Текст книги "Поверженый король (СИ)"

Автор книги: Александр Аввакумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

Уже в доме Шигапов достал из кармана пиджака конверт и вручил его Лобову.

– Здесь тысяча долларов, – произнёс Шигапов, – я желаю тебе, чтобы через год у тебя было бы не тысяча долларов, а двадцать пять тысяч как минимум. Это тебе от меня на свадьбу. Я уже оплатил твой вечер в ресторане, и ты можешь не беспокоиться об этом.

– Спасибо за подарок, – ответил Лобов. – Я сам мог расплатиться за ресторан, однако, если Вы это сделали за меня, я Вам очень благодарен. Ещё раз спасибо.

– Дело вовсе не в деньгах, Анатолий, а в уважении к человеку, – сказал Шигапов и посмотрел на друзей Лобова, словно ожидая от них аплодисментов.

– Ещё раз спасибо, Анас Ильясович, за добрые слова! А теперь поедем за невестой!

Все зашумели и стали одеваться. В доме моментально стало тесно, все столпились у двери, пропуская друг друга. Лобов вышел из дома и остановился на крыльце. Он был одет в чёрный костюм и белую рубашку. На шее красовалась малиновая бабочка. Убедившись, что все гости расселись по машинам, он прошёл к чёрной иномарке. Включив ближний свет фар, и гудя клаксонами, кортеж медленно двинулся по улице в сторону центра города. При виде светящегося и гудящего кортежа люди останавливались и провожали взглядом удаляющуюся кавалькаду.

Подъехав к дому невесты, Лобов увидел, как из её дома вышел Галкин. Не оборачиваясь, он проследовал дальше по улице и свернул в один из переулков.

– Ну, слава Богу, – подумал Лобов, – хоть сегодня этот человек не будет мне портить настроение.

Буквально за два дня до свадьбы Лобов, лицом к лицу столкнулся с Галкиным недалеко от здания администрации. Галкин был пьян. Он схватил Лобова за рукав куртки и с силой потянул его за угол дома.

– Где мои деньги? – произнёс он и сильно ударил Лобова рукой в грудь. – Сколько раз тебя можно предупреждать? Если завтра не будет денег – урою.

Лобов вырвал рукав из его крепких пальцев и сильно ударил его в челюсть. Как и в прошлый раз в кафе, Галкин тихо ойкнул и упал на землю. Из-за угла выскочили двое друзей Галкина с арматурой в руках и двинулись на Лобова. Анатолий сделал шаг назад и, засунув руку в боковой карман куртки, оттопырил в кармане свой палец, давая понять нападающим, что у него в кармане находится пистолет.

– Ещё шаг, и я вас перестреляю прямо здесь, – произнёс Лобов. – Что, не ожидали, думали, что только у вас имеется пистолет? А ну, побросали быстро арматуру, подняли своего предводителя и быстро, мелкими шажками, пошли отсюда прочь.

Ребята побросали обрезки арматуры и, подняв с земли Галкина, медленно побрели по улице.

* * *

Невеста стояла у порога дома, окружённая со всех сторон подругами и роднёй. Выкупив невесту, как положено по русскому обычаю, молодые, окружённые друзьями и подругами, пешком направились в ЗАГС, который находился недалеко от дома невесты.

После церемонии молодёжь поехала кататься по городу. Часа через два все стали собираться в ресторане.

Веселье было в самом разгаре, когда в зал ресторана вошёл полупьяный Галкин. В руках он держал букет увядающих гладиолусов.

Все притихли и с испугом уставились на Галкина.

– Что смотрите так удивлённо? – произнес он. – Мы же теперь с Лобовым вроде родственники. Он женат на одной, а я на другой сестре. Ну, не пригласили меня лично, ну и пусть, я не в обиде. Я ведь пришёл к своей жене, которая веселится здесь. Не выгоните же вы меня?

Родственники со стороны невесты пристально посмотрели на Лобова, словно спрашивая у него разрешения.

– Пусть проходит, – разрешил Лобов, – как-никак родня же.

Кто-то схватил Галкина за руку и потащил к столу. Веселье вновь стало набирать обороты.

В конце свадьбы Лобов вышел на улицу, чтобы проводить друзей. Он посадил их в машину и, попрощавшись, направился обратно в зал. Лобова кто-то окрикнул, он остановился в дверях ресторана, и в эту же секунду раздался выстрел. Картечь ударила в стену над его головой, заставив его пригнуться. Он успел нырнуть в приоткрытую дверь, когда второй выстрел разнес в щепки наличник двери.

Весь перемазанный пылью и побелкой, он вошёл в зал ресторана. Услышав выстрелы, друзья выскочили на улицу. Обыскав кусты, им не удалось задержать стрелявшего в Лобова человека.

Галкин сидел за столом и, несмотря на своё состояние, внимательно наблюдал за Лобовым.

– Что, промахнулись? – спросил он у Лобова.

Анатолий взглянул на полупьяного Галкина и, увидев в его глазах нескрываемую злобу, отвернулся от него. Сейчас Лобов был полностью уверен, что это покушение на него организовал не кто-то другой, а именно Галкин.

Свадьба ещё долго обсуждала обстоятельства покушения на Лобова. Приехавшая в ресторан милиция быстро уехала. Лобов и его друзья наотрез отказались писать заявление по факту покушения на убийство, а также отказались давать какие-либо показания по данному факту. Осмотрев место происшествия, милиция сделала несколько снимков и, записав фамилии гулявших на свадьбе, уехала.

Утром Лобова разбудил сильный стук в дверь. Плохо соображая после сна, он открыл дверь дома. На пороге стоял участковый инспектор. Не спрашивая у Лобова разрешения, он прошёл в дом и стал осматривать углы комнаты.

– Что случилось, Игнат Семёнович? – поинтересовался у него Лобов. – У меня вчера была свадьба, а Вы, не спрашивая никакого разрешения, беспардонно врываетесь в мой дом. Это не Англия, товарищ участковый, право первой брачной ночи у нас ещё никто не отменял.

– А ты не шути, Лобов. Ты думаешь, я не знаю, что вчера в тебя стреляли? Знаю! Знаю и то, что ты не будешь писать по этому поводу заявление. Всё бы это было хорошо, но сегодня утром мы обнаружили труп твоего друга – Юры Громова. Его убили метрах в двадцати от дома. Картечью ему полностью снесло голову, а это уже не шутки, Лобов.

Лобов готов был услышать что угодно, но только не это. Он просто не мог представить, что его друга больше нет. Ему приходилось терять на войне своих товарищей, но там была война, а здесь, в мирном городе, убит его друг!

Лобов готов был закричать от душившей его боли, но вместо крика из горла вырвался лишь какой-то хрип. Он поднял глаза, в дверях комнаты стояла его супруга, укрывшись шерстяным пледом. Её плечи вздрагивали от рыданий.

Участковый инспектор, осмотрев помещение, направился к выходу.

– Вот что, Лобов. Тебе придётся прийти в милицию и написать заявление о покушении на тебя. Так нужно.

Закрыв за ним дверь, Лобов стал спешно одеваться.

– Толя, только не делай этого, – продолжая плакать, просила жена. – Я знаю, что ты собираешься делать. Я прошу тебя, не делай этого. Месть не лучший советник в этом деле. Подумай обо мне, ведь это муж моей сестры. Как я буду смотреть в её глаза?

– Не плачь, Валентина. Не переживай лишнего. Всё будет, вот увидишь, нормально.

Он шёл по улице, не обращая внимания на людей, которые здоровались с ним. В его голове зрел план мести, и чем он больше его детализировал, тем ужаснее он казался ему. Однажды Лобов прочитал одну цитату, которая надолго застряла у него в голове. Именно сейчас он вспомнил её и повторил про себя: «Если человек начинает мстить моментально, он безумен, а если с истечением времени, то он трус».

Лобов не хотел быть ни безумцем, ни трусом. Он считал, что он сделал достаточно большую паузу в своей жизни, которая привела к убийству Громова. Если бы он раньше свёл счёты с Галкиным, Громов бы наверняка был бы жив.

– Анатолий Фомич! – услышал он за спиной знакомый голос. – Я чуть ли не километр иду за Вами, и всё время кричу Вас.

Лобов оглянулся назад и увидел идущего вслед за ним Хлебникова по кличке Батон, который работал продавцом пива на одной из точек города.

– А, это ты, Батон, – произнёс Лобов, – на ловца и зверь бежит. Срочно собери всех ребят к обеду в кафе. Пусть приходят.

– Всё понял, Фомич, ребята будут тебя ждать, – ответил Батон.

* * *

Лобов вошёл в кафе. В помещении, кроме ребят Лобова, больше никого не было.

– Батон, закрой дверь, чтобы нам никто не мешал, – приказал Лобов.

Тот вскочил со стула и скрылся за дверью. Через минуту он вновь появился и уселся на свой стул. Лобов обвёл собравшихся ребят оценивающим взглядом и, увидев, что все внимательно смотрят на него, произнёс:

– Вы знаете, что сегодня утром выстрелом в затылок из обреза охотничьего ружья был убит наш товарищ и мой личный друг Юра Громов. Это убийство совершили люди Галкина. Они вчера стреляли в меня, однако промахнулись и, по всей вероятности, решили отыграться на моём друге. Я не знаю, как вы, но жить так дальше просто нельзя. Если мы им не ответим, то завтра они убьют ещё кого-нибудь из нас. Может, тебя, Батон, а может, и меня. Им нужны наши деньги, и они хотят просто запугать нас этим убийством. Сейчас нас здесь всего восемь человек, это мало, чтобы открыто бороться с ними. Их не меньше тридцати человек, и у них есть оружие. Все вы молодые, и я не могу вас насильственно заставить делать что-то противозаконное, каждый из вас должен сейчас решить, с кем он, со мной или нет. Тот, кто боится и не хочет связываться с Галкиным, может сейчас подняться и уйти отсюда. Это его право, и я не стану судить и удерживать этого человека, но тот, кто останется, тот должен знать, что мы вступаем в войну, в которой каждый из нас может погибнуть. Решайте сами, на раздумье я даю пять минут.

Ребята зашумели, обсуждая сложившуюся ситуацию. Каждый говорил, стараясь убедить другого в необходимости противостоять группировке Галкина.

Время истекло, Лобов поднял руку и произнёс:

– Кто из вас решил уйти? – спросил он ребят.

Однако никто из ребят не встал и не вышел.

– Фомич, у меня вопрос. Получается, что с сегодняшнего дня мы превращаемся в таких же бандитов, как и люди Галкина. Скажи, чем мы будем отличаться от них?

Лобов посмотрел в сторону говорившего парня и улыбнулся.

– Гаранин, неужели, для тебя так важно, как тебя будут называть люди? Главное сейчас – быть при бабках. Пока мы все работаем, и нам вроде бы всего хватает. Но это пока. Вы посмотрите, как живут отдельные люди, и вы сразу же поймёте, что они живут не на законно заработанные деньги. Это жулики, и я думаю, что если их тряхнуть, то они в милицию не побегут. Вот с этими людьми мы и будем работать. Сейчас, я думаю, нам нужно достойно проводить нашего товарища. Пусть все видят, что в городе есть сила, которая в состоянии отомстить бригаде Галкина.

Ребята разошлись. Каждый из них хорошо знал, что он должен делать конкретно. Кто-то поехал на кладбище, кто-то пошёл по соседям – собирать деньги на похороны.

Через три дня состоялись пышные похороны Громова. Таких похорон город не видел ещё. Впереди процессии шли молодые девушки, которые бросали на дорогу алые гвоздики. Привезённый из Челнов духовой оркестр честно отрабатывал заказ. Процессию сопровождало человек пятьсот как минимум. Людской поток, словно вода, заполнил узкие улицы города. Для того, чтобы похоронная процессия не перекрыла транспортные артерии города, её сопровождали работники милиции.

Помянув покойного, Лобов с ребятами снова собрались в кафе.

* * *

Галкин, как всегда, был в подпитии. Сегодня явно был его день. Они только что приехали из Менделеевска, где встречались с одним из бизнесменов города. Как ни упирался предприниматель, Галкин всё-таки сумел склонить его к совместной работе. Сошлись на двадцати процентах от чистой прибыли. Решающим аргументом в их переговорах оказался пистолет, который показал предпринимателю Галкин.

Галкин свернул за угол дома и, убедившись в отсутствии людей, решил справить малую нужду. Он повернулся лицом к забору и стал медленно расстёгивать ширинку брюк. Вдруг в глазах его потемнело, забор закружился, словно волчок, и он упал на землю.

Галкин очнулся в полной темноте. Голова его раскалывалась от боли. Он провёл рукой по волосам и понял, что его волосы слиплись от крови.

– Если это кровь, – подумал он, – то я, значит, здесь уже давно.

Он попытался подняться, однако это ему не удалось. Правая рука Галкина была прикована к какой-то железке, похожей на скобу, которая торчала из стены.

– Это конец, – решил Галкин.

Он заплакал от этой мысли, хорошо понимая свою беспомощность.

Где-то шла жизнь. До него изредка доносились откуда-то голоса, но определить, кому они принадлежат, он не мог. Его переполненный мочевой пузырь разрывался от боли, однако попытка его расстегнуть ширинку брюк не увенчалась успехом. Замок, вшитый в гульфик, заклинило. Он застонал от бессилия, почувствовав, как по его ногам теплом разливается моча.

Сколько прошло времени с момента, как он оказался в плену, он не знал. Вдруг до его слуха донеслись голоса. Голоса становились всё ближе и ближе. Галкин напрягся, услышав звук открываемого замка. Яркий свет ручного фонарика ослепил его. Он закрыл глаза и отвернулся от бьющего в его глаза яркого света.

– Где я? – спросил он вошедшего в помещение человека. – Кто Вы, и что Вы от меня хотите?

– Моё имя тебе ничего не скажет, поэтому я тебе и не представляюсь. Если хочешь выжить, то расскажи мне, кто убил Громова?

– Я не знаю, – произнёс Галкин. – Поймите меня, честно не знаю.

– Хорошо, Галкин, значит, ты выбрал смерть. – Мужчина выключил фонарик и растворился в темноте.

Галкин вновь остался один в темноте. Правая рука стала затекать. Железный браслет больно впился в руку. Галкин передвинулся ближе к стене и упёрся в неё спиной. На какой-то миг ему стало легче, однако холод сырой стены стал проникать в его тело. Галкина стало знобить.

– Теперь ясно, – подумал он, – им нужно моё признание.

Он хорошо понимал, что его признание в организации покушения на Лобова и убийстве Громова вряд ли спасёт его жизнь, и поэтому решил пока молчать, рассчитывая на то, что его друзья организуют розыск, и, может быть, им удастся освободить его из плена. Сейчас он жалел, что в своё время не убил Лобова. Теперь эта жалость боком обходится ему. В том, что его захватили люди Лобова, он уже не сомневался, ведь никому в городе истинный убийца Громова не нужен. Милиция работает в этом направлении не слишком активно, заранее расписываясь в своей беспомощности. О том, что люди Лобова могут найти убийцу самостоятельно, он сомневался, так как стрелок был из Челнов. Кроме самого Галкина, он больше ни с кем не общался.

Застывшая от холода спина заставила его поменять позу. Он вновь попытался повернуться, но сильная боль в правом запястье не позволила ему этого сделать.

– Лишь бы вырваться отсюда! – подумал он.

Первое, что бы он сделал после этого, – убил бы Лобова. Все свои неудачи, которые свалились на него в последнее время, он почему-то связывал с ним. От местных ребят Галкин знал, что пивной бизнес приносит Лобову значительную прибыль. Его попытка перенаправить часть этой прибыли в свою бригаду не удалась. Лобов не испугался угроз Галкина и ещё интенсивней стал расширять дело. Теперь Лобов контролировал реализацию пива не только в Елабуге, но и в Менделеевске, и в Мензелинске. Лидер местной группировки устроил Лобову встречу, которой мог позавидовать любой глава администрации. Они три дня гуляли на одном из островов реки Ик, где водка местного ликёроводочного завода лилась просто рекой. Именно на острове Лобов заключил негласное соглашение с Ефимовым о поддержке друг друга в случае обострения отношений с другими бригадами города. Эта дружба с Ефимовым позволила Лобову полностью раскрыть в себе талант организатора. Под крыло его группировки потянулись практически все бизнесмены города.

Галкин решил напомнить о себе и стал громко кричать, стараясь привлечь к себе хоть какое-то внимание пленивших его людей.

Дверь вновь приоткрылась, и луч яркого света снова упёрся в его глаза.

– Чего орешь, думаешь, тебя кто-то услышит? – произнёс голос, – можешь орать сколько хочешь. Здесь люди не ходят.

– Кто у вас старший, я хочу поговорить с ним, – обратился он к невидимому человеку.

– Если ты готов всё рассказать, то я приглашу его. Если просто пообщаться, то этого делать не стоит, он не любит гонять порожняки.

– Причём здесь порожняки? Мне нужен человек, который что-то решает у вас. Мне нужны гарантии, что я выйду отсюда. Ты же не можешь их мне дать.

– Я не агент Госстраха, который что-то гарантирует, – ответил голос. – Если готов говорить, то я его приглашу.

– Веди его скорее сюда! – чуть ли не закричал Галкин, – у меня уже рука ничего не чувствует, того и гляди, отвалится.

Погасив фонарь, человек исчез в темноте.

* * *

Дверь снова приоткрылась, и в помещение, судя по шагам, вошли два человека. Один из них, что есть силы, ударил Галкина ногой. Галкин закричал от дикой боли. Удар пришёлся в печень. Распухшая от систематического употребления алкоголя, печень Галкина отказывалась от подобного с ней обращения.

– У, сука, – простонал Галкин. – Пользуешься тем, что я не могу тебе ответить.

Новый удар не дал ему закончить начатый им монолог. Из глаз Галкина посыпались искры. Он откинулся к влажной стене и поднял свою левую руку, ожидая очередного удара. Однако время шло, но ударов не последовало.

– Ну, что ты хотел сказать? – услышал он голос Лобова. – Говори, или умрёшь как собака в этом подвале.

– Фомич, я узнал тебя! Это ты! Не молчи! Мы же с тобой чуть ли не родня. Неужели ты сможешь убить меня? У нас ведь жёны – родные сёстры. Отпусти меня, и я уеду из города. Ты меня никогда больше не увидишь и обо мне не услышишь.

– Ты, Галкин, угадал. Да, это я – Лобов. Ты убил у меня друга, хотел убить и меня. Сейчас ты просишь меня о пощаде, но рассказать о том, кто убил Громова, ты не хочешь. Дело твоё, Галкин. Если ты и подохнешь в этом подвале, невелика потеря для твоей жены. Поплачет немного и забудет.

– Фомич, ты не можешь меня убить, ты же не убийца, не бери грех на душу!

– Так ты будешь говорить или умрёшь молча?

– Где гарантии, что ты меня не убьёшь после этого?

– А мы притащим этого человека к тебе, пусть посмотрит, кто его сдал. Думаю, что увидим захватывающее зрелище.

Новый сильный удар пришёлся по голове. Перед глазами Галкина поплыли круги, и он потерял сознание.

Очнулся он быстро, в помещении горел свет. В углу на стульях сидело два человека. Увидев, что Галкин пришёл в себя, ребята поднялись и направились к нему. Его били до тех пор, пока он вновь не потерял сознание.

Вылитое на него ведро воды привело его в чувство. Один из мучивших его ребят взял со стола молоток и раздробил ему пальцы на левой руке. Не выдержав пыток, Галкин решил всё рассказать своим истязателям.

– Всё, всё, я всё расскажу, только прошу вас, не бейте меня больше. Да, это я заказал убийство Лобова, однако стрелок промахнулся, и пули прошли выше головы Лобова. Когда я увидел, что Лобов остался жив, тогда я приказал убить Громова. Здесь нам повезло. Громов был один и не ожидал, что в него будут стрелять.

– Кто стрелял в Лобова и Громова? – спросил его один из парней.

Второй парень вышел из помещения. Через минуту он вернулся обратно в сопровождении Лобова.

– Повтори, что ты нам рассказал, – произнёс парень.

Галкин повторил свой рассказ. Все предположения Лобова полностью оправдались. Перед ним лежал на полу человек, который хотел его убить. При этом человек не скрывал мотива преступления, он, не стесняясь, обвинял Лобова в том, что последний нарушил установленный в городе баланс интересов, в результате чего Галкин и его ближайшие друзья лишились больших денег.

– Кто в нас стрелял? – спросил Лобов Галкина. – Назови мне его имя и адрес!

– Зачем он тебе? Я же признался в организации убийства Громова. Можешь рассчитаться со мной сполна. Тот человек лишь выполнил мой заказ.

Лобов посмотрел на ребят и, повернувшись, направился к выходу.

От сильного удара в пах Галкин закричал нечеловеческим голосом. Он скорчился от боли, которая пронзила все его тело.

– Не бейте! Его фамилия Евсюков, известный в Челнах как Стилет. Он живёт, по-моему, где-то в семнадцатом комплексе. Его можно найти на станции технического обслуживания «ВАЗа». Я всё сказал, только больше не бейте меня.

В помещении погас свет. Ребята вышли и плотно закрыли за собой дверь.

– Что будем делать с ним, Фомич? – спросил один из парней.

– Пусть пока отдыхает, – произнес Лобов. – Гаранин, возьми с собой двух ребят, и смотайтесь в Челны. Найдите там этого Стилета и притащите его сюда. Я не исключаю, что Галкин мог нас обмануть, чтобы выиграть время. Вот когда заговорит Стилет, примем окончательное решение, что с ними делать.

– Всё ясно, – ответил Гаранин. – Мы махом, туда и обратно.

* * *

Стилета ребята нашли на работе. Он лежал под машиной и что-то крутил гаечным ключом.

– Евсюков? – спросил его Гаранин, ударив слегка ногой по торчавшим из-под машины ботинкам.

Из-под машины появилось перепачканное грязью лицо молодого парня. Он поднялся с пола и, вытерев ветошью руки, посмотрел на стоявших перед ним ребят.

– Чего нужно? – произнёс он. – Что, есть претензии к качеству моей работы?

– Ты, чучело! Отвечай, если тебя спрашивают, ты Евсюков или нет?

– Ну, я Евсюков, чего надо?

– Мы из милиции, – сказал Гаранин. – Сейчас ты поедешь с нами в отдел. Только я тебя предупреждаю сразу, Евсюков, если будешь дёргаться, наживёшь большие неприятности.

– Понял, – ответил Евсюков, – сейчас переоденусь и поедем.

– Это лишнее, – ответил ему Гаранин. – Переоденешься потом, когда вернёшься обратно. Давай пошли, быстрее сядешь, быстрее выйдешь, по-моему, так говорят люди.

Они вышли из корпуса и направились к стоящей у ворот «восьмёрке».

– Ты извини, Евсюков, – произнёс Гаранин, надевая на его руки наручники. – Так будет лучше и для тебя, и для нас.

Машина, взвизгнув колёсами, набрала большую скорость и направилась в сторону ГЭС.

– Слушайте, вы, куда меня везете? – спросил Евсюков. – Милиция же в противоположной стороне?

– Не дёргайся, Стилет, а то раньше времени потеряешь здоровье, – ответил Гаранин. – Скоро увидишь своего друга Галкина, он всё тебе расскажет.

– Какой Галкин, я не знаю никакого Галкина! – закричал Стилет. – Вы меня с кем-то спутали. Называете меня почему-то Стилетом, я не знаю, кто такой Стилет.

– Замолчи! – приказал Гаранин и ударил локтем в лицо Стилета. Из рассечённой губы струйкой потекла кровь. Он хотел вытереть её рукой, но новый удар Гаранина окончательно разбил ему губы и нос.

– За что? – застонал Стилет.

– Я же тебя предупреждал, Стилет, чтобы ты не дёргался, – произнёс назидательно Гаранин. – Осталось совсем немного до места, там тебе всё объяснят.

Остаток дороги проехали в полной тишине, прерываемой лишь нецензурными словами водителя в адрес незадачливых коллег, которые недостаточно уверенно управляли своими автомашинами.

Не доезжая до города, машина свернула с дороги и направилась в сторону садового общества. Немного покружив по узким аллеям садового общества, автомашина с ребятами остановилась у большого недостроенного каменного коттеджа.

– Давай, выходи, приехали.

Стилет вышел из автомашины.

– Шагай вперёд, – последовала команда, толкнув Стилета в спину, Гаранин рукой указал направление движения.

– Куда вы меня привезли? – на этот раз испуганно произнёс Стилет, хорошо понимая, что обратно он может и не выйти.

Спустившись вниз по ступеням, Гаранин несколько раз ударил в металлическую дверь подвала. Через несколько секунд дверь в подвал открылась, и они все вместе вошли в подвал.

– Принимайте гостей, – сказал Гаранин. – Вот вам Евсюков, он же Стилет.

Из-за стола встал молодой мужчина, одетый в чёрный костюм, и подошёл к Стилету.

– Слушай, Стилет, у тебя два варианта. Первый – ты можешь умереть без мук и второй – тоже умрёшь, но в страшных муках, – произнёс мужчина.

– Что Вы говорите? Я не хочу умирать! – закричал тот.

Лобов, а это был он, махнул рукой, и Гаранин открыл одну из дверей подвала. Он включил свет, и Стилет увидел истекающего кровью своего старого знакомого Галкина, который был пристёгнут за руку к металлической скобе.

– Как тебе подобная перспектива? – спросил его Лобов. – Могу организовать ещё одно место, около него.

Стилет побелел от ужаса и стал пятиться назад, пока не упёрся спиной в стенку.

– Не убивайте меня, пожалуйста, – умолял он. – Это Галкин попросил меня, чтобы я убил Вас. Когда я промахнулся в Вас, Галкин заставил меня убить Вашего друга. Простите меня, пожалуйста!

Стилет заплакал и упал на колени.

– Простите меня! Пожалейте, у меня старая мама, она не переживёт этого, – стонал он.

– А ты, сука, думал о том, что у того, которого ты должен был убить, тоже могла быть старая мать? Думаю, что не думал. Встань с колен, умри хоть мужчиной.

– Кончай их всех, Гаранин, – приказал Лобов и направился к выходу. – Всех в воду!

Гаранин понимающе мотнул головой.

Через десять минут всё было кончено. Ребята выкатили из подвала две металлические бочки, залитые цементом. Погрузив бочки в машину, они поехали в сторону Камы.

* * *

Лобов пришёл домой поздно. Пройдя на кухню, он включил свет и поставил на газовую плиту неполный чайник. Пока он резал хлеб, в кухню, неслышно ступая, вошла его жена.

– Ты что так поздно? – поинтересовалась она у Лобова. – Я уже стала волноваться.

– Работы много, вот и приходится задерживаться на работе.

– Мне Ирка недавно звонила, плачет, мужа уже два дня нет дома. Ты его случайно не видел в городе?

– Нет, не видел. Пьёт, наверное, с ребятами где-нибудь. Что, впервые, когда он не ночует дома? Сама мне рассказывала, как он зависал с ребятами на неделю.

– Я тоже Ирке об этом напомнила, но она почему-то не верит в это. Семён, говорит, в последние дни сильно изменился, стал много пить, не спать ночами, словно боялся чего-то.

– Похоже, допился до ручки. Это признаки белой горячки. При этой болезни людям чудятся всякие черти и чудовища, вот они и не спят, боятся закрыть глаза.

– Толя, она завтра собирается пойти в милицию, хочет подать заявление на его розыск.

– Пусть идёт. Только я не верю милиции, вряд ли кто там будет по-настоящему заниматься его розыском. Так, создадут видимость, что ищут, а сами палец о палец не ударят.

– Слушай, Толя, я днём в доме прибирала и случайно наткнулась на зажигалку Семёна. Откуда она у тебя?

Лобов вздрогнул и удивлённо посмотрел на жену. Он хорошо помнил, когда и при каких обстоятельствах он нашёл эту зажигалку, и, чтобы каким-то образом сгладить возникшую неловкость, улыбнулся и произнёс:

– Я даже и не знал, что эта зажигалка принадлежит Галкину. Я ещё летом нашёл её на берегу Камы. А ты откуда знаешь, что это его зажигалка?

– Эту зажигалку ему подарил какой-то тюремщик. Он любил хвалиться этим подарком и часто показывал её ребятам. Я хорошо запомнила её.

– Вот оно что… Если бы я знал, что эта зажигалка принадлежит ему, то я бы давно отдал её ему. Она мне не нужна, я ведь не курю.

Они ещё поговорили минут пять, и отправились в спальню.

Лобов лежал в постели и никак не мог заснуть. В голове его, словно в компьютере, прокручивался всего один и тот же сюжет. Перед глазами Лобова зелёной стеной стояли кусты. Он осторожно раздвигает их руками. Метрах в пяти от него лежит обнажённая женщина без признаков жизни. Лицо женщины в запёкшейся крови, на её теле множественные гематомы и ссадины. Метрах в десяти – труп мужчины с разбитой головой. Его светлые, редкие волосы тоже в крови. В метре от трупа мужчины в траве блестит зажигалка причудливой формы.

– Вот, значит, кто убил этих немцев, – подумал Лобов. – Немцы отдыхали на берегу и не думали, что на них наткнутся ребята Галкина. Пьяные и обкуренные, они просто не оставили этим немцам никаких шансов на жизнь.

– Толя, ты что, не спишь? – поинтересовалась жена. – Тебе не плохо?

– Спи, – произнёс он и крепко обнял жену. – Спи, у меня всё нормально.

Он повернулся на бок и начал считать до тысячи. Досчитав до шестисот двадцати, он заснул.

* * *

Утром Лобов приехал в администрацию города. Поздоровавшись с секретаршей, он прошёл в кабинет Шигапова.

– С добрым утром, – поздоровался Лобов и протянул Шигапову свою руку.

Шигапов ответил на приветствие вялым пожатием.

– Садись, – предложил он и показал на стул.

Лобов присел на стул и посмотрел на Шигапова.

– Я что тебя пригласил, Анатолий Фомич, – произнёс Шигапов. – Ты, наверное, в курсе, что скоро выборы в Государственный Совет Республики, так вот я подумал и решил выставить свою кандидатуру на этих выборах. Ты представляешь, Анатолий Фомич, какие перспективы откроются перед нами, если я выиграю эти выборы? Тогда не только район, а вся республика будет в наших руках. Мы с тобой, думаю, не один завод отожмём у государства. Ты представляешь, Анатолий Фомич Лобов, владелец заводов, банков, пароходов? Ты только подумай, дай волю своей фантазии.

Шигапов замолчал и посмотрел на Лобова, стараясь угадать, о чём думает тот в эти минуты.

– Анатолий Фомич, однако, для того чтобы это всё случилось, нужно мне выиграть эти выборы. У меня два противника – это местный демократ Шерстнёв, ты его должен знать, он вместе с тобой работал на одном заводе, а другой – Мингазов, представитель националов. Его поддерживают ТОЦ Казани и Набережных Челнов. Нужно сделать так, чтобы я выиграл эти выборы. Понимаешь, не они, а я. Собирай своих ребят и делай, что хочешь, но люди должны проголосовать за меня. Вот тебе на первое время деньги, нужно будет ещё, обращайся, не стесняйся. Сколько нужно, столько и дам. Если выиграем, отчёта не надо, проиграем – отчитаешься за каждую копейку.

Шигапов встал из-за стола и направился к сейфу. Открыв его, он достал из сейфа несколько пачек денег и передал их Лобову.

– Ну что, Анатолий Фомич, приступай к работе, готовь электорат к выборам.

Лобов рассовал пачки с деньгами по карманам и вышел из кабинета. Около администрации он столкнулся с начальником городского отдела милиции. Лобов поздоровался с ним и собрался идти дальше, однако тот остановил его.

– Послушай, Лобов, я давно хотел с тобой поговорить. Мне не нравится, что твои ребята начинают наглеть в городе. Вот и вчера ко мне заходил директор рынка, жаловался на твоих, говорит, что ребята трясут продавцов на рынке.

– Я разберусь, Геннадий Алексеевич, с ребятами, – ответил Лобов. – Вы сами знаете, люди всегда преувеличивают, делают из мухи слона.

– Вот-вот, Лобов, разберись, пока мы не стали с вами разбираться по полной программе. Ты что у нас, Чикаго хочешь устроить? Не выйдет. Мы вас всех повяжем, даю тебе слово.

– Да, я в этом и не сомневаюсь. Мне одно непонятно, почему вы ко мне обращаетесь, я ведь не Аль Капоне?

– Ты дурака не включай, я тебе не мальчик. Я хорошо знаю, кто ими управляет. О тебе уже давно весь город говорит. Да, кстати, ты давно не видел своего родственника – Галкина? Жена его приходила, просит объявить его в розыск.

– Какой он мне родственник? Это муж сестры моей жены.