Текст книги "Румбы фантастики"

Автор книги: Александр Бушков

Соавторы: Иван Ефремов,Василий Звягинцев,Александр Силецкий,Анатолий Шалин,Владимир Щербаков,Олег Чарушников,Андрей Дмитрук,Елена Грушко,Виталий Пищенко,Юрий Медведев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 38 страниц)

По утренней тайге идти было легко, и часа через четыре они вышли к Березовому Солдату. Солнце уже пригревало, но тайга не просыпалась, было необычно тихо, лишь шорох листьев да треск сучьев сопровождал поднимающихся по склону геологов. Шедший впереди Сухоруков иногда останавливался, прислушивался: ему не нравилась звенящая тишина леса.

– Словно вымерло все вокруг, даже птиц не слышно, – сказал он, вытащил из рюкзака «ТТ», проверил патроны, прицепил кобуру к поясу.

Они шли теперь по магистральной просеке, прорубленной для геофизического профиля еще весной. Просеку за лето затянуло зеленью, но она еще просматривалась далеко вперед. На вершине просека образовывала просвет в густом подлеске. Там, за вершиной, в километре от нее должны стоять у ручья палатки…

Неожиданно на вершине, в просвете просеки возник, повис в воздухе силуэт большого бесформенного тела. Тело тут же рухнуло на землю и широким махом, беззвучно перелетая через валежины, понеслось навстречу людям. Некоторое время они завороженно смотрели на бурую тушу, ритмично вздымающуюся над поваленными деревьями. Сухоруков первый пришел в себя, толкнул с просеки Редозубова. Медведь, почуяв людей, взревел, но ходу не сбавил. Николай прыгнул в сторону, выстрелил в воздух раз, другой. Медведь, не переставая реветь, пронесся мимо.

Сухоруков долго выпутывался из лиан, помог подняться завхозу.

– Трифилич, ты цел?

Бледный Редозубов ощупал себя трясущимися руками, страдальчески морщась, рывком выдернул из бедра шип элеутерококка длиной в полпальца.

– Прямо в «чертовый перец» приземлился, – проговорил он, выдергивая еще один шип, поменьше. – Давай-ка, Николай, посидим… Что-то ноги у меня ослабли…

Сидели они довольно долго. Возбуждение от встречи с медведем прошло, но что-то другое мягко, но властно давило на их волю, притупляло сознание. Редозубов, поддавшись, прикрыл веки, опустил отяжелевшую голову. Сухоруков, не понимая, что с ним происходит, несколько раз приказывал себе встать, но так и остался на месте.

…Капитан, вылив шампанское из бутылок в ведро, мыл им памятник Хабарову у вокзала. Толпа зевак, восторженно гогоча, толпилась вокруг. Через толпу продирался милиционер. Увидев его, Капитан приложился к ведру. Шампанское грязными струйками потекло по бороде, по выбеленной дождями и солнцем штормовке. Милиционер приближался, и Капитан, спрыгнув с камня-постамента, пошел не спеша мимо расступившихся людей к такси. Водитель угодливо подрулил, распахнул дверку. Капитан упал на сиденье, помахал на прощание Хабарову, милиционеру, который с улыбкой грозил пальцем лихому таежнику. «Волга», сделав широкий разворот по площади, понеслась в город. За ней вплотную шла вторая, на переднем сиденье которой стояли ржавые, стоптанные до подметок сапоги Капитана…

Сухоруков крепко провел по лицу рукой, прогоняя странное, почти реальное видение, вскочил, яростно затряс Редозубова. Тот рывком вскинул голову, уколол каким-то чужим взглядом, очень похожим на наглый, вызывающий взгляд Смагина. Николай отшатнулся, но холод в глазах завхоза сменился обычным его добродушием.

– Николай-ай… – хрипловато протянул он через некоторое время, словно только что узнал его.

Они так и не поняли, что за наваждение на них нашло. Сумбур в голове прошел, но осталось ощущение чьего-то присутствия, чьего-то внимательного взгляда, от которого было невозможно спрятаться. А тайга по-прежнему настороженна молчала.

– Неспроста отсюда ушли зверье и птица, – бурчал Редозубов, – не удивлюсь, если сам дьявол вселится в мою душу. Это надо же…

– Надо идти, – Сухоруков встал, – по-моему, нас даже кто-то приглашает.

Действительно, окончательно исчезло ощущение тревоги, наступило спокойствие. Оба вдруг поняли, что там, за сопкой, знают о их приближении и ждут. Чья-то мягкая, но властная воля повела их наверх…

Они не удивились, когда увидели возле запорошенных разноцветной листвой палаток знакомых, но одновременно очень странных людей. Воронова, Смагин и Капитан сидели в совершенно одинаковых позах на поваленном дереве, у них было одинаковое выражение лица, одинаковый взгляд. В три пары глаз смотрел кто-то один, далекий и чужой…

3.

Позже, давая в Хабаровске показания, Сухоруков и Редозубов не могли вспомнить, что происходило на сопке. Более месяца поисковые группы прочесывали вдоль и поперек Березовый Солдат и близлежащие сопки. Но следов Вороновой, Капитана и Смагина не обнаружили. Лишь две их палатки так и стояли на склоне, уже припорошенные снегом. В палатках ничего не было тронуто – звери обходили сопку стороной… С наступлением зимы поиски прекратились. К выяснению причин гибели людей привлекли научный центр – очень уж странными были некоторые обстоятельства их исчезновения.

Сухоруков не верил в гибель Вороновой, Капитана и Смагина, точнее, он был совершенно уверен в обратном. Словно кто-то вложил ему в голову эту уверенность и смутное сознание того, что на исчезнувших людей легло большое испытание, которое они, объединившись, выдержали с честью. У него были даже некоторые предположения о причинах случившегося – последний эпизод встречи на сопке натолкнул его на мысль о коллективном разуме. Ученые нашли, что в этой гипотезе что-то есть, и разыскали статью с так называемой «бредовой идеей», на которую в свое время не обратили внимания.

Автор статьи путанно рассуждал о возможностях человеческого мозга. Рассуждения сводились к тому, что разум человека, по существу, результат взаимодействия двух полушарий мозга, причем каждое рассматривалось как самостоятельный мозг.

Мозг всех животных и человека симметричен – его правая и левая половины построены однотипно как по составу и количеству отдельных строительных элементов, так и по общей архитектуре. У животных правая и левая половины мозга выполняют одинаковую работу. У человека же, как установлено исследованиями, полушария имеют различные функции, они управляют разными видами деятельности. Это как бы два разных мозга. Совместная их работа обеспечивает нормальную психическую деятельность человека. Чем не коллективный разум?

Автор статьи указывал на исключительную сложность человеческого мозга и необъяснимый пока факт – мозг использует лишь малую часть своих нейронов. И сделал смелое предположение – «запасные» нейроны или использовались раньше, или заложены в генетической программе человека на будущее – природа ничего не делает напрасно. Другими словами, коллективность разума человека в далеком прошлом, возможно, не ограничивалась двумя полушариями. Могла существовать биосвязь с полушариями других людей. Не прямая связь, как между двумя соседними полушариями, а на расстоянии, вроде телепатии, оставшейся, как атавизм, у некоторых современных людей. Автор приводил исторические примеры – в умах древних значительное место занимали божественные силы, которые настолько для них были реальны, что участвовали в войнах того или иного парода. В статье были ссылки на Гомера. Долгое время его поэмы принимали за красивую сказку. Но нашелся чудак, поверивший Гомеру – Генрих Шлиман. И раскопал легендарную Трою… Автор статьи пошел дальше и осторожно высказал мысль, что столь же реальны, как и Троя, божественные персонажи «Илиады» и «Одиссеи». Каждый – не что иное, как коллективный разум групп людей, стоящий над разумом отдельно взятого человека.

Сухоруков, конечно, не принял всерьез «реальность» богов древних народов, но мысли о коллективном разуме его взволновали. Ему казалось, что именно в нем разгадка странного поведения трех человек на сопке Березовый Солдат. Сотрудники научного центра тоже склонялись к этому мнению. И даже привезли в Хабаровск еще одного очевидца, Ивана Попова. Признание Попова, ранее молчавшего из-за суеверия, укрепило догадку: биосвязи родившегося на сопке коллективного разума краем, но затронули мозг старовера, пасека которого находилась не так уж далеко от Березового Солдата.

– Ну, расскажи еще разок, как ты в девку превратился, – похохатывали над Иваном молодые ученые.

– Тьфу, – плевался тот, забывая, что находится не в тайге, – дернул меня нечистый поведать вам о том…

Встретившись с Сухоруковым, Иван без умолку говорил, делясь впечатлениями от города. В городах он никогда не бывал:

– А нужники-то какие! Хоть свечку в них ставь…

Сухоруков в тот же день потащил его в кинотеатр.

Первый же фильм произвел на Попова незабываемое впечатление. Происходившее на экране он принимал за чистую монету, переживал за героев, вместе с ними смеялся и плакал, давал советы или крепко проезжался по адресу тех, кто ему не нравился. Сидевшие рядом сперва возмущались, призывали Ивана к порядку, но в конце концов забывали про фильм и смотрели представление в лице одного актера – Ивана, смеялись и рыдали вместе с ним. Над ним.

Попов ни в какую не захотел ограничиться одним фильмом. В ожидании начала сеанса они сидели возле кинотеатра «Гигант», Сухоруков, вспоминая фильм, точнее, поведение Ивана на этом фильме, посмеивался, крутил головой. Тот же, уже приобщившись к городской жизни, сидел важно, косился неодобрительно на Сухорукова.

Огненный шар яркого желто-красного цвета возник над ними беззвучно. На глазах многочисленных прохожих шар прошелся вдоль окон второго этажа; плавно снизился и полетел над тротуаром, увеличиваясь в размерах.

– Шаровая молния! – крикнул кто-то.

Шар медленно приближался к сидящим на скамейке. Из-под нее выглядывала рыжая – под цвет шару – борода Ивана. Сухоруков же не испугался, напротив, даже подался туловищем вперед, к шару. Он вдруг вспомнил, что происходило на сопке Березовый Солдат…

4.

Там, на сопке, их остановила властная команда, прозвучавшая прямо в мозгу. Сухоруков и Редозубов застыли неподвижно шагах в десяти, поняв, что ближе подходить опасно. Трое сидящих на бревне как бы разделили между собой черты характера. Наглость в глазах Смагина исчезла. Изменилось вечно виноватое выражение лица Капитана – теперь он смотрел прямо, твердым взглядом, и даже морщины разгладились. А в глазах Риты не было того радостного удивления, с которым она смотрела на Николая всего несколько дней назад.

Лица сидящих напряглись. На Капитана и Смагина словно лег дополнительный груз. Их черты неуловимо изменились, стали жестче. А с Риты, сидевшей посередине, наоборот, слетела напряженность, она легко вскочила, шагнула навстречу. Перед Николаем стояла прежняя Рита. Она жадно его осматривала, глаза ее наливались слезами…

– Я не могу надолго выходить из структуры Разума, – торопливо говорила Рита, – ты выслушай меня, не перебивай…

А Николай смотрел поверх ее головы. За деревом, где только что сидела Рита, притаилось странное, вызывающее безотчетный страх, существо. Отливающая металлом треугольная голова, ничего не выражающие огромные ячеистые глаза. Тонкие прутики антенн, торчащие из головы, нацелились прямо на Риту. За бревном словно привстал на дыбки гигантский муравей. Рядом виднелись другие – за спиной Смагина и Капитана.

Что-то угрожающее почудилось Сухорукову в позе «муравья». Он загородил собой Риту и шагнул вперед. Тут же острая боль пронзила ему виски, заставила остановиться, шагнуть обратно.

– Что ты делаешь! – воскликнула Рита, ухватив за локоть Николая, опять рванувшегося вперед. Побледневший Редозубов держал его за другую руку, тянущуюся к кобуре. Смагин и Капитан бесстрастно наблюдали эту сцену, ни один мускул не дрогнул на их лицах.

– Мне показалось, что они командуют вами, – хрипло проговорил Сухоруков, не сводя глаз с пришельцев.

– Да нет же! – Рита отступила назад, загораживая их. – Они в таком же положении, что и мы…

Рита не могла всего знать, а то, что знала, не все могла передать обычными словами. Но Сухоруков и Редозубов все-таки поняли ее сбивчивый рассказ. Что на сопке произошел контакт землян и инопланетян, они сообразили сразу. Но в данный момент их встречали ни те, ни другие. Их встречал совершенно иной разум. При встрече двух цивилизаций неожиданно возникла, родилась новая, единственный представитель которой и находился сейчас тут, на Березовом Солдате.

Инопланетяне прибыли с планеты Руфа, как ее называла Рита, из далекой солнечной системы в созвездии Скорпиона. Биологическое строение инопланетян существенно отличалось от строения высших земных организмов. И тем не менее они вполне вписывались в земную систематику животного мира…

На Руфе, как и на Земле, жизнь эволюционировала по двум основным путям: неуклонной машинообразной целесообразности (классический пример этого пути – земные насекомые, в которых с рождения заложены все навыки и знания) и гибкого, бесконечно варьирующего поведения (классический пример – земные млекопитающие). Второй путь на Земле оказался более плодотворным и привел к созданию разумного существа – человека. На Руфе более плодотворным оказался первый путь… Мозг насекомого – идеальный многопрограммный аппарат, превосходящий по ряду параметров современные ЭВМ. Но на Земле он остался автоматом, машиной, в нем не блеснула искра разума. А вот на Руфе эволюция сделала качественный скачок в развитии одного из видов насекомых, по образу жизни схожих с земными муравьями. Мозг каждого из них – тот же многопрограммный аппарат – стал играть еще и роль логической ячейки, которые в совокупности образовывали коллективный разум. От количества логических ячеек прямо зависела мощь разума, и на планете медленно, но неуклонно происходило объединение больших и малых разумов. В качестве отдаленной аналогии тут можно сказать о народностях Земли. Процесс объединения на Руфе, как и на Земле, был далеко не безобидным, сопровождался войнами, по размаху не уступающими земным баталиям. Результаты войн, правда, были несколько иные, более жестокие. Побежденный обязательно погибал, а его уцелевших солдат, носителей логических ячеек, победитель присоединял к своим, увеличивая мощь разума.

Связь логических ячеек друг с другом осуществлялась посредством мощных биотоков. Группа в семь-десять индивидуумов уже способна к образованию отдельного разума: на планете существовал целый свод законов, регламентирующих образование этих миниразумов (отдаленная земная аналогия – семейная ячейка), так как именно они, а не отдельные бездушные индивидуумы представляли планету.

Планета активно исследовала космос. Космические экспедиции чаще всего были строго специализированы. Отправлялась группа, не способная к образованию разума – в три-четыре индивидуума. Тогда каждый из них выступал в роли жестко запрограммированного насекомого-робота. У земных муравьев в несравненно меньшем диапазоне наблюдается нечто подобное – у них свои солдаты, рабочие, пастухи. Геологов на Березовом Солдате посетили, можно сказать, коллеги – они были запрограммированы для изучения планет на предмет полезных ископаемых. И выполнили бы свою программу, не обращая внимания ни на что другое, если бы не непредвиденное обстоятельство.

Контакт двух цивилизаций привел к рождению третьей. Это было удивительно, но это было так. Родился новый разум, носителями которого стали наполовину земляне, наполовину инопланетяне. Мозг троих людей сыграл роль недостающих логических ячеек.

Процесс рождения нового разума был длительным и мучительно трудным, причем, в основном, из-за людей, перенесших сильнейший стресс, даже ужас. Сказывалась и психологическая несовместимость людей, оказавшихся столь разными. К тому же, каждый из них уже являлся, в отличие от инопланетян, носителем разума. И только высокая пластичность мозга человека, огромное количество «запасных» клеток спасли людей от безумия.

Новый разум родился, и его носители оказались прикованы друг к другу. Выход любого из структуры биополя разума означал в скором времени его гибель. Рита сказала, что ничто не в силах заставить ее выйти из структуры разума, хотя она и вольна это сделать. До боли стиснув зубы, Николай слушал Риту. Он понимал, что надолго, если не навсегда теряет ее. Она обняла его на прощание и пошла, оглядываясь, к пришельцам. Николай, поглядев на застывшую в прежней позе Риту, понял, что это уже не она… Он опять непроизвольно шагнул вперед, не обращая внимание на боль в висках. Но навстречу уже шел поднявшийся Капитан.

– Осторожнее, Иваныч, у него очень высокая реактивность биополя, – Капитан кивнул на сидящих, – сейчас он прилагает все усилия, чтобы вы не включились в биосвязь. В малой степени вы ее почувствовали на склоне после встречи с медведем…

Капитан крепко пожал руки Сухорукову и Редозубову, сказав на прощание:

– Вы знаете, я счастлив. Потому что в полной мере познал цену жизни, которой не дорожил, считая себя пропащим человеком. Общество не принимало меня, и я не принимал общества. А таких, как я, отторгнутых, много. Вам еще предстоит разобраться в причинах такого вот их ухода. А тут моя жизнь заиграла новыми красками. – Капитан посмотрел на сидящих, увидел усилившуюся напряженность на лицах, и заторопился. – Человеческий мозг заработал во всю мощь! Люди еще узнают истинную свою цену. Мы постараемся помочь им. А пока – прощайте!

Сидящим в напряженных позах Вороновой и Смагину с каждой минутой становилось труднее. Пот градом катился по их лицам. Инопланетянам тоже доставалось, под невидимой тяжестью они жались к земле, оседали за бревном. Капитан быстро подошел к ним, сел и уже с места крикнул:

– Об инопланетянах вам придется забыть. Смагин не подойдет к вам, не ждите, ему стыдно быть самим собой…

Через несколько минут Сухоруков и Редозубов остались одни. Трое бывших землян и трое инопланетян попросту растворились в воздухе, исчезли. У оставшихся на время померкло сознание. Придя в себя, они долго смотрели на потемневшее вдруг небо. Поднявшийся ветер потянул почему-то прямо вверх, и осенние листья, ковром устилавшие землю, закружились вокруг и тоже пошли вверх, закручиваясь спиралью.

5.

В газетах много писали о загадочном явлении, происшедшем среди белого дня в центре большого города. Мнение специалистов было единодушно – жителям Хабаровска посчастливилось увидеть шаровую молнию. Но мало кто обратил внимание на загадочное явление, связанное с появлением огненного шара…

Шар, пройдясь над тротуаром, вдруг резко увеличил размеры и яркость. В глазах людей потемнело на несколько секунд, а когда зрение восстановилось, все увидели, что шар исчез. А на том месте, где он только что был, торопливо шла молодая женщина в геологической одежде. Она убыстряла шаг, переходя на бег. Навстречу ей со скамейки медленно, неуверенно поднялся высокий парень, подхватил ее на руки.

– Рита, Рита… – повторял он, не в силах ничего больше сказать.

Опомнившись, Николай выпустил ее из своих объятий, долго смотрел на счастливое, заплаканное лицо.

– Я вернулась совсем, – тихо сказала Рита, – вернулась к тебе…

Поглядев на зевак, переключивших свое внимание с шаровой молнии на влюбленную парочку, она тронула Николая за рукав:

– Пойдем…

Они медленно пошли по проспекту вниз, к Амуру. Потом долго сидели в парке, на скалистом берегу Амура и… молчали. Разговорились только тогда, когда потерявший всякое терпение перепуганный Попов присоединился к ним. Вернее, он сел в сторонке, на безопасном расстоянии, но и чтобы не потерять их из виду. Время от времени, посматривая на Риту и Николая, Иван крестился.

Сухоруков сразу заметил, что Рита изменилась. Внешне она осталась той же, молодой и симпатичной женщиной, но теперь это был человек, уверенный в себе, обладающий всем тем, что дает только большой жизненный опыт, имеющий глубокие познания в различных областях науки, в том числе и такие, о которых люди еще и не догадывались, Сухорукову показалось, что между ними теперь пролегла глубокая пропасть. Рита сразу почувствовала его сомнения, улыбнулась своей прежней улыбкой:

– Я ношу опыт трех земных и трех инопланетных жизней. Даже четырех, если считать Его, «междупланетного». Но пусть тебя не пугает дистанция между нами. Она – временная… Мое возвращение – начало сотрудничества с планетой Руфа.

Насчет Смагина и Капитана Рита ответила не сразу:

– Смагин, прежний Смагин, не оставил на Земле ничего такого, что он искренне бы любил… Впрочем, нет уже прежних ни Смагина, ни Капитана, – Рита помолчала, вздохнула, – я им обязана своим возвращением… Пойти на такую жертву… В общем, в обычном облике вы их теперь не увидите…

Вернув на Землю Риту, они приняли на себя дополнительную нагрузку и потеряли возможность выходить из структуры полиразума даже ненадолго. Теперь это был единый, неразрывный организм. И он вскоре предстал перед людьми как сгусток энергии, в котором словно растворились и Капитан, и Смагин, и инопланетяне. Контакт с ним установили через его посредника, Риту Воронову. А он стал посредником между цивилизациями двух планет. Он не был привязан к определенной планете, его домом был безбрежный океан космоса. Для полиразума – пока первого и единственного – это было вполне возможно. Множественность связей привела к очередному, качественному скачку в развитии живой материи. Полиразум, как звездный лоцман, нес через космический океан мысли, чувства и чаяния двух народов – Земли и Руфы. Нес Контакт, сыном которого являлся сам.

Рита назвала его Капитаном…