Текст книги "Молох Империи (СИ)"

Автор книги: Александр Валидуда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 31 страниц)

– Ладно, ладно, Костик. Я тебе все расскажу, но немного попозже. Мне надо подумать. Я и сама не врубаюсь почему на нас напала та уродина… – Хельга сорвала травинку и разжевала кончик. – В общем так: у нас очень мало времени, нам надо поскорей все это собрать и подальше убраться отсюда к чертовой матери… И еще, мне очень жаль, что… Э-эх!

Хельга посмотрела на карту на экранчике портативного персональника.

– Через двадцать-двадцать два километра будет широкая река, вернее не она сама, а ее рукав. Двигаясь по ней на север, мы набредем на небольшое поселение.

– Когда это ты успела сделать привязку на местности?

– Да нет, я всего лишь скачала наши координаты с вычислителя капсулы.

Невдалеке зеленел лес. К нему-то и направились вынужденные путешественники, собрав свои многочисленные пожитки. Кругом царили простые и одновременно диковинные белоствольные деревья с раскидистой кроной. Хельга сказала, что это натуральные терранские березы и стала перечислять другие деревья, в чем, собственно, Масканин не нуждался. Терранская флора была довольна распространена в галактике, завоевывая новые миры вместе с колонистами.

– Вот это кусты жимолости. Их ты точно нигде больше не увидишь. Осенью, если нам не повезет и мы все еще будем блуждать по здешним лесам, можно питаться этими ягодами. Есть тут и вкусное острое растение, богатое витамином С – черемша. Но сейчас для нее еще не сезон.

Дорога представляла собой пересеченную местность, местами с оголенной землей, с которой порывы ветра подымали в воздух мелкую, въедливую, долго не оседающую пыль.

Если бы не тридцать килограммов груза, которые каждый нес на плечах, сама дорога не казалась бы такой трудной, какой ее делали бесконечные рытвины и камни, скрываемые высокой травой, да еще вечно попадающая в глаза пыль.

К концу дня, добравшись кое-как до воды, путники решили все-таки закопать зимнюю одежду и с нею часть съестных припасов.

Посовещавшись, костер решили не разжигать. Ужин устроили из тушенки с хлебом, съели по банке и стали готовиться ко сну. Прежде всего, Хельга на сто метров вокруг по периметру установила и замаскировала крохотные сенсоры, которые образовали правильный октаэдр. Потом она заминировала ближние подступы растяжками сигнальных мин.

– Ну хоть любопытного и голодного зверья теперь можно не бояться, – сказала она, довольная от проделанной работы.

Масканин молча наблюдал за всеми приготовлениями, от его помощи она отмахнулась сразу.

– Где мы хоть находимся? – спросил он, когда Хельга умостилась рядом.

– Полуостров Камчатка. Восточнее Охотского моря. На юге Курильские и Японские острова, западнее… Впрочем, для человека не знакомого с земной географией это не важно. Важно, что мы в стране гор и девственных лесов не тронутых человеком. На Земле я бывала четыре раза, на самой Камчатке я во второй раз, но в качестве потерпевшей кораблекрушение, хм, впервые.

– Понятно… Выходит, мы в заповедной зоне. И человек здесь очень редкое явление, – в его голосе чуть было не проявились нотки раздражения, но он успел вовремя подавить их.

– Не совсем так, Костя. Через неделю пути на север стоит небольшая деревенька аборигенов, коряков, кажется. Оттуда за несколько дней можно добраться до ближайшего космопорта. Кроме того, мы посреди одного из живописнейших уголков Земли. Вон тот вулкан – это Ключевая сопка. Если не ошибаюсь, она самый высокий действующий вулкан на планете.

Хельга достала из рюкзака небьющуюся бутылку и отхлебнув из горлышка, восхитилась вкусом крепкого красного вина. Масканин принял бутылку из ее рук и утолил жажду несколькими жадными глотками. Только сейчас он понял, что ему отчаянно хотелось выпить.

– Не спится что-то. Ты это… сказки знаешь?

– Кхэ! Ты серьезно?

– Шучу.

Она отобрала у него бутылку.

– Жадина.

Хельга сделала глоток, потом еще один.

– Плохое у меня предчувствие, Костик. Если это и правда на меня охота, то эти ребята не успокоятся, пока не увидят мой труп. Будем надеяться, что эти сволочи поверили в нашу смерть на орбите.

Стремительно темнело. Близкое расположение леса наполняло ночь звериными звуками. Отчетливо был слышен мах крыльев ночных птиц. Звезды ночного неба не закрывало ни единое облачко. Легкий ветерок приятно обдувал, теперь уже он не нес с собой пыли, а обволакивал гонимой со стороны леса свежестью.

– Гляди, наша галактика с торца, – показала она рукой в звездное небо. – Некоторые земляне называют ее Млечным Путем… Знаешь о чем я подумала? Наше положение чем-то сродни давно забытой романтике, воспетой нашими предками: вокруг тщательно оберегаемая природа, теперь уже ставшая снова девственной, ночь и вот-вот разрядящийся извержением вулкан. И целая галактика над головой.

– Да, блин, романтика…

Хельга прильнула к Масканину, поцеловала. Потом еще, пока поцелуи не слились с нетерпеливым дыханием. Женщина повалила его на мягкую подстилку и взобралась верхом. Сорвала с себя всю одежду, подставляя наготу тела свету звезд и луны. А небо за ее спиной взорвалось алыми всполохами – началось извержение невидимой ночью Ключевской сопки. Страсть вулкана и страсть человеческая слились в одно целое, извергая в мир потоки безудержной энергии…

Лишь спустя несколько часов, уставшие, но счастливые смертные сладко спали, плотно прижавшись друг к другу. А от ярости недавно клокотавшего вулкана осталась жирная кривая полоса лавы, алым светом прорезавшая ночной мрак.

Ночь не принесла никаких сюрпризов, ни один крупный зверь не потревожил лагерь. Для мелких же вполне хватило отпугивающих сигнализаторов.

Наскоро перекусив после пробуждения, путники двинулись вдоль реки, держась спасительных лесных крон. Но их листва не могла защитить от био– и инфракрасных датчиков, если их вдруг решат серьезно искать.

В арсенале у Хельги имелся довольно мощный явно неармейский приемопередатчик, слишком много дополнительных функций он имел. Однако она не рискнула им воспользоваться, а лишь активизировала в режиме приема.

Несколько километров, путешественников сопровождала небольшая стая крупных угольно-черных птиц, вслед за людьми перебирающаяся с ветки на ветку и изредка наполняющая лес карканьем. Хельга назвала их местной разновидностью ворон и объяснила их поведение надеждой что-нибудь стащить.

Шли часы, солнце склонилось за полдень. Они продолжали прослушивать эфир на всех диапазонах. Никаких сообщений о них, никаких переговоров о поисковой экспедиции. Это давало пищу для самых разных мыслей. Либо их не искали и вообще не знали об их существовании, либо поиски велись скрытно. На правду больше походило второе.

Сделав привал, чтобы пообедать, путники обсудили свое положение и пришли к выводу, что их обязаны искать и ищут. Ведь потеря патрульного корабля, взрыв в атмосфере и четкий радарный след капсулы, не имеющей защитного покрытия – все это несомненно должно заинтересовать местные власти. И, вероятней всего, поиски держатся в тайне – отсюда и радиомолчание.

Хельга и Масканин не очень-то рады были попасть в руки земных властей для дачи объяснений, но этот вариант все же был лучшим, чем смертельные объятия нишитов. Поэтому, они не осмеливалась отсылать в эфир сигнал бедствия, опасаясь перехвата и пеленга. По этой же причине облачились в 'Финисты' – легкие и удобные костюмы, экранировавшие от биосенсоров и приборов, работавших в ИК-диапазоне.

Закопав остатки обеда, они начали было продолжать путь, когда заметили в небе серебристый гравитолет, бесшумной тенью выписывавший непонятные кренделя. Гравитолет скользил над лесом, теряя высоту. Он пролетел в каких-то двухстах метрах, градусов на шестьдесят западнее их маршрута.

Коротко посовещавшись, они пошли вслед неисправной машине.

– Это местная машина, – уверенно заявила Хельга. – Хотя это может быть и ловушкой, поэтому, если мы его отыщем, сначала понаблюдаем и осмотримся.

– Что-то я не горю желанием его искать.

– А придется.

– Да знаю, что придется. Это скорейший способ убраться отсюда. Если, конечно, эта гробина окажется в рабочем состоянии.

– Придем, увидим.

Про себя Масканин согласился с ней. Решать надо будет на месте. Они двинулись на поиски.

Судя по траектории, гравитолет должен был сесть где-то в пяти-шести километрах от них, но, видимо, у воздушной машины что-то окончательно вышло из строя, поэтому они обнаружили ее менее чем в двух километрах и со значительным боковым отклонением от засеченного курса. На разведку округи ушло около часа.

Гравитолет сел на небольшой поляне, сломав несколько деревьев. Внимательно наблюдая за обстановкой вокруг, Масканин не заметил ничего подозрительного, бинокуляры инфракрасного визора также не показали ничего живого типа человека. Один из двух антигравов воздушной машины дымился. При близком рассмотрении была заметна глубокая язва. Вся корма гравитолета была искорежена изнутри.

– Фугасный снаряд, – вынесла вердикт Хельга.

Масканин покосился на нее и уважительно хмыкнул.

Подойдя к кабине, он увидел труп пилота, лежащего в высокой траве рядом. Ноги погибшего были покрыты многочисленными ранами. Перевернув погибшего, Масканин увидел прожженную рану в спине. В кабине находился второй труп, уткнувшийся лицом в разбитое чем-то очень массивным лобовое стекло.

– А ведь их недавно завалили. Приземлились они еще живыми, – оценил Масканин. – Значит где-то рядом есть те, кто сделал это… Говорил же, нехрен лезть к гравитолету.

– Угу. Смотри, вот следы. В лес уходят.

– Заметил уже… Не думаю, чтобы их оставили жмурики. Пойдем по ним. От этого гроба все равно уже толку не будет.

Они пошли по следам, приготовив стэнксы к стрельбе. Но следы вскоре оборвались, теперь предстояло самостоятельно выбирать направление. Несколько секунд Масканина мучили сомнения, стоит ли искать тех гадов, что расправились с беспомощными людьми и наверняка ищут их самих, или лучше не начинать поисков и убраться по добру, по здорову. Но сделать выбор он так и не успел.

Ветер донес звук далекого разрыва. За ним еще и еще. Путешественники продолжили путь, внимательно прислушиваясь. Через четверть часа послышался еще один взрыв, теперь уже в другом направлении и ближе. Потом взрывы стали повторяться чаще и в разных местах.

– Похоже, – предположила Хельга, – кто-то с воздуха заминировал площадь в которой мы находимся.

– Если ты права, тогда они уверены, что мы где-то рядом.

Они оказались правы в выводах и скоро смогли убедиться в своей правоте. Масканин первым заметил широкую лесную поляну, на которой в центре стоял тяжелый боевой гравитолет. Нишитурский гравитолет, причем, не стандартный армейский, а десантно-штурмовой. Орудийная башня, со спаренными крупнокалиберными автоматическими пушками, периодически поворачивалась из стороны в сторону, как будто наводчик маялся дурью. На держателях под стабилизаторами были подвешены блоки неуправляемых ракет. Вокруг гравитолета расхаживали солдаты в черной форме. И наверняка пространство вокруг поляны сканировалось во всех диапазонах, не будь 'Финистов' взяли бы беглецов тепленькими еще на подходе к гравитолету.

Хельга жестом призвала к молчанию, чего вообще-то могла и не делать. Масканин и так застыл, внимательно изучая диспозицию. Хельга достала из просторного кармана комбинезона портативный персональник и набрала на консоли:

'НИЧЕГО НЕ ГОВОРИ, У НИХ НАВЕРНЯКА МИКРОФОНЫ ПО ВСЕЙ ПОЛЯНЕ ПОНАТЫКАНЫ'.

Потом жестами показала, что им нужно отступить.

'БУДЕМ ПОКА ОБЩАТЬСЯ ВОТ ТАК. ДОЖДЕМСЯ НОЧИ. ЕСЛИ НЕ УЙДУТ, ПОПЫТАЕМСЯ ЗАХВАТИТЬ ГРАВИТОЛЕТ'.

Сперва Масканин подумал, что она сошла с ума. Но потом взвесив возможности, понял, что ему понравилась ее дерзкая идея, хоть он и имел некоторые сомнения в успехе. Однако у него был свой вариант. Он помотал головой и взял из ее рук персональник.

'ПРЕДЛАГАЮ НЕМЕДЛЕННО ЗАВАЛИТЬ ИХ РАКЕТОМЕТОМ И ИДТИ ВСЮ НОЧЬ. Я ЗАТРАХАЛСЯ ЭТУ ТРУБУ НА СЕБЕ ТАСКАТЬ'.

Прочитав текст, Хельга тоже покачала головой и набрала: 'МЫ НЕ СМОЖЕМ УЙТИ – ВОКРУГ МИНЫ И ПАТРУЛИ. ГРАВИТОЛЕТ – ЕДИНСТВЕННЫЙ ПУТЬ ПОКИНУТЬ ЛЕС И УЙТИ ОТ ПРЕСЛЕДОВАНИЯ'.

Посмотрев ей в глаза, он снова набрал: 'АВАНТЮРА! ДАЖЕ ЕСЛИ У НАС ПОЛУЧИТСЯ, ОНИ ЖЕ С ЛЕГКОСТЬЮ ОТСЛЕДЯТ СВОЙ БОРТ. ПРЕДЛАГАЮ СИДЕТЬ И НЕ РЫПАТЬСЯ, ЖДАТЬ КОГДА САМИ УЙДУТ'.

'ДОВЕРЬСЯ МНЕ', – был ее ответ.

Масканин матерился про себя, но был вынужден согласиться с ней. Не устраивать же бурное выяснение отношений? Оставалось только дождаться ночи. Всего лишь темноты, потом всего лишь обезвредить наружные посты, пройти периметр, защищенный сенсорами, и (ха-ха), самое легкое – взять штурмом боевую машину. А еще надо будет уйти от возможного преследования.

Если Масканин сомневался в целесообразности осуществления их дерзкого плана, то Хельга имела лишь некоторые сомнения. В конце концов, она имела разностороннюю боевую подготовку и принимала участие в диверсионных операциях еще будучи молодым офицером разведуправления.

Ночь подкрадывалась незаметно.

Оставшись на краю поляны, как заранее было обговорено, Масканин всматривался, вслушивался в темноту ночи, куда несколько минут назад устремилась Хельга.

Нервничать, он не нервничал, в ее боевых умениях он не сомневался. От долгой неподвижности руки, державшие стэнкс, занемели, между лопаток неприятно сквозил холодок. Ночь выдалась прохладной. В голове все настойчивей звенела мысль, что это ловушка. Но Хельгу невозможно было переспорить. Казалось, время остановилось от того, что он так часто смотрел на часы. А там, впереди, Хельге предстояло обезвредить систему предупреждения и защиты, плюс – часовые. Сама вызвалась, а ведь казалось бы, хрупкая женщина…

В ожидании прошел час.

Вдруг, где-то справа раздался сухой хруст. Звук был очень слаб, но его хватило, чтобы Масканин насторожился пуще прежнего. Осторожно, боясь сделать лишнее движение, он всмотрелся в темноту. С минуту ничего заметно не было. Но вот появилась бесшумная и призрачная, в свете звезд и молодого месяца, фигура. Часовой шел медленно и если специально на него не смотреть, то он был абсолютно незаметен для невооруженного глаза.

Масканин внутренне подобрался, прикидывая возможности. Мысли о применении стэнкса даже не возникло. Пошевелись он, чтобы снять стэнксом часового, тот сразу заметит и предпримет контрмеры. К тому же, открой он стрельбу – поднимется переполох, который может стоить Хельге жизни. Другая возможность – затаиться. Но часовой шел прямо на него. Вскоре, стал различим его защитный шлем и надетый на глаза прибор ночного видения. Возможно у него был и инфракрасный визор, ох не зря Хельга 'Финистами' запаслась. Но и с одной только насадкой ночного виденья противник мог смотреть как днем.

Как всегда перед делом, Масканин перестал нервничать. Пока в его пользу было дерево, за которым он лежал в небольшой ложбинке, да и сама ложбинка. Расстояние сократилось метров до десяти. Подавитель Масканина уже снял параметры с сигналов датчика жизнедеятельности часового и заглушил его, одновременно отсылая снятые данные на приемник начальника караула. Теперь если часовой умрет, начкар так и будет принимать устаревшие данные. Нишит продолжал идти. Еще метра два и Масканина не возможно будет не заметить. И тут часовой остановился и огляделся.

'Учуял таки' – подумал Масканин, но ошибся.

Часовому просто сильно приспичило облегчить мочевой пузырь. И для этого он облюбовал соседнее дерево.

Масканин наблюдал и благодарил судьбу за подвернувшуюся удачу. Так, стэнкс нишит забросил за плечо, стал боком. Секунда – другая форы есть. Покрепче сжав рукоять виброножа, Масканин метнулся вперед.

Часовой среагировал слишком поздно, когда его шея, защищенная бронированным воротом, уже была перерезана вибрирующей кромкой от уха до уха. Булькая и подергиваясь, он начал медленно оседать. Масканин помог ему тихо прилечь, забрал из подсумка магазин. Потом, обшарив тело, но не найдя ничего ценного, вернулся на свое место, где подобрал стэнкс и принялся ждать дальше.

Прошли несколько бесконечных минут, когда рядом с ним бесшумно возникла Хельга.

– Все чисто, можно даже говорить шепотом, – в полголоса сказала она и повела за собой. Но сделав несколько шагов, резко остановилась. – Хорошо сработанно.

– Этот говноед не знал, чего нельзя делать часовому.

– Н-да, оказывается, тебя тоже не плохо учили.

Масканин промолчал, перекладывая из одного кармана в другой гранаты.

Ни сирены, ни криков, ни выстрелов. Тишина. Масканин чуть не споткнулся о мертвое тело другого охранника, но вовремя остановился. Впереди чернела громадина боевой машины. Пробравшись к ее бронированному корпусу, он заметил еще один труп, прислоненный к стабилизатору.

Они прошли к кабине. Обвесив себя хитрыми приборчиками, Хельга занялась сложной процедурой вскрытия люка, аккуратно орудуя руками, вооруженными хрупкими инструментами. Масканин прикрывал ее с тыла, молясь, чтобы она успела до того, как хватятся убитых часовых.

С едва уловимым гулом люк отошел в сторону и Хельга, спрятав в сумку свои хитроумные приборы, достала взведенный автомат.

Неожиданно из темноты вышел часовой. Ситуацию он просек сразу и вскинул свой стэнкс. Возможности метнуть вибронож у Масканина не было, он тут же дал короткую очередь в упор, пули отбросили часового на метр.

С неимоверной быстротой они ворвались в гравитолет, срезая огнем выбегающих сонных нишитов. Хельга ворвалась в рубку и перестреляла пилотов. Масканин залег за перекрытием между входом и десантным отсеком. Длинная очередь ударила рядом, пули срикошетили от брони, умчавшись в стороны. В ответ он швырнул гранату. Яркая вспышка на несколько недолгих секунд осветила все вокруг, пронзив гравитолет оглушительным грохотом, в котором потонули крики смерти.

Масканин проверил десантный отсек – кровь, гарь, оторванные части человеческих тел. Почти никто из мертвецов не надел броню, потому-то столько крови и такой эффект от гранаты.

Задраив люк, он вошел в кабину, где Хельга уже готовилась к старту.

– Хух! Кажется, у нас получилось, – Масканин закинул автомат на плечо и обошел труп пилота.

– Не совсем, – произнес холодный чужой голос.

Хельга и Масканин мгновенно обернулись и увидели короткие дула стэнксов, которые держали четверо в той же черной форме.

– Позвольте представиться. Я подполковник Самхейн, Безопасность Нишитуран. А теперь, бросьте ваше оружие. Бросьте, бросьте. Не то примите геройскую смерть прямо здесь и сейчас.

Оба поняли, что довольно одного лишь неверного движения и их немедленно расстреляют. По угрюмым лицам нишитов было видно, что они только этого и ждут, дали б только повод. Ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Оружие перекочевало в руки одного из солдат. Другой солдат подошел подвергнуть их обыску, Масканин только и ждал этого, готовый действовать.

Но обыска не случилось, верней он состоялся, но не сразу. Масканин неожиданно получил сзади удар по голове и провалился в бездну…

Спустя (час, день, а может быть год?) сознание вернулось и… Лучше бы оно не возвращалось! Голова болела так жутко, что готова была вот-вот треснуть от накатывающих приступов. Он с трудом разлепил отяжелевшие веки и огляделся. Вокруг голые, унылые серо-стальные стены и никакой мебели. Яркий свет бил откуда-то с потолка и вызывал дикую нестерпимую боль в глазах. Долго смотреть было просто невыносимо, приходилось прятать глаза за спасительными шторами век. Он не знал, где находится, и как долго пробыл в отключке. Не знал где Хельга и что с ней, что угнетало еще больше, чем собственное бессилие. 'Вот и конец путешествию, – пришла мысль. – А все начиналось так…'

Через какой-то отрезок времени, он даже не мог сказать через какой, открылась незаметная дверь и его выволокли двое дюжих молодцов, скрутили руки, защелкнули на них наручники и куда-то повели.

Судя по характерным коридорам и по тому, что его на гравилифте опустили в помещение, похожее на типичный корабельный отсек, Масканин заключил, что он находится на борту звездолета. А когда его бросили перед Самхейном, он убедился в этом окончательно.

– Лейтенант Торес, – сказал Самхейн, – поклялся, что вы будете схвачены прежде, чем успеете близко подобраться к гравитолету-ловушке. Сейчас он, благодаря вам, мертв и я рад, что решил подстраховаться. Как бы то ни было, вы попались.

– Где я нахожусь? – с большим усилием, ворочая непослушным языком, спросил Масканин.

– На моем корабле, разумеется. Это я остановил вас на лунной орбите.

– Где Ксавьера?

– Кто-кто? Ах, Ксавьера. Бросьте эти игры.

Подполковник улыбнулся, если это можно было назвать улыбкой, настолько искривились лицевые мускулы.

– Хотя, если вы желаете называть эту прекрасную женщину, с которой вас захватили, Ксавьерой, то пожалуйста. Она здесь, неподалеку. Я немного просканировал ваш мозг, Константин Масканин, и убедился, что вы случайная жертва. Но увы, случайные жертвы неизбежны. Но, должен заметить, вы весьма опасная жертва. И если бы вы не убили моих людей, то участь ваша была бы не в пример легче.

Масканин попытался встать. Голова тут же закружилась, ему пришлось остаться на полу. Его злило собственное бессилие. Но одновременно он чувствовал злорадство оттого, что этот бээнец вынужден врать. Врать, что ему удалось просканировать мозги. Не на того нарвался подполковник, на разуме Масканина стоял надежный психоблок и любые попытки психосканирования неизменно буксовали на малозначительных эпизодах жизни. Видимо бээнец не имел достаточного опыта и возможности долго возиться с ним и отнес свою неудачу на бессознательное состояние Константина.

– Введите ее, – приказал Самхейн.

Двое матросов привели скованную избитую женщину, тем не менее, не смотря на свое незавидное положение, хранившую гордую осанку.

– Парочка влюбленных, как трогательно! – с сарказмом произнес Самхейн и, схватив Хельгу, приковал одну ее руку к столу. – Пожалуй, самое интересное, что я наблюдал при промывании ваших мозгов – это ваша близость. Свежие, яркие образы. Впечатляет!

– Жалкий маньяк! – разбитыми губами прошептала пленница и попыталась плюнуть в него, но не вышло, кровавый сгусток застыл на подбородке.

Подполковник приковал ее вторую руку, так, чтобы женщина оказалась прижатой к поверхности стола животом и не могла пошевелиться.

– У меня есть приказ убить тебя, сука. Но я не против доставить тебе последнее удовольствие.

Самхейн разорвал одежду на Хельге и полностью сорвал с нее, потом принялся грубо ощупывать ее прелести, самодовольно улыбаясь.

Масканин с трудом встал на непослушные ноги и хотел было броситься на ублюдка, но получил сильнейший удар от матроса-бээнца, опрокинувший его обратно на пол.

Масканин вспомнил все отборнейшие маты, но Самхейн больше не обращал на него внимания и с блаженной улыбкой издевался над пленницей, насилуя. Пытавшегося в бессильной ярости что-то сделать Константина, периодически сбивали с ног ударами.

Полностью удовлетворив свое животное естество, Самхейн привел мундир в порядок и протянул руку. Один из охранников вложил в нее длинный тонкий меч, отражавший свет полированной поверхностью лезвия. Бээнец плашмя не сильно стукнул по голове жертве, после чего отрезал ей ухо. Хельга пребывала в полусознании и практически не прореагировала на боль.

– Мой трофей, – он завернул окровавленное ухо в платок и поместив его в прозрачный пластиковый пакетик, спрятал его.

Посмотрев, как Масканина в очередной раз попинали, Самхейн сделал короткий взмах и срубил Леварез голову.

Подполковник отвел окровавленный меч от тела и с бешеным азартом начал наносить по трупу беспорядочные удары. А Масканин в ступоре смотрел на все это безумие сквозь слипшиеся от крови глаза. Смотрел и не верил. Смотрел и запоминал. Ему просто не хотелось верить. Раз за разом в воображении представало лицо Хельги и каждый раз его перегораживала перекошенная испачканная кровью звериная морда Самхейна.

Психосканирование мозга и его пагубное влияние, избиение и, наконец, жуткая картина мучений и жестокой смерти Хельги – все это заставило забыться его больное сознание в спасительном "ничто".

Масканин отключился.

– Что с этим делать, господин подполковник? – спросил техник.

– Киньте его в карцер, – ответил Самхейн и скривился. Аж самому противно. Но ничего личного, как говорится. Кажется, сцена удалась. Теперь Масканин будет злой. И даже очень злой. Убивать его не разумно. Кто знает, может свидетель казни понадобится? Его ждут рудники. Прямая дорога в мир смерти.