Текст книги "Молох Империи (СИ)"

Автор книги: Александр Валидуда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

ГЛАВА 17

В течение второй недели инструкторам удалось добиться от рекрутов приемлемых результатов в обращении со стэнксом. Три последующие недели представляли собой бесконечные марш-броски в полной амуниции, ночные тревоги, ночные и дневные стрельбы, рытье траншей, строительство блиндажей и окапывание бронетехники. Бывали дни, когда рекруты с самого утра прибывали на стрельбище и выстреливали до полусотни магазинов, швыряли учебные гранаты. Иногда инструкторы заставляли окапываться на время, а те, кто не успевал вложиться в норматив, зарабатывали штрафные часы строевой подготовки после отбоя. Однажды в их ряды попал Мэк, попросту решивший забить. Но от бдительного Сэга это не укрылось. Когда весь лагерь уже смотрел сны, Мэк и еще несколько неудачников вышагивали перед Сэгом на плацу. Судя по огромному количеству таких групп штрафников, находившихся на плацу после отбоя, подобная практика в лагере была широко распространена. У Мэка даже возникло своего рода 'дежа вю', настолько некоторые порядки походили на полевые занятия в Юрьевском Кадетском Корпусе. А еще ему с лихвой хватило этого ночного занятия, чтобы в дальнейшем все нормативы учебной программы выполнялись им в срок.

В лагере не было выходных, лишь бесконечная монотонность тренировок. Но и скучать не приходилось, инструкторы зорко следили, чтобы будущие легионеры были всегда озадачены.

В последний день пятой недели, который в нормальной жизни именовался воскресеньем, сержант Сэг вместо обычного марш-броска на дальнее стрельбище, построил манипул и подозвал к себе монитора.

– Выдели девять человек, – приказал он Хатану, – ты пойдешь старшим. Вас отвезут в космопорт, где вы до ужина будете разгружать прибывший транспорт.

Хатан прошелся вдоль строя и встретился взглядом с Мэком. Тот подмигнул. Монитор остановился возле третьего отряда и назначил рабочую команду.

– Мэк, Оберкромб, Хаяд, Стук, Нор, Джавандесора, Фрег, Грин, Булахет. Выйти из строя.

Сэг приценился к выбору монитора, но не стал придираться.

– Отправляйтесь к штабу батальона, там вас будет ждать гравитолет, – направил он.

– Кру-ГОМ! Бегом-АРШ! – раздались команды Хатана.

У штаба уже стояла группа воздушных машин. Сюда прибывали рабочие команды из других подразделений.

Люди Хатана первыми заняли свободный гравитолет и смогли расположиться более-менее с удобствами. Вскоре в него набились еще две команды.

Смена обстановки и почти часовая поездка гравитолетом воспринимались рекрутами как отдых. Если не в физическом, то в психологическом плане. Хотя они отправлялись на работы, все же мысль о том, что они покидают лагерь, что рядом не будет стоять инструктор, многим согревала сердце. И они не обманулись в ожиданиях. Возле гигантского транспорта, где их высадили, стояла всего горстка солдат БН, которые должны бели следить за общим порядком. Все остальные были вольнонаемными портовыми рабочими. Рекруты были предоставлены сами себе и могли особо не напрягаться.

Работа предстояла нелегкая: надо было вручную нагрузить бесчисленные штабели ящиков из трюма транспортного корабля в подогнанные к его рампам грузовые гравитолеты. Все портовые краны и роботы-погрузчики были задействованы на других транспортниках, а доставленные этим кораблем грузы требовались на Уль-Тии срочно. Оценив весь объем предстоящего, Хатан грязно выматерился на Сэга за то, что тот приказал выделить не десять, а девять рядовых. Работать придется попарно, а если Хатан будет просто руководить, один из его команды останется не у дел. Это будет, конечно же, замечено солдатами и тогда начнутся неприятности.

– Короче, не надрываться, но и не ползать, как ленивые твари после кормежки. Разбиться по парам, – дал Хатан напутственное слово. – Пошли, Мэк, будем вдвоем.

Работа закипела. Мало помалу, гора ящиков таяла. Солнце жгло нещадно, выступивший пот впитывался в одежду и, высыхая, оставлял после себя белые пятна соли. Но никто из работавших не снимал мундир, наученные горьким опытом многодневных мучений, когда уль-тийское светило обжигало незащищенную кожу, которая потом отслаивалась пластами, словно у каких-то пресмыкающихся в период линьки.

Ударно поработав около двух часов, Хатан завел Мэка в трюм звездолета, где их не могли увидеть солдаты.

– Пережди здесь, я схожу прогуляюсь.

– Давай не долго, другие начнут ворчать.

– Что? – ухмыльнулся Хатан. – Пусть только кто-то вякнет – башню снесу.

Оставшись в одиночестве, Мэк забился в темный угол и, наплевав на все, уснул. С тех пор как он попал на Уль-Тию, его единственная заветная мечта, как и у всех других рекрутов, была как следует выспаться.

Из счастливого небытия сна его вырвали Стук и Нор.

– Где Хатан? – спросил Стук.

– Не знаю, ушел куда-то.

– Ты спишь, а мы вкалываем, – тоном приговора произнес Нор.

– А ты предлагаешь мне самому ящики тягать?

– Ты мог бы и подменить кого-то, – ответил Нор.

– Кого-то – это конкретно тебя?

– Хотя бы.

– Чтобы я вкалывал, а ты спал?

Обстановка накалилась до предела. Мэк чувствовал, что эти двое вот-вот бросятся на него, и внутренне подтянулся, готовясь к отражению. Но тут, в самый напряженный момент, появился Хатан.

– Стук, Нор! – окрикнул он. – Чего торчите? За работу!

Как ни странно, оба подчинились монитору, видимо вспомнив о его кулаках-кувалдах, которыми он, не церемонясь, пользовался в лагере.

– Как прогулка? – спросил Мэк.

– Удачно.

Хатан извлек из-за пазухи литровую бутылку с прозрачной жидкостью. Мэк готов был поклясться, что секунду назад у его друга ничего под кителем не было.

– Чистый спирт, питьевой, – пояснил Хатан, – достал у портовиков. Нашел общий язык, ведь я сам когда-то был одним из них.

– Как ты его пронесешь?

Улыбаясь, Хатан показал на свою флягу, вмещавшую литр воды.

– Одна бутылка уже тут.

Мэк отстегнул свою флягу. Сделав несколько глотков, вылил остальное на пол. Содержимое бутылки перекочевало в новую емкость.

– Единственное, что хреново, Мэк, так это то, что это пойло сильно разогреется на солнце. Но ничего, наши луженые глотки стерпят все.

Мэк сильно сомневался, что оправдает надежды друга, и даже слегка передернулся от мысли о теплом спирте, но однако огорчать его не стал.

Избавившись от бутылки, напарники вновь принялись за работу. За следующие несколько часов до ужина полторы сотни рекрутов почти закончили с бесконечными штабелями ящиков. По сигналу гравитолетов, в них погрузились все рабочие команды и вот воздушные машины отправились в лагерь. В трюме транспортника осталось несколько десятков ящиков, спохватившимся докерам оставалось лишь руганью выражать недовольство в адрес улетевших. Теперь им самим придется доделывать работу до конца.

Вернувшись в лагерь, Хатан построил рабочую группу перед Сэгом и доложил о прибытии.

– Никаких происшествий, монитор?

– Никаких, сержант.

– Хорошо. А если и были происшествия, то я скоро о них узнаю. Ты как раз к ужину, монитор. Строй людей и отправляй в столовую.

Вернувшийся с ужина манипул инструктор поджидал с каким-то небольшим металлическим ящичком, немного превосходящим по размерам подсумок для гранат.

– Сейчас я проведу с вами лекцию по САК – двести шестнадцать, – начал Сэг занятие. – "САК" означает стабилизатор атомный крионический. Двести шестнадцать – вас не касается. Этот прибор служит для защиты от воздействия термогенного оружия. Короче говоря, чтобы ваши окопы не превратились в реку грязи и не погребли вас под собой. Прибор прост в обращении. Перед вами учебный макет, поэтому не надо шарахаться, когда я что-то в нем включу. Итак, вот эти четыре штыря называются заземлителями, они служат для передачи энергии прибора. Вот эти две штуковины называются сетками атомного деструктора. Никогда не лезьте сюда, если прибор включен. Последствия будут самыми плачевными. Вашим шаловливым пальчикам не то что больно станет, им вообще после этого не придется шалить. Вот это – панель активации, снимаете вот эту крышку, снимаете с предохранителя и нажимаете сюда. Вот здесь, – инструктор тыкнул пальцем, – должно засветиться рабочее табло. Если оно не загорелось, значит или вы что-то не то сделали, или ваш прибор не работает. Последнее означает, что вас очень скоро убьют. Всем все понятно?

Как всегда все молчали.

– Тогда начнем практическую часть. Хатан, ты первый.

Сэг передал прибор монитору, с которым тот повторил все в точности так, как показал инструктор. Сэг остался доволен своим монитором.

– Начнем с первого отряда. Фристоун, подводи людей. И еще, – обратился ко всем нишит, – у вас будет возможность попрактиковаться с действующим прибором перед самым выпуском. И если какой-то идиот что-то перепутает… я ему просто не завидую.

Занятие продолжалось до самого отбоя, лишь тогда Сэг убедился, что каждый рекрут и с закрытыми глазами сделает все как надо.

Едва смолк сигнал отбоя и инструктор удалился, как в палатке третьей группы, в которой жил Хатан, все пришло в движение. Ведь у монитора было настоящее сокровище – аж два литра чистого спирта. Имея такое достояние, рекруты готовились устроить себе натуральный праздник.

Рекрута Смили, который наотрез отказался пить и вообще заявил, что Ихеом покарает всех грешников в этой палатке, Вик определил на пост – наблюдать за внешней обстановкой, чтобы в случае опасности предупредить пирующих.

Спирт разбавили наполовину водой, получилось четыре литра самодельного пойла, претендующего на название водки. Закусывать было нечем. Поэтому, кто хотел – запивал.

Шедан удружил всем – он выложил спрятанные им до поры до времени несколько пачек сигарет. И каждый посчитал своим долгом выразить ему, какой он замечательный товарищ.

– Ты прямо находка, – обрадовался Вик, – может поделишься с нами, где достал столько курева?

– Рассказать-то, расскажу, – выпив и прикурив сигарету, ответил Шедан, – секрета тут нет. Сегодня на утренних стрельбах увидел, как один из бээнцев из вещмешка их достал. А там этих вещмешков – уйма была. Ну, я выждал, пока он отойдет в сторонку. Ну а потом, все эти пачки чудесным образом появились в моих карманах.

Шедан смутился даже, когда заметил, сколько восхищенных глаз уставились на него. Еще бы, умудриться провернуть дельце под носом у солдат и инструкторов, да так, что даже свои ничего не заметили.

– Обделал бээнцев! – в полголоса воскликнул Булахет. – Налейте ему еще, пусть пьет, заслужил.

Хатан наполнил до краев уже подставленную кружку.

Пили долго, но говорили мало. Сказывалось всеобщее напряжение, ведь подспудно каждого терзала мысль об опасности. Никто не позволял себе расслабиться до конца. После пятой порции теплой водки Мэк почувствовал, как по его телу разливается усталость. Он выкурил еще одну сигарету, вспоминая, что в прежней жизни терпеть не мог эту дрянь.

Оглядевшись вокруг, он увидел, что большинство расходились по койкам. Самыми стойкими алкоголиками оказались Хатан, Вик, Шедан и Булахет.

Отказавшись от очередной порции, Мэк рухнул на койку и мгновенно вырубился.

Из оставшейся четверки самым крепким оказался Хатан. Он уложил уже ничего не соображавших собутыльников, подозвал Смили и велел ему пособирать все окурки, попутно уничтожая все улики ночного веселья.

Так прошла первая пьянка в лагере. А на утро пришла жестокая расплата. Начиная с этого дня, каждый первый день новой недели объявлялся химическим.

Проснулся Мэк с трудом. И то, только после того, как кто-то стянул его с койки на землю и облил прохладной водой. Голова болела жутко, казалось, кто-то со всей дури лупит по ней молотом. Сильно хотелось пить.

Еле дотащившись, Мэк встал в строй таких же мокрых, как и он. Кроме Хатана и Смили, все обитатели его палатки были облиты. Вероятно, эти двое и устроили им водные процедуры.

Как ни странно, но по внешнему виду сержанта-монитора никак нельзя было догадаться о его ночных подвигах. Хатан сохранил свежее лицо, опрятный внешний вид, словом – образцовый младший командир. Чего нельзя было сказать о его собутыльниках, пройдя мимо которых монитор невольно поморщился от сильного перегара.

– Так и будем стоять, как дебилы?! – взревел Хатан. – Ваше счастье, что Сэга здесь нет. Вы посмотрите на себя – сборище недоносков. Даю вам минуту, чтобы вы как следует умылись и нажрались зубной пасты. Вы все еще здесь?

Первым делом Мэк напился, но не слишком много, так как знал, чем чреваты последствия. Потом тщательно протер глаза и подставил голову под прохладную струю воды. Это слегка облегчило самочувствие, но не до такой степени, как хотелось бы. Боль по прежнему стискивала виски. Набив рот зубной пастой, благо она устраняла любой сильный запах, Мэк вернулся в строй.

– Вот теперь вы слегка напоминаете людей, – пошутил Хатан. Впрочем, никто его шутку не оценил.

Из-за соседних палаток вышел инструктор.

– Манипул, СМИР-Р-Р-НО! – скомандовал монитор.

– Вольно, – отдав приветствие, сказал Сэг.

– Вольно, – повторил монитор.

Нишит как-то странно покосился на третий отряд, но ничего не заподозрив или сделав вид, что не заподозрил, отдал обычное утреннее распоряжение:

– Монитор, отводите манипул на спортивный городок. Жду вас там через двенадцать минут.

– Есть!

Слова инструктора можно было легко понять, если знаешь, что он по обыкновению собирался идти к спортгородоку напрямую, а манипулу предстояло сделать обычную трехкилометровую утреннюю пробежку. Для разминки.

Хатан выкрикнул соответствующие команды и манипул умчал.

Мэк никогда не подозревал, что обычная утренняя зарядка может десятикратно усилить похмелье. В той еще прежней жизни его миновали ночные попойки во время полевых выходов. Теперь же его мучил дичайший бодун. Казалось, садист Сэг получает удовольствие, напрягая рекрутов, гоняя их взад-вперед, заставляя раз за разом преодолевать полосу препятствий. Никогда еще Мэк не испытывал такого дикого желания его придушить. Закончив зарядку, инструктор бросил подозрительный взгляд на третий отряд. Возможно, он таки догадался в чем дело, но его догадка показалась ему слишком фантастической.

– Вик, – нейтральным голосом обратился Сэг, – что-то сегодня твой отряд не на высоте. Ползают, словно толстозадые старухи. Видишь вон тот бугорок? – он показал на выделявшийся среди песков курган, до которого было километра два. – Твоих молодцев я наблюдаю на его вершине. И бегом сюда. На все про все я даю тебе пятнадцать минут. Опоздаешь к завтраку – не жди ничего хорошего. Выполняй!

– Есть! – Вик невесело оглянул своих и скомандовал:

– За мной!

Один за другим, рекруты побежали к цели, проклиная тот день, когда судьба забросила их на Уль-Тию.

За завтраком, впервые с момента прибытия в учебный лагерь, Мэк не мог смотреть на еду. На том кургане, как и многих, его вырвало и нудило до сих пор. Но все же он нашел в себе силы преодолеть отвращение и набил желудок снедью.

Похоже, этот день готовил новые сюрпризы. Сэг приказал с собой взять вещмешки для марш-броска на полигон лагеря. Расхаживая перед строем, он с улыбкой инквизитора рассказывал, как пользоваться костюмами химической защиты. У рекрутов его лекция породила неприятные ожидания. Завершая свою речь, нишит добавил:

– Эти выданные вам костюмы не стоят на вооружении имперской армии. Их функции успешно заменяет обычный солдатский бронекостюм, который при необходимости можно загерметизировать. Но выдавать каждому из вас по бронекостюму – выйдет в очень кругленькую сумму. Поэтому, вы обучитесь пользоваться этими древними монстрами и увезете их с собой на войну.

Восемь километров по сорокаградусной жаре в резине и противогазе – что может быть ужасней для человека, целый год не прикасавшегося к спиртному? Отказывался от вонючего еженедельного 'чиу'. А накануне нажрался самодельной водкой и в качестве закуски использовал сигареты. Но Мэк выдержал и это испытание.

Продвигались по две минуты бегом и столько же шагом. Неимоверными усилиями Мэк заставил себя дотащиться до пункта назначения и не вырвать прямо в противогаз. А когда наступил тот выстраданный долгожданный миг освобождения от резинового чудовища, он увидел, что не всем удалось сдержать рвотные рефлексы.

Стук, Грин и Оберкромб пытались очистить противогазы и мундиры от блевотины. Причем, Грин через минуту рухнул лицом в песок. Стоявший рядом Хаяд стал приводить его в чувства, поливая водой из фляги и хлопая ладонями по лицу.

Остальные рекруты, хотя и чувствовали себя лучше, выглядели не менее жалко. Мундиры всего манипула были насквозь мокры от пота, рекруты снимали и выжимали одежду, выливали целые литры пота из сапог.

– Глядя на вас, мне самому блевать хочется, – проворчал Сэг и презрительно сплюнул.

Проклиная про себя извергов из БН, устроивших эту пытку, Мэк дал себе зарок: пока он в лагере – никаких пьянок.

Видимо, так думал почти каждый. В середине недели Сэг еще раз отправил рабочую команду в космопорт. Как и в прошлый раз, Хатан вернулся оттуда с литром спирта, но вот собутыльников нашел с огромным трудом. Распить разведенный спирт согласились только Шедан и Джавандесора, все сержанты и еще какой-то тип из другого отряда. К их счастью, химические дни устраивались только по понедельникам.

Отношения между Мэком и Хатаном стали натянутыми. Хатан не в шутку обиделся за отказ пить с ним. Так проходив два дня надувшись, Хатан на следующий цикл подошел к Мэку перед отбоем.

– На следующей неделе нас снова посылают в космопорт, – он смотрел другу в глаза, видимо эта тема для него была очень важна. – Будешь со мной? Только хорошо подумай.

Мэку хотелось отвести взгляд, но он не сделал этого. Что можно доказать человеку, который за долгие годы на Хатгале III превратился в тайного алкоголика? Если ему откажешь, то тем самым обманешь его ожидания – они станут врагами. Согласишься – на следующий день будешь снова умирать.

– Молчишь, – Хатан был абсолютно спокоен – и это было опаснее всего. Мэк отлично изучил его характер и знал, что может последовать за этим ледяным спокойствием.

– Шедану, Джавандесоре и Вику тоже было хреново. Да и мне тоже. А ты отказался, как те слизняки.

– То, что для тебя норма, для меня равносильно самоубийству.

– Отказываешься, значит?

Мэк нарочно вздохнул и ответил:

– Я этого не говорил.

– Тогда не томи мне душу… Да, нет?

– Да.

– Ты со мной?

– Я с тобой, – нарушил он свой зарок.

Некоторое время они еще смотрели в упор друг на друга. Но вот, ледяная маска постепенно стала сползать с лица Хатана. Он подошел и обнял Мэка.

– Я знал, что ты мне друг, что ты мужчина.

Все, что сейчас произошло, заставило Мэка надолго задуматься. Печально, что Хатан оценивает дружбу по готовности выпить с ним. Но что он вообще знает о Хатане? О его жизни? Кто он такой, чтобы судить его? Не суди да не судим будешь – так, кажется, говорили древние?

А жизнь шла своим чередом. Следующий химический день, вопреки ожиданиям, Мэк пережил намного успешнее. Да и остальные рекруты справились не хуже. Это был единственный марш-бросок, когда инструктор не сделал ни одного язвительного замечания. Похоже, он был просто доволен уже тем, что никто не обблевался по дороге.

Начиная с этой недели, рекрутов стали обучать тактике взаимодействия манипула с боевыми машинами пехоты. Мощные бронированные БМП были рассчитаны на десять человек десанта и двух членов экипажа. Но вместо десяти, в них инструкторы загоняли весь отряд. Внутри машины было прохладно, что резко контрастировало с одуряющей духотой Уль-Тии. Империя заботилась о своих солдатах – спасая и от жары, и от мороза.

Учили будущих легионеров шаблонным тактическим приемам. Самым распространенным был такой: на высоте одного-двух метров БМП скользила на антигравах над песками, перевозя пехоту к исходному рубежу. Затем высаживала ее. Рекруты разворачивались в цепь и бежали за техникой до условных траншей противника. И все это время инструкторы заставляли их падать, перекатываться, прицельно стрелять по стоявшим впереди мишеням.

Учили также окапывать и маскировать БМП. Хотя зачем это было нужно, рекрутам оставалось непонятно: машины могли сами зарыться в любой грунт, а фототропное покрытие брони с легкостью приобретало любые цвета и оттенки окружающего ландшафта. Но инструкторы говорили, что уметь надо все. И они не привыкли спорить.

После обеда в пятницу сержант Сэг приказал Хатану снова назначить рабочую команду. Монитор выделил по три человека из первого, второго и четвертого отрядов и как обычно отправился с ними старшим.

Ближе к вечеру небо над лагерем приобрело пунцовый цвет, температура заметно спала, серые тучи заволокли светило и лагерь погрузился в полутьму.

Впервые за несколько недель удушливая жара уступила место необычной в этих местах прохладе. Появившийся несильный ветер вкупе с моросящим дождем впервые явил новый облик Уль-Тии, показав, что иссушенная планета бесплодных песчаных материков может быть совершенно иной – прохладной и свежей. Неожиданные потоки дождя больше походили на бред словно бы одушевившейся атмосферы. Но увы, сколь неожидан был дождь, столь и скоротечен. Всего несколько часов – и ветер угнал нависавшие грозные тучи на восток. Но витавшая в воздухе прохлада не покинула лагерь, она заставляла рекрутов дышать полной грудью и радоваться жизни.

Прозвучал и стих сигнал отбоя, ознаменовав начало последнего часа текущего цикла. Лагерь погрузился в сон и окутался тишиной. Лишь редкие патрули солдат БН дисгармонировали со всеобщим безмолвием.

По одиночке, держась в тени от гуляющих лучей прожекторов, в третью палатку манипула, словно привидения проникали на устраиваемую Хатаном гулянку приглашенные им рекруты. Внутри уже кипело оживление. Из хорошо схороненных тайников извлекались пронесенные из столовой харчи, среди которых особое место занимали уль-тийских деликатесы.

Смили, как всегда поставленный в "дозор", объявил, что пришел последний из ожидавшихся.

– Шедан, доставай! – скомандовал Хатан.

На импровизированный стол моментально были выставлены уже приготовленные шесть литров водки, выложены сигареты, после чего все расселись по своим местам. Те, кто не хотели принимать участие в веселье, поставили свои койки в другой конец просторной палатки и преспокойно смотрели очередной сон после утомительного дня.

– Старая гвардия, – улыбнулся Хатан. – Давай, Джавандесора, разливай.

– А тост? – спросил тот, разлив пойло по кружкам и наблюдая, как оно вот-вот будет опрокинуто собравшимися.

– Какой еще тост? – Фристоун окинул всех взглядом и добавил: – Мы же тут чтоб нажраться собрались, а не трепаться, как высокородные дегенераты. О новой мо-оде, о плохой пого-оде.

Реплика Фристоуна наложилась на общее настроение, и даже хмурый Джавандесора ощерился и одобрительно хлопнул сержанта по плечу.

Мэк опрокинул свою кружку и ложкой зачерпнул каких-то моллюсков, название которых до сих пор не смог выучить, ведь меню в столовой не подавали. Закуска из моллюсков получилась просто превосходная, деликатес начисто очищал гортань от гадкого привкуса водяры.

– А я все же предложу один тост, – Хатан заметно погрустнел.

Он закурил и жестом показал Джавандесоре, чтобы тот разливал по новой.

– У меня есть два жгучих желания. Первое из них – вырваться из этой вонючей дыры. Второе – это порезвиться с какой-нибудь обалденной милашкой. Чтобы исполнилось мое второе желание, надо, чтобы исполнилось первое. Но еще надо остаться живым и здоровым после той мясорубки, которую нам обещают эти бледножопые. Лично мне остаться живым, но без ног и кое-чего еще – хуже смерти. Я лучше прикончу себя, чем стану беспомощным калекой. Лучше помирать с мечтой, чем пускать слюни потом, как долбанный идиот. Либо все, либо ничего… Черт! Я столько лет не держал в руках женщину!

Хатан уставился в кружку, тщетно пытаясь найти в ней свое отражение. Небольшая полевая горелка едва рассеивала темноту в палатке.

– Я что-то увлекся. Короче, чтоб нам всем еще поваляться в постели с симпатяшкой.

– Хэ, тогда лучше с двумя! – загоготал Манорт, но никто не поддержал его.

Встретившись глазами с Хатаном, Манорт резко умолк и потупился.

В полном молчании была выпита вторая порция пойла. Слова Хатана навели всех на тягостные мысли. Рекруты думали над словами Хатана и разделяли их. Кому в этой империи нужен увечный, если он бывший раб-заключенный? Где взять деньги на регенерацию, чтобы возместить увечье? Но хватит ли у них духу покончить с собой, окажись они в подобной ситуации? Они пока не знали ответа на этот вопрос.

Словно почуяв нависшую атмосферу угрюмости, Шедан принялся рассказывать анекдоты. Мало-помалу компания оживилась. Да и ядовитый огонь разбавленного спирта немало поспособствовал разрядке напряжения. Понемногу разговоры обособились на отдельные и каждый новый стакан упрочнял этот процесс. Говорили, как и прежде, в полголоса, подсознательно каждый ощущал, при каких обстоятельствах они здесь собрались.

– О чем задумался? – спросил Мэк у ОўКонора, уставившегося в одну точку.

Тот среагировал только через несколько секунд. 'Профессор' повернулся и растянул губы в глуповатой улыбке. ОўКонор тщетно пытался сфокусироваться на Мэке стеклянными глазами.

– Ду… думаю о нишитах, – выдохнул он.

– А чего о них думать? – удивился сидящий рядом Вик. – Мы здесь, они там. Они думают, что загнали нас в резервацию, что превратили нас в послушный скот, который можно вести на бойню без проблем. Они стерегут нас, а мы в это время сидим и бухаем. Так что, мы их поимели. Вот им! – сержант сделал соответствующий жест руками.

Но его слова, кажется, не дошли до ОўКонора, который, судя по всему, был близок к отключке.

То, что сказал ОўКонор затем, заставило Вика посмеяться.

– Думаю, почему у них кожа белая?

– Так они же нишиты, высшая раса, – язвительно заметил Вик, – интересно, что б они пели, если бы рождались зеленокожими?

Мэк тихо посмеялся. Он прекрасно знал, что нишиты отнюдь не считают себя высшей расой. Скорей они превозносят своих предков, веря, что боги одарили их полезной мутацией. И в общем-то, они были правы. А вот рассуждения Вика он расценил как поверхностные и примитивные, словно этому верзиле не двадцать пять, а всего-то годков тринадцать.

– Не-е… – проскрипел ОўКонор. – Я не о том. Почему у них нет загара? У нас вот скоро руки и морды почернеют. А у них… к-кожа даже не краснеет под… воздействием ультрафиолета.

ОўКонора внезапно качнуло в сторону и, едва справившись с этим, он тем не менее не смог уберечь себя от заваливания на импровизированный стол. Мэк вовремя успел подхватить его.

– Перебрал, – ухмыльнулся Вик.

Мэк подхватил отрубившегося собутыльника и потащил к выходу.

– Смили, глянь, что там.

– Все чисто.

– Ты куда, Мэк? – спросил Хатан.

– Оттащу это тело к нему домой.

– А, давай, – махнул рукой Хатан. – Потом мороки меньше будет.

Вернувшись, Мэк застал Шедана за рассказами новых анекдотов. Фристоун и Манорт тихо о чем-то спорили. Постепенно их взаимный тон нарастал. Они уже успели обменяться испепеляющими взглядами. Мэк заметил, как Манорт осторожно взялся за собственный табурет. Мэк привлек внимание Хатана и знаком указал на разгорячившуюся парочку, готовую начать выяснение отношений. Теперь и Хатан заметил приготовления Манорта. Резко, но шепотом он гаркнул:

– Манорт! Оставь табуретку! Фристоун, заткни пасть! Не хватало мне ваших разборок! Попалить нас захотели, придурки?

Слова монитора возымели действие, спорщики мигом оставили свои намерения.

– Налей им, Джав, на сон грядущий, – внес предложение Мэк. – Пусть выпьют и на боковую.

– Заметано.

Джавандесора налил провинившимся по полкружки, очень быстро опустевшие под сердитым взглядом Хатана. Сержанты принялись запихиваться остатками пищи. Манорт подпалил и нервно скурил сигарету. По всему было видно, что Фристоун сильно его достал. Хотя Мэк был уверен, что Манорт нервничал больше от недовольства Хатана, он когда-то стал свидетелем, как монитор выбивал дурь из нерадивого мордоворота.

Наконец, Фристоун и Манорт пошли отбиваться. За очередной дозой разговор зашел о женских прелестях, обсуждались достоинства прекрасного пола.

– Что не говори, – рассудил выпивший больше всех Хатан, – а меня больше волнуют брюнетки. Все бы отдал, чтобы одна из них сейчас оказалась здесь.

– Да я бы и душу за это продал, – мечтательно согласился Вик. – Сколько лет я уже баб не видел. Иногда мне кажется, что их и нет вовсе, а все россказни про них – плод воспаленного воображения. Да если бы они и существовали, нам и отдать-то за это нечего. У нас же ничего нет, кроме никчемной жизни.

– Не знаю, что ты собираешься отдать, – сказал Хатан, – как по мне, увидел – бери.

– Наливай, Джав, по маленькой, – попросил Шедан, – а то аж сердце защемило. Была у меня, помню, одна брюнеточка. Ксавьерой звали. Не женщина – сказка какая-то. Все при ней: и мордашка, и фигурка точеная. А что в постели вытворяла – у меня слов нет описать!

– Где же ты ее подцепил? – подстегнул его воспоминания Мэк.

Шедан взял кружку и застыл, будто заново переживая свои давно минувшие похождения.

– Было времечко, когда у меня завелись приличные деньжата, – он качнул кружкой. – Давайте.

Привычно скривившись после обжигающих глотков, все принялись добивать почти пустые тарелки с закуской. Единственный, кто не кривился и почти не ел, был Хатан.

– В борделе что ли снял ее? – спросил он у Шедана.

– Зачем в борделе? Она была актрисой. На Аване II был кто-нибудь? Из сектора Красного Дракона?

– Я был, – ответил Джавандесора.

– Ксавьера Рино, слышал о такой?

– Рино? – удивился Джавандесора. – Ксавьера Рино? Та, что снялась в "Сквозь галактику" и "Песчаные отмели"?

– Она самая.

Челюсть Джавандесоры отвисла, он уставился на Шедана, как на явившегося бога. Потом его взгляд стал подозрительным.

– А ты не заливаешь?

– Клянусь твоей мамой!

Джавандесора закашлялся от смеха.

– Ладно, верю…

– Что, Джав, бабенка обалденная? – спросил Хатан.

Джавандесора часто заморгал, он вдруг понял, что кроме него и Шедана никто аванскую актрису не знает. Вспомнив, что нужно дышать, Джавандесора наконец вышел из транса.

– Ксавьера Рино, – начал он, прикуривая, – самая популярная, наверное, актриса Красного Дракона. О, бездна! Да если бы вы ее хоть раз увидели, то тут же потеряли бы голову.

– И как же ты смог ее охмурить? – спросил у Шедана Вик.

– Все получилось случайно. Я обедал в одном из самых шикарных ресторанов на Аване II – в "Оксенвольде". Джав вон пусть подтвердит, ресторан действительно не для всех. И вот появляется она… Когда она подсела ко мне и заказала обед, я не поверил в происходящее. Сперва я огляделся, оказалось вокруг все столики и кабинки заняты. По началу она не замечала меня, потом мы познакомились, разговорились и подружились. Через неделю мы уже стали любовниками.