Текст книги "Тайны великих открытий"

Автор книги: Александр Помогайбо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

СЛОВЕСНОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ЗАДАЧИ

Попробуем решить следующую задачу:

«Французский инженер Гюстав Эйфель построил в 1889 году в Париже башню высотой 300 метров. Железо, из которого сооружена башня, весит 8000 тонн. Сколько будет весить модель этой башни, сделанная из того же материала, высотой 30 метров?»

Человек, имеющий слабое зрительное воображение, может сделать ошибку, уменьшив 8000 тонн в той же пропорции, в которой соотносятся высоты. Человек, использующий визуализацию, увидит башню мысленным взором в объеме и легко поймет, что пропорция не прямая, а через куб.

Теперь попытаемся решить другую задачу:

«В музее естествознания вы видите глобус, диаметр которого составляет 1 метр. Какую высоту на этом глобусе должна иметь гора Эльбрус, истинная высота которой составляет 5633 метров над уровнем моря?»

При решении мы представляем себе шар. Он трехмерный. Нет, здесь что-то не то. При чем тут трехмерность? Высота – это одно измерение. Значит, здесь надо составить прямую пропорцию.

Выходит, образное мышление может и обмануть, если его не подкреплять логикой?

Еще одна задача:

«К реке подошли два пешехода. У берега стоит лодка. Как пешеходам перебраться через реку, чтобы в конце концов лодка осталась на первоначальном месте?»

Человеку с образным мышлением решить эту задачу невозможно. Читая условия, он мысленно видит, как два усталых путника, переговариваясь, подходят к реке, с радостью замечают лодку и затем разочарованно стоят на берегу, не зная, как же им эту лодку перегнать обратно.

Но где в задаче сказано, что путники подошли к одному и тому же берегу? Это ошибку создало само образное представление. Мы видим, как важно правильное СЛОВЕСНОЕ представление задачи.

Любопытный случай из своей практики рассказал мне однажды автор нескольких статей про телевизоры Алексей Михайлович Марков. Как-то ему потребовалось снять характеристики кинескопа. Для этого Алексей Марков поставил кинескоп в телевизор и приступил к работе. Однако характеристики получались довольно странными. Потратив много времени без результата, Алексей Марков решил отказаться от задачи – но когда техник спросил: "Катод отключать?", в голове Алексея Маркова вспыхнуло "катод!". Это стало ключевым словом. Он отключил все электроды кинескопа, оставив один катод – источник электронов, без которых кинескоп мертв. Затем, попеременно подключая электроды и анод, удалось точно померить напряжения и токи и определить сопротивления.

Что мешало сделать это сразу? Алексей Марков говорит: традиционное визуальное представление кинескопа, включенного в схему.

В синектике "символические аналогии" (один из четырех видов аналогий) путем подбора слов помогают не сделать ошибку, увидеть задачу в правильном – или, наоборот, неожиданном – свете. Если, допустим, перед конструктором ставят задачу высушить лужи, остающиеся на тротуаре после дождя, он не должен упираться в "осушительные" изобретения. Они ограничивают мышление. Заказчику можно предложить и более эффективные меры по уничтожению луж.

Но для начала следует проанализировать, какие похожие слова можно подобрать к слову "осушение": ликвидация, уничтожение, засыпка, выветривание, исчезновение.

Слово "засыпка" дает идею губки, которая может впитать влагу, слово "исчезновение" подталкивает к идее решетчатого настила, "выветривание" – к мысли об использовании насоса – и т. д.

Таким образом, если вам ставят задачу – НЕ ВЕРЬТЕ УШАМ СВОИМ. Постарайтесь поставить задачу себе сами.

Для этого лучше всего вопрос в первоначальной формулировке, подвергнуть "обличению", как это делал Сократ.

По всей видимости, именно так действовал немецкий физиолог растений Пфеффер, исследуя водоросли. Пфеффер заметил, что мужские цветки растений выделяют споры, которые умеют двигаться в воде и находят женские цветки.

Нет сомнений, что первым вопросом, которым задался физиолог, был такой: не направляются ли движения спор каким-нибудь веществом, выделяемым женскими цветками? Следующей задачей, которую должен был поставить перед собой Пфеффер, было, естественно "определить состав женских цветков".

Но немецкий исследователь не мог не понять, что это нереально – цветы содержали десятки соединений, на их определение ушли бы годы.

"Состав цветков". А может, выбросить эти слова и заменить их на "вещества, на которые реагируют споры"?

Итак, искомый вопрос: как определить вещество, на которые реагируют споры?

"Вещество". Но если перебирать вещество за веществом, на это уйдут недели – реактивов у Пфеффера было целых пять полок.

Может, следует сформулировать вопрос так: "Определить, реагируют ли споры на все слитые вместе имеющиеся в наличии химические реактивы"?

Эта формулировка уже вполне реальна, но следует еще подумать над задачей: если споры действительно прореагируют на смесь, как определить искомый компонент? Впрочем, это уже просто – сливать вместе лишь половину реактивов, затем половину половины и таким образом найти нужное вещество.

Сделав это, Пфеффер узнал, что споры направляются яблочной кислотой.

Приведенный выше метод очень эффективен; для меня он оказался самым эффективным из всех, приведенных в этой книге. В его действенности я не раз убеждался на личном опыте.

Мой магнитофон негромко, но отчетливо постукивал при проигрывании кассет. Я решил, что виноват мотор, и проверил его – но с мотором было все в порядке. Тогда я, руководствуясь методом проб и ошибок, начал проверять одну возможность за другой. Может, стук появляется из-за того, что в движение ленты как-то вмешивается механизм автостопа, когда бобина с лентой чересчур тяжела? Я укоротил пружину автостопа, что сделало ее более натянутой и увеличило требуемое для остановки усилие ленты. Шум вроде стал меньше, но не исчез. Тогда я решил, что, может, что-то не так в передающих от мотора движение колесиках. Пока я возился (пару дней) с этими колесиками, магнитофон вообще перестал перематывать – он только гудел и рычал.

Я купил другой магнитофон – и в нем оказался тот же дефект! К счастью, причины этого дефекта я стал выяснять уже тогда, когда был знаком с алгоритмом, который применил Пфеффер. За две минуты я написал пять предложений – и определил причину неисправности! Исправил же этот дефект я всего за одну минуту. Вот эти предложения:

"1. Почему дергается лента?

2. Почему определенный ритм?

2-а. Ритм связан именно с механизмом.

С механизмом или кассетой.

3. При тяжести начинает стучать".

Первые два предложения – это первые вопросы, что пришли мне в голову. Третье предложение – это ответ на второй вопрос. Слово "механизмом" я подчеркнул – поскольку ответ мог быть связан НЕ ТОЛЬКО С МЕХАНИЗМОМ. Вот именно это и позволило мне найти правильное решение. Я не уперся в один вариант, а тут же выявил альтернативу. Все дело оказалось в соединении механизма и кассеты. Отверстие кассеты широкое, рулон пленки, перевернувшись, чуть падал вниз – отсюда и возникал стук. Я приклеил к вращающейся бобине магнитофона бумажную полоску по окружности, сделав плотным контакт. Стук исчез.

Может быть, ваш магнитофон тоже чуть стучит, и этот метод может оказаться вам полезным. Но, что метод Пфеффера вам пригодится, я абсолютно уверен. Его отличие от традиционного "метода проб и ошибок" в том, что вы не хватаетесь за первую возможность, а на каждом уровне выписываете все возможные альтернативы. Действуя методом исключения, вы рано или поздно находите ответ. Это научный метод, в отличие от "метода проб и ошибок", по которому вы, стреляя наугад, можете так и не попасть в цель, поскольку просто не будете знать, где искать эту цель, или же, не дойдя до цели, доведете объект своего исследования до состояния, когда он будет только гудеть и рычать.

Общий алгоритм можно сформулировать так:

1. Запишите, в зависимости от обстоятельств

а) характеристику дефекта,

б) увиденные вами странности,

в) появившиеся у вас вопросы.

2. Обдумайте – какими могут быть причины дефекта или странностей, попытайтесь ответить на собственные вопросы. Четко сформулируете каждый ответ в письменном виде.

3. Подчеркните в своем ответе те слова, которые могут иметь альтернативы.

4. Определите все альтернативы к подчеркнутым словам.

5. Выберете приоритетную, самую вероятную из альтернатив и проверьте ее.

Если приоритетная альтернатива имеет многогранный характер, тоже разбейте ее на альтернативы и выберите из этих вторичных альтернатив не первую попавшуюся, а приоритетную. Если приоритетная альтернатива оказалась неверной, переходите на менее важную; она может быть и вторичной, и первичной.

6. Если причины дефекта не обнаруживаются, возвращайтесь к первому пункту, чтобы попытаться найти другие ответы на свой вопрос.

Может оказаться, что ваши ответы лежат в стороне от решения проблемы. В подобных случаях я внимательно изучаю то, что написал, и подчеркиваю двумя черточками те слова, которые могут оказать мне какую-то помощь. Затем я подвергаю эти слова «обличению», у меня возникают вопросы, я формулирую ответы и приближаюсь к истинному решению.

Этот метод я позднее применял при ремонте своих телевизоров. Самым коротким был анализ, который длился несколько секунд, самый же длинный анализ занял целых три листа – но я не могу сказать, что ремонт доставил мне трудности. Сначала я записывал внешние признаки неисправности, а потом свои предположения по причинам этих неисправностей. Когда предположений не хватало, я "опустошал" мозг, и через некоторое время они появлялись. Каждое из этих предположений я анализировал – уже логикой – на наличие альтернатив.

Этот ремонт тоже занял сравнительно немного времени – гораздо меньше, чем при прежних ремонтах разной техники.

Любопытно, что в японских школах детей учат методу, весьма похожему на описанный. Учеников учат ставить цель, определять альтернативы, выбирать приоритетные из альтернатив и, отбросив малосущественные, сосредоточиваться только на них. Их учат также и неуклонно идти к достижению поставленных целей (есть в Японии такой национальный праздник, "День карпа", день мальчиков; карп, упорно идущий навстречу течению, является примером для всех юных японцев).

Мне остается только сожалеть, что об особенности японской школы и образа действий Пфеффера я не знал, когда занимался конструкторской работой. Львиную долю времени я потратил на пустые пробы наугад.

И не только я.

Гарри Олдер в своей книге "Менеджер и чудеса мышления" привел любопытный способ получения идей из формулировки. По его мысли, утверждения типа "Мы делаем инструменты, которые служат всю жизнь" можно изменить на обратные – к примеру, "Мы делаем инструменты, которые служат короткое время". Такая смена точки зрения может навести на мысль об одноразовых инструментах, как это и произошло с бритвами, дешевыми ручками и пластиковыми чашечками. Можно по-другому изменить: "Мы делаем не-инструменты". Такое утверждение может открыть рынки за пределами традиционной области деятельности компании – к примеру, производство украшений или игрушек. По сути, Г. Олдер привел пример противоположной ассоциации. Но у нас целый запас разных ассоциаций – восходящие, нисходящие, последовательные, параллельные и дальние. Подумайте сами – что можно, исходя из этих ассоциаций, еще предложить.

ЛИСТАЯ СТАРЫЕ ТЕТРАДИ

Был у образовательной системы царской России еще один секрет – всячески поощрялось стремление к высшим оценкам. Только высокий общий балл позволял выпускнику кадетского корпуса или реального училища надеяться поступить в университет или высшее техническое училище. Некоторые учебные заведения – к примеру, Петербургский политехнический институт – отбирали студентов исключительно на основе аттестатов; на кораблестроительное отделение могли поступить только претенденты с золотой медалью. Н.Н. Поликарпову, к примеру, право поступить на механический факультет этого института дали все пятерки в его аттестате.

Заметим, что Российская империя была одной из первых стран мира, в которых стали принимать не на основе экзаменационной лотереи, а на основе аттестатов. Сейчас эта система принята во всем мире за исключением Российской Федерации и Государства Израиль (где, как известно, "наполовину наш народ").

Экзамены в вузах Российской империи после каждого семестра были весьма трудными, и потому готовиться к ним надо было основательно. Кто не мог как следует подготовиться сразу, имел право отложить экзамен. Порой получение высшего образования растягивалось на десять лет – но это было действительно высшее образование. Аналогичная система в наши дни существует в Европе – в Германии, к примеру, студентом можно быть и десять, и пятнадцать лет (можно, конечно, получить образование и за четыре года).

В нашей стране с 1930-х годов, со времен подготовки "красных инженеров" для воздвигаемых американцами, немцами и т. д. заводов, существуют жесткие сроки. Необходимо сдать в точно определенное время; не сдал – сдавай еще пару раз, а потом отчисляешься. Если же сдал на натянутую троечку – переходи на следующий курс.

А что такое вылечить на троечку? Это значит не вылечить. А к чему приведет ремонт самолета на тройку? К катастрофе.

Потому во Франции, к примеру, после первого курса в медицинских институтах идет еще один отсев. На второй курс можно пройти только с очень хорошими оценками. Американцы поступают еще суровее – еще перед поступлением они заставляют сдавать специальный тест на пригодность к медицинской профессии. Аналогичный тест ждет и тех, кто желает поступить на юридический факультет, и тех, кто желает изучать бизнес.

При том, что требования на экзаменах высоки, сам экзамен в западных учебных заведениях обычно занимает много времени. Экзамен может длиться шесть часов, с перерывом на обед; требуется заполнить множество тестов с бесконечным рядом вопросов. Это не три вопроса наших экзаменов с одним-двумя дополнительными; но какого врача вы предпочтете – который сдавал три случайных вопроса, или которого экзаменовали по всему курсу?

В Японии даже в системе профессионально-технического обучения существует особый принцип "безупречности обучения", по которому ученика ориентируют на достижение максимально высокого уровня оценочных баллов, на совершенство в овладении любым отдельным навыком. Отсюда и знаменитое японское качество.

Много лет назад я, беседуя с архитектором из Берлина, услышал от него такие слова: "Дело нужно делать, учитывая все мелочи, а иначе – наплевать и забыть".

Немец объяснял мне, зачем над задними воротами хлебного магазина сделан козырек – хлеб в ГДР развозят в четыре часа утра, и потому следует предусмотреть, чтобы машина никого не разбудила.

Такая предусмотрительность меня, естественно, весьма удивила. У нас довольно часто можно видеть, когда, скажем, на панели современного здания расположен флагшток, ржавчина от которого пересекает весь фасад. Над магазином, что стоит рядом с моим домом, козырька, конечно, нет; а ведь звук распространяется вверх очень хорошо – аэронавты отчетливо слышат речь с земли, поднявшись даже на два-три километра.

Многие считают немецкий педантизм мелочностью – однако опыт говорит, что эта "мелочность" касается тех мелочей, с которых начинается главное. Так немцев УЧАТ относиться к любому делу. И учат давно. Немцы считают аккуратность и точность своей национальной особенностью и внимательно следят, что бы это качество передавалось молодому поколению.

Если бы эти качества воспитывались и у нашего народа, скольких катастроф мы смогли бы избежать!

Недаром, видно, Наполеон говорил: "Искусство войны – это наука, в которой не удается ничего, кроме того, что было рассчитано и продумано".

Американец Роберт Таунсенд, бывший президент компании проката автомобилей, в своей книге "Только вперед!" пишет:

"Если вы не выполняете свою работу отлично, то лучше не беритесь за нее вовсе. Потому что если не делать ее отлично, это и не приносит прибыль, и не доставляет удовольствия.

А если это и не дает прибыль, и не доставляет удовольствия, то вообще зачем этим заниматься?"

А вот еще один, может быть главный, секрет русского дореволюционного образования, который я обнаружил, "листая старые тетради". В дореволюционной высшей школе не только давали специальность, а "учили быть людьми, а не стряпчими и аптекарями", как вспоминал свою учебу в Московском университете вынужденный в свое время уехать из России писатель М. Осоргин.

Другой русский эмигрант, бывший русский ученый С.П. Тимошенко, посетивший СССР в 1950-е годы, особо отметил:

«В учебных планах русских высших технических учебных заведений мы видим отсутствие гуманитарных курсов. Американские инженерные школы обычно отводят для занятий по этим предметам примерно 20 процентов времени».

Когда русский человек оказывается за рубежом, он, как правило, попадает в изоляцию – в отличие, скажем, от американца или европейца. Почему? В первую очередь – из-за культурных различий, различной системы ценностей.

В американских университетах долгое время существовал курс "истории западной культуры". Этот курс служил как бы общим знаменателем, позволяющим разным людям иметь общие взгляды. Русский же человек с этой системой взглядов не знаком. Часто у него нет даже традиционной русской культуры. Откуда ей было взяться? Могли ли мы в советское время купить в магазине Есенина или Блока, Достоевского или Чехова? Все, что мы знали о литературе, было тщательно отфильтровано советскими "учебниками". Русская литература, согласно этим книгам, вертелась исключительно вокруг революции. Из Горького нам уделяли "революционера Павла Власова", из Блока – "революционных солдат" из "Двенадцати", из Чехова – "Вишневый сад" с "будущим революционером Петей", из Тургенева – "нигилиста Базарова", из Чернышевского – революционера Рахметова, из Достоевского – теоретика (и практика) насилия Раскольникова, из Фадеева – партизан из "Разгрома", из Островского – неистового борца Павла Корчагина и так далее. Исключениями были Пушкин и Лермонтов; их героев – Онегина и Печорина – советский учебник объявлял "липшими людьми". Лишними – почему? Потому что еще не было рабочего класса, пролетарской партии и "лишние люди" не могли принять участие в революционной борьбе!

Сейчас это писать и смешно, и страшно.

Только через 20 лет после окончания школы я узнал, о чем именно хотел написать Лев Толстой в своем романе "Война и мир". О "скрытой теплоте патриотизма", которая проявляется у русских людей в особых обстоятельствах. Вы это знали? Вы не могли это знать – русского патриотизма не должно было быть у "советского человека-интернационалиста".

Уходя из школы, мы почти ничего не знали об огромной стране под названием "Россия" – о юнкерах Куприна, о казаках Толстого, о босяках Горького, о Москве Гиляровского, о центральной России Короленко, о Сибири Шишкова, об Уссурийском крае Арсеньева, о Дальнем Востоке Фраермана, о степи Чехова и о многом-многом другом. Мы не знали и о своих славянских предках из "Повести временных лет", и о своих степных предках из работ Л.Н. Гумилева. Не читали удивительной прозы Паустовского и Гончарова, описаний русской природы Пришвина и Бианки. Не были знакомы с Блоком как романтиком, с А. Грином; не проходили "Вешние воды" Тургенева. Не были знакомы с лауреатами Нобелевской премии Буниным и Пастернаком. Не подозревали о "серебряном веке", о Гумилеве, Цветаевой, Ахматовой. Ничего не знали о романе эмигрантки Федоровой "Семья" – удивительно глубоком размышлении об основных человеческих ценностях. Не знали об Арсении Несмелове, оставившем в своих стихах летопись Белого движения.

Не знали мы и литературы других стран. Англия, Франция. Америка, Германия. Япония, Китай. Индия – гигантские белые пятна.

В "Британской энциклопедии" рядом со статьей "интеллигенция" была когда-то и статья "русская интеллигенция". Британцы отдельно выделяли особый тип личности, характерный только для старой России, – с его чувством долга, культурой, гуманизмом, совестливостью, патриотизмом, жертвенностью. Именно эти люди обеспечили России невиданный взлет на рубеже XIX и XX веков. Не пустив врага в Россию ни на одном из фронтов, они честно легли в землю в Первую мировую: военная каста – до декабря 1914-го; затем – учителя, инженеры, служащие; с середины 1916-го стали призывать студентов. Когда тонкий слой русской интеллигенции был истреблен или служил на фронте, в России наступили развал экономики и политический хаос.

Русская интеллигенция XIX – начала XX века создала невероятно высокую культуру Общепризнано, что классическая русская литература более полно, чем любая другая, сформулировала общечеловеческие ценности. Именно поэтому Чехова, Горького, Достоевского, Толстого до сих пор ставят на сцене или экранизируют во многих странах мира. В тех документальных фильмах, которые были сняты о сделавших вклад в западную культуру русских людях, порой видна неподдельная тоска об этом ушедшем человеческом типе.

Американец Сорос объяснял свою благотворительную деятельность в России тем, что считает себя русским интеллигентом. Благотворительность действительно была чрезвычайно развита в России. Центральная детская библиотека была создана на базе книг, подаренных историком Ключевским – хотя и носит имя Гайдара. Московский Музей изобразительных искусств возник на основе частной коллекции Гумилева; очень грамотные советские чиновники этому художественному музею дали имя Пушкина. Только в названии Государственной Третьяковской галереи осталось имя ее создателя, но неугомонное советское государство оставило свою печать и здесь.

На частные пожертвования в России был создан Добровольческий флот из судов двойного назначения, которые в военное время могли использоваться как боевые. Жертвовали и на военный флот; благодаря этому только с 1904 по 1912 год было построено 19 эсминцев и две подводные лодки. Зеленая форма русской армии во время Русско-японской войны тоже появилась благодаря частным пожертвованиям.

В формировании русской интеллигенции значительную роль сыграла русская литература. Хрестоматийны и стали общим местом слова Горького, "Всему лучшему во мне я обязан книгам", – но так оно и было! Один из критиков Тургенева с удивлением писал: до Тургенева "тургеневских девушек" в России не существовало – после его книг они появились.

Участвовала в формировании этого типа личности и церковь. "Русская идея", как считалось, это идея служения Богу и Отечеству На частные пожертвования в Российской империи возводилось столько храмов, что могучей советской власти не хватило динамита, чтобы взорвать их все; поскольку взрывы осуществлялись в алфавитном порядке, многие города "нижних букв" сохранили свои церкви в неприкосновенности. Религиозное чувство, поиск мировой гармонии всегда были мощным побудительным творческим мотивом (Кеплер, Моцарт и т. д.) – сохранились свидетельства, что религиозные чувства играли большую роль и в деятельности Сикорского и Поликарпова.

Но не только литература и религия участвовали в воспитании этого типа личности; большая роль принадлежала системе воспитания в целом.

В школе моей матери преподавала учительница "из бывших". Ее педагогический метод очень отличался от методов других учителей – особенно окончивших двухгодичные педагогические курсы. В частности, эта учительница любила ставить своим подопечным пятерки. Это выглядело тем более удивительно, что прочие учителя (дело было в конце 1930-х) нещадно "секли двойками" даже за вопросы. Я не понимал смысла такого метода преподавания, пока не посмотрел американский фильм конца 1930-х "Секрет актрисы" с еще совсем молодой красавицей-певуньей Диной Дурбин. Девочку, заподозренную в серьезном проступке, заставляют сто раз написать на школьной доске, что "леди так себя не ведут". На нее не кричат, ее не унижают – ее сто раз заставляют вспомнить, что она – леди.

Леди нельзя воспитать унижением – в человеке надо пробудить чувство собственного достоинства. А уж это чувство и отвратит его от дурных поступков. Преподавание через успех, а не через страх, по методу учительницы "из бывших", не только улучшает усвоение предмета – оно формирует личность.

А обретшая достоинство и самоуважение личность способна на многое – и так считают во многих странах.

Так считают японцы, стремясь, чтобы ученики "не теряли лица" (чтобы плохо подготовившийся юный японец "не потерял лица" перед классом, в японских школах идет опрос не отдельных учеников, а групп). Так считал и доктор Спок, на книгах которого воспитывают молодых американцев. Американские психологи Р. Дрейкурс и В. Зольц в книге "Счастье вашего ребенка" утверждают: "Унижение ребенка по любой причине демонстрирует отсутствие уважения к нему и, конечно, не является методом воспитания".

Маленького Эдисона считали недалеким и туповатым, его хотели отчислить из школы. Когда Эдисон рассказал матери, что учительница в разговоре с инспектором назвала его "испорченным", мать отправилась вместе с ним к учительнице и заявила той, что ее сын умнее преподавательницы и инспектора вместе взятых. Эта сцена произвела на юного Эдисона ошеломляющее впечатление.

«Мама оказала на меня такое влияние, которое я продолжаю испытывать всю свою жизнь. Ее добрую науку я никогда не забываю. Она всегда была ласковой, доброжелательной и никогда не осуждала».

Самого известного в мире изобретателя подарило миру только чувство собственного достоинства!

Существует педагогический метод, который позволяет пробудить в человеке чувство достоинства, и уже на основе его возникает желание это достоинство поддержать, самоутвердиться, получить поощрения.

Молодой Лев Толстой в своих дневниках открыто признавал, что к деятельности его принуждают самолюбие и честолюбие:

«Приятнее же всего было мне прочесть отзывы журналов о „Записках маркера“, отзывы самые лестные. Радостно и полезно тем, что, поджигая к самолюбию, побуждает к деятельности».

"Чем бы человек ни обладал на земле, – писал Паскаль, – прекрасным здоровьем и любыми благами жизни, он все-таки недоволен, если не пользуется почетом у людей. Он настолько уважает разум человека, что чувствует себя неудовлетворенным, если не занимает выгодного места в умах людей".

Капица вспоминал о Резерфорде:

"…Резерфорд всегда заботился о там, чтобы все, что было у человека своего, было отмечено.

Резерфорд считал, что начинающему ученому не следует давать технически трудную работу Для начинающего работника, даже если он и талантлив, нужен успех, не то может произойти необоснованное разочарование в своих силах. Если у человека есть успех, то надо его справедливо оценить и отметить".

Резерфорд, возглавляя лабораторию, отлично понимал, что требуется не только научное руководство, но и воспитание личности исследователя. Капица пишет:

"Самое большое, что он цент в учениках, – это самостоятельность мышления, инициативу, индивидуальность. При этом надо сказать, что Резерфорд применял все возможное для того, чтобы выявить в человеке его индивидуальность.

Я помню, еще в начале моей работы в Кембридже я как-то сказа ]1 Резерфорду:"У нас работает X, он работает над безнадежной идеей и напрасно тратит время, приборы и прочее". "Я знаю, – ответил Резерфорд, – что он работает над безнадежной проблемой, но зато эта проблема – его собственная, и если работа у него не выйдет, то она научит его самостоятельно мыслить и приведет к другой проблеме, которая уже будет иметь экспериментальное решение". Так оно потом и оказалось. Он многим готов был пожертвовать, чтобы только воспитать в человеке независимость и оригинальность мышления, и если они проявлялись, он окружал его заботой и поощрял его работу".

Подытожим. Какие качества развивал у молодых ученых Резерфорд?

1. Вера в себя.

2. Независимость и оригинальность мышления.

3. Самостоятельное мышление.

4. Инициатива.

5. Индивидуальность.

И именно эти качества подавлялись в советских школах! Причем делалось это сознательно.

А вот в Германии преподавание в старших классах ведется в форме семинара, чтобы каждый ученик получал возможность выражать свое мнение. Это тоже делается сознательно – чтобы развить самостоятельность мышления.

А ведь когда-то система зазубривания и страха перед наказанием была перенята Россией именно у Германии! Но тогда в ней был смысл, требовалось заучивать классификации (в ботанике, зоологии, химии и т. д.) – сейчас же требуются идеи, инициатива, личностные качества, а не только повторение изобретенных кем-то давным-давно теорий.

По общему объему даваемых знаний советская школа примерно соответствовала уровню немецких "народных школ", но в ФРГ были и гимназии, для более одаренных, в СССР же одаренные теряли время, глядя в окно или разрисовывая промокашки.

Одинаковой для всех программы якобы требовал принцип "равенства" – однако Махатма Ганди говорил: "Мы хотим сделать людей равными; но хотим не всех усреднить, а поднять всех до высшего уровня". Результат: Индия к 40-летию своей независимости уже имела 10 нобелевских лауреатов в области науки – больше, чем СССР имел лауреатов в области науки за все время своего существования.

Махатма Ганди считал своим учителем Льва Толстого, который был убежден, что прогресса можно достичь не политическими изменениями – тем более насильственными, – а совершенствованием личности. Советская школа, как мы помним хотя бы по курсу литературы, исходила из диаметрально противоположного. А ведь истинно русские, идущие из веков традиции соответствуют именно взглядам Толстого.

Кандидат психологических наук Е. Пронина пишет:

"Вот что рассказали по этому поводу участники одной фольклорной экспедиции в Сибири. Им пришлось побывать в таежных старообрядческих деревнях. И в наше время в тех местах еще сохраняются традиционные обычаи; их не поколебали ни никонианские, ни петровские, ни ленинские идеи.

Москвичи вошли в старообрядческий дай, где налицо все атрибуты старины, и в комнате сыновей-подростков увидели под опрятной божницей фотоснимки гоночных автомобилей и портрет Владимира Высоцкого. Не на самодурстве, а на самовыражении личности строится здесь дом. Традиция же взаимного уважения каждому гарантирует место, где он может соблюсти личный интерес, жить «в своем праве».

Кстати, не потому ли старообрядец был всегда уверен в себе, инициативен, слыл независимым хозяином, невзирая на религиозные преследования, силовое бесправие и официальное пренебрежение? И то сказать – в начале XX века две трети миллионщиков России были из старообрядцев, а ведь в общем числе россиян эта община не составляла и двух процентов…

Рассказывали участники экспедиции и еще один поразивший их случай в той же деревне. Молодая семейная пара взялась перевезти москвичей на другой берег Енисея. К реке пришлось спускаться по крутому обрыву, где и взрослому-то страшно идти. А папа с мамой взяли с собой троих детей. Никого из них, даже четырехлетнюю девчушку, не держали за руку – "пусть сама". Паника фольклористов – ой, сорвутся дети! – встретила полное спокойствие родителей. Самостоятельное преодоление трудностей было одним из важнейших источников уверенности и самоуважения". (Здоровье, 1994 № 1.)