Текст книги "Поверженый король (СИ)"

Автор книги: Александр Аввакумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

– А что за бизнес у него был? – поинтересовался у него Лобов.

– Да так, совсем небольшой. Работал он с двумя коммерсантами, вроде на жизнь ему хватало, в большие дела старался не лезть, и вот, на тебе.

– Как его завалили? – поинтересовался Лобов.

– Да недалеко от дома. Проходил мимо школы, там урок у школьников был на улице, вот они его прямо на глазах этих школьников и положили. Три в голову из «ТТ». Говорят, что учитель физкультуры попытался догнать стрелка, но тот стал стрелять, и он отстал.

– Ну, а что менты? Копают или нет?

– Да кто будет копать-то, кому он нужен? Так, говорят, возбудили уголовное дело для галочки, создают видимость работы.

Ефимов взял в руки бутылку с водкой, встряхнул её и поставил на стол. В ту же секунду около стола появился официант. Он быстро открыл бутылку и разлил водку по рюмкам.

– Давай, Фомич, помянем новопреставленного раба Виктора, неплохим был человеком. Жил как человек и погиб как человек.

Они молча выпили и поставили пустые рюмки на стол.

– Что-то ты мне говорил о деле, которое хотел бы со мной обсудить. Давай, говори, я слушаю внимательно, – сказал Лобов.

– Ты знаешь, Фомич, у меня тоже какая-то непонятная канитель намечается. Два дня назад встречаюсь я с директором ликёроводочного завода, начинаю с ним говорить о деньгах, а он мне раз – и по носу. Говорит, не буду я больше с тобой, Ефимов, работать, теперь у меня новая крыша, и представляет её местный парень Ленар Кашапов. Я и так и сяк, а он одно – не буду и всё, разберитесь, говорит между собой, а потом приезжайте ко мне за деньгами.

– А кто этот Кашапов Ленар? Чем он известен в вашем городе? – спросил его Лобов.

– Да ничем, так себе. В бригадах не состоял, в милиции на учёте не значился.

– Послушай, Ефимов, так не бывает. Он же знает, с кем связывается. За такие дела можно и голову потерять.

– Я тоже так думал до вчерашнего дня. А вчера вдруг узнаю, что его старший брат Ильяс, говорят, крутится с казанскими ребятами в Москве, что стал там человеком вполне весомым.

– Это что получается, казанские пацаны лапу положили на этот бизнес, а этот Ленар у них вроде бы смотрящим в городе?

– Вроде бы так. Что мне делать с этим Ленаром?

– Ты сам с ним говорил или нет? – спросил его Лобов.

– Пока не общался. Не поеду же я к нему домой спрашивать его об этих делах?

– Это ты правильно сделал, что не ездил к нему домой, – сказал Лобов. – Думаю, что ты должен его закопать, пока он не оперился в вашем городе. Если опоздаешь, то он закопает тебя сам. Вот тебе мой совет.

Они разлили водку и снова выпили. Лобов стал закусывать, а Ефимов запил водку минеральной водой.

– Как у тебя с людьми, стрелки есть, или мне прислать к тебе Пуха?

– Да есть у меня люди, сейчас вот думаю, как это всё обделать, чтобы было чисто.

– Тогда ты думай, а я поехал обратно в Елабугу. Если нужна будет помощь, обращайся, помогу.

– Спасибо, Фомич. Я всегда рассчитываю на твою помощь, у меня таких близких друзей, кроме тебя и Гитлера, больше нет.

Лобов вышел из кафе и сев в машину, поехал к себе домой.

* * *

Ильяс Кашапов приехал в Москву вместе со своими ребятами чуть больше четырёх месяцев назад. Они, как все казанские бригады того времени, честно отработали свой срок по охране гостиницы «Украина» и собирались возвращаться обратно домой в Набережные Челны.

Он давно уже не жил с родителями и особо не испытывал тяги к родному дому, которую испытывали его ребята из 29-го комплекса. Он покинул свой дом в Мензелинске ещё в юности, когда ему едва исполнилось шестнадцать лет. Уехал в Набережные Челны и поступил в профессионально-техническое училище при заводе «КАМАЗ». Приехав в Челны, быстро сошёлся с местными ребятами из 29-го комплекса и стал принимать непосредственное участие во всех уличных войнах. Врождённая сила и природная хитрость позволили ему занять довольно высокое положение в иерархии группировки. Вскоре он стал одним из авторитетов среди ребят комплекса, и ни один сбор группировки не проходил без его непосредственного участия.

Они с ребятами сидели в гостиничном номере и ожидали прибытия вызванного такси, когда раздался звонок телефона. Он поднял трубку и услышал знакомый голос Мартына.

– Привет, Ильяс, – сказал Мартын. – Ты мне очень нужен здесь, в Москве. Я к тебе уже давно приглядываюсь и сейчас, перед твоим отъездом в Челны, решил позвонить тебе. Как ты смотришь на то, чтобы поработать здесь в Москве? Насколько я знаю, семьи у тебя нет, ностальгией по родным местам ты не страдаешь.

– Слушай, Мартын, я не против твоего предложения. Мне действительно без разницы, где жить, лишь бы были деньги.

– Вот и хорошо, значит, договорились. Давай лети домой, забирай вещи и обратно в Москву.

Ильяс пробыл в Челнах недолго. Съездил в Мензелинск, навестил родителей и поехал обратно в Москву.

В Москве Ильяс по заданию Мартына работал на площади трёх вокзалов. Возглавляемая им бригада в составе десяти человек полностью контролировала работу нелегальных таксистов, носильщиков, проституток. Каждый киоск, каждая уличная торговка, стоявшая на площади или в здании вокзала, должны были ежедневно отстёгивать им до двадцати процентов своей ежедневной прибыли. Тот, кто отказывался от этого «татарского» оброка, жестоко наказывался и изгонялся с площади. Мартын был доволен работой Ильяса и неоднократно ставил его в пример другим бригадирам. Его старания вскоре были оценены по достоинству, он стал казначеем группировки, или, иначе, держателем «общака». Новая «должность» Ильяса позволяла ему регулярно общаться с Мартыном, контролировать движение денежных средств этой могущественной по тем временам преступной империи.

Однажды, когда они с Мартыном, сидя в ресторане, разговорились о бизнесе, Ильяс предложил обратить внимание на один из мощных источников поступления наличных денег в группировку. Этим источником были ликёроводочные предприятия республики и московского завода «Кристалл». Идея понравилась Ричу, и он поручил непосредственно ему лично заняться её реализацией.

Первое, что он сделал, – позвонил директору ликёроводочного завода Мензелинска. Переговорив с ним, он узнал, что тот работает с лидером местной группировки Ефимовым, которого Ильяс знал ещё по школе. Он не стал разыскивать его, а позвонил своему родному брату Ленару и поручил тому обозначить перед директором, что с этого момента тот должен был направлять деньги не на счёт Ефимова, а на расчётный счёт одного из московских банков.

Выполнив поручение Ильяса, брат связался с ним по телефону:

– Ильяс. Я всё сделал, как ты мне велел. Ты знаешь, у директора после того, как я ему всё это сказал, началась истерика. Он боится, что Ефимов убьёт его, как Француза. Ты скажи, что мне делать, встречаться с Ефимовым или нет?

– Никаких встреч, – ответил Ильяс. – Пусть теперь директор сам принимает решение, с кем ему работать. Если возникнут неприятности, сразу же звони мне в Москву. Я пришлю к тебе ребят из 29-го комплекса, они тебе помогут.

– Всё понял, Ильяс. Я буду осторожным и лишнего высовываться не буду.

– Всё правильно, до свидания, – Ильяс положил трубку.

* * *

Ленар Кашапов возвращался со своим другом из Челнов, где встречался с лидером группировки «29-й комплекс» Аликом. Ленар рассказал ему, что Ефимов под страхом убийства запретил директору ликёроводочного завода переводить деньги в Москву. Руководствуясь советами брата, Ленар не стал выяснять с Ефимовым каких-либо отношений, а поехал в Челны к Алику. Выслушав его, Алик пообещал помочь и утрясти с Ефимовым все недоразумения. В присутствии Ленара он позвонил Ефимову на его домашний телефон.

– Привет, Ефим, – произнёс Алик. – Ты наверняка наслышан обо мне от своего покойного товарища. Дело в том, что нам не нравится, когда ты начинаешь влезать в наш бизнес. Тебе же директор предприятия сообщил, что он поменял свою крышу, теперь этой крышей стали мы. Мне не хочется тыкать тебя носом в навоз, поэтому я тебе официально сообщаю, что завод наш. Мне будет жалко тебя, если ты этого не усвоишь. Наверное, ты понял меня?

– Алик, это мой город, и здесь я решаю, кто с кем будет работать. Я уважаю тебя как человека и поэтому не лезу в твой бизнес на «КАМАЗе» и не учу тебя жизни. Если ты решил меня напугать, знай, что это всё напрасно. Я не боюсь тебя. Земля круглая, и на ней всегда происходят движения, то ты наверху, то ты вдруг оказываешься внизу.

– Слушай, Ефим, ты что мне читаешь лекции? Ты совсем потерял голову, это жизнь, а не урок по философии. Земля, верх, низ. Приземлись немного, посмотри на землю. Мне говорили, что ты иногда не дружишь с головой, но не до такой же степени. Неужели ты не понял, что за мной Москва? Эти люди не любят шутить, ты это знаешь.

– Я не хочу ничего знать, но свой кусок бизнеса я никому и никогда не отдам. Это у вас в Челнах можно найти что-то и жить так же хорошо, как и прежде. Здесь деревня, и завод – единственный финансовый источник, и я готов бороться за него, хоть с Москвой, хоть с Челнами.

– Дело твоё, Ефим. Я тебя предупредил, – произнёс Алик и положил трубку.

Он посмотрел на Ленара и, увидев его озабоченное лицо, сказал:

– Я думаю, что Ефим не глупый человек и правильно поймёт моё предупреждение. Ты, Ленар, в эти передряги с Ефимовым не влезай, мы сами во всём разберёмся. Ты понял меня?

Ленар кивнул в ответ и стал собираться обратно в Мензелинск.

– Я пошлю с тобой двух ребят, пусть тебя проводят. Дорога дальняя, мало ли что может произойти в дороге.

– Дело твоё, Алик, – произнёс Ленар. – По-моему, Ефимов не в курсе того, что я имею какое-то отношение к этому делу. Мне брат посоветовал не светиться, что я и делаю.

– Пусть проводят, лишнего не будет.

Машина Ленара, миновав пост ГАИ, устремилась по трассе в сторону Мензелинска. Проехав около километра от поста ГАИ, ребята заметили, что их стала настигать чёрная «девятка». Когда между машинами оставалось метров тридцать, из «девятки» стали стрелять из автоматов. Первой же очередью им удалось прострелить колёса машины. Потеряв управление, машина на полном ходу врезалась в дерево, задымилась, а затем загорелась.

Из преследовавшей их автомашины вышли двое молодых парней и открыли по ней плотный автоматный огонь. Пули рвали металл машины, словно бумагу, и впивались в тела. От ударов пуль тела дергались, и стрелявшим казалось, что они вот-вот поднимутся с земли и бросятся куда-то бежать. Расстреляв все патроны, они швырнули автоматы внутрь горевшей машины и побежали к своей машине, которая стаяла в метрах тридцати от места ДТП. Они вскочили в машину и на большой скорости помчались по трассе. Вскоре они услышали хлопок у себя за спиной. Оглянувшись назад, они увидели вспыхнувший автомобиль.

Стрелявшие не заметили, как один из лежавших в этой куче тел и металла молодой человек успел отползти в сторону от машины, прежде, чем она загорелась и взорвалась. Этим человеком был Ленар Кашапов.

– Вот и всё, – произнёс один из тех, кто срелял. – Есть человек – есть проблемы, нет человека – нет проблем.

Машина, набрав большую скорость и обгоняя попутный транспорт, не ехала, а просто летела в сторону Мензелинска.

* * *

Лобов сидел в первом ряду, рядом с начальником городского отдела милиции Хромовым. На календаре было 5 октября 1992 года. Ведущий вечера, конферансье, приглашённый из Казани, проводил награждение лучших работников отдела милиции и ветеранов органов внутренних дел. Впервые за последние годы участников вечера поразили подарки. Кто-то получил цветной японский телевизор, кто-то – видеомагнитофон, кто-то – отличный импортный пылесос.

Хромов, нагнувшись ближе к уху Лобова, восхищённо произнёс:

– Ну, Лобов, ты меня приятно удивил своей щедростью. Выделить такие средства может далеко не всякий, и я, когда услышал от своих заместителей об этих подарках, не поверил в это.

– Мы живём в одном городе, Геннадий Алексеевич, и должны помогать друг другу. Это хорошо, когда люди довольны, что их не забыли. Думаю, многие из них будут долго помнить этот день, и благодарить Вас за эти подарки.

– Анатолий, я думаю, что ты не откажешься посидеть с нами после вечера. Я собираю у себя начальника школы милиции с его заместителями, будут мои замы и начальник уголовного розыска.

– А почему Вы решили, что я могу отказаться от этого предложения? Я просто благодарю Вас за это.

– Вот и хорошо. Я рад, что ты согласился. И ещё, Анатолий, давай перейдём на ты, так нам будет проще общаться между собой.

После небольшого концерта Хромов и Лобов прошли в его кабинет. На столе стояло несколько бутылок водки и коньяка. Не успели они войти в кабинет, как дверь открылась, и секретарь начальника милиции стала заносить в кабинет блюда с закуской и расставлять их на столе. Вскоре весь стол был заставлен тарелками с закуской.

Хромов открыл бутылку с коньяком и разлил его по рюмкам.

– Давай, Анатолий, выпьем, пока приглашённые люди ещё не подошли. Предлагаю выпить за взаимопонимание, за дружбу, если это так можно назвать.

Они выпили и стали закусывать. Через минуту-другую стали подходить приглашённые на этот вечер люди. Многие из них, увидев Лобова, не скрывали своего удивления. Когда все уселись за стол и наполнили рюмки, из-за стола поднялся Хромов. Он окинул взглядом всех собравшихся в этом кабинете и, прокашлявшись, начал говорить. Он поздравил всех с праздником уголовного розыска и, сделав небольшую паузу, произнёс:

– Многие из вас были удивлены, увидев в моём кабинете Анатолия Фомича Лобова. Я прошу вас этому больше не удивляться. Анатолий Фомич оказался вполне нормальным человеком, который глубоко переживает за дела, которые творятся в нашем городе. То, что он сделал для милиции, не делал ни один руководитель этого города. Он выделил столько средств для этого праздника, что нам их хватит и на проведение праздника Дня милиции. Большое ему спасибо за это. А теперь давайте выпьем за праздник и за него лично!

Все встали из-за стола и выпили. Через полчаса Лобов оказался в центре всеобщего внимания гостей. Начальник школы милиции посчитал, как он выразился, за честь, пригласить его в школу. Его заместитель стал предлагать ему услуги в оформлении бизнеса через казанские федеральные службы. Посидев, для приличия, ещё минут тридцать в этой уже повеселевшей компании, Лобов потихоньку покинул её.

* * *

Артура Витальевича звонок застал на работе. Подняв трубку, он услышал мужской голос, судя по всему, этот голос принадлежал молодому человеку.

– Здравствуйте, Артур Витальевич, – сказал незнакомец. – Вам звонит знакомый Вашего друга, Сидальского Якова Семёновича. Вы наверняка уже в курсе того, какое несчастье постигло его.

– Извините, я не понимаю Вас, о каком несчастье Вы говорите?

– Как же, из-за какой-то несчастной кассеты с фильмом ваши отношения зашли в тупик…

От этих слов Артура Витальевича ударило, словно громом по голове. Он считал, что Сидальский, передав бандитам свои акции, навсегда решил эту проблему с фильмом, и вдруг этот звонок.

– Вы что молчите? – поинтересовался незнакомец. – Может, Вам напомнить сюжет этого фильма?

– Что Вам нужно от меня? – спросил его Артур Витальевич. – Акций у меня нет, предприятий тоже.

– Не нужно ничего перечислять, – ответил незнакомец, – мы хорошо осведомлены о том, что у Вас есть, чего нет. В этот раз нам нужны только деньги, всего триста тысяч долларов США.

– У меня нет таких денег, извините, но я не смогу выполнить Вашу просьбу.

– Если бы это было так, то я Вам бы не стал звонить и отрывать Вас от работы. Вы тот человек, который может легко получить подобный кредит в любом банке города, стоит только захотеть этого.

– Послушайте, Вы! – чуть ли не закричал в трубку Артур Витальевич. – Вы представляете, какие это громадные деньги?! Ведь их нужно будет возвращать обратно!

– Не нужно повышать на меня голос, так дела не делаются. Мы знаем, что от Вас недавно ушла жена, что Вы барской рукой отдали ей свой загородный дом, автомашину. Следовательно, это были не последние средства, с которыми Вы так легко расстались. Значит, у Вас есть резервы, на которые Вы рассчитывали. Я не стану Вас уговаривать, могу лишь предложить кассету в обмен на деньги, иначе Вы потеряете не только деньги, но и своё положение в обществе. Едва ли захочет правительство республики, а также президент, иметь в своём окружении подобного человека. До свидания. У Вас ещё есть время на размышление. Я свяжусь с Вами через два дня.

Незнакомец положил трубку.

Артур Витальевич медленно опустился на стул и стал лихорадочно перебирать в голове номера телефонов. Он поднял трубку и набрал номер. Когда на том конце провода ответили, Артур Витальевич произнёс:

– Привет, Алик, нужно встретиться. Давай подъезжай ко мне, я на месте.

* * *

– Алик, ты меня хорошо знаешь. Я тебе не раз помогал в решении твоих проблем. Так произошло, что теперь я вынужден обратиться к тебе со своей проблемой.

Алик, молодой человек в возрасте двадцати пяти – двадцати восьми лет, сидел в кресле и медленными глотками пил зелёный чай. После того как он посмотрел по телевизору фильм о полезных свойствах зелёного чая, он стал пить только этот напиток. Выслушав монолог своего старого знакомого, он с удивлением поднял на него глаза.

– Я не совсем въезжаю в эту тему, – произнёс он. – Вы не последний человек в этом городе и жалуетесь мне на какие-то проблемы, которые Вы не можете здесь решить?

– Дело, Алик, в том, что это не городская проблема, это нечто совершенно другое. У меня вымогают деньги, и, я скажу тебе, немалые. Требуют их у меня бандиты из Елабуги, а если точнее, люди Лобова.

Алик посмотрел на Артура Витальевича и, отодвинув в сторону чашку с недопитым чаем, произнёс:

– Причём здесь Лобов из Елабуги? Какое отношение он имеет к тебе?

– Я сам не знаю. Я его даже ни разу не видел, и вдруг такой наезд. У него есть плёнка, на которой я с моим товарищем и с бабами в номере. Грозит её переправить в Казань и направить в правительство и президенту. Ты представляешь, какой это будет скандал?

– Откуда у него эта плёнка? – поинтересовался у него Алик. – Где вы так могли с приятелем залететь?

– Я не знаю, где он её взял. По-моему, этот номер был специально ими оборудован камерой, вот мы и попались с товарищем чисто случайно.

– Я не думаю, чтобы Лобов снимал в этом номере всех. Он, по всей вероятности, специально оборудовал его под тебя, Артур Витальевич.

– Всё может быть, я об этом не думал. Для меня сейчас важнее сохранить доброе имя и, конечно, деньги, которые он у меня требует за этот фильм.

Алик задумался. Он хлебнул остывший чай и отодвинул чашку в сторону. Он не любил холодный чай и не понимал, как можно пить этот напиток холодным. Потом ещё раз посмотрел на Артура Витальевича и отвернулся в сторону, обдумывая сложившуюся ситуацию. Алик не раз слышал и сам сталкивался с людьми, которые попали под пресс группировки Лобова. Совсем недавно к нему обращался и депутат Государственного Совета РТ Шигапов с жалобой на беспредел, творимый им в городе. Теперь с подобной жалобой к нему обратился его старый знакомый Артур Витальевич. Нужно было что-то предпринимать, однако Алику не хотелось развязывать с Лобовым войну, в которой могли погибнуть десятки ни в чём не повинных ребят. Однако и прощать все его выходки Алику не хотелось. Показав всем своё бессилие, он мог просто лишиться того авторитета в городе, который уже имел. Подумав ещё немного, Алик сказал:

– Хорошо, Артур Витальевич, я постараюсь помочь Вам в Вашей проблеме. Я встречусь с ним и всё перетру. Если он здравый человек, то сразу же поймёт и принесёт свои извинения, если нет, то это его проблема.

Артур Витальевич был благодарен Алику за то, что тот не отказал ему в его просьбе, и заулыбался, услышав его слова. Он поднялся с кресла и подошёл к стенке. Открыв дверцу секретера, он достал бутылку коньяка и две рюмки.

– Ну что, Алик, выпьем за наше дело? – спросил.

Однако тот отказался и, поднявшись с кресла, направился к двери.

– Ты что, Алик, обиделся на что-то? – спросил его Артур Витальевич.

– Нет – коротко ответил тот. – Сначала нужно сделать дело, а уж затем пить.

Он вышел из кабинета и плотно закрыл за собой дверь.

* * *

Лобов с утра посетил достраивающийся коттедж, переговорив со строителями, остался доволен темпами строительства. Пообещав им премию за хорошую работу, он приехал в офис. В приёмной его встретил незнакомый молодой человек и, представившись кличкой вместо имени, попросил его принять. Они вошли в кабинет. Лобов снял пальто и бросил его на стул.

– Ну что, Мотор, – произнёс Лобов, – присаживайся. Я слушаю тебя.

– Короче, Фомич, – начал Мотор, – меня попросили передать тебе, что ребята из 29-го комплекса недовольны творимым тобой беспределом в городе. На тебя стали жаловаться уважаемые люди, с которыми мы уже давно работаем. Пойми правильно, это неправильно, когда кто-то наезжает на твоих барыг и пытается вырвать у них твой кусок хлеба.

– Слушай, Мотор, ты что меня лечишь? Если ты приехал мне что-то предъявить, так предъявляй, не жуй сопли. А то всё ходишь кругами, как будто я дурачок. Кто эти барыги?

– Это Шигапов Анас Ильясович и Артур Витальевич.

– А причём здесь вы? Шигапов работает в Елабуге, а Артур Витальевич вообще кто такой? Я его лично не знаю и никогда с ним не общался и его не видел.

На лице Мотора отразилась полная растерянность. Он явно не ожидал, что Лобов будет идти в отказ в отношении Артура Витальевича.

– Ну, что ты растерялся, Мотор? Раз приехал, давай, предъявляй. Говори, какое отношение я имею к вашему Артуру Витальевичу?

– Давай, Лобов, не наезжай на меня, я тебе не маленький мальчик. Если хочешь конкретики, ты её получишь. Алик хочет с тобой перетереть по этой теме завтра в три дня, недалеко от Менделеевска.

– Ты что, Мотор, считаешь, что я должен гонять по всей дороге в поисках Алика? Ты мне скажи, где конкретно?

– Не гони, Лобов, сегодня вечером я тебе перезвоню и назову точное место стрелки.

Мотор встал со стула и вышел из кабинета. Лобов громко позвал секретаря. Девушка появилась моментально. Войдя в кабинет, она остановилась напротив Лобова.

– Вот что, Вера. Быстро найди Пуха и Гаранина. Пусть бросят все свои дела и мчатся ко мне.

Вера исчезла за дверью кабинета. Через пятнадцать минут в кабинет Лобова вошли Пух и Гаранин.

* * *

Лобов, Пух и Гаранин стояли около автомашины, за рулём которой находился Батон. Лобов явно волновался, так как в первый раз встречался с лидером другой группировки, претендующей на лидерство в этом промышленном регионе республики. Насколько ему было известно от своего приятеля Ефимова, группировка Челнов «29-й комплекс» плотно сотрудничала с казанскими бригадами, в том числе и с их московским лидером Мартыном.

Лобов, будучи человеком осторожным и достаточно умным, не хотел явного противостояния, что привело бы к войне между группировками и их финансовому истощению.

Алик, лидер «29-го комплекса», был совершенно другого мнения. Его вполне устраивал предполагаемый конфликт, ибо он считал, что его группировка значительно сильнее бригады Лобова, а это значит, что он сможет не только выполнить обязательства перед Шигаповым и Артуром Витальевичем, но и переподчинить весь бизнес Елабуги на себя. Вот и сейчас он ехал на эту стрелку с полной уверенностью, что сможет не только остановить действия Лобова, но и опустить его в глазах ребят. Его машину сопровождали для солидности ещё три автомашины с ребятами. Все они были вооружены обрезами, самодельными мелкокалиберными пистолетами, и лишь трое бригадиров имели при себе пистолеты «Макаров».

Увидев на дороге одиноко стоящую автомашину, около которой прохаживались всего-то три человека, Алик невольно улыбнулся.

– Неужели этот лох ещё на что-то рассчитывает? – подумал про себя он. – Что это, наивность или уверенность в себе?

Машина Алика остановилась около «Мерседеса» Лобова. Из машины вышел Алик и, взглянув на троих ребят, произнёс:

– Ну, и кто из вас Лобов? С кем мне разговаривать?

От группы отделился молодой мужчина в возрасте около тридцати лет и направился к Алику.

– Я Лобов, а ты кто? – произнёс Анатолий Фомич. – Мотор, кто из вас уполномочен говорить со мной, пусть выйдет из этой толпы.

Алика покоробило от этого высказывания. Вся молодежь Челнов знала его в лицо, а здесь какой-то провинциал не понял его и задал провокационный вопрос. Алик расстегнул пальто, чтобы Лобов видел торчавший у него из-за пояса пистолет, и сказал:

– Ты, что слепой, не видишь, кто с тобой говорит?

– Откуда я знаю, кто со мной говорит? Ты кто? Ельцин, что ли, чтобы я знал тебя по афишам или по телевизору?

Это вывело Алика из себя. Всегда сдержанный в словах и поступках, он взбесился. Он вытащил пистолет и, уперев его в живот Лобова, медленно произнёс:

– Встань на колени, или я тебе всажу пулю в твой живот. На колени!

– По-моему, ты спешишь, Алик. Ещё одно твоё неловкое движение и твоя голова разлетится на мелкие кусочки. Ты посмотри налево, видишь за деревом снайпера, он целится в твою голову.

Алик испуганно посмотрел налево и среди снега заметил лежащего человека, в руках которого была винтовка с оптическим прицелом. Вдруг из-под снега появились люди в белых маскировочных халатах, которые держали в руках автоматы. Таких людей оказалось более двадцати человек.

Лобов поднял руку, и вдруг, к изумлению людей Алика, на дорогу выкатилось два бронетранспортера, которые полностью перекрыли дорогу в оба конца. Крупнокалиберные пулемёты БТР были направлены на машины прибывших с Аликом ребят.

– Я советую вам, ребята, бросить ваши пукалки в снег, сегодня они здесь не прокатывают. Что стоите, или не поняли меня?!

Алик что-то сказал ребятам, и те стали доставать обрезы, пистолеты и бросать их в снег. Лобов подошел к Алику и вытащил пистолет, который торчал у него из-за пояса.

– Ну, а теперь, Алик, давай начнём разговаривать, – произнёс Лобов. – Мне вчера твой гонец предъявил в отношении двух лиц, которые якобы обратились к тебе за помощью. Хочу тебя просветить, что с Шигаповым у меня нет никакого бизнеса. Он сжёг у меня два «КАМАЗа», я сжёг в ответ около десяти машин. Можешь передать ему, он мне не нужен, ни как человек, ни как коммерсант. Можешь работать с ним, я не против этого. В отношении второго, могу пояснить, он просто педераст, в прямом смысле этого слова, и поэтому должен заплатить за прекрасный фильм с его участием. Я не думаю, Алик, что ты, авторитетный парень, будешь дружить и защищать этого пидара, что пытаешься делать сейчас.

Алик стоял, не зная, что ответить на слова Лобова. Наконец, он сказал:

– Фомич, это всё слова, нужны аргументы и факты. Предъяви.

Лобов подошёл к автомашине и достал кассету.

– Надеюсь, найдёшь, на чём посмотреть. И на будущее, как говорят в разведке, перед тем как войти, подумай, как оттуда выйти.

Лобов махнул рукой, и бронетранспортёры, взревев моторами, скрылись в лесу. Автоматчики двинулись в сторону Менделеевска, где в ста метрах от места стрелки их ожидал автобус.

Лобов, вытащил из пистолета Алика обойму с патронами и разрядил его пистолет. Он молча отдал ему пистолет.

– Я думаю, Алик, что это наша первая и последняя встреча с тобой. Больше я с тобой встречаться не намерен. Ты не тот человек, который может качать здесь права, надеюсь, ты это хорошо усвоил.

Лобов с ребятами сели в автомашину и, развернувшись на дороге, поехали в сторону Елабуги. На дороге, провожая его машину взглядом, стояли Алик и его ребята.

– Ты что, Алик? Его мочить нужно было сразу, а не устраивать базар, – произнёс его приятель Мотор.

Алик взглянул на него и молча ударил его в лицо. Мотор упал, разбитое лицо покрылось кровью.

– Идиот, мне что, с обрезами против бронетранспортёров выступать, что ли? – сказал Алик и сел в автомашину.

Настроение его в корень испортилось. Он взглянул на водителя и коротко произнёс:

– Домой.

* * *

Поздно вечером Лобову позвонил Ефимов. Судя по его голосу, он был изрядно напуган.

– Слушай, Фомич, в Казани застрелили Гитлера. Ты знаешь, его завалили прямо у его дома.

– Володя, успокойся, его уже не вернёшь. Что говорят ребята, кто его мог завалить?

– Не знаю я ничего, Фомич, не знаю. Я накануне общался с ним, он был, похоже, выпившим и всё время шутил со мной. В последнее время Гитлер пытался зажать молодых, которые, с его слов, совсем обнаглели и стали требовать часть бизнеса. Старики, в том числе и он, были против этого. Кое-кого они наказали, кое-кого он захотел наказать сам. В этот вечер он попросил меня, чтобы я выслал к нему своего человека для акции, однако его, похоже, опередили. Он оказался первым из стариков, кто погиб в этом конфликте.

– Ты, Володя, не дергайся. Они сами разберутся между собой. Ты почему молчишь и не говоришь, как решился вопрос с вашим ликёроводочным заводом? Ты утряс этот вопрос или нет?

На той стороне провода повисла пауза. Лобов почувствовал, что не гибель Гитлера заставила его позвонить ему, а страх, который Ефимов испытывал ежедневно после неудачной попытки покушения на Ленара Кашапова. Причастность Ефимова к покушению была столь очевидной, что её даже не нужно было маскировать чем-то. Он хотел уехать из Мензелинска, но против отъезда была вся его родня.

– Ну, что ты молчишь? Ты будешь говорить со мной или нет?

– А что я тебе могу сказать, что я – дурак, что ли? Ну, дурак, убей меня за это.

– Зачем я буду тебя убивать, и без меня найдутся люди, которые с удовольствием всадят в тебя с десяток пуль. Как же ты, Володя, так прокололся, направил своих людей на это дело? Я же предлагал тебе услуги Пуха, а ты почему-то отказался от этого. Деньги, что ли, пожалел? Запомни, Володя, в гробу карманов нет. Теперь у тебя лишь один выход – это сбежать из города.

– Не могу, Фомич, у меня жена беременная. Если я смотаюсь из города, они убьют её, я это точно знаю.

– Тогда отправь жену куда-нибудь, а потом уедешь сам. Я не поверю, что у тебя нет денег для того, чтобы укрыть свою семью. Ну, хочешь, я тебе помогу деньгами?

– Фомич, я устал прятаться и дрожать. От судьбы не уйдёшь. Я не думаю, что они завтра нанесут по мне удар, дадут всему этому успокоиться, и когда я тоже успокоюсь, вот тогда они и ударят.

– Володя, я совсем недавно встречался с Аликом. Если бы ты мне раньше обо всём этом рассказал, то я бы их всех положил на этой встрече. У меня была уникальнейшая возможность положить всю эту бригаду в лесу.

– Вот видишь, я везде виноват. Я не хотел тебя напрягать своими проблемами, рассчитывал, что сам могу во всём разобраться.

– Зря ты, Володя, зря. Сейчас, конечно, вряд ли что-то можно изменить в этом деле. Я бы на твоём месте всё же свалил.