Текст книги "Чудовища в янтаре-2. Улица моя тесна"

Автор книги: Александр Бушков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

На лице Элкона не отражалось ни малейшего «борения чувств». Он выпрямился в кресле и отчеканил:

– Я перестал так думать еще до того, как пришел к вам. Я в вашем распоряжении, командир.

Сварог не в первый раз подумал с оттенком законной гордости – а ведь сумел воспитать настоящих людей из сопляков и соплячек, выросших в роскоши, какую только в состоянии обеспечить Империя…

Глава V
ЗДЕСЬ БЕЗ СТУКА ВХОДЯТ ГОСТИ…

Солнышко припекало беззаботно, окружающий мир был свеж, ясен и чист. Увы, не для всех…

Сварог с Яной сидели в припаркованной в разрешенном месте открытой серо-перламутровой машине, легальнейшим образом взятой напрокат. Сварог, вольно раскинувшись на сиденье, время от времени поглядывал в зеркало заднего вида, в котором отлично просматривался парадный подъезд четырехэтажного жилого дома, по архитектуре судя, построенного еще во времена, когда Дорлиорн был монархией, или, быть может, это была хорошая имитация.

Неподалеку имела место мирная и где-то даже умилительная картинка: три девочки в скромных светлых платьях и три столь же неброско одетых мальчика с увлечением слушали пожилого седовласого человека, показывавшего им на красивый особняк из розового кирпича с башенками, высокими крышами и затейливыми водосточными трубами (вот это уж несомненная старина трехсотлетней давности, во все туристические справочники внесен – и давно старательно запечатлен на видео людьми из Проекта).

Благостная была картинка: учитель привез группу школьников осматривать исторические достопримечательности, коими старинный город богат. Вообще-то это действительно в некотором смысле были школьники, не так давно прошедшие полный курс обучения, – вот только некоторых их знали как «абертанских школяров», а их учителя – как преподавателя в означенном учебном заведении, неоднократного призера закрытых для внешнего мира чемпионатов по кое-каким жутковатым разновидностям рукопашки… Сварог постарался прикрыть Яну максимально, пусть даже пока угроз со стороны обычного внешнего мира не просматривалось ни малейших. Да и со стороны необычного тоже – Яна с утра, когда они сюда прилетели, и до полудня так и не почувствовала присутствия создания, которое для простоты (надо же его как-то называть?) окрестили «Тварью из Саваджо». Быть может, они появлялись только с темнотой. Быть может – просто отлично было бы – здесь они не водились. По крайней мере, за то время, что они ездили по городу (с чисто туристическими целями, нужно же было как-то убить время), Сварог не заметил ни одной машины с желтыми мигалками. А вот в Саваджо вечером, совсем недавно, он наконец-то узрел одну воочию – приличных размеров фургон темно-серого цвета, без всяких надписей, только с желтой полосой по борту и двумя желтыми мигалками над лобовым стеклом. Фургон казался полностью закрытым, без единого окошечка – но тот, кто не вчера родился и работает не в консерватории, прекрасно знает о существовании стекол с односторонней прозрачностью. Фургон неспешно ехал по одной из главных улиц в темпе патрульной полицейской машины. Что характерно, никто на него не обращал ни малейшего внимания – следовательно, давно свыклись с привычной деталью городского пейзажа.

Ага!

– Яна, она появилась, – сказал Сварог спокойно.

Яна встрепенулась, уставилась в зеркало. По ступенькам высокого каменного крыльца вприпрыжку сбежала девушка в светло-синих кружевных брючках (дома моды уже пустили этот фасон в оборот) и белой легкой блузке, с серой сумкой на плече. Следом за ней поспешала, забавно болтая длинными ушами, серая в черную крапинку собака с коротким пышным хвостом, пребывавшим в непрерывном движении, словно у спаниеля на охоте.

Черноглазая светловолосая красавица, судя по пластике движений любившая и умевшая танцевать. Молодая художница Анелла Сабиташ, подруга – да что там, возлюбленная штандарт-навигатора Горонеро, загадочная Керуани…

Она безмятежно прошла в двух шагах от их машины, слегка помахивая объемистой, но явно не тяжелой сумкой. Форброн Дуфи – бедолага, не переживший предчувствия Шторма, – семенил, не отставая от нее ни на шаг. Куда это она? Ага, к автобусной остановке. И ее студия, и небольшая галерея, где она готовит выставку, довольно далеко отсюда, а город немаленький – но родители, купившие ей квартирку и студию, явно не расщедрились еще и на машину, пусть даже маленькую, а она сама пока что в деньгах не купалась – и, зная будущее наперед, что бы с ней ни произошло на Древних Дорогах, вряд ли будет купаться. Или нет? Или на Древних Дорогах, по которым Сварог наездил-то всего ничего, есть какие-то заведения, где деньги необходимы, – как и в мирах, откуда туда можно попасть? Вряд ли она провела остаток жизни вечной побродяжкой по Древним Дорогам, гораздо вероятнее, осела (быть может, вместе с Горонеро) в одном из неизвестного множества миров, в которые можно пропасть этим путем. А Сварог еще ни разу не бывал в мире, где отсутствовали бы деньги. На ее месте он выбрал бы не просто спокойный и уютный мир – такой, где можно неплохо заработать на жизнь кистью живописца.

– Ну как? – с любопытством спросил он. – Ты что-нибудь почувствовала, когда она проходила?

– Как тебе сказать… – протянула Яна. – Погоди минутку. Вон Брагерт идет. Он тоже станет задавать вопросы, к чему повторять одно и то же два раза?

Действительно, с противоположной стороны показался Брагерт.

Вот уж кому ни капельки не приходилось притворяться, изображая пижона и шалопая, – он в изрядной степени таким и был (что ничуточки не шло в ущерб его деловым качествам и служебным обязанностям). Белоснежный костюм по самой последней моде, лихо сбитая на затылок белая шляпа с красной, конечно же, лентой, на лацкане, как и полагается пляжному повесе, красуется золотая цепочка, свисающая тремя петлями, в рамках приличий провожает взглядом молодых красоток в коротких юбках, иногда прикладывая к левой щеке два пальца – еще один дозволенный этикетом жест, выражающий восхищение данной красавицей (согласно тому же этикету, девушки проходили мимо, задрав носик и притворяясь, будто ничего подобного не замечают. Хотя на уличное знакомство пошли бы многие из них, будь оно обставлено опять-таки согласно правилам высокого политеса).

Сварог вдруг подумал: а ведь Брагерту будет чертовски не хватать Той Стороны, когда все кончится. Сам он ничего подобного не испытывал бы – его чуточку угнетала не то чтобы неотвязная, но часто приходившая на ум мысль: они уже все мертвые, эти беззаботные люди вокруг, и те, кто погибнет при Шторме, и те, кто его переживет. Яна тоже испытывала нечто подобное, даже сказала как-то: «Оказывается, путешествие в прошлое – не такая уж приятная штука. Частенько думаешь: они же все мертвые…»

Брагерт распахнул дверцу, уселся на заднее сиденье. И, конечно, тут же спросил:

– Вы что-нибудь почувствовали, ваше величество, когда она проходила?

– Сложно описать… – задумчиво сказала Яна. – Как бы подобрать слова… Словно легонькое дуновение ветерка, причем пахнущего чем-то приятным – лесные ягоды, душистое мыло… Ни следа черной магии. Она чуточку иная, нежели обычные люди. Вот и все, что я могу сказать, она прошла слишком быстро. Быть может, удастся понять больше, когда я с ней пообщаюсь поближе и подольше…

– Послушай, – сказал Сварог озабоченно. – А если она тоже тебя просветит и поймет, что с тобой не все просто?

– Очень сомневаюсь, – сказала Яна. – Мы совершенно ничего не знаем о Керуани, но в одном можем быть уверены – они появились гораздо позже Древнего Ветра, а значит, Дор Террах их сильнее. И мою защиту она не преодолеет. Но даже если и преодолела бы, не было бы ничего страшного – она просто-напросто увидела бы еще одного человека, обладающего Древним Ветром. Они здесь не на каждом шагу попадаются, но, в отличие от нашего мира, все же в некотором количестве присутствуют. Не менее десяти я засекла в Саваджо, да и здесь ощутила двух. В любом случае, она слабее меня, уж это-то я успела определить. В связи с этим родилась чуточку авантюрная мысль, но я ее пока что придержу при себе… Что у вас, Брагерт?

– Обыскать ее квартиру в ее отсутствие было бы нетрудно, но я решил этого не делать, – сказал Брагерт тоном, ничуть не гармонировавшим с обликом пижона и шалопая. – Во-первых, вряд ли она держит дома что-то интересное, а во-вторых, не будем исключать, владеет каким-то умением вмиг определить, что в ее квартире побывали незваные гости… Мы ограничились тем, что еще вчера повесили ей на телефон «клопика» – здешнего, какой можно свободно купить в магазине. Не похоже, чтобы она его почуяла, – вчера вечером, когда договаривалась с миленком о сегодняшнем свидании, изъяснялась достаточно фривольно, так, как никогда не стала бы, знай она о подслушке. В общем, расписание у нее на сегодня таково: часов до двух она будет в галерее, как вот уже три дня, станет руководить развешиванием картин. Она немного волнуется – это ее первая персональная выставка, пусть и в галерее не самого высокого полета. А девочка талантливая, безусловно. Вы ведь видели ее картины? Ну вот… Потом она вернется домой, чуточку отдохнет и, как она выразилась, «наведет шик». В восемь у них свидание в «Рыцарском погребке». Ресторан четвертой, высшей категории, ей самой не по кошельку, но морские офицеры – люди щедрые, особенно когда влюблены. А тут у нас именно любовь, это еще из ее письма ясно было… В общем, я сходил на сайт ресторана и забронировал для вас столик, откуда вы сможете хорошо их видеть. Я правильно поступил?

– Совершенно правильно, – сказала Яна. – В конце концов, мы сюда прилетели исключительно затем, чтобы понаблюдать за ней… правда, я прикинула, мы с лордом Сварогом сможем до вечера выкроить пару часов, чтобы сходить на пляж. Второй такой случай вряд ли подвернется – лучший курорт Дорлиорна, больше наверняка мы сюда не приедем… Брагерт, я думаю, вы свою миссию выполнили, можете возвращаться в Саваджо. С Анелой ничего не произойдет – уж ее-то будущее мы знаем наперед. Собачку жалко, такая потешная…

– Значит, я в аэропорт?

– Конечно.

– Желаю удачи, – улыбнулся Брагерт, вылез из машины и неторопливо направился в ту сторону, откуда пришел.

Сварог якобы лениво огляделся. Анелла как раз садилась в громадный двухэтажный автобус, белый с золотистым. «Учитель» продолжал увлеченно рассказывать «школьникам» о памятнике старинной архитектуры.

– Какие будут распоряжения? – осведомился он тоном справного солдата – здешней операцией заправляла Яна. – Поедем в галерею?

– Не сейчас, – произнесла Яна. – Она сказала, что в галерее будет часов до двух… Значит, нужно туда заявиться минут за двадцать до того, времени вполне хватит. А пока что у нас есть время, чтобы выпить кофе, а то и легонько пообедать где-нибудь…

– Что ты задумала? – спросил Сварог. – Ведь по твоей лукавой мордашке видно.

– Да ничего особенного, – сказала Яна. – Если я почувствую, что она изрядно слабее меня, предложу подвезти ее до дома – мы якобы обосновались в отеле поблизости – а дома вдумчиво… проинтервьюирую. Чует моя душа, у нас не будет второго случая узнать что-то о Керуани…

– А это не риск? – осторожно спросил Сварог.

– Я же говорю: если буду совершенно уверена, что она настолько слабее меня, что помимо своего желания согласится на интервью и ничего потом не будет помнить. Совершенно. Я не меньше твоего боюсь наломать дров в прошлом… Будь уверен, Дор Террах мне даст полную гарантию удачи… или неудачи. Поехали?

– Остается всецело верить в Дор Террах… – проворчал Сварог, включая мотор.

К картинной галерее они, как и планировали, подъехали ровнехонько без двадцати два, и Сварог с радостью обнаружил возле нее обширную парковку с табличкой «Только для посетителей галереи». Она была пуста, если не считать светло-серого фургончика с большой черной надписью по борту «Дизайнерские работы Каланета». Поскольку они в некотором роде были как раз посетителями галереи, Сварог преспокойно остановил машину рядом с фургоном. Название галерея носила пышное – «Золотая кисть», но размерами была невелика, занимала половину первого этажа не особенно и большого четырехэтажного дома – располагавшегося пусть и не в самом убогом, но и не самом фешенебельном районе города. Одним словом, самое подходящее место для молодой начинающей художницы, не обремененной пока что ни всеобщим признанием, ни солидными деньгами (но, не случись Шторма, заверяли Сварога имперские искусствоведы в штатском, она непременно обрела бы и то, и другое).

Входная дверь, как и следовало ожидать, оказалась незапертой – но в коридоре дорогу им преградил мрачный тип в простецких брюках и синей блузе, ничуть не похожий ни на агента курортной полиции, ни на частного сыщика, – классический служитель при храмике одного из изящных искусств. Судя по роже, из тех, что рады малейшей возможности ненадолго обрести хоть капелюшечку власти. Пробурчал этак свысока:

– Закрыто на подготовку экспозиции…

– Я вижу, друг мой, вы прекрасно знакомы с соответствующей терминологией… – сказал Сварог чуть капризным тоном скучающего богача. – Но так уж сложилось, что у нас есть пропуск, как раз на обзор подготовки к экспозиции…

И небрежно сунул церберу ассигнацию, наверняка превосходившую раза в два его месячное жалованье. Спросил, ухмыляясь:

– По-моему, пропуск настоящий?

– Оно, конечно, аутентик… – проворчал служитель, проворно упрятав сложенную вчетверо денежку в карман брюк. – Только если далеретта Анелла вас выпрет, я уж не виноват. С характером девушка…

– Да никто вас и виноватить не будет, о служитель высокого искусства… – усмехнулся Сварог.

Цербер укрылся в боковой двери, за которой Сварог успел увидеть небольшую комнатушку, и они с Яной беспрепятственно вошли в маленький зал на три окна. Работа там кипела – четверо в светло-серых комбинезонах с той же эмблемой, что наличествовала на борту фургончика, неторопливо, но старательно развешивали картины. Стоявшая к Сварогу с Яной спиной Анелла энергично руководила: повыше, пониже, левее, правее, выберите другой крючок, эту картину следует непременно разместить рядом с этой, но над ней… С душой трудилась девушка, сразу видно.

Сварог громко кашлянул. Анелла обернулась, сердито уставилась на них, нахмурившись, выпалила:

– Закрыто же! Как это вас пустили?

– Должно быть, служитель моментально в нас увидел подлинных ценителей искусства… – сказал Сварог с поклоном.

И в ход пошла тяжелая артиллерия: Яна, включив все свое обаяние (а возможно, и малую толику Древнего Ветра), выдвинулась вперед и с обезоруживающей улыбкой начала:

– Далеретта Анелла, тысячу раз простите за вторжение, но у нас просто не было другого выхода… Так случилось, что нам нужно улететь уже сегодня, а выставка, мы читали в газетах, откроется только завтра, и нам никак на нее не попасть. А меж тем мы с мужем знаем и ценим ваше творчество. Скажу откровенно: мы не великие знатоки, просто-напросто парочка богатеев, интересующихся живописью. По принципу «нравится – не нравится». В этом принципе ведь нет ничего плохого, верно? Ну вот не было у нас другого выхода… Более того, мы хотели бы купить несколько из представленных здесь – о, разумеется, не сейчас, после того, как выставка закроется, муж пришлет секретаря…

Анелла заметно смягчилась и смотрела уже вовсе не сердито. Именно такой реакции и следовало ожидать: будь она известной и богатой, как многие преуспевающие мэтры кисти, вполне возможно, выперла бы их безжалостно. Но в ее положении не швыряются богатенькими меценатами, намеренными купить несколько картин. Да и комплименты ее творчеству (которые как раз отпускала Яна) не успели надоесть, и начинающим чертовски приятны…

– Ну хорошо, – сказала Анелла сговорчиво. – Смотрите сколько душе угодно, только не мешайте, пожалуйста, ладно? Я хочу сегодня все закончить, осталось совсем немного…

– О, разумеется, – заверила Яна.

Анелла вновь принялась энергично распоряжаться, а Сварог с Яной неторопливо расхаживали вдоль тех стен, что уже были заполнены полотнами. Старинный полуразрушенный замок, увитый ползучей зеленью, тихое лесное озерцо в чащобе, белоснежные облака в небе, портреты, пейзажи, рыжий конь, скачущий вдоль морского берега, Дуфи, лежащий на зеленой лужайке… ага, и Тогир Горонеро в белом, очевидно, летнем мундире на фоне моря с идущей вдалеке эскадрой военных кораблей (пожалуй, так нарисовать может только любящая женщина). Снова море под безоблачным небом, белые паруса на горизонте, старинный фрегат, идущий на всех парусах, – вообще, справедливо подметил кто-то из здешних рецензентов: «Морская тема в творчестве Анеллы Сабиташ играет большую роль». Картины Сварогу нравились, была в них некая неуловимая прелесть. Яна сказала чистую правду: он, как, впрочем, и она, знатоками живописи себя назвать никак не могли, относились к картинам именно что по принципу «нравится – не нравится», в котором и в самом деле нет ничего плохого, пусть над ним и посмеиваются высоколобые подлинные знатоки и ценители. Картины Анеллы Сварогу нравились. Он подумал, что безусловно следует послать завтра на выставку кого-нибудь из людей Брагерта, чтобы прилежно все полотна заснял. Вряд ли Анелла их возьмет с собой, когда вскоре уйдет на Древние Дороги, так что они, несомненно, погибнут, нельзя допустить, чтобы от них не осталось ни следа…

Яна тихонечко шепнула ему на ухо:

– Никаких сомнений, она гораздо слабее. И ей не под силу усмотреть нашу сущность. Я ее возьму без всякого труда.

– Уверена? – так же тихо спросил Сварог.

– Не будь абсолютно уверена, не говорила бы…

И они продолжали добросовестно осматривать картины – у иных то Сварог, то Яна задерживались надолго, мимо других проходили быстро. Когда минут в пять третьего рабочие все закончили, они как раз и успели все осмотреть.

Анелла, подойдя к ним, откинула со лба чуть влажную прядь светлых волос, выдохнула:

– Фух, наконец-то… У вас не найдется сигаретки?

Вид у нее был такой, словно она только что разгрузила самолично машину дров – ну, у творческих людей свои заморочки и волнения… Сварог протянул ей раскрытый портсигар, набитый сигаретами одной из лучших (и дорогущих) здешних марок – черный табак в сиреневой бумаге. Фильтр золотистого цвета. Портсигар Сварог преспокойно прихватил с собой с Нашей Стороны, обычный, конечно: на нем не было ни гербов, ни надписей, а золотыми портсигарами, усыпанными самоцветами, здешних толстосумов обоего пола не удивишь. Коли уж речь зашла о табаке, Сварог давненько использовал служебное положение в личных целях; несколько агентов сделали копии дюжины сортов здешних сигарет и пары десятков алкогольных напитков. Он сам плохо представлял суть этих копий, но знал одно: они позволят синтезаторам Империи производить все это в любом количестве. То же было проделано и с парой десятков неизвестных в Империи кушаний. Делу это не помешало нисколечко, учитывая размах операции и число задействованных в Проекте агентов. В конце концов, это тоже подходило под категорию «сбор полезной информации» и должно было стать доступным каждому лару…

– Ого! – не без уважения сказала Анелла, взяв сигарету (Сварог галантно поднес ей зажигалку). – Вы какой-нибудь Линор?

Линор был здешним аналогом царя Креза с покинутой Сварогом Земли – легендарный король, согласно сказкам, обладавший прямо-таки несметными богатствами, и, в отличие от Креза, их не потерявший, наоборот, лишь приумноживший, и они в целости и сохранности достались наследнику – вот тот, паршивец и бездарный шалопай, изрядную часть наследства бездарно промотал на дорогих шлюх, чистокровных скакунов и дурацкие архитектурные проекты…

– Ну что вы, где там, – сказал Сварог. – Парочка металлургических заводов, торговые суда, авиакомпания… На жизнь не жалуюсь, но до Линора далеко…

Яна, снова включив свою самую обаятельную улыбку, поинтересовалась:

– Далеретта Анелла, если у вас нет срочных дел, не согласились бы вы с нами пообедать? Когда еще нам выпадет сдучай с вами непринужденно пообщаться? Скажем, в «Якоре и бушприте»?

По лицу Анеллы Сварог видел, что соблазн большой. «Якорь и бушприт» – ресторан морской кухни четвертого, высшего класса, молодой художнице, безусловно, не по кошельку, а морскую кухню она, судя по донесениям, любит, но вынуждена довольствоваться заведениями на порядок ниже, где нет такого разнообразия и кулинарных изысков, как в «Якоре».

– Пожалуй, – сказала Анелла после короткого раздумья. – Срочных дел у меня нет, вот только у меня собака здесь, а с собаками в ресторан не пускают…

– Пустяки, – заверил Сварог. – У меня здесь машина, в два счета отвезем вашу собачку к вам домой…

– Ну, тогда все удачно складывается… – сказала Анелла, явно воодушевленная предстоящим визитом в «Якорь».

Оказалось, Дуфи она оставила в той самой комнатке служителя. Вот с ним сразу же возникли небольшие хлопоты. Сварог понятия не имел, на что еще способны собаки-форброны, кроме умения чуять большую беду (и, как явствовало из ненаписанного еще Анеллой письма, умиравшие, когда грядущая беда оказывалась вовсе уж жутким катаклизмом) – но Дуфи принял их появление определенно странновато. Враждебности он не проявлял, но сразу же стал держаться крайне настороженно – близко не подходил, смотрел как-то по-особенному, иногда чуть топорщил шерсть на загривке. В отличие от Анеллы он просекал, безусловно, истинную сущность и Сварога, и Яны. Ну что же, тема «Собаки и магия» достаточно обширна, она и сейчас присутствует на Таларе, чтобы далеко не ходить, достаточно вспомнить живущего и ныне куваса мэтра Анраха, обладающего кое-какими способностями…

Анелла это заметила – и Сварог перехватил брошенный на них украдкой то ли испытующий, то ли любопытный взгляд. Но нисколечко не встревожилась, спокойно села на заднее сиденье рядом с Яной. Правда, Дуфи влез в машину далеко не так охотно, словно бы с недовольным видом – подчинился хозяйке, но определенно имел свое мнение касаемо неожиданных новых знакомых Анеллы. Что, в общем, не имело никакого значения: Яна успела шепнуть Сварогу, что и с песиком справится без особых усилий.

Она не собиралась затягивать – вскоре после того, как машина отъехала от галереи, Яна негромко сказала:

– Все в порядке, обошлось как нельзя лучше…

Сварог посмотрел в зеркало заднего вида: Анелла сидела, выпрямившись, с лицом не пустым или бессмысленным, но совершенно безучастным – взятая в плен, лишившаяся собственной воли и отрешенная от всего окружающего. Точно так же и Дуфи застыл в деревянной позе, напоминая скорее мастерски сделанное чучело собаки.

Никаких моральных терзаний Сварог не чувствовал – в конце концов, Анелле все, что они уже сделали и еще намеревались сделать, не принесет ни малейшего вреда…

Часа через три они с Яной, оставив машину на обширнейшей парковке, подошли к одной из четырех широченных высоких арок в низкой, человеку по пояс, ажурной ограде. Арки были снабжены красивыми вывесками: «Золотой пляж», «Морская синева», «Подводное царство», «Коралловые леса». Здесь посетителей мягко и ненавязчиво разделяли на четыре категории согласно толщине их кошелька – что подробно объяснялось во всех путеводителях и буклетах, так что турист заранее знал, что он может себе позволить, а куда соваться не стоит.

Сварог с Яной направились под арку «Коралловые леса», то бишь выбрали высшую ценовую категорию – ну кто бы, как неоднократно подчеркивалось, жалел здешние фантики? Если уж выпал случай пару часов поваляться на пляже, искупаться и чуточку позагорать, следует обеспечить максимальный комфорт…

Как и все прочие, они щеголяли в пляжных нарядах – расхаживать по городу в таком виде было бы нарушением приличий, а за арками именно так и ходили. Шорты с ручной вышивкой и яркие майки с надписями. Сварог к выпендрежу нискодечко нб стремился, щеголял в белых, вышитых сине-зелеными морскими рыбами шортах достаточно консервативной длины и синей майке с одинаковыми надписями на спине и на груди: «Жизнь удадась». Яна по присущему ей озорству и здесь не упустила случая, вульгарно выражаясь, оттянуться на всю катушку – ее алые, расшитые белыми силуэтами нагих женщин шортики были настольное мини, что выше и некуда, апедьсинового цвета майка в облипочку, на узеньких бретельках открывала половину груди. Надпись на груди гласила: «Всегда верна очередному другу», а на спине: «Засмотрелся? Одень взглядом!»

Впрочем, ее никак нельзя было назвать дерзкой эпатажницей – подавляющее число женщин именно в таких шортиках и ходили, а майки попадались с гораздо более смелыми вырезами и гораздо более фривольными надписями. Причем этой моды держались не только молодые красотки и симпатичные стройные дамы средних лет, но и грузные расплывшиеся бабищи довольно пожилых годочков, что являло собой картину, мягко выражаясь, не особенно и эстетическую. Больше всего таких было, Сварог подметил, в «Коралловых лесах», именно они и здесь увешали себя драгоценностями елико возможно – ну конечно, постаревшие миллионерши, вовсе не склонные к скромности в нарядах и украшениях. Иных сопровождали смазливые, спортивного склада молодые люди – жиголо высокого полета, тут и гадать нечего. Правда, попадались и пожилые дамы совершенно иного облика – в консервативности пляжного наряда не уступавшие Сварогу, а сложением – иным молодым. Судя по осанке, это были аристократки из тех, кто после крушения здешней монархии сохранил кое-какие богатства и земли. Таких, как узнал Сварог еще давно из донесений, насчитывалось процентов тридцать – остальные, после почти бескровного свержения короля, уехавшего в изгнание на Сильвану, в ходе последующих конфискаций, то бишь масштабного передела сладких пряников, лишились и земель, и большей части денег, а самые невезучие, числом с дюжину – и голов…

Все было в порядке. Чтобы Анелла не выпадала из жизни надолго (что непременно заметила бы, посмотрев на часы после возвращения ей свободы воли), Яна, благо умела это делать, справилась буквально за несколько минут – попросту извлекла из памяти девушки все необходимое, а потом внушила, что ничего подобного не было, они нормально доехали до дома, после чего Анелла повела Дуфи домой, а они остались ждать ее в машине. Чтобы как-то компенсировать Анелле пусть мелкие, но неудобства, бесцеремонное вторжение в ее жизнь и сознание, Сварог с Яной добросовестно отвезли ее в «Якорь и бушприт» и накормили роскошным обедом с лучшими винами. Так что, расставаясь с ними, Анелла прямо-таки лучилась дружелюбием.

Правда, еще в квартире Анеллы, сразу после сеанса, Яна, полное впечатление, выглядела не на шутку разочарованной. Сказала, что подробно расскажет все на пляже – и Сварог терпеливо ждал, не так уж и исходя нетерпением, – в конце-то концов, Керуани всегда были тайной третьестепенной (возможно, еще из-за отсутствия всякой информации о них), к тому же сейчас мысли были заняты главным образом совершенно другим: как обеспечить своей партии победу на Агоре и разделаться с заговорщиками…

Небольшую сумку они оставили в камере хранения, вызвавшей у Сварога мимолетный промельк ностальгии: очень уж она напоминала камеры хранения железнодорожных вокзалов покинутой им Земли. Совершенно тот же принцип: кодовый замок с буквами и цифрами на внутренней и наружной сторонах дверец. Разве что здесь букв имелось две, цифр – четыре, и дизайн оказался гораздо роскошнее. Вдоль рядов прохаживались зоркоглазые субъекты в штатском, моментально отреагировавшие бы на попытку подобрать код.

Сварог поступил так не потому, что опасался пляжных воров, – преступность здесь была почти что нулевая. Причины лежали на поверхности: курорт принадлежал мощному концерну, владевшему целой сетью курортов, санаториев, туристических и экскурсионных маршрутов. Причем был самым доходным во всем этом немаленьком хозяйстве. Понятно, оберегая свою ручную дойную коровушку, хозяева заботились о здравии сей животинушки самым серьезным образом: курорт был набит не только агентами курортной полиции, но и гораздо более многочисленными частными сыщиками из принадлежащего концерну агентства, немногим уступавшего в численности персоналу Департамента полиции. Сам город, впрочем, тоже. Как хвастливо гласила реклама, пьяный вдрызг турист может заснуть на мостовой с туго набитым бумажником в кармане, золотыми часами и прочими недешевыми атрибутами толстосумов, а проснувшись, обнаружить, что у него булавки не пропало. А красивая девушка могла в одном купальнике разгуливать за полночь по городским паркам, нисколько не опасаясь посягательств на ее добродетель или иных опасностей.

Как установили люди Элкона, реклама, вообще, нисколечко не врала. Примерно так и обстояло. Организованная преступность сюда не совалась (впрочем, имелись кое-какие косвенные намеки на то, что концерн одному из ее кланов как раз и принадлежит), а самодеятельных гастролеров, без которых нигде не обходится, вычисляли и вылавливали очень быстро (Сварог всерьез подозревал, в тех случаях, когда они попадали в лапы частных сыскарей, те управлялись своими методами, не тревожа полицию).

И все равно, он оставил в ячейке сумку с их удостоверениями СД и пистолетом в подмышечной кобуре, легальным образом купленным уже здесь (разрешение на оружие трудами людей Элкона было быстренько оформлено и забито в соответствующие полицейские компьютеры). Ну вот неуютно себя чувствовал здесь с голыми руками, и все тут! Пусть и располагал хелльстадской магией и был под защитой Яниного Древнего Ветра. То ли легонький бзик, то ли каприз – в общем, довольно безобидная прихоть, не таившая никаких осложнений или хлопот. Но все равно, оружие и документы следовало оставить на хранение – пока Сварог с Яной купались, содержимым их сумок могли поинтересоваться не воришки, а как раз курортные полицейские или частные сыщики – что они иногда, как выяснилось, практиковали украдкой. Разрешение на пистолет и удостоверения грозного ведомства выполнены безукоризненно – но к чему давать посторонним лишнюю пищу для ума?

Сварог отдал одному из многочисленных пляжных служителей свой жетон, и тот проворно, с легким подобострастием проводил их к отведенному им на пляже, заранее забронированному кусочку жизненного пространства площадью примерно квадратных уардов в двадцать. Для людей с тугими кошельками здесь имелось все необходимое для красивой жизни: здоровенный зонт от солнца, покрывала и полотенца, набитый прохладительными напитками, хорошими винами и закусками холодильник, шкафчик с посудой, музыкальный центр, телевизор и даже небольшая палатка в тон зонту: полосатая, ало-синяя, где пары могли бы при желании уединиться (на глазах Сварога некоторые так и поступали, не привлекая ни малейшего внимания окружающих, – что поделать, нравы здесь такие). Вся эта благодать имела четко отмеченные границы – окружена была по периметру пластиковыми шариками на торчащих из песка стержнях (шарики той же расцветки, что зонт и палатка, для каждого «квадрата» своей).