Текст книги "Румбы фантастики"

Автор книги: Александр Бушков

Соавторы: Иван Ефремов,Василий Звягинцев,Александр Силецкий,Анатолий Шалин,Владимир Щербаков,Олег Чарушников,Андрей Дмитрук,Елена Грушко,Виталий Пищенко,Юрий Медведев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 38 страниц)

В белесо-голубом небе пылало ярко-желтое, безразличное ко всему происходящему под ним солнце. На круглую гостеприимную полянку из-под разлапистых кустов выскочил юркий полосатый зверек и удивленно замер столбиком, уставившись глазками-бусинками на нелепую груду ржавого металла, высившуюся посреди поляны. Потом, убедившись, что опасности в ней нет никакой, он нырнул в высокую траву и пропал. Легкий ветерок налетел неожиданно, потеребил венчики цветов и травинки, пошумел в кустах и умчался дальше.

А вокруг безмолвно и спокойно стояли все те же высокие стройные деревья. Плюс еще три.

Обыкновенные деревья.

Олег Чарушников

Фиаско Петухова

Иллюзиониста и экстрасенса Виктора Петухова публика всегда принимала с восторгом. Феноменальный Петухов играючи отгадывал нехитрые мысли зрителей, стаканами пил азотную кислоту и силой взгляда передвигал стулья.

Еще мальчиком мечтал Петухов о славе артиста, оттачивая способности на затюканных соседях. Но с годами закрались в его душу тяжкие сомнения.

– Не так, не так живу, – грустил он, сидя в номере гостиницы после очередного триумфа. – Суета, пользы людям – ноль… Бросить все к черту…

И решил, импульсивный, как многие артисты, Петухов круто изменить свою жизнь. Еще трепал ветер края афиш с изображением Виктора, гипнотизирующего кролика, когда взволнованный экстрасенс переступил порог отдела кадров завода электрочайников.

– Извините, вам не нужны вахтеры?..

Суровый кадровик в полувоенной одежде, накануне побывавший на концерте Петухова, до того удивился, что произнес целых шесть слов подряд:

– Само собой требуются, о чем речь!

Утром следующего дня Виктор уже стоял в застекленной будке около «вертушки». Он вовсе не случайно выбрал эту не слишком почетную профессию. Зная, где лучше всего проявить свои замечательные способности, Петухов решил стать на защиту социалистической собственности. Поначалу тянуло пойти в угрозыск, но там нужно было бы стрелять из пистолета…

За полчаса своего первого дежурства бдительный экстрасенс задержал двух инженеров с просроченными пропусками, одного слесаря с «запахом» и технолога, пытавшегося пронести на завод карты для пасьянса.

Начальник военизированной охраны ликовал.

– Молодчага, Павлинов! – кричал он, напирая на Виктора затянутым в форму животом. – Так держать! Держи марку!

Начальник был человеком очень жизнерадостным и коллекционировал дверные замки.

– Будь Начеку, Гусев. После смены пойдут несуны.

Петухов не знал, кто такие несуны, и напрягся до невозможности. Его обостренный взгляд проникал в самые потайные карманы любителей вынести с завода что-нибудь «для дома, для семьи».

…На деталях электрочайников, извлеченных Виктором из карманов несунов, сборочный цех работал два дня. Начальник охраны хохотал от восторга, назвал Виктора последовательно Фазановым, Индюковым и Воробьевым и на радостях подарил ему редкий дверной замок, который не смог открыть даже сам президент общества любителей запоров и щеколд.

Через пару месяцев Виктор Петухов полностью вошел в курс, набил руку и стал настоящим профессионалом. С опытом пришла мудрость. Теперь он не спешил хватать нарушителя за руку, предпочитая разумную профилактику. Несун, бывало, еще метрах в двадцати от проходной, а Виктор уже кричит:

– Гришанов! Эй, Гришанов! Да ты не прячься за спины! Пассатижи зачем за поясом спрятал? Мне же видно. На общее собрание захотел? А ну, неси обратно в цех!

За это Виктора уважали, величали «Алексеичем», а за глаза – «рентгеном». Заводская многотиражка поместила фотографию Виктора и заметку «Всегда на посту». Он даже прослезился и всегда носил вырезку с собой, хотя инициалы его были перепутаны.

…В один прекрасный рабочий день, проверяя пропуска у «вертушки», Виктор ощутил сильный щемящий импульс. «Пытаются вынести что-то, причем крупное…» Попросив сменщика подменить его минут на пять, он выскочил из будки и подбежал к воротам.

Действительно, перед воротами стоял готовый выехать грузовик. Под двойным слоем брезента наметанный глаз Виктора ясно различил две сотни новеньких электрочайников.

– Сто-о-ой! – закричал Виктор, становясь перед радиатором.

– Ты что, Алексеич, очумел? – выскочил из кабины начальник отдела сбыта. – Под колеса кидаешься!

– Чайники в кузове, – задыхаясь, проговорил Виктор. – Без документов везете… Получается, ворованные!

– Тю! – свистнул «сбыт». – Ворованные! Ты хоть ему объясни!

– Курицын, в чем дело? – строго сказал подошедший начальник охраны. – Все нормально. С разрешения главного инженера. Проезжайте!

– Не пущу! – крикнул Виктор. – Почему документов нет? Я же вижу, ворованные они…

– Вы почему оставили свой пост? – напустился на Петухова начальник охраны. – Вы где находитесь, в детском саду?

– Погоди, – остановил его начальник сбыта. – Понимаешь, Алексеич, за эти самые чайники мы у литейного завода берем полвагона листового железа. У нас механический простаивает, а лимиты, сам знаешь, повыбраны. Производственная необходимость, ясно?

– Не совсем, – ответил Виктор, пристально вглядываясь в собеседника. – Меняете двести чайников на полвагона листа? Необходимость?..

– Ну! А ты кипятишься чего-то!

– А десять штук Сергею Степановичу?

– Какому еще Сергею Степановичу? Что ты мелешь?

– Из областного управления торговли. Сколько ему полагалось, не десять разве? А он должен краски дать для гаража… А еще Михаилу Никифоровичу. Этому сколько?..

– Уберите его отсюда! – закричал начальник сбыта. – Навязали идиота на нашу голову! Псих ты, а не экстрасенс!

– Петухов! – закричал начальник отдела охраны, в первый раз называя Виктора правильно. – Марш на пост! Не вашего ума дело! Это приказ! Марш без разговоров. Марш, марш, марш!!

…Через два дня ушедший по собственному желанию Петухов выступал с концертом в местном Доме культуры. Глотал азотную кислоту, отгадывал мысли, двигал стулья…

– Это был просто неудавшийся номер, – убеждал он себя, сидя после концерта в гостинице. – Надо же обновлять репертуар, изучать жизнь, расти? Вот я и обновлял, изучал, рос. Пожалуйста, производственную необходимость научился понимать. Производственную… Черт бы ее побрал!

Утконос

Виктор Иванович спал и видел во сне утконоса. Диковинный зверь шустро ползал по травке, клал яйца и поедал мелкую живность.

Тут прозвенел будильник, и Виктор Иванович проснулся. В мозгу еще шевелился утконос. «Недурной мех, – подумал Виктор Иванович. – Кстати, к следующей зиме опять надо новую шапку. Летит времечко!»

Он встал, умылся, тщательно побрился станком, оделся поплотнее и пошел на работу.

С девяти до двенадцати Виктор Иванович работал за своим столом. С двенадцати до часу он обедал. На обед был борщ, бифштекс с картофельным пюре, два куска хлеба, намазанных горчицей, и стакан чая. Кофе Виктор Иванович не пил уже лет десять – берег сердце.

Когда рабочий день кончился, Виктор Иванович пошел домой. Поужинал жареной колбасой с овощами, попил чаю (индийского пополам с цейлонским, это было его слабостью). Потом листал старые «Огоньки», выпиливал лобзиком домик и думал о новой шапке.

Без четверти одиннадцать Виктор Иванович стал готовиться ко сну. Он принял душ, постелил постель, аккуратно оторвал листок настенного календаря и завел будильник. Заметив, что на дворе еще светло, Виктор Иванович тщательно задернул плотные шторы. После этого он лег в постель и уснул крепким здоровым сном.

А за окном и не думало темнеть. Порыв ветра толкнул форточку и отогнул портьеру. Луч яркого искусственного солнца осветил лежащий на столе оторванный листок календаря. На листке было напечатано: «25 января 2088 года. 50 лет со дня первого полета на Вегу». На горизонте поднимался голубой столб стартового пламени – в космос уходила очередная межзвездная экспедиция.

Виктор Иванович сладко спал, натянув на голову эластичную сетку, чтобы за ночь не разлохматились волосы. Во сне он видел диковинного зверя утконоса. Утконос ползал по травке, клал яйца и поедал всякую мелочь. Ему тоже было очень хорошо и спокойно.

Анатолий Шалин

Райская жизнь

1

– Планета как планета, – пробормотал Федор Левушкин, нагнувшись к экрану внешнего обзора. – Облачность умеренная. Растительность довольно захудалая, пустыни, ледники. Не понимаю, что ты в ней нашел.

Планетолог звездолета «Ласточка» Роман Птицын в изумлении посмотрел на своего командира.

– То есть как это, что нашел? Ты что – ничего не видишь? Планета должна иметь цивилизацию. Посмотри еще раз анализы проб атмосферы: загрязненность на два порядка превышает норму для данного типа планет! А вот карта замеров радиоактивности! Нет, ты только взгляни! – упрашивал Роман, перелистывая папку с материалами о планете. – Только посмотри!

– Не буду я ничего смотреть! – сказал Левушкин упрямо. – Оставь свои зеленые фантазии при себе. Все эти телячьи восторги по поводу следов высокоразвитых цивилизаций я выслушивал десятки раз, и, поверь моему опыту, после проверки все это оказывалось лишь редкой комбинацией естественных условий. А на эту планету и смотреть-то противно! При такой убогой растительности существование высших форм животного мира вызывает определенные сомнения, не говоря уже о цивилизации. И вообще, покажи мне на поверхности планеты хоть одно искусственное сооружение. Пусть не город, пусть хотя бы какой-то знак!

– Но анализы…

– Это не доказательство. У меня серьезная экспедиция! Планы разработаны Управлением, утверждены Министерством галактических исследований – и отступать от них я не намерен. Еще сутки покрутимся вокруг планеты, проведем двойное зондирование и перелетаем к следующей. В этой системе почти полсотни крупных планет, и если на каждую высаживаться, мы здесь до конца квартала застрянем.

– Это уже бюрократизм, капитан, – ехидно заметил Роман. – А если завтра после зондирования у меня будут доказательства? Что тогда?

– Вот тогда и приходи ко мне со своими доказательствами. Впрочем, это маловероятно. Кстати, я приказал проверить эфир, но никаких сигналов от высокоразвитых цивилизаций пока поймано не было.

– Учту! – буркнул Роман и, в душе проклиная несговорчивость Левушкина, направился в лабораторию.

«Куда он спешит, – негодовал Роман. – Топливо есть, почему бы и не высадиться на планету, изучить все на месте?» Интуиция планетолога подсказывала: планета, вокруг которой уже вторые сутки крутился звездолет, должна иметь цивилизацию.

– Вот чем угодно клянусь – есть цивилизация! Но разве ему докажешь? – бормотал Роман.

Однако в этот раз судьба сжалилась над Романом. В коридоре сразу за дверью рубки он столкнулся со штурманом Геннадием Куцем. Куц с озабоченным видом вышагивал по коридору, сжимая под мышкой рулон каких-то снимков.

– Старик у себя? – мрачно спросил он Романа и, не дожидаясь ответа, добавил: – Кстати, ты мне тоже нужен. Пошли!

– Спасибо, я только что от него, с меня хватит!

– Ничего, лишний раз лицезреть начальство всегда полезно, – резонно ответил Куц, вталкивая Романа в рубку и вываливая на стол перед Левушкиным груду фотографий.

– У меня здесь, братцы, какая-то ерунда проступает, – сказал Куц, – надо бы разобраться, Федя.

– Ну, что еще? – недовольно поморщился Левушкин, придвигая к себе фотографии. – Так… Это в рентгеновских лучах… А это? Магнитные поля? Любопытно!

И капитан вместе со штурманом принялись сортировать фотографии. Явно не доверяя снимкам, Левушкин тем не менее вдруг зафыркал, стал почесывать у себя за ухом, что являлось у него признаком некоторого волнения и даже растерянности.

Роман тоже склонился над фотографиями. Снимки были яркими, пестрыми и, как обычно, малопонятными. От обилия цветных полос и пятен у Романа зарябило в глазах. Минуту он старательно всматривался в фотографии, пытаясь сообразить, что так смущает штурмана и капитана, и вдруг заметил несколько прямоугольничков.

– Города! – восхищенно прошептал Роман. – Я говорю, города под слоем песка.

Левушкин недоуменно поднял голову.

– Какие еще города?

– Он не туда смотрит, – добродушно пояснил Куц. – Ты, Роман, смотри ближе к экватору. Города твои очень смахивают на дефекты печати, впрочем, и без них вопросов хватает…

– Хм, – фыркнул Левушкин. – И это мой лучший планетолог! Ты что, все еще ничего не видишь?

– Да все я вижу, – смутился Роман, и в следующий момент действительно увидел…

Через все фотографии, почти по экватору планеты, проходила тонкая темная черточка.

– Кольцо! – прошептал Роман. – Что это, капитан?

– Этот вопрос скорее тебе надо задать, – небрежно бросил Куц.

Левушкин озабоченно взглянул на своих помощников, на фотографии…

– Да, вопрос… Кажется, есть основания для высадки. Придется поковырять планетку основательнее. – Левушкин посмотрел на сияющие лица штурмана и планетолога. – Чему радуетесь? Опять из графика работ вылетим. Вам только подавай тайны, а мне потом в Управлении одному отдуваться. Геннадий, ответственным за высадку назначаю тебя, но запомни, если ты опять мне катер утопишь в каком-нибудь болоте, до конца экспедиции к полетам не допущу!

– Мог бы и не напоминать, – угрюмо процедил Куц, с достоинством направляясь к выходу из каюты.

– А ты, Роман, поосторожнее со всеми этими цивилизациями! Чтобы строго в рамках инструкций и никакой отсебятины.

– Помилуй, Федор, когда это было, чтобы мы нарушали? Мои орлы каждый вечер перед сном «Технику безопасности» и «Общий Космический Устав» повторяют.

Левушкин сморщился, словно услышал что-то очень нехорошее:

– Сказки про устав в Управлении рассказывай, там в них скорее поверят, а из меня этим слезу не вышибешь. Можешь идти!

2

Посадка прошла успешно.

– Как на перину шлепнулись, – улыбнулся Геннадий, когда катер мягко коснулся почвы планеты. – Вообще, высаживаться в пустынной местности – одно удовольствие, – добавил он, обращаясь к Роману. – Это тебе не болота Джики, которую капитан, я чувствую, будет мне припоминать еще долго. И это не джунгли Адрии. Здесь все просто. Поправка на ветер, поправка на магнитное поле планеты… Катер может посадить даже ребенок. Посмотри, кстати, какая точность – прямо в заданный квадрат.

Роман и два его помощника – Алексей и Виктор – прильнули к иллюминаторам.

Геннадий уже раздвинул шторки, и разочарованным взорам исследователей открылись бесконечные пески.

– А где же это ваше загадочное кольцо? – спросил Виктор, вглядываясь в кромку горизонта.

Геннадий лениво зевнул.

– Кольцо, мой милый, надо полагать, под песками. Метрах в ста под ними. Вам еще, боюсь, предстоит его откапывать.

Перспектива рытья в песке, очевидно, мало устраивала исследователей.

Заметив, как вытянулись лица у его подопечных, Роман снисходительно улыбнулся:

– Штурман шутит, братцы. Не надо паники. Сейчас вытащим вездеход и прокатимся вдоль колечка. Где-нибудь оно обязательно вылезет на поверхность. Все бы тебе, Геннадий, парней пугать. Кстати, нашим автоматам прорыть шахту в здешних песках не очень сложно. Только мы на этом потеряем дня три, а результаты, скорее всего, будут более чем сомнительны. Надо искать открытые выходы кольца.

– Об этом я и без тебя догадываюсь, – несколько обиженно протянул Геннадий. – Лучше вытащи наружу датчики. Надо бы уточнить параметры вашей диковинки. И вообще, поторапливайтесь. Не забывайте, что капитан отвалил нам только неделю на решение всех местных кроссвордов, а это, как ни верти, маловато.

– Обычное Федино скупердяйство, – пожал плечами Роман, уходя вслед за своими ребятами в грузовой отсек…

Спустя час группа планетологов уже занимала места в вездеходе. Геннадий сел в кресло водителя.

Легкий скоростной вездеход был рассчитан на экипаж из четырех человек, двух тяжелых роботов и одну тонну груза. Скорость по ровной местности на планетах земного типа машина могла развивать до ста пятидесяти километром в час. Издали вездеходы этой марки напоминали огромное блестящее насекомое, и астронавты между собой называли их «Тараканами».

Группа высадки вместе с пилотом катера, функции которого выполнял Геннадий, состояла из четырех человек. В первую поездку по планете отправились трое. Виктора оставили в катере: поддерживать связь со звездолетом и готовить роботов и аппаратуру к работе.

По мнению Виктора, это была совершенно излишняя предосторожность.

– Постороннему, – рассуждал он, – в катер не проникнуть. Роботы со своими задачами справятся сами, а связь со звездолетом можно поддерживать напрямую из вездехода.

Геннадий и Роман вполне сочувствовали Виктору, но жалобы практиканта мало их трогали.

– Все верно, – ответил Роман. – Успокойся и выполняй задание. Я только вчера хвастался перед капитаном, что вы знаете все пункты и положения устава.

– Да, товарищ практикант, – поддержал планетолога штурман, – он за вас поручился. Я тому свидетель. Ну-ка! Кто помнит, что в Общем Космическом Уставе об аналогичных ситуациях говорится? Неужели никто не помнит?

– Я помню, – неохотно отозвался Алексей, самый прилежный из двух практикантов Романа. – При высадке на неизученную планету один человек должен находиться в планетолете и, по возможности, не покидать его, поддерживая связь со звездолетом и группами исследователей.

– Более-менее удовлетворительно, – кивнул Геннадий, включая автоматику вездехода. – А ты, малыш, – сказал он Виктору, – наблюдай за нами через экраны. И смотри – не засни!

Уже больше часа мчался вездеход по оранжевым пескам планеты. Где-то в глубине под толстым слоем грунта проходила непонятная полоса кольца. Над поверхностью песков никаких намеков на загадочные сооружения пока не обнаруживалось.

Алексей уже начинал клевать носом от однообразия пустыни и непрерывного, ритмичного мелькания металлических ног вездехода.

– А неплохо работает «Таракан», – вполголоса говорил штурман Роману. – Уже больше восьмидесяти километров отмахали.

– И все песочек, песочек… – тоскливо отвечал Роман. – Ты бы, Гена, хоть анекдот какой-нибудь вспомнил, а то ведь заснем.

Вдруг впереди, прямо по курсу вездехода, выглянула из-за барханов непонятная черная точка.

Геннадий первым заметил ее на горизонте.

– Скала, – предположил он.

– Правда, для такой ровной, пустынной местности, – добавил он, – для этого оранжевого песочка черные скалы вроде бы не характерны.

– Это еще надо доказать, – пробормотал Роман, включая экран дальнего обзора.

На экране замелькали оранжевые пятна песков, на какую-то долю секунды появился черный, весь в трещинах, треугольник скалы, и Роман даже подпрыгнул от радости.

– Ого! – восторженно запыхтел он. – Да ведь это искусственное сооружение!

Геннадий скептически хмыкнул и полез рукой под сиденье за своим биноклем, который предпочитал всем системам электронного наблюдения.

Роман тут же вцепился в бинокль и уже не отрывал взгляда от линии горизонта.

– Оно! – гудел он, облизывая пересохшие от волнения губы. – Я был прав! Следы загадочной цивилизации! Какая правильность линий! Напоминает по форме усеченную пирамиду. Проклятый ветер, из-за тучи песка плохо видно. Генка, это наш триумф! Старик на орбите умрет от зависти.

– Дай посмотреть!

– Успеешь! Лучше увеличь скорость «Таракана». Я умираю от любопытства.

Геннадий улыбнулся восторгам друга и поставил переключатель скоростей на максимум. Впоследствии он утверждал, что только благодаря этому они преждевременно не умерли от любопытства.

Скорость вездехода достигла ста пятидесяти километров в час. Пирамида быстро приближалась и вырастала из-за кромки песков все выше и выше. Когда до нее оставалось не больше трех километров, под вездеходом неожиданно что-то оглушительно ухнуло, вверх взметнулась стена песка. «Таракан» подпрыгнул, накренился на правый бок, но, по инерции продолжая движение, пролетел вперед еще сколько-то десятков метров. И снова под ним дважды что-то оглушительно хлопнуло. И дважды вездеход подпрыгивал и, переваливаясь с одного бока на другой, пролетал по песку добрую сотню метров. Прежде чем успела сработать система блокировки, автоводитель выключил двигатели и «Таракан» уткнулся носом в песок.

Экипаж вездехода к этому времени находился в бессознательном состоянии.

3

Первым пришел в себя Алексей. Поскольку серия взрывов застигла его спящим, он долго не мог сообразить, что произошло и почему он оказался зажат между сиденьями головой вниз. В то же время руководитель, Роман Евгеньевич, с шикарным пунцовым синяком под глазом (последствия работы с биноклем) и блаженной улыбкой на устах лежал на переднем сиденье без всяких признаков активной деятельности. Штурман же вообще оказался под панелью управления, причем левая рука его была столь неестественно вывернута, что можно было сразу сказать – вывих.

Только после того, как Алексею удалось выбраться из-за сидений и растормошить руководителей, положение стало понемногу проясняться.

Сосчитав синяки, вправив штурману руку, а также обнаружив, что все трое, очевидно, из-за этих проклятых хлопков почти оглохли, друзья переглянулись.

– Признаться, – прохрипел Роман, – я чувствую себя не лучше, чем цыпленок, которого пропустили через мясорубку.

– Да, – поддержал планетолога штурман, – такое чувство, словно тобою долго и с большим усердием играли в футбол. Головы у всех целы?

– Наружная обшивка, кажется, пострадала незначительно, – успокоил Геннадия Алексей. – А вот за внутреннее содержание я бы не поручился. Например, я не помню, и не понимаю, что, собственно, произошло.

– Ха! – сказал Геннадий. – Еще бы! Ты похрапывал всю дорогу. А у тебя, Роман, какие соображения?

– Не знаю. Это не землетрясение и не извержение вулкана, но что-то близкое к тому.

– Да, в общем, тайна, покрытая мраком, – подвел итоги штурман. – Придется нам выползти из вездехода и осмотреть его снаружи. У меня есть веские основания полагать, что если бы не наши скафандры легкой защиты и не эта герметичная тележка, принявшая на себя основные удары, нашему капитану в ближайшие дни пришлось бы сочинять некрологи для одного из ближайших номеров «Космического обозрения».

Снаружи корпус вездехода пестрел многочисленными вмятинами и разрывами термопластика. В носовой части зияли две особенно крупные пробоины с рваными, потрескавшимися краями и застывшими потеками термоизоляции.

– Эти две, похоже, сквозные, – сказал Алексей.

– Если задет двигатель, можем остаться без машины, – добавил Роман.

Геннадий молча кивнул, взгляд его обратился к лапам вездехода. Из шести механических ног «Таракана» повреждены были четыре, причем две передние исковерканы безнадежно.

– Что это было? – спросил Алексей.

Роман пожал плечами:

– Я с подобным сталкиваюсь впервые. Если бы это произошло на орбите или в межзвездном пространстве, я бы подумал, что мы попали в метеоритный поток. А здесь? Вулканическая деятельность? Что-то не очень похоже.

– Скорее, проявление каких-то неизвестных нам свойств кольца, – вставил Алексей.

Геннадий с Романом переглянулись. Черная громада пирамиды показалась им еще загадочнее, и было в ней теперь что-то зловещее.

Штурман посмотрел на искореженный вездеход. Затем взгляд его пробежал по цепочке воронок, как бы отмечавших в песках последние сотни метров пройденного машиной пути.

– Поразительно! Когда-то я читал о подобном, но предположить, что такое произойдет с нами… Брр! Немыслимо!

– У тебя появились догадки? – спросил Роман. – Говори!

– Минное поле!

– Бред!

Геннадий пожал плечами:

– Найди другое объяснение!

– Позвольте, – вмешался Алексей, – о чем вы говорите? Что за минное поле? Откуда?

– В самом деле, – вставил Роман. – Понятие-то замшелое, средневековое, из истории.

– Возможно, – согласился штурман, – но рассуждать об этом сейчас некогда. Алексей, проверь, есть ли связь с катером. Надо обо всем сообщить Виктору и на звездолет.

– Нет связи, – хмуро сказал Роман. – Я уже проверял.

– Чини! – бодро заявил Геннадий, решительно открывая дверцу грузового отсека. – Роботы вроде целы. Инструменты есть. Начнем трудиться.

– Постой, а пирамида? – возразил Роман. – С ней как быть? Времени мало!

– Пирамида не убежит! – возразил Геннадий, вытаскивая из отсека инструменты.

Роман с Алексеем переглянулись и с любопытством посмотрели в сторону загадочного сооружения. А Геннадий вдруг беспокойно завертел головой и прислушался. Из песков вокруг исходил неясный, скрежещущий шорох. Штурману звук не понравился, явление это вовсе не походило на обычное завывание ветра в барханах.

– Вы ничего не слышите? – обратился он к помощникам.

– Скрипит что-то! – откликнулся Алексей.

– Смотрите!

Пески в двадцати метрах от вездехода заходили волнами, вздулись шапкой, из них выплыл металлический шар двухметрового диаметра.

Стальная скорлупа шара, изрядно помятая и проржавевшая местами, с треском распалась на три створки. Взглядам пораженных исследователей открылось странное сооружение, напоминающее бронированного паука с четырьмя металлическими лапами, двумя парами бегающих светящихся глаз, расположенных у верхушки панциря, и метровой длины стальной трубой, установленной вертикально.

В следующее мгновение глаза паука замерли, направленные на людей у вездехода, а труба вдруг пришла в движение и стала медленно опускаться, нацеливаясь в людей.

Роман сразу сообразил, что произойдет через несколько секунд, и почувствовал нехороший холодок в ногах.

– Ложись! – крикнул Геннадий, хлопая дверцей отсека.

Алексей с Романом бухнулись в песок.

– Чего он? – мелькнуло в сознании Романа. – Ясно же, не поможет!

На этом размышления планетолога были прерваны. Над головами астронавтов сверкнула молния. Взрыв получился довольно сильным. Когда Роман отважился открыть глаза, он увидел склонившегося над собой Алексея. Штурман стоял в стороне и с печалью во взоре рассматривал воронку трехметровой ширины и разбросанные вокруг нее куски электронного оборудования, останки механического паука. В левой руке штурман держал продолговатый конический предмет, в котором без труда узнавалась обычная лазерная дрель.

– Так это твоя работа? – прокряхтел Роман, с трудом приподнимаясь на локтях.

– Моя! – согласился Геннадий и заботливо поинтересовался: – Осколками никого не задело? Нет! Тогда всем в машину, быстро!

– Я все же не понимаю… – сказал Алексей.

– Когда поймешь – поздно будет! – сердито буркнул штурман, подталкивая друзей и влезая за ними в вездеход. – Быстрее! Быстрее! Вы что, все еще ничего не видите?

Роман оглянулся. Пески вновь пришли в движение. Точно чудовищные механические цветы, на поверхности планеты один за другим появлялись стальные лопающиеся бутоны разного диаметра, и пушки электронных снайперов одна за другой поворачивались в сторону вездехода.

Геннадий встал у приоткрытого люка и, включив дрель, поводил стволом из стороны в сторону, пробивая лучом аккуратные оплавленные отверстия в панцирях кибернетических чудовищ.

– Великолепный гербарий можно собрать из этих милых растений, – выкрикивал он в промежутках между взрывами. – Жаль, что мы имеем дело с такими хрупкими созданиями. Ромка, найди под сиденьем импульсный излучатель и посмотри: не проросло ли у нас что-нибудь с левого борта. Мне отсюда плохо видно…

Пока Роман лихорадочно шарил руками под сиденьями и вытаскивал из чехла излучатель, Алексей осмотрел пески с левой стороны от вездехода.

– Здесь все чисто, шаров нет! – с облегчением доложил он штурману.

– Отлично! – бодро откликнулся Геннадий. – У меня тоже все кончились. Только не знаю, надолго ли? Энергии у моего инструмента маловато осталось. Алексей, слазь в грузовой отсек и принеси запасные батареи, а ты, Роман, собери все наше лучевое оружие в кучу. Вообще, собери все, что может пригодиться в таком идиотском положении.

– Хорошо! – откликнулся Алексей.

Через три минуты рядом со штурманом появилось самое разное оборудование и множество батареек различного вида и размеров.

– Батарейки, как обычно, любые, кроме тех, которые требуются, – подвел итоги Геннадий. – Что еще имеем?

– Один лучевой пистолет, – уныло перечислял Роман, – к нему пять генерирующих кристаллов. Один запасной излучатель, к нему…

– Почему один! У нас был полный комплект, – вопрошал Геннадий. – Четыре штуки.

– Видимо, в планетолете оставили, – предположил Роман. – Как еще эти не забыли…

– Да. Техника безопасности – ничего не скажешь!

– Так ведь совершенно мертвая планета! Кто же мог подумать? В самом лучшем случае мы рассчитывали обнаружить здесь только развалины…

– Чьи развалины? – ехидно поинтересовался Геннадий. – Нашего вездехода? Их здесь когда-нибудь обнаружат – это уж точно! Растяпы! И я тоже хорош! Если уцелеем, подам в отставку – мне теперь Левушкину в глаза стыдно смотреть!

– Да, но ведь, кроме кольца… – оправдывался Роман, – мы на планете не нашли ничего загадочного! Ты же сам смотрел снимки!

– Кольцо? – Геннадий настороженно посмотрел в иллюминатор. – Расположение воронок и остатков шаров никому ничего не напоминает?

Роман пожал плечами:

– Полукруг. Ясно, что на вездеход отреагировали те кибернетические установки, в зону действия которых мы въехали. Очевидно, все эти электронные пауки охраняют подступы к пирамиде. Пирамида – выход кольца на поверхность планеты, в этом я уверен. Правда, трудно понять, зачем хозяевам планеты понадобились все эти ухищрения?

– Так ясно же! Важный объект. Охраняется от посторонних, – сказал Алексей.

– Вот это и странно, – сказал Геннадий. – Кроме нас, на планете посторонних, похоже, нет. Планета-то почти сплошная пустыня. Покажите мне, где здесь посторонние? И хозяев-то не видно.

– Это сейчас планета пустынна, – сказал Роман. – Уверен, эти электронные снайперы, с которыми нам пришлось столкнуться, ждали нашего появления не одно столетие. В те времена, когда их установили, планета, наверное, выглядела иначе.

– Ну, нам от этого не легче! – сказал Алексей. – Что теперь делать? Вездеход изуродован. По пустыне пешком далеко не уйдешь, да еще какая-нибудь гадость вылезет и подстрелит. Связи с Виктором нет. До пирамиды еще километра три, не меньше. Остается ждать, когда Виктор сообразит, что с нами не все в порядке, и сам прилетит сюда.

Геннадий усмехнулся:

– Нет, Алексей, твои рассуждения хороши для первого курса школы. А на этой планетке за них тебе большая двойка. Почему? Сейчас объясню. По моим прикидкам, если бы все эти стреляющие и взрывающиеся роботы не разрегулировались от времени, не проржавели, нас бы уже не было в живых. Ты, Роман, прав, если бы не те столетия, которые прошли с момента изготовления роботов, если бы их двигательные механизмы так основательно не заклинивало от высохшей смазки, электронные паучки разделались бы с нами в два счета. Я к чему все это? Мы передвигались по поверхности планеты и были остановлены. Перед планетолетом, как только Виктор полетит нас выручать, возникнут те же препятствия. Здесь должна существовать противовоздушная оборона.