденный оперативник. Мне до сих пор не понятно, почему тебя Хафизов перевел с этой линии, на оперативную работу – произнес Костин и укоризненно посмотрел на Хафизова.

От взгляда Костина, Хафизов, как-то сжался, словно ожидая удара по затылку. Он, что-то хотел сказать в ответ на слова Костина, но осекся на полуслове и замолчал.

– Молодец, Абрамов! – еще раз, произнес Костин. – Давай, дорабатывай, дожимай этих преступников, что бы они запищали, словно крысы.

Я вышел из кабинета и, остановившись в приемной, стал разговаривать с секретарем Костина. Пока я с ней говорил, из кабинета Костина вышел Хафизов. Он растеряно посмотрел на меня, а затем перевел свой взгляд на секретаря. Лицо Хафизова, было мокрым от выступившего у него на висках пота.

– Вы, почему, не на рабочем месте? – произнес Хафизов, обращаясь ко мне. – Что, нечем заняться?

Я, не стал с ним спорить и молча направился к двери из приемной.

– Погоди! – произнес, со злостью Хафизов. – Ты, мне объясни Виктор Николаевич, чего ты, конкретно, хочешь от меня? Если ты думаешь, что я сниму с должности Усманова, то, ты глубоко ошибаешься. Он, как работал, так и будет работать у меня в управлении.

– Это, ваше дело – ответил я ему. – Если устраивает он вас, то пусть работает и дальше. Мне от этого, ни холодно и не жарко.

Я повернулся и вышел из приемной.

– Это тебе, Абрамов, второй звонок, от Хафизова, третьего, может и не быть – подумал я на ходу.

*****

Через три дня, на мой стол легли первые сводки наружного наблюдения за домом Цаплина. Прочитав их, я отложил их в сторону и задумался.

– Что-то здесь, не так – подумал я. – За два дня наблюдения, дом Цаплина посетили лишь несколько людей, которые, судя по фотографиям, мало напоминали мне налетчиков, так как все били довольно солидного возраста.

Я вызвал к себе Смирнова Олега и поинтересовался у него, что он думает по этому поводу.

– Да, все нормально, Виктор Николаевич, не стоит рассчитывать, что все эти преступники, обязательно должны посетить дом Цаплина – произнес Олег.

Может у них, есть совершенно другие виды связи между собой. Я, не исключаю, что сейчас они все залегли на дно, после этого разбоя. С момента налета, как вам известно, прошло всего три с половиной недели. Для того, что бы им продать иконы, нужно время. Давайте подождем еще дня два, может, и появятся они Виктор Николаевич.

– Может, ты и прав Олег, зря я переживаю – произнес я, – наверное, еще не время. Может, действительно, не стоит форсировать все эти события, задержать Цаплина, мы всегда успеем. Но, с другой стороны, мы теряем время, мы не знаем, где и у кого находятся эти иконы? А, вдруг, их действительно вывезли за пределы города?