Текст книги "Паблисити Эджэнт (СИ)"

Автор книги: Александр Курников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

– И куда тут бежать? – Донёсся из-за спины голос Петьки.

– Полагаю вдоль забора. – Предположил я, ориентируясь в основном на спи-ну колдуна.

– Мать моя женщина! – Долетело до меня через минуту. Я обогнул Михалыча и в удивлении раскрыл рот. Целая толпа абсолютно разного люда, всех возрастных групп, профессий и социальных положений усиленно отлавливала какого-то мужика метавшегося по небольшой площади этого дачного посёлка, на моих глазах они поймали его и буквально задавили, втоптали в землю десятками рук, тел и ног, возможно придавив за компанию кого-то из своих. Я такого никогда не видел, и видеть больше не хочу. Когда живое топчет в точности такое же живое в мясо, а затем растаскивает это на мокрые окровавленные тряпочки толи одежды, то ли человеческой кожи, тут начинает выворачивать наизнанку, не столько от вида, сколько от осознания того, что всё это произошло на самом деле и прямо на твоих глазах. А ещё захотелось сжаться в комочек и забиться в самую дальнюю пыльную норку, где нет этих зловещих людей, которые к тому же не беснуются, победив своего врага, и не прячут друг от друга глаза, в осознании того, что они сейчас натворили, а деловито и спокойно оглядываются в поисках новой жертвы. Мне жутко стало от их лиц, на которых не было и следа злобы, была обычная деловая бесстрастность, как будто они выполнили вполне привычную, рутинную работу.

Мне в плечё вцепился Петька, да так сильно, что я очнулся от этого тошно-творного созерцания и, сграбастав его в охапку, затащил за штабель каких-то брёвен, следом за нами юркнул и Ялдыга.

– Это чего тут творится мужики? – Клацая зубами произнёс Петька, мы с Ми-халычем переглянулись.

– Массовое помешательство. – Выдал колдун.

– А я тебе говорил, что они существуют, вот они, опились неизвестно чего и такие дела вытворяют. – Затараторил я.

– Вы это о чём? – Тут же насторожился Петька.

– Да вот, Пётр Фёдорович, завелась тут у нас в городе одна фирма, "Скрипич-ный ключ" называется, чаем торгует, с кое какими добавками, способными сделать из человека послушную, и самое главное идейную боевую единицу, только с зомбями не путай, эти, с позволения сказать, люди, вполне соци-ально адаптированы, адекватны и жизненно активны. То есть днями по тём-ным углам не сидят, от солнечного света не прячутся, и ночами на охоту не выходят, на луну не воют, а живут своей привычной жизнью, пока им коман-да не поступит, а уж как эта команда поступает, понятия не имею.

– Я имею. – Ответил Ялдыга. – Я же в отличие от тебя телевизор смотрю, так там сейчас столько рекламы все различного чая идёт, что голова кругом, и самое интересное, всё очень дёшево, почти даром, можно сказать.

– М-да, – добавил Петька – и чай вообще-то не плохой.

Мы притихли, я высунулся из-за штабеля брёвен, понаблюдать, чего там делают эти люди, они как ни странно с площади не расходились, стояли кучками, разговаривали между собой, и не обращали никакого внимания на загорающиеся дома и изредка бабахающие бочки с керосином.

– Так вы считаете, в рекламных роликах что-то есть, и после просмотра одно-го из них, все эти люди вдруг подорвались, пришли сюда и разорвали в клочки какого-то мужика? Не может быть, ролики эти давно идут, и всё это могло произойти раньше, но ведь не произошло.

– Да всё очень просто Петь, сидит на телестудии какой-нибудь чайный адепт и ставит нужную рекламу в то, или иное время, куда заложена та или иная информация. – Петя сглотнул.

– А ты его знаешь, этого адепта?

– Нет Петь, это всего лишь пример. Всё можно сделать ещё проще, ведь су-ществую сотовые телефоны, один звонок и....

– Тогда..., тогда почему их так немного, ведь чай пьют тысячи людей....

– А вот в этом вся загвоздка, что бы накрыло как можно больше человек по-пробовавших их зелья, нужно оружие массового поражения, способное одурманить абсолютно всех, за ним-то ребята из "Скрипичного Ключа" и охотятся. Правда оно уже было в их руках, но известный тебе террорист Эр-рат Яссин, сумел каким-то образом умыкнуть его и переправить к нам, в Рос-сию, да не просто в Россию, а конкретно в наш город.

– Почему в наш? – Почти шёпотом спросил Пётр.

– Родился он тут. – Зло пошутил я, но Петя..., да вы и так знаете.

– Так этот Яссин наш....

– Тебе про оружие совсем не интересно?

– Како..., ах да, это..., массового поражения, и что за оружие?

– Некий музыкальный инструмент, во всяком случае, так мне сказал сам Эр-рат.

– Музыкальный инструмент?! – Теперь даже Петя засомневался.

– Прошу меня извинить за то, что прерываю вашу беседу, – влез Ялдыга, всё это время наблюдавший за толпой – но адепты "Скрипичного Ключа" снова зашевелились, похоже, они собираются спалить вон тот дом, может там твой доктор засел?

– Где?

– Вон тот слева. – Несколько человек подкатили бочку, надо полагать с соляркой, к небольшому домику, открутили пробку и, опрокинув её, стали с равнодушным видом наблюдать, как её содержимое затекает под строение, а ещё пара адептов в сторонке мастерили факелы. Хм, странно, если бы они ей дом облили, тогда да, занялось бы здорово, а так, в этой луже можно спокойно горящие факелы тушить.

– Михалыч, я сейчас попробую пробраться к дому с другой стороны, а ты это..., пригляди за нашим другом. – Кивнул я на Петьку.

– Валяй, только без геройства, нам со всей этой ордой вряд ли справиться. – Это я прекрасно понимал, попадись мы им на глаза, как в плохих фильмах про зомби-апокалипсис не будет, они не зомби, они..., чёрт знает что они та-кое.

Перемахнув через забор, пробежав пару участков насквозь, я засел за од-ним непонятным строением, отдалённо напоминающим летнюю беседку, только всю заваленную садовым инвентарём. Дом был как на ладони и те, кто хотели его спалить, тоже. Два мужика и одна старуха бдительно стерегли окна и двери, во всяком случае с той стороны, которая была мне доступна, в самих окнах не было видно никакого движения, все они были плотно зана-вешены. Я изо всех сил пытался придумать, как мне туда попасть, или хотя бы дать знак доктору, если там и, правда он, что я тут и готов ему помочь. Остаётся вопрос как и чем? Засветить камушком в окно? Так он и высунется под "дружественные" взгляды и "радостные" крики своих преследователей. А что ещё я могу придумать? Ничего и потому я подобрал камень поувесистей и засветил им одному из охранников стоящих с задней стороны дома, прямо по голове, дядя не долго думая, схватился за голову, покачнулся, упал на колени и бухнулся лицом вниз. Откуда взялись камни спрашиваете? Ландшафтный дизайн великая вещь, если использовать его компоненты по назначению, а не для засорения своего участка всякими альпийскими горками, хе, выдумают же, альпийская горка в нашей низменности. Вы хоть в Альпах бывали? Вы хотя бы понимаете, что разница в высоте между ними и нами в три тысяч метров? Там, высоко в горах, трава наискуднейшая, там одни козлы и альпинисты, тогда чего вы их в свои огороды не тащите?

Мне хватило одной минуты добежать до дома, высадить окошко в сенях, влезть в него, сшибить со стола стеклянные банки и угодить ногой в пустое ведро, как обычно некстати стоящее на дороге, ведро, конечно, загрохотало, но доктор носу из горницы не высунул. Спрашивается почему? Я начал лихо-радочно соображать и сразу выдал два варианта. Вы представляете, оно как-то быстрее думается, когда ты носом чуешь, что вот-вот полыхнёшь вместе с домом. Соляркой или чем там ещё, воняло так, что глаза резало, наверное адепты "Скрипичного Ключа" плеснули под дом ведро нашатырного спирта, новый вопрос, где они его взяли? И тут же ответ, в садовом товариществе как-никак доктор проживает, вот он и приволок ведро нашатырного спирта для своих докторских нужд. Жаль эта вонь адептов в чувство не привела, а как знатно бы было..., чёрт, как же глаза режет.

– Эй Павел Сергеевич, простите, что беспокою вас в столь неурочное время, но у меня к вам дельце имеется, совершенно не требующее отлагательств. – Простите за словоблудие, когда мне страшно, я частенько всякую хрень несу. – Пал Сергеич! Алло! – Доктор упорно молчал. Честно сказать дёргать за ручку двери совершенно не хотелось, потому как представился мне вариант догадки номер два, к двери привязана верёвочка, которая, в свою очередь прихвачена петелькой к чеке гранаты, противопехотной, осколочной, ударно-дистанционной такой железке, способно изрешетить десяток таких как я в долю секунды. Что за дела, куда ни кинь, всюду клин.

– Доктор! Это Репин! Пациент ваш! Вы хотя бы там!? – Это был вариант номер один, но доктор и его отверг, то есть смолчал. – Я вхожу! – И медленно потя-нул ручку двери.

– Стой! – Раздалось как выстрел из передней. Я замер. – Репин, это правда вы?

– Я. – По вискам у меня тёк пот. – Дверь можно открывать?

– Конечно можно.

– А там ничего не взорвётся?

– Не взорвётся. – Я снова потянул дверь. – Во всяком случае, – я резко отдёр-нул руку – взрываться тут особо не чему.

– Чёрт. – И вошёл.

– Это и правда вы. – Павел Сергеевич с облегчением опустил оружие, про-стой, но тем не менее весьма убойный дробовиквик. – Как вам удалось про-никнуть в дом Василий Александрович? Тут же кругом эти, я даже не знаю как их назвать.

– Честно сказать чудом.

– А выбраться так же можно? – В его голосе было столько надежды, что врать я не стал.

– Не знаю, скорее всего, вряд ли. Вы мне вот что скажите, почему ваши "гос-ти" не ворвались к вам в дом и не сделали с вами тоже, что сотворили с ва-шим приятелем? И кто он такой..., был, если не секрет. – Кморин молча по-дошёл к окну, пальчиком немного отодвинул занавеску и, глянув во двор, быстро отошёл в центр кухни.

– Я сейчас с ума сойду. – Он закрыл лицо руками и резкими движениями растёр его. – Как такое может быть Василий Александрович в наше время, в двадцать первом веке? А? Кто бы сказал, что такое возможно, ни за что не поверил. Нет, как биолог я теоретически могу себе такое представить, но вот так..., – он ткнул рукой в сторону площади, где разорвали на куски его при-ятели или друга – НИ ЗА ЧТО! А где спецслужбы?! Где наше хвалёное ФСБ? Хотя, что это я? Я же сам им липу подсунул.

– Какую липу? Эта та бумага с анализом моей крови?

– Да. Напиши я точную формулу, они бы никогда не поверили.

– Почему?

– На земле не существует таких веществ, которые были в вашей крови.

– Но почему вы мне об этом не рассказали?

– Ваши симптомы, они были столь необычны, и практически не возможны, что я решил сначала сам провести все анализы, ну..., что бы избежать ошибки и..., это же открытие понимаете?

– Неужели нобелевка забрезжила? – Усмехнулся я. Доктор уселся на лавку, поставил ружьё между колен, облокотился руками о ствол и кивнул. – Ну хо-рошо, а потом?

– Потом я повстречал вас в коридоре больницы и понял, что вы сами ни черта не знаете, и решил подождать немного, перепроверить ещё раз, а там уж и сообщить куда нужно. Я даже попытался навести о вас справки, кто вы, где работаете и всё такое, но вместо ответа ко мне пришёл очень странный человек и очень убедительно попросил никому, ничего не говорить. Этого человека звали Эррат, и я думаю, вы его знаете. – Я кивнул. – Тогда вы пони-маете, почему я не смог ему отказать.

Буквально на следующий день явились товарищи из соответствующих орга-нов, я им выдал липовый анализ веществ находившихся в вашей крови, сде-лал анализ крови Людочкиного отца, который они принесли с собой, там как раз обнаружилась та дрянь, что вы принесли мне несколькими днями ранее. Состав вашей крови и крови Протасова особо не отличался, так что подде-лать его было легко, достаточно было выкинуть пару элементов. Всё это я отдал им и стал ждать, когда специалисты из ФСБ разоблачат мою филькину грамоту, и придут за мной, но вместо чекистов ко мне явился этот..., Пехка-вор. – Доктор переменился в лице и крепче стиснул ствол ружья. – Сначала таким интеллигентным показался, обходительным..., знаете Василий Алек-сандрович, это демон, а я в них не верил, а они оказывается есть. Воплоти.

– Мне Лида рассказывала, что вы с ним куда-то ушли, куда? – Кморин замо-тал головой.

– Не спрашивайте, всё равно не отвечу, скажу только, что проклял тот день когда Протасов уговорил меня положить вас в моё отделение. – Он замолчал на секунду, но быстро собрался и выпалил на одном дыхании. – Я отдал ему вашу кровь, что брал для анализов, и рассказал всё, что знаю о вас, об Эррате, Протасове, я не мог не рассказать, такой боли просто не вынести, хотя он мог и не причинять мне её, он мог просто прочитать мои мысли и всё!

– Успокойтесь, подумаешь кровь...

– Подумаешь!? Да вы знаете, что они могут теперь с вами сделать!?

– Что?

– Всё! Абсолютно всё! Поймите они не люди, они как с другой планеты, и знания их намного превышают наши, а их опыт в принуждении человека к покорности вообще не имеет себе равных, а уж боль они могут причинить такую, что и самому лютому врагу не пожелаешь!

– Да не орите вы в самом деле, а то вломятся эти...

– Не вломятся.

– Почему?

– А вот. – Он встал, вытащил из-под кровати ящик и, поставив его на стол, от-кинул крышку. – Смотрите, эту вещь дал мне Эррат, когда освободил меня из лап Пехкавора, предварительно раскатав его в лепёшку. Он сказал, пока этот ларец со мной, ничего плохого произойти не сможет, может врал, может нет.

– Когда это было?

– Возможно дня четыре назад, точнее сказать не берусь, после пыток этого урода в голове всё перемешалось. – Значит, не сгорел Эррат на работе? Чего-то в этом духе я ожидал, если Кморин конечно дни не перепутал.

Я пригляделся к эльфольку и заметил, что крышка у него приоткрыта.

– А кто его открывал?

– Я. Интересно стало, что это за штука такая, которая способна меня от таких монстров уберечь.

– Открыть ларец не возможно, как вам это удалось?

– Сам не знаю, залюбовался им, это же настоящее произведение искусств, шедевр если хотите. Уж поверьте мне, я не всю жизнь мечтал доктором стать, мой отец, дед, прадед, дядя, все они были художниками и ювелирами и меня, соответственно готовили к этой профессии, так вот, что я вам скажу, это удивительная вещь, и работа мастера просто потрясающая. Одного толь-ко не могу понять, когда его сделали.

– Что в нём?

– А вот. – Доктор аккуратно открыл ларец и достал из него музыкальный ин-струмент из чистого золота с серебряными струнами, чем-то похожий на ли-ру.

– Что это? – Удивлению моему не было предела, я даже о фанатиках за окном на секунду позабыл.

– Это фОрминга, древнейший музыкальный инструмент из семейства лиро-образных, по легендам сам Аполлон играл на подобном, хотя в большинстве известных нам изображениях его упорно рисуют с лирой. Наверно она просто красивее.

– Это да. – Изящности инструменту, явно не доставало, но было в её грубых, даже можно сказать примитивных формах, нечто притягивающее, этакое первобытное совершенство. Я хотел коснуться её, но Кморин перехватил мою руку.

– Я думаю не стоит, после того как я взял пару аккордов, вся эта свистопляска – он ткнул пальцем за окошко – и началась. Буквально через полчаса явились первые одурманенные, я даже попытался им управлять, эта вещь оказывается производит на них просто магическое действие, они становятся послушными до безобразия, но когда их стало больше, всё начало выходить из-под контроля и единственное чего мне удалось добиться, так это запретить им сюда входить.

– А тот человек, которого они порвали, кто он?

– Сергей? Водитель, он мне солярку привёз.

– Такое количество? Зачем? – Внутри меня росло нехорошее подозрение. – Вы хотели всех их сжечь?! – Доктор молчал. – Они же люди! Вы наверное со-всем сума съехали...

– Они не люди! Они фанатики, вы сами видели, на что они способны!

– Доктор! Ты псих!

– Да не орите вы! Я уже понял, что это не вариант! Спалю я эту горстку, а ос-тальные!? Сколько там их!? Тысячи! Десятки, а может и сотни!? Что я с ними сделаю!? Всех не сожжёшь. – Я недоверчиво закрутил головой, не представ-ляю, что должно случиться с человеком, что бы он решился на такое.

Он аккуратно начал укладывать инструмент обратно в эльфольк, как неда-леко от дома прогремел взрыв. Несколько стёкол в окнах со звоном треснули и посыпались в комнату, а я, инстинктивно пригнув голову, заметил как форминга вылетела из дрогнувших рук Кморина, и ударилась об пол одним из своих рогов.

По пространству разнёсся низкий, протяжный, выдавивший из лёгких весь воздух звук. Всё вокруг на какие-то мгновения замерло, потеряло цвет, сде-лалось спрессованным, сжатым как пружина, в которой чувствовалась такая сила, которая способна вышвырнуть с орбиты даже Юпитер.

Я увидел выпученные глаза Кморина, изумлённо смотрящие на свои скрю-ченные руки, искривлённый рот, замерший в немом крике, всё это показа-лось мне застывшей маской смерти, в которой я разглядел надвигающуюся катастрофу.

Через долгую, похожею не вечность секунду, когда ты уже сам хочешь, что бы всё ЭТО, наконец, закончилось хоть как-нибудь, мир взорвался!

На улице взвыли одурманенные люди и повалились на землю, зажав уши руками, а затем они впали в безумство как гении, услышавшие в божествен-ном произведении фальшивую, да нет, не просто фальшивую, а НАМЕРЕННО ФАЛЬШИВУЮ НОТУ!

Невдалеке рвануло несколько бочек с соляркой, обдав жидкой волной пла-мени близлежащие дома и людей, вопли боли выстрелили в воздух и по улице забегали живые факелы, но никто их не тушил.

Кморин подхватил формингу, критически оглядел её и сунул обратно в эль-фольк.

– Может, они в себя приходят? – Стоя у окна спросил я. Рядом материализо-вался доктор.

Во двор дома влетел полыхающий человек, сшиб одного из сторожей, уда-рился о сарай и, повалившись на землю, завертелся юлой рядом с лужей со-лярки.

– Надо уходить. – Сказал он, отворачиваясь от горящего, живого факела, сто-рожа кстати, на него внимания мало обращали. – Дом напротив уже вовсю горит, ещё несколько минут и вспыхнет мой. Давайте что-то решать Василий Александрович.

– Дробовик заряжен?

– Там всего два патрона с дробью на уток.

– А кто же тогда в председателя из снайперской винтовки стрелял, а потом из калаша садил?

– Это Паша, его Эррат привёл, он вроде вас, одурманиванию не подвержен, тоже пытался раскопать, откуда у этой дряни ноги растут, даже в милицию обращался, только толку? Выслушали, поржали, и в клинику послали, психи-атрическую.

– Ну да, бывает. Да и кто в такое поверит? Вы поглядите на него, – указал я доктору на одного индивидуума стоящего под окном – взгляд ясный, лицо адекватное, на улице мимо пройдёшь и не подумаешь что одурманенный.

– Отойдите от окна, нечего их провоцировать. И вообще, чего мы тут разгла-гольствуем, пора сваливать, как говорят некоторые наши сограждане с зани-женной планкой социальной ответственности, что впрочем, не мешает неко-торым из них быть патриотами.

– Вы это о ком?

– Да так, знаю одного бандита который детям помогает, безвозмездно. Васи-лий Александрович, – резко сменил тон Кморин – давайте в конце концов выбираться отсюда!

– Как!? Они весь дом окружили! Только высунемся и...

– Пусть попробуют. – Доктор решительно перехватил дробовик.

– Я как-то не дошёл ещё до такого, что садить по людям из ружья.

– А я дошёл, и вам советую поскорее дойти.... – На улице снова рвануло и поднялся какой-то гомон. Доктор метнулся к окошку и, приоткрыв занавеску, припал к щели. – Похоже, зря я уронил формингу.

– А в чём дело?

– Непонятно, они как-то стали себя по-другому вести, более возбужденно, что ли. Ой, а это кто? Вы случайно сюда не с поддержкой пришли?

– ЧЕГО!? – Я бросился к окну полный самых плохих предчувствий и они меня не обманули, по улице нёсся белый как мел Петька, а за ним летела молча-ливая толпа одурманенных нелюдей, и остались буквально секунды до того момента как они его схватят. Я рванул к выходу, но доктор вцепился мне в руку и затараторил:

– Это хороший шанс Василий Александрович, пока он отвлекает их на себя, мы можем уйти с меньшими потерями, может даже, убивать никого не при-дётся. – Я посмотрел ему в глаза, доктор боялся, не до беспамятства, не до безумия, но боялся по животному, то есть окончательно, такой страх не пре-одолеть, не изменив себя в корне, что тоже практически не возможно. Что же этот Пехкавор с ним такое сделал? Пехкавор, складной человек, так ка-жется переводится, или нет? Если выберусь, нужно будет у отца спросить.

– Если сейчас не отпустишь, я точно тебя убью. – Доктор убрал руку.

– Это глупо!

– Дай сюда. – Выдернул я у него из рук дробовик и толкнул плечом дверь, но она не поддалась. – Что за чёрт? Когда успели? Я даже не слышал.

– Что такое?

– Дверь, похоже, подпёрли.

– Скорее в окна! – Окошки один за другим начали закрывать чем-то вроде щитов.

Я бросился к одному из них, высадил створки и, опёршись ногой в только что прислоненный щит, с усилием толкнул его, доски отлетели, кого-то там накрыв и я вывалился наружу, сразу несколько рук вцепились в меня. Прижав руки с дробовиком к телу, я резко повёл плечами, встал на одно колено и сделал кувырок вперёд, избавляясь от оставшихся цепких лап и не обращая внимания на тихое бормотание, я рванул вслед за уносящейся толпой. Даже не выматерился никто, право слово, нелюди.

Выбежав на улицу, я увидел, как кто-то из одурманенных схватил Петьку за шиворот, тот дёрнулся слишком резко, потерял равновесие и, оступившись, полетел на землю. Ещё секунда и толпа могла поглотить его, но откуда ни возьмись рядом с Петькой появился Ялдыга, он вздёрнул его на ноги, толк-нул в спину, придав ускорение, и в одиночку пошёл на толпу. Если бы я не знал, на что способен этот старый согибатель подков, я бы сказал, что он са-моубийца, но я знал. Но так же знал, каким бы сильным бойцом он ни был, и сколько бы лет он ни служил Живе, в одиночку ему не справиться, нам тут и вдвоём не справиться и втроём, с толпой в полторы сотни человек пооди-ночке лучше не справляться, особенно с такой толпой, которая ничего не бо-ится.

Ялдыга тем временем сошёлся с первыми дыдорами и те полетели вверх тормашками в разные стороны, три, пять, семь, но это не могло продолжать-ся бесконечно, толпа начала обтекать колдуна и потихоньку захлёстывать. Петька тем временем в нерешительности застыл на месте, не зная драпать ему, или броситься на помощь колдуну. На мой взгляд, бежать без оглядки, было бы самым верным решением, и вовсе не потому, что Ялдыга начал за-кручивать "водоворот", угодив в который он вполне мог вынырнуть из него через несколько часов с вывихнутыми суставами и поломанными костями, а ещё и потому, что "водоворот" достигнув дна, непременно закончится и, что тогда предпримет Ялдыга, один Бог знает. Да ещё я, возможно.

К нерешительному Петру тем временем подобрались двое одурманенных, сцапали за руки и стали их выкручивать, он потоптался немного и наконец сделал то, чему я его когда-то учил долгих три часа. Потраченные мною нер-вы дали таки свой результат, хотя и не совсем тот, на который я рассчитывал. Петька в место того что бы шагнуть назад, переступив ногу своего противни-ка, тем самым вывести его из равновесия, шагнул вперёд, и вывел из него сразу всех, включая себя любимого. Чёрт с ним, сам как-нибудь разберётся, а мне надо Ялдыге помочь, похоже, его "водоворот" не достигнув дна, не справился с количеством "воды" взятой в оборот. Седая голова всё реже и реже всплывала средь голов его противников, ещё полминуты и толпа его просто задавит числом.

А что я делал всё это время? Ну, я расправился со сторожами стерёгшими дом доктора, теперь эскулап мог спокойно ретироваться в почти любом вы-бранном им направлении, и забыть всё как страшный сон. Потом я потерял дробовик, отмахиваясь им от ещё нескольких облемутов неожиданно выскочивших на меня из чьего-то двора, потом я закатил бочку солярки в загоревшийся забор, и ещё успел отбежать подальше, прежде чем херануло. А херануло знатно, я даже и не предполагал, что они так здорово взрываются. Одно меня смущало во всей этой кровавой бредятине, морду бить приходилось не только добрым молодцам, но и божьим одуванчикам, и красивым девушкам, и сопливым подросткам, как там Михалыч справляется? Хотя ему должно быть немного легче, всё-таки он старше любого из нападавших.

Бочка взорвалась, раскидав добру часть толпы, я выдернул колдуна из драки и проорал ему в ухо, что нужно делать ноги или хотя бы выбраться из горящего дачного посёлка, но глянув на него более внимательно понял, далеко он не убежит, а тащить его у меня просто сил не хватит. Дело в том, что входя в транс боя он троекратно увеличивал свой вес, и поднять, а уж тем более тащить почти двести килограмм на себе я не в состоянии, я же не он, я только учусь.

Дотащив Михалыча до дома Кморина, я усадил его на крыльцо и огляделся, одурманенные после взрыва, в большинстве своём потеряли к нам интерес, лишь редкие персонажи порывались бежать за нами, но с ними мне удавалось справиться. Забежав в дом, я открыл ящик и увидел, что доктор не захватил с собой эльфольк, с замиранием сердца я откинул крышку и заглянул внутрь, инструмент, слава Богу, был на месте. Не знаю почему, но я точно понимал, что без него мы из посёлка не выберемся, да и оставлять его врагу, как-то не по Русски что ли, да и сил сколько потрачено, и людей из-за него положено....

С улицы послышался шум возни, я высунулся из окна и увидел как два ды-дора пинаю моего деда ногами, а третий передёргивает затвор дробовика с явным намереньем прострелить Ялдыге голову. Я прекрасно понимал, что ни выбежать в дверь, ни выскочить в окошко не успеваю и потому, внутренне похолодев, ударил по серебряным струнам золотой форминги, на которой по преданиям играл сам Аполлона, и....

Глава последняя.

Я просто сбился со счёта.

Когда-то дядя учил меня играть на гитаре, и даже остался доволен моими небольшими успехами, но играть на гитаре, это совсем не то, что играть на форминге. Совсем не то, как оказалось.

После того, как мои пальцы весьма безыскусно коснулись серебряных струн мифического инструмента, во мне что-то лопнуло, как будто какая-то важная жила оборвалась, или точнее будет выразиться, ослабла, отпустила до того момента натянутые нервы. И вероятнее всего, то же самое произошло со всеми, кто находился вокруг меня.

Я плохо помню, как выбрался из горящего дачного посёлка, но отчётливо запечатлелось, как я тащу бесчувственного и полегчавшего колдуна на за-корках, и как мимо меня несутся обезумевшие, ничего не понимающие, и не помнящие люди, те самые, которые несколько минут назад пытались разо-рвать нас с Ялдыгой на куски.

Где-то на пол дороге к нам присоединился Петька, он бережно баюкал сло-манную руку, видно мои уроки впрок ему всё-таки не пошли, он молча за-брал формингу и так же молча топал до самой остановки.

Кстати, водитель подъехавшего автобуса долго не хотел пускать нас в салон, мотивируя это тем, что куски грязи и копоти он не возит, тогда немного пришедший в себя Ялдыга, гениально разыграл из себя сердечника погорельца, и водила, плюнув на чистоту, домчал нас до станции в мгновение ока.

Уже в городе, отправив Петьку в травм пункт, мы с Ялдыгой забурились в пельсисочную, расположенную не далеко от автовокзала с красивым назва-нием "Яма", в целлофановом пакете-майке с надписью "карусель" мирно покоилось оружие массового поражения, а на столе жарко бились друг о друга гранёные стаканы. Правда бились он не долго, сил на третью поллитру у на не хватило.

А потом....

Утро третьего дня, если вести исчисление от попойки с колдуном, я решил посвятить отдыху и расслаблению, и поэтому налил полную ванну горячей воды, высыпал в неё кучу разных расслабляющих средств, которые маман в своё время навезла из заграничных командировок, я погрузил в это благо-ухающее море своё бренное тело. Благоухало просто жутко, но и расслабля-ло весьма не плохо.

И только я прикрыл глаза, в надежде вздремнуть минуток пять, как в дверь начали настойчиво звонить и барабанить. Я поспешно выбрался из ванны, обернул бёдра полотенцем и, кипя праведным гневом, открыл дверь, за по-рогом стоял взъерошенный Петька, с загипсованной рукой, помятый Ялдыга, видно наше возлияние в честь Бахуса, не прошло для него даром.

– Вам чего? – Не пустил я их в квартиру. Петька непонимающе вздёрнул на меня глаза, впихнул меня в прихожую и вошёл сам.

– Ты глянь Борис Михайлович он, видишь ли, ванные принимает.

– Вижу. Там на улицах народ потихоньку с ума сходит, город на запчасти раз-бирает, а ему и дела нет.

– Я вообще-то ничего такого не слышал.

– Ты хоть телевизор включал? – поинтересовался Петька.

– Да он его только по большим праздникам включает, концерт Леонтьева по-смотреть например.

– Ага, скажи ещё группы "Комбинации".

– Тогда понятно. – Пётр прошёл в зал, отыскал пульт, включил ящик, и пер-вое, что появилось на экране, были новости. Очень нехорошие, надо сказать, новости. Резко возросло количество квартирных краж, разбойных нападе-ний, угонов и грабежей, но самое удивительное в том, что произошёл просто всплеск немотивированной агрессии одних граждан, против других. Сотруд-ники милиции хоть и валятся с ног, но пресечь беспорядки, грозящие перей-ти в массовый беспредел, пока не в состоянии, ибо многие из них тоже за по-следние три дня совершили правонарушения той или иной степени тяжести, и поэтому временно отстранены от дел. И всё это шло по всем каналам, с ин-тервалом в пять минут, как бы нарочно ещё больше подогревая людей, каж-дой своей такой новостью раздёргивая и расшатывая им психику. По-моему, новостники реально не понимают, что валом негативной информации они укорачивают нашу с вами жизнь, стресс после таких новостей, обеспечен ка-ждому, а он здоровья не прибавляет. – Ну, что скажешь?

– Кошмар.

– И всё?

– А что я ещё могу сказать?

– Но ведь мы можем же что-то сделать? Мы должны! – Петя..., итит его мать, как я его нена... блю, за эти вот, "МЫ ДОЛЖНЫ!", вечно он такой..., весь из себя правильный.

– Что? Сыграть на этом демоническом инструменте ещё разок? – Кивнул я на формингу висящую на стене на фоне чёрного кашмирского платка с сереб-ренной вышивкой, на который искоса поглядывал Ялдыга – Так никто из нас этого не умеет.

– Но в посёлке этом, Могилках, получилось! Вон, даже мне мозги прочистило, а уж одурманенные те вообще...

– Тебе!? – Ни за что не поверил я. – Тебе невозможно что либо прочистить, и не потому что там ничего нет, там лежит целый Сизифов камень, который на-столько упрям, что всё время возвращается к подножью горы, сколько бы этот Сизиф не бился. Просто более упёртых личностей чем ты, я ещё не встречал! – Вообще вся наглость такого заявления меня ух как взбесила.

В комнате на несколько секунд повисла тишина, которую прервал необычно тихий голос колдуна.