Текст книги "Бонус"

Автор книги: Александр Самохвалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 34 страниц)

Не скрываясь уже, подхожу ближе. Там что-то вроде тента соорудили из кусков брезента, под тентом МиГ, рядом с МиГом Петрович и тот самый салага-технарь. Похоже, что-то уронил Петровичу на ногу, и тот теперь ему вполне вежливо и обстоятельно рассказывает, что так делать нехорошо и неправильно. Тихушничать не стал – кто ж его знает, что простой обыкновенный технарь с испугу да с устатку сотворить может. Наоборот, не спеша подошёл, что-то насвистывая. Броня крепка и танки наши быстры. Или – мы рождены, чтоб сказку сделать былью. Всё время их путаю. Мотив, в смысле. Впрочем, с моим медведем на ухо – без разницы.

Петрович как будто даже не удивился мне. Впрочем, смотрю, он едва на ногах стоит, и явно не от водки. Запашок есть, но так… Фоновый. Под глазами аж круги чёрные.

– Жрать будешь, – пробормотал только под нос. Именно так – без вопроса в голосе. Утвердительно скорее. Молодой тут же метнулся под фюзеляж и выволок свёрточек. Хлеб, тушёнка, нож. Пара луковиц. Фляжка с холодным чаем. Самый очаровательный натюрморт, для тех, кто понимает.

Пока заправлялся, Петрович выложил новости. Вернулся из нашей четвёрки один Фролов. На едва живом биплане. Но сам целый. Доложил, что мосту каюк. Попал таки, значит! А также что Петракова зенитки ухайдокали, в огненный шар, а замполита мессер поджёг. На обратном уже пути. С концами. Но мою героическую посадку успел заметить, чёрт глазастый, а поскольку один МиГ был повреждён при бомбёжке – уже после нашего вылета к мосту пара "сто десятых" подскочила, другой же мною лично, тогда ещё, а перебазироваться в Кобрин надо было спешно, ибо стрельба слышалась уже чуть ли не в Жабинке, да и Катилюс докладывал о мотоциклистах, побитых его орлами. Опять же, и грешники, ко всему, в лице Петровича и молодого, в наличии имелись… Короче говоря, Фролов, Батя и старлей Гудава, комэск-раз, оседлали исправные МиГи, прочие же пайлоты – всё, что оставалось летающего, да и закурлыкали журавушками в сторону Кобрина. Туда же двинулась автоколонна технарей. А эшелон с семьями и большей частью барахла Шульмейстер ещё прошлой ночью умудрился из Жабинки отправить. Может быть даже успешно.

Что же касается Петровича с молодым, то их, во искупление грехов тяжких, оставили с нелетающими МиГами. Чтоб снять консоль и винт с безнадёжно повреждённого и установить на моего крестника. МиГ вообще в этом отношении машина совершенно уникальная. Как по удобству обслуживания, так и по взаимозаменяемости компонентов. Затем они должны были укатить на оставленной полуторке. Если успеют. Петрович-то, он и водить могёт. Неплохо причём. Ближе к вечеру У-2 прилетел, с Фроловым. На пассажирском. Месте. МиГ вроде как подготовили. Для него. Только движок запустил, начал рулёжку – хлоп, амортизационная стойка шасси полетела. Видимо, ещё тогда повреждена была, а тут то ли на кочку попала, то ли просто до первой серьёзной нагрузки жива была. В общем, получили они приказ всё сжечь к такой-то матери. Но сначала починить. Вдруг кто ещё из наших сможет прилететь. Из пилотов. Или я вернусь. Фролов так и сказал – "Этот – мол – вернётся, чует моё сердце". Рост авторитета налицо. Нашего с Костиком, то есть. Пустячок, а приятно.

Словом, провозились всю ночь, ремонтируя и одновременно готовя всё к поджогу. К утру уже всё валится из рук стало, изматерились едва ли не до иссякания слов с выражениями, особенно Петрович. Этот умеет. Призагнуть. А тут – здорово, братцы, вот и я, видать не ждали ни… совсем. МиГ мой как раз заправлен уже и к бою готов. С парашютом даже на сиденье. И зеркальце присобачено. Заднего вида. Только что без карты. Но уж Кобрин-то я как-нибудь найду. Тут на лицо мне падает свет, и Петрович с молодым начинают ржать. Видок у меня конечно… тот ещё. Баба-яга в тылу врага.

Быстренько, при фонарике ещё, привожу себя в порядок сохранённой (или захомяченной для себя – какая, впрочем, разница) Петровичем бритвой, и не то орлом, то ли ещё каким птицем взлетаю в кабину МиГа. Определённо повыше, чем у И-15. И попросторнее, хотя и ненамного. С моим ростом ещё ничего, а вот тем, кто погабаритней… Не знаю, как помещаются.

МиГ мне тоже всегда нравился. Самый, пожалуй, красивый из истребителей начала войны. С мощным мотором, чуть сдвинутой назад кабиной и хищным силуэтом. Немцы, впрочем, считали его дубоватым. Называли "Иван". Теперь, однако, посмотрим, кто у нас дубоватый. Я на этой машинке не одну сотню часов провоевал. В паре с Покрышкиным. Виртуальным, разумеется. По моему – и Покрышкина, кстати – мнению единственным серьёзным недостатком этой машины является слабоватое – для перехватчика – вооружение. Один синхронный БС плюс пара ШКАСов. Несерьёзно. Насколько помню, были модификации с тремя БС, но мой не из таких. Зато для РС пусковых нету, и бомбодержателей тоже. Чистый истребитель. Что ж. Бум истреблять.

Мотор запускается с первого контакта. Выруливаю на взлётку. Придётся брать правее, по центру воронки… Видимо, это от тех, что остающийся МиГ повредили. Бомб. Разогрев двигун, даю взлётные обороты, нагружаю винт и отпускаю тормоза – машина пошла! На взлёте ничего себя ведёт… нормальненько. Обзор только не очень. Виражом набираю высоту. На востоке уже светло, на западе темень. Почти как позавчера. Всего-то лишь… А кажется, вечность прошла… Вижу горящий МиГ, тот, с которого всё поснимали, и полуторку с Петровичем, сразу запылившую к дороге. Петрович умный, к просёлку рванул, не на шоссе. Привык, небось, по огородам к сладенькому подбираться… Может и проскочит. Даже наверняка проскочит. При отсутствии особого невезения.

У меня баки полные, поэтому сразу на восток не спешу. Обзор назад у МиГа не так чтобы очень, так что лучше я запад боковым зрением контролировать буду. Забирая чуток к северу. А то подберётся из темноты сволочь какая-нибудь, и поминай потом как звали. По прямой было бы минут десять, а так полчаса где-то – ну и что? А пока можно и навыки освежить. На практике. МиГ-3 всё же довольно сложная в управлении машина. Продольная устойчивость намеренно снижена, с целью повышения манёвренности, но это для асов, а у обычных лётчиков лишь утомляемость повышается и аварийность растёт. Стрелять сложно. В штопор, опять же, сваливается до того легко, что глаз да глаз за этой машинкой нужен. Всегда. Но особенно при посадке. Впрочем, ас – это как раз про меня, полагаю. Про нас с Костиком. Пока попробовал пару хитрых заморочек… своих, фирменных… пара прокатила, однако… прочие – нет. Вот уже и аэродром впереди. Высоты много не набирал, до двух тысяч.

Кстати о сволочах. Очень даже вовремя это я. Четвёрка сто десятых "мессеров" парами полого пикирует прямо на взлётку. С добрым утром тётя Фая, называется. Зенитчики проспали, что ли. Те аккурат с запада шли, не видно их было, движки, наверное, приглушили, опять же. А может и нет, потому как утром на фронтовом аэродроме довольно сложно услышать что бы то ни было. Для меня, однако, идущего с северо-запада, они прям как на картинке. На фотосессии под софитами. Красивые такие все из себя, стройные, приближаются быстро, просто таки стремительно, при моих-то без малого шестистах – набрал с потерей высоты. Аккуратненько пристраиваюсь к последнему ведомому, чуть снизу, чтоб стрелок не то что не достал, не увидел даже, винтом и газом выравниваю скорость, условия почти эталонные. Чуток упреждения, и хорошая такая очередь, вдоль по фюзеляжу. Метров, пожалуй, с пятидесяти. Броня там у него есть, но на такой дистанции от "Березина" не спасёт никоим образом. И точно, фашист ныряет вправо и вниз, явно неживым уже каким-то манером. Меня же, похоже, до сих пор не заметили. Чуть сбросив газ и высоту, выцеливаю ведущего второй пары. Тот что-то понял, успел шарахнуться вбок, и очередь БС прошла по мотору, а левый ШКАС саданул по центроплану. Там баки. Вспышка, а обломков уже не вижу. Остались сзади. Шедшая первой пара, похоже, успела уже просечь… ситуёвину, сбросила бомбы и пытается уйти в вираж. А вот уж дудки! Это вам не И-15. Скорость у меня с хорошим запасом повыше, и как ни дубоват "мигарь" на малых высотах, а всё ж поразворотистее "сто десятого" будет. Да и былые навыки стрельбы возвращаются буквально с каждой очередью. Вкупе с пилотажем.

Немцы, однако, попались опытные, пытаются маневрировать, так, чтобы подставить меня под задних стрелков. Но мне спешить некуда. До своих им ещё ползти и ползти, а я – вот он уже. Успеваю даже оглядываться по сторонам и назад, набирая высоту. Решив, что у меня поменялись планы, фрицы рванули к линии фронта. Ухожу в пике, наращивая скорость, и на выходе опять бью снизу. Ведомый определённо понял, что ему грозит, пытается что-то придумать по горизонтали, но я всё же успеваю на долю секунды вогнать его в нужную часть прицела и влепить очередь. Фатально. Ведущий тем временем успел снизиться до бреющего, и снизу его теперь не возьмёшь. И под стрелка лезть не хочется… Оно, конечно, шанс невелик, но зачем? Счётец у меня к ним и правда куда как поболе одного самолёта или, тем более, моста, причём, что характерно, по мере поступления выплат меньше не становится… ни на йоту. Размышляя над сим парадоксом, обгоняю утратившего свободу вертикального манёвра "мессера" чуток в сторонке, после чего, зайдя в пике, атакую его с передней правой четверти. "Мессер", натурально, пытается встретить в лоб, курсовое вооружение у него – мама не горюй, но запаса скорости нет, он странно зависает на секунду, чуток лишь не довернув до встречного курса и, похоже, собирается сваливаться в штопор, вывести точно не успеет… Да и некому там выводить. После той очереди, что я всё-таки успел в него всадить, проскакивая мимо на скорости. Реакция у нас с Костиком и правда закачаешься. Что значит экологически чистый деревенский воздух по сравнению с загазованной-заговнённой Москвой двадцать первого…

Разворачиваясь обратно в сторону аэродрома, успеваю посмотреть вниз. Разумеется, после осмотра всей воздушной сферы, от греха. На земле вспышка. Похоже, и последний "мессер" обрёл таки русской землицы. Ну, белорусской – какая разница. Украина и Белоруссия, равно как и остальные, при мне оставались независимыми. Но все границы с таможнями и прочими подобного рода радостями исчезли ещё в 22-м. Ровно через 100 лет после образования того Союза. Специально подгадали. Правительства, впрочем, остались. С разными уровнями полномочий и автономности. У прибалтов, к примеру, поболе… Даже армии свои. Формально. Но да бог с ними, когда это будет, да и будет ли теперь вообще… Я, конечно, не переоцениваю свою роль, подумаешь, пара мостов и два десятка уничтоженных летунов, пусть и лучших, из довоенных ещё люфтваффовских выпусков… Но вот оставшийся не уничтоженным истребительный авиаполк – это уже не фунт изюма. Да ещё и такой классный. К тому же Батя, похоже, умудрился сделать его неким центром кристаллизации, обеспечив разведданными и связью сухопутчиков, из-за чего наш аэродром не был ещё захвачен даже к утру 24-го… Опять же, полагаю, если даже День Победы станут праздновать не двенадцатого, как у нас, а, скажем, 9 мая, и хотя бы парой сотен тысяч меньше нормальных мужиков поляжет, то и это уже было бы очень даже здорово. Ладно. Делай, что должно, и да будет что будет. Как говаривал Марк Аврелий. Император и философ.[69]

Вот уже и аэродром под сферу винта наползает. Осталось сесть. Что на МиГе далеко не самое простое дело. Захожу на средних оборотах, по-покрышкински. Высматриваю, где ни воронок, ни обломков. Притираю на все три точки – нормальненько. Однако обзора при посадке никакого почти. Шнобель здоровенный, да ещё кабина назад сдвинута. Всё на одних ощущениях вкупе с матерными чуйствами приходится исполнять. Да и пробег всяко длинноват, по сравнению с прочими, хотя здешняя полоса и позволяет. Вполне и даже более чем. Ну здравствуй, аэродром Именин. Село так называется. Именины, то есть. А неподалёку, км в пяти, Стригово. Так его то так, то так называют. Аэродром, то есть. Даже в документах. Вот, наверное, путаницы будет у историков…

Пока качусь, осматриваю окружающее пространство. Здесь всю дорогу 123-й полчок[70] стоял. Иап. Истребительный, то есть. Тоже на "чайках". Однако справа наблюдаю обломки и других машин… на "мессеров" чуток смахивают, но колер другой. Оба-на, это же Як-1.[71] С какой бы это, интересно, стати? Ворóнок, однако, хватает. "Мои" не могли. Видимо, со вчерашнего дня. Опа – да на этой машинке и по земле особо не покатаешься… чуть повернул или тормознул неловко – и уже скапотировать норовит или стойку подломить. Воистину, птица, рождённая для полёта, и только для полёта, увы. Наподобие стрижа. Тот тоже – с земли никак. Взлететь, в смысле. Бедный Костик… Подвзлететь хотел… Ну-ну…

Наконец, глаз выхватывает замаскированные бипланы, навскидку И-153, там же пара МиГов, таких же, как мой. Оставшиеся Яки, если есть такие, где-то попрятались, надо думать. Подруливаю и становлюсь в крыло с крайним. Из ближнего леска направляется с пяток фуражек и пара лётных шлемов. Подскочивший технарь, незнакомый, местный, по всей видимости, помогает спуститься по крылу. Топаю навстречу группе встречающих. Докладываю Бате без церемоний, разве что руку к шлему приложил. Тут же Фролов, остальных не знаю. Батя доволен.

– Что, Костик, понравилось выручать своего бестолкового комполка?

– Никак нет, товарищ майор!

– Что, неужто не понравилось?

– Никак нет, никого я не выручал… Так получилось… просто… – ломаю комедию. Лучше пусть полудурком считают, чем завидуют. Это Костик молоденький, лишь бы покрасоваться. Мы же куда как постарше будем, а во многия знания и печали многия же…

Первую пару мне сходу засчитывают, все видели, а вторую нет. Ну и чёрт с ними. Не ради наград воюем. Батя на это лишь головой качает. В счёт полка не лишними были бы.

Фролов же просто хлопает по плечу, и мы идём все вместе к столовой. По ходу узнаю новости. Полчок наш, оказывается, повоевал всего-то лишь с полдня ещё, после чего на аэродроме артснаряды начали взрываться. Пришлось вылетать в Кобрин. Обошлось, впрочем, без суеты и паники. Благодаря толковому командованию. Ну и, конечно, его величеству Шульмейстеру собственной персоной. Правда, теперь из того, что осталось в полку, машин и на две эскадрильи прежнего состава не набирается. Вместе с МиГами. Один из которых, кстати, капитальнро побился при посадке. Пилот, впрочем, не пострадал. Гудава. Однако моё владение новой техникой не то что вопросов, недоумения даже не вызывает. Столько всего произойти успело, что такая мелочь даже и не в счёт. Наверное… Из Кобрина к тому времени давно уже успел смыться в неизвестном направлении штаб доблестной почти нашей 10-й сад. С некоторой частью техники. В стремительном бардаке. Оставив на разграбление Шульмейстером очень много чего интересного. Из коего чего оный формирует уже эшелоны, один даже отправить успел. Ночью. Нам тоже скоро уматывать. Поскольку пехотное прикрытие осталось лишь то, что сформировалось у Жабинки, да и того немного уцелело, а немцы всё прут себе вперёд – не остановить. Авиацией, во всяком случае. Так что следующим пунктом базирования нашего ставшего каким-то уж очень смешанным авиаполка станет, по всей видимости, Пинск. Смешанным – потому что теперь у нас, помимо пары десятков "наших" "чаек", тройки (с моим) МиГов и пары (один сгорел в разведке) У-2, добавилось с полэскадрильи "ишачков" из 33-го иап – горючего не хватило в Пинск слинять, хотели было уже жечь, а тут мы – где-то полтора десятка Як-1 и даже невесть откуда взявшаяся тройка Ил-2.[72] Ну и, конечно – как же без них – ещё где-то с эскадрилью "чаек". Сборную. То есть с миру, что называется, по нитке. В основном из почти полностью уничтоженного на земле 74-го шап,[73] но несколько даже из других дивизий. Понаехали, значицца, тута. Всякие. Но аппетиты росли, и этого уже явно мало, поскольку Фролов шумно-матерно возмущается неудачей с Як-1,[74] на которых никто здесь не умеет летать. Мало того, на Именин тыловики умудрились даже и бензина подходящего не завезти. Высокооктанового. Но это бы ладно, руководство есть – с ним в кабину, лети себе да почитывай. Шутка. Однако и снарядов к пушкам забыли подвезти. Не то потеряли где-то. В коей связи возникает закономерный ответ на вопрос – а есть ли жизнь на Марсе? Получается, не знаю, как там на Марсе, а на Земле без Шульмейстера точно нет…

– А это, блин, такая машина – куда там "мигарю", – волнуется мой всё ещё ведущий. Но уже вполне весь из себя комэск. По мне так машина как машина. Лично мне МиГ больше нравится. Вертикальная манёвренность просто потрясающая. Стоит только нос хоть чуток наклонить, так тут же прыгает, словно пришпоренный. Впрочем, дело вкуса. Как ни крути, а в эскадрилье нашей теперь три уже целых МиГа и пять "ишаков". Ничего себе машинки. Типов 24 и 28. Последний даже пушечный. И ни одного пилота для Яка. Один хрен полечу, если что… Спросят – скажу, опять во сне увидел. Или ещё чего, в этом же роде. Пошли все в жопу.

Рассаживаемся в столовой. Капитальное строение. Кормят даже лучше, чем обычно. Наплевав, похоже, на все нормы довольствия. Наверное, решили – не пропадать же добру. В руках оккупантов. Пока снедали, зашёл весь замотанный такой капитан. Сапёр. В сопровождении кучи цыриков, волокущих ящики, шнуры и прочую взрывчатую пакость. И правильно. А то в той истории фашикам всё почти что нетронутым досталось.

Допил какао с коржиком, после чего Фролов повёл меня показывать казарму и моё место в ней. Нормально устроились. Вода, ватерклозеты… С вазонами. Впрочем, ненадолго это. Улёгся, однако, вздремнуть. Часок-другой. Ночью-то почти не спал. Сразу словно в омут провалился. Проснулся – за плечо трясут. Дневальный. По часам уже половина первого. Неслабо храпанул. Впрочем, не храплю, кажется. Очень полезная особенность. Для спецназовца. Для лётчика же – хоть обхрапись. Соседям на радость.

Прибежал на КП – там у бати с Фроловым такое вот счастье… Стратегический разведчик. Немецкий. Прошёл часа три назад. Вчера тоже был. Но вчера нас на МиГах не было. Обратно ему где-то ещё через полчаса возвращаться. Если по-вчерашнему судить. Нам, выходит, на перехват. Мне, значицца, выспаться дали. Премного благодарен. В особенности за то, что разбудили. Иначе уж очень обидно было бы. Что зря сколько раз отрабатывал ту знаменитую попытку перехвата.[75] На симуляторе, разумеется. Разведчик тот же самый, наверное. Которого у ещё Буга наблюдал.

Хорошо ещё, что МиГи у нас в полной комплектации. Со всем, то есть, оборудованием для высотных полётов. Включая кислородную маску с баллонами. Даже заряженные баллоны откуда-то взялись. Благодаря Шульмейстеру, не иначе. Насколько помню, на полевых аэродромах в жутком дефиците были. И свечи нашлись. При высотном полёте на МиГе свежие свечи самое наипервейшее дело. Ещё дал команду заправлять только наполовину. На полный радиус мне один чёрт не летать, а скороподъёмность возрастёт. Именно как раз она мне сейчас более всего и понадобится.

Пока технари меняют свечи и проверяют кислород, занимаюсь собственной экипировкой. Народ опытный, всё нужное приволокли. Это до средних высот летом можно в комбезе или даже просто в х/б. Взял, однако, не всё. Кабина у МиГа закрытая, и жар от движка гнать будет, насколько помню. Х/б с комбезом свои оставил, пусть и пропотели вусмерть, а менять не стану. Примета, однако. Пусть я и не суеверный, но… Лишь поддел тёплое бельё. Перчатки… сойдут и летние. Планшет… пригодится. Когда возвращаться буду. Зимний шлем… к чёрту. Если б, к примеру, в засаду на снегу валяться шёл, взял бы всё. А так… минут через сорок сяду, если вообще… из них на высоте хорошо если полчаса. Перетерплю. С сапогами удивил народ. Обмотал ноги под портянку газетой. Мятой.[76] Похоже, здесь этого фокуса не знали ещё. Всё впереди…

Летим парой. С Фроловым. Бате не по чину, а остальные на МиГе слабоваты. Пока ещё. Но взлетать и в набор высоты идти каждому самостоятельно. Как и тогда… В том случае тип самолёта определить не удалось. Если это Ju-86P, то я сразу пас. У него потолок хорошо за 12 тысяч. Пусть и при очень небольшой скорости и хилом вооружении. Но наврядли тот случай. На той высоте его просто не заметили бы. Значит, или Ju-88D, или какой-нибудь из высотных Дорнье. С этими вроде получалось. У меня.

Усевшись в кабину, тщательно проверяю все параметры. Приборы, конечно, примитивные, но хватит и этих. Давление в пневмосистеме – это важно! Иначе стрелять не смогу. Тем более на высоте. Радиостанции на моём МиГе нет. Впрочем, недостаток ли это, трудно сказать. Когда впервые прочитал, как пилоты ВВС РККА отказывались от радиостанций (и в конце концов отказались таки, на беду свою), подумал – какие, однако, идиоты. Ретрограды дуже поганые. Однако когда поработал с тогдашней радиостанцией на реальном симуляторе, дошло – не всё так просто. С тем качеством связи она, пожалуй, и правда большей частью лишь отвлекала от полёта. Особенно человека, не умеющего толком ею пользоваться. Настроенная и обслуженная, к тому же, кривыми руками полуграмотных тогдашних "спецов". А хороших – откуда было взять? С завода? А работать тогда кому? Да и на заводе… Пара наладчиков что-то реально петрили, остальные же – мясо. Обычно.

Сижу на взлётке, жду. Весь высунувшись из кабины, разумеется. В закрытой обзор никакой. А так – всё небо открыто. В общем чистое, но облачка попадаются. Изредка. Видимость, впрочем – по полной. Чтоб не замылились глаза, периодически оглядываю лётное поле. Однако неслабая сила здесь собралась. И, главное, всё налажено и в готовности. Зенитчики зенитят, получимши звездюлей за утреннее, шестёрка "чаек" исправно болтается на трёх где-то тысячах, ещё шесть в готовности… Всё замаскировано, технари суетятся, заправщики шустрят. Точно не помню, но, кажется, в той реальности здесь к этому времени совсем другая картина была. Оп, кажисся летит что-то. Далеко-далеко на востоке. Малю-ю-юсенькая такая точечка, и инверсионный след за нею. Тянется.

По глазам Костик определённо чемпион. Очень важное преимущество для боевого лётчика, а для истребителя вдвойне… да нет, втройне, пожалуй. Завопив "От винта!", опускаюсь в кабину и жму пневмозапуск. Движок пошёл. Теперь есть время не спеша устроиться поудобнее, пристегнуться и так далее. Движок должен прогреться. Он сейчас в оптимальном состоянии. Поскольку на том аэродроме этот МиГ почти не летал, а по дороге сюда должен был успеть качественно приработаться. И свечи новые. От движка сейчас почти всё зависит. Помимо меня. Разумеется.

Слева задвигалась машина Фролова. Даю обороты, нагружаю винт – разгон, взлёт. Иду в набор. Пока виражами. Наивыгоднейшая скороподъёмность тысяч до семи при 260–270. Км/ч. Потом сбросить где-то десятку. До 8000 должен выйти минут через десять… или одиннадцать… или двенадцать… в общем, как получится. Над этой машинкой аж сам Петрович поколдовал… должно получиться. Потому что Петрович, он, конечно, в поликарповском КБ работал. Долго. Но потом в микояновское перешёл, причём не так чтобы вовсе сам…

Вот, кстати… Потом трёп шёл, мол, ах какой гениальный этот Микоян. За четыре месяца аж целый истребитель сварганил. На самом же деле это была поликарповского КБ разработка. Но – Поликарпов, де, и так загружен, уж так загружен, что прямо сил нет, в отъезде к тому же на данный текущий момент, а у нас тут как раз молодые таланты подросли. Наследственные, к тому же. Поскольку того самого Микояна кровинушка. Анастаса, ну, который "от Ильича до Ильича – без инфаркта и без паралича". Впрочем, КБ получилось классное. При всём при том. Потом многие годы основным по истребителям было. Сухой-то лишь чуть позже этой темой вплотную занялся. Впрочем, и второй сынишка у Анастаса ничего был… Степан. Сначала боевой лётчик, потом испытатель. В войну, что интересно, на Яках летал. А испытывал таки МиГи. Так что если чей-то сынок – вовсе не обязательно автоматом бездарь и сволочь. Всяко бывало. И бывает.

Скоро остаются внизу кружащиеся над аэродромом "чайки". Действительно на трёх тысячах болтаются. Теперь надо уже вовсю головой крутить. Не дай бог охотнички… Так, пять тысяч, по альтиметру, за восемь с половиной минут. Это нормально. Одеваю маску и включаю подачу кислорода. Поскольку дышать уже не так чтобы очень. Начинаю давать очереди. Коротенькие такие. Всеми пулемётами. Примерно каждую пару-тройку минут. А то, читал, на высоте могут обмёрзнуть и отказать. На семи тысячах, не переставая оглядываться, чуток сбрасываю скорость и переключаю воздушный корректор. По инструкции не положено ещё, но на самом деле – пора! Движок поваркивает оптимально, температура в норме. Фролов и так чуток отставал, теперь же и вовсе словно завис ниже. Ну не мог я ему сказать про тот клятый высотный корректор! Иначе пошли бы вопросы – откуда да что… Потом посадили бы, как уругвайского шпиона… для коллекции… все, типа, есть, а уругвайского нет ещё. Читал, и такое бывало. Впрочем, может и враньё. Врали много. Что партейцы-КПССовцы, что прочие. Соревновались будто. Блевать со всего этого тянет – сил нет. От вранья, имею в виду.

Ложусь на курс, встречный разведчику. Прохожу под ним. На девяти тысячах. Он где-то, пожалуй, на десяти. С половиной, или около того. Двухмоторный, силуэт незнаком. Пожалуй, это он самый и есть. Пресловутый Ju-86P.[77] Теперь, заметив меня, определённо пойдёт в набор. Собственно, уже пошёл. Минут пару уже как. Судя по потемневшему выхлопу. Но допустил одну ошибку. Изначально шёл не на одиннадцати, как ему вообще-то положено, а где-то в районе девяти. То ли чтоб видно лучше было, то ли ещё почему… и, конечно же, не ожидал, что здесь есть кому его достать. На десяти и выше.

На червонце с полтиной выполняю медленный – здесь надо работать очччень плавно – вираж и пристраиваюсь разведчику в хвост. Расстояние между нами небольшое. По горизонтали. Но он выше. Метров на пятьсот. Сейчас виден очень хорошо. Тупорылый, с широченными крыльями и разнесёнными килями. Движки дымят, идёт на максимальных – для данной высоты – оборотах в набор. Скорость у нас почти одинаковая, но я высоту набираю быстрее. Пока. Начинаю мучить двигатель, на одной интуиции регулируя газ, корректор и шаг винта до обеспечивающего оптимальную скороподъёмность режима. Наподобие как на "Зеро".[78] Там это куда как критично. Чуть с режимами недорассчитал, и вместо палубы авианосца жопой в Тихий океан, к жизнерадостно поджидающим закусь разнообразным акулам…

На одиннадцати с половиной – прошло 26 минут после взлёта – выхожу гаду в хвост и загоняю его в прицел. Судя по отсутствию реакции, это не вооружённый вариант. Очень трудно, машина слушается рулей неважно, чувствую, как движок будто задыхается, винт словно крутится вхолостую, крылья с трудом находят опору, а элеронам с рулями почти не во что нормально упереться. При заявленном потолке 12 000, одиннадцать с половиной – это рекорд, реально достигнутый серийным МиГом. И тут сволочь выдаёт финт! Очень крутой – разумеется, для таких запредельных высот – вираж. Мы теряем его! В смысле, он прячется! Как в том фильме про американских врачей скорой, то ли неотложки ихней…

К тому же когда он по оптимуму в набор идёт, я его обгонять начинаю. Что не есть хорошо. Попробуем так… Пологий-препологий вираж с максимальным набором высоты. Ага, оторвался – где-то на километра полтора. Вдогон – уже без набора. Попробуем достать на вертикали. Реактивщики так аж в стратосферу выпрыгивали – спутники сбивать. Мы, конечно, не реактивщики, но тож кое-что… могём…

Пока снова пристроился, стратосферный ублюдок Люфтваффе набрал ещё метров пятьсот, я же лишь где-то лишь чуток за четыреста, и теперь, похоже, он и вообще может набирать высоту быстрее меня! Но – ещё не вечер! Высоко задирая голову, пытаюсь поймать момент. Прошёл под… Пора! Рванув вертикаль, добавляю газа, даю форсаж и одновременно работаю с винтом. Двигатель аж взвизгивает надрывно, но машине словно дали пинка, и на этом импульсе всё же умудряюсь ещё чуток задрать нос, пусть и под закритическим углом, крошечный силуэт на секунду растопырился в прицеле с правильным упреждением, и я успеваю – кажется, успеваю – дать в его сторону всего одну, но хорошую очередь. Только из БС. На ШКАС надежды никакой – расстояние и превышение чересчур велики. И – срываюсь в штопор. Из штопора выхожу легко, свалившись в крутое пике, но с потерей где-то километра высоты. Снова карабкаться, или ну его на?

Однако ййес! Что-то я ему, кажется, всё же повредил. Похоже, правый движок. Выхлоп из него стал погуще, и, определённо, это уже не только выхлоп. Выравнивая зашкодившую машину, немец потерял высоты лишь немногим меньше меня, и продолжает идти со снижением! Довольно споро, уже через пару минут мы с ним сравнялись, и тут же проваливается ещё глыбже. Как это мило… Не спеша нагоняю почти бывшего уже фашистского стервятника. Действительно, правый винт застопорен. Что-то там ещё и заклинило, скорее всего. Подходя ближе, не забываю насчёт осмотреться. И не напрасно. Вдалеке показались "худые". Спереди заходят. С запада, то есть. Похоже, "эфной" версии, для "эмиля" большие высоты ещё менее комфортны. Видимо, по рации вызвали. Типа, "Шеф, всё пропало!" Спешат набирать высоту. Напрасно спешат. Потому что я уже открываю огонь. Обеими гашетками. Со всех, соответственно, трёх точек. Широченные крылья без малого перекрывают весь обзор, хорошо если метров тридцать до него, а то и ближе. Прекрасно видно, как мои недлинные очереди проходятся по фюзеляжу к гермокабине, оттуда всплеск осколков и, кажется, всё…

Едва успев отвернуть от мгновенно утратившего всякую удаль "восемьдесят шестого", наблюдаю "мессеры". Их четверо, и они почти подо мной, всё ещё торопятся набирать высоту – зачем? Здесь я король! На восьми-то тысячах… Спокойно выполняю плавный вираж со снижением, заходя в хвост. Скорость сразу скакнула хорошо за шесть сотен. Нагоняю, как стоячих. "Мессеры" тоже хотят в вираж, и оный у них получается, но уж слишком вялым. Легко ловлю ведущего верхней пары, он сумел подняться заметно выше ведомого, и никто не мешает мне пройтись по нему тройной очередью. Краем глаза вижу, как ведомый, пытаясь завиражить покруче и приподнять нос, сваливается в штопор. Теперь он жертва. Иду за ним в крутом пике – и тут… Стоп! Винт пошёл враскрутку, и движок вдруг загрохотал ведром с болтами. Чёртов винт… ВИШ-22Е… при резком пикировании раскручивает движок сверх допустимых оборотов… Недостаток известный, но реально устранять его начали только с июля. Сего 1941 года. Проклятый склероз!!! Да ещё тот взвизг, на высоте. Явно не к добру был. Краем глаза успеваю заметить, как к беспомощно штопорящему немцу метнулась зелёная молния. Фролов…