Текст книги "Ктида (СИ)"

Автор книги: Александр Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

   – На краю гибели допустимо любое рискованное действие способствующее выживанию, – наставительно сказал лорд Дали, лёжа в позе Сфинкса, скрестив передние ноги и с пристальным прищуром вглядываясь в оппонента.

   – Однако это "рискованное действие" подвергает так же глобальной смертельной опасности всех живых существ, не являющихся людьми. Совершенно ни к чему не причастных и даже не подозревающих о чьей-то там многовековой борьбе. Их жизни не сохраняются при любом сценарии войны, поэтому для них тоже выхода нет, – оппонент, нисколько не смущаясь, смотрел прямо в глаза своему командиру. – И кстати, даже исходя из логики рассказа, неизвестно еще, при каком развитии событий выживет большее число разумных существ. "Половина планеты" – слишком расплывчатое понятие, чтобы им можно было оперировать в количественных подсчётах невосполнимых потерь.

   – Хорошо, я не буду настаивать на приоритете выживания разумных существ над неразумными. Я даже не стану оспаривать сомнительный постулат равноценности всего живого перед лицом вечности Вселенной, – с лёгким раздражением сказал лорд, – не суть важно! Но существует непреложное правило главенства интересов своего племени, своего народа над интересами любых других родов и племён. То есть, если ты принадлежишь нашему роду, то и забота о его успешном выживании – любой ценой! – основная твоя задача. Таков суровый закон жизни. Если его не соблюдать, то ты сам и все твои близкие просто прекратите существование. Вас сметут более активные народы, которые не колеблясь, не стесняясь и не испытывая глупых угрызений совести радикально вычистят "вашу половину". Холодом ли, жаром ли. Либо какой-нибудь другой массово действующей гадостью. И их совершенно не будет волновать число погибших недругов.

   – Я думаю, что на данном этапе развития общества, ваш "суровый закон жизни" перестаёт действовать правильно, – рядовой Дцаб Фаца слегка возвысил голос, свысока осмотрел всех присутствующих и наставительно пояснил:

   – Неукоснительно следуя ему, Человечество подошло к черте, за которой его ждёт только гибель. И в рамках этого закона выхода нет, потому, что рамки эти не позволяют ему сделать иной, нетрадиционный выбор.

   – Гм, – лорд Дали задумчиво пошкрябал свой гривастый затылок. – Ну, хорошо, не будем пока спорить. Давай лучше спросим у автора, что он хотел сказать этим рассказом.

   И он с улыбкой обратился к Барду:

   – Так что же вы хотели нам сказать своей сагой о "белых и пушистых"? Не всё в ней для нас понятно, особенно настроение – какое-то оно злое и кровожадное.

   – Я не знаю... – потупился погрустневший автор, – наверное, я ничего не хотел сказать. Когда я его писал... Мы целый месяц сидели в резерве, на душе было тяжело и тоскливо. Над ледяным хребтом висела безразлично-мутная бездушная Луна, а стужа стояла такая, что казалось, само небо, с намертво примёрзшими тусклыми звёздами, потрескивает от холода. И всё вокруг виделось глупым, бессмысленным и безысходным... Бессмысленная война, безысходное существование, бестолковая жизнь... И ещё мне очень жалко Дэна. Он погиб безвинно.

   – Здра-асте! – громко и удивлённо хохотнул лорд. – Сам автор не знает о чём рассказ! А кто же тогда должен это знать?

   – Никакой он не злой! Он очень добрый! – с вызовом сказал Метель. Он сидел по левому боку от Барда, держался за его руку и имел вид нахохлившегося над высиживаемым яйцом пингвина. – Вы все просто понятия не имеете, до чего он добрый.

   Лежащий с другой стороны от понурого писателя маленький Волчёк, в судорожной зевоте открыл клыкастую пасть, громко клацнул металлическими челюстями, недружелюбно обвёл тяжелым взглядом сидящих вокруг светильника бойцов и утробно зарычал.

   – Успокойся, Метель, – с улыбкой хмыкнул лорд, – никто не собирается обижать твоего драгоценного певца. Это обычная критическая разборка произведения. Мы с рядовым Дцаб Фаца совместными усилиями хотим понять, о чём рассказ и как нам к нему надо относиться.

   – Нет-нет! – Дцаб Фаца энергично затряс головой. – Рассказ мне понятен без всяких усилий. Мне непонятна логика развития Человечества. Точнее: почему оно не пересмотрит парадигму своего существования, если старая однозначно подводит к смертельному итогу? Нужна совершенно новая идеология, которая выведет нас из тупика взаимной ненависти. Вот об этом я сейчас и думаю.

   – Здра-а-асте! – в изумлении задрал очистители оптики лорд и обернулся к рядовому Дцаб Фаца. – Я с ним о рассказе толкую, а он заботится обо всём Человечестве сразу!

   – Здравствуйте, – растерянно сказал рядовой Дцаб Фаца и на всякий случай предъявил свои знаки различия, – рассказ меня, действительно, не очень волнует, а вот Человечество...

   – Ладно, ладно, рядовой, вашу точку зрения я понял, – лорд Дали решительно поднялся с места, давая понять, что чтения подошли к концу, – но...

   Вокруг начали медленно вставать электронно-механические мохнатые бойцы, намериваясь покинуть уютную пещеру и разойтись по своим штатным местам.

   – ...но раз уж вы сегодня заговорили. В первый раз за весь период своего существования. Да ещё так умно! То я попрошу вас совместно с нашим уважаемым писателем составить подробный отчёт о прошлой боевой операции с вашим участием по перехвату вражеского каравана. И главное внимание уделите вопросу, почему вы так поступили, как вы, собственно и поступили. Потому что нам, в штабе, не понятно, зачем вы это сделали. Ясна задача, рядовой Дцаб Фаца?

   Впервые в своей механической жизни рядовой огнемётчик Дцаб Фаца замешкался с ответом. На целых четыре секунды. Лорд Дали успел даже опустить и вновь удивлённо приподнять щётки-очистители оптики, прежде чем тот неуверенно ответил:

   – Слушаюсь!

   – И чего же это вы такого слушаетесь, рядовой? – насмешливо спросил лорд, с интересом его рассматривая.

   – Виноват, мысли спутались... – пробормотал сконфуженный боец, встряхнулся и бодро доложил:

   – Так точно! Задача ясна!

   – Итить-колотить... Мысли у него спутались... философ, – пробурчал себе под нос лорд, покачал головой и доверительно обратился к Барду:

   – Постарайся не затягивать, но и горячку не следует пороть. Понятно? Писатель.

   Бард осторожно высвободил руку, за которую держался Метель, тихонько отодвинул ногой прижавшегося к правому боку Волчка, принял положение близкое к "смирно" и с достоинством ответил:

   – Я ничего не буду затягивать и пороть, и предоставлю материал разбора к следующим чтениям.

   – Ага, – блеснул тёмными глазами лорд, и сдавленно кашлянул, – тогда я ушёл на КП. Внимание! Личному составу разойтись по боевым постам! Рядовому Дцаб Фаца остаться в распоряжении Барда... э... рядового Бафа Дцае. Вольно.

   И, не оглядываясь, утопал в ледяной тоннель, ведущий в сторону командного пункта.

   Бард присел на место, взял за руку Метель, ногой придвинул к себе недовольно уркнувшего Волчка и внимательно посмотрел на рядового Дцаб Фаца:

   – Ну, так и что у нас случилось при захвате каравана, рядовой?

   ***

   Транспортно-десантный вертолёт Военно-морских Сил Североамериканских Соединённых Штатов "Си Коув" уже почти час неторопливо плыл над безбрежной белой пустыней, стараясь держаться как можно ниже к безжизненной и негостеприимной ледяной поверхности, поскольку находился недалеко от географической зоны, где вероятность контакта с противником была значительно выше нуля. Одиночка здесь – лёгкая мишень. Поэтому не каждая весомая причина смогла бы послужить оправданием столь безрассудному поступку экипажа. Могучие винты с сухим шелестом резали морозный воздух, редуктор безостановочно грохотал как тысяча африканских тамтамов одновременно, турбины простужено выли, на планарной панели навигатора маняще подмигивала позолоченная метка целеуказателя, а штурман Питерс Кончински всё никак не расставался с надеждой убедить командира Дика Джефферсона покинуть гиблое место и вернуться на базу. Командир на уговоры не поддавался и упорно гнул своё:

   – Да пойми же, Пит, это абсолютно простое и верное дело! Сколько можно повторять? Своё задание на сегодня мы уже выполнили – доставили группу разведки в заданную точку. Сейчас на обратном пути отклонимся от маршрута всего на тридцать-сорок миль. Не больше! Доложим, что обогнули подозрительный участок – обычное дело! Да нас никто и не спросит – вылет штатный, нарушений нет, а отклонение в пределах допуска! Кому оно надо копаться в нашем дерьме?

   – Автопилот пишет весь маршрут, и если...

   – Ах, Пит! Да не будет никакого "если"! – Дик белозубо улыбнулся. – Успокойся. Марк сделает всё как надо – нарисует тебе железное алиби! Вспомни, прошлогоднюю прогулку на остров с пингвинами. Гораздо больше риску было. Считай в переделку попали – чуть было на нас срыв десантной операции не повесили. И что? И ничего! Марк спас – маршрут подчистил, метки подровнял, и всё прошло тип-топ! Содрал, правда, безбожно... Но оно того стоило! Ведь стоило же?

   – Всё равно, Дик, – настаивал Кончински, – что-то здесь не чисто. Это задание слишком уж просто выглядит. Как в мышеловке: взять сыр легко, но пружинка шлёп! и тю-тю...

   – Мы не впервые имеем дело с Марком, Пит, – небрежно, но с достаточной убеждённостью рассудил командир, – сколько раз он нас при этом кидал? Ни одного! Ну, обмишурит слегка, бывает, – никто не безгрешен. Но мы всё равно с прибылью остаёмся. Всегда! Я с ним ещё с Венесуэльских операций контакт держу. И не один я. Бизнес есть бизнес. Лишний риск никому не нужен. Нашел надёжных партнёров – крепче держись за них и будет тебе тогда, и домик на взморье, и ранчо в прериях, и свой ресторан в престижном районе, и многое такое, чего не купишь на наше контрактное жалование. Хочешь ферму во Флориде? Будет тебе ферма! Говорят, разведение страусов нынче весьма доходное дело. Или, может, ты предпочитаешь разводить крокодилов?

   И он громко заржал, перекрывая грохот редуктора настолько, что недовольный Питерс едва не сдёрнул с головы шлем с наушниками. Некоторое время летели молча. На лице Дика блуждала мечтательная улыбка: очевидно, он в деталях представлял себе пасущиеся стада длинноногих страусов на собственной ферме, тюки с пышными перьями и паки с драгоценными гигантскими яйцами, приносящими высокую и стабильную прибыль. Или же тюки с крокодиловой кожей...

   – Я слышал, что на той неделе где-то здесь пропала целая рота роботов-круизеров, а вслед за ними потерялся и спасательный отряд, посланный на помощь. Это означает... – хмурый штурман попробовал зайти с другой стороны.

   Командир презрительно фыркнул и по-своему закончил за него мысль:

   – Это означает лишь то, что кто-нибудь из командующего состава круто оттянется на Гаваях в свой очередной отпуск. Или приобретёт себе страусовую ферму. Если, конечно, вся эта новость не обыкновенная дерьмовая лажа. Что мне кажется намного более вероятным.

   – "Белые призраки"... – начал было Питерс, но Дик мгновенно перебил его:

   – Полная чушь! Нет никаких "белых призраков"! Точно так же, как нет никаких "гуков", "туманных чарли", "серебряных пышек" и "блуждающих фонарей"! Всё это сказки бестолковых операторов дронов, пытающихся оправдать глупую потерю своей дорогостоящей машины. Мы с тобой вместе за два года излетали прибрежные льды вдоль и поперёк, несколько раз мотались вглубь материка, принимали участие больше чем в сотне боевых операций... Где-нибудь и когда-нибудь ты видел какого-то там "призрака" или "гука"? Не видел. А "пышки" или "фонари"? Тоже нет? Или, может, кто-то из пилотов нашей группы рассказывал тебе о чём-то подобном? Нет, не рассказывал! Так почему же ты веришь пустым бредням малохольных дроннеров? Эти "сосы" не покидают корабли управления никогда, кроме поездки в отпуск или на курортное лечение от психических срывов. Ни один из них не ступал собственной ногой даже на прибрежный лёд. Что они могут знать о реальных боевых действиях? Для них всё происходящее здесь обычная компьютерная игра. Кстати, Пит, что б ты знал, среди них действительно много детей по пятнадцать-шестнадцать лет, победителей разных он-лайн олимпиад и соревнований. Ах, ты в курсе, да? Ну, вот! Выходит, ты веришь играющим в стрелялки соплякам, а своим старым боевым товарищам нет? Не обижайся, дружище, но выглядит это не очень разумно. Потому что крокодиловую ферму во Флориде сопляки тебе не обеспечат!

   Дик снова заржал, правда, уже значительно тише. И Питерс сдался. Тем более что цель их полёта приблизилась на расстояние прямой видимости, и спорить с командиром стало глупо. Штурман обречённо вздохнул, сверился с координатами и переключил навигатор на ближний поиск. Им предстояло по наводке засечь группу роботов-рабочих, несущих контейнер с неведомым грузом по неизвестному назначению, опуститься возле них и захватить над ними управление, послав соответствующий ключ-пароль. Затем забрать контейнер. Далее, следуя маршрутом на базу, сбросить его, не совершая посадки, в установленном месте милях в ста от точки рандеву. И спокойно возвратиться домой. Всё. За удачно провёрнутое дело им полагался миллион зелёных. На брата.

   Штурман Кончински не был новичком в разного рода левых делах, типа: без лицензии отловить для зоопарка десяток императорских пингвинов; браконьерски добыть шкуру морского леопарда; загнать якобы списанную партию лётных комплектов полярного снаряжения – комбезы, жилеты выживания и прочее. Такое они проворачивали с Диком не раз. Тем более что их командиры и начальники, смотрящие на подобные шалости личного состава снисходительно через полуприкрытые веки, сами иногда были не прочь потаскать из огня хорошо пропечённые бататы для своего личного блага. Нет, как раз эта сторона дела Питерса совершенно не пугала и не беспокоила. Как впрочем, и то, откуда Марк Стоун, оператор центра управления полётами, разузнал о роботах и их секретном маршруте. Как и то, где он раздобыл кодовый ключ-пароль для управления ими. Как и то, какой вообще груз содержится в транспортном контейнере и куда его роботы волокут. Всё это было по барабану. Только бизнес и ничего более. Смущало лишь одно: почему за столь простенькое дельце назначена такая щедрая награда.

   Невысокое летнее солнце заливало голые Антарктические просторы сплошным ультрафиолетовым сиянием. Отражаясь от девственно белых снегов и кристально чистого льда этот ливень лучистой энергии способен вызвать тяжелую форму «снежной слепоты», если не применять специальные защитные очки. Пилоты армии САСШ защитные очки применяют всегда. Высококонтрастное, тщательно отфильтрованное сквозь них изображение ледяной пустыни отпечаталось на сетчатке глазного дна, преобразовалось в нервные импульсы, достигло зрительных центров мозга, прошло ассоциативную проверку на уровне подсознания, транспортировалось в сознание и люди увидели, наконец, цель своего вояжа.

   – Вот они, голубчики, – удовлетворённо произнёс Дик, совершая предпосадочный манёвр, – стоят смирненько, где положено, нас дожидаются.

   Четыре серых рабочих робота мощными глыбами неподвижно торчали у одинокого приземистого тороса и довольно симпатично смотрелись на ослепительно сияющем белом с голубизной снегу. Местность вокруг была ровная и чистая, включённый на краткий миг посадочный радар не показал ни ям, ни трещин, ни каких-либо посторонних предметов, поэтому Дик штатно приземлился невдалеке без всяких ненужных сложностей.

   – Давай, Пит, посылай ключ, – вальяжно раскинувшись в пилотском кресле, сказал он и сбросил обороты до холостого хода.

   Кончински обречённо вздохнул, мысленно перекрестился и нажал соответствующую комбинацию кнопок коммуникатора. Тот неопределённо пискнул, на секунду вспыхнул значок передачи, и... ничего более не произошло. Роботы как стояли неподвижно, так и остались стоять, не шелохнувшись, словно каменные истуканы острова Пасхи. Никакой ответной реакции, – ни тебе фарами мигнуть, ни рукой двинуть, ни головой повертеть. Или что там у них вместо головы? Штурман выждал пару секунд и снова послал код. И опять ничего не произошло. Полная неподвижность роботов настораживала и даже слегка пугала.

   В кабине вертолёта было тепло и комфортно – весело перемаргивались индикаторы панелей управления, уютно шуршали вентиляторы климат-контроля, негромко рокотал притихшими там-тамами на холостом ходу главный редуктор, но командира внезапно прошиб холодный пот – что-то явно пошло неправильно, не так, как задумывалось.

   – Э... – в замешательстве протянул он, – и что всё это значит?

   – Понятия не имею, – ответил Питерс, растерянно всматриваясь в экран прибора связи. Там пульсировала крупная надпись: "Код доступа активирован". Код активирован, но получен ли сам доступ?

   – Как не имеешь? – с нарастающим беспокойством спросил Дик. – Нормально код сработал или нет?

   – Я не знаю, что и как должно быть "нормально"! – раздражённо ответил Питерс. – Может нормально, а может, и нет. Ты же прибор получал, а не я. Что тебе при этом Марк сказал?

   – Ничего такого, – Дик в сомнении потёр внезапно вспотевший нос. – Нажми, говорит, кнопку, бери у них контейнер и тащи на точку. Вот и всё.

   – Ну, тогда – иди и бери, – с мрачным удовлетворением усмехнулся Питерс.

   Дик насупился, недовольно покосился на штурмана, без всякой надобности выключил и снова включил обогрев стекла и с опаской зыркнул в сторону неподвижных механических рабочих. Затем не очень уверенно возразил:

   – Командир не имеет права отлучаться от работающей машины, а глушить нельзя, потому что на таком морозе сами, скорее всего, не заведёмся.

   – Вот как? – язвительно усмехнулся штурман. – А отклоняться от заданного маршрута, значит, можно?

   – Хорошо, что это рабочие роботы, а не боевые. Ни ракет, ни пулемётов у них ведь нет... Верно? А то вдруг крыша съедет... – совершенно невпопад сказал Дик, зябко передёрнул плечами и добавил:

   – Может, их подозвать как-нибудь надо? Каким-нибудь сигналом, а? Чёрт, Пит! Я никогда раньше не имел дела с этими электронными болванами! Вроде и воюем уже давно, а вот как-то не доводилось...

   Командир испытывал растерянность, граничащую со страхом. Глянув на него, Кончински злопамятно усмехнулся:

   – Это же "абсолютно простое дело", Дик! Ты ведь так сказал совсем недавно? А теперь в панику ударился?

   – Причём тут паника, Пит? Кто же знал, что с этими носильщиками будет что-то не так? – с излишней горячностью возмутился командир, и в голосе его явственно прозвучали заискивающе-виноватые нотки.

   – Так-так-так, – штурман снял пилотский шлем, энергично почесал короткую шевелюру обеими руками и надел снова. – Похоже, мы в очередной раз вляпались, – констатировал он, обречённо вздохнув.

   Некоторое время Питерс размышлял, поглядывая то на неживые неподвижные фигуры, то на пустой экран обзорного локатора, работающего в пассивном режиме. Активный режим радиоэлектронных средств недалеко от областей потенциальных боёв использовался только в случае крайней необходимости по вполне понятным причинам.

   Наконец он глубоко вдохнул, с шумом выдохнул, хлопнул себя по коленям обеими руками и решительно заявил:

   – Ладно, давай выбираться из этой кучи навоза. Ну, во-первых, то, что роботы не отреагировали на команду, ещё ничего не значит. Может, так оно и надо, а может, мы просто не заметили их реакции. По крайней мере, они на нас не нападают, что уже хорошо. Во-вторых, нападать электронные рабочие на человека не должны вообще, согласно трём законам роботехники, разработанным ещё в прошлом веке одним великим учёным, не помню как его фамилия. Так что, как минимум, бояться нам не надо. Потому что, в-третьих, пушек и пулемётов у них нет, как ты правильно только что заметил. Значит, стрелять, они не станут ещё и по этой уважительной причине. Кулачищи у этих монстров, правда, размером с голову быка, но это же для мирного дела – снег, там, раскопать или льдины подолбить...

   – Чёрт, Питерс! Прекрати издеваться! – подскочил в пилотском кресле Дик. – Какие законы? Какой роботехники? Лучше ещё раз на кнопку надави, вдруг сигнал не дошел с первого раза?

   – Да давил я, давил! – в ответ повысил голос Кончински. – Только всё без толку. К тому же лишний раз давить не следует – по излучению коммуникатора нас запросто могут засечь как наши, так и не наши. И неизвестно ещё, что для нас будет хуже. Если уже не засекли, не дай бог. Так что решай, не тяни, – будем мы брать контейнер, или нет? В любом случае уходить нужно быстро, а то мы ведь не знаем, что за груз в нём и кто его хозяин. Вдруг это кто-нибудь из верхних слоёв... – и он выразительно поднял глаза к лучезарному безоблачному небу мёрзлого материка. – Вылетим тогда из армии без выходного пособия и потеряем выгодное дело.

   – Чёрт, Пит! – с отчаянной решимостью вновь воскликнул командир, нервно дёрнув щекой. – Миллион баксов на рыло на дороге не валяются! Мы – деловые люди! Это наш бизнес и мы его сделаем! Давай пойдём вместе, – что-то мне подсказывает, что ящик может оказаться тяжеленным... А эти застывшие как библейские соляные столбы, электронные олухи наверняка хреновые помощники.

   Питерс Кончински снисходительно усмехнулся, гляну ещё раз на экран коммуникатора, – пульсирующая надпись не изменилась, – сунул его в карман жилета, решительно распахнул свою дверцу и сказал:

   – Ну, что же, вместе так вместе. Может, он и действительно такой тяжелый, – и спрыгнул на плотный до каменной твёрдости громко скрипнувший многолетний наст.

   В лицо ударил парализующий ледяной ветер, – глаза немедленно заслезились замерзающими на лету каплями, и пришлось срочно натягивать термомаску. С противоположной стороны вертолёта на звонкий наст вывалился Дик, с чувством выругался и глухо просипел:

   – Как они только тут живут в этой холодрыге, пингвины грёбаные? Где у остолопов контейнер? Давай быстрее берём груз и сваливаем, пока не заледенели нахрен.

   Натягивая на ходу толстые меховые перчатки, повизгивая свежей снежной пылью, раскачиваясь из стороны в сторону, словно упомянутые всуе неуклюжие пингвины, рисковые "бизнесмены" решительно направились к подозрительно неподвижным роботам.

   На середине пути стало ясно, что никакого контейнера у рабочих нет. Ни лёгкого, ни тяжелого. А уже при подходе, у коротких, кряжисто раскоряченных ног ближнего трудяги обнаружилась совершенно неприметная издали, камуфлированная под снег угловатая куча явно механического происхождения.

   – Жёваный шпинат! – непроизвольно вырвалось у оторопевшего Кончински. – Да это же боевой робот! Выключен он, что ли? Или сломан... не шевелится ни черта.

   – А вон и второй, – командир угрюмо указал на ещё одного механического бойца, неподвижно валяющегося в некотором отдалении точно такой же малозаметной грудой. – Здоровье и у него явно не очень, – даже дымится ещё, бедолага.

   Штурман затравлено огляделся и сбивчиво пробормотал:

   – А других не видать? Что с ними случилось? Почему эти электронные грумы торчат тут как парализованные? Это ведь не от кода, который мы только что послали?

   Дик неловко присел на корточки у ближнего к ним поверженного солдата, осторожно ткнул его в бок дулом табельного пистолета и с опаской покосился на совершенно неподвижных рабочих.

   – Успокойся, Пит, он погиб точно не из-за нас, – код такие дырки в груди не делает. Та штуковина, что к нему прилетела, была куда как круче.

   С удивлением обнаружив в руке у командира оружие, штурман немедленно полез за своим. По случаю лютых антарктических холодов пистолет хранился во внутренней вшитой кобуре комбеза, дабы перемерзлая смазка не приводила к полному отказу при стрельбе.

   – Сдаётся мне, босс, что мы уже опоздали и нам тут нечего больше делать, – нетерпеливо дёргая почему-то запутавшийся в складках одежды браунинг, сказал он, – осталось лишь быстро сделать ноги... Босс? Дик?

   Командир не ответил и Питерс резко вскинул голову и повернулся к нему. Струя ледяного холода ударила в позвоночный столб, парализуя нервы и сминая волю. Молнией мелькнула паническая мысль: "Нам конец!"

   Сзади, в двух шагах от вертолёта стоял до ужаса страшный лохматый зверь и в упор их рассматривал. Весь покрытый чистой белой шерстью, размером с пуму он был совершенно не заметен на фоне чистого белого снега словно...

   – "Белый призрак"... – перехваченным голосом не проговорил, а еле слышно просипел штурман, чувствуя, как отнимаются и становятся ватными собственные ноги.

   Командир застыл в нелепой позе – полуприсев с повисшими плетью руками и отваленной челюстью. А испуганный блеск выкаченных из орбиты глаз не смог скрыть даже зеркальный пластик пилотского шлема. Наверное, с полминуты висела в морозном воздухе напряженная страхом пауза.

   – Эт-то чей боец, наш или нет? Что-то я не вижу у него зн... знаков различия, – с трудом защёлкнув челюсти и заикаясь, выговорил, наконец, Дик.

   – ...призрак-х-х, – прохрипел Питерс, механически продолжая дёргать дрожащей рукой в бессмысленной попытке достать застрявший пистолет, – у них-х нет никаких знак-хов. Только с-система рас-спознавания... Мас-ск-хировка такая...

   Робот-солдат не шевелился. Лишь тёмные объективы электронных глаз чуть приметно двигались из стороны в сторону, осматривая фигуры трясущихся незадачливых "бизнесменов". Неподвижность белого "зверя" слегка успокоила командира, и он негромко проворчал, обращаясь к штурману:

   – Хрен тебе, "призрак". Это даже не робот, это – дрон. Робот не ведает сомнений и давно бы наделал в нас дырок, какие мы видели у охранников. А у этого чмыря дистанционное управление, на другом конце которого сидит малолетний сос, и пялится сейчас на твою испуганную харю.

   – П-почему же он тогда молчит? – судорожно вздохнув, спросил Питерс.

   – А х-хрен его знает, – сердито ответил Дик, – может гамбургер дожевывает, рот занят. А может английского не понимает. Китаёза там, или бразил, какой-нибудь. Погоди, я попробую с ним договориться...

   Он содрал с лица термомаску, поднял кверху вытянутые руки и, улыбаясь так широко, насколько вообще был способен, раздельно и внятно, заискивающим тоном произнёс:

   – Хал-лоу, дружище! Мы тут совершенно не причём! Случайно пролетали мимо, видим – роботы столбом стоят. Подумали: уж не случилось ли чего? Вот и приземлились посмотреть. Хотели помочь... Люди ведь должны помогать друг другу... О-кей, ребята?

   "Зверь" спокойно сопроводил взглядом поднятый в правой руке пистолет и, выдвинув откуда-то из-за плеча короткий и толстый воронёный ствол, нацелил его командиру прямо в лоб.

   – Вот, хрень... – испуганно всхлипнул тот, вскидывая руки ещё выше, и лихорадочно забормотал, – мы сдаёмся! у нас мирные намерения! у нас не боевой вертолёт!

   В подтверждение своих слов он бросил пистолет на плотный снег и, втянув голову в плечи, застыл с поднятыми руками, растопырив пальцы тёплых перчаток. Неимоверно долгую секунду электронный солдат внимательно его рассматривал, затем перевёл взгляд на Питерса. Тот мгновенно также выбросил своё, внезапно выпутавшееся оружие, и быстро задрал руки в гору.

   – Парни... парень, не делай глупости, мы совсем безоружны, – продолжал бормотать командир, прижмуривая глаза и, стараясь не смотреть в зловещее дуло автоматической пушки, – вспомни Женевскую конвенцию по обращению с пленными... Чёрт, Пит, ты же знаешь китайский, скажи ему, что мы не причём!

   – Что я скажу?! – в паническом отчаянии воскликнул штурман. – Я знаю только "здравствуйте-досвидания" и больше ничего!

   – Да говори же быстрее хоть что-нибудь, иначе он сделает мне сквозную дырку в черепе! – взмолился посиневшими от холода губами перепуганный командир.

   – Нинь хао! Ни-джо шэ мэ мин дза? Бу хао йи сы (Здравствуйте! Как вас зовут? Так неудобно получилось), – с трудом ворочая непослушным языком чужие слова, торопливо выговорил Питерс, подумал и просительно добавил:

   – Извините нас, хао нинь...

   И тут его вдруг прорвало. Боясь повернуть голову, он только скосил на командира внезапно заслезившиеся глаза и периодически всхлипывая, запричитал:

   – Чёрт, бесполезно всё это – никакой он не китаец! Он – боевой робот и наверняка считает, что застукал нас на месте преступления и сейчас просто пристрелит как собак! И какого ада ты не послушался меня, Дик, когда я умолял тебя не связываться с этой сранью?! Если бы не твоя жадность, давно уже были бы на базе и спокойно пили свой виски. А теперь эта бесчувственная железяка наковыряет нам в теле огромных дырок, и будем мы валяться тут закоченевшими трупиками на вечные времена. А твоя маленькая бедная Луиза даже не узнает, что ты превратился в замороженного мамонта! А мой мальчик Энди так и не дождётся, чтобы я пришел и посмотрел, как он гоняет мяч за свою бейсбольную команду! И всё это потому, что их глупые папы дурацки рискнули своими бесценными жизнями за идиотский контейнер, содержимое которого даже не известно! Жёваный шпинат! Родные могут не получить страховку за нашу гибель, поскольку мы злостно нарушили приказ и самовольно залетели в опасную зону, следовательно сами же и виноваты в своей бесславной смерти!

   И него перехватило горло, он судорожно вздохнул и убито замолчал.

   – Не говори так, Пит, – виноватым тоном нашкодившего школьника сказал ему командир, – иначе я издохну ещё до выстрела... У нас был очень неплохой шанс заработать хорошие деньги. Кто же знал, что всё обломится так нелепо? Мне очень жаль твоего Энди и твою несчастную жену, точно также, как и мою маленькую Луизу. Всё было бы прекрасно, если бы нам удалось увести этот грёбаный контейнер по назначению... А сейчас нам осталось только молить Иисуса, чтобы он избавил нас от лишних мучений и послал лёгкую смерть... Прости меня, Пит, ты был самым лучшим моим другом и не оставил меня даже в час безвременной смерти! Я горжусь, что мне довелось служить вместе с тобой... – он горестно всхлипнул и плечом утёр с синего носа намёрзшие сосульки, но вдруг встрепенулся, словно воспрянув духом, и отчаянным голосом воскликнул:

   – Слушай, Пит!!! Попробуй, пошли ему код! Вдруг он всё-таки не дрон!

   "А-а-а... Чем чёрт не шутит" – уныло и без всякой надежды подумал штурман, медленно опустил правую руку и медленно-медленно потянул коммуникатор из кармана жилета. Пушка робота тут же переместила свой прицел ему в лицо.

   Холод, повеявший из её чёрного зрачка, превзошел по абсолютной величине температуру окружающего воздуха. Зябко содрогнувшись всем телом, Питерс осторожно продемонстрировал "зверю" прибор и, непроизвольно лязгая зубами, проникновенно сказал: