Текст книги "Паблисити Эджэнт (СИ)"

Автор книги: Александр Курников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 3

Бывает так, что способности

не соответствуют призванию.

Никогда не уставал поражаться людям, умеющим появляться в нужно время, в нужном месте, известное дело, всем кажется, что они банальные проныры, однако мы глубоко заблуждаемся, считая так. На мой взгляд, это самый настоящий талант, притом талант с большой буквы "Т". Я, конечно, не говорю о тех, кто намеренно подгадывает и рассчитывает, ищет удобного случая или ожидает нужного момента, я о тех, кто делает это спонтанно. Такие граждане являются на остановку общественного транспорта прямо перед приходом автобуса, которого ты, бедолага, прождал битых полчаса, и при этом промок, замёрз, и выкурил несколько сигарет, что тоже здоровья не прибавляет.

Они устраиваются на работу в месяц повышения зарплаты, приходят в мага-зины в самый пик скидок, а то вообще становятся тысячным покупателем и им достаётся всё бесплатно. Они всегда вовремя, и всегда к месту.

Вы знаете таких людей? Если да, вам и повезло, и не повезло, всё зависит от того, завистливый вы человек или нет, и дружите вы с ними или на дух не переносите. С такими людьми есть два способа взаимодействия, первый, ес-ли это всё-таки ваш друг, используйте его способности себе во благо, а буде это ваш недруг, тем более используйте, чего талантам такой сволочи зря пропадать.

Так вот, Петька Пархалин, мой давний друг и товарищ ещё по детским играм как раз был таким человеком и, появился в отделении полиции, как раз в тот момент, когда меня оттуда выпускали. Ну, выпускали, это, пожалуй, слишком мягко сказано, меня буквально и откровенно посылали на один наружный первичный половой признак. Вы можете спросить, почему тогда Петька появился вовремя? Ну, появись он раньше и вмешайся, а он бы непременно это сделал, меня бы закрыли суток на пятнадцать, притом без всякого суда, чисто из принципа, да ещё вместе с ним самим, а это очень и очень плохо. Почему? Ну, тут в двух словах не объяснишь, тут много причин назвать можно, но главные, это его жена, которая потом выест мне мозг за своего дорогого Петеньку и, сам Петенька, который так же вполне способен выесть мозг, окажись я с ним в одной камере.

– Ты чего тут? – Вместо приветствия поинтересовался он.

– Да так, зашёл вот с ребятами за жизнь потолковать, здоровьем поинтересо-ваться, да заодно узнать, как у них дела идут, как раскрытия. – Я знал, что Петька юмора не поймёт. – Сам как?

– Нормально, Люська с ребятами тоже ничего. – В принципе я мог и не спра-шивать, а он не отвечать, мы и так пару раз в неделю созваниваемся.

– А ты чего тут, по работе? – Петька последнее время подвязался на ниве журналистики, а в частности вспахивал криминальный его участок. Ну, как вспахивал, если и дальше пользоваться крестьянской терминологией, то он легонечко окучивал маленькой тяпкой его закрайки.

Понимаете, что бы что-то хорошо делать, а уж тем более писать, нужно знать об этом предмете всё, ну если уж и не всё, всего по идее знать не воз-можно, то хотя бы, на самый худой конец, не плавать в терминологии. А Петька плавал, да ещё как. Он мало что знал о криминале, он так же мало знал о тех парнях, что борются с преступностью, у него не было никаких свя-зей ни в одном из этих миров, но он удивительным, случайным образом оказывался в гуще событий. Один раз он случайно попал на сходку воровских авторитетов, причём вместе с женой и детьми, другой раз ему удалось поучаствовать в ограблении инкассаторов, правда поучаствовал он там живым щитом для грабителей, но что это меняет? В третий..., о третьем, пожалуй, не буду, всё равно не поверите.

– Дав вот, слышал какой-то мужик, облил себя бензином и спалился дотла.

– Сжёг себя.

– Ну да, сжёг. Только кто, как и самое главное зачем, никто не знает, вот меня главред и послал разузнать.

– Да ну, не слышал, а где это было?

– Э – э, на Запрудной что ли? – Он задумался на секунду и вдруг переменился в лице. – Двадцать пять!

– Чего, двадцать пять?

– Это твой дом Васька!

– Ну, мой. – Чёрт, он даже не смог сразу сообразить, что это мой адрес.

– Колись, что у вас там было. – Потребовал он и безапелляционно достал диктофон. Вооружился гад, я пригляделся к аппарату, вещь дорогая, микро-фон от этой штуки можно спрятать в радиусе пятидесяти метров от записы-вающего устройства, и батареи хватит минимум на двенадцать часов. Зачем ему такой?

– А я по чём знаю?

– Я знаю, что ты знаешь, не юли Вася.

– Петь не время сейчас, если в двух словах произошло самовозгорание трупа, но это вообще мелочи, я тут такое....

– Да какие мелочи Вась!? Ты хотя бы понимаешь, что говоришь?

– Я-то понимаю, но происходят события на много интереснее, чем какое-то самовозгорание человека. – Петруха скептически уставился на меня и не зря, просто в наших взаимоотношениях давно сложилась добрая традиция, где я его дурачу, а он мне верит.

– Например. – Хотите эталонную рожу сомневающегося человека, поглядите на него.

– А знаешь Петь, лучше и, правда, займись-ка этим погорельцем. – Тут я шу-тить не стал, мало ли что, пропадёт как Протасов, никогда себе не прощу.

– Так-так, о чём это ты? – Э – э – это я зря, теперь Петька из упрямого любо-пытства начнёт допрос с пристрастием, и мало мне не покажется, ведь я уже говорил, что мозг он умеет выносить, причём самыми дебильными вопроса-ми. Чёрт, прошедшей ночью я этого удовольствия по горлышко хлебнул, с меня хватит.

– Да ни о чём, хочешь самовозгорающегося мужика, будет, и я тебе такого свидетеля подгоню, закачаешься.

– Чего ты крутишь?

– Да не в жисть, это мой сосед, и ты его знаешь, Иван Ильич. Доктор, акаде-мик!

– Сам ты академик, – возразил Пётр, тоже мне, любитель точных формулиро-вок, – он обычный доктор наук. А как он там оказался?

– Я ж тебе говорю, в моём доме произошло, а он всё видел, spontaneous hu-man combustion произнёс и чуть в осадок не выпал, это же наукой не дока-занный факт как-никак. Так, что можешь получить комментарий специалиста и свидетеля в одном лице.

– А что там за события такие невероятные происходят? – Решил не отступать Петро.

– Вот разберусь, тогда и расскажу, а сейчас извини, некогда, Клавка в боль-нице, тороплюсь. – Опять! Да что сегодня за словесный понос у меня а?!

– Что с ней? – Тут же встревожился давний её воздыхатель. Петька с пятого класса неровно дышал к моей тётке, я вроде бы упоминал, что мы одного с ней возраста, а возможно даже был тайно в неё влюблён, и единственное что ему мешало так это разница в росте, она была на полторы головы выше его. Впрочем, давняя привязанность не помешало ему удачно жениться и завести детей, и я знаю, что в браке он бы счастлив. Пусть только попробует быть несчастлив, Люська тогда покажет ему, где раки зимуют.

– Не знаю Петь, честно. Ну мне пока, бывай. – Я было уже нацелился рвануть с низкого старта, но Пётр опять раскрыл рот.

– Тогда я может быть, тебя дождусь? – Я обернулся и посмотрел ему в глаза, Петька, конечно же, свои скромные глазки отвёл.

– Ну вот, сам всё прекрасно понял. Бывай, я на звонке.

Опять общественный транспорт, опять давка, люди с хмурыми или отсутст-вующими лицами едут на работу, кто-то тупо смотрит в запотевшее окно, слушая какую ахинею им несут подозрительно бодрые в такую рань радио ведущие, кто-то просто ковыряется в своём смартфоне, рассматривая чужие фотки, про чужую жизнь, и зачем-то лайкают их, а некоторые просто спят. Вопрос, чего они ночью делали? И вися на поручне, всё равно ведь не вы-спишься.

Автобус тем временем медленно пробирается через мешанину мокрого снега, легковых машин, светофоров, пешеходов, автомобильных гудков, втискивается в узкие улочки, и бодается на остановках со своими собратьями и вездесущими маршрутками. Идёт незаметная для нас война, война за пассажиров, за золотые маршруты, война на выживание, где главный трофей это мы, двуногие и бесколёсные.

Выбравшись на остановке из влажного и тесного чрева автобуса, я оглядел-ся. Не сказать, что бы мне эти места были хорошо известны, но и в этих краях приходилось бывать пару раз, и оба раза меня сюда на скорой привозили, но меня-то привозили с травмами, а вот куда свозят тех, кого не могут разбудить понятия не имею. Чего вопросами задаваться, можно спокойно всё узнать в регистратуре.

На автостоянке у больницы, на самом почётном месте, как и положено, кра-совался мерин главврача, не далеко от него стояли Нисаны, Волово и Фольксвагены, это должно быть абаларды зав. отделений, скромно с краю притулилась пара Лад и в самом конце убитые нашими дорогами многострадальные "матрёшки". Из этого можно сделать вывод, что медицину у нас не любят все, включая и самих медиков. Ну да ладно, я сюда не злословить пришёл.

Хотя, с другой стороны..., был один случай, хотя он и не медицинский, но поведал мне о нём непосредственный участник этого самого случая.

Лет десять назад один не бедный деятель решил пробиться в депутаты за-конодательного собрания, по этому поводу переписал свой бизнес на жену, но так переписал, что она не смогла бы его продать без его ведома, и устро-ился начальником одной организации по уборке улиц одного из районов нашего города. Не бесплатно надо полагать устроился. Тогда ещё вся техника для уборки территории состояла на балансе районов, а не была отдана в частные руки всякого рода бизнесменам. Ну так вот, то, что он там увидел, привело его в лёгкий шок, всё-таки он наш бизнесмен, российский, был бы не наш, шок был бы куда круче. А была там настоящая беда: разруха, неустроенность, у рабочих никакого быта, не посушиться, не поесть, ни отдохнуть негде, не было даже нормального туалета, сами понимаете, каково было тем, кто находился на дежурстве. Техника, полтора десятка железных инвалидов, убита, причём насмерть, и по нескольку раз. Ремонтной базы нет, гаража нет, отстойника нет, ничего нет, но самое главное, огромные задержки и так не великой зарплаты, как всё это работало, одному Богу известно, да ещё бывшему начальнику этого СОУ, который за пару лет руководства сильно поправил своё материальное положение. Вот только не стоит думать, что это всё от недостаточного финансирования, оно, кстати говоря, было на высоте, не будут же люди, которые с этого самого финансирования живут, пилить сук? Зачем? Ведь есть вещи для пилки куда более интересные.

И решился наш бывший бизнесмен, поплевав предварительно на руки, взяться за дело, да так, знаете ли, рьяно взялся, что через полгода весь этот СОУ стал просто эталоном для всех остальных своих районных собратьев. Улицы не то, что чистые, вылизаны, дворники на придомовых территориях превратились в трудолюбивых пчёлок, техника сияла исправностью и чисто-той, ГСМ сколько хочешь, даже воровать не надо, зарплата ведь не только выросла в три раза, так ещё, О ЧУДО, стала выплачиваться вовремя. Соответ-ственно бухать личный состав СОУ быстро перестал, ну а кто не перестал, бы-стро пошёл искать новую работу, но некоторый несознательные, или, если хотите, опытные личности, недоверчиво крутили головами, каркали, что добром всё это не кончится и как водится, в воду глядели. На восьмой месяц будущий депутат был схвачен доблестными полисменами из отдела по борьбе с экономическими преступлениями по какому-то маловажному по-воду, сесть, конечно, не сел, но про депутатство своё забыл раз и навсегда. И про СОУ тоже. Многие знают, как финансируются подобные конторы, но лишь единицы знают, сколько денег доходит до людей. А теперь посмотрите к себе во двор, видите? А теперь запомните, везде, абсолютно везде, где есть дотации государства, воруют. Хотя вряд ли я вам Америку открыл.

Так, вот и больница, у приёмного покоя дымят во все лёгкие два пациента в тапочках на босу ногу, дворник в оранжевой безрукавке лениво метёт двор от мокрого снега, наверное, лопаты ещё не расчехлены и не наточены, по-этому обходится метлой. Я немного нервно вздохнул и взялся за ручку двери приёмного покоя, но открыть не успел, она сама распахнулась и на пороге возникла Клава, она скользнула по мне взглядом и прошла мимо. Я застыл, в голове запрыгали нехорошие мысли, а вдруг....

– Ну! Чего встал? – Обернулась она. Фу, слава Богу.

– Ты как? – Клавка скорчила мину, определить значение которой я бы не смог даже под страхом смертной казни.

– Как вообще я тут оказалась? – Этого вопроса я ждал и всю дорогу к нему готовился, вот только с какого момента начинать врать, я пока определиться не мог, я же не знаю, что она помнит, а чего нет. Включать брехунка не имея полной и достоверной информации чревато.

– А ты вообще последнее что помнишь? – Топорно конечно, но надо как-то начинать.

– Я вообще ничего не помню.

– Но своё имя ты помнишь. – Она остановилась и сурово глянула на меня.

– Ты меня совсем за дуру держишь? – Интересно, что она имела в виду?

– Я тебя за дурру не держу, – как можно жёстче ответил я, не отводя своих че-стных глаз от неё – ты вчера как обычно припёрлась ко мне с очередным своим налётом и желанием покомандовать и преспокойно уснула себе на диване. Впрочем, я не удивлён ты ещё ни разу ничего по дому не сделала.

– А я и не должна.

– Тогда и нечего ходить с инспекциями, приходи в гости, как все нормальные родственники, с тортом там, или с бутылкой.

– Но я же обещала Зинке....

– Клава, мне лет-то сколько, а? Окститесь вы обе. – Она тяжело вздохнула и опустила голову, вот так, самая лучшая защита, это нападение! Я гений. – Но тут Клава схватила меня за грудки.

– Ты на кой чёрт скорую вызвал кретин!? Ты хоть знаешь на что они меня проверяли, когда поняли, что добудиться не могут!? А!?

– На алкоголь? – Это было первое, что пришло мне в голову, и это понятно, я же не спортсмен.

– На наркотики! – Почти заорала она. – Меня! Тренера команды государст-венного института физической культуры и спорта! Каково!?

– Да не ори ты так! – Тоже заорал я. – Люди услышат.

– А чего мне теперь!? – Она хлопнула себя по очень красивым бёдрам. – И так уже все знают! Сестрички с отделения просто замучились журналюг гонять! – Вот это хреново, и как только пронюхали.

– Как они узнали?

– Не знаю. – Она отцепилась от меня и снова вздохнула. – Зачем ты скорую вызвал, зачем?

– А что мне делать оставалось, если ты всякие признаки жизни подавать пе-рестала?

– Дать проспаться, вот что! Не дай Бог хотя бы одна статья в прессе появится! Не дай Бог! Я тебя с землёй смешаю и не посмотрю, что ты мой племянник. Так меня подставить, тьфу. – Она резко развернулась и, виляя спортивной, задницей, потопала прочь.

– А я-то тут причём? – Крикнул я ей в спину, но она даже не обернулась. Пле-мянник! Видали!? Тоже мне, тётка. Одно сплошное недоразумение. Моя ба-бушка, на старости лет, залетела от моего дедушки, это я сейчас её цитирую, и решила рожать, так как аборты в семье не приветствовались, вот и появи-лась на свет то ли сестра, то ли тётка. Ну, когда ей надо, то она сестра, а когда вожжа под мантию попадёт, то тётка. Ещё в детстве помню, она хвасталась этим, встанет рядом со мной перед своими друзьями или подругами, приобнимет за плечи, потреплет по голове этак покровительственно и говорит, познакомьтесь, это мой племяш, и ей верили, ведь она уже тогда на пол головы была меня выше. У меня чуть комплекс не развился, хотя положено этому комплексу быть у неё, но куда там, ни чем не пробьёшь. Дура.

Покипев немного стоя в снежной каше, дворник тоже медицину не любил, я достал телефон, но сети как обычно не было. Ага, сейчас, сети нет, и это око-ло больницы да?

– Эй, братишка. – Окликнул я школяра пинающего балду вдоль дороги с вот такенным рюкзаком на плечах, наверное, прогульщик, тогда почему он здесь прогуливает, а не в парке аттракционов? Наверное врачом хочет стать.

– Чё?

– Покажи телефон.

– Ага, щас. – Буркнул он.

– Да нет, ты не понял. Вот смотри.– Я сунул свою мобилу ему под нос. – Мо-жет быть такое?

– Неа, тут всегда сеть есть. Во, смотри. – Он извлёк убитый нокиа и показал на шкалу сети, она была полной.

– Звякнуть дашь?

– Полтос.

– Ладно. – Я сунул ему деньги и взял его телефон, шакала издевательски съе-хала на ноль.

– Ни чё се, это как?

– Если бы я знал. – Буркнул я и вернул телефон обратно. Пацан внимательно меня оглядел и сделал вывод.

– И где у вас глушилка?

– Глушилка? Если только под кожей, потому как у любого подавителя есть радиус действия.

– Да ну. – Не поверил юноша.

– Хм. Тогда объясни, почему так сети нет, – я коснулся пальцем его телефона – а так есть, – и палец соответственно убрал.

– Круто. – Выдохнул впечатлённый вьюнош.

– Да чего уж крутого, – вздохнул я, хотя надо признаться было немного приятно, ведь сейчас наших подростков родившихся в эпоху интернета хрен чем удивишь – ни инета, ни позвонить пиццу заказать. – Парень шмыгнул носом и согласно кивнул.

– Ну да, ну, хочешь, я позвоню? – Оболтус небось на пиццу клюнул. Вот что делает скрытая мотивация. Я порылся в своей записной книжке, есть у меня такая, где среди прочих номеров телефонов скрыты несколько десятков цифр обозначение которых знаю только я, и упаси меня всевышний запоми-нать их, а уж тем более хранить в базе мобильного. Продиктовав их пацану, я попросил поставить нокиа на громкую связь. На третьем гудке трубку взяли, и из динамика раздался жутко искажённый голос, парнишка чуть свой телефон не выронил, настолько громко пролаял вызываемый абонент.

– Слушаю.

– Привет.

– Репа? – И пошли короткие гудки.

– А пиццу? – Я накинул ещё полтинник и решил поскорее убраться от больни-цы подальше, попить кофе с булочкой и пораскинуть мозгами.

Через сорок минут я вгрызался в жёсткий бифштекс в парке культуры и от-дыха имени 1го мая, когда-то не плохой был парк, с каруселями, танцпло-щадкой, искусственным прудом, сейчас что-то не очень, или я повзрослел или тут стало чересчур много кафешек с отвратительной кухней. Ну да, в дет-стве-то интересы совсем другие, раньше я в этом помещении стрелял из мелкашки, и даже сдал на разряд, а теперь сижу и веду ожесточённую борь-бу с жёстким куском мяса. Куда катится мир? И мы вместе с ним? Тут я пой-мал себя на мысли, что брюзжу как древний дед, я даже вилку до рта не до-нёс с только что еле отвоёванным куском, от удивления. Не думал, и не ве-рил, что сам превращусь в подобное, всем недовольное существо, готовое день и ночь поносить современные нравы и современных молодых людей, которых устраивает сложившееся положение вещей. И вот что странно, как этого всего я ещё год назад не замечал? И чего вдруг начал брюзжать? Что в этот самый год поменялось? Ничего, и вот что самое обидное, всю эту со-временную мерзость понастроили именно мы, наше поколение, и я в том числе.

От такого открытия у меня окончательно пропал аппетит и я, отодвинув пластиковую тарелку с пластиковой вилкой и таким же пластиковым ножом подальше, отхлебнул из стеклянного, приталенного стаканчика кофе.

– Может, ещё чего закажете? – Вполне приветливо осведомилась пробегав-шая мимо молоденькая официантка, пробегала она, кстати, из курилки, о чём свидетельствовал стойкий запах табака. Вот видите, раньше я на подоб-ную вещь и внимания бы не обратил, а тут даже поморщился.

– Нет пожалуй, спасибо. – Девчонка исчезла, а я остался с отвратительным настроением, неприятным запахом в носу, и с грязной посудой на столе. До-бавив ко всему этому измятую купюру, я поднялся и вышел из бывшего тира и застыл в немом удивлении. В удивлении это, пожалуй, слишком мягко ска-зано, у меня реально волосы на затылке дыбом встали, я был изумлён до самой крайней степени изумления и испуган так, что застыл на какое-то вре-мя с раскрытым ртом.

– С вами всё в порядке, молодой человек? – Спросил меня какой-то прохо-жий, он повторил свой вопрос ещё раз и так как я не реагировал просто по-тряс меня за плечё.

– Что? – Почти прохрипел я, так как спазм перехватил горло.

– Что с вами такое? – Мужчина лет шестидесяти участливо заглянул мне в глаза, и этот взгляд заставил меня так шарахнуться, что я чуть с ног его не сбил. – Да что с вами такое?! На вас лица нет! – Я затряс головой пытаясь вы-бросить из головы только что увиденный образ Вовы Пазона, обыкновенно-го, безобидного великовозрастного дурачка из далёкого детства, который лет двадцать пять, как был уже мёртв а то, что он мёртв я могу поклясться на чём угодно, ибо именно я нашёл его висящим в петле на чердаке соседнего барака.

Когда его очень старенькие родители умерли, ему светила лишь одна доро-га, в дом инвалидов с психическими отклонениями, в дурку то есть, а там он уже был и ему туда очень не хотелось, ну кто не знает советских психушек и нравы царившие там. Вова не был дауном или олигофреном, он был просто недоразвитым в силу каких-то психических отклонений и он прекрасно по-нимал в какой ад его отправят если не найдут ему опекуна, но кто же свяжет-ся с таким, кто взвалит на себя по доброй воле такую ношу. Хоть в ту злопо-лучную для него осень я, да и многие мои товарищи не блистали умом и дальновидностью, но даже нам было понятно, что у Вовы шансов избежать этой печальной участи не было абсолютно никаких, мы с пацанами даже предложили ему бежать, но родители... . Наши родители в один голос твер-дили, что ему там будет лучше, его там будут кормить, обувать, одевать, но видели бы они, какой овощ появлялся на улице в начале каждого лета, после весеннего нахождения в одной из психиатрических клиник нашего города, а ведь они видели.

Чёрт возьми, с какого возраста я себя помню, понятия не имею, но в поло-вине всех сохранённых в памяти картинок где-то на заднем плане всегда присутствовал Вова в своём вечном чёрном пальто, в серой кепке, в уродских чёрных ботинках и с зелёными листьями в кармане. У него была одна немудрёная забава, он клал листик на согнутые в кольцо пальцы левой руки, а второй ладонью, сложенной лодочкой резко бил по нему, раздавался такой звонкий хлопок, что иной раз уши закладывало, и это приводило нас в неописуемый восторг. Практически все пытались повторить этот фокус, но ни у кого такого звонкого щелчка не получалось, слишком маленькие были у нас тогда руки.

А сегодня, выйдя из кафе, я увидел ЕГО на том берегу искусственного озера, в том же самом чёрном пальто, тех же ботинках, кепке и с листьями в руках и мне действительно стало плохо. Все эти волшебные шкатулки, зелёные лю-ди, чудесные персиковые деревья, и работающие, неработающие телефоны, всё это не смогло меня пронять, а Вова смог, до самых печёнок смог.

Я разлепил зажмуренные глаза и снова устремил взгляд на тот берег, и мне показалось, что за деревьями мелькнула знакомая долговязая фигура в чёр-ном пальто, я бросился бежать, сшибая урны, столики кафе, роняя прохожих и наконец, выскочил на аллею, но тут никого не было. Вообще никого. Я за-вертел головой пытаясь смотреть сразу во всех направлениях, выхватывая глазами фигуры прохожих и сразу отметая их, "не то, не так, не он!" и тут мой взгляд упал на лавочку заваленную зелёными листьями, и это поздней осенью, когда всё вокруг желто и черно. Я осторожно с какой-то опаской приблизился к ней и поднял один из листков, он посередине был надорван, так бывает, если ударить по нему ладонью, как делал это Вова. Я переворо-шил остальные, и все они были надорваны.

– Что за дьявол. – Мне вдруг стало не хватать воздуха и в висках заработали молоточки, а перед глазами замельтешили деревья. – Опять. – Я схватился за голову и чуть не заорал. – Ну! Хоть что-нибудь! – И тут зазвонил телефон. Лихорадочно выхватив трубку из кармана, я с надеждой крикнул в неё. – ДА!

– Василий Александрович? – Раздался тихий голос Геши.

– Да.

– У нас горе, Протасова нашли, он...., он повесился. – За спиной раздался звонкий хлопок, в точности такой как в детстве, но оборачиваться не было смысла, там всё равно никого не было.

Два часа спустя я появился в районном УВД, а ещё через пять минут входил в кабинет Серёги Мусатина, там, правда, сидел ещё какой-то человек, но ка-питан, скорчив мину, махнул на него рукой, и предложил не обращать на старшего по званию никакого внимания. Однако это не так просто было сде-лать, Сергей посадил меня спиной к этому странному типу и я всей своей не-маленькой фигурой ощущал его недобрый взгляд постоянно и тупо давящий в затылок.

– Ну, что я говорил, допрыгался твой босс? Сколько верёвочке не виться пиз-дец всё равно придёт. – В этот раз я не стану смягчать образную речь капита-на, не хочу лишать вас этого сомнительного удовольствия, чего мне одному, что ли весь этот несвязный мат выслушивать?

Сергей с каким-то непонятным выражением лица уставился на меня и до ку-чи ещё подмигнул.

– Ты чего? – Не понял я его.

– Чего? А, нихера интересного, главное, что ты теперь скажешь. – Он неожи-данно зарылся в ворох бумаг наваленных у него на столе и, вынырнув, снова мне подмигнул.

– У тебя тик что ли?

– Чего? Ай, отъебись ты. Вот держи. – Протянул он мне заключение судмед-эксперта.

– Что это?

– Ты читай, свои дебильные вопросы задавать потом будешь. – Так, так, су-дебно-медицинское исследование, Протасов Геннадий Петрович, такого-то года рождения, не то, судмедэксперт Бортолл Г.С., ага заключение: причина смерти асфиксия, самоповешение, следов насилия нет. Я поднял непони-мающий взгляд на Мусатина и тот ловко выхватил у меня заключение из рук.

– И что?

– И всё, а то будешь ещё всякую хуйню потом предъявлять, типа экспертиза проведена не должным образом, чего-то там не учтено, на что-то внимания не обратили, и всю остальную поебень которой вы, дилетанты так любите швыряться.

– Я конечно дилетант, и не достоин даже дышать с вами одним воздухом, но даже мне ясно, что после аварии, в которую угодил мой безвременно по-чивший шеф, на его теле должны были хоть какие-то следы остаться и тебе это, мой профессиональный друг прекрасно известно. – Честно сказать, шу-тить и ёрничать сейчас мне меньше всего хотелось, но дать слабину, показать Мусатину, что ты ошарашен "такой" потерей близкого человека нельзя. – Кстати, а кто такой этот Бортолл Г. С.?

– Какой Бортолл? – Не понял Мусатин.

– Эксперт ваш.

– Эксперт? А, – Сергей хохотнул – то-то я сразу не всосал за какого Ботала ты мне трёшь, ну он типа новый эксперт, светило судебно-медицинский. – Капитан довольно откинулся на спинку кресла ну как же, он сумел без мата сказать целых три слова, хотя и перепутал фамилию.

– Вот эту филькину грамоту написал светило? – Непробиваемый для намёков Мусатин лишь по выражению моего лица понял, насколько я доверяю по-добной бумаженции. Вот чёрт, надо было всё-таки в театральный поступать, а не в юридический.

– Слышь Вася, ты мне тут вола не крути, ты бумагу видел? – Он жахнул по ней ладонью. – Видел, так что иди лесом в озёрный край, и это я ещё не далеко тебя посылаю.

– Спасибо что не через горы. Ты мне лучше скажи, где его нашли?

– Та – ак это, – замялся на секунду Мусатин и потом вдруг взвился – чё те на-до а?!

– Это мне чего надо?! Это ты меня какого-то хрена чуть ли не под угрозой ареста вытащил сюда! А теперь спрашиваешь чего мне надо? Зачем ты меня дёрнул а? Зачем? С какого я тут боку?

– Это не он вас вызвал, а я. – Раздалось за спиной.

Так я и думал, без подвоха тут не обошлось. Я развернулся и на секунду за-мер, у мужика на левом глазу было бельмо, да не просто там пятнышко ка-кое, а прямо бельмище во весь глаз и как я этого раньше не заметил? Видно, моё замешательство не ускользнуло от него, и он усмехнулся. – Капитан, ос-тавьте нас с Василием Александровичем минут на десять. – Мусатин молча и, по-моему, с каким-то облегчением покинул кабинет, только напоследок многозначительно и испуганно посмотрел на меня.

Мужчина, сидевший передо мной, был среднего роста, крепко сбитый, стрижкой и цветом волос точь-в-точь как Кашпировский, с худым, интелли-гентным, каким-то клиновидным лицом он, тем не менее, производил впе-чатление человека недалёкого и упрямого.

– Зераб Вавель или Эррат Яссин, вот кто меня интересует. Что вы можете о нём рассказать?

– Ничего, во всяком случае, пока вы не представитесь.

– Разве это так важно?

– При допросе вы обязаны представиться и ещё попытайтесь объяснить при-чину этого обманного маневра, благодаря которому я тут оказался.

– Ну какой же тут обман? Я знаю, вы заинтересованы в скорейшем и самое главное в честном расследовании причин трагической смерти вашего шефа, так давайте поможем друг другу.

– Честное расследование? А сейчас какое было? И было ли оно вообще?

– Сейчас была просто констатация факта. Протасов повесился и это факт. А теперь скажите, мог ли такой упрямый, жёсткий, опытный и много повидав-ший человек так легко сдаться? – Я предпочёл промолчать, но он сам отве-тил. – Конечно, нет.

– Так это не самоубийство?

– Ну почему же, заключение выданное экспертом вполне соответствует дей-ствительности, в нём правда кое-что не упоминается, я попросил это скрыть от лишних и чересчур любопытных глаз.

– Что, например?

– А вот эта строчка. – Он протянул мне ещё один листок с непонятными для меня химическими формулами.

– Что это?

– Я думал, вы знаете, ведь это ваш диагноз, с который вам поставил кандидат биологических наук Кморин Павел Сергеевич в девятой инфекционной больнице. Разве не так?

– Вот этот набор химикалий длинной в полторы версты мой диагноз?

– Да.

– Вот странно, а он так мне и не поведал, чем таким я отравился, он, пони-маете ли, сам об этом понятия не имел, может быть, вы расскажете? Вы, по-хоже, весьма осведомлённый человек. – "Только бы доктор не проболтался о чае, который я ему на экспертизу отдал, или уже? Жидковат эскулап, всё может быть". – И скажите что это за дрянь?

– Понятия не имею.

– Интересно, вы думаете, из-за неё Протасов повесился?

– А мне интересно, что связывает вас, Протасова и этого Эррата. – Не пробол-тался док, вот это странно. – И ещё скажите, почему вас так заинтересовало место гибели вашего директора?

– Ну это понятно, я предпочитаю всё видеть своими глазами, а не ссылаться на подобные писульки. – Кивнул я на заключение эксперта.

– Так как вы объясните, что у вас с Протасовым одна и та же дрянь в крови обнаружена?

– Мы всё-таки работали вместе.

– И что? Он вместе с вами ходил по клиентам и заключал договора?

– Если клиент того стоит, почему бы и нет. Только не вместе со мной, а один. У меня своя клиентура, у него своя.

– А чайная лавка под странным названием "Скрипичный ключ", в ней, как и вы, он тоже бывал?

– Возможно.

– Чьи это клиенты?

– Его.

– Однако пошли вы.

– Сначала я.

– Где он откапал эту лавку?

– Понятия не имею.

– Как-то всё односложно. – Саркастически улыбнувшись, посмотрел он на меня, а я в ответ лишь развёл руками. – Ясно.

– А запись из бара Кингстон вы видели?

– Да.

– И что скажете?