Текст книги "Полигон - простые желания"

Автор книги: Александр Крафт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Эта новость жлобам понравилась, и они радостно закивали.

– А вот теперь я хочу посмотреть, кто из вас будет сержантом, произнес я. – Требования простые: четверо самых сильных покажут, кто из них может работать головой. Причем я не имею в виду ломать лбом кирпичи и вытаскивать зубами гвозди. Понятно? Самый умный будет сержантом, остальные его помощниками, у которых будет в подчинении по два бойца.

Спустя полчаса я беседовал в кабинете с коренастым мужчиной лет тридцати пяти, который оказался не только сильнее, но и умнее всех.

– Ну что ж, поздравляю. Я, честно говоря, не ожидал, что при такой физической подготовке можно еще и хорошо соображать, но ты превзошел все надежды.

Мои слова не были преувеличением. Этот мужик знал не только боевые искусства и философию, разбирался в автомобилях и катерах, владел четырьмя языками, но, что для меня было совершеннейшей неожиданностью, читал Ницше, оперировал цитатами из Шекспира, а увидев экран "младшего" компьютера, сразу обозвал его "мастдаем", чем окончательно покорил мое сердце.

– Видите ли, – начал он, – я не совсем тот человек, которым кажусь.

– Да? – удивился я. – Тогда кто ты? Хотя постой. Сейчас испытаем на тебе новую технику.

Я только сейчас вспомнил, что Вадик заложил в компьютер программу сбора информации и даже научил меня ею пользоваться, вот только необходимости в ней до сих пор не было. Мои пальцы пробежали по клавиатуре, и компьютер задумался. Умная железяка переваривала всю услышанную и увиденную информацию, начиная с момента появления мужчины в резиденции.

Через несколько минут на экране появился ответ, и я понял, что начало сбора информации на моего сержанта датировано за неделю до его появления. Начав читать, я понял, почему. Вадик подробно изучал кандидатуры и все данные вводил в компьютер.

На экране черным по белому было написано, что человек, сидящий передо мной – Андрей Юрьевич Комарин... сотрудник Федеральной Службы Безопасности России. Из дальнейшего текста стало понятно, что при выполнении какого-то задания в Одессе его вычислила СБУ. Операция была сорвана, и разведчика пришли "брать". Дальше было непонятно. То ли Комарин при отходе промахнулся из базуки, то ли приехавшие "спецы" промахнулись по его машине, а потом все списали на него, но ракета пролетела не десять метров до цели, а пересекла стройку, на которой проводилось задержание, и влетела в окно школы. В результате погибли тридцать семь детей и было тяжело ранены еще около шестидесяти.

Тут и выяснилось, что Комарина посылали на явный провал с дезинформацией. ФСБ сразу же от него отказалась, дескать, мы таких сотрудников не признаем, и за погибших детей пусть отвечает по украинским законам, а СБУ вытрясла из Андрея все, что смогла, и спихнула его в суд с подрасстрельной статьей. Надо отдать должное Андрею, он "раскололся" только после применения, как это было написано в его деле, "медикаментозных способов допроса". Могу себе представить эти способы.

По всему выходило, что Андрей был преступником, а после его исчезновения наверняка разыскивался Интерполом как особо опасный рецидивист.

Ну что ж, лучшей кандидатуры на сержанта и сыскать трудно. Я посмотрел на Андрея, и он сочувственно улыбнулся.

– Нелегкая задачка, смотрю, стоит перед вами. Может, сразу меня пустите в расход?

– А это еще зачем? – поинтересовался я и про себя восхитился его самообладанием. Многие на моем месте действительно посчитали бы более безопасным ликвидировать такого человека.

– Один умный у вас уже был и, насколько я понимаю, ваш друг. Теперь вы хотите обзавестись еще одним помощником, – проговорил Андрей печальным голосом и, взяв предложенную мной сигарету, продолжил: – Вы хотели найти смышленого боевика, ну, чтобы был способен отличить кассовую книгу от таблицы умножения, а я могу представлять для вас опасность не менее серьезную, чем Вадик. Так что шансов остаться в живых у меня немного. Я уже был в камере смертников, и мне не привыкать ожидать пули. Я просто хочу, чтобы нам обоим было легче, а для этого вещи должны быть названы своими именами.

Он протянул руку к бутылке и посмотрел на меня. Получив утвердительный кивок, Андрей наполнил свой, долил мой стакан и, уже не спрашивая разрешения, намазал "Виолой" хлеб и шлепнул сверху кусок ветчины толщиной в палец. Новоиспеченный сержант пригубил вино и, одобрительно хмыкнув, принялся за ветчину. Ох как он за нее принялся... По его аппетиту трудно было судить о глубине смирения перед выносимым мной в данный момент приговором. Создавалось впечатление, что это ему меня жалко, хотя, если быть объективным, и жалел он меня так, для виду.

– Мне не позавидуешь, правда? – улыбнулся я. – Ты это хотел сказать? Но я тебя успокою. Ты будешь моим лейтенантом, а не сержантом, и никто тебя "устранять" не собирается.

– А что мне помешает напасть на вас, когда вы этого не будете ожидать, забрать транслятор и заставить выпустить нас всех отсюда? – деловым тоном осведомился Андрей и с детской непосредственностью облизал испачканные "Виолой" пальцы.

– Назову три причины. Тебе некуда идти, а у меня ты заработаешь себе не только деньги, но и "новую жизнь". Позже ты поймешь, что со мной ты можешь получить еще больше. На самом деле каждый будет заниматься тем же, что и "на свободе", только с меньшим риском и в больших масштабах. Во-вторых, ты не сможешь воспользоваться местной аппаратурой или перепрограммировать ее на себя. Тут используется что-то типа генетического кода, его снять просто нельзя. Мне повезло, и я, сам того не зная, ориентировал технику на себя. Все. Это уже упущено, и я сомневаюсь, что тут поможет даже моя смерть. Скорее всего – не поможет. Есть желание проверить? И в-третьих, если я нахожусь под принуждением или в невменяемом состоянии, аппаратура просто не послушается, а может, и устранит меня как объект. С принуждением мы проверяли, а накачивать меня наркотиками побоялись, хотя под сильным "бухом" тоже не работает. Теперь расскажи, как ты сможешь заставить меня выполнять твои приказы?

Андрей надолго задумался, а потом спросил:

– А если, например, пригрозить, что будем пытать Лену или еще кого-то, кто вам не безразличен?

– Хорошая мысль, – похвалил я. – Значит, если я под дулом нажимаю кнопку, то компьютер это засекает, а если под страхом расправы, то нет? сделав паузу, я медленно и со вкусом выпил свой стакан вина и, забрав ветчину, к которой Андрей уже стал присматриваться, продолжил:

– Кстати, а ты не думал, что, заметив принуждение, связанное с угрозой моей жизни, компьютер может решить, что я ненадежный руководитель, и "отключить" меня от управления совсем? Не думал или не знаешь? Я тоже не знаю. И никто не знает. Но уверяю тебя, что создатели этой техники были умнее всех нас вместе взятых, и если они задумали устроить систему безопасности, то уж поверь мне, устроили. Теперь о другом. Если не пытаться меня убрать, а жить по моим законам (а я намереваюсь разворачиваться), то любой может получить преимущества, о которых он и думать раньше не мог. Так теперь ответь: будешь меня убивать или беречь, как зеницу ока?

– Это звучит весьма убедительно. Но я еще подумаю, – заулыбался Андрей, приветливо наклонив голову. – Что мне делать сейчас?

– Ты же умный? Сам скажи, – предложил я и закурил. Разговор мне нравился, и я стал получать от него эстетическое удовольствие.

– Я думаю, что разумно восстановить патрулирование резиденции. У нас получились три отделения, а значит, можно устроить три последующие дежурства. Старший отделения будет отвечать за порядок в резиденции, а я за охрану вообще. Нужно возобновить спортивные занятия, держать оружие в порядке. Да много чего нужно. Я так понимаю, что вы не хотите, чтобы они бездельничали? Так?

– Давай перейдем на "ты", – вдруг предложил я. – Ты все правильно решил.

– На "ты" так на "ты", – согласился Андрей, и мы подняли бокалы. Увы, выпить нам было не суждено. Нас прервал резкий вой, изданный "старшим" компьютером.

На экране мигала надпись, которую я с трудом попытался перевести. Что-то происходило с объектом под названием "араслан". Я чуть не поперхнулся. Буквы чужого алфавита в моем переводе выстроились в земное имя – Араслан. И с этим Арасланом что-то было не так. Причем происходящее было настолько неординарно, что компьютер посчитал необходимым немедленное вмешательство.

Мы прыгнули в лифт и через секунду ворвались в спортзал. Нашим глазам открылось замечательное зрелище. Все бугаи собрались в широкий круг, а в центре один из "глаз" бил ногами "товарища по оружию". Лежащий уже не сопротивлялся и, видимо, был без сознания.

Андрей, не дожидаясь моей команды, рявкнул:

– Назад! – и рванулся к бойцу. Тот недоуменно уставился на Андрея, но бить лежащего перестал.

– Как стоишь, сука? – заорал Андрей и ударил нападающего в живот.

Ударил резко, без замаха, но, видимо, сила удара была такой, что громилу отбросило назад.

– Ты чего, братан? – спросил ошеломленный мордоворот, поднимаясь с пола. – Он же гнида, вякать надумал!

– Закрой пасть! – продолжил Андрей, не меняя тона. – Я тебе покажу "вякать". Руки по швам, ноги вместе, подбородок вверх, смотреть поверх моей головы. Или ты меня не понял?

– Понял, – ответил сквозь зубы "глаз" и нехотя стал, как требовалось.

– Надо говорить: "Понял, сэр!" Все, что вылетает из твоей вонючей пасти, должно кончаться на "сэр". Понятно?

– Понятно, – процедил боец и сразу же согнулся от следующего удара.

– Понятно? – взревел Андрей.

– Понятно, сэр.

Я с восторгом наблюдал за методами работы лейтенанта. Куда там книжки и кино. На моих глазах происходило "обращение новобранца".

– У вас, обезьяны, радость! – продолжил Андрей, когда "глаз" поднялся. – Я теперь тут лейтенант, а ты, ты и ты – он ткнул пальцем зачислены сержантами. Вы все у меня превратитесь в настоящих спецов, и дисциплина будет, про какую вы еще не слышали. Когда я говорю: "Ты", первым делом из пасти каждого урода должно вылетать его сраное имя. Ясно?

– Ты, – он указал на стоящего сержанта.

– Гедеван, – произнес он и быстро добавил, – сэр.

– Уже лучше, – похвалил его лейтенант и кивнул в сторону двоих рядовых и лежащего "глаза". – Приведите этого в чувство. Что тут произошло?

– Он меня... э... оскорбил, сэр.

Сержант стоял по стойке смирно, глядел прямо и вверх. Странно было видеть отъявленного убийцу, ведущего себя как бравый солдат. Хотя они все имели армейское прошлое и находились в безвыходном положении, а Вадик успел им это растолковать.

– И что же он тебе сказал, неженка?

– Он сказал, что "не собирается подчиняться всяким "урюкам", сэр.

– Ага. Ты, значит, "урюк", а он нет? Та-а-ак, – Андрей отошел на некоторое расстояние, чтобы его могли видеть все. – Запомните, мартышки, у нас тут нет национальностей и рас. Мне плевать, какого цвета у вас задницы и тем более на каком языке вы орали "мама", когда обсирали пеленки: грузинском, армянском, азербайджанском или еще каком. Если завтра у нас появится негр, то первый, кто назовет его черножопым, будет неделю ему эту самую задницу подтирать. Вы, козлы, не понимаете, что завтра снова можете оказаться под пулями, а этому "айзеру", – Андрей снова показал на лежащего, – ничего не стоит "случайно" промазать. Я не собираюсь рисковать своей шкурой, доверяя ее банде придурков, которые сами себя и порешат.

Я еще немного послушал и, убедившись, что "девочки" попали в еще более жесткие руки, чем у Вадика, успокоился.

– Андрей! – окликнул я в промежутке его тирады.

Ну что ж, если он добьется такого же от этих мордоворотов, то я буду самым счастливым человеком на свете. Он заткнулся на полуслове, резко повернулся ко мне и, вытянувшись в струнку, рявкнул:

– Я, сэр!

Молодец. Показывает, как это должно выглядеть.

– Когда закончишь тут, зайди ко мне в кабинет. Хорошо?

– Есть, сэр! – снова рявкнул Андрей и, продолжая стоять навытяжку, молча смотрел поверх моей головы.

– Занимайся, – буркнул я и направился к двери.

– Если есть вопросы, задавайте! – снова заорал Андрей за моей спиной.

– Есть, сэр! – раздался грубый голос, и я снова заглянул в дверь.

– Ты! – лейтенант не отступал от своих правил.

– Борис, сэр.

– Говори.

– Мы теперь все время так будем разговаривать, сэр?

– Во время занятий, службы внутри и снаружи резиденции, а также во время акций. В остальное время можете разговаривать, как кому вздумается. Окончание "сэр" применяется к старшим по званию. Все. Разойтись. Сержанты, ко мне. Я вам доведу, чем мы будем заниматься в ближайшее время.

Я закрыл дверь и направился в кабинет разбирать бумаги с Леной.

НЕСЛОЖНАЯ ПРОСЬБА

– Олег, у меня к тебе просьба.

Лена сидела на краю кровати в позе сфинкса и курила длинную коричневую сигарету. Туалет ее точно соответствовал месту и времени. Ни один лоскуток ткани не нарушал очертаний ее великолепного тела.

– Рассказывай, – я засунул в рот небольшой бутербродик с чем-то рыбным и приготовился слушать.

– Мы все, работая здесь, должны выбросить из головы мир снаружи, но понимаешь, это не всегда получается, – проговорила девушка. В ее голосе я почувствовал напряжение и постарался заставить мозги работать. Получилось плохо. После Лениной любви мне всегда требовалось некоторое время, чтобы собрать растекающееся и ускользающее собственное "я".

– Ну, – буркнул я и, дожевав, закурил, – рассказывай.

Девушка встала и набросила на плечи халатик, видимо, чтобы меня не отвлекать. Я с сожалением оторвался от разглядывания ее тела и полностью переключился на разговор. Мудрое решение.

– Я вчера просматривала товары в одном итальянском магазинчике. Магазин был небольшой и с самообслуживанием, как ты говорил, чтобы исчезновение вещей списали на кражу покупателей. Это был уже шестой по счету магазин, но мне так и не удавалось найти все, что нужно, в одном месте, и я порядком устала. Я уже хотела сделать перерыв, как в поле зрения попал один покупатель. Ему было далеко за сорок, небольшого роста, с лоснящейся от пота физиономией, он сразу вызвал во мне отвращение. Это был типичный ублюдок, который считает себя центром вселенной, а при этом вызывает у окружающих только рвотный рефлекс.

Я улыбнулся, представив этого итальянца.

– Ну так что с ним? Он украл то, за чем ты охотилась? Кстати, а что ты искала?

– Кое-какую одежду, канцелярию и журнальный столик.

– Журнальный столик? – удивился я. – А это тебе зачем понадобилось? Уж мебели у нас хватает, да и по дизайну все самых последних моделей.

– Ты не понимаешь. Я не знаю, кто тут все обставлял, но вместо этого страшилища, – она ткнула пальцем в мой столик, стоящий у кровати, – я бы тебе показала просто чудо. Но не в этом дело. Так вот. Меня разобрало любопытство: на какой машине может ездить этот ублюдок, если он одет, как потерявший пособие безработный, а ходит за покупками в дорогой магазин.

– И оказалось?.. Неужели это был Линкольн? – я попытался разрядить обстановку, но у меня ничего не получилось, и Лена даже не сделала паузы.

– Машина оказалась тоже весьма задрипанной. Но дело не в этом.

– А в чем же все-таки дело? – взорвался я. Душевные разговоры в середине ночи меня никогда не прельщали. – Причина не в магазине, не в покупателе, не в его машине, хоть именно на нее ты и хотела посмотреть, вместо того, чтобы искать какие-то тряпки. Ты можешь просто сказать, о чем ты хочешь меня попросить? Это же так просто!

– Извини. Я просто хотела, чтобы ты представил все это получше.

– Уже представил. Так что там с ним не в порядке? У него что, на заднем сиденье труп негра в обнимку с твоей лучшей подругой? Ты можешь толком объяснить?

Лена вдруг побледнела и резко замолчала.

– Так я что, угадал? – тихо уточнил я, а девушка нервно кивнула. – Про труп?

– Идиот! – взорвалась она. – Про подругу. Там больше никого не было. Только Люда и этот козел.

– Ну тише, тише, – я вытащил из-под столика два стакана, налил немного в оба и попытался успокоить Лену. – Может, этот итальянец ей нравится.

– Люде?

Стакан опустел, и я снова наполнил его, уже до верху. Чтобы не отвлекаться.

– Я, конечно, понимаю, что ты можешь подумать... Но Люда – девушка весьма переборчивая. Кроме того, она хотела стать фотомоделью. У нее прекрасные внешние данные, она училась танцевать и даже закончила какие-то курсы моделей.

Ох, девочка-девочка, это знакомая история. Потом ее пригласили поработать на подиумах Европы, а в результате она оказалась в итальянском борделе. Так обычно и заканчивают "переборчивые" модели с "прекрасными данными" и с "наличием отсутствия" мозгов.

– И ты хочешь, чтобы я ее выдернул? – произнес я. Вопрос был чисто риторическим, хотя и не таким однозначным, как казался на первый взгляд.

* * *

Андрей внимательно слушал Лену. Его лицо не отражало напряженной работы мысли. Оно вообще ничего не отражало. Он вольготно раскинулся в кресле и просто слушал, не забывая при этом уменьшать мои запасы ветчины и вина.

Лена уже третий раз пересказывала историю с итальянцем. На этот раз, по просьбе Андрея, рассказ сопровождался мельчайшими подробностями. Наконец история была окончена, и в кабинете воцарилось молчание.

– Понятно. Теперь я хотел бы задать несколько личных вопросов, пробурчал лейтенант и вопросительно посмотрел на меня. Дождавшись моего кивка, он продолжил:

– Лена, в моем вопросе не будет предположений. Я вижу некоторые вещи, уверен в них, но мне нужно знать причины. Почему ты ненавидишь подругу, и почему, в таком случае, стараешься ей помочь?

Я открыл рот, посидел так немного и закрыл его, так как сказать было нечего, но хотелось.

Лена нахмурилась, отвела взгляд в сторону и с деланным равнодушием ответила:

– У меня с ней некоторые счеты. Однажды Люда меня здорово подставила, но это не настолько важно, чтобы не оказать ей помощи в такой ситуации.

– Допустим, – во взгляде Андрея мимолетно проскользнуло недоверие. – Но не это главное. А ты уверена, что ей вообще требуется помощь? Ты же видела только то, что она сидела в машине с этим итальянцем, и все. Может быть, это ее продюсер или она вообще вышла за него замуж? Но даже если все так, как ты говоришь, что ты предлагаешь? Вернуть ее домой?

Лейтенант взмахом руки остановил пытавшуюся возразить Лену, взял бутылку, повертел ее в руках, поставил на место и закурил.

– Ты пойми, если она действительно поехала на "гастроли", то фирма, которая этим занимается, знает, что делает. Они отправляют девочек с билетом в один конец, и "возвращенцы" им не нужны. Люда в большей безопасности в Италии. Кроме того, если она просто исчезнет, то под удар попадут ее родные. У нее есть родственники?

– Отец. Больше никого... вроде, – промямлила растерявшаяся Лена.

– Ну вот. Если мы вернем твою подругу, то им с отцом придется уезжать из города и несколько лет скрываться. Причем не факт, что их не найдут, а искать будут, ты уж мне поверь. Это честь фирмы. С ними же потом никто работать не захочет.

– Так что, ничего придумать нельзя? – взорвалась девушка. – Пусть девчонка погибает из-за одной глупости? Неужели трудно выполнить несложную просьбу и спасти мою подругу?

– Успокойся, – вмешался я. – Никто не говорит, что мы не собираемся помогать. Вопрос только в том, как помочь, не навредив. Андрей, как в таких случаях ищут? Насколько я понимаю, любые розыски требуют денег. Сколько может быть выделено на такие поиски, и что это значит на практике?

Андрей улыбнулся и налил все-таки себе вина.

– Олег, мы же не в капстране. Это у них подобные розыски стоят дорого, а у нас будут искать сами правоохранительные органы. Достаточно одного подкупленного следователя, и будет сфабриковано дело. Проштрафившуюся и ее отца объявят во всесоюзный розыск. Но не это самое худшее. Есть методика поиска типа "сами придут".

– То есть? – переспросил я. Последняя фраза вроде демонстрировала несерьезность опасений.

– Методика проста. О них извещаются через компьютер все контролирующие службы. Это значит, что для них закрыта таможня, прописка, короче, все, что требует предъявления паспорта. Они не смогут владеть квартирой или домом, машиной. Даже найти постоянную работу они не смогут. Иначе их данные сразу попадут в поле зрения налоговой инспекции. Да что там говорить, Лена, тебя часто останавливали в метро и проверяли документы?

– Ну, это уже глупости, – возразила девушка. – Лично меня ни разу.

– Правильно. Но я могу поспорить, что хотя бы несколько раз при тебе задерживали какого-нибудь алкоголика или бомжа. Так?

Лена нехотя кивнула.

– А теперь подумай, как ты будешь себя вести, если знаешь, что у тебя МОГУТ ПРОВЕРИТЬ ДОКУМЕНТЫ! Пусть даже чисто теоретически. Но если такое случится, то ты покойник. А? Ты будешь изо всех сил делать вид, что ты обычный пассажир, и тем самым выдашь себя с головой. Такой человек виден профессионалу невооруженным глазом. Так что шансов у них почти нет.

В воздухе повисло напряженное молчание. Мне было жалко Люду, хотя я ни разу ее не видел. Андрей достал спрятанную мной коробочку "Виолы" и стал намазывать пирожок с мясом. Я обратил внимание, что он мажет в несколько слоев. Один он накладывает справа налево, следующий от себя, потом слева направо. Лейтенант усиленно думал. И тут мне в голову пришла идея.

– А если мы оставим их тут? – фраза прозвучала крайне неубедительно. Быстренько вспомнив, что я тут крутой босс, и откашлявшись, я известил присутствующих, что мне-де угодно нанять заблудшую овцу и ее папашу к себе на службу. Типа, я все равно хотел набирать сотрудников, а в лояльности этих можно будет не сомневаться.

Выдав эту тираду, я для подтверждения своей власти отобрал аккуратно намазанный пирожок и отправил его в рот.

Возражений не последовало, и мы, не теряя времени, стали искать Люду. Как выяснилось, Лена не ограничилась созерцанием сцены в машине, а провела их до дома. Спустя десять минут мы наблюдали, как в убогой комнатке на широкой кровати лежала цель наших разговоров и споров.

Девушка была действительно впечатляющая. Мне всегда нравилось сочетание ярко-рыжих волос с зелеными глазами. Люда была почти на голову выше Лены, но сложена так же превосходно, пожалуй, даже лучше, если такое вообще возможно. Красота Лены происходила от грации кошки, Люда, скорее, напоминала тепло огня в ненастную погоду. Я буквально залюбовался, забыв про все остальное. Прекрасная цель...

– Ау! – болезненный тычок под ребра вернул меня к действительности. Come back, baby! Может, так ты поймешь, а то по-русски я уже пробовала. Ты голых женщин не видел, или ты нашел что-то новенькое в самом действии?

Андрей многозначительно хмыкнул и с трудом сделал вид, что ничего не слышит. Действии? Черт! Цель была не одна. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять: никаких "продюсеров", "мужей" и "любимых" не существует. Это была комната низкосортного борделя, в которой присутствовал верзила весьма не мальчишеского сложения. На туалетном столике рядом с кроватью лежали ошейник, кожаная нагайка и прочие аксессуары. Мужик медленно взял в руки плеть и как бы нехотя стегнул девушку по спине.

Когда я увидел красные полосы, оставляемые плетью на коже Люды, я решил, что на этот раз команду поведу сам.

– Андрей! – рявкнул я. – Начинаем акцию. Бери отделение, и идем.

– Идем? В смысле, и ты тоже? – лейтенант прищурился.

Было видно, что ему приходилось и раньше выполнять идиотские приказы, не задавая вопросов. Теперь он прикидывал, как решить сложную задачу, причем желательно без потерь.

Я уже было открыл рот, чтобы подтвердить распоряжение, но вовремя захлопнул. Спасибо Вадику, привил осторожность.

– В чем проблемы? – наехал я на него. – У меня есть возможность выходить и возвращаться. Тебя это беспокоит? Или ты считаешь, что четверо профессионалов не в состоянии справиться с одним безоружным противником?

Насчет своего свободного выхода я не блефовал. Несколько дней назад я вручил ту самую коробочку, по воле которой я оказался тут, одному из "глаз", когда они отправлялись "по магазинам". Вне резиденции кнопка на коробочке снова засветилась, обозначая, что телепорт готов к работе. В тот же день я сделал вылазку "наружу". Трусил, конечно, сильно, но все обошлось. Теперь коробочка занимала место на поясе, рядом с коммуникатором.

– И как ты себе это представляешь? – поинтересовался Андрей. – Мы появляемся из воздуха, стаскиваем мужика со шлюхи – извини, Лена, – она бросается на шею своему избавителю, и мы исчезаем вместе с ней?

– А что я не учел? – если быть честным, то я так себе это и представлял.

– Реакцию мужика и Люды. Появление людей в комнате в такой момент она воспримет как опасность. Мужчина, кстати говоря, тоже. Он не кинется в бой, а отскочит в дальний угол и начнет кричать, выясняя, кто мы такие и что нам надо. Фактически же он будет привлекать внимание охраны. Девушка вцепится в кровать и начнет орать, что их тут убивают. Причем с той же целью. Не имеет значения, как она ведет себя в критических ситуациях: она это сделает, следуя инструкции, полученной от сутенера.

– Так что ты предлагаешь? – зло спросил я. – Ждать, пока он вволю поиздевается и уйдет?

– Именно это я и предлагаю: дождаться утра, когда она ляжет отдыхать. Идти нужно, когда девушка будет одна, причем нужно дать время ей понять, что ее спасают. Кроме того, пойти должна Лена. Только ее Люда знает и не поднимет крик.

– А пока будем любоваться садистской порнушкой?

– Не нравится – не смотри, – отрезал Андрей и стал намазывать следующий пирожок. – Она выносит это не первый раз, но, если мы не облажаемся, – в последний. В альтернативе: возможность нарваться на пулю твоим людям или девушке. Про тебя я вообще молчу. Последствия твоей смерти всем известны.

Я задумался. Андрей был прав, но и сидеть, сложа руки, мне не хотелось.

– Хорошо. Считай, ты меня убедил. Но ждать до утра я не собираюсь. Как только мужик уйдет, мы заходим. Я и Лена. Все, решение окончательное.

Андрей тяжело вздохнул, но промолчал.

На сборы нам понадобилось не более пяти минут. Лена переоделась в бежевый комбинезон из плащевки, а я проверил обойму "Вальтера" и достал коробочку. Я решил идти, держа ее в руке, чтобы не тратить времени на отстегивание от пояса.

Наконец Андрей кивнул, сообщая о том, что момент высадки наступил. Я вдавил "пуск" и рванул к двери шлюза. После нажатия до отправки проходило около десяти секунд. Лена уже была в шлюзе и заметно нервничала.

– Не переживай, – я постарался успокоить ее. – Это всего несколько минут. Нам нужно только, чтобы она согласилась пойти с нами и...

Договорить я не успел, так как мы уже были в комнатке итальянского борделя. Люда еще не успела одеться. Она сидела на краю кровати и испуганно смотрела на нас.

– Мы за тобой, – проговорила Лена. – Конечно, если ты хочешь отсюда выбраться.

И тут Люда расплакалась. У нас не было времени. Мы не могли себе позволить слезы и уговоры, но что прикажете делать, если спасаемый человек не хочет вам помочь?

– Стоп-стоп! Люда, говори быстро: да или нет. У нас мало времени, попытался вставиться я.

– Я не могу, – выдавила сквозь слезы девушка.

– Мы все продумали, – настаивал я. – Вам с отцом ничего не угрожает. Решай быстрее.

Лена присела на кровать рядом с подругой и обняла ее за плечи. Было похоже, что она сейчас тоже расплачется.

– Девочки, – взмолился я, кладя палец на кнопку, – быстрее! Время идет.

– Ты же видишь: она в шоке. Нам нужно еще несколько минут...

Тут я услышал тихий щелчок за спиной, а в глазах Лены отразился испуг.

Повернуться я не успел. Мощный удар в затылок сшиб меня на пол, и перед тем, как потерять сознание, я еще успел заметить, как выпавшая из рук коробочка закатывается под низкий край кровати.

ИТАЛЬЯНЦЫ

Когда у вас болит голова, холодный компресс приносит облегчение. В некоторых случаях полезно просто подставить темя под струю холодной воды. Конечно, если вода льется из крана на темя, а не из шланга в лицо.

Я поперхнулся, дернулся в сторону, уходя от струи, и окончательно пришел в себя. Улыбающийся кретин со шлангом сразу же направил струю снова мне в лицо. Я попытался увернуться, но снова струя меня нашла. Полузадохнувшийся, я, наконец, получил глоток воздуха.

Мы находились в негостеприимном подвале с бетонным полом и полным отсутствием мебели. Мои руки были скованы наручниками, а ноги и спина нещадно ныли, как будто ими сосчитали несколько пролетов лестницы. Рассмотрев бандитскую рожу парня со шлангом, который, кстати, продолжал меня поливать, я понял, что, скорее всего, я прав.

Его занятие было прервано длинным потоком итальянской речи, произнесенным с чисто национальным темпераментом и обильно сдобренным русским матом. Я оглянулся и увидел, что надо мной возвышается крупный итальянец с типично-азербайджанской физиономией. На нем был надет дорогой спортивный костюм "Пума", причем явно не турецкого производства. Еще я понял, что он обращался ко мне. Я, может быть, и пропустил бы этот факт, но местный босс повторил последние пять слов, три из которых я понял прекрасно, но никакой информации, кроме ссылок на виды интимных контактов, в них не было. Я задумался над оставшимися двумя, но босс заехал носком ботинка мне по ребрам. Тут уже я стал изъясняться при помощи тех же слов, что и он.

Босс недоверчиво на меня посмотрел и, коверкая слова, осведомился:

– Рускы?

– Рускы – рускы! – подтвердил я. – Мы вас, падла, кормим, а ты меня пинаешь.

Немного подумав, я добавил еще несколько слов, видимо, надлежащих к употреблению согласно местного этикета.

– Эт-ты мнэ, пыдрес, говорышь? – взорвался босс. – Кто это "ми" и как это "кормым"?

– "Ми" – это весь бывший союз. А "как" – ты не хуже моего знаешь, что мы у вас закупаем и косметику, и обувь, и одежду... да много всего.

– Умьни! – осклабился мордоворот и вдруг резко ударил ботинком по ребрам. Я задохнулся, а босс попытался рявкнуть:

– Ты как сюда попадал? Чего хотел? Говорить сам, или я буду бить.

Ну что ж, говорить – это можно. И я разразился фразой, стараясь произносить слова быстро, горячо и на итальянский манер.

– Если большой босс мне не запретит и поверит, а если и не поверит, то уж не запретит, пока я не договорю до конца, то с вашего позволения, я лично думаю, что с точки зрения тех, относительно этих, по моему разумению, вы думаете не иначе, как вообще, относительно рассуждений их самих касаемо меня. Однако ежели рассуждения те будут рассмотрены с точки зрения банальной эрудиции, то несомненным плюсквамперфектумом наличествует мое расположение на нижнем уровне вашей зоны влияния, хотя этот факт может быть оспорен, если вместо геометрии Лобачевского, применение которой в данном случае само по себе весьма спорно, применить эвклидову геометрию...